Филе шатобриана готовится из сливочного масла, говяжьей вырезки и картофеля. Что может быть проще этого, однако как легко найти различия, когда это блюдо готовит художник или бакалейщик?
Я прошу прощения за этот рецепт, который некоторые, возможно, отнесут в раздел еды, неуместный в истории о путешествиях. Другие же, наоборот, будут использовать его в интересах собственной космополитической жадности, от обвинений в которых я воздержусь не без веских причин из личного опыта.
На второй день нашего отъезда мы проехали город Ратнапур, расположенный в отдаленном уголке провинции Саффрагам и известный своими топазами, рубинами, сапфирами, изумрудами и прочими драгоценными камнями, которые можно найти на дне окрестных рек. Сделав привал на пару часов, мы вступили в лесные чащи, ведущие к вершине Адамова Пика, а вечером на полпути к цели достигли лагеря лесорубов.
Больше получаса пока мы поднимались по склону был слышен шум топора, который звучал высоко наверху и отзывался эхом в долине. Топор поднимался и падал с механической регулярностью, не останавливаясь ни на мгновение, не меняя интенсивности звуков, которые он издавал, и создавал весьма возвышенное представление о мышечной силе рабочего, который им пользовался.
На одном из изгибов дороги, по которой мы шли, мы были вынуждены зайти внутрь леса, чтобы уступить место двум огромным черным слонам, которые спускались вниз, неся одно из тех гигантских деревьев, которые используются для постройки кораблей и плывут из Коломбо в порты всех стран мира.
Прибыв на плато, мы получили объяснение силе и регулярности ударов, которые мы слышали все это время.
Загадочными дровосеками оказались четыре слона, которые под присмотром малабарца огромным топором, зажатым в хоботе, рубили и валили деревья, которые им показывали, в то время как их товарищи, которых мы встретили, спускали в долину те самые деревья, которые было бы физически невозможно нести без их помощи.
Не прекращая своей работы, слоны встретили нас маханием ушей, и Нирджара с удивлением подошел к одному из них, чтобы внимательно посмотреть на это событие, так как подобная работа была ему совершенно незнакома. У его ног было несколько запасных топоров: он взял один из них и пошел подражать своим товарищам, когда мадам Дюфо, опасаясь что он будет ранен естественной неловкостью первой попытки, приказала ему положить инструмент обратно туда, откуда он взял его, что слон сделал моментально без всякого даже малейшего недовольства. Солнце быстро садилось, как минимум два часа отделяло нас от вершины Адамова Пика, так что мы решили разбить лагерь в этом месте.
Трудно представить девственную красоту окружающего нас ландшафта. Насколько мог видеть глаз вокруг были лишь широкие и тенистые долины, вершины гор, полностью покрытые густыми лесами, пропасти чудовищных размеров, заполненные настолько обильной растительностью, что можно было бы назвать их океанами зелени, волны которых были подняты невидимыми штормами.
А какие замечательные тона можно было лицезреть со всех сторон на темно-зеленых склонах затопленных светом вершин, когда на них ниспадала тень в лучах заходящего солнца.
В тот момент, когда солнце прощалось с нами, лаская своими последними лучами концы веток гигантских сверкающих красных цветов, наш лагерь был уже поставлен усилиями пятидесяти мужчин и женщин, которые жили неподалеку в деревне среди леса в полутора лье от того места, где мы остановились.
Эти прекрасные люди предоставили себя к нашим услугам, чтобы помочь нашему эскорту в его работе, и, украсив новыми циновками и цветами самый красивый дом своего айде (маленькая деревня), пришли, чтобы предложить его мадам Дюфо, которая в свою очередь оставила его на ночь под присмотром Нирджары, который заставлял лес дрожать от своего рева всякий раз, когда собака, шакал или сингалец приближались слишком близко к тому месту, где отдыхала его хозяйка или же когда он слышал на расстоянии в долине внизу крик ягуаров или хриплый визг черной цейлонской пантеры, занятых поисками пищи.
Мы возобновили наше восхождение за два часа до рассвета, потому что хотели достичь вершины Адамова Пика к определенному времени, чтобы засвидетельствовать восхитительное и очаровательное зрелище восходящего солнца, заливающего всю округу столь невероятной красотой.
