Дорога к Серой Башне(глава 1)

Глава 1.

По всем тавернам, по всем постоялым дворам, по всем гостиницам Северной Арделии летела весть — началась война.

Король Северной Арделии, Касвелл I, прозванный Тщедушным, как ни странно, оказался куда храбрее — или глупее — чем его отец, Джаэн Мудрый, известный своим полководческим талантом. Касвелл после долгих колебаний все-таки объявил войну Южной Арделии. Довольные и гордые за своего короля арделийцы горячо обсуждали, когда же падет Палмен, столица южан — к началу лета или к концу. Сходились, как правило, на начале.

История противостояния Северной и Южной Арделии уходила корнями в глубь веков. Когда король Фарен, владетель замка Эфер Ардели, завоевал земли к югу от гор Эрмонг, он не знал, что столкнется с яростным сопротивлением местных жителей. Они все время пытались сбросить иго завоевателей, устраивая многочисленные восстания. Король Фарен в ярости приказал уничтожить всех местных жителей и заселить их земли арделийцами. Процесс прошел успешно, но арделийцы, заселившие юг, вдруг обрели черты своих истребленных предшественников. Они стали строить планы по отделению от метрополии. И вот в правление короля Маэлласа они все-таки сумели обрести независимость. Южане спешно избрали собственного короля из побочной ветви Ресмондов — некого захудалого графа Андмора. Король Маэллас немедленно двинулся с армией в горы Эрмонг, где и сложил голову. После гибели Маэлласа многие Ресмонды пытались вернуть Юг, но никому это не удавалось. К нынешнему, семнадцатому веку, в народе уже сложилась поговорка — «Вернуть Юг», то есть сделать нечто невозможное.

А вот теперь Касвелл Тщедушный решил вернуть Юг. На заседании Королевского Совета Касвелл объявил войну королю Южной Арделии — Рианару. Говорят, когда Рианар узнал о решении Касвелла, он чихнул и разразился столь бурным смехом, что чуть не задохнулся.

Вот такие вести узнали посетители таверны «Черный Лис», что в Эферланне(так ныне назывался Эфер Ардели), от долговязого, тощего старика со звучным именем Эпперайд. На плече у Эпперайда сидел огромный ворон, поблескивая умными глазками. Голос у старика был громкий, звучный; Эпперайд некогда был профессором истории в Эферланнском университете и там развил у себя голос не хуже, чем у капитана корабля. Иногда историк прерывал свою речь, чтобы хлебнуть густого темного пива.

— Гм, — произнес хозян таверны, толстый Джас. — А вот ты, историк, что ты думаешь о предстоящей войне? Когда именно мы победим, скажи, а? — в голосе Джаса чувствовалось желание подраться.

— Я? — громко переспросил Эпперайд. — Конечно, мы проиграем! Южная Арделия — это великое государство с сильной королевской властью, четкой системой государственного управления и, что самое главное, с большой и хоошо обученной регулярной армией. Предрекаю нашей армии поражение к концу осени.

Люди вокруг него насупились. На лице Джаса появилось довольное выражение. Он неприятно ухмыльнулся и прошипел:

— Хе, историк, мне показалось, или ты только что усомнился в силе нашей армии?

— Да, толстяк, тебе не показалось. Я действительно считаю нашу армию довольно слабой, а нашего короля я считаю полным идиотом с каплей цыплячьих мозгов, раз он решился на эту самоубийственную войну. Сейчас я поеду на юг, чтобы сопровождать королевскую армию в качестве официального хрониста,и подробно опишу поражение наших солдат.

И тут Джас ударил его в нижнюю челюсть. Эпперайд упал, и его начали бить. Его ворон взлетел под потолок, увернулся от цепких рук посетителей таверны и прошмыгнул в окно. Вслед ему вышвырнули порядком избитого историка.

Эпперайд с трудом поднялся и выплюнул кровавую слюну. Джас вышел из таверны, встал перед ним и произнес:

— Историк, я привечал тебя здесь, несмотря на твои странные выходки, но эта перечеркнула все остальные. Отныне тебе запрещается появляться здесь, ты это понял?

Эпперайд не ответил. Ворон спикировал ему на плечо, историк пригладил его перья и двинулся прочь.

Не успел он пройти и десяти шагов, как его окликнули. Вслед за ним бежали мужчина средних лет и девочка лет десяти.

— Экмейр! — отдышавшись, приветствовал его мужчина. У него было лицо с ярко выраженными чертами дисмейца: голубые глаза, бледная кожа с высокими скулами — но говорил на арендельском он вполне чисто. — Я Дамиан, а это Лаэльреда.

