Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Приближается осада, и у города очень мало времени, чтобы приготовиться. Нет еды, нет оружия, а противник поклялся вырезать всех местных жителей.
Чтобы спасти город, нужно чудо, но у него, так получилось, есть только Орхан. Полковник инженерной части, он больше сведущ в постройке мостов, а не в битвах, а ещё он — вор и лжец, к тому же по самым разным причинам не слишком любит собственное командование. В общем, идеальный кандидат для такой работы. Ведь история далеко не всегда плод великих и благородных дел. Иногда приходится тяжело поработать и кое-кого обвести вокруг пальца.
Чаще всего художественные описания осад и штурмов крепостей или замков преподносятся читателю с точки зрения обычных воинов, отважных рыцарей, а то и вовсе великих полководцев или прославленных властителей. Главный герой романа «Шестнадцать способов защиты при осаде» не солдат и не аристократ, он инженер и просто строит мосты. Отличные, должно быть, мосты, если однажды поставленная им временная конструкция вместо пары месяцев простояла годы. И еще у него очень своеобразные представления о законах и власти, не говоря уже о том, что по крови его ничего не связывает с Городом, а вот с осаждающими... но обо всем по порядку.
Как и наш рассказчик, Том Холт постоянно играет с читателем, обманывая его ожидания, начиная уже с прикрытия псевдонимом. Ждете героического эпоса об осаде? Вот вам смекалистый плут и обаятельный социопат в роли главного героя, речь которого будет изобиловать многочисленными отступлениями и совершенно необязательными датами, именами и топонимами. Ждете юмористическую историю успеха от мошенника? Получите путанную и сумбурную исповедь маленького человека в несчастливую эпоху большого перелома. Однако в этом ворохе из оберток и фантиков можно четко выделить несколько ключевых слоев.
Самый простой и поверхностный слой — незамысловатая юмористическая, зачастую самоироничная и даже саркастичная история-пародия. В ней высмеивается и современность с ее лицемерной драпировкой социальных и расовых барьеров, и величественные империи или международные корпорации, чье могущество и сила держались на шатком фундаменте, все сильнее подрываемом гонкой за оптимизацией и экономией. Впрочем, отнюдь не этот слой в романе завоевывал сердца читателей. Однако если принять, как данность, что герой слабо разбирается в чувствах людей и еще хуже коммуницирует с ними, то становится понятнее, почему второстепенные персонажи столь функциональны — именно такими он их и видит. А теряясь в сумятице и хаосе, он постоянно упускает одни вещи, спохватывается про другие, забывает про уже отданные или планируемые приказы, что усиливает ощущение фарса и буффонады.
Следующим по счету идет событийный слой, посвященный гонке вооружений и приемов между осаждающими с их вождем и нашим героем с его командой инженеров и сообщников. Гонка представляет собой длинную галерею интеллектуальных упражнений на тему инженерных, конструктивных и военных приемов в абстрактном вакууме. С одной стороны, Холт частенько вытаскивает жизненно важные тузы почти из ниоткуда, вызволяя героя из очередной безвыходной ситуации. С другой стороны, описанные приемы в немалой степени правдоподобны и реалистичны, а исходные условия — империя с уровнем развития не ниже Византийской — допускают наличие грамотных ремесленников. Конструирование и улучшение катапульт. Поиск подкопа за стены с помощью больших емкостей с водой. Перекрытие залива цепью. Кроме того, в реальной настоящей живой истории именно абсурд и случайность до смешного часто правят балом. Командир останавливает штурм в получасе от победы из-за ложных сообщений о приближении вражеских сил. Или заблокированные войска капитулируют накануне того дня, в который осаждающие твердо постановили возвращаться на корабли. И это мы тактично умолчим о крайне спорном вопросе о роли личности...
