18. Статья Лукаша Орбитовского/Lukasz Orbitowski носит название:
Новые версии старых кинолент имеют определенное оправдание, вытекающее из того, что старый фильм именно такой – старый – и привет. Давайте будем честными: многие вещи, которые когда-то были культовыми, сейчас кажутся начисто устаревшими и просто-напросто нуждаются в обновлении. Фредди же – это культ в кавычках: понимаемый как сериал, он превращается в волшебное зеркало, в котором незабываемые 1980-е неожиданно становятся прекраснее.
Сама идея повторения предполагает припоминание не столько фильма, сколько давно ушедшего мира, его призраков, звенящих кандалами в замке, полном воспоминаний. Когда мне было двенадцать (такой маленький, а уже Орбитовский), я побежал в пункт проката, где пьяный продавец протянул мне видеокассету с двумя (внимание!) частями «Кошмаров на улице Вязов». Я притащил это сокровище под футболкой, чтобы мама его не заметила, потом поставил будильник, но все равно не смог заснуть, донельзя взволнованный ожидавшим меня ужасом. Я прокрался по дому моего дяди ночью, тени были острыми, словно бритвенные лезвия, и прижался чуть ли не носом к кинескопу. Мои уши сворачивались в трубочку, потому что я выкрутил звук на минимум. Я ужасно боялся: и Фредди с его когтями, и того, что моя любимая актриса не покажет грудь и, наконец, что кто-нибудь придет и найдет меня беззащитным пред лицом упомянутой наготы и прочих ужасов.
Я не знаю, могут ли двенадцатилетние дети из поколения торрентов и net 2.0 испытать нечто подобное. Зато я прекрасно знаю, что сериал, просмотренный спустя много лет, защищает себя, как Дания во время Второй мировой войны (за исключением «Нового кошмара Уэса Крэйвена»). Совсем иначе обстоит дело с документальным фильмом «Никогда больше не спи» (“Never Sleep Again”), снятым по случаю двадцатипятилетия Фредди в кинотеатрах. Собрали всех звезд сериала, прокомментировали самые интересные сцены и пустили зрителя на кухню спецэффектов. Хотя наряду с каталогом актеров-неудачников у одного из режиссеров наблюдаются симптомы тяжелой инвалидности и ожирения, фильм приносит множество дополнительной информации и предлагает настоящее возвращение в раннюю юность – мало ли что, я засну и меня что-то порежет. Сегодня Фредди принадлежит к той же выдающейся группе, что Индиана Джонс и несколько других его приятелей по кино. Без этой стрелки в розе ветров поп-культуры я бы разбился о скалы, на которых восседает Майкл Бэй.
Ведь он не кто иной, как идол – глядя трезвым взглядом, трудно это попросту принять. Тем не менее, в США это стало повальным увлечением, выразившимся в миллионах проданных статуэток, свитеров, перчаток и шляп, благодаря которым любой может выглядеть как убийца. Все, что вам нужно, это обрызгать лицо кислотой. Мы относимся к злыдню Фредди так, словно он добряк и достоин внимания, что, конечно, понятно. Этот монстр отличается хорошо развитым чувством юмора, а ведь давно известно, что если кто-то часто смеется, он не может быть плохим человеком. Мы и Джокера полюбили по той же самой причине.
Сама идея, как отмечают создатели, гениальна в своей простоте: может ли быть правым ребенок, боящийся снов? Жизнь дала пример. Крэйвен вспоминает, что «Кошмар…» возник из правдивой, но короткой истории о подростке, который невероятно боялся спать и считал, что кошмары приведут его к смерти. Родители заставляли парнишку принимать лекарства, и оказалось, что несчастный был прав. Вот они -- парадоксы на стыке кино и жизни: если бы не это событие, «Кошмара», наверное, не было бы. С другой стороны, если бы Крэйвен черпал вдохновение раньше и из другого источника, в мире было бы одними похоронами меньше. Хоррор как жанр помимо того, что пугает, еще и служит предупреждением, выступает запрещающим знаком, политым кровавым соусом.
Заявления съемочной команды в сочетании с соответствующим образом подобранными фрагментами фильмов позволяют предположить, что следующие «Кошмары» станут шедевром наравне с «Гран Торино». Ну и пусть себе таковыми станут, я же удовлетворюсь более скромным наблюдением.
Колебания поп-культуры выпячивают сюжеты. И да, вторая часть — это, пожалуй, самый главный гей-ужастик, он даже занял соответствующее место в отраслевом рейтинге. Ничего не удалось сказать прямо, но фильм своими недомолвками предсказал сегодняшнюю эмансипацию. Это как если бы мы смотрели на палатку из «Горбатой горы» снаружи. Тройка, в свою очередь, отчаянно пытается завоевать расположение фанатов хэви-метала, используя саундтрек, а также костюмы, монтаж и темп. Даже ныне забытая группа «Dokken» унесла часть когтистой славы туда, где она теперь гниет. Мы по-прежнему наблюдаем признаки кризиса жанра, распознаем износ некоторых формул, необходимость их обогащения, в результате чего Фредди должен был стать отцом. Последняя часть – что сам Крэйвен подтверждает в интервью, предвосхищала появление самореферентного horror-а.
«Never Sleep Again» также завершает определенную эпоху. Новый Фредди будет либо эпигоном, либо автором нового открытия. У Уэса Крэйвена в Голливуде явно проблемы, большая часть команды карьеры не сделала, и только Роберт Инглунд, довольный своим культовым статусом, нашел что сказать в качестве эпитафии. На вопрос о продолжении «Фредди против Джейсона» он прямо ответил: «Теперь уже скорее, “Фредди против Виагры” -- вот и все».
Ни сжечь, ни похоронить, ни расчленить Фредди не удалось. Конец величайшего героя «ужасов» — выход на пенсию.
“Never sleep again: The Elm Street Legacy”, Reżyseria: Daniel Farrands, Andrew Kasch. Występują: Robert Englund, Wes Craven, Heather Langenkramp. USA, 2010.