В тот момент, когда солнце появилось от границ огромной равнины, которая простирается от подножия гор до самого океана, голубую границу которого мы могли видеть у его берега, в ту же минуту нас охватили сильные волнения. Я полагаю, что вряд ли какой-либо человек мог иметь возможность созерцать в своей жизни зрелище более волшебное, более внушительное, более необычное и более уникальное.
Зрелище было совершенно противоположно тому, что мы видели в предыдущий день. Разница состояла лишь в том, что вместо того, чтобы быть на полпути к цели, мы видели вершину пика с двух склонов горы Котмале и всю окружающую местность на расстоянии шестидесяти миль.
Я отказываюсь описывать чудеса этой экваториальной природы, которая заставляет лианы, цветы и деревья расти от конца долин до самых высоких вершин гор, которые обильно сеять на полях, лесах, долинах и горах тысячи оттенков волшебной палитры солнечной призмы, опьяняя вас светом, теплым воздухом и ароматными запахами.
На скале из черного гранита в нескольких футах от нас один из наших гидов показал нам след, который был отчетливо виден на влажной земле.
Согласно индусской легенде, этот отпечаток принадлежит Адиме. Именно отсюда первый человек вместе со своей женой Хевой отправился к большой земле.
Согласно буддийским традициям, подобный отпечаток мог оставить Шакьямуни или даже сам Будда.
Я прилагаю сюда две легенды, которые могут быть интересны читателю с точки зрения происхождения древних и современных религий, вся информация о которых за редким исключением взята из одного и того же источника, а конкретно из Вед или священных писаний Индии.
История буддизма не написана в полной мере. Что касается индусских поклонников Брахмы, то их легенды происходят из священных книг, и я впервые перевел и опубликовал их в своей книге «Библия в Индии». Далее я просто цитирую сам себя.
«Пройдитесь по восточной оконечности Индии и Цейлона, где традиции сохранились во всей своей чистоте. Задайте индусу вопросы в его скромной хижине или же Брахме в храме, везде вы столкнетесь с этой легендой о сотворении человека, которую мы рассмотрим здесь в соответствии с Ведами. В «Бхагавад-Гите» Кришна в нескольких словах рассказывает ее своему ученику Арджуне по большей части в тех же терминах, что и в священных книгах.
Земля была покрыта цветами, деревья гнулись под плодами, тысячи животных играли на равнинах, тысячи птиц парили в воздухе, а белые слоны мирно бродили под тенью гигантских лесов. Брахма понял, что настал момент создать человека, который должен был поселиться в этом прекрасном месте.
Он извлек из великой души чистой сущности зародыш жизни, из которого создал два тела, мужское и женское, пригодные для размножения как растения и животные, а также наделил их «аханкарой», то есть разумом и голосом, которые сделали их выше всех прочих существ, но при этом сохраняющими преданность ангелам и Богу.
Он наделил мужчину силой, ростом и величием и назвал его Адима (на санскрите «первый человек»).
Женщина получила благодать, сладость и красоту и получился имя Хевы (на санскрите «та, которая дополняет жизнь»).
Таким образом, подарив Адиме спутницу, Господь дополнил жизнь, которую только что дал Адиме, а следовательно заложил основу рода человеческого, который должен было появиться, а также провозгласил равенство мужчины и женщины на земле и в небе.
Это и есть священный принцип, который был не совсем правильно истолкован древним и современным законодательством и от которого Индия отказалась только из-за дурного влияния священников во времена переворота браминов.
Затем Господь предоставил Адиме и Хеве для жизни древний Тапрабам древних, остров Цейлон. Остров был известен своим мягким климатом, плодами и великолепной растительностью, чтобы быть земным раем, колыбелью человеческой расы.
— Идите туда, — сказал он им, — соединяйтесь и создавайте существ, которые станут вашим живым подобием на земле. Через много веков вы снова вернетесь ко мне. — Я, владыка всего живого, создал вас, чтобы вы любили меня всю жизнь. Те, кто верит в меня, разделят счастье со мной после конца света. Донесите это до своих детей, чтобы они никогда не забывали обо мне, потому что я буду с ними до тех пор, пока они славят мое имя.
