Дэвид Рузвельт Банч и его


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «С.Соболев» > Дэвид Рузвельт Банч и его роботы из Модерана
Поиск статьи:
   расширенный поиск »

Дэвид Рузвельт Банч и его роботы из Модерана

Статья написана 11 апреля 2023 г. 14:30

Дэвид Рузвельт Банч (David Roosevelt Bunch) — американский поэт и писатель, в основном известный своей сюрреалистической научной фантастикой, родился 7 августа 1925 года в Лаури-Сити, штат Миссури. Окончил Центральный университет штата Миссури со степенью бакалавра наук, потом получил степень магистра английского языка в Вашингтонском университете в Сент-Луисе. До выхода на пенсию в 1973 году работал картографом в картографическом агентстве обороны в Сент-Луисе.

До 1957 года Банч написал более 200 рассказов и стихов в других жанрах, помимо научной фантастики. В том же году он опубликовал свой первый научно-фантастический рассказ «Обычная чрезвычайная ситуация» и в конечном итоге стал важной частью Новой волны 1960-х годов в американской научной фантастике. С 1957 по 1997 год он опубликовал более 75 научно-фантастических рассказов.

Более 40 историй Банча были собраны в книге Moderan (1971), состоящей из очень коротких рассказов, о мире будущего, в котором будут доминировать враждующие роботы. (Две истории Дэвида Банча составитель Харлан Эллисон взял в «Опасные видения»). Модеран — это мир будущего, где люди состоят в основном из механических частей, а поверхность «земли» сделана из пластмассы. В этой умной и тонкой, хотя и несколько элитарной сатире впечатляюще показан мир доведенной до абсурда технологии, в котором человек-киборг окончательно превратился в робота.

В мире Банча машинная пустота отражает и в конечном итоге продолжает бессмысленность человеческого существования. В совокупности рассказы представляют собой своего рода сатиру на человеческое единство, или насмешку над универсальностью культуры поведения: преобразовавшись в киборгов, мы остаемся такими же.

Скончался писатель 29 мая 2000 года.

Публикуем рассказ It Was in Black Cat Weather 1963 года в переводе Галины Соловьевой.


Погода — в самый раз для черной кошки

В непроглядной тьме, где место только блуждающим огонькам, она стояла под его окном и окликала, протягивая зажатых в покрытой струпьями руке пять длинных узких ящичков. В смутной стальной тени карниза скрывалось нечто похожее на лодку.

— Папа! — вопила она, — выходи, посмотри, что я тебе принесла! Их там еще много. Там, в Добром Долгом Покое. А сколько их еще друг в друге. Вообрази, сколько…иди посмотри!

Он, конечно, знал, что в пяти ящичках ничего нет: во всяком случае. ничего такого, что бы можно было… нет, не совсем ничего. И, конечно, это железный Мокс принес ей эти ШТУКИ из Доброго Долгого Покоя. Строго запрещенные…

Он поднялся из бедроприемного кресла, из теплого логова, из нежной заботы, которой большей частью предавался теперь, будучи однодетным и свободным Спокойно Ожидающим в размышлениях над мировой проблемой универсальной глубины. Он прощупал себе горло, помял и потискал, силясь пристроить поудобнее то место, которое выложили золотом от рака, и заговорил согласно записи, старательно работая губами и прокручивая пленку.

— Дафалена! Ты не должна больше брать железного Мокса в Добрый Долгий Покой. Потому что там он берет эти ШТУКИ. Хоть я и выставляю на сменных настройках режим «тупого слуги», он каким-то образом переходит на «Человечность» и тянется за этими ШТУКАМИ. Мне нет дела, если ты сама будешь носить туда эти длинные упаковочные ящички раз в день или триста шестьдесят пять дней в году двадцать пять лет подряд и возвращаться с тем… ну, с тем, что ты там, как ты сказала, находишь. Но чтобы у Мокса я больше не видел этих больших грязных сырых ШТУК. Поняла?

И, Мокс!

Мокс на своих тупых ногах-лодках вывалился на свет с большой коробкой, держа ее так бережно, будто в ней крылось что-то очень желанное. Видю, что ящик не спешат взять у него из рук, Мокс гулко уронил его наземь и глубоко вогнал в себя плечи, так что железные кисти свисали тихими листьями с плечевых перекладин — так он пожимал плечами. Потом он зашлепал ладонями и помигал глазами-лампочками в обычном приветствии.

— Нечего стоить из себя невинность! Отключи человечность, Мокс, и перейди в альтернативных настройках на Тупого Слугу. Сейчас же! — Он повиновался. — Забери эту гадость, которую уронил мне чуть не на ноги. — Он исполнил и это. — Отправляйся обратно в Добрый Долгий Покой. И исправь! Исправь так, чтобы никто и не узнал, что ты натворил.

Они скрылись в черной как сливки ночи, а у него от крика стало побаливать горло, и пока он переключал пленку на «кричать вернись Дафалена», оба ушли — железный мыслитель с пленочными мыслями и маленькая девочка убрели в густую бестеневую тьму под безлунным низким небом с тучами, готовыми разразиться позднеоктябрьским дождем. Это же была Дафалена, его дочь Дафалена во времена чудовищ, во времена, когда странные механизмы и странные мутанты бродили по бесприютному пластику Модерна, играя переключателями и злобами. Он отпустил ее, миновавшую возраст добродетели, он допустил ее побег с железным мыслезаписным мыслителем, сочтя. что наименьшее из многих зол в ее весенние годы — набраться опыта, против которого ей предстояло выстоять во времена, склоняющиеся к безнадежности, широкой, толстой и высокой, как мокрое резиновое небо над головой. Он пытался ничему ее не учить. В свой срок она дорастет до «замещения» и ее тело деталь за деталью будет заменено на металл и пластик новыми великими хирургами, а то, что останется, будет питаться внутривенно. Но сейчас он отпустил ее, без матери, с этими чулочными коробочками в глубокую ночь вслед за мыслепленочным мыслителем, предоставив ей справляться с одиночествам и проблемами взросления, как сама знает, пока наконец она, замещенная твердой и решительной рукой, не станет женщиной, способной выжить.

Добрым Долгим Покоем называлось кладбище. Когда она вернется, он, пожалуй, покинет на время свое уютное бедроприемное кресло, чтобы выйти к ней. Может быть, он лицемерно возьмет у нее одну и коробочек и, изображая заинтересованность, заглянет внутрь. И может быть там хоть раз окажутся светящиеся и мигающие в долгой пустой ночи светлячки. И тогда он проговорит с отцовской ленты через золотую противораковую затычку: «О, Дафалена, как мило! Ты выбралась на кладбище ловить светлячков в великой ночи, как нормальное игривое дитя. Об этом я тебе и говорил. Малая искра в долгой тьме. Как мило! И ты принесла их в ящичках, обжигавших и мозоливших твои маленькие ручки, мне, своему папочке! Как мило мило мило…

Он теперь считал за лучшее заранее готовить речи, записывать план на пленку, чтобы все гладко прошло сквозь золотую противораковую пробку. Бывало, когда его застанут врасплох, с бракованной или неподготовленной пленкой или при перемене обстоятельств, у него вырывалось какое-нибудь глупое замечание — невообразимо странное, вовсе не подходящее к обстоятельствам, к которым ведь не всегда заранее подготовишься, не сразу поменяешь речь. Обстоятельства не должны были так с ним поступать, считал он, но поступали. И при том, что в целом ему следовало бы из осторожности говорить с каждым днем все меньше и меньше, он каждый раз выговаривал все больше и больше, превращая планы в надежды, выпуская замечания из золотой трубочки наперекор темным обстоятельствам — в сущности, умоляя.

И снова топот железных ног в ночи и тихое чуп-чуп маленьких девичьих туфелек: он позволил чудовищной глотке выйти в тестовый режим. Слова бились в золотой трубке как неисправные клапаны в золотой выхлопной трубе, и вместо ловко выговоренного «ПРИВЕТ» он заорал в темноту. А они уже громоздились в темноте. Мокс — высокой угловатой глыбой за пластиковой грушей, а она ― много меньшей и более хрупкой кляксочкой чуть в стороне от своего железного дружка. Он рванулся к дочери, старательно выговаривая ртом заготовленные слова:

— О, Дафалена, как мило мило мило… ты побывала…

Она сунула ему коробочки, и на один ледяной и леденящий миг ее глаза нашли его глаза под лучом прожектора, вращавшегося у него на крыше и как раз тогда развернувшегося к ним. Двор освещали и лучи с других крыш, ловили их в перекрестья, погружали то во тьму, то в свет. Мокс втягивал суставы рук в себя и снова высовывал. А она застыла тихо как камень.

Коробочки были тяжелы в его руке. Ничего в них не шуршало, из них не пробивалось ни огонька. Он дождался нового оборота прожектора на крыше и подставил ящичек пробегающему лучу. Луч пробежал по чему-то белому, холодному, мертвоглазому, Дафалена ждала, вытянувшись как на пьедестале, заломив покрытые ожогами руки. Мокс работал суставами и скобами, втягивая и вытягивая руки на всю длину. И в глотке, вот странность, ощущалась давняя боль, совсем не от золотой вставки.

Он снова подставил ящичек пробегающему лучу и с содроганием все своих мясных вставок вдруг понял. С третьим оборотом он выставил ящик вперед, так что стали видны зазубренные места отлома, там где Мокс выломал их, пять лет покоившихся в цветах и ангелах Доброго Долгого Покоя. С четвертым оборотом он с силой отшвырнул их на стальной лист, на котором стоял. Жужжащие лучи с других крыш поймали осколки белого, и глотка у него заболела такой старой болью, что он не сумел договорить заготовленных слов. А белый глаз ударил в него гладкой меловой звездой холода… холода. Потом железный Мокс, бросив вдруг свое глупое занятие — втягивать и высовывать руки, согнулся в большом поясном шарнире и поднял ЭТО с земли.

Это она! — восторженно взвизгнула Дафалена. — Ты переключил его на Слугу, и тогда я ему просто приказала. Он нашел Маму!

Когда он тихо рухнул в белую пыль ангела, железный Мокс и испуганная маленькая девочка ускользнули в сторону кладбища, в упругую тьму, догадавшись, что не угодили ему.

Fantastic Stories of Imagination, Февраль 1963

Иллюстрация Лео Саммерса

https://fantlab.ru/work1630466





579
просмотры





  Комментарии


Ссылка на сообщение11 апреля 2023 г. 15:16
Ничоси! Рассказ целиком? Почитаем..8-)
свернуть ветку
 


Ссылка на сообщение11 апреля 2023 г. 15:26
Банч писал очень короткие рассказы.


Ссылка на сообщение11 апреля 2023 г. 17:15
Спасибки!


Ссылка на сообщение13 апреля 2023 г. 01:10
Спасибо огромное, побольше радуйте нас таким.


Ссылка на сообщение13 апреля 2023 г. 10:32
Спасибо! Очень любопытно.
А рассказ — грустный...


Ссылка на сообщение13 апреля 2023 г. 11:28
Может дело в переводе, но я что-то ни черта не понял%-\
свернуть ветку
 


Ссылка на сообщение13 апреля 2023 г. 11:31
Банч он весь такой, ажурно-перевычурный.
 


Ссылка на сообщение13 апреля 2023 г. 11:38
Это да. Прочитал ещё раз, вдумчиво. Всё равно многое не ясно. Думаю дело в том, что это же часть большого цикла вроде и чтоб понять этот мир нужно ещё пару вещей изучить.


Ссылка на сообщение13 апреля 2023 г. 11:40
И в предпоследнем абзаце похоже опечатка «.. и с содроганием всех своих мясных вставок..»
свернуть ветку
 


Ссылка на сообщение13 апреля 2023 г. 11:56
Да там по всему тексту опечатки!
К примеру, должно быть «по бесприютному пластику Модерана», а не «Модерна» и т.д.


Ссылка на сообщение9 августа 2023 г. 01:39
банч дивный, да, но модеран всегда казался мне романом-фиксапом, а не сборником.
до сих пор помню, как читал его в публичке где-то в середине 90-х.


⇑ Наверх