Произведение, которое надо читать под Рамштайн. Звучит любопытно. Что ж поехали. 

Очередной сеттинг с альтернативной историей. На этот раз будущего. Опять раскрывается великая роль поляков, что Дукай любит. Впрочем, это патриотично с его стороны — не нам его осуждать.

Планета Ад, на ней разведчик-смертник. Его цель выкрасть или убить польского оппозиционера Лещинского, который каким-то образом на этой неприятной планете закрепился.

И конечно, это полная метафор книга, которая в чём-то цитирует Данте с его Адом, а Лещинский здесь будто бы Люцифер. Ведь он тоже восстал, пошёл против своего властителя. Правда, в отличие от Данте — наш герой по-другому поступит с дьяволом, но, впрочем, не буду спойлерить.

Кто в этой повести герой, а кто злодей — понять не очень просто. Но это любопытное путешествие и я рад, что прошёл его.

Сеттинг Станислава Лема — как будто из романа Эдем. Вместо имён — названия должностей. 

Мы начинаем с того, что Навигатор пытается как-то навредить команде, меняет курс и направляет корабль по другому маршруту. Почему, зачем, как? Все эти вопросы будут раскрыты в процессе. 

«Я закурил беспепельную сигарету» — всегда забавно в фантастике прошлого находить вещи из настоящего. 

И всё очень быстро закручивается — начинается Гобсова война всех против всех, настоящие голодные игры за обладание целью. Чем они кончатся? Кто победит? Зачем эта победа, будет ли она стоить того, чтоб её одержать?

Мы видим здесь рефлексию по прогрессу, его достижениях и проблемах, попытка взглянуть с разных сторон, не только с позитивной, но и негативной. Это история о человеке и человечестве, его границах, где человек кончается и где начинается что-то другое?

Дукай любит эту тему и каждый раз по-новому смотрит на этот вопрос и раскрывает его. И каждый раз — этот взгляд интересный, эта повесть — не исключение, хороший образчик авантюрно-философской фантастики!

После противоречивых впечатлений от Старости аксолотля — тут снова старый-добрый Дукай!

Старый в прямом смысле — так как эта повесть 2001 года, в ней явственно видны эскизы мира будущего Идеального несовершенства.

Дукай любит запутывать читателя нагромождениями образов, событий, персонажей, терминов — и тут он делает это в своей любимой манере, но этим образам и событиям мы только рады! Эта бесконечная круговерть с флешбэками, непонятными встречами в каком-то пространстве Глины, обрывками деталей об ордене ксенотиков — это всё превращается в калейдоскоп, но очень уж красивый калейдоскоп.

Глина и глия, процесс ваяния — Дукай будто почерпнул историю ваяния Адама из глины Богом, или ваяние големов алхимиками и колдунами. 

Хотя, кто-то находит параллели со спайсом из Дюны, но тут всё гораздо сложнее — ведь глииносные планеты ищут научным методом, почти как мы ищем на экзопланетах техно- или био- сигнатуры. И без техномагии тут тоже не обходится — взлом пароля через таро — это сильно. 

«По сути, он единственный, кто способен одновременно на глио-гадания и сон, и его сновидения подобны ядерной вспышке, иллюминации в высоком разрешении. Он первым разложил карты и произнес: «Это тоже наука»» — вот тебе и научные расклады.

На самом деле, тут поднимается ещё один троп знакомый нам по людям Х, сериалу «Герои», сериалу «Пацаны» и другим — о том, что данную в дар суперсилу просто эксплуатирует жалкое общество обычных людей. И вообще тут мы доходим до ницшеанства и достоевщины — кто я, вошь, способная разрывать ткань пространства времени лишь ради перевозки жалких коммерческих грузов — или имею право вершить судьбы мира своим могуществом?

"– Юберменш?

– Не могу поверить! – Агерре/Иллюзион с отвращением морщится. – Ты же был умным человеком! С чего тебе пришел в голову столь примитивный мем?» — они даже используют это самое слово из ницшианства. Хотя, в общем-то ксенотики вполне соответствует этому определению. 

Но всё-таки «большая сила — большая ответственность», и этот гуманистический посыл побеждает ницшеанский. 

А ещё бесконечная ностальгия Фредерика по несостооявшемуся путешествию с Карлой, сквозной ниткой идёт через всю повесть, делая нашего сверхчеловека несколько жалким и обречённым.. 

В конце мы узнаём про локальные космосы, гравитационные карманы — и это точно всё то, что в Идеальном несовершенстве станет обыденной реальностью постлюдей — а эта повесть прекрасная проба пера перед большим романом. Рекомендую всем!

К первой половине, где происходит Armagedon, kurwa ©, у меня претензий нет. Понравилось, и как все умерли, и как выжившие выжили, и как потом осваивались. А вот ко второй половине, где про мир трансформеров, претензия есть. Похоже, было заранее определено, что главным вопросом “Аксолотля” будет: можно ли считать оцифрованных людей — людьми?, и всю дорогу читателя подталкивают именно в этом направлении.

Но. Автор путает (подменяет?) понятия. Фигурально выражаясь, он ищет ключи не там, где потерял, а там, где светло. Развивает не ту тему, которая оказалась главной, а ту, которую запланировал. Потому что: экзистенциальный кризис, с каким сталкиваются трансформеры, вызван не тем, что они теперь оцифрованные, а тем, что они — бессмертные. Тот факт, что люди утратили тело, по большому счёту, всего лишь экстремальный случай инвалидности. Сам по себе он не составляет фазового перехода между человеками и не-человеками. В той же мере, в какой, например, не совершил фазового перехода, утратив туловище, профессор Доуэль. Трансформеры — тот же Доуэль, у них просто ещё на одну часть тела меньше.

А вот в чём действительно трансформеры претерпели транс-формацию (хехе каламбур) — это что, утратив тело, они обрели бессмертие. Именно бессмертие тот фактор, который кардинально поменял их сущность, бессмертие — явление, с которым они не могут свыкнуться, в нём причина их метаний и смятений. При этом в романе бессмертие даже не упоминается, хотя оно а) очевидно, б) меняет само- и жизне-ощущение куда сильнее, чем неспособность почувствовать вкус еды или усталость мышц.

В результате у нас целый роман — не о том!

Да и то, о чём всё-таки написано, вызывает вопросы.

Главный герой переживает, что трансформеры не эволюционируют. Конечно, не эволюционируют! Эволюция — это изменения от поколения к поколению, эволюции в пределах одной особи не бывает.

Трансформеры ничему не учатся, — говорит нам автор. И это в той части романа, где кучка обычных геймеров, вооружившись онлайн библиотеками и Википедией, смогла возродить на Земле жизнь Не просто жизнь — человека. Как же это они не учатся? И, кстати, сообрази автор насчёт бессмертия, и тема повторного сотворения жизни могла бы куда веселее заиграть.

А главное, если можно переносить сознание из биологического мозга в цифровой, то почему нельзя обратно? Все проблемы решились бы.

Итого. Тема цифровизации человеческого разума важная, злободневная, но раскрыта неудовлетворительно. Автор путает понятия и заходит не с той стороны, а с той, с которой всё-таки заходит, всего лишь констатирует, что будет плохо, а конструктивных решений, как сделать лучше, не предлагает. Идея для финала красивая, но в том виде, в каком она здесь подана, кажется классической ошибкой начинающего писателя — когда в последнем абзаце он вдруг начинает новую тему. Что вдвойне странно, потому что никакой Дукай не начинающий. Плюс всё это уже было у АБС, и в их интерпретации удалось несравнимо лучше. Наверное, единственное в романе, что мне понравилось, — это идея цифровых копий. Это да, это было удачно. Обидно, что автор не проработал тему глубже. Чем бесконечные наркотические галлюцинации описывать-то.

Для расширения кругозора почитать «Старость аксолотля» можно. Но сказать, что это выдающийся или даже просто хороший роман — не.

******

“Старость аксолотля” читала в январе 2025 г. вместе с Книжным клубом ФЛ https://fantlab.ru/forum/forum1page1/topic11369page1

Весьма необычное начало, кажется, будто мы в каком-то боевике из 90-х, по вайбу напоминает Лавину Стивенсона. Собственно её и пытается косплеить автор. Тут и вся эта эстетика из аниме, Токио, роботы Тоторо. 

Ну и как без постсоветской эстетики — если у Стивенсона в Ловине были абхазы, которые держали пиццерию, то тут карабахские армяне разработчики: «в нейрофайлах карабахского мода InSoul3 выплеснулись терабайты фрейдовских ассоциаций».

Кстати, почему-то они называются команда «Уралочка», мне как патриоту Урала — это приятно, но никак не могу взять в толк, почему карабахцы названы Уралочкой?

Странные названия глав «ПостАпо» словно отсылка к конвенции именования «PascalCase», когда название функции в коде пишется в виде нескольких соединённых слов, каждое слово с большой буквы — ВотТакимОбразом. 

В продолжение аниме-темы — ну конечно, выжившие и записавшие свои цифровые копии в роботов задаются вопросов из культового мультфильма «Призрак в доспехах»:

"– Если все так просто – почему ты так держишься за этот ник? Ты вообще человек?

– Что за вопрос? А ты?

– У тебя есть сознание?

– А у тебя?»

А что есть душа в целом, есть ли она, и можно ли считать вроде бы обладающих субъектностью роботов — личностями с душой?

Забавно, как Дукай, человек достаточно сциентистских взглядов высмеивает астрологию, для которой уже тогда в 2013-м начали делаться веб-приложения (хотя нейрогороскопов ещё не было) — у него для роботов разрабатывается некоторый аналог гороскопа и знаков Зодиака. 

Айтишник Гжесь, точнее системный администратор, который скорее просто техник, специалист по тому, куда втыкать кабель в сервер — становится очень важной фигурой в новом мире, где все живут на серверах и путешествуют по кабелям. 

