12. В рубрике «Publicystyka” размещено интервью, которое польский журналист, главный редактор журнала “Nowa Fantastyki” Якуб Винярский взял у заместителя главного редактора журнала “Nowa Fantastyka”, журналиста, литературного и кинокритика, писателя НФ, сценариста комиксов Мацея Паровского. Оно носит название:
Якуб Винярский: Ожидал ли ты, что Фанки Коваль переплывет океан и станет голливудской звездой?
Мацей Паровский: Кажется, я несколько раз бормотал нечто такое себе под нос. Поговаривали, что кинематографисты читают комиксы, да я и сам, когда просматривал иноязычные версии дэникеновского сериала ПОЛЬХА, заметил, что, судя по некоторым кадрам, его наверняка смотрел Джордж Лукас. Например, когда у ПОЛЬХА снимают маску «человека-рыбы», под нею обнажается такое же выродившееся, изъязвленное, киборгизированное лицо, как у Дарта Вейдера. В свою очередь, я вспомнил наших героев из альбома «Wbrew sobie», спасавшихся на вертолёте из-под обломков небоскреба, когда несколько лет спустя, во время показа первой «Матрицы», обнаружил там подобную сцену.
Это круто и парадоксально, потому что мы, придумывая приключения Фанки Коваля и планируя панели, часто в своих спорах ссылались на американские решения американского кино, комиксов и научно-фантастической литературе, как на ориентиры или исходные точки.
Якуб Винярский: Как ты оцениваешь успех комикса, над которым вы работали вместе с Яцеком Родеком и БОГУСЛАВОМ ПОЛЬХОМ?
Мацей Паровский: Мы попросту вошли в поп-культурную семью, во главе которой стоят американцы. Но поскольку, следуя определенным правилам, мы добавили свои проблемы, навязчивые идеи, польский темперамент и неподчинение, нарисованные точными линиями ПОЛЬХА, в результате получилась оригинальная история, которая способна понравиться Фабрике Грез.
Стоит добавить, что до того, как им заинтересовались американцы, «Фанки» купили венгры и чехи (но еще не заплатили). И то, и другое – утешает и радует, а снятый фильм принес бы вдобавок и приличные деньги. Меня будоражит также и чисто художественное любопытство: как это получится, как будет воспринято? Короче говоря, я не могу дождаться.
Якуб Винярский: Насколько сложно для тебя написать сценарий для комикса, которому теперь придется мериться силами со своей собственной легендой и тысячами комиксов, созданных с тех пор, как «Фанки Коваль» перестал публиковаться?
Мацей Паровский: До недавнего времени я был в ужасе. Читатель другой, времена другие, мы состарились. Я имею в виду руки и головы. Фанки был героем-объединителем общества, находившегося под сильным политическим гнетом, а теперь свободная Польше раскололась на фракции и опции, вцепляющиеся друг другу в горло. Им всем будет сложно угодить. Есть эстетические проблемы -- как плавно перескочить девятнадцать лет? Или как красиво оправдать изменение эстетики, чтобы изменение стало частью комиксной истории, а не откатом? Как связать сюжетные решения комикса с горячими событиями за окном, ведь в этом была сила предыдущих альбомов? Идеи, которые были у нас с Яцеком за последние 5–10 лет, размыты, поэтому приходится искать новые. У меня есть хороший опыт работы с «Бурей» -- концепцией, перенесенной и модифицированной через более 20 лет. Там, похоже, мне удалось, так, может быть, и здесь удастся.
Якуб Винярский: Как тебе работается с ПОЛЬХОМ над новым «Фанки Ковалем»? Вы все еще на одной волне спустя столько лет?
Мацей Паровский: В июле, 21-го числа, я позвонил Богуславу с дачи после двух дней работы в одиночестве, расстановки разбрызгивателей, катания на велосипеде и купания в озерце каждые пять часов. Он с ходу закрыл мне рот, потому что думал, что я громлю и разрушаю все, что он успел придумать и нарисовать. Я трижды обошел садовый участок, прижимая сотовый телефон к уху, и лишь тогда, когда он наконец позволил мне заговорить, возразил в молчавшую трубку (сигнал оказался потерянным).
Потом, совсем в другом уже тоне, мы обсудили мелкие детали. Стоит добавить, что столь же драматичным было принятие сцен со зданием Стеллар Фокс, взлетающим к звездам, в альбоме “Sam przeciw wszystkim”. Вот почему мы оба вздохнули c облегчением: возвращается старая атмосфера. Если мы и дадим маху, то это будет не в этот раз.
Якуб Винярский: Какими ты видишь сегодняшних читателей этого комикса? Думаешь ли ты о них, когда пишешь очередные сцены?
Мацей Паровский: Читатели — дети, так это было четверть века назад, и так оно есть и сейчас. Создавая комикс, ты должен активировать скрытого внутри тебя ребенка, который установит с ними контакт. Я думаю об организации времени для работы над этим произведением, об истории, о герое и его мире, о ловушках, которые расставили для него человеческие и нечеловеческие силы. Я просматриваю записи разных лет и ищу в голове хорошие, визуально значимые сцены. Комикс должен быть динамичным, умным, красочным, загадочным, удивительным. Читатель – не проблема, я вообще об этом не думаю. Ну хорошо, особенно я дорожу фантазиями о двадцатилетних читательницах. Но это занимает у меня не больше пяти минут в день.