— Лаэль, — тоненьким голоском поправила его девочка.

— Алдио экмейр, — насторожено ответил историк. — Меня зовут Эпперайд.

— Понимаете, мы были в той таверне, когда вас,.. — начал Дамиан, но осекся. — Дело в том, что мы с Лаэль сейчас тоже путешествуем на юг, и неплохо бы иметь компанию. К тому же вы — историк.

— О. Ну хорошо. Но предупреждаю: я пускаюсь в путь прямо сейчас.

— Нас это устраивает, — опередив отца, произнесла Лаэльреда.

   ***

Они начали путь по равнинах Асскори, кормивших столицу. Плодородные земли, тучные нивы, прекрасные фруктовые сады — это все Асскори. Даже крестьяне здесь были не в пример приветливее, чем в иных районах. Эпперайд незамедлительно вспомнил злобных простолюдинов Тидоны, по чьим землям он некогда проходил вместе с армией мятежного герцога Фаммальского. Да, Фаммаль...Суровый был человек, замечательный полководец, блестящий законодатель. И — враг тогдашнего короля. Это его и сгубило: Фаммаль был разбит королевскими войсками и убит в бою.

Эпперайд, чувствуя какое-то сентиментальное настроение, начал рассказывать Дамиану про Фирана Фаммаля, но при первом же упоминании о герцоге Дамиан вздрогнул:

— Фиран Фаммальский? Тот самый, что руководил экспедиционным корпусом, вторгшимся в Дисмею в 1617 году? Тот, кого прозвали Палачом Призраков?

Эпперайд почувствовал вялый стыд. Надо же, совсем забыл про то, что Дамиан — дисмеец...

— Он самый.

— Ужасный человек,  — с ненавистью произнес дисмеец. — Какие зверства творили его солдаты...

— На войне возможны любые зверства, — возразил историк. — На то она и война. Если война окажется победоносной — неважно, сколько было заплачено за победу. История запоминает лишь победу, а не ее цену. Фиран Фаммаль истребил и замучил множество дисмейцев, но он сумел взять Дринн и поставить Дисмею на колени. Следствие — укрепление позиций Северной Арделии в Андалисе. Историки — и я в том числе — записали лишь это, а число его жертв осталось незаписанным и исчезло во тьме веков.

Дамиан помрачнел и погрузился в долгое молчание. Лаэль смотрела на Эпперайда с осуждением. Почему-то неодобрение маленькой девочки сильно разозлило историка,  он старался не смотреть на нее.

Остаток пути до первой деревни они прошли в тягостном молчании. Запасшись там провизией, путники продолжили путь.

Во время привала Лаэль вдруг повернулась к Эпперайду и сказала:

— Историк, ты был прав. Войска короля Касвелла действительно потерпят поражение к концу осени. Они будут разбиты в бою у Фардена армией короля Рианара Андмор-Ресмонда. Потери северян будут огромными, умрет каждый второй, а каждый третий будет ранен. Этот день назовут Днем Скорби. После битвы у Фардена армия Касвелла в панике отступит в Тидону, где ее вновь настигнет Рианар. Поражение за поражением — и результат: осада Эферланна и капитуляция Северной Арделии, мирный договор, по которому Север лишится Тидоны.

Впечатляюще, решил Эпперайд. То, что считалось величайшей тайной Гильдии Хронистов, Историческое Прозрение, именуемое также Состоянием Эммонас Меи. Сам Эпперайд владел Эммонас Меи, но в гораздо меньшей степени. И дар такой силы, такой высоты — у этой Лаэль.

Лаэль смотрела на него с вызовом. Совсем иное выражение было на лице Дамиана — страх, страх не за себя, а за Лаэль. «Зачем ты открылась перед ним?!» — словно хотел он сказать ей.

— Хм. Ты веь не дочь Дамиана, как я вначале решил, — задумчиво пробормотал историк. — Ведь у дисмейцев никогда не было Дара к Прозрению. А ты — Эммонассейя, Пророчица. Эммонасеями могут становиться только федонгские народы — арделийцы, например. Значит, ты не дисмейка. Кто же ты?

Лаэль не ответила. Она молча принялась есть засоленное мясо. Дамиан тоже молчал, съежившись от ужаса. Молчал и Эпперайд, обдумывавший свой план действий.

***

— Расскажи мне об Истории — потребовала однажды вечером, на привале, Лаэль.