Но нужен ли он тому миру? И что есть этот новый мир? Пустота, лишь пустота остаётся когда он закроет глаза. В этой Пелевинской Внутренней Монголии время течёт иначе и вечность не предел...

Если честно, первая треть книжки — со всеми этими не-дукаевскими эстетиками кажется какой-то простой и примитивной. Эти аксолотли и это вечное детство, в котором не рождается ничего нового — тоже слишком поверхностно... но что же там спрятано в глубине?

Дальше становится интереснее, но как будто чего-то не хватает.

Яцек Дукай замахивается на то, как осмыслить вечность? Как мы могли бы вечно жить и в каком виде это бессмертие бы было? Он уже рассуждал на эту тему в Идеальном несовершенстве, но мы не могли там попасть в шкуру кого-то из постлюдей. Да и тот мир был более позитивным, надо сказать... кажется, что Дукай за 10 лет как-то сломался что-ли?

Он всё ещё хорошо пишет, но что-то в нём сломалось. Я читал его Imperium chmur из поздних работ — и она, пусть и хороша, но лишена чего-то важного. И тут я понимаю, когда он это потерял — что-то в 2013-2014-м годах в нём изменилось... но я всегда буду помнить его непревзойдённый Лёд и обязательно дойду до того, чтоб его перечитать. 

А этой книге я вынужден поставить оценку ниже, потому что с Дукая спрос строже, чем с других авторов — я помню, что он может лучше! 

В любом случае, классно, что роман был издан, но читать его поклонникам Дукая с осторожностью.

Не с первого раза, но перечитав и поразмыслив, я пришла к выводу, что “Школа” мне всё-таки понравилась, и что она стОит как минимум 7,5/10.

Чувствуется, что написано в начале 1990-х, многое звучит знакомо. Почитать нашу ранне-постсоветскую беллетристику, там тоже будет и про подростковые банды, и про порнографию всех степеней извращённости, а про снафф даже Маринина писала. Умалить литературных заслуг автора не хочу, но в трэшевой части повести я не нашла для себя ничего нового, а вот фантастическую часть рекомендую.

Фантастическая часть хороша. И там, где Дукай пишет, что в сверхъестественных способностях человека нет ничего сверхъестественного, и где рассуждает про выход из 3D в D-4. Контекст небанальный, и объединить идеи было оригинальным решением. Ну и плюс я лично с ним согласна в техническом плане, а это всегда приятно.

Самая моя любимая часть повести — та, где автор провозглашает, что язык не ограничивается словами, и перевод бывает не только с китайского на немецкий, но и с человеческого на, например, берёзовый. А где описывает создание универсального переводчика, и КАК тот воспринимает мир — и вовсе красота. Справедливости ради, могу быть здесь необъективна. Идея, что даже у людей, которые коммуницируют с помощью слов, есть разные языки, сформированные по совершенно разным принципам, и часто слова одного языка невозможно перевести в слова другого без потери части смысла — это одна из моих самых любимых идей на свете. Я заранее неравнодушна ко всякому, кто мою страсть к смысловым единицам разделяет, вот и Дукай под раздачу попал хехе.

Единственное к этому разделу замечание — автор подробно описывает, каким образом универсальный переводчик понимает информацию, и почти не говорит, а как же он будет её перекладывать на человеческий язык. А это ж самое интересное!

Из претензий к повести — мне не понравилась Школа. Не то чтобы она получилась плохо, просто в мире, где есть “Бессильные мира сего” https://fantlab.ru/work6652, все другие попытки описать подобное заведение заранее обречены на сравнение не в свою пользу.

Имхо, промах Дукая в том, что он сделал воспитанников Школы детьми. Зря. Всё, чего он добился, это что мощный научно-фантастический посыл оказался погребён под вопросом: стОит ли возможный научный прорыв страданий ребёнка. А учитывая, что к этому времени тем в повести уже и так было выше крыши, тема оправданности слезы младенца мало того, что осталась нераскрытой, да ещё и читать мешала. Только погрузишься в телекинез и преодоление скорости света, как тебе бац, и начинают тыкать в лицо невинными малютками.

Я для себя извинила огрех тем, что этот дешёвый, в общем-то, ход тогда ещё начинающий писатель Дукай использовал для эпатажа, а кто из нас в 1990-е эпатажем не грешил?

************

Повесть читала вместе с Книжным клубом ФантЛаба https://fantlab.ru/forum/forum1page1/topic11369page1 в январе’25.

Ошибка аннотации и многих рецензентов: Габриэль — не ксенотик, после смерти ксенотика образуются пространственно-временные аномалии размером в световые годы. В тексте ясно сказано, что Габриэль нанимал ксенотика для ваяния.

Ретрофантастический триллер.

Лемовский корабль на перфокартах. Странный, мягко говоря, экипаж. Нахождение Астроманта, безумного артефакта.

Весь этот космохоррор внезапно выливается в ущербное рассуждение о пределе прогресса и способах преодоления этого рубежа.

Сначала ретро подбешивало, потом успокоился. Понял, что перфокарты были нужны автору как штрих для одной красивой сцены.

7(ХОРОШО)

Нанородный живокрист, Святой Измир, Черная Вата.

Одиночество. Чудо. Религиозность. Теория Хаоса. Машина Хоана. Мозговики.

Живокрист «Собора» попроще, чем аналогичный материал в «Агерре в рассвете».

Живокрист может или строить здания по заданной программе; или решать сложные задачи и уравнения, для этого разрастаясь в реальности. Чем труднее расчёт, тем больше кубометров займут кусты живокриста.

Собор выращен на астероиде над телом космонавта Измира, который пожертвовал собой, дабы спасти экипаж. Многие считают, что его мощи обладают чудодейственной исцеляющей силой. Епископат присылает на камень с минимальной гравитацией священника, чтобы подтвердить или опровергнуть чудеса.

Вот только вся группа астероидов покидает систему, а святой отец не может покинуть окрестности Собора. Просто умирает. Монах и еще один персонаж, бывший шизофреник, якобы исцеленный Собором, вынуждены остаться.

В чём вся странность Собора — откуда такая красота, которая точно не запрограммирована архитекторами. И всё.

Откуда придыхания и такой пиетет — непонятно.

В рассказ понапихано дай боже. Нерожденные мозговики-интуиты, обреченные вечно жить в матке своей носительницы. Черная Вата — артефакт чужих. Как будто всё это и не особо нужно повести.

Странная, слабая вещь.

4(ТАК СЕБЕ)

Отзыв написан в рамках Книжного Клуба Фантлаба.

Ну да, стилизация под «Сердце тьмы» Конрада. Но в мире, где Третий Рейх не пал и где летают космические корабли «Адольф Гитлер» и «Иосиф Виссарионович Сталин», как-то уже становится всё равно на стилизацию и хочется узнать, как мир дошел до жизни такой. Но это автор изливает свои польские национальные комплексы, я так думаю. Опять слишком путанно, слишком психоделично. По итогам чтения сборника могу сказать, что Дукаю не хватает хорошего литературного редактора, который бы его контролировал и не давал скатываться в галлюцинаторный бред. Автор скорее разочаровал. Читать другие его произведения не хочется.

Отзыв написан в рамках Книжного Клуба Фантлаба.

Неплохо, но, как и в других произведениях сборника, слишком много лакун в мире книги. Хотелось бы прочитать более подробно про дальнейшую судьбу главного героя. Неплохо как первая часть романа, как самостоятельный рассказ – средне.

Отзыв написан в рамках Книжного Клуба Фантлаба.

Начинается как стилизация по «Рассказы о пилоте Пирксе» Лема.

Скатывается в бессвязный бред пораженного излучением мозга главного героя. Из пальца высасываются идеи космического масштаба и космической же глупости, совершенно не следующие из событий книги. Финал читать очень сложно.

Отзыв написан в рамках Книжного Клуба Фантлаба.

Автор наваливает непонятных слов, терминов, понятий. В дальнейшем что-то разъясняется, но интереса читать уже нет. В таких случаях важные термины надо или сразу сносками объяснять, или в конце книги словарь прикладывать. Не дочитал.

Отзыв написан в рамках Книжного Клуба Фантлаба.

Напоминает синопсис романа для издателя или режиссёра. Многое указано лишь пунктиром, или вообще не описано. И постоянные сноски, которые явно должны были быть расписаны более подробно или быть в виде рисунков.

Начало — отличное. Гибель жизни, переселение в Сеть, попытки роботов сначала изображать людей, а потом и создать заново живого человека.

Бывает я ругаю современную фантастику за тягу к толстым томам и длинным циклам. «Старость аксолотля» тот случай, когда хочется ещё, но книга автору явно надоела и он издал её недописанной.

Я была очарована, когда это читала, но сейчас сказать как-то и нечего.

Очень красивый и интересный мир, всем своим устройством отвечающий на вопрос о том, почему космос молчит.

Весьма привлекательный и могущественный герой. Автор многократно повторяет, что внешность Агерре отвратительна из-за обилия фиолетового цвета. Но это же красиво…

Политика, экономика, интриги, заговоры, перевороты, захваты, перехваты, расследования.

И всё это на фоне попыток понять космос и путь Человека в нём. Не место, а именно путь.

И всё время не отпускает ощущение, что главное в этом произведении —- любовная линия, развитие отношений героя с «альтернативной любовью» его жизни.

В каком-то смысле эта книга о людях, переставших или перестающих быть людьми, но сохранивших в себе что-то человеческое. У кого-то это привязанность к семье, у других — стремление к познанию, а у кого-то — неожиданно для самого себя — желание и способность любить и быть любимым…

Тот самый случай, когда в небольшой рассказ очень много всего помещено. Нацисты, противостояние сверхдержав на далёкой планете, эволюционные механизмы, отсылки к предшественникам. Получилось атмосферно, но не более того. Идея о том, что поедая кого-то, воспринимаешь его во всей сложности, уже встречалась. А если её убрать, то останется только агрессивная и чуждая человеку природа планеты. Но и про это уже много где доводилось читать начиная с «Неукротимой планеты».

