Нежный сексизм Стругацких
ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 5 СЕНТЯБРЯ 1959, М. — Л.
Дорогой Бобкинс!
Посылаю тебе бывшее «Яйцо», а ныне «Белый конус Алаида» («БКА»). Как видишь, это первый вариант — я пошел навстречу твоим пожеланиям и отделывать рассказ не стал. Стилистически он зверски неряшлив, конечно, обрати на это особое внимание. Льщу себя надеждой, что рассказ вызовет в тебе какие-либо ассоциации и идеи, и ты дашь парочку сма-а-ачных эпизодов и введешь в речи и поступки побольше яду и иронии.
Я не пишу: прочитай, а когда проблюешься, выброси или переделай. Это само собой разумеется. Теперь так. Я читал рассказ Ленке, она OK'd его. Ныне же жду с нетерпением «Десантников» и собираюсь приступать к «СБП». Да, вот еще. Все решительно протестуют против выброса бабы из «ЧП».
Крепко целую твой Арк.
ПИСЬМО АРКАДИЯ БРАТУ, 1 °CЕНТЯБРЯ 1959, М. — Л.
Здравствуй, мин хер Боб.
Получил письмо твое, льщу себя надеждой, что завтра-послезавтра получу и рассказ. Не могу не согласиться с твоей оценкой «БКА» — именно «ннничеГо». Так ты узы его. Ату, и вообще — хватай и рви. Летальный исход, несомненно, не обязателен. Но весьма желательно было бы сохранить тему Десантника (или просто межпланетника), которого уже никуда не пускают по немощам его, но который пользуется огромным уважением, истощен этим уважением и старается делать, что может. Конечно, говорить об этом в лоб нельзя — разве что в мыслях его мелькает один эпизод из его бывших похождений. Вообще, можно даже не говорить, кем он был конкретно. «Уважаемый человек» и всё. Собственно, толстозадая играет единственную роль по моей идее: ее детская влюбленность — свидетельство величия Ашмарина в прошлом. Я бы не убирал женщину, это очень хороший катализатор настроения. Другое дело, что мне это не удалось показать. Что касается до слабости Яйца, то это, конечно, правильно, однако постарайся оставить его взаимодействие с японским дотом. Хотел бы я знать, сохранилась ли бы взрывчатка такое время? И — как хошь — а немного подвига нужно бы прицепить. А впрочем — теперь всё в твоих руках. Работай, браток, без стеснения, но изволь прислать мне машинописный текст чистым, стилистически отработанным и, если возможно, в двух экз., да один непременно оставь себе. Насчет баб ты тоже, пожалуй, прав, делаем мы их скверно, и даже Акико не составляет исключения. Но это как раз тот случай, когда посредственно лучше, чем ничего. Бабы — они, братец, чудесно оттеняют и выделяют характеры, а любовь как известно не картошка, но в силу полового размножения занимает в жизни большое место. Вот почкованьецем бы…
________________________________
Заметим, что пишет это не йуноша бледный со взором горящим. Пишет человек, перешагнувший порог тридцатилетия, женатый и воспитывающий двух дочерей — родную и приемную.
Заметим также, что в каждом или почти каждом письме Аркадий Стругацкий очень трогательно отзывается о своей матери, Александру Ивановне.
То есть, отдельно — близкие женщины и отдельно — "бабы", которые "оттеняют", "выделяют" и "катализируют настроение". Эти женщины и те женщины не попадают в один кластер головного мозга. Не совпадают, не совмещаются.
Боле того, Стругацкому, человеку наблюдательному и умному, понимающему, что женские образы явно не клеятся, не приходит в голову простое и очевидное объяснение — они не клеятся именно потому, что сами по себе они авторам не интересны. А написать хорошо о том, что тебе неинтересно (кто тебе не интересен) — нельзя, невозможно.
Казалось бы, выход из положения так же прост и очевиден — присмотреться к женщине, которая тебе интересна, хотя бы к матери или к жене или к подруге — и вдохновиться ею, введя в повествование похожий на нее образ.
Ан нет.
ДОРОГИЕ ТОВАРИЩИ (ГРАЖДАНЕ, ГОСПОДА) ПИСАТЕЛИ!!!
Если женский персонаж вам в тексте нужен только для того, чтобы чего-то "оттенять" и "выделять" — то обойдитесь-ка лучше без женских персонажей вообще. Пусть у вас будет безбабная книжка, как фильм "Лоуренс Аравийский".
Потому что с такой установкой ничего хорошего все равно не напишете.
цитировать
свернуть ветку
