Терри Джонс и Дуглас Адамс. Рождественская история

Терри Джонс и Дуглас Адамс

Рождественская история

A Christmas Fairly Story, 1986

В будущем настал канун Рождества.

Повсюду падал снег — с пожарных лестниц, из окон шестого этажа, с карнизов, засыпая всё, лежавшее на тротуаре.

— Бах! Бум! Трах! Шлёп! — раздавалось вокруг.

— Снег сегодня чертовски тяжёлый, — отметила Сара. — И крупный… Отдельные хлопья метров пять в диаметре! Не припомню такого ни в прошлом, ни в настоящем! Интересно…

Но никто так и не узнал, что её заинтересовало, ибо, увы, на неё хлопнулась снежинка, и она перестала размышлять — о чём бы то ни было.

— Не ной, покойная, — пробормотала её мать, пытаясь увернуться от снега. Не тут-то было! Три ревущие снежины обрушились на неё в невероятной ярости. Последней мыслью перед накрытием стало: «Надо сделать Деннису бутерброды!». Кто такой Деннис мы так и не узнаем, но точно не её муж — поелику тот звался Фрэнком.

А что же Фрэнк?

В тот самый момент Фрэнк, не подозревая о снежной прихлопнутности жены и дочери, смотрел в кухонное окно. Ему нравилось будущее, за исключением этого новомодного снега.

— Ужасный снег! — объявил он.

— Точно! — согласился его собеседник. — Чёрный и твёрдый, как камни. Не очень-то похож на снег, правда?

— Может, это каминный уголь? — предположил Фрэнк.

— Хе! — фыркнул его безымянный спутник (из-за досадной путаницы в «Регистраторе рождений, браков и смертей», он так и не получил имени, несмотря на десятки писем, оставшихся без ответа, ведь они пришли от никого). Всё это сделало его крайне раздражительным, склонным к яростным тирадам о снеге, ядерной энергии и — по какой-то странной причине, связанной с его таинственными родителями — камикникерах. — Это полнейший бред! Когда ты в последний раз видел камикникеры, даже не падающие с неба?

— Ты хотел сказать — каминный уголь? — тихо уточнил Фрэнк.

— Конечно, я имел в виду уголь! — завопил Тот, Чьё Имя Нельзя Назвать, Потому Что Его У Него Вообще Нет.

— Ну, если уголь, то я видел его много-много лет назад.

— Вот именно! — торжествующе воскликнул безымянный и присел отдохнуть, ибо восклицать торжествующе куда труднее и утомительнее, чем просто говорить. Попробуйте — сами убедитесь. — И знаешь почему? Я скажу тебе почему — из-за всех этих камикникер-станций!

Тут Фрэнку надоел этот бред, и он отправился на работу в хранилище.

— Я имел в виду электростанции! — крикнул ему вдогонку безымянный. — Ядерные электростанции! Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду! Ты же понимаешь, что когда я говорю «камикникеры», я на самом деле имею в виду «камикникеры»! То есть… чёрт возьми. Ненавижу будущее!

Но массивная стальная дверь хранилища захлопнулась за Фрэнком, и безымянные слова услышал лишь мелкий зяблик, знавший только китайский и посему не понявший ни единого слова.

Так что безымянный сдался и угрюмо уселся в кресло, поглаживая свою большую опухоль, любовно называя её «Перси».

Фрэнк работал в хранилище, потому что если у тебя есть работа, то лучше всего держать её в хранилище. Работы ценились на вес золота. Даже дороже. Если у тебя имеется золотая пыль, то постоянно собирай её пылесосом и следи, чтобы не выбросить с мусором. А вот работа — это серьёзно. Держи её в хранилище, так надёжнее.

Фрэнк работал в одной из самых успешных и прибыльных корпораций мира. Её название менялось бесчисленное количество раз. Утром она числилась как «Корпорация Счастья, Правды и Здоровья» — это была рекламная компания, много лет назад получившая контракт на убеждение людей по совершенной безопасности ядерной энергии.

Действительно крупный контракт!

Ого! С каждой новой ядерной аварией он становился всё больше и больше.

Акции Корпорации так часто взлетали до небес, что ремонтировать крышу биржи перестали — просто поставили сверху розовый зонт. В прошлом году Корпорация полностью поглотила другого гиганта рекламной индустрии — «United-Sony-Coca-Cola World Bank of Texaco Comix Corporation» (специализация: оружие, наркотики и оригами), ранее известную как Соединённые Штаты Америки. Серьёзный шаг вперёд. Теперь оклад большинства сотрудников Корпорации позволял оборудовать радиационно-защищённые хранилища для рабочих мест.