В итоге рассказ состоит из сплошных умолчаний. Неясно, что произошло в прошлом, раз на Земле появились аж четыре сверхдержавы. Непонятно, что такого ценного в планете Мрак, что из-за неё такая грызня происходит в нечеловеческих условиях. Загадкой остаётся и то, почему Лещинского прозвали Дьяволом. Зачем его так важно найти и обезвредить? Почему туда посылают одиночку «с колёс»? Главный герой — военный, для него в приоритетах исполнить приказ без лишних рефлексий. Читатель же получает картину мира с громадными белыми пятнами, при этом не поддающуюся логике.

То ли автору тесно в формате рассказа, а идей у него на цикл романов, то ли скучно доводить их до ума, и он позволяет читателю самому заниматься додумыванием деталей.

Какое же это скучное и унылое чтение было! За изложение истории, как рассказчик автор сразу получает единицу. Есть книги, в которые можно завернуться, как в плед и наслаждаться ими, так вот это не такая, хочется покинуть её, как будто я оказался в обществе человека, с которым неприятно находиться и хочется чтобы он быстрее ушел. В какие-то моменты я терял нить происходящего и задавал себе вопрос «А что собственно происходит?». Если бы автор сидел передо мной и рассказывал историю, я бы постоянно спрашивал, зачем это здесь нужно и для чего ты мне это говоришь. Ничем не оправданное нагромождение выдуманных и существующих технических терминов сплетающиеся для чего-то в замудренные предложения создают обилия ненужного текста. Так было принято писать до восемнадцатого века, когда в литературе все старались писать вычурно и витиевата избегая плебейские слова. Я искренне не понимаю, зачем усложнять текст, если можно высказаться проще!!!

Ну хорошо, возможно это нужно для выражения глубоких философских и социальных идей и это все оправдается смыслом. Ну так же нет!!! Автор затрагивает достаточно много и социальных, и философских, и политологических идей, но в том то и дело, что затрагивает. Он просто идет по верхам, вроде бы ну вот интересная, хорошая идея «стоит ли возрождать человека после утраты его биологической сущности или нет», «получиться это сделать или нет», «стоит ли так жить или нет» ну давай раскрутим и рассмотрим хоть что-нибудь!? Нет же, автор поднимает идею и тут же бросает её, снова углубляется в описания харда и какие-то другие ответвленные темы или перескакивает на другую локацию и идея теряется где-то там. Автор как бы намекает на то, что читатель пусть сам думает на эту тему и находит ответ, тогда возникает резонный вопрос, а зачем мне тогда нужен автор. Я то хотел бы подискутировать с писателям, узнать его точку зрения в отношении вброшенных им идей в рамках сюжета, а так я разговариваю сам с собой!!! Но зато я в избытке получил рекламы Гугла(автор упоминает его более 15 раз, потом я сбился и бросил считать) и других айтишных продуктов.

Персонажам и героем уделено минимум времени, про них вообще нет смысла говорить, это просто болванки для фона.

В итоги, на выходе получаем обычный коммерческих продукт, этакая современная литература написанный в духе современного искусства и музыке, в которой главное эпатаж, а не содержание и смысл. Не рекомендую, не мучите себя этим текстом!!!

«В день апокалипсиса, до того как обрушились небеса, они всей компанией договорились пойти на обед в торговый центр, и Гжесь остался жив – если остался – лишь потому, что у соседки сверху раздолбанная стиральная машина разбила стену ванной, залила выдранную проводку, и полетели пробки по всему стояку.»

Вокруг твердят что эта книжка очень умная. Я долго не могла понять, что это значит, и что такого умного в ней нашли. Видимо, дело в том, что о происходящем в этой книге очень интересно думать. Даже простой на первый взгляд вопрос о том, остался ли Гжесь жив, по-разному звучит на разных этапах чтения. К сожалению, это не означает, что книгу интересно или приятно читать.

В начале герои очень много рассуждают о том, люди ли они. Кто-то уверенно заявляет, что да, только потому, что ему очень хочется продолжать считать себя человеком. Кто-то столь же уверенно заявляет, что нет, но в этом тоже больше эмоций чем разума. Кто-то просто не понимает, в чём вопрос. Правы, разумеется последние. Ибо о терминах не спорят, о них договариваются. Когда мы говорим, что женщина стала человеком только во времена Ренессанса, в этом лишь небольшая доля шутки. Да, человеком в современном понимании женщина была задолго до этого. Но именно тогда понятие «человек» было расширено настолько, что стало включать женщин. Самоназвание многих народов означает «человек». Человек — это такой, как мы. Сталкиваясь с кем-то другим, мы вынуждены либо расширять своё понятие человека, либо заявлять, что он не человек. Иногда выбор очевиден, иногда — нет. Но это всегда именно выбор. Мы договариваемся о том, кого мы считаем людьми. Мы договариваемся о том, что значит «человек». Иногда переопределяем это понятие. Важно помнить, что если кто-то не человек, это не делает его хуже (или лучше) людей, это не делает его врагом. Герои Дукая поставлены в ситуацию, когда они вынуждены переопределить понятие «человек» или отказаться от него вовсе, заявив, что все люди мертвы.

И это только начало разговора о принятии перемен, о способности двигаться в будущее, о попытках вернуть прошлое. О сути человеческого «я» и бессмысленности бытия.

И мне очень странно видеть тех, кто пытается остаться человеком, хватаясь за ограничения, которые очень сильно тяготят меня в моей мясной жизни.

Совсем другие вопросы даёт нам концовка.

Катарсис.

Помимо всех этих вопросов, в «Старости аксолотля» есть ещё очень интересный мир, достойный лучшего применения. Этакий постапокалиптический киберпанк со стайками одичавших плюшевых игрушек и слиянием с интернетом вещей в качестве посмертия. И всё это развивается почти три сотни лет и меньше двух сотен страниц.

Жизнь людей после гибели человечества. Только не отдельных людей, которые выжили в бункерах, а некоторой части, которые успели скопировать свое сознание в сеть. И вот они пытаются делать что-то. Как-то развиваться, как-то воевать, сотрудничать друг с другом, творить. Но творчески расти у них не выходит (ну, или автор этого не показывает). Они создают новое человечество, искусственно выращенное в пробирках, они начинают осваивать ближний космос, но радости у них нет. У них постоянная тоска о том, что они утратили.

Конечно, все это показано через одного персонажа, у которого депрессия, меланхолия и постоянный искусственный полусон. Так что, может, он такой один, а у остальных все хорошо. Но книжка довольно мрачная

Для начала немного пожурю Дукая за попытку притвориться гиком. Нет, ничего криминального или в корне неверного. Так, «поплавал» в терминах немного. Из «гениальных писателей» за такое не выписывают:-)))

Хотя, «считыватель сознания» как игровой девайс, который не используется ни военными, ни медиками, ни спецслужбами — фантдоп похлеще Луча Сметри из космоса. Вообще, первая часть романа оставляет ощущение, что автор решил «похулиганить», и изначально вся суть заключалась в размышление на тему «что, если геймеры останутся последними людьми на Земле».

А вот серьёзную (на мой взгляд) промашку на «гиковском» поле Дукай совершает уже в части третьей. Когда пишет про виртуальную Новую Калифорнию, в которой нет чувства тяжести, дескать людям 2.0 не требуется программировать то, что они ощущают по умолчанию. Проблема здесь в том, что любой современный игровой движок (2D или 3D) в качестве одной из самых базовых вещей имеет симуляцию гравитации. Без неё виртуальные объекты будут просто статичны. Если виртуал — неинтерактивная инсталяция, сойдёт. Но речь-то идёт о полноценном виртуальном мире, в котором можно жить. Значит, гравитация там должна симулировать, а уж передать ощущение тяжести виртуальному аватару в разы проще, чем написать одного «Морфея».

Вообще, програмно-техническую часть романа невозможно рассматривать в отрыве от главного тезиса — «трансформеры не развиваются». И вопросов возникает много.

Взять то же знание языков. Предположим, обучить трансформеров «пониманию» языка невозможно, ввиду «фиксированной» структуры сознания (здравствуйте, Тед Чан). Но уж простейшую софтину для расшифровки «закорючек» можно было бы написать без проблем.

А управление «телами»? Далеко не все модели роботов гуманоидного вида. Неужели не требуется приобретения никакого навыка, чтобы «человеческим сознанием» управлять какой-нибудь паукообразной махиной?

В какой-то момент Гжесь говорит, что «трасформеры ничего не создают, только воспроизводят». Допустим, производства восстанавливаются благодаря «инструкциям предков». Но, неужели, «на местах» всё работает также, как на бумаге? Не требуется корректировки, трансформеры не пишут новые, более актуальные инструкции?

Меры защиты от Заразы? Её вообще не существовало до погибели. Хотя тут можно списать на то, что Зараза распространяется как типичный компьютерный вирус.

А так любимый Гжесем «Морфей» тоже «воспроизведён»? Только вот кому понадобилось бы писать сновидческий софт для цифровых сознаний ДО Погибели?

В какой-то момент к аргументации подключается эпигенез. Посмотрите, какая биология «хитрая». Берёшь одну и ту же ДНК, воспроизводишь в разных условиях — получаешь различный результат. А вот у трасформеров все клоны одинаковые. Погодите, а как же такая банальная вещь, как опыт? В одном достойном сериале (Person of Interest) развитие ИИ смогли сдержать только регулярным полным обнулением памяти. Но с трансформерами ничего подобного не происходит, проблем с запоминанием у них нет. Так каким же образом клоны с различным опытом останутся идентичны друг другу?