Он также запретил Адиму и Хеве покидать Цейлон и сказал следующее:
— Ваша жизнь должна быть ограничена этим прекрасным островом, где я собрал все для вашего блага и удобства, а также для распространения поклонения мне в сердцах тех, кто будет здесь рожден. Остальная часть земного шара пока еще необитаема. Если впоследствии число ваших детей увеличится настолько, что этого места уже не будет достаточно для всех них, то пусть они обратятся ко мня в ходе жертвоприношений, и я сообщу им о своей воле.
Затем он исчез.
Адима, повернувшись к своей молодой жене, посмотрел на нее. Его сердце сильно билось в груди при виде такой неземной красоты. Она стояла перед ним, улыбаясь в своей девственной искренности и охваченная неизвестными ей желаниями. Ее длинные волосы обвивались вокруг ее тела, обнимая ее нежные изгибы, скромное лицо и обнаженную грудь. Странное чувство внутри Адимы стало расти.
Адима подошел к Хиве, весь дрожа от страсти. Вдали солнце собиралось опуститься в океан, цветы банановых деревьев поднимались, чтобы всосать в себя вечернюю росу, тысячи различных птиц тихо щебетали на верхушках финиковых и пальмовых деревьев, и фосфоресцирующие светлячки трепетали в воздухе. Все эти звуки природы доходили до Брахмы, который был несказанно рад, пребывая в своей небесной обители.
Наконец Адима решился провести рукой по ароматным волосам своей спутницы. Он почувствовал, как по телу Хевы пробежала дрожь, и этот трепет передался и ему. Он взял ее на руки и даровал ей первый поцелуй, шепча имя Хевы, которое было дано ей Брахмой.
— Адима! — нежно выдохнула молодая женщина, прижимая его к себе. Ошеломленная и растерянная, она дрожала всем своим прекрасным телом на руках мужа.
Наступила ночь, птицы утихли в лесу. Господь был удовлетворен, потому что на свет родилась любовь, предшествующая союзу обоих полов.
Брахма хотел научить своих созданий тому, что союз мужчины и женщины без любви будет лишь чудищем, противоречащим природе и ее законам.
Некоторое время Адима и Хева жили в идеальной гармонии. Никакие страдания не нарушали их спокойствия. Им нужно было лишь протянуть руки, чтобы собрать с деревьев самые вкусные фрукты или наклониться, чтобы собрать самый ароматный и сладкий рис.
Но однажды смутное беспокойство начало охватывать их. Завидуя их счастью, принц Ракхусос, дух зла, посеял в них неведанные доселе желания.
— Давай прогуляемся по острову, — сказал однажды Адима своей спутнице, — и посмотрим, найдем ли мы место еще красивее, чем это.
Хева последовала за мужем. Они шли дни и месяцы, останавливаясь на отдых у чистейших фонтанов или под гигантскими фикусами, которые скрывали от них солнечный свет.
Но чем дальше они шли, тем сильнее молодая женщина ощущала необъяснимый ужас и непонятный страх.
— Адима, — сказала она, — давай не пойдем дальше, мне кажется мы нарушаем закон Бога. Разве мы уже не покинули место, которое он определил нам для жизни?
— Не бойся, — ответил Адима. — Ведь это не та ужасная и необитаемая земля, о которой он нам говорил.
И они продолжили свой путь. Наконец они достигли конца острова Цейлон. Перед собой они увидели рукав небольшого моря, а с другой стороны обширную землю, которая, казалось, простиралась до бесконечности. Узкий путь, образованный скалами, поднимающимися из глубины вод, соединял их остров с этим неизвестным континентом.
Два путешественника были очень удивлены, так как страна, которую они там видели, была покрыта высокими деревьями, а птицы тысячи расцветок щебетали среди листвы.
— Это просто прекрасно, — сказал Адима. — Какие же сладкие плоды должны расти на тех деревьях! Давай попробуем их, и, если эта страна лучше нашей, то мы построим там свой дом.
Хева задрожала, умоляя Адиму не делать ничего, что могло бы вызвать гнев Бога против них.
— Разве нам плохо здесь? У нас есть чистая вода и вкусные фрукты. Зачем искать что-то еще?
— Хорошо, потом мы вернемся назад, — сказал Адима. — Что плохого может быть в посещении этой неизвестной страны, которая лежит перед нами?
И он пошел к скалам. Хева следовала за ним, дрожа от страха.
