Второй, тип — литератор-проффи. По мне, так наиболее уважаемый тип.
— Начинает печататься, часто бывает, что уходит от/с прежней работы, и начинает «молотить» или только как проффи, или существует в области, близкой к книгоизданию или книготорговле. Сложность в том, что литература — дело небогатое, заработать миллионы, как обещал в одной своей брошюре Никитин, вряд ли возможно, иногда такой типус сидит на шее у жены.
— Оценки текстов уже более взвешенные, чем в первом случае. Возможно, что литераторов в этой своей фазе проффи критиковать уже не любит, или, есть тому случаи, огульно, даже с весьма невысокого полета типами обращается, как с братьями по цеху, полагая, что у них есть право на ошибки, на неудачи. Как правило, не учитывает при том, что подвиды литераторов, разняться между собой, как черепаха с орлом, или дельфин с курицей...
— Чтение у такого литератора, чаще всего, проходит уже по статье «внутренней провокации», т.е., текст должен его направлять, вызывать на свои рассуждения, собственные ходы, на более сильное исполнение какого-либо элемента в письме. Книги для него уже не общий «фон», не «серое полотно», а вполне осмысленный рельеф, по которому он и передвигается. Литобразование такого человека уже вполне на среднем уровне, хотя почти всегда есть лакуны, потому что теория фантастики не создана, и возможно, не скоро будет создана. Трудность еще в том, что есть «наши» русские, а есть «забугорные», соотношение их, выявления их соответствий, влияний, аналогий — очень любопытная задача, но почти непосильная пока даже для лучших критиков.
— Организация сознания у этого подвида уже вполне достаточная, чтобы он умел ставить себе задачи, иногда даже способен их исполнять. Хотя тут-то и таится подвох, гораздо чаще такому литератору необходимо окружение, и для обсуждений, и просто для тусовки, потому что сидеть и клацать по «клаве», неделями не видеть другого человека — это очень трудно.
— Пишет много, даже слегка запойно. Это похоже на первую любовь в жизни, только объектом любви является текст, иногда только собственные тексты, что, конечно, похуже, но и через это можно пройти.
— Отношение к своим текстам — резковатое, потому что начинается понимание того, где он/она — не дошел/дошла, не поймал/а. Часто случается, что настоящую, профессиональную правку текста сделать еще не в состоянии (почему так получается, что писать учатся раньше, чем править — не знаю, но «медицинский» фактор. Отзывы на свои тексты еще очень интересуют, часто в этой-то фазе и возникают самопальные персональные сайты, где предполагаются разные обсуждения, вот только «прут» они, преимущественно, из первой фазы, а потому тяжелы и нежелательны, для некоторых, кто послабее, даже губительны.
Уязвимость в том, что хочется идти дальше, хотя и не всегда понятно, куда же именно, да и жить трудно, и пустота вокруг ощущается... Но есть и очень мощное, положительное качество — очень свежее письмо, и очень увлекательное для литератора, потому что многое хочется попробовать, например, рецензирование или критику, или перевод, кто языками увлекался. Да и с объемами и поджанрами хочется экспериментировать — рассказ, повесть, роман...