Не верю. Но не верю я не автору, а скорее Гжесю. Потому что, несмотря на то, что роман написан от третьего лица, всё таки всё происходящее мы видим с точки зрения главного героя и только его. Именно Гжесь верит, что трансформеры не развиваются. Так ли это на самом деле? Вопрос.

Касательно «самодостаточности» трансформеров. С одной стороны имеем довольно чёткие изречения про поверхностность сканирования, и тему с Зодиаками. Того же главного героя депрессией накрывает строго по расписанию. Да и конец его типичен для «уральца». Не повезло с софтом? Если принять Гжеся, как «ненадёжного рассказчика», то здесь, как и с «развитием» чёткого ответа может и не быть.

Немного о сносках. На бумаге выглядит это действительно бедно, и больше вызывает недоумение. Многие сноски вида «модель такая-то, проиводителя такого-то, год производства такой-то» воспринимаются как банальные подписи к картинкам. Которых нет, а подписи остались, и для читателя тесктовой версии эти сноски никакой полезной нагрузки не несут. Поэтому соглашусь с мыслью, что «Аксолотлю» на бумаге нужны хоть какие-то иллюстрации.

В целом, пусть роман и заставил шевелить извилинами, и написан хорошо, но ощущение «нераскрытого потенциала» меня так и не покинуло. Самыми интересными частями показались «инфодампы» про цивилизацию трансформеров, и как у них дела складываются. А вот аморфность главного героя, и всё большее галлюцинирование, особенно ближе к концу, лично для меня — большой минус. А ещё и человечество 2.0 как будто бы ничего значимого так и не достигло.

По итогу, замах на весь рубль, а вот удар... Ну, не на копейку... Пусть будет...

6(0 УДАРНЫХ КОПЕЕК)

Очевидная перелицовка «Сердца тьмы» соотечественника Дукая Конрада. Плюс мотивы «Острова доктора Моро» (кстати, «Моро» и «мрак» одного корня). В отличие от «Глаза чудовища» здесь сделан упор именно на создание соответствующей атмосферы, автор даже дает указание читать под музыку Rammstein. И в общем, вполне получилось.

Правда, несколько пострадала логика повествования. Осталось непонятным, как же выживал поначалу Лещинский, пока не научился выращивать еду в джунглях, как уходил от ударов с воздуха, как обрел способность видеть во тьме и т. д. Мир, который придумал Дукай фоном, кажется слишком избыточным для его задач: так, главный герой ничем особо не демонстрирует, что он нацист, солдат Третьего Рейха, скорее даже наоборот.

Вообще фигура Лещинского как-то мало удалась автору. За что его прозвали Дьяволом? За пару пафосных радиопередач? В итоге «Дьявол» скопытился от первого же удара копьем. Удивительно другое: как смело поляк Дукай сделал отрицательного персонажа поляком, а положительного — немцем, еще и нацистом. Впрочем, конечно, это не ревизионизм, а мышление поверх рас и границ.

В целом можно только посочувствовать этому миру, где на арену вскоре выйдет обнаруженный Лещинским и Эрде «механизм сверхадаптации». Мало никому не покажется. Могла бы спасти ситуацию полная зачистка планеты, но ведь каждая сторона будет до последнего тянуть к себе одеяло Мрака.

P.S. Переводчик и редактор с немецким языком явно не справились. Mikrozählwerk нужно транскрибировать не микрозэлверк, а микроцэлверк. Lebensraum — не лебеншраум, а лебенсраум, лебенс-раум. Не лебеншпирале, а лебенсшпирале, потому что Lebensspirale, а не Lebenspirale.

А вот это максимально нелемовская вещь, хотя Лем много размышлял на темы этики. Написано крайне жестко, грязно, рвано. История превращения дикого волчонка… в кого? Пса на цепи или все же взрослого волка?

Основная этическая коллизия: оправдывает ли цель средства? Сотрудники Школы рассуждают: он все равно погиб бы на улицах своего гетто, а так послужит человечеству. Но допустимо ли менять человека по своему усмотрению, не спрашивая разрешения ни у него, ни тем более у общества? Еще поразительнее, что сотрудники Школы даже не признают своей вины. Они грезят величием страны, вселенской гегемонией. Дукай, написав такую остроморальную повесть, предусмотрительно и немного даже конформистски перенес ее действие в Америку, мол, вон что они могут вытворять на своем загнивающем Западе, у нас такого нет. Хотя метит повесть в любую власть, за каждой найдутся темные делишки и подобные аргументы.

Ну и читателю Дукай оставил домысливать судьбу Поньо, главного героя. Все происходящее не могло не оставить чудовищных шрамов в его душе. Пусть психика ребенка пластична, но она все впитывает как губка, а когда-нибудь начнет исторгать обратно. Так кого воспитали «воспитатели» Школы? Послушного солдата или безжалостного мстителя? И не вернется ли Поньо тем, кого в известном романе называли репликантом?

Наверное, самая лемовская вещь Дукая. Тщательная стилизация под «Пилота Пиркса» и вообще всю фантастику шестидесятых. Даже зависть берет, как лихо и непринужденно Дукай в 2010 году описывает своих космонавтов, которые пользуются логарифмическими линейками и пишущими машинками, курят трубки, считают на перфокартах и ламповых калькуляторах! 😊 Правда, такой явно постмодернистский, а потому неизбежно ироничный прием несколько снижает для читателя драматизм повествования.

Герои повести сталкиваются с очень странным машинным разумом, возникшим из хаоса предшествующих форм. То, что Лем называл некроэволюцией. Или они только думают, что сталкиваются. Через всю повесть проходит метафора «глаза чудовища», когда мы домысливаем по непонятному элементу явления все явление целиком. Действительно ли за феноменом Астроманта стоит некий смысл, воля, расчет, или они только в глазах смотрящего? Читатель этого не узнает.

Подобные рассуждения Дукаю как крайне талантливому наследнику Лема удаются лучше всего, но вот психологическая напряженность выходит хуже. Атмосфера паранойи, всеобщей подозрительности, превращение во врагов еще недавних коллег-сотоварищей, сползание в бред выписаны не слишком убедительно, сухо и рационально, что ли. Вот, например, когда главный герой, охваченный подозрением в отраве, пробует на вкус пищу, он, как сообщает Дукай, «естественно, ничего не мог почувствовать». Да нет же, как раз он должен «что-то» почувствовать, убедить себя, что почувствовал, это же и есть «глаз чудовища» на максимуме, когда «ясно видишь» то, чего нет.

В целом, вещь не столько интеллектуально и футуристически насыщенная, как первые две, скорее ностальгически-кинематографическая, так и просится на экран. Но прекрасно, что автор умеет писать столь разное.

Недавно прочел «Сердце тьмы» Конрада, которым вдохновлялись и Коппола в «Апокалипсисе сегодня» и Дукай в «Сердце Мрака». У Дукая повесть даже также разбита на три части.

Конрад — дитя модернизма с ужасно раздражающей фигурой умолчания, из-за чего повесть вышла невнятной. У Копполы — изживание свежей травмы Вьетнама и копание в изменениях человека на войне. У Дукая — альтернативно-историческая НФ.

Все три вещи помещают действие в максимально недружелюбное среднему западному человеку место: условная Конго с буйными джунглями и лихорадкой у Конрада; вьетнамские джунгли у Копполы; дендрофунгусные джунгли на тектонически активной планете у Дукая.

Дукай, наследуя Конраду, много времени уделяет экзотической флоре и фауне Мрака. И получается впечатляюще. Но всё равно проскальзывает ощущение, что противостояние Рейха, сталинистов, янки и японцев автору ничуть не менее интересно, чем буйная экосфера Мрака.

Гора родила мышь — интересная политика будущего, быт и разложение уберменшей, неуловимость Дьявола Лещинского, мрачная лебеншпирале в лебеншрауме и такое банальное разрешение загадки Ада.

Да, есть ещё белой ниткой пришитые рассуждения о свободе, но они крайне неубедительны.

За экологию Мрака — десятка, за сюжет — шестерка, итого семь баллов.

7(ХОРОШО)

И да, самое ненаучное допущение, что люди могли бы дышать на Мраке без приспособлений. Но иначе не получилось бы сюжета.

Значительно более сильное и глубокое произведение, чем «Аксолотль». Явно попахивает «Идеальным несовершенством». Здесь тоже полно отсылок и скрытых цитат, но уже не из массовой культуры, а вполне себе культуры высокой. В первую очередь интересно, как Дукай смело и органично соединяет мир футуристических технологий и древние практики гадания: каббалу, таро, Ицзин. В его подаче они способны «просчитать» то, что не просчитываемо даже сверхкомпьютерами. Конечно, благодаря особой субстанции — глие.

Глия у Дукая выглядит очередной версией deus ex machina — всеобъясняющим принципом всемогущества, вокруг которого все вертится. В этом смысле она кажется прямым заимствованием Гербертовой пряности — даже глаза там синие, здесь фиолетовые. Но если для автора «Дюны» пряность так и остается вещью-в-себе, то Дукай, хотя бы в виде гипотезы, замыкает круг. Если люди состоят из звездной пыли, выброшенной когда-то сверхновыми, то не есть ли, в свою очередь, человеческий разум «пылью» предшествующих цивилизаций, достигших того же, «сверхнового», состояния? Эта крайне перспективная гипотеза придает «Агерре» цельность и весомость большой вещи.

Да и кроме этого в повести масса интересных придумок, причем ладно связанных. Наряду с кодом ДНК существует альтернативный QTRP, а еще наноматериал живокрист, люди-метаморфы, многоуровневая виртуальная сеть Иллюзион, компьютер с бесконечной скоростью и т. д. В полной мере на эти придумки работает и язык, богатый на неологизмы в сфере не только технологий, но и повседневного обихода. Все это упаковано в классическую фабулу детектива, безусловно вторичную, лишь для того, чтобы тот читатель, который не привык к столь плотному наукоемкому тексту, не заскучал. Иногда подобным приемом пользовался и Лем.

