Для справки: Методика Альтова – это метОда объективной оценки текста, разработанная ученым и писателем – фантастом Генрихом Альтовым (он же – автор ТРИЗ (Теории решения изобретательских задач), ТРТВ (Теории развития творческого воображения и ТРТС (Тории развития технических систем).
Подробно о деталях процесса – предыдущие статьи из данной подборки.
А пишется все это, уважаемый потенциальный читатель, с одной единственной целью: практическая подготовка алгоритма некой воображаемой сетературной точки, пользователи которой — не напрягаясь, в режиме спокойного заполнения стандартного пространства несложной, простой и понятной анкеты — будут формировать объективные оценки фантастических текстов. Что-то вроде здешнего жанрового классификатора, но с совершенно иным, гораздо более вычурным «выхлопом». Ибо почти полвека практического программирования привели к пониманию великой, в сущности, мысли: ныне, при современном уровне развития языков и фреймворков, можно создать любую мыслимую эффективную систему объективного оценивания чего угодно, главное — сваять грамотное техническое задание.
***
Итак, приступим.
***
1. Субъективный фактор.
Речь идет о впечатлении, которое производит произведение на читателя.
Представленные ниже количественные оценки используются при анализе «бумажных произведений», то бишь прошедших горнило корректуры, редактуры и художественного совета. В данном тексте (для сетераторов) приведены – для примера. И для ориентировки:
1 балл — никакого впечатления.
2 балла — хорошее произведение, которое производит сильное впечатление (однократно, желания перечитать – нет).
3 балла — произведение много раз перечитывалось и всегда давало что-то новое (или непременно производило сильное впечатление).
4 балла — произведение оказала влияние на жизнь, судьбу, на мировоззрение читателя.
5 баллов — произведение входит в своеобразный Ближний Круг Личности, неизменно цитируется — к месту и не к месту, без него весь этот мир был бы неполным.
Данный параметр оценки стоит несколько особняком по отношению ко всем прочим, ибо – не требует обоснования. Формально. Тут рецензент (читатель) вправе «оттянуться», выплеснуть весь негатив (или позитив – это как придётся) на автора текста. Но. И ещё раз – НО.
Необходимо – не менее формально – соблюсти определённые формальности, а именно:
*** Отразить (так или иначе) три вопроса:
— желание перечитать (есть/нет), почему – привести некие аргументы;
— тема и идея – оставить комментарии по поводу «воспринимаема, принимаема» либо – совсем наоборот;
— устойчивое предубеждение по поводу восприятия данного текста (есть/нет), почему – привести некие аргументы;
*** Суммировать (при необходимости) итоговые выводы оценки последующих параметров методики – в качестве значимых факторов процесса «нравится – не нравится»);
*** Привести (при необходимости) некое обоснование собственного субъективного взгляда на проблематику темы и идеи.
Оная развёрнутая характеристика – не обязательна, но – весьма желательна, ибо — вне зависимости от субъективизма восприятия – позволяет выделить именно те аспекты оного субъективизма восприятия, которые и формируют итоговое отношение к тексту.
***
2. Художественная ценность.
Художественная ценность зависит от конкретного воплощения идеи и темы именно в данном произведении, ибо одна и та же «авторская задумка» может быть воплощена в разных произведениях с различной художественной силой. Одна и та же задумка. С очень и очень различной художественной силой.
При определении художественной ценности следует принимать во внимание степень совершенства композиции произведения, наличие (или отсутствие) стиля произведения, язык — словом, художественную технику.
Произведение искусства есть отражение мира, преломленное личностью автора. Поэтому одна из важнейших художественных характеристик – проявление личности автора в произведении. Примером могут служить произведения Грина, Паустовского: каждая страница в них — независимо от содержания – имеет свой особенный колорит. (Конечно, если личность автора не проявляется — это тоже характеристика... Но речь идет именно о позитивном проявлении личности.).
Нужно попытаться оценить стиль автора, его умение строить сюжет, пользоваться языком. Любое произведение — это самовыражение автора. Как преломились его впечатления, его мироощущение, как выплеснулись они на бумагу? Что отличает почерк автора от почерков других авторов? Что можно отнести к художественным удачам, достижениям? А что к неудачам, промахам, ошибкам?
Здесь одна крайность – «…безличный набор слов, начисто лишенный индивидуальности…», другая крайность – «…свой колорит имеет каждая строка, автор узнаваем в каждой фразе…».
Представленные ниже количественные оценки используются при анализе «бумажных произведений», то бишь прошедших горнило корректуры, редактуры и художественного совета. В данном тексте (для сетераторов) приведены – для примера. И для ориентировки:
1 балл — нет художественной ценности, в частности – нет индивидуальности, нет проявления личности автора. (Здесь следует заметить, что проявление серости или глупости автора нас не интересует).
2 балла — одна художественная находка; в сюжете, стиле, настроении, языке произведения, характерах героев и т.д. В частности, проявляется особенность, присущая именно данному автору.
3 балла — несколько художественных находок (в частности, все произведение целостно отражает личность автора).
4 балла — то, что выше 3-го уровня, но без умопомрачительных восторгов.