Адима взял жену на плечи и начал пересекать проход, который отделял их от незнакомой земли.
Как только они коснулись земли, раздался ужасный грохот. Деревья, цветы, фрукты, птицы, вообще все, что они видели на другой стороне, исчезло в одно мгновение. Камни, по которым они шли, опустились в волны, и только несколько острых скал продолжали возвышаться над морем, как бы указывая на проход, из которого явился разрушительный небесный гнев.
Эти скалы, поднимающиеся в Индийском океане между восточной оконечностью Индии и островом Цейлон, до сих пор известны под названием Палам-Адима.
Когда люди, попадающие в Китай и Индию, минуют Мальдивы, то первая точка индо-цейлонского побережья, которую они видят, это голубоватая вершина, зачастую покрытая облаками и величественно поднимающаяся из воды. Именно у подножия этой горы по легенде первый человек ступил на побережье большой земли.
С незапамятных времен эту гору называют Адамов Пик, это название закрепилось и в современной географии.
Растительность, которую два путешественника видели на расстоянии, была не более чем обманчивым миражом, созданным принцем Ракусосом, чтобы заставить их нарушить слово, данное Богу.
Адима упал на колени, плача от горя на голом песке, но Ева подошла к нему и бросилась в объятия, говоря:
— Не грусти, скорее всего Бог простит нас.
Когда она произнесла это, в облаках послышался голос, который опроверг ее слова:
— Женщина! Ты согрешила лишь из-за любви к мужу, которого я повелел тебе любить, и ты уповала на меня. Я прощаю тебя и его тоже из-за тебя. Но теперь вы не сможете вернуться в то место, которое я создал для вашего счастья. Из-за вашего непослушания моим заветам на землю вторгся дух зла. Ваши дети, для которых вы будете страдать и работать на земле по вашей же вине, станут плохими людьми и забудут меня. Но я пошлю Вишну, который воплотится в грудь женщины и принесет им надежду на вознаграждение в другой жизни и возможность молиться мне, чтобы смягчить причиненное зло.
Адима и Хева успокоились и поднялись с земли. Однако с тех пор им пришлось усердно трудиться, чтобы добывать из земли пищу.»
Буддийская легенда связывает этот шаг, застывший в граните, не с появлением первого человека, а с воплощением первого Будды в тело девы Авани и ее рождением.
Вот отрывок из «Нирдиса», одного из священных текстов буддизма, который имеет к этому прямое отношение:
«Когда дева Авани, оплодотворенная лучом Вечной Мудрости, почувствовала, как божественный Шакьямуни возник внутри нее, ей было приказано поселиться в какой-либо высокой части страны, чтобы открыв глаза в первый раз Будда смог бы увидеть весь остров, который он пришел возродить к жизни своим праведным учением.
Усевшись на Дхарма-Суриа, священного слона, которого джин Кундаса подготовил для нее, она покинула дом своего отца и направилась по дороге, которая шла прямо к горе, называемой Саманта-Кунта (Адамов Пик).
Прибыв на вершину горы, она несколько месяцев жила едой, которую приносили ей слуги, которые оспаривали между собой честь служить ей, ожидая счастливого освобождения от бремени, которое должно было наполнить небо и землю радостью.
Когда пришло время, Шакьямуни вышел из чрева Авани, что произошло без всякой боли для роженицы. Через несколько мгновений он достиг размера взрослого человека на удивленных глазах своей матери, которая опустилась на колени и поклонилась ему.
Первое место на земле, где ступил Будда, сохранило свой отпечаток, чтобы постоянно указывать своим почитателям место его рождения. Тот, кто каждый год приходит, чтобы созерцать этот божественный знак, считается освобожденным от греха и может принести жертву раньше других, то есть совершить омовение.»
Здесь я прерву цитирование отрывка из «Нирдеса», который напоминает в нескольких словах легенду, советующую отправиться для поклонения в пасхальные дни на ежегодное паломничество. История всей легенды об матери-девственнице Авани согласно Маха-Вансе и буддийским традициям потребует намного большего объема текста.
Когда солнце начало покрывать склоны Адамова Пика, я стал свидетелем хорошо известного явления, о котором часто сообщают путешественники и которое я уже имел возможность наблюдать сам.
