Фильм «Тёмный город» (1998)
Пройасу «везёт» на фильмы «печального триумфа» – ни один его масштабный проект не имеет истинно счастливого завершения, хотя, казалось бы, победа бобра над козлом несомненна. Даже за концовкой «Я, робот» чувствуется продолжение, которое никогда не будет снято, но в котором всё ой как непросто и неоднозначно.
А может, маэстро выбирает (или, говоря о «Тёмном городе» – создаёт) такие сюжеты намеренно, потому что, хотя «дождь не может идти вечно», но и жизнь не может быть простой как «солнечный круг, небо вокруг». Даже разгадка, рухнувшая на Джона Мёрдока – сам он не он, его жена не жена, город не город, а за городской чертой вообще ужас что, – ещё не финал, потому что восстановление «статус кво» мира и ощущение себя собой – лишь первое искушение для Избранного; дальше много чего предстоит.
Тем и хороши фильмы, которые побуждают разгадывать предложенную тебе реальность, искать и предлагать ответы, потому что автор их не даёт. Ты вправе предложить свой вариант и придерживаться его. Этим и отличается «Тёмный город» от снятой в тех же декорациях «Матрицы», потому что в «Матрице» всё тупо ясно – люди это батарейки для глобальной компьютерной системы, поставляющей им жизнь-сон в обмен на электроэнергию. Тут даже домысливать нечего, остаётся следить, как Избранный выпутывается из ловушек системы. Наслаждаться «Матрицей» может любой, даже домашняя кошка – ей тоже нравится, как на экране фигурки скачут-прыгают.
А в «Тёмном городе» неясностей много до самого THE END. И тот, кому есть, что напрягать, напрягает мозги в стремлении понять – зачем пришедшим из тьмы Незнакомцам понадобилось создавать виртуальный город, где каждую полночь всё изменяется, а полдня вообще нет? Закадровое объяснение в начале и исповедь доктора-коллаборациониста Шребера ближе к финалу мало кого устроит – нет же, всё не так! автор не прав!..
Истинное наслаждение – изучать эту живую стильную картину, разворачивающуюся перед глазами. Нуар или эпюр – не суть важно, но кому-то из главных Незнакомцев явно приглянулся образ 1950-ых, и он был любовно воспроизведён во всех деталях быта. Но сразу замечаешь – в мире чего-то не хватает, он гол, пуст, как химически очищенная вода, потому что Незнакомцы, привыкшие жить своим коллективным разумом термитов, не в состоянии понять значение тех мелочей, которые делают нашу жизнь настоящей. В их искусственном городе нет мусора, нет трещин, всё какое-то гладкое, ровно заштукатуренное, неестественно чистое, словно после фотошопа. Люди-куклы, повторяющие свои реплики как заевшие грампластинки – при всём ужасе этой повторяемости, – выбиваются из общей картины, потому что они подсознательно цепляются за настоящие черты своих личностей, не стёртые инъекциями в лоб.
Незнакомцы не в силах проследить за всем, контролировать всё и вся – и вот, выбивается из коловращения полуночей полицейский агент. Этот человек, один из немногих разумных в мире, где День Сурка бесконечен – грязный, всклокоченный, объявленный сумасшедшим, он изрисовывает стены своей квартиры бессвязными текстами и роковыми спиралями Незнакомцев, но в отличие от холодных глаз остальных его глаза живые и настоящие. Увы, он не выдерживает одиночества среди кукол. Невыносимо понять, что день всегда один и тот же – понедельник, как на Острове Невезения.
За ним – Джон Мёрдок. Этот выстоял и получил в награду оружие против Незнакомцев. Их же собственное оружие. Сначала случайно, потом ощупью, потом осознанно он пускает его в ход, и с каждой попыткой растёт как личность. Настолько, что даже последнее открытие его не сломит, а лишь придаст сил: «Всё это надо изменить».
Великолепны Незнакомцы – во время своих камланий говорящие в один голос, одинаково трясущие нижними челюстями, одетые и выглядящие как гибриды носферату с кенобитами. Мертвенные, трупные, они старательно играют в людей, косплеят их, маются между своим термитным коллективизмом и желанной индивидуальностью, подчёркнуто обращаются друг к другу как к личностям – мистер Бук, мистер Ханд, мистер Дрыг, мистер Прыг, – словно, имея личное имя, можно стать личностью… Наконец, когда мистер Ханд получает в инъекции подобие индивидуальности, он становится… человеком? Нет, тем мерзавцем, которым должен был стать Мёрдок. Но он счастлив – мерзко счастлив, иначе он не умеет, – что он отныне почти человек. Быть может, даже бессмертный, как мечталось?.. Увы, термиты мыслят только вещественно – мясом, плотью, вливаниями в мозг через телескопическую иглу, – им невдомёк, что есть какая-то другая истина, кроме желания вечно длить своё жадное Я здесь и сейчас, в грязном замкнутом гадище бутафорского города-мира. Это их рай, иного им не надо.
А что вы хотели? Цивилизация facehugger’ов, случись им столкнуться с людьми, тоже нас не поняла бы. И не вместила бы смысл слов: «И стал человек душой живою». Не мясом живым, а душой. Потому-то Незнакомцы – лицехваты в забальзамированных телах жертв, – и мечутся, и ставят лихорадочные опыты на людях, пытаясь понять, почему мы такие разные, почему способны на подвиг.
Да где им понять, паразитам-то. Им, глистам, недоступно наслажденье битвой жизни. У человечества иные принципы: «Нас трогает стремление к чистоте, к справедливости и к общему благу. Нас приятно удивляет, что люди, которые всё равно умрут, стремятся к этому»…
Поэтому Джон Мёрдок перестраивает мир и зажигает солнце.
Смотреть. Возможно, не раз.