Интересно, всплеск интереса ко всему мистическому, все эти Блаватские, Шамбала, каббала, герменевтика, алхимия и прочее в начале 20 века — это был откат после промышленной революции? Когда энтузиазм по поводу поездов, дирижаблей и автомобилей схлынул, следующее поколение опять остро ощутило притяжение магического мышления (тем более, что чтобы делать вид, что разбираешься в этой области, не надо по-настоящему учить физику и математику). И будет ли такой откат у нас, когда следующее поколение, выросшее в мире искусственного интеллекта, опять потянется к какой-нибудь эзотерической хрени?
Что меня удивило в Майринке — что он был позже Лавкрафта. Потому что по содержанию им написанного я бы скорее предполагала не первую половину 20 века, а последнюю половину 19. Все время меня не покидало ощущение, что все, что заложено в "Ангеле" — всю эту алхимию, герменевтику и проч. я уже сто раз читала и ела. И в оригинале, и в виде пародии. На самом деле, конечно, про таких недоделанных мистиков, как герой "Ангела", и написан "Маятник Фуко", и все, что обсмеивает Эко, там есть, ну за исключением разве что каббалы (это упущение, конечно), хотя Майринк все равно недалеко оттуда ушел.
"- Вы имеете какое-нибудь представление о тибетской эротической магии?
— Да, небольшое".
Не знаю, как у вас, а у меня в голове этот диалог логически продолжается примерно таким образом: "- Высочайшее достижение нейтронной мегалоплазмы!" В общем, такая же "хорошо составленная, вдумчиво отрепетированная и уже неоднократно произнесенная речь"
И все прочие поучительные диалоги по тексту, призванные посвятить читателя в глубины алхимической герменевтики и всего такого.
Майринк выбрал в качестве героя одного из самых очевидных — Джона Ди. Мало того, что время было очень удачное (знаменитая королева-девственница Елизавета, великая эпоха), так еще вокруг и во время Ди было множество столь же интересных персоналий. Другое дело, что на мой лично вкус, биография Ди, по крайней мере, в изложении Википедии — гораздо обширнее и интереснее того, что рассказано о нем в романе. В ней куда больше реального и вполне загадочного действия и гораздо меньше бесконечных охов-вздохов, которые зато в изобилии наполняют текст романа. Пожалуй, было бы гораздо интереснее почитать про Джона Ди какое-нибудь серьезное историческое исследование. Тем более, что, подозреваю, для своего века Ди был прежде всего ученым, а вовсе даже не экзальтированным шарлатаном, который в эпоху радио промышляет столоверчением. Вряд ли в 16 веке проводили такую четкую границу между настоящей наукой математикой и псевдонаукой астрологией, как мы сейчас.
История Ди подается через призму относительно современного Майринку героя, который якобы оказывается его далеким потомком и духовным преемником. И в своей довольно обычной жизни вдруг начинает в каком-то полубреду (в тч под действием наркотиков) видеть себя Джоном Ди в его время, и находить отражения биографии Ди в собственных встречах и делах. Местами это довольно комично, учитывая, что в его жизни не происходит ничего особенного, кроме сомнительных покупок у сомнительного русского эмигранта, торговца "мистическими редкостями" и знакомства с новой экономкой. Ключевой мистической редкостью оказывается "тульский ларец" с секретом, и убейте меня, но я не могу не представлять себе при этом самовар
В целом герой производит впечатление страшно ординарного человека, которому мучительно хочется таинственного, придания собственной жизни и опыту какой-то особенной мистической важности, и он хватается за любой малейший повод и пытается разглядеть волшебные свойства в любом предмете, как Эллочке хотелось бы видеть шанхайского барса. И при этом демонстрирует такую степень экзальтированности и доверчивости, такую податливость психики, какой не наберут (а хотели бы) все вместе герои "Огненного ангела". Речь героя, особенно там, где рассказывается о его собственном времени, настолько изобилует полубредовыми восторгами с большим количеством восклицательных знаков и троеточий, что первую часть, пока не начался пересказ истории доктора Ди, мне было сложно читать: при обилии текста не просто ничего не происходит, но и ничего конкретного не говорится. Этим, конечно, грешит и Лавкрафт, но у него по крайней мере соверешнно оригинальная собственная мифология. А у Майринка в "Ангеле" — сборная солянка давно известных клише.
С другой стороны, это, конечно, проблема со всеми произведениями, которые стоят у истоков жанра: когда читатель до них наконец добирается, он выясняет, что в них нет ничего такого уж оригинального, потому что успел ознакомиться со всем, что было написано позже и на них базе — и с подражаниями, и с переосмыслениями, и с пародиями. Все как говорил Гаспаров, что мы воспринимаем классиков через призму современников, а совсем не наоборот. Я не знаю, до какой степени романы Майринка стоят у истоков соответствующего жанра, но его прочное место в ряду классиков говорит в его пользу. И, признаюсь, притом, что все упомянутое в романе кажется сильно вторичным, я не помню, чтобы читала что-то другое похожее из более раннего (а из позднего — конечно, Эко, но это совсем другой коленкор). С этой точки зрения роман Майринка — классический литературный памятник, и в этом качестве его можно оценивать как с позиции "нравится", так и с точки зрения значения в литературной традиции.
цитировать
свернуть ветку