Уже много раз было сказано, что слон встает на колени перед восходящим солнцем и словно поклоняется ему.
Возможно это разумное животное, которое любит отдыхать в покое, действительно могло служить объектом для создания такой истории, попав в поле зрения в подобный момент. Однако несмотря на необычайные способности, о которых мне всегда приятно узнать, я не могу поверить, что слон развивает свою интуицию до такой степени, чтобы продемонстрировать столь любопытное внешнее действие.
В следующем вопросе я мог убедиться много раз и могу подтвердить его со всей аккуратностью.
Когда слон видит первые лучи солнца, если он предоставлен самому себе, то есть не вынужден по приказу своего хозяина продолжать путь или работу, он поворачивается передом в сторону восходящей звезды, а его туловище закручивается спиралью вокруг себя, что является одним из признаков медитации колосса. Глаза его устремляются вперед и будто теряются в пространстве. Слон смотрит, наблюдает, и несомненно, ищет секрет происхождения этого таинственного света, который наполняет землю. Однако же природа этого животного еще недостаточно развита, чтобы объяснить это явление.
Я много раз с огромным интересом наблюдал этот вид экстаза, эти попытки огромного животного направить свою мысль в нужном ключе.
Слон знает своего хозяина, своих друзей, понимает их язык, ему знакомы деревья, цветы, фрукты и все явления природы. Он чувствует себя и хорошо, и плохо, он ожидает то вознаграждения, то выговора. У него есть представление обо всем, каким бы малым оно ни было. Однако же солнце является для него совершенно непонятным явлением, поэтому то пристальное внимание, которое он уделяет солнечному светилу каждое утро, указывает на то, что данный феномен превосходит его интеллект.
Даже если вы поднимитесь на несколько интеллектуальных уровней выше и достигните вечности, то и там вы поймете, что и человек не намного более развит, чем слон.
Нирджара и его два собрата, которых мы оставили на более низком плато, чтобы не загромождать путь к вершине, которая была так высока, что их уже почти не было видно, не преминули воздать благосклонной звезде свое безмолвное созерцательное уважение.
После легкой закуски из чая и бутербродов, съеденных на свежем утреннем воздухе, мы присоединились к нашему каравану и начали спускаться по противоположному склону горы в районе Димбола.
Лесистые долины, которые мы пересекали буквально каждую минуту, вызывали в нашей груди порывы восхищения, и, хотя мы были в этой стране не первый день, нам впервые посчастливилось узреть подобную растительность.
В дополнение к живописным и грандиозным ландшафтам и великолепным видам, которые представали перед нами на каждом шагу, наше внимание постоянно привлекало множество разнообразных птиц и животных. Я никогда не видел нигде — даже на Борнео и Яве — такой природы, как на Цейлоне. На каждой ветке дерева была обезьяна, за каждым листом — попугай ара, райская птица или сусликобелка.
Вечером мы прибыли в город Котмале на Диосбидже, одном из крупнейших притоков Махавеле-Ганги, вдоль которого мы должны были проследовать в Канди.
Ни одно необычное событие не произошло в ходе нашего путешествия с гор Котмале в эту столицу внутренних районов, в которой мы вровели всего лишь пару часов. Время нашего совместного путешествия подходило к концу. Важные деловые вопросы не позволяли мсье Дюфо посвятить этой поездке даже один лишний день сверх тех, которые он сам себе выделил.
Я пожалел, что несмотря на свою цель изучения различных индийских древностей, я не провел как минимум неделю в городе древних раджей Цейлона, и решил, что если мне доведется побывать здесь еще раз, то займусь более тщательным исследованием Канди и его исторических памятников. Я также пообещал себе провести побольше времени на острове Манаар, а также в северо-западных, западных и южных провинциях, которые мне пришлось оставить в стороне из-за траектории того пути, по которому я следовал из Пуан-де-Галля в Тринкомали и Джафнапатам (СОВРЕМЕННОЕ НАЗВАНИЕ — ДЖАФФНА).
В этот раз у меня было время лишь на то, чтобы посмотреть дворец древних царей — великолепное здание, чей важный фасад простирается на протяжении более двухсот пятидесяти метров в длину, а также Патерипауч — большую шестиугольную двухэтажную башню, на вершине которой раджи, украшенные золотом и бриллиантами, являлись пред народом в дни великих праздников. После быстрого осмотра Амавелле или дворца царских жен, мы возобновили наше путешествие в сторону Налланде.