"– Да уж, каждый всегда хочет добра. Только потом нелегко посчитать трупы.»

Очень сложно. Очень близко к «Идеальному несовершенству» в области слияния реального и виртуального и по общей сложности мира.

Автор на мой взгляд, очень подыгрывает своей цивилизации. Подарил им не только глию — супервещество, позволяющее манипулировать гравитацией и пространством-временем, моментально связываться с любой точкой и прокачивать интуицию до уровня, когда гадания становятся точными предсказаниями, но и живокрист, универсальный строительный наноматериал, откликающийся на мысли.

Дукай взвешенно препарирует троп «Quis custodiet ipsos custodes?» — кто будет стеречь сторожей.

Для меня очевидно, что ксенотики стали совершенно другой, качественно другой расой и человечество будет или взято под опеку или уничтожено, но исключительно по прихоти ксенотиков. Да, будут и лояльные людям супермены, как глава Ордена Ксенотиков Фредерик Агерре. Ну, он привязан к человечеству неслучившейся любовью. Раскольникам же надо было просто лететь в другую галактику.

Поиски предшествующих глия-цивилизаций и попытка постучаться в запертую планковскую дверь — абсолютно надуманная проблема. Блин, вам, ксенотикам, как виду, буквально пара десятилетий. Куда торопитесь? И так за это время освоили почти весь Млечный Путь, терраформируете планеты, придумали сверхсветовой компьютер, прокачали интуицию. Очевидно же, что ушедшие настолько же круче вас, насколько вы круче людей. У них не пара десятков лет было, а миллионы.

Ну и да, финальный твист, что мы живем в отнорке/кармане вторичной вселенной, восхищения не вызвал. Более того, скорее не просто во вторичной вселенной, но в симуляции симуляции живём. И ничего, не паримся.

Всемогущество ксенотиков восхищает; могущество инженеров-меметиков вызывает уважение.

Возможно, у Дукая проблемы со сном, так как почти в каждой повести сборника (четырех из пяти точно), у героев бессоница или невозможность заснуть. У сознаний «Аксолотля», у ксенотиков «Агерре», у воспитанника Школы в «Школе», у главного героя «Сердца Мрака». По-моему, экипаж «Бегемота V» в «Глазе чудовища» тоже имел проблемы за поспать.

Магическая постчеловеческая фантастика.

7(ХОРОШО)

Вот уж выдал Дукай технооптимизма, самого Стивенсона переплюнул! Всего через пару десятков лет после глобальной катастрофы у него уже целая «мехацивилизация», да еще и замахнувшаяся на то, что и сейчас человечеству недоступно: создание полноценной жизни 2.0 и даже человека 2.0! Напрасно сами «трансформеры» горюют, что не создали ничего нового — а это тогда что же? Представьте, что кто-то сегодня научится создавать с нуля жизнь — Нобелевка обеспечена не только ему и его ассистентам, даже лабораторным уборщицам дадут! Ведь что может быть круче? ))

Странно другое: при всем богатстве сохранившихся технологий у Дукая нет банальных самообучающихся нейросетей, так что, для того чтобы узнать погоду, нужно всякий раз обращаться к случайно спасшемуся дедушке-метеорологу, а не обучить нейросеть на всем массиве сохранившихся данных (и накопленных новых).

Задумка с неким Лучом Смерти, посланным неизвестным звездным недоброжелателем, дабы стерилизовать Землю, выглядит любопытной, если б только не некий китайский фантаст, который за семь лет до романа Дукая описал целую концепцию галактического «темного леса» и войны всех против всех.

Ну а главная идея Дукая, в общем-то, имеет еще более почтенный возраст. Ее суть в том, что существо, став бессмертным, теряет способность к развитию, к творению нового, тем самым в чем-то перестает быть полноценным, оказывается лишь тенью самого себя. Эдакий неразвитый аксолотль, которой только и может что плодить себе подобных, столь же неразвитых. Идея, которой у Дукая недостает трагизма, так как заранее сообщается, что сохранившиеся в электронном виде «сознания» — не полноценные люди, а их частичные аватары, боты. Уже не жизнь, еще не смерть — виртуальные «призраки в доспехах».

Что, пожалуй, удалось Дукаю лучше всего: оттянуться по полной, культурно похулиганить. Все эти драки трансформеров, аниме-персонажи, трэш-метал, игровые гильдии, созвездия Дискеты и Картриджа — чисто гиковское и гиковским погоняет. Ради этого, верно, и писалось, для гиков и предназначено. Я было подумал, что это первый, еще незрелый роман Дукая, но нет, наоборот, последний. После «Иных песен» и «Идеального несовершенства» он кажется отходом назад.

P.S. Для редакторов и корректоров: «СтарТрупер» и «ПостАпо» — так не по-русски, с дефисами надо.

«Старость аксолотля» в очередной раз поднимает избитый в литературе вопрос: что есть человек? Впрочем, автор подошел к теме довольно оригинально.

С одной стороны, здесь есть роботы с оцифрованными личностями людей. Но неспроста особый акцент сделан на том, что оцифровки далеки от совершенства, что ставит под сомнение, насколько роботов-аватаров вообще можно считать соответствующими личностям исходных людей... И насколько их эмоции, переживания, цели вообще можно считать настоящими?

С другой стороны, есть новое, выращиваемое из пробирки поколение человечества. Но насколько их можно считать людьми, если всё их знание о человеческой цивилизации основано на оставшихся после апокалипсиса фильмах-сериалах и том, чему их могут научить роботы-аватары?

Помимо основной идеи, в повести есть много и других любопытных зарисовок, например:

- Раздробление изначально цельного сообщества роботов на отдельные «кланы» по политическим и мировоззренческим признакам, и дальнейшие конфликты между ними.

- Забавное изображение эволюции на примере плюшевых игрушек-тамагочи. Со временем они становятся чем-то большим, чем просто игрушки, так как изначальная программа «инстинктов» (приспосабливаться и помогать своему владельцу) дополняется багажом накопленного опыта.

- Первоначальный триггер (случившегося апокалипсиса) не остаётся лишь необходимой для запуска сюжета условностью, но имеет и свой ответ в конце произведения, приходя к классическому умозаключению: «Одни мы во Вселенной или нет — обе вероятности одинаково пугающие».

Из забавного отмечу большое количество сносок, занимающих, наверное, четверть всего текста. Причём, если в одних случаях они и правда важны для понимания событий (например, там, где автор объясняет появление новых робо-фракций за прошедшие «за кадром» годы), то в других местах сноски выглядят как откровенный стёб над читателем (там, где автор разжёвывает очевидные вещи — понятия «гарнитура», «софт», «интернет-протокол» и т.п.).

Что такое собор? Что такое Чёрная вата? Как собор возник и почему некоторые люди становятся его вечными пленниками?

И главное, что это живокрист такой и почему собор тоже из него сделан?

Хотя, Дукай писал этот рассказ об этике и философии, но мне кажется, что именно эстетика архитектуры Гауди и картин Эшера вдохновляла его.

Это визуальная эстетика, которую конструирует наш мозг, читая эти строки — это всё и есть смысл.

Если Лем впервые попытался показать истинную психологию чужих, то Дукай попытался показать истинную визуальную эстетику иного разума. Да, на основе странных наших художественных образов, но лишь на основе — он развивал эту мысль и к концу я кажется увидел этот собор, он почти что возник в моей голове...

Хотя также быстро рассеялся, как и свет от уходящей зыезды Мадлен, от которой астероид удалился...

Интересный сеттинг — ангелы, архангелы, сатанисты...

Некий корабль, летящий в Солнечную систему. Кажется Збешховский читал его, придумывать собственную вселённую.

Объём не даёт раскрыть героев и идеи до конца — но выглядит весьма занятно. Читается за раз.

Итак, Хиро Протагонист... а х простите некто без имени очухивается в неком мире. Где ему отрезают пальцы — а они затем восстанавливаются. 

Ну конечно, это не магия — это всего лишь игровая механика. Человечество, точнее некоторая его часть — тотально погружена в игру, где множество миров и главный герой вместе с неким Сантаной знакомится с этой вселенной. В Иррехааре, местном Метавёрсе существенная часть игроков застряла и не может выбраться, а некий Самурай захватывает миры. 

Наш герой, оказывается игроком с аномальной способностью — бессмертием! Соответственно, он пугает других игроков, а отсутствие памяти намекает на что-то плохое. 

И как же это всё может разрешиться? Конечно, тут и манга «Призрак в доспехах», и Лавина Стивенсона, и симулякры Бадрийара. Всё вместе и плюс множество собственных идей, которые у Дукая уже тогда были — и это делает результат гораздо большим, чем просто сумма всего сложенного — тут результат есть умножение всех идей!

Серьёзная и сильная работа, над которой можно и нужно думать. И первоначально кажущаяся вторичность — рассеивается глава за главой — это действительно стоящая вещь.

Главный герой отправляется с опасной миссией сквозь враждебные джунгли чужой планеты, причем в какой-то момент стирается грань между путешествием физическим и экзистенциальным...

В этот раз Дукай написал совсем небольшой рассказ из трех частей, общим объемом в 60 страниц. При том ему удалось настолько плотно утрамбовать идеи и описания, что рассказ одновременно воспринимается и как полноценное самостоятельное произведение, и как фрагмент большей истории (но, увы, несуществующей).

Как по мне, особенно хорошо удалась вторая глава с ее описаниями чужеродной флоры и фауны, развивавшейся и существующей по своим законам, чуждым эволюции на Земле. Путешествие персонажа в одиночку сквозь эту местность расписано очень образно и насыщенно, словно собственной кожей ощущаешь инородность, опасность и густую, липкую тяжесть воздуха джунглей.