И наконец-то мы добираемся до глубинных слоев, тесно переплетенных между собой — в большей степени психологического и в меньшей степени социального отражения того, как трещит и разбивается на осколки картина мира, система ценностей и приоритетов, когда рушится государство. Средоточие романа — это острейший и болезненный кризис идентичности, переживаемый главным героем. Сын погонщика из далеких северных краев. После того, как пираты убили родителей и взяли его в плен, из рабов на верфи попал к имперцам, там заслужил гражданство в армии и стал бригадиром в двадцать с небольшим лет, а затем и командиром инженерного полка. Ксенофобия имперского общества с антагонизмом синешкурых робуров и млеколицых варваров поставила стеклянный потолок его дальнейшей карьере. Не то, чтобы герой был сильно этим расстроен до войны. Высокий пост открывал ему достаточно возможностей, чтобы строить любимые мосты, решать инженерные задачи, обманывать имперский закон и мухлевать с неписаными правилами. Но в одночасье закон начал таять в воздухе. В период Смуты необходимым и достаточным условиями для захвата власти являются лишь ее символические атрибуты да сила преданных тебе бойцов. После бегства аристократов из Города возникает звенящая пустота...
Периоды смуты или гражданских войн — это час, когда старые заслуги, титулы и должности уже ничего не значат. Когда размеренной и упорядоченной жизни приходит конец. И наступает время решать: с кем ты? Что тебя определяет? Рождение в давно рассеянном и забытом племени, кровь и память ушедших в небытие предков? Или гражданство в коррумпированной и ксенофобской империи, которая настолько погрязла в миролюбивой сытости, что даже перестала считать тебе подобных червями? Звание полковника в армейской системе, где многие вышестоящие командиры едва переносят твое присутствие в одной комнате с ними? Или доверие подчиненных, которые попросту не имеют смелости взять на себя ответственность и перекладывают ее на тебя? Как выбрать между карательными отрядами империи и карательными отрядами мятежников, когда у обеих сторон есть своя правда? Как выбрать между приятелем детства и дочерью давнего друга, если твой ответ может убить как одного, так и обоих? Что сильнее ранит твое сердце?
«Я – строитель мостов», — говорит наш герой. Но сам он не способен без масштабного кровопролития даже утихомирить вражду криминальных фракций Города, не говоря уже о возведении моста между имперцами и мятежниками. Все, что ему остается — тщетный бег в гностическом беличьем колесе наперегонки с фантазией врагов за стенами Города и хаосом внутри. Хорошие намерения и плохие поступки, а потом наоборот. Но когда любой твой выбор, поступок или бездействие будут неумолимо стерты жерновами времени, когда "долг" и "честь" становятся навязанными и чуждыми кандалами, что ты сделаешь тогда, в кого превратишься, кем окажешься на самом деле? Подлым предателем или приверженцем честности? Ниспровергателем устоев или строителем справедливого мира? Или неужели собой настоящим, одновременно противоречивым и цельным?
Итог:ироничный и захватывающий монолог умника-плута, раздираемого личностными противоречиями.
Порой в гости к Стране Фантазии заглядывают неизвестные и загадочные лица. Мелькнут с одним-единственным романом (изданным вне серий, или в сериях бол.литы), удивят читателей неожиданными фантазиями, и испаряются как пар от поезда за поворотом. Тем не менее такие книги, написанные явно не в шаблоне, показывают на что способна научная фантастика, и запоминаются надолго. Антон Первушин как писатель известен давно, Николай Большаков практически неизвестен — этот роман был его удачным дебютом, и — последней публикацией (лишь несколько рассказов засветившихся в сети, датируются примерно 2010 годом). Если расфантазироваться что писатель А + писатель Б дают сущность нового писателя, то и в таком тандеме ничего читатели так и не дождались к сожалению.
Оболожка издания 1999 года
Николай Большаков, Антон Первушин. Собиратели осколков. — СПб. Северо-Запад. 1999. 528с. 8 т.э. (серия "Перекресток миров"), твердый переплет.
Большой роман-триптих, действующим персонажем которого выступает эпохальный перелом привычного мира. Книгу можно поставить на одну полку с "Катализом" Ант. Скаландиса и "Космикой" Александр Тюрина.
Очень любопытно представлены авторами никудышные зародыши Будущего (2026 год), его первые чахлые ростки (2052 год, сразу после атомной войны) и последующие горькие плоды (начало XXIV века). О развитии человечества по спирали достаточно сказано в послесловии Василия Владимирского, и в самой книге, мы же остановимся лишь на некоторых авторских допущениях, которые при ближайшем рассмотрении оказываются несколько натянутыми.