Сколько археологических шедевров я оставил позади, не говоря уже о знаменитой гранитной горе Домбул, которая возвышается на более чем триста метров над окружающими ее горами и лесами, и где поколения скульпторов возводили на гранитном фундаменте от подножия до самого верха полдюжины храмов, посвященных Будде.
На подходе к Канди мы не могли не посетить знаменитый туннель, вырытый в Курунайгале английским губернатором сэром Эдвардом Барнсом, целью которого было окончательно установить английское господство в центральных провинциях.
Старая легенда, хранящаяся в сердцах всех жителей всего города, гласит, что никакое иностранное господство не может быть установлено в стране, пока одна из гор вокруг Канди не будет пробита захватчиками насквозь. Священники тщательно поддерживали это суеверие, что неоднократно вызывало восстания в стране.
Сэр Эдвард Барнс, хорошо зная страну, в которой суеверия оказывают огромное влияние на умы людей, в один прекрасный день решил все-таки начать строить проход в одной из этих гор. В течение всего времени, в течение которого велись работы, священники каждый день твердили, что небесный огонь уничтожит рабочих или же что гора обрушится на них.
Но все усилия были тщетны. Спустя некоторое время китайцы, которых намеренно привели сюда для того, чтобы на них не влиял местный страх, завершили работу. Жители Канди были ошеломлены, и, поняв, что богов с ними больше нет, более не пытались избавиться от иностранного влияния.
После трех остановок в Атгале, Довале и Канделуре мы прибыли в Налланду, где мне пришлось растаться с семьей Дюфо.
Нет ничего более грустного, чем подобная разлука. После двух с половиной месяцев наши пути расходились. Срочные дела вызвали меня в Пондичерри, и я не мог откладывать свой приезд более чем на месяц, что примерно составляло время, когда я мог примерять на себя костюм путешественника.
Настоящая печаль, которая явно охватила моих друзей из Калтны и которая заняла и мое сердце, заставила меня принять героические действия. Вместо того, чтобы провести четыре из пяти дней с моими друзьями на станции, как было условлено ранее, вечером того же дня в Налланде я подготовил свою повозку и наказал погонщику волов Мутту Сами и моему слуге Амуду принять на себя управление ей. Со слезами на глазах я объявил месье и мадам Дюфо, что на следующий день на рассвете я продолжу свое путешествие один.
— О нет! — воскликнула молодая жена моего друга... Она почти зарыдала, ее голос предательски задрожал, и она сразу замолчала. Ее муж, не способный выразить словами свои чувства, молча пожал мне руку. Они оба поняли, что я спешу уехать, чтобы побыстрее закончить тяжелый момент расставания.
За ужином мы все были грустны. Я хотел попрощаться с семьей Дюфо, чтобы отправиться в путь до восхода солнца, но они ничего не хотели слышать и потребовали, чтобы я позавтракал с ними на следующее утро.
Когда я подошел к повозке, на которой стояла моя кровать, то услышал приглушенные рыдания за деревом. Я подошел ближе... это был безутешный Амуду, который прощался с Анниамой, сингальской брюнеткой, которая тронула его сердце и которая считала его самым красивым из всей прислуги семьи Дюфо.
На следующее утро в семь часов я повесил винтовку на плечо и уселся в повозку с волами, и мои двое слуг, ставшие за столь короткое время хорошими друзьями, двинулись в направлении на Амбаар.
В ходе обмена словами прощания я поклялся моим друзьям вернуться. Я не сомневался, что сдержу слово.
Около тридцати лье отделяли меня от Тринкомали. Мы пересекли это расстояние за семь дней, что является настоящим подвигом, учитывая разнообразные препоны, которые нам пришлось за это время преодолеть.
В ночное время нам приходилось особенно удваивать меры предосторожности. Местность, через которую мы продвигались, полна самых опасных животных на всем своем протяжении от Налланды до озера Канделле и Тамблгама. Ягуары, черные пантеры, дикие полосатые кошки, змеи боа и всевозможные огромных размеров крокодилы словно сговорились собраться вместе в этой части провинции, которая наименее населена из всех частей страны. Я не говорю уже о диких слонах, которые обитают в лесах вдоль Махавели и которые крайне опасны в случае нападения их на человека.