Фрэнк засучил рукава и с энтузиазмом взялся за дело. Сегодня по плану его любимая часть работы «Словотворчество», как он это называл. На прошлой неделе запустили масштабную кампанию, убеждая людей, что новая гигантская АЭС, построенная на месте бывшего Озёрного края, — самая безопасная в истории. А на этой неделе она взорвалась полностью, и теперь востребовалось «словотворчество».

Может, песенку? Запоминающийся мотивчик… Он задумался, подыскивая рифму к «сопутствующим потерям», и закусил карандаш. «Отклонения в пределах допустимого» звучало неплохо, но не вписывалось в ритм. Нет, стоит подчеркнуть безопасность. Отметить, насколько всё безопасно, даже если с прибабахом. Авария-то была серьёзная.

Его охватил лёгкий трепет.

Может, сейчас тот самый момент… Может, пробил час «Важного». Мир, возможно, уже созрел для принятия… Сбережённого им. Объясняющего всё. «Важного». Его детища.

Лихорадочно порывшись в ящике стола, нашёл ключ от лакированной шкатулки, реликварно стоявшей на столе. Открыл её трясущимися от волнения руками. Аккуратно сложенный листок. Достал его дрожащими пальцами, развернул и разгладил на столе.

Пробежался глазами по строчкам. Медленно выдохнул.

Слова оставались столь же сильными, какими он их помнил. Яркие, смелые, неопровержимые. Волшебные. И наконец свершилась авария, достойная их.

Он потянулся к телефону.

Через несколько минут Фрэнк вышел из хранилища и обнаружил своего собеседника, безвольно развалившегося в кресле, мёртвым. Проблема с именем закрылась. Теперь его можно называть «Перси».

Фрэнк довольно улыбнулся и вышел на улицу. В воздухе витал дух Рождества — в комплекте иных токсичных веществ. Снегопад прекратился, но улицу, вероятно, придётся ремонтировать. В порыве радости и возбуждения он подбросил шляпу в воздух.

(Я не упоминал, что на нём была шляпа, но таки да, и именно её он теперь подбросил. Причина не упоминания шляпы ранее проста — подбрасывание — первое интересное приключение шляпы, а я ждал именно этого момента.)

Ужин в тот вечер вышел странным. Фрэнка не покидало смутное ощущение, будто чего-то не хватает. Умный телевизор почувствовал его беспокойство, предположил, что хозяину наверняка хочется чего-то праздничного, и включился сам.

Фрэнк открыл банку чего-то шипучего, уселся и смотрел, как он сам отлично проводит время в «Рождественском спецвыпуске Двух Полных Придурков». Было здорово. Конечно, на самом деле он не явился на запись в прошлом августе, но умный телевизор имел снимки Фрэнка, и без труда встроил его в трансляцию, дабы хозяин смог увидеть, как чудесно проводит это Рождество.

Фрэнк расслабился.

После шоу начались новости.

Фрэнк обернулся, чтобы позвать жену посмотреть, и вдруг осознал, чего именно не хватало. Жены. Сары.

«Ну что ж, — подумал он, — такова цена жизни в ядрёной семье».

Он откинулся в кресле и смотрел репортажи о взрыве на АЭС. Поистине грандиозно, но в обозримом будущем попасть в Шотландию будет несколько затруднительно — обидно, с учётом наступающего Хогманая.

Но министр объяснил, что, благодаря количеству людей, востребованных в размерности сопутствующих потерь, и числу рабочих мест, учтённых в захватывающем новом проекте по строительству тоннеля в Шотландию, уровень безработицы в процентном выражении значительно снизится.

— Нет худа без добра… — мило пошутил он.

Интервьюер согласился, что это, безусловно, крайне «худо», и перешёл к вопросу безопасности.

— Вечный, вечный вопрос, — министр был само обаяние. — Не понимаю, почему люди продолжают его поднимать. Я, должно быть, уже миллион раз говорил — и скажу ещё раз: это абсолютно, совершенно безопасно!

— И вы утверждаете это, несмотря на ужасную аварию? — изумился интервьюер.

— Я утверждаю это, именно благодаря данной — не такой уж страшной, как вы её подаёте — аварии, — ободряюще улыбнулся министр. — Я утверждаю, что сам факт, что у нас может произойти этакая авария, лишь доказывает — безопасность настолько запредельна, что даже взрывы не могут её поколебать!

Лицо интервьюера вытянулось. Он заикался.

А министр подмигнул. Фрэнк знал, что тот подмигивает лично ему — ведь то была его фраза. Фрэнк сиял от гордости, ибо понимал: возразить на это невозможно.

Песнь зяблика снаружи возвестила о конце истории.

1. Камикникер — женское нижнее бельё, комбинация, совмещённая с трусиками.

2. Озёрный край — горный регион в Северо-Западной Англии, в графстве Камбрия.

3. Хогманай — шотландский праздник последнего дня в году.