По версии авторов, в первой четверти XXI века Европейский Союз завладел передовым производством систем управления, связи и искусственного интеллекта. В погоне за оригинальным историческим поворотом (оттеснение США на вторые роли) многоуважаемые авторы забыли о разделении труда и рассредоточении производств по всему миру: кому как не компьютерщикам не знать о том, что архитектуру ЭВМ разрабатывают в одной стране выходцы из соседней державы, процессоры штампуют в третьем мире, другие комплектующие поставляют и вовсе из экзотических стран, а собирается весь этот винегрет в слаженно работающий аппарат в любой точке земного шара с помощью отвертки и коленки.
В первой и третьей главе неоднократно звучит мысль о распоясавшихся компьютерных вирусописателях. Однако причиной их появления называется только лишь чей-то злой умысел с далекой целью: развалить государство.
В XXI веке есть электронные террористы и боевики, группировки которых сравниваются авторами с современными ирландцами, басаевцами, палестинцами. Мы знаем, чего хотят современные нам террористы, нам известно, за что они выступают с оружием в руках: сепаратизм, религиозное самоопределение, передел рынка и т.д. Однако против чего борются электронные неотеррористы XXI века — непонятно. По мысли авторов, любые террористы — нехорошие люди, и все их стремления и цели — низменны априори. Однако за гранаты люди хватаются в последнюю очередь, когда все другие — в том числе и легитимные — способы исчерпаны и не привели к должному результату. И никто не будет просто так, из фанатизма, содержать военные базы по подготовке солдат, не имея четкой цели.
О том, что соавторы плохо разбираются в истоках террористических движений, свидетельствует хотя бы тот факт, что слово "анархия" они употребляют исключительно в советском смысле, для обозначения полного распада общества и расцвета бандитизма. Авторы вульгарно понимают анархию как отсутствие порядка, тогда как анархия в переводе означает "безвластие, не принуждение".
Иллюстрации М. Киселева к первому изданию романа
Сюжет второй главы романа — о перевозке лекарств для спасения умирающих через разрушенную войной страну — один в один слит с «Долины Проклятий» Роджера Желязны, только финал получился ударнее, потому как еще пессимистичнее, нежели чем у Желязны.
Описываемая псевдо-средневековая цивилизация удельных энергетических княжеств во главе с компьютерами, распределяющими электроэнергию, выглядела бы непротиворечиво, если бы человеческая цивилизация была бы больше завязана на электроэнергию. Допустим, к середине XXI века нефть и газ кончились полностью и бесповоротно (первые звоночки уже прозвучали сейчас...). Человечество быстро перестроило инфраструктуру под альтернативные источники энергии, до сих пор находящиеся в полуприкрытом, законсервированном виде.
Люди перешли на электроэнергию, вырабатываемую гидроэлектростанциями, АЭС и т.п. геотермальные ветряки. Появились массовые электромобили, электрокомбайны, электромолотилки, электропрялки, электрохлебопекарни и электромухобойки, а простых, не электрифицированных вещей, не осталось нигде и ни у кого. Только в таком техническом окружении задача выработки электричества и его распределения по потребителям действительно имеет жизненно важное значение. Однако в описываемой Большаковым и Первушиным эколого-экономической ситуации существуют машины на бензиновых двигателях и крестьяне роются в земле, поэтому функции распределения какой-то там электроэнергии не являются жизненно важными для регионов. В описываемом мире нет такой необходимости, из-за которой следует терпеть на себе власть компьютера, пусть и разумного, сидящего на электростанции. Нет таких задач, с которыми не справились бы люди без помощи компьютера в "мире осколков".
Несмотря на все эти натяжки, фантастический роман просто великолепен, и я получил истинное наслаждение, недавно перечитывая "Собирателей осколков".
Изворотливый город, полный коварства, или Простец в мире лжецов
Давико ди Регулаи, сын главы крупнейшего банка Наволы, долгое время позволял себе наслаждаться детством. Неудивительно. Отец – умнейший человек на всем Лазурном полуострове. Способный вычислить и устранить врага, предсказать опасность, спланировать будущее на годы вперед. Преданные слуги и стражники, готовые насмерть защищать семейство. Власть, позволяющая Регулаи не только исподволь управлять Наволой, но и диктовать свою волю окружающим ее городам и державам.
Но детство рано или поздно заканчивается. Близится День имени, когда ребенок становится взрослым. День, когда Давико предстояло принять громадную ответственность, и показать себя настоящим наследником самого могущественного человека полуострова.
Ноша, к которой Давико абсолютно не готов, и которая претит ему буквально до болезненной рези в желудке.
