Ещё одна, самая большая визионерская поэма Стерлинга из 644 строк, сочетающая в себе элементы науки, фэнтези, научной фантастики и философии. Она изображает огромную вселенную галактик и звезд, сталкивающихся в бесконечном конфликте,
Необычное стихотворение было слишком длинным для журналов и было отклонено издательствами, поэтому в 1903 году Стерлинг самостоятельно опубликовал его в своей первой книге «Свидетельство солнц и другие стихотворения». Поэма, как водится заслужила массу одобрений и критики, лишь подтвердив этим свою значимость.
В феврале 1903 года Стерлинг закончил «Свидетельство солнца». В том же месяце он поделился поэмой со своим самым близким другом Джеком Лондоном . Пять лет спустя Лондон вспомнил, что он чувствовал, когда впервые прочитал звездную поэму, вложив в уста своего героя Мартина Идена свои собственные впечатления от первого её прочтения и вставив само название Стерлинга «Свидетельство солнца» (выведенного в романе под именем Бриссендена) в 35 главу "Мартина Идена":
Это было вполне совершенное художественное произведение. Форма торжествовала над содержанием, если можно назвать торжеством то, что малейшие подробности содержания нашли себе выражение в таком совершенном построении; у Мартина от восторга кружилась голова, жгучие слезы навертывались на глаза, а по спине пробегал мороз. Это была длинная странная поэма, строк в шестьсот-семьсот, поэма фантастическая, изумительная, неземная. Она пугала и удивляла, и она действительно была вот тут, написанная черными чернилами на белой бумаге. В ней говорилось о человеке, об исканиях его совершенной души, исследующей бездну вселенной в поисках свидетельства существования самых отдалённых солнц и спектров. Это была безумная оргия воображения, бушевавшая в мозгу умирающего человека, едва сдерживающего рыдания и оживляемого только трепетом уже дающего перебои сердца. Поэма звучала величественным ритмом в такт холодному гулу межзвездных столкновений, в такт шуму битв, встречам остывших солнц и вспышкам светил, внезапно воспламеняющихся в потемневшей бездне туманностей, а сквозь все это непрерывно и едва слышно, как серебряный звон, раздавался слабый, болезненный голос человека, жалкий лепет среди вопля планет и грохота солнечных систем.
— В литературе нет ничего подобного, — сказал Мартин, когда он, наконец, оказался в состоянии говорить. — Это чудесно, чудесно! У меня кружится голова. Я словно опьянел. Этот вопрос о великом и бесконечно малом — я не могу выкинуть его из головы. Этот вопрошающий, вечный, постоянно возвышающийся, слабый, жалобный голос человека все еще звучит у меня в ушах. Он похож на похоронный марш комара среди рева слонов и рычания львов. И в нем слышится ненасытная страсть. Я знаю, я смешон, но это просто какое-то наваждение. Вы — я не знаю, что вы такое — вы удивительный человек, вот и все. Но как вы этого достигли? Как вы смогли?
Мартин прервал свои восхваления, но лишь для того, чтобы начать снова:
— Я больше никогда не буду писать. Я пачкун. Вы мне показали работу настоящего мастера. Гениально! Здесь нечто большее, чем гениальность. Это выше всякой гениальности. Это сама истина, лишившаяся рассудка. Ваша поэма правдива, мой друг. Каждая строчка ее верна. Я желал бы знать, понимаете ли вы это, вы, догматик? Никакая наука не может опровергнуть вас. Это истина, вещаемая пророком, высеченная из темных железных глыб космоса, переплетенная с могучим ритмом звуков, она вылилась в нечто, полное великолепия и красоты. Теперь я больше не скажу ни слова. Я подавлен, уничтожен. Позвольте мне попробовать ее напечатать.
Бриссенден усмехнулся.
— Ни один журнал во всем мире не решится напечатать ее — вы сами это знаете.
Совсем недавно писатель и критик Джошуа Гленн отнес «Свидетельство солнц» к «поэзии радиевого века», описывая ее как «(Про- или анти-) научную, математическую, технологическую, космическую, апокалиптическую, дегуманизирующую, разочаровывающую и/или ориентированную на будущее поэму, опубликованную во время зарождающегося радиевого века [научной фантастики] (ок. 1900–1935)».
Больше о поэме (на английском)
Как и "Вино волшебства" перевод постепенно дополняется, пока не будет окончен. Работы почти на год.
Кому принадлежат солнца неугасимые
И с причиной в ком едино следствие
В чьём великом божественном царстве
С песней вопли сочетаются тоскливые
Амброз Бирс «Заклинание»
С тихих небес скоро свет пропадёт —
К северу клонится зимний закат,
Тихо из дальних вселенских врат
Звёзды вечерние рвутся вперёд!
Время, взгляни, как покойно они
Рядом лежат на груди Ночи вечной!
Так далеки в колыбели беспечной
От человечьих страстей и возни.
Время, взгляни, как покойно они
Рядом лежат на груди Ночи вечной!
Так далеки в колыбели беспечной
От человечьих страстей и возни.
Целую вечность текут пред тобою
Их легионы, войной обуяны
В форме течений космических рьяных
Битву небес супротивных готовя,
Чьи волны натиска встретились там,
Где вдалеке бездны ночи мятутся
И о преграду высокую бьются
Что отделяет центральный большой океан
Продолжение следует
Перевод В. Спринский, Е. Миронова
цитировать
свернуть ветку