В целом, «Сердце мрака» хочется назвать своеобразной смесью из фильма «Апокалипсис сегодня» и мультсериала «Царство падальщиков». (Если вам нравится что-то из этих произведений, очень рекомендую ознакомиться с остальными.)

Очень интересная идея с совершенно иной физикой Вселенной, чем я где-либо читала или смотрела. Очень много отсылок к древнегреческой культуре и принципам, согласно которым существовал мир древних греков, по их представлениям. Представляю, сколько отсылок я упустила!

На мой вкус, сильно затянут сюжет, и какова вообще была цель всего действа — не очень понятно. Очень долго читала и не испытывала желания возвращаться к книге — как-то не захватывала. От концовки остался странный привкус обманутых надежд😅 Всё ждала, когда же что-то интересное начнётся и прямо захватит, но увы.

Возможно, это центральное произведение сборника. По крайней мере составитель сборника почему-то обозначил это — назвав его в честь этой повести.

История мира ретроградов, которые живут рядом с продвинутым человечеством — это история из жизни — такие сообщества уже существуют, это разные религиозные общины.

А представьте такую общину на земле, где победила технологическая сингулярность и люди превратили себя в наномашины с распределённым сознанием?

Именно в такой общине живёт Он. Наш главный герой зачем-то оставлен без имени и мы видим всё от первого лица. Кстати, вспоминая проблему ненадёжного нарратора, возможно, не всегда мы видим как было на самом деле.

Простая жизнь, перегон лошадей, продажа их в единственном крупном городе. Иногда случающиеся нападения на стадо лошадей — банд. Почему-то напоминает мир внутри Бездны, описанный Питером Гамильтоном. С той лишь разницей, что здесь монстры — это не пришельцы, здесь это постсингулярные люди.

Хотя монстры ли? Это повесть-размышление, о том, что есть я и как не потерять себя. О том, как страшно быть собой, как быть наедине с собой?

Что вообще останется человеческого в нас пост-людях?

Дукай, как обычно, даёт немного ответов, больше накидывает вопросов. Кстати, для меня история перехода в постсингулярное существование перекликалась с историей перехода в пятое измерение из повести «Пока ночь» — это похожая же вездесущность, может даже вездебытийность. Может быть этот троп расширения возможностей человека и его самого — Дукай пытался осмыслить и по-разному подступался к нему.

Не ждите экшена от этой повести — это медитация в поисках себя во Вселенной. Но мне откликнулись многие вещи в этом! Как, видимо и составителю сборника.

Атмосфера оккупированной Польши, где хитрый делец Януш Трудных занимается разными делами с немцами, от контрабандных товаров — до предметов роскоши.

Трудных может достать всё, а за это ему покровительствуют и даже подгоняют расселённый еврейский дом, но оказывается, что дом этот с привидениями!

Мистический ужас соединяться с ужасом военной повседневности и всё это погружает нас в вязкую атмосферу.

И как же разрешается эта история? Тут почти как у Лю Цысиня — мистика заменяется сложной физикой, а именно четвёртым измерением! Да-да, тем же самым, что в Мастере и Маргарите у Булгакова. В послесловии Дукай даёт некоторые факты, но Михаила Афанасьевича не упоминает, хотя кажется, что нехороший дом и вся эта история ну никак не может быть случайно похожей... совпадение — не думаю!

Своеобразный финал, если честно я ожидал иного для такого отрицательного протагониста как Ян Трудны, но автор сделал как сделал. Прекрасная повесть получилась.

Интересный мир мультивселенных с разными вариантами истории. Тут есть Организация Объединенных Земель и ряд высокоразвитых Земель колонизировали другие Земли, т.е. альтернативные реальности, где что-то пошло иначе в одну из точек бифуркации. Где-то Сталин начал войну заранее, не дождавшись Гитлера, где-то при президенте Хантере началась Третья мировая, где-то ещё какие-то ключевые события шли иначе.

С Земли Сталина, где собственно Сталин начал войну и победил — отправляется отряд, который попадает на Землю Христа, где точка бифуркации находиться далеко в прошлом — не в победе в одной из Мировых войн, ни в судьбе Наполеона или Колумба, а 2000 лет назад — в судьбе Иисуса!

Мы попадаем в странный мир утопии, где эти прогрессивные герои с вживлёнными чипами, способные переговариваться не открывая рта — оказываются ничтожно слабыми, по сравнению с обычными христианами, владеющими способностями, не отличимыми от магии...

Как же понять людей из такой Земли? Будут ли они мыслить по-человечески или они будут отделены от нас также как инопланетяне?

Эти вопросы пытается задать Дукай. Хотя объёма повести немного не хватает для того, чтоб ответить более развёрнуто, но может оно и не надо — ведь остаётся много мыслей у читателя после.

Итак, передо мной не просто произведение, а целый сборник повестей любимого автора!

И первой идёт Школа, книга об эмигранте в 90-е в США, который попадает в систему тайных лабораторий.

Сначала вы и не поймёте что это вообще такое творится — какой-то 9-летниц мальчик, в каком-то полицейском участке. 

И как же классно Дукай плетёт ткань произведения — какой яркий постмодернистский слог!

«На спидометре уже восемьдесят, девяносто миль в час. Охранник перелистывает очередную страницу своей книжки; женщина во врачебном халате в подходящий момент зыркает искоса: это «Критика чистого разума» Канта. Пуньо слегка покачивается на своем узком ложе в ритме колебаний разогнавшегося автомобиля».

Как ловко бытовая сцена связана с трудом великого философа, обожаю такие моменты!

Меж тем, автор умудряется подать довольно банальный сюжет обучения в некой секретной Школе весьма нетривиально. От главы к главе он сгущает краски, мы видим не события, а отголоски — обрывки воспоминаний ненадёжного нарратора Пуньо. 

И чем же это всё закончится? Вы будете слегка удивлены чем. Но обойдусь без спойлеров. Скажу, что кажется Збешховский, более молодой польский фантаст и поклонник Дукая — вдохновлялся, в том числе и этой повестью. 

На самом деле повесть, несмотря на свою длину пытается в глубину. Пытается в постколониальный дискурс, здесь есть глубокие мысли об этике, о цене тех или иных технологических достижений. Дукай, даже ранний неплохо умеет всё это уложить в короткий формат, за что ему моё уважение.

И про Критику чистого разума не забываем — мы видим, как герой пытается познать то, что он не испытывал, расширить свой мир. Здесь же сенсорная депривация, когда героя лишили части чувств, давая новые — оставался ли при этом корень его личности таким же? Или это был другой Пуньо?

Ответы давать — это прерогатива нас, читателей, а Дукай как всегда оставляет нам вопросы и подсказки, не более...

Очень странное, обволакивающее начало. Это вроде бы Япония, но с какими-то странными элементами магического реализма.

Чуть позже мы узнаём уже знакомый приём Дукая — такой же, как во Льде. Автор берёт одну фантастическую технологию и максимально реалистично вписывает её в реальную историю начала XX-го века. На этот раз невесомый металл, который каким-то образом оказался у Японии и всё пошло несколько иначе ещё в Русско-Японской и далее...

Девушка Кийоко является некой шпионкой, с таинственной судьбой, и некой способности писать очень быстрым почерком понятные только ей строчки. Собственно благодаря этому таланту она и становится шпионкой.

Позже разворачивается конфликт двух братьев-поляков, весьма интересно обставленный. Хотя мне не хватило какой-то острой развязки в этом произведении.

Но при некоторой боевой составляющей — это повесть скорее вязкое погружение в Японию времён начала ХХ-го века, в разные культурные особенности. Дукай ловко вплетает реальных исторических персонажей — премьер-министр Российской Империи Витте и его переводчик Набоков (да-да, отец Набокова)

Эта книга, требующая усилий, чтобы пробраться в неё, как и большинство книг Дукая. 

Мне по вайбу напомнило Остров Сахалин Эдуарда Веркина, хотя это разве эпохи и разные ситуации, но что-то общее в глубине описания японской культуры и истории.

Хорошая повесть — тем, кто любит и интересуется Японией — особенно рекомендую!

Завершающая повесть сборника. И снова весьма непросто «разложить по полочкам» свои впечатления.

Примем за аксиому: автор умеет писать, то есть затрагивать сложные вопросы, придумывать необычные декорации и экспериментировать с формой подачи истории. Это факт. Но дальше в каждом конкретном случае начинается лотерея: а насколько ты совпадешь с авторским видением на этот раз? Не говорю за всех, но у меня на страницах сборника происходило именно так.

Сердце Мрака, если отбросить почти всё и оставить один сюжет, это история, случившаяся во время попытки колонизации одной планеты. Мрак затянута непроглядными тучами, полна зловонных испарений и жизни. Жизнь здесь — это кипящий бульон из существ, влажное болото, где постоянно кто-то бегает, летает, ползает, охотится и спаривается. Существ меняющихся и эволюционирующих столь быстро, что зачастую обгоняющих любое понятие направленной эволюции. Хаос жизни. И да, тут нельзя не поймать параллели с «Глазом чудовища» из этого же сборника — только там хаос был машинный и бездушный, а здесь биологический и чуть более осознанный.

Мир мрачный и неприятный — начиная с чисто эстетических деталей чужой планеты и заканчивая личностями колонизаторов-землян. Ибо здесь альтернативная временная ветка, где космос осваивают сохранившийся Третий Рейх, обезличенные янки, милитаризованные японцы и «красный» Советский Союз. Мир взаимной ненависти, вооруженных угроз, постоянно меняющихся политических раскладов и вполне узаконенного по крайней мере на части территории деления всех разумных на людей и недочеловеков.

И вот главного героя отправляют в Ад убить Дьявола… И можно не сомневаться, что эти метафоричные прозвища куда ближе к истине, чем можно было бы надеяться.

В общем, история неприятная, осознанно неприятная. Как по декорациям, так и по задействованным персонажам. К тому же ближе к финалу переходящая в галлюциногенный трип главного героя, его изменение, ломку и постепенную потерю собственной личности под влиянием местной биосферы и существ, её населяющих.

Разумеется, есть здесь и слой общефилософский — человеческие страхи, грехи и заблуждения, богоборчество и потеря себя.

Но, но… В этот раз я снова не совпала с авторским видением и стилем. Слишком неприятное здесь… всё. Нет места эмпатии, не за что зацепиться. И финальные кадры воспринимаешь почти с облегчением.

Оценка поэтому традиционно субъективна, мера впечатления, а не качества.

Мрачная социальная фантастика. Впрочем повесть умело балансирует между жанрами, а то и маскирует их — то, что перед нами именно фантастика, становится очевидно далеко не сразу.

А вот с социальной частью всё в порядке с самого начала. Автор рисует яркие и убедительные картины жизни в трущобах, жестокости, страха, бандитизма, зависимостей и извращений всех мастей, ранней смертности и отсутствия даже шанса самостоятельно выбраться из этого круга. И всё это на примере жизни главного героя Пуньо — сироты из трущоб, одного из многих, прекрасно освоившего науку приспосабливаться и выживать.

Параллельно ведётся рассказ о некой закрытой школе, собирающей в своих стенах таких вот никому не нужных проблемных детей. И разумеется у этой школы есть тайные цели. А методы жестоки, даже безжалостны — при всем своём сухом рационализме.

Рассказ вроде как отстранённый, большая часть событий показана в виде воспоминаний, но при этом эмоционально цепляющий и внутренне достоверный.

Форма подачи сюжета нелинейная, повесть состоит из вереницы очень коротких глав, чередующих условное «сейчас» и воспоминания из прошлого. При этом картина мира в «сейчас» долгое время скрыта туманом недомолвок и состоянием главного героя, а воспоминания не всегда идут в хронологическом порядке, соединяясь через цепочку мыслей и ассоциаций. И надо признать, что это удачная форма подачи истории, поддерживающая неизменный интерес и постепенно погружающая читателя к всё более сложным вопросам.

Финальное раскрытие «всех карт» с одной стороны вносит столь необходимую жанровую и сюжетную определенность, с другой стороны — не может не выглядеть несколько упрощенным. Ведь в этом мире есть по сути одно главное фантастическое допущение, но связь между генетикой, необычными способностями и космосом неизбежно придаёт истории налёт комиксовости. Да, это не Люди Икс, совсем не они, но где-то рядом что-то проскальзывает. Мрачнее в плане теории о допустимых жертвах, реалистичнее в плане взаимодействия с государством и военными, сказочнее по силе направленных способностей и отчасти в духе ряда конспирологических теорий. Всё это не мешает, но лишает местную фантастику доли научности (не всей, конечно же).

Автор в итоге рисует довольно безрадостный мир (или же предельно честный с точки зрения мотивов целых стран и цивилизаций). И на вопрос «стоят ли великие блага слезинки ребёнка» персонажами этой истории даётся жесткий и однозначный ответ.

В заключение отмечу, что эта повесть прекрасно читается, быстрее и увлеченнее, чем остальные произведения сборника. И на контрасте это приятно.

Книга весьма тяжёлая, альтернативная история о 1997-м, в котором Польша борется за независимость от не развалившегося СССР.

Есть много моментов, рассуждать о которых в нынешнее время весьма опасно. Книга читается так, словно описывает другую реальность и другое противостояние.

Но всё-таки, пусть этот ранний Дукай мне нравится меньше более позднего — но какие фразы он выдаёт: «И знаешь, чем является эта твоя будущая Польша? Это Россия под бело-красным флагом! И знаешь, кем являешься ты? Сталиным, за год до захвата Зимнего Дворца!» 

Я не знаю, досталось ли ему от правых за такие слова в повести — но это не просто смело, а капец как смело! И это говорит поляк, патриот своей страны. Который совмещает патриотизм с гуманизмом. 

А что финал? Финалы не всем удаются, и Дукаю не всегда, но в этом случае он пожалуй преуспел! Это было действительно хорошо.

«Сердце Мрака» снова оммаж, на сей раз, ну, вы поняли. Будущее альтернативного мира, в котором Второй Мировой не было или она закончилась не так, ведущие мировые державы колонизируют Ад (у планеты есть официальное название, но оказавшиеся здесь другим, кроме Ада, не пользуются. Темень, вонь, необычайное многообразие здешней белковой жизни несовместимо с человеческим метаболизмом (жрать местную дичь нельзя, помрешь). Рейхс-офицер со знанием польского языка прибыл с миссией уничтожения беглого унтерменша из поляков, который, вопреки всему, не загнулся в этих джунглях, а умудрился наладить радиовещание и грозит фашистам карами, постоянно меняя позицию. отчего бомбардировки предположительных локаций не дают результата. Он найдет и «Сердце тьмы» вам в помощь для понимания.

«Школа». Немного «Оливер Твист», немного «Цветы для Элджернона», немного «Заводной апельсин», но в целом совершенно оригинальное по концепции и исполнению роман воспитания. Мальчишку-аспергера из трущоб, чудом дожившего до восьми лет и обреченного на смерть съемками в порно-снаффе, который сбежал от своих «покровителей», берут в закрытую спецшколу, где начинают обучать языкам, высшей математике и всякому такому. Можно подумать — готовят к карьере дипломата или шпиона (что, в общем, одно и то же), и подумав, не ошибешься. С одним, но очень существенным, нюансом.

«Глаз чудовища». Космоопера, оммаж «Дневникам Йона Тихого» и «Терминусу» (это про пилота Пиркса, если что) Лема. Межзвездный перелет «Бегемота» (класс тяжелых кораблей, по сути — баржа, толкающая впереди себя биомассу для терраформирования в Глубоком Космосе). Текущий полет осложняется всеобщей подозрительностью, что для подобных рейсов не редкость: один экипаж пал жертвой ипохондрической паранойи, бесконечно тестируя себя на вирусы, другой применял пытки, пытаясь вычислить среди себя вредителя. Герой-рассказчик, судовой врач, застает аномальную активность в самом начале. Намеренное повреждение бортового вычислителя заставляет отклониться от первоначального курса. Как выяснилось, с целью пересечься с орбитой Астроманта, космолегенды вроде Шара Желаний из «Пикника на обочине». Нормальные люди назовут бабкиными сказками, но нормальных там нет. Что ж, они пересекутся с Астромантом. Хотя лучше бы не.

«Агерре в рассвете» Если вы читали «Собор», то знакомы с концепцией Живокриста, если нет, в двух словах — уникальная субстанция, среднее между веществом и существом, позволяющая выращивать из нанозерен целые миры — землеподобные планеты в космосе. Люди со способностью работать с производным от зерен Живокриста — Глией (по созвучию с Глиной, из которой создан человек) так же уникальны, один на миллиард. Оплачивается их работа соответственно, открытие способностей совпадает с утратой способности спать. В иерархии этого мира они равны богам, а преступление против кого-то из них немыслимо. Тем не менее, история начинается с убийства одного из представителей этой элиты. Агерре, командор ордена, ведет расследование, сталкиваясь с проблемой раскола среди Неспящих. Несколько молодых членов Ордена готовят переворот, что чревато мегапотрясениями: от вселенских биржевых кризисов до революций, войн, геноцидов. Кто-то намерен исчезнуть в дальнем космосе на созданной под себя райской планете, а там хоть потоп, кто-то в панике. И тут еще выясняется о живокристе и глине такое, что переворачивает все прежние представления, а к худу или к джобру — под пойми. Что впереди: Закат или Новая Заря?

Балет неэвклидовых пространств

Если бы мы с тобой создавали этот мир, он выглядел бы лучше, не правда ли?

В богатой талантами современной польской фантастике Яцек Дукай возвышается как Эверест, в современной англоязычной тоже трудно найти ему равного. Эта необыкновенно сложная, богатая на референции интеллектуальная проза, будучи твердой фантастикой, одновременно изысканно декадентский постмодернизм — сильно не для всех, но очень круто. Дукай схватывает и удерживает внимание, не задействуя эмоциональной сферы. Все ключевые персонажи у него в большей или меньшей степени вещи в себе: Замойский «Идеальное несовершенство», Трудный «Покуда ночь», Бенедикт «Лед», Кшаврас «Выжрын Кшаврас», Хант и Вассоне «Черный океан», Бербелек «Иные песни». Может чуть больше симпатии и сочувствия испытываешь к героям «Собора» и «Школы», но и они далеки от тебя, как декабристы от народа. Однако что-то есть в его прозе, не позволяющее отодвинуть, и после первой книги уже не можешь отказаться, читаешь все, до чего умеешь дотянуться. Немного о каждой из пяти вещей сборника.

«Старость Аксолотля». Апокалипсис, вскипятивший белковые формы жизни, начался с противоположного полушария. что дало остальным временную фору в несколько часов, главным образом потраченные на бесплодное отчаяние. Гжесь, сотрудник крупной компьютерной фирмы распорядился временем иначе, оцифровал свое сознание. Так-то он не программер, вообще по железу, но доступ к мощностям и кое-каким приблудам+безумное везение сотворили чудо, парень выжил, придя в себя в механическом теле чего-то, вроде погрузчика. Роман в четырех частях: «Апо», «1К ПостАпо», «10К ПостАпо», «100К ПостАпо», что соответствует количеству дней, прошедших с момента Погибели. Постепенно выяснив, что он такой не один, герой приспосабливает тело к прямохождению — человекоподобие это то, к чему человек подсознательно стремится. А затем, с помощью других патриархов, главный его партнер в этом деле SoulEater (оцените) начинает воссоздавать новый Эдемский сад на основе неорганических соединений: «До Погибели биохимики уже синтезировали цепочки дезонуклеотидов. Кубики уже готовы, вся эта химия изначальных компонентов, переход от неорганики к органике. И есть рецептура – точные карты ДНК из «Human Genome Project». Нужно, естественно, синтезировать также саму яйцеклетку и подготовить матки в инкубаторах, но эта технология тоже уже существовала. Существует.» Становится Богом, не таким, какому будут поклоняться, это неинтересно, но таким, какой творит.

«Агерре в рассвете» Если вы читали «Собор», то знакомы с концепцией Живокриста, если нет, в двух словах — уникальная субстанция, среднее между веществом и существом, позволяющая выращивать из нанозерен целые миры — землеподобные планеты в космосе. Люди со способностью работать с производным от зерен Живокриста — Глиной так же уникальны, один на миллиард. Оплачивается их работа соответственно, открытие способностей совпадает с утратой способности спать. В иерархии этого мира они равны богам, а преступление против кого-то из них немыслимо. Тем не менее, история начинается с убийства одного из представителей этой элиты. Агерре, командор ордена, ведет расследование, сталкиваясь с проблемой раскола среди Неспящих. Несколько молодых членов Ордена готовят переворот, что чревато мегапотрясениями: от вселенских биржевых кризисов до революций, войн, геноцидов. Кто-то намерен исчезнуть в дальнем космосе на созданной под себя райской планете, а там хоть потоп, кто-то в панике. И тут еще выясняется о живокристе и глине такое, что переворачивает все прежние представления, а к худу или к жобру — под пойми. Что впереди: Закат или Новая Заря?

«Глаз чудовища». Космоопера, оммаж «Дневникам Йона Тихого» и «Терминусу» (это про пилота Пиркса, если что) Лема. Межзвездный перелет «Бегемота» (класс тяжелых кораблей, по сути — баржа, толкающая впереди себя биомассу для терраформирования в Глубоком Космосе. Текущий полет осложняется всеобщей подозрительностью, что для подобных рейсов не редкость: один экипаж пал жертвой ипохондрической паранойи, бесконечно тестируя себя на вирусы, другой применял пытки, пытаясь вычислить среди себя вредителя. Герой-рассказчик, судовой врач, застает аномальную активность в самом начале. Намеренное повреждение бортового вычислителя заставляет отклониться от первоначального курса. Как выяснилось, с целью пересечься с орбитой Астроманта, космолегенды вроде Шара Желаний из «Пикника на обочине». Нормальные люди назовут бабкиными сказками, но нормальных там нет. Что ж, они пересекутся с Астромантом. Хотя лучше бы не.

«Школа». Немного «Оливер Твист», немного «Цветы для Элджернона», немного «Заводной апельсин», но в целом совершенно оригинальное по концепции и исполнению роман воспитания. Мальчишку-аспергера из трущоб, чудом дожившего до восьми лет и обреченного на смерть съемками в порно-снаффе, который сбежал от своих «покровителей», берут в закрытую спецшколу, где начинают обучать языкам, высшей математике и всякому такому. Можно подумать — готовят к карьере дипломата или шпиона (что, в общем, одно и то же), и подумав, не ошибешься. С одним, но очень существенным, нюансом.

«Сердце Мрака» снова оммаж, на сей раз, ну, вы поняли. Будущее альтернативного мира, в котором Второй Мировой не было или она закончилась не так, ведущие мировые державы колонизируют Ад (у планеты есть официальное название, но оказавшиеся здесь другим, кроме Ада, не пользуются. Темень, вонь, необычайное многообразие здешней белковой жизни несовместимо с человеческим метаболизмом (жрать местную дичь нельзя, помрешь). Рейхс-офицер со знанием польского языка прибыл с миссией уничтожения беглого унтерменша из поляков, который, вопреки всему, не загнулся в этих джунглях, а умудрился наладить радиовещание и грозит фашистам карами, постоянно меняя позицию. отчего бомбардировки предположительных локаций не дают результата. Он найдет и «Сердце тьмы» вам в помощь для понимания.

Резюмируя: Дукай нечеловечески хорош, ключевую роль во всех вещах сборника играет творение но это творчество, словно бы оспаривающее концепцию Бога и реальность. данную в ощущениях, такое, максимально люденское.

Глаз чудовища — это интересная метафора, повесть с любопытной фантастической идеей, но без стройного сюжета и ответов на заданные вопросы. Надо признать, ситуация не уникальная для этого авторского сборника.

То есть формально сюжет, конечно, есть — загадка Астроманта, полёт космического корабля, злоключения его команды. Проблемы в подаче. Условный мир, условные люди (в рамках художественного приёма наделённые не именами, а профессиональными статусами), постоянные недомолвки в разговорах и в имеющейся картине мира. Всё это с определенного момента умножается на лихорадочно-бредовое состояние героя-рассказчика. Взаимная паранойя, самоубийственные или просто не понятные поступки, скрытые цели и долгие дискуссии о пределе прогресса, человеческой психике и меняющемся искусстве.

Я оценила образ огромного неконтролируемого машинного хаоса без разума, случайно образовавшегося и с тех пор постоянно пожирающего себя и создающего себя вновь, рост без эволюции и естественных барьеров. И мне заполнилась дискуссия о связи между искусством и психикой человека — как самая интересная и осмысленная часть повести.

В остальном же вынуждена признать, что слишком часто мы с автором находимся в разной системе координат — с точки зрения приемлемой формы подачи истории.

Оценка традиционно субъективна.

Удивлён, что в отзывах никто не высказывает того, что мне при прочтении показалось очевидным. То ли оно и впрямь столь очевидно, что никто не считает нужным это проговорить (класса «в книге есть запятые и точки»), то ли всё же наоборот, не так сильно это бросается в глаза.

Меня не оставляла мысль, что «Старость аксолотля» была написана в качестве жирного, очень жирного троллинга читателей, которые жаловались, что автор пишет «сложна, нипанятна!»

Высокий порог вхождения? Нет, это к классическому Дукаю, тому, который «Иные песни» и «Идеальное несовершенство». Там никто никому ничего не объясняет (почти), бросают читателя прямиком в гущу диких реалий и странных терминов, и крутись как знаешь, распутывай контекст. За то и любим, помимо прочего. А «Старость аксолотля» начинается почти в наши дни, по историческим меркам примерно послезавтра, и пестрит авторскими сносками. Десятками, если не сотнями сносок! — и многие из них стыдно было бы поместить в книгу с пометкой «для старшего школьного возраста». Нет, серьёзно, в наши дни кому-то нужно объяснять, что такое «плагин», «аддон» и «зловещая долина»? Дукай с каменным лицом объясняет. Вы же жаловались, что я весь непонятный, так я вам разжую вообще всё — нате, не подавитесь! Нет, некоторые сноски напрямую касаются мира ПостАпо и его реалий — но и там половина воспроизводит то, что изложено в тексте где-то ещё. Изощрённое издевательство! Хотя нет, ещё изощрённее то, что при этом важные кусочки лора порой всё-таки попадаются в сносках даже на самые очевидные понятия — и из-за этого хотя бы по диагонали приходится читать их все. Серьёзно, ну это ли не глумление?

А ещё бросается в глаза, что позднего Дукая покусал Уоттс. И на пользу это не пошло — он стал менее самобытным. Не скажу, что более угрюмым (хотя подчёркнуто депрессивный нрав протагониста в сочетании с обскурантизмом утомляет весьма), пан Дукай и без того не особенный весельчак, но менее интересным точно — эти проблемы мы уже видели, и не раз. Под конец действительно проступает некое характерное дукайство, но в целом... в целом для автора большой шаг назад, как по мне. Так что, хотя это вполне крепкая вещь, поставить больше семёрки рука не поднимается.

Брал сборник только ради Сапковского, полагая что не все поляки одинаково полезны. Так и вышло. Хотя бы потому что все остальные рассказы из сборника совершенно изгладились из памяти за прошествием лет. Рассказы АСа тоже оказались не совсем тем что ожидалось, но все ж не Дукай.

Финализирующая элитный сборник «не для всех» и «не для нервных» «Польская фэнтези» повесть от мистера Дукая, так же не имеющая отношения к заявленному жанру, что уже никак не удивляет. Твердая научная фантастика, написанная исключительно ради последней страницы и невероятного (нет) твиста. Не слишком большой объем читается с большим трудом, но не потому, что нам будут насыпать всяких заумных терминов и идей, а потому, что будет много лишних персонажей и диалогов, не имеющих отношения к основному сюжету. Все это как бы должно было по идее работать на атмосферу, но — не работает. Два мужских героя, функционеры от компании — совершенно типичный деляга и фанат своей космической работы — настолько блеклые, что их диалоги и жизнеописания во взаимодействии с окружающим миром и людьми выглядят не менее пустыми, чем желание автора удлиннить совершенно простецкий триллер с инопланетянином и подменой.

Из 80-тистраничной повести легко можно выкинуть страниц сорок, и это не только не повлияет на основной сюжет, а наоборот, задаст нужного темпа, чтобы история двигалась по нарастающей от начала к концу. В оригинале же она — словно бесконечная параллельная линия, только в самом финале взмывающаяся крошечным импульсом вверх, что только и спасает все это нудное безобразие от полного забвения. А уж все эти диалоги, где люди говорят недомолвками и обрубленными фразами, чтобы было вообще непонятно, о чем они сейчас беседовали — искусственное нагнетание таинственности, такой уже навязший в зубах прием, что работает исключительно на раздражение. Вот сидят два героя друг напротив друга, муж с женой, оба уже понимают, что к чему, — и при этом ни один не скажет вслух полной фразы, раскрывающей смысл происходящего. Что-то типа:

»-Сиреневый?

-Лассо на кактусе Ориона...

-А вот если не будет?

-Но ведь он-то все узнал.

-Любуйся слева, но...

-Именно!»

И если вы ничего не поняли — то такого там не было. Но было ой как много.

ТРИСТА ЧЕТЫРЕ. ЛИСИЦА. АГУТИН!