И это в те времена, когда Лазурный полуостров находится на пороге глобальных изменений, а враги Регулаи точат кинжалы, готовясь нанести смертельный удар по чрезмерно усилившемуся семейству.
Паоло Бачигалупи («Заводная»), сделавший себе имя на пронзительных экологических антиутопиях, решил попробовать на зуб новый жанр Страны Фантазии.
«Навола» вышло недурной, причем вызывающей четкие ассоциации с «итальянскими» работами Кея («Дети Земли и неба», «Все моря мира») – что иначе как комплиментом не назовешь.
Перед нами историческое фентези с мистическим налетом, вдохновленное буднями позднесредневековых итальянских городов-государств.
Написано роман от первого лица Давико в виде многословной, ретроспективной беседы-воспоминания с неизвестным собеседником. Неоднозначный прием, использовавшийся в разных книгах от Квоута до Клинков или Песни, защищающий ГГ сюжетной броней (как выяснилось, далеко не от всего), но качественно нагнетающий интригу.
Первым внимание привлекает личность главного героя, через которого мы будем знакомиться с миром. Ведь нам дарят во многом классический роман взросления, уделяющий массу внимания переживаниям терзаниям и развитию протагониста. Однако к «юнг адульт» книгу не отнесешь – юные взрослые после нее имеют все шансы получить нажористую подростковую психотравму (Давико последней трети романа не даст соврать), героев Бачигалупи не жалеет — где-то в углу одобрительно сопит один старина Джордж.
Давико — чувствительный, милосердный, не желающий отнимать жизни во время охоты, лишенный изворотливости, слишком простоватый, хотя не глупый, мягкий и честный для этого города и этого семейства. Склонный к сбору трав и созерцанию окружающего мира, где царит честность и нет места лжи.
Паренек отлично прописан и создан с душой. Знакомимся мы с героем в его условных 8-10 мальчишечьих лет, и проживем с ним изрядный кусок жизни, познав нешуточные испытания. Пройдем через детские шалости и забавы. Обучение счету, письму, торговым премудростям и хитростям. Огорчения и победы. Осознание себя Рагулаи, тем, кто ««всегда за доской». Понимание груза ответственности, лежащего на наследнике этой фамилии. Сомнения в собственных силах. Подростковые приключения. Попытки бунта. Влияние пубертата и проявление сексуальности. Первое ослепительное и обреченное чувство. Опасности и предательство.
ГГ поделится с нами мыслями, чувствами, идеями. Окунет в собственные сомнения, страхи и мечты. Станет для читателя близким и хорошо знакомым членом семьи. А заодно невольной причиной судьбоносных для Регулаи и Наволы событий.
Развиваются события неспешно, на экваторе романа автор подарит ослепительную вспышку экшена (до этого активных сцен почти нет), подвергнув героя смертельно опасному испытанию, разделившему его жизнь надвое, окончательно обозначившему возмужание персонажа. После Дня имени развитие личности Давико пойдет прям семимильными шагами, окончательно оставляя детство за спиной. Что уж говорить о шокирующих событиях последней трети книги.
Одна из сильнейших трансформаций образа, которую я припомню.
Кроме Давико охота отметить его названную сестру Челию ди Балкоси. Девушку сложной судьбы с острым язычком, железной волей и живым умом. Старательную ученицу, мастерицу «фаччиоскуро», познающую искусство отношений, игру лиц.
Отца ГГ Девоначи – способного «прочитать» человека, как открытую книгу и составить на диво хитроумный план. Не оставляющего помыслов о возрождении славы старого Рима, пардон Амонезе.
«Того, кто хуже скорпиона» — специалиста по теневым делам, стилеттоторе (кинжальщика) Каззетту – безжалостного убийцу и отравителя, главу разведки и контрразведки Рагулаи.
Правда, как покажут события второй половины романа, таланты и уровень интеллекта этой парочки оказались изрядно переоценены.
«Матерщинника и крамольника» Филиппо ди Баска.
Архиномо Ничисия Фурия – опасную даму, возглавляющую одно из аристократических семейств. Пришедшую к власти после убийства братьев. Олицетворение убийственной психопатической красоты. Женщину, которая не так проста, как кажется.
В процессе мы редко будем покидать пределов Наволы, остальные части мира останутся сокрыты от нас (кроме истинной Ромильи, да Мераи – Красного города контрастов).