Якуб Винярский: Вас было трое, теперь двое. Как так получилось?
Мацей Паровский: В альбоме издательства «Эгмонт» я вспоминал о том, как начинался «Фанки Коваль», в короткой статье под знаменательным названием: «У НАС БЫЛО МНОГО ВРЕМЕНИ» Первые три альбома были перенасыщены приключениями и прекрасно нарисованными. Читателю понравилось, но теперь-то у нас не столь уж много времени. Мы постарели. Яцек воспитывает двух сыновей, у него на голове издательство, я работаю в трех журналах вместо одного, у меня есть дача и внучка-аутистка, и «nie ten już, nie ten już wzrok”.
Мы живем гораздо дальше друг от друга и, насколько я понимаю, все в Польше намного больше работают и больше устают, чем раньше. Мы разъехались, наши темпераменты изменились, мы по-разному, хоть и не слишком по-разному, смотрим на некоторые проблемы. Четвертый альбом мы делаем вдвоем с БОГУСЛАВОМ ПОЛЬХОМ с согласия Яцека — фильм, если он будет реализован, мы отпразднуем втроем. Может быть мы снова соберемся для работы над пятым альбомом, тогда я буду пенсионером, может быть, меньше вовлеченным в текучку. Честно говоря, мне не хватает Яцека, у нас с ним были и есть разные характеры, мы придумывали нечто совершенно разное, затем комбинировали все это опять же совершенно иначе, и история становилась интересной также потому, что иногда мы тянули ее в разные стороны, а Богуслав разрешал спор. Не исключаю, что в ближайшие недели позвоню Яцеку и спрошу, как бы он, то есть Родди, поступил в той или иной ситуации; то есть просто попрошу совета.
Якуб Винярский: Как, по твоему мнению, изменился рынок фантастики, фантастическая агора?
Мацей Паровский: Читатели на съездах-конвентах — все те же, хотя и не те же самые, чуткие, умные, требовательные молодые люди. Те, что были некогда молодыми, сильно постарели. Наверное, сейчас стало больше девушек, феминисток и атеисток. Но также существует четкая регионализация: когда я еду в Познань, то знаю, что встречу там людей, которые поймут меня (как и я их) с полуслова. В Катовице, то есть в Цешине, а я собираюсь поехать на мероприятие SKF после пятнадцати лет отсутствия, может быть наоборот, но я встретил много силезцев на фэндомных тропах, и мы не рычали друг на друга. А вот сетевая фантастическая агора удручает, в ней полным-полно мелочных агрессивных придурков, которые желают зла авторам и другим фэнам, даже не пытаясь этого скрыть...
Якуб Винярский: Вот да, Мацек, кстати. Скажи, как ты сейчас относишься к литературной работе в Интернете? Ты веришь, что в нем можно найти настоящие, пусть и неограненные, фантастические бриллианты?
Мацей Паровский: Я был против тематических литературных конкурсов, но когда состоялся конкурс с англичанами, в котором выплыли Куба Новак и Мацек Гузек, то передумал. Мне казалось, что кандидат в авторы не «утопит» хороший текст в Интернете, но несколько интересных людей рискнули с нашим сайтом, и мы наградили их напечатанием в журналах “Nowa Fantastyka” и “Fantastyka. Wydanie Specjalne”, так что и здесь никаких предубеждений нет. Моя сдержанность в отношении Интернета как нового источника текстов, вероятно, была основана немного на страхе и лени. Я попросту не смог бы справляться с обработкой и нормальной литературной почтой, и сетевой. Ты взял Интернет на себя – теперь мы вместе пожинаем плоды.
Якуб Винярский: «Буря» была номинирована на премию имени Мацкевича. Тебя это радует, и вообще что ты об этом думаешь?
Мацей Паровский: Я попросту счастлив, тем более что, кроме премии на конкурсе рассказов журнала «Młody Technik» в 1973 году, я не получил никаких литературных премий. Мои авторы получали, даже многие из них, я -- нет. У меня есть антипремия Золотой Метеор от SKF (Силезский клуб фантастики), но это не то. За «Бурю» тоже ничего не было, я не фигурировал ни в одном фантастическом рейтинге, а тут – Юзеф Мацкевич — человек очень серьезный, категоричный, грозный, смелый, боровшийся с миром, который не хотел его слушать. На медали его премии написана фраза: ИНТЕРЕСНА ТОЛЬКО ПРАВДА. Номинировать на такую награду фантастический роман, написанный к тому же не по-божески, а языком кино и комиксов – забавный парадокс. Я хотел бы напомнить, что Щепан Твардох за «Prawem wilka» также был номинирован на Мацкевича, и что в список претендентов в этом году входит наряду с «Бурей» также «Wroniec» Яцека Дукая. Видимо, мейнстрим научился читать фантастику; он понял, что правду об определенных эмоциях и механизмах можно написать в фантастической прозе, эссе. Моя Варшава 1940 года – свободная и победоносная -- более правдивая, чем проигравшая и опустошенная, которая досталась нашими родителям, бабушкам и дедушкам. Я рад, как редактор журнала «Фантастыки» и «Новой Фантастыки» на протяжении вот уже 28 лет, что Комитет по наградам тоже посмотрел на это c такой же точки зрения.
Якуб Винярский: Я тоже этому очень рад. И я надеюсь, что ты получишь премию, ну или хотя бы на то, что премия достанется фантасту. Спасибо за интервью.
цитировать
свернуть ветку