Некоторые англичане иногда доставляют себе радость поохотиться на этих слонов. Кроме того, что для меня охота на таких животных, которые никому не причиняют вреда и легко позволяют себя застрелить, представляется кощунственным убийством, так я еще и считаю эту охоту совершенно одиозной и трусливой, потому что невозможно убить слона иначе, чем высматривая его на скале, на которую он просто не может залезть, или на дереве, слишком большом для него. Если бы охотник хотя бы решился напасть на слона лицом к лицу, я бы мог считать его джентльменом.
Мы благополучно прибыли на берега искусственного озера Канделле, творения, созданного браминами после их завоевания, с целью орошать прилежащие к пагодам земли во время сезона засухи. Оттуда мы направились в Тамблеган, маленький город в заливе Тринкомали, расположенный в крайне живописном месте.
Ничто не может быть столь красиво и очаровательно, как эта местность, буквально утопающая в деревьях, лианах и цветах.
Мы попали сюда в разгар великого праздника, который поднял огромную шумиху по всей стране. Дело в том, что эта часть острова населена почти одними только индусами с побережья Малабар или Коромандель. Один из самых богатых обитателей касты велладжа, который утверждал, что принадлежит к королевской семье, женился на своей дочери из другой веллажа с Негапатама, который находится на материке. В результате территории и касты двух супругов, то есть территория от Тамблгама до Цейлона и Негапатама на юге Индии, были объединены, а население увеличилось более чем в три раза. Со всех сторон провинции люди из всех каст и сословий приезжали толпами для участия в праздничных мероприятиях, которые обещали быть просто потрясающими, судя по богатству велладжа Налла-Тамби-Моделиар, отца молодой девушки.
Едва я обосновался в бунгало на берегу очаровательной бухты, где собирался провести несколько дней, как вдруг увидел, что поток тюрбанов самых разных оттенков движется в мою сторону. Во главе процессии был толстый индус, одетый в муслин, белый и золотой шелк, покрытый бриллиантами, и опирающийся на позолоченную трость, усыпанную рубинами, которую имеют право носить только члены правящих каст.
Это был Налла-Тамби-Моделиар, который, узнав о прибытии европейца в бунгало для иностранцев, пригласил меня на праздник, который должен был вот-вот состояться. Это вполне нормальная практика, я был готов к этому, тем более что только что сам отправил ему как вождю деревни сообщение, подписанное генерал-губернатором, которое давало мне основания требовать, чтобы мне в бунгало были доставлены посуда, постельное белье и противомоскитные сетки.
Конечно же я принял сделанное его приглашение, которое идеально соответствовало моим планам пребывания в этих местах.
Праздник должен был длиться минимум две недели. Там было произнесено множество малопонятных речей о количестве преподношений всех видов, которые были сделаны в целях организации данного торжества, а также о богатстве подарков, которые должны были быть сделаны руководящим празднеством браминам.
Фейерверк прибыл из Бенгалии, резиденции раджи Аллахабада. Последний самолично принял на себя командование кораблем, чтобы доставить груз с набедренными повязками всех цветов и хлопчатобумажными тканями, предназначенными для раздачи всем нищим, пандарусам и факирам, и приобретенными у их производителей в Транкебаре.
Девять из десяти белых слонов были покрыты попоной.
Наконец, что поразило толпу больше всего и дало высочайшее представление о касте и влиянии Налла-Тамби — это группа молодых и симпатичных девадасси, баядерок, которые прибыли накануне из знаменитой пагоды Челамбрум в Карнатике, известной во всю Индию самыми талантливыми и красивыми священными танцовщицами. Прежде чем рассказать читателю об роскошном празднестве, представляющих своеобразный интерес, а также дабы лучше понять символическое значение религиозных церемоний, я хочу поведать вам о баядерках.
Эти жрицы алтаря и любви известны в Европе лишь по замысловатым рассказам путешественников, которые не подозревают, что на проникновение в суть реалий Востока уходит ни один год. Я же хочу показать ситуацию в ее истинном свете.
Сама популярность этих прекрасных девушек заслуживает того, чтобы я посвятил им отдельную главу.