   Путники к тому времени тихо и без приключений миновали равнины Асскори, прошли города Дамет и Таргемон, побывали на праздненстве Весны в городе Эллдаресе и посетили ярмарку в Эрге. На этой ярмарке Эпперайд с некоторым сомнением купил у жуликоватого монаха, без сомнения, ворованую книгу. Причем за большую плату. Это был «Трактат об Эпохе Крушения» авторства Диммерта Хасселя, не оригинал, конечно, но копия, причем неточная и отвратительного качества. Особенностью «Трактата» была его недоконченность: автор скончался от разрыва сердца («сердце лопнуло», как говорят крестьяне) прямо во время работы над книгой.

— Об Истории? — Эпперайд — надо же! — смог испытать удивление. Он отложил «Трактат» в сторону и внимательно посмотрел на Лаэль. Эммонассейя...Пророчица.

— Да, о ней. Интересно же, почему ты так ее любишь, что стал историком. Это же так скучно!..

— Лаэль! — прозвучал голос Дамиана, уже устроившегося на ночлег.

Дамиан в последнее время старательно делал вид, что ничего не произошло. И любые попытки Лаэль вновь показать свою необыкновенность он всячески пресекал.

Глупое поведение, подумал Эпперайд. Если закрыть глаза на проблему, она не исчезнет.

— Ну? — потребовала ответа девочка. — Так раскажешь или нет?

— Лаэль! — снова, на это раз громче, прикрикнул на нее Дамиан.

— Расскажу, чего уж, — вдруг Эпперайду стало весело. — Сядь, дитя. Слушай.

История, она, пожалуй, самая неточная из наук. Ибо целиком зависит от воли летописцев, хронистов, историков — тех, кто пишет ее. Они и творят Историю. Неважно, если ты великий король и сделал многое для своего народа — то, как тебя запомнят, полностью зависит от твоего хрониста, а он вполне может изобразить тебя мерзавцем и кровавым тираном. Возьмем, к примеру, герцога Фирана Фаммальского — жестокий, в общем-то, был человек, но волей историков он был запечатлен в веках как герой. А почему он так пришелся по вкусу этим людям? Ответ прост — он был ярким человеком и совершал яркие поступки. Это и есть самое главное. История — это красивая сказка протяженностью в сотни веков, которая рассказывает исключительно о людях ярких, как пламя факела. И не более. Но и не менее, ибо люди верят этой сказке.

— Или этот трактат,  — продолжил Эпперайд, взяв в руки копию труда Хасселя. — Знаешь, что большая часть этой книги — просто красивая ложь? Я ведь специально исследовал эту эпоху и могу сказать точно — книга вопиюще не соответствует реальным событиям. Но именно то, что здесь написано — истинная правда, а реальные события приравниваются ко лжи. Ибо ЭТА версия принята людьми. Она красивее. И еще: эта книга недоконченна. Это так романтично...

Я историк. Я создаю Историю. Цель Гильдии Хронистов — историческая достоверность, но моя цель — художественная красота Истории. Я люблю ее, ибо она дает неимоверное наслаждение — я пишу сказку, и  через многие и многие века люди будут верить этой сказке. Верить мне! О, это такое наслаждение — быть историком...

Он закончил. Лаэль молча смотрела на него. Эпперайд снова почувствовал глухое раздражение, но тут она мягко, понимающе улыбнулась и произнесла:

— Тогда давай пойдем с нами до конца. Ведь мы идем к Серой Башне, Башне Истории.

***

Серая Башня...Легенда...Высокая башня из дикого серого камня, стоящая на холме. Она одновременно существует в Мнейноре и в Ином мире, где-то в Запределье. Ее хозяин мертв, и его сокровища, хранящиеся в Башне, может забрать каждый, кто сумеет дойти до нее. Но основную ценность Башни представляют Летописи — книги, в которых описана вся история Мнейнора, до сегодняшнего дня. По одной версии, Летописи сами заполняют себя, по другой — их заполняют духи-аэры. Любую запись в Летописях можно стереть и вписать туда новую — и тогда мир изменится согласно новой записи. Благодаря Летописям Серую Башню и называли Башней Истории.

Добраться до Башни можно только с помощью Ключа от Ворот — некого артефакта, который позволить отыскать и увидеть сокрытую могучими чарами обитель давно умершего хозяина. Увы, никто не знает, где искать Ключ.

Откуда появились легенды о Серой Башне, не знал никто. Эпперайд предполагал, что источником этих легенд являются Эммонассеи — Пророки, которые способны были увидеть ее в своих снах. Иначе и не объяснишь, ведь никто не смог найти Башню...

И вот теперь Лаэль и Дамиан ищут Серую Башню. Зачем?