Сама Навола продемонстрирует себя не столько через красоты. Хотя без величественные палаццо, гордых кастелло, башен архиномо, бурлящих рынков, кварталов ремесленников, таверн, полных студентов, катакомб и руин старого города под землей нас не оставят. Но описания, будем честными, выглядят скуповато.
Навола открывается читателю через своих жителей. Специалистов искусства «Фаччиоскуро» — «скрытое лицо». Торговцев, банкиров, аристократов, чиновников, членов гильдий, их чад и домочадцев – по уши замешанных в здешней политике, предполагающей изворотливые, извилистые пути, непременный обман, долгие переговоры, коварство, сокрытие истинных целей, использование обходных тропок для достижения результата. Старающихся не только услышать, что говорит человек, но и понять, зачем он это говорит. С удовольствием интригующих в Совете Ста и за его пределами. Прибегающих к открытому насилию лишь завершая дело (не зря война – ПОСЛЕДНИЙ довод королей). Зато уж если прибегающих – то по полной программе: кровь рекой, а возмездие беспощадно. Сыплющих терминами, основанными на словах из нашего итальянского языка/латыни (антуражно, но как на меня с «итальянизмами» перебор).
Колоритный город, будто переносящий нас в средневековую Италию с ее усердными отравителями, друзьями, с милой улыбкой вонзающими вам кинжал под ребра, и прочими Медичи. Уютно соседствующими с выдающимися мастерами, скульпторами, художниками и чокколатисто, производящими изысканный шоколад.
Мы увидим, как возникали и пропадали могущественные семейства и огромные состояния, какого труда стоило их удержать и преумножить. Как формировалась и работала банковская система.
Интригами и коварство город (и роман) переполнен «по сами винця». Кознями и каверзами тут занимаются все поголовно. Ожидания обманываются, верные люди предают, союзники оказываются сволочами. И на каждого продвинутого мастера «фаччиоскуро» находится товарищ помастеровитее.
Мистический элемент книги связан с драконом. Точнее драконьим глазом. Неимоверной цены артефактом, что тверже алмаза: оком настоящего летающего ящера, хранящим внутри массу тайн, перебрасывающим мостик от людских страстей к природным основам мира. Порой выступающим натуральным Deus ex machina. Подвергающим Давико дополнительным опасностям (а позднее и возможностям). Позволяющим герою глубже прочувствовать окружающий мир.
Ведь Бачигалупи в своем романе создает отдаленный аналог азимовской Галаксии, с помощью трудов некоего философа знакомя героя и читателей с легендами о Плетении Вирги – богини, соткавшей мир. Сотворившей Фирмос – сеть, соединяющую все живое. И лишь человек, сопротивляющийся этому плетению, умудрился выпасть из него, лишив себя истинного счастья и ощущения пения паутины мира. Ну, люди как обычно накуролесили.
Именно Давико олицетворяет одного из немногих людей, способного на единение с природой, того кто может совмещать Фирмос и Камбиос (ту часть мира, к которой человек прикасается и на что может повлиять). А в действительно сложные времена это умение становится для героя единственным способом уцелеть. Хоть тушкой, хоть чучелком.
Здешнему пантеону автор уделяет внимания «в плепорцию», периодически пересказывая легенды (и это помимо рассказов о вседержителях того же доктора-травника Деллакавалло), в которых фигурируют боги. Порой упоминая их историю и свершения. Нечасто. Все же книга не о богах, а о людях.
Немало времени Паоло посвящает женскому выживанию в патриархальном мире. Умению использовать дамское оружие обмана, быть зеркалом — “отражать» мужчину (тогда он не заглянет к ней в душу), читать приглушенные эмоции, подавленные чувства, тайные желания и намерения. Показывает разные варианты этого самого выживания (главное – никакой искренности).
Эрго. Антуражное и жестокое фентези, основанное на жизни средневековых итальянских городов-государств. Поклонники Кея одобряют. Отлично прописанный протагонист, с мощной и неординарной аркой развития, атмосфера коварства и интриг. В дополнение мистический «драконий» элемент и оммаж Галаксии.
Продолжаю знакомство с циклом Владимира Торина «...из Габена». На очереди две истории: небольшой атмосферный рассказ и небольшой роман.
Истории взаимосвязанные, рассказывающие об одном и том же человеке и его семействе — но с рядом небольших отличающихся деталей. Если "Лемони" рисует жизнь человека без любви, то "Тайны старой аптеки" показывают его же, но с любовью, пронесенной через все года и испытания. В некотором смысле получается иллюстрация к развитию образа, из-за чего рассказ уже выглядит не совсем каноничным с точки зрения цикла. Впрочем, атмосферности это не мешает.
Изо дня в день ему приходится стоять у прилавка аптеки. Под неусыпным надзором своей тещи.
Ещё одна небольшая грань из жизни Габена. Будни аптекаря из маленькой семейной аптеки, угнетаемого властной тещей, нелюбимой женой и общей беспросветностью бытия.
Целый парад карикатурных, но весьма точных образов посетителей аптеки. Выматывающая очередь, полная глупости, раздражения и злости. Самолечение, самомнение, упорное не желание слышать робкие советы аптекаря.
Во второй половине рассказа появляется намек на интригу, когда к очереди присоединяется человек с Тёмным Спутником (по-простому — маньяк с голосами в голове).
Финал неожиданный. Хотя и довольно логичный — с учетом всех предпосылок и места действия.
Небольшой роман (или очень большая повесть) о тайнах одной старой аптеки, приютившейся на узких улочках Габена.
С одной стороны — абсолютно самостоятельная законченная история. В которой полно ненадежных рассказчиков, злодейских планов, мрачных семейных тайн, безумных гениев и всевозможных многоходовок. План внутри плана и ложь внутри лжи — это именно про эту историю. Где безумие идет рука под руку с гениальностью, а мрачное великое прошлое — с не менее мрачным настоящим. Где лгут вообще все — каждый по-своему и в свой момент времени (что не мешает героям при случае проявлять любовь или самопожертвование). А первое впечатление (равно как и второе с третьим) — всегда обманчиво.
С другой стороны — история старой аптеки невероятно тесно связана с другими габенскими историями. А среди всевозможных посетителей практически не встретишь обычной массовки. О нет, аптека Лемони — это перекресток всех дорог, маленькое темное сердце города, где встречаются или упоминаются почти все значимые персонажи и события цикла. Место, где злодеи и прочие граждане могут приобрести необходимый ингредиент, лекарство или знание — и это приобретение неизменно запустит новую цепочку событий, которая выльется в новую полноценную историю. И желтый парик прадедушки Лемони (нахлобученный на его же ухмыляющийся череп) будет маячить на задворках абсолютно любого нового зловещего приключения.
Что касается хронологии, здесь всё вроде бы вполне очевидно — незадолго до прибытия в город племянника доктора Доу и охоты на черного мотылька.
И всё же я не уверена, что тайну аптеки стоит читать в начале знакомства с циклом. Всё же есть свое особое удовольствие в узнавании персонажей и мельком упоминаемых событий — а также в предвкушении других историй, ещё не знакомых, но обозначенных (и угадываемых по аннотациям ещё не прочтенных книг). Так что вероятно знакомство с этим романом и правда будет идеальным где-то после «Тайны дома номер 12».
Каждый месяц Алекс Громов рассказывает о 12 книгах
«Кошек не дрессируют в общепринятом смысле. Им это трудно. Нет, они не глупы, но, верно сказал Шаронов, если бы с ними двадцать тысяч лет возились, как с собаками... Увы, не случилось. Поэтому с кошками только играют, провоцируют совершать некие действия, а потом стараются закрепить материал. Или развивают то, что животное уже делает само. И кошка не выполняет много разных элементов. Даже собачий «общий курс дрессировки» уже запредельный уровень для кота. Может, кот и в состоянии. Но прав Шаронов — всегда он прав, зараза! — охотничий инстинкт отъедает слишком много ресурсов мозга. Пока ты не убедишь кота, что без наработанной команды «рядом» и хорошего навыка апортировки жизнь пройдет зря, ничего не получится. А убедить — как?».
Олег Дивов. Четыре добрых повести
Четыре повести, как и обещано, — «К-10», «Предатель», «Храбр», «У Билли есть хреновина» — но они совсем не такие добрые, как может показаться. Доброта там, конечно, есть, но тщательно спрятанная за завесой нарочитого профессионального цинизма, деловитости, иронии и сарказма. В итоге, правда, всё получается почти хорошо, пусть иногда и с оттенком печали. Открывает сборник повесть «К-10», сюжет которой разворачивается вокруг (и внутри) некоего секретного института, где выводят всевозможных животных. Модифицированные собаки, немыслимые версии обезьян, и вот, наконец, котики. Тоже боевые, и очень большие, поэтому них всё хорошо получается, там, где надо драться или сидеть в засаде.
А вот у их создателя, честно выполнившего начальственный заказ на такую же, но пригодную для мирной гражданской жизни, кисоньку, дела идут совсем плохо. Почему-то результат оказался не нужен никому. В чем причина?
Преимущественно, непонятные и неведомые обычному ученому игры в высших эшелонах власти. Слетел секретный заказчик со своего высокого поста, и всё, теперь злополучных котиков просто ликвидируют. Ученые никак не могут остаться бесстрастными, хотя для них-то все эти животные, казалось бы, только лабораторный материал. Ну и перспектива Нобелевской премии тоже дело неплохое.
«— Привет. Слушай и не задавай вопросов. У нас окно рядом с пожарным выходом по-прежнему открывается? Хорошо. Сейчас туда на труповозке подвезут двух кошек Павлова. Нет, представь себе, живых. Ну да, это те самые «рыжие»... Угу, красивые… А вот отбил!.. Потом звякни в «кошкин дом», найди павловского зама — только по мобиле, номер в институтском списке должен быть. Этот зам что надо мужик, чуть не загрыз меня сегодня, когда я с ликвидаторами пришел… Значит, пусть они нам как-нибудь скрытно перекинут рационы хотя бы на неделю. И лаборанта, которого «рыжие» помнят…
Пока хозяин разговаривал, Бабай успел обследовать близлежащие заборные столбы и понаставить меток.
— Давай на место, — скомандовал Шаронов, набирая очередной номер. — Здравствуйте, это вас доктор Шаронов беспокоит… А вы не вздыхайте, лучше послушайте. Нужна ваша помощь. Мне удалось вывести из-под списания двух кошек Павлова. Образцы ка десять эр один и эр два. Если честно, я просто украл их!..».
«Нэтч, не говори глупостей. Система просеивает десять тысяч био-логических программ в день, и каждое принятое решение влияет на иерархию. Предсказать рейтинг «Примо» невозможно. И не смотри на меня так — не может быть и речи о том, чтобы подправить систему. Это уже пробовали неоднократно. — Повернувшись к Хорвилу, Джара указала пальцем в его мясистый нос. — Хорвил, поддержи меня — «Примо» знаком тебе не хуже, чем мне. Система не подотчетна никому.
Инженер потянулся, подержал руки над головой, затем резко опустил их на свои дородные колени.
— «Примо» беспристрастен, потому что так должно быть, — процитировал он официальный девиз компании. — «От нас зависят ваши биологические системы, от сердца и легких до акций и фондовых рынков».
Казалось, Нэтч превратился в видеоклип, поставленный на паузу. Не было никаких внешних признаков того, что он слушает доводы своих подмастерьев».
Дэвид Луис Эдельман. Инфошок
Киберпанковский роман с «био-логикой» и программированием человеческого тела. Главный персонаж Нэтч именно этим и занимается, расширяя способности как тела, так и разума, используя нанороботов. В тексте — обилие терминов и идей, которые так или иначе влияют на людей, порождая то призрачные мечтания, то разнообразные страхи. К несомненным достоинствам книги относятся размещённые в конце книги несколько обстоятельных примечаний, включая краткий перечень терминов, историческую хронологию, основы био-логики, историю включая краткий перечень терминов, историческую хронологию, основы био-логики, историю семейства Сурина, замечания о Мультисети. Сам историческая хронология тщательно выверена, в ней упоминается Восстание автоматов и начало Великого разделения, переход к реальностям Эпохи хаоса и недоверия к технологиям, затем — публикация Шелдоном Сурина своего первого манифеста о науке био-логике, после этого — основание Генри Остерманом Компании по оптимизации человека. В самом романе описана призрачная угроза инфотрясения, способного ликвидировать все биологические сети. А пока Совет по обороне и благосостоянию приводит войска в повышенную готовность. Технологии обладают своими изнанками. Роман создан почти двадцать лет назад и некоторые из описанных в нем технологических нюансов (издержек) стали уже обыденностями. А другие — пока нет.
«…все мы, занятые в био-логической индустрии…, все мы рабы. Все мы рабы желания. Желание — вот что заