Два года назад я взяла академ.отпуск во втором институте. Тут, очевидно, требуется небольшая преамбула. По первому образованию я информатик-экономист. С моими литературно сдвинутыми и лингвистически настроенными мозгами я, проучившись положенные три года в лицее при Плехановской Академии, автоматически туда поступила, хотя стремилась в Литинститут имени Горького. Литинститут, к радости моих родителей, меня отсеял на первом этапе (творческий конкурс), о чем я горевала недолго (в бытность молодыми и борзыми, как ныне Новак Джокович, всем нам море по колено и целая жизнь впереди: я мнила себя не меньше, чем будущим Поэтом с большой буквы П, а мой кумир Марина Цветаева, как известно, во всяких там институтах стихосложению не училась).
Итак, действительно легко поступив в Плешку, я озадачилась вопросом выбора факультета. Дело в том, что экономика в чистом виде меня не привлекала абсолютно, даже, пожалуй, вызывала отвращение (спасибо школьному учителю, большой Вам привет!), но надо понимать, что если ты поступаешь в один из ведущих экономических вузов столицы, как ни крути, изучать «искусство ведения домашнего хозяйства» в том или ином виде придется. Я выбрала — в ином виде. Институт информатики — звучало отлично: в названии нет и намека на ненавистную науку, а то, что в компьютерах я разумею только Ворд и кусочек DOSа, — какая, боже мой, мелочь!
Учиться мне нравилось. Не кривя душой, скажу, что это были лучшие годы моей жизни, особенно с момента избрания меня старостой группы. Пожалуй, это я любила больше всего. Нет, программировать я тоже научилась, — и вот это, действительно, мелочь в сравнении с тем, какие ощущения мне дарило общение с людьми. Общение, которого я боялась и которое было вынужденным на этой пусть и незначительной должности. Я ломала себя — каждый день по несколько раз — и в конце концов перестроилась, перенастроилась абсолютно.
Все эти пять удивительных лет, проведенных в компании лучших людей — сокурсников и преподавателей, я тем не менее не оставляла мечту о творчестве. О каком-нибудь, но творчестве. В конце четвертого курса, увидев объявление, что новой студенческой газете нужен верстальщик, я робко позвонила — спустя неделю после того, как переписала телефон, — и окунулась наконец-то в совсем иную сферу и атмо_сферу. Это была мечта...
Почти сразу после защиты диплома — в августе — я отправилась поступать в Институт журналистики и литературного творчества. Оставалось два последних дня — для опоздавших на заочное. А я очень хотела на очно-заочное (занятия проводились по выходным, а меня именно это и интересовало — учиться не самостоятельно, а слушать Учителей). Это заведомо была авантюра. Перед общим (групповым) собеседованием меня буквально трясло, мне казалось, что вокруг — толпа творческих девочек и мальчиков, все они поголовно пишут стихи, рассказы и пьесы, не говоря уже о статьях, а я — деградировавшее существо с наполовину техническим дипломом. Безусловно, последние годы обучения в институте информатики я читала заметно меньше, чем раньше, — сказывалась необходимость написания бакалаврской и выпускной работ, т.е. абсолютный максимум литературы составляли специальные материалы: книги, статьи, математические и статистические выкладки... Короче, меня колбасило. На подготовку к собеседованию в ИЖЛТ у меня было шесть дней (ибо выбор вуза и само решение поступать были спонтанны; утвердил же меня по обоим пунктам следующий вопрос из списка для поступающих — «Какие произведения Грибоедова, кроме «Горе от ума», Вы знаете?» — «Трындец», — подумалось мне и я отправилась на поиски). Купив десяток книжек типа «Ответы на вопросы по литературе за 9-11 класс» и «Хрестоматия» («Весь Лев Толстой за 2 часа» 
), я углубилась в свое школьное прошлое: перечитала по диагонали все книги из списка литературы к экзамену, выучила несколько стихов разных литературных эпох, вспомнила некоторые биографии, — встяхнула головой и, как следует перемешав этот винегрет, после 4 часов сна отправилась на свою первую попытку.
И поступила, — неожиданно для себя получив оценку «А+«, — и меня приняли на желанное очно-заочное!
О, какой это был год! Полный нового — новых людей, новых предметов, новых подходов к обучению. Харизма профессорско-преподавательского состава сшибала с ног и стульев и прямо-таки заставляла учиться не абы как, а отлично. Похвала от любого из них была равноценна победе на каком-нибудь Чемпионате Европы, а оценка «А» на экзамене поднимала тебя на вершину мира. Это я все о себе, о своих ощущениях, конечно 
«Это лучшая работа!» — из уст Волгина, основателя и руководителя фонда Достоевского, или веющее холодком «отл», начертанное на реферате стремительной рукой демонически прекрасного Жаринова — драгоценные камни в сокровищнице моих воспоминаний.
А потом наступил второй курс. И у меня поехало здоровье (работа-дом-лекции-ночная подготовка к семинарам). И учебный план был невыносимо скучен. И вместо любимого профессора Жаринова зарубежную литературу вел манерный Дежуров. И я расстроилась и ушла в академ. Из которого через год не вернулась.
А сегодня я проходила мимо института. И меня накрыла тяжелая волна тоски. Тоски по. Тоски без.
В сумке ждал своего часа роман упомянутого выше Арсения Станиславовича Дежурова. Несколько дней назад я встретила на эскалаторе на Боровицкой Ивана Алексеевича Панкеева. Если бы сейчас из-за поворота с Воздвиженки появился Евгений Викторович Жаринов, я бы совсем не удивилась.
Он не появился. Я прошла мимо.
Я шла и думала: а может быть, вернуться? Может быть, оно того стоит? Не для диплома, а потому что там действительно скрывается (или просто — живет) большой кусок моего необретенного счастья.
Может быть, я вернусь. Если примут на второй курс без собеседования 
Много букв получилось... Считаю это своей первой статьей в этом блоге. И я не стану ее дублировать в жж.
цитировать
свернуть ветку