5 баллов — те самые «умопомрачительные».
Формальная структура «параметрического пространства» оценки:
— авторская манера, индивидуальность автора;
— художественные находки;
— «авторские фенечки»;
— образность текста;
— удачность (неудачность) названия (эпиграфа, ежели таковой имеется), соответствие (несоответствие) оных содержанию.
***
2.1. Авторская манера, индивидуальность автора
Именно сей пункт вызывает наибольшее число нареканий у авторов. И возражения – вполне стандартны, типа «…как можно рассуждать о таковых категориях ПО ОДНОМУ ТЕКСТУ?...».
Можно было бы ответить не менее стандартно: «…Совершенно незачем съедать яйцо целиком для того, чтобы убедиться, что оное яйцо – тухлое…». Можно было бы, ибо ответ – вполне корректен. Не в этом суть. В том, что таковой ответ – эмоционален. А оценка должна быть – вне эмоций, насколько сие возможно. Вернее – СЛОВЕСА ОЦЕНКИ должны быть конструктивны, без набивших оскомину «супер!» и «отстой!».
Вот тут мы натыкаемся на одно весьма существенное ограничение, налагаемое на потенциального «рецензента», а именно: опыт чтения чужих текстов. То есть, ежели прямо «с места в карьер» схватился за Методику Альтова и пошёл кромсать налево и направо, то – извини, дорогой, охолОнь малькА. В этом случае – да, будь добр прочесть 10-15 иных текстов данного автора, ибо – в противном случае – выводы твои весьма далеки от «потенциальной объективности». А ежели оный опыт есть, то оные «авторская манера, индивидуальность автора» либо – «торчат как пружина из дивана», либо – отсутствуют на фоне потока «не обладающих индивидуальностью сетературных текстов». Много ли надобно прочитать сетературных текстов для приобретения такового опыта? Да, много. Полагаю, тысяч не менее десяти. Мой багаж – 65 000 (ежели тебе, уважаемый потенциальный, кажется, что это много — возьми калькулятор, вспомни сколько дней в году и оцени здраво: сколько, допустим, рассказов, можно осилить за день).
Кроме того, о собственно художественной ЦЕННОСТИ речь может идти только при условии ОТСУТСТВИЯ НАРЕКАНИЙ к форме, к стилю и т.п. Текст должен быть не то, чтобы безупречным, а – как минимум – положительно оцененным по составляющих собственно «художественной оценки». Ибо – Альтов специально оговорился в комментариях к шкале оценки: «...Здесь следует заметить, что проявление серости или глупости автора нас не интересует…».
Пример (выдержки из реальных рецензий):
«…Здесь же – помимо всего прочего – ещё и «перегруз» доли диалогов. Перегруз. Отсутствие необходимых «авторских» деталей, вне словес героев, необходимость «воспринимать суть исключительно на слух» превращает, образно говоря, «телевизор – в радиоточку». Это невероятно раздражает, при любом качестве диалогов. Диалоги – в данном случае – уже не спасают.
Когда приходится воспринимать очередную мизансцену «вслепую», когда герой «внезапно возникает» в другой точке пространства, с «пустой серой маской» вместо физиономии (на которой должны – по идее – отражаться некие эмоции), с «задрапированным» туловищем (ибо автор не удосужился добавить «необходимых» штрихов, а просто выдал финт типа «…Фигура, выступившая из темноты, сняла шляпу…») – это невероятно раздражает. Некий «театр в густом тумане». В очень густом тумане…».
***
2.2. Художественные находки
Речь идет об «изюминках художественного восприятия действительности автором». Не «авторами вообще», а именно ДАННЫМ автором. То есть – мало «сказать красиво», изящно и сокровенно, необходимо ещё ухитриться «СКАЗАТЬ ПЕРВЫМ». Тогда сие будет – именно «находка», а не «использование повторно чужих изящных словесных конструкций». Понятно, что для сетературы — по определению – величайшая редкость.
Не следует, однако, думать, что «не бывает вообще». Бывает. Просто – КРАЙНЕ РЕДКО.
Примеры:
— «…Я — совесть твоя, сопреваю в огрызке / Запретного плода…»;
— «…Чтобы быть былинней…» (тут ещё и «игра на ушах читателя», типа «бы-бы-бы»);
— «…«заплатка на душе, чёрным по белому кое-как шитая»…».
Но – повторюсь – встречается крайне редко.
***
2.3. Авторские «фенечки»
Сие – некие авторские приёмы, фразы, образные штрихи, которые не являются «открытием автора», но – тем не менее – «оживляют текст», добавляют ему привлекательности, глубины эмоционального либо логического восприятия и т.п.
Примеры из классики (бульварной, но всё же – классики):
— Эпиграф к «Миллиарду лет до конца света» Стругацких» («…И сказали ему, что эта дорога ведёт к океану смерти… и т.п.»). Сие – вообще чистый плагиат, ибо ни к каким религиозным текстам никакого отношения не имеет, а – всего лишь – не самый удачный перевод текста японской поэтессы, тем более – без указания авторства. Но – цитируемо. Ибо – «со вкусом, к месту и с душой».
