Третий подвид, коммерческий литератор.
— / Коммерц уже решил все основные проблемы публикаций своих произведений, у него есть и связи в среде издателей, и даже некоторое мнение о нем и его книжках (хотя бы темпах их продажи на рынке) у многих сложилось, которое, опять же, «по» этой среде гуляет. В целом, тот, у кого уже есть свое литературное «лицо».
— // Вместо критики коммерца больше заботят тиражи и гонорары. Эти показатели становятся важнее качеств текста, его проработки. Отсюда неуклонная жажда именно публикаций, заигрывание прежде всего с издательствами, и торопливость — ведь писать нужно много, чтобы «не выпасть из колоды», не лишиться сколько-нибудь благожелательного отношения к себе хотя бы в «своей конюшне», в издательстве и на публике, которая этого человека так или иначе, но — в целом приняла. Вот тут-то частенько и наступает деградация, в отличии от проффи, который поднимается, коммерц — снижает работу в пользу «выработки».
— /// Читает или то, что близко к собственному, иногда грамотно подпитываясь идеями и приемами, или читает что-то совсем уж далекое, чтобы со «своим» не пересекалось. Отношение к тексту уже вполне умное, можно сказать, рассчетливое. Плохой текст от хорошего — отличает с трех-четырех абзацев. О романе может судить по паре-тройке глав. О многих коллегах знает уже достаточно, чтобы мало чему удивляться, рельеф своего или близких поджанров уже «исхожен», иногда даже начинает казаться, что «изгажен». Поэтому случается, что коммерца «кидает в экзотику» (чаще всего, вынуждены признать — совсем нежелательную, приводящую в романы лишь ходульность или заумь).
— //// Организация сознания уже очень специфическая, некоторые вещи делает «на раз», едва ли не автоматически, некоторые — умеет просто игнорировать. В целом, текст видится как очень управляемая среда, в которой можно почти все, что взбредет в голову. Арсенал приемов и методов достаточно наработан, хотя чаще тянет, все же, к привычному и, разумеется, наиболее выигрышному по издательским «подсказкам», которые не всегда верны, но как правило, принимаются, потому что издатели тоже не дураки, и советуют то, что по их мнению стопроцентно «срабатывает».
— ///// Письмо — точное, выверенное, бывает, что и искусное. Как было сказано, местами позволяет себе халтурить, но в этой фазе главное уже не качество, а объемы и законченность. Иногда это приводит к чрезмерному упрощению, увы. То есть, начинает... (Нет, не писать «просто»... По-умному писать «просто» — иногда чрезвычайная, запредельная сложность в исполнении письма.) А делает текст «просто», как бы, предположим, — пунктирно, или даже глуповато. Когда даже набредя на толковую идею, коммерц ее не разрабатывает, а лишь «обозначает», и подволакивает сюжетно какое-нибудь решение, иногда, из-за торопливости не самое удачное и выигрышное с точки зрения сильной литературы. Правка уже не представляется сложной проблемой, поэтому бывает, что именно в этой фазе литератор начинает и к правке относиться нетребовательно, если редактор что-то переделывает, даже весьма свирепо — так и пусть, неважно...
— ////// И отношение к своим текстам спокойное. Эти ребята, то бишь — коммерцы, как правило, уже многое изведали, многое прошли... Чрезмерных ожиданий ни у кого нет, все понимают, что то, что сделано и что делается — это и есть работа, как говорится — «cover over head and the food on the table». И к неудачам отношение «сниженное», нет эмоциональных перегрузок даже при очень нездоровой, «пристрастной» критике. У многих именно в этой фазе просыпается способность к анализу и литературы, и собственных «достижений». Настолько, что тянет писать эссеистику, делиться «опытом» или, допустим, тексты, вроде «Как написать роман» (кто не знает, я тоже когда-то такой написал), или вести на конвентах мастер-классы.
Точкой уязвимости является вот это «холодноватое» отношение к работе, некоторое даже равнодушие, чрезмерная ориентация на тиражность и общую популярность. Также коммерц — это снижение способности к экспериментаторству, некоторая успокоенность, «сытость» в дурном значении слова. Наезженность пути, автоматизированность решений... Но хорошо при этом то, что уже все «доказано», и есть возможность, скажем так, для «тонких настроек», которые все же в художественной литературе всегда присутствуют. И еще следует подчеркнуть, пожалуй, свободу при обращении с текстом, свободу самовыражения вообще. (Это всегда «сильно» заметно, пусть даже не все этим охотно пользуются, ведь для коммерца — не то что от каждого слова, а от каждого звука эхо хотелось бы «услышать» — «наличными, и пожалуйста, побыстрее».)