— Многочисленные цитаты Головачёва из области эзотерики, философии и т.п. Сие – вообще не Головачёв, а – чистой воды – Блавацкая, дао, Конфуций и т.п. Но – цитируемо. Ибо – «со вкусом, к месту и с душой». Потому как – не читают у нас Конфуция. Ну, вот, сложилось так – не читают. А Васю Головачёва – и читают, и чтят (да — не все, но — чтят). А потому оные «чужие» цитаты – фирменные головачёвские «фенечки». Фирменные. И никто не говорит – «аллё, не твоё!». Ибо — «со вкусом, к месту и с душой».
Данная категория «словесных конструкций» встречается в сетературе уже гораздо чаще, во вполне значимых объёмах для того, чтобы использовать в обоснование конкретной оценки конкретного текста.
Примеры:
— «...Чтобы стать богом, Поля, надо дать себя распять. А на третий день воскреснуть…»;
— «…Алкоголь надо принимать с цианидом… Тогда утром не придется мучиться от похмелья!..»;
— «…Эх, если бы к кошачьей независимости да собачью преданность!..».
***
2.4. Образность текста
Тут всё просто: умеет ли автор «ЛЕПИТЬ ИЗ СЛОВЕС КАРТИНКУ», хватает ли того словесного описания событий, декораций, действующих лиц и т.п. для того, чтобы, как говорится, представлять себе событийный ряд «…весомо, зримо…».
К огромному моему сожалению, подавляющее большинство сетераторов не просто пренебрегают данной категорией «художественного восприятия действительности», а ещё и бравируют оным пренебрежением. Типа «…ну не умею я, не нравится мне вся эта скрупулёзность, душа не лежит…». Да, аргумент – ещё тот.
А к оному пренебрежению – не менее стандартно – добавляется перл типа «у читателя должна быть фантазия!». То бишь – чего тут долго рассусоливать, в двух-трёх словах читателю ситуацию обрисовал, а дальше – пусть он, родимый сам додумывает, домысливает, образы необходимые достраивает, типа – «не барское это дело, образность текста».
Пример (выдержки из реальных рецензий):
«…Образность данного текста, возьму на себя смелость, не просто минимальна, а – неприлично минимальна. Дабы оное утверждение не выглядело голословным, рассмотрим, к примеру, первую страницу.
Что читатель узнаёт из оной страницы о собеседниках, дословно:
— шпоры на некой обуви;
— фигура, «выступившая из темноты», которая «сняла шляпу»;
— две руки, одна из которых – «широка, крепка и покрыта цыпками», а другая – «по-женски маленькая, безвольная безо всяких признаков привычки к труду»;
— две макушки, одна из которых «седеющая», а другая – «лысеющая»;
— шинелька, в которую облачена «фигура»;
— «фигура» — высокого роста.
И о помещении в котором происходит действо – не менее дословно:
— ворохи бумаг, бюро с выдвинутыми ящиками, кресла (именно так – абстрактно, множественное число);
— большой стол, заставленный бутылками и кружками;
— одно из кресел – свободно (не завалено «ворохами»);
— печка (именно так, без деталей, просто – «печка»).
А теперь, уважаемый автор – закрываем глаза и представляем себе мизансцену:
«…В помещении неизвестного размера, с непонятным освещением (есть – непонятно где «граница между темнотой и – предположительно – освещённым (неясно как) пространством) имеем большой стол с бутылками и кружками, бюро с выдвинутыми ящиками, несколько кресел, которые завалены "ворохом бумаг" (одно из оных – «не завалено»), печку, и оные же «ворохи бумаг» на полу (где, сколько – неясно)…».
Представили? Особенно – печку, без единой детали?
Далее:
«…Два одноруких гуманоида «без лиц» (с «серым пятном» вместо физиономии), седеющий и лысеющий, один из которых – высокого роста, в шинельке и шляпе неизвестного покроя, со шпорами на ногах, а другой – надо полагать – голый…»
Представили? Кстати, экивок в сторону «индивидуальности автора»: ежели сие тянет на «авторский стиль», то я – трамвай.
А по поводу стандартных возражений типа «у читателя должна быть фантазия!» — приведу первое предложение одного из романов Мориса Дрюона (ибо «исторический антураж – сравним): «…В камине, на ложе из раскалённых углей, пылала целая сосна…». И как – фантазия не мешает? Вот-вот, уважаемый автор – удерживать надобно оную фантазию, ибо – автоматически – достраивает неупомянутые детали и по поводу размера помещения, и по поводу освещения, и по поводу погоды и т.п. А ведь сие – всего лишь – ПЕРВОЕ предложение. Так что – не стоит про «фантазию читателя»…».
***
2.5. Название и эпиграф
Тут всё просто: на самом деле, либо – «удачно», либо «неудачно».
Пример (выдержки из реальных рецензий):
«…И потом – крайне неудачное название – «Мой лучший враг». Ведь именно по названию мы – хотим того или нет – получаем первое представление о самом тексте. Оная фраза – между тем – содержит вполне узнаваемые ассоциации, типа «достойный», «благородный», «адекватный» и т.п. – что вообще не соответствует контексту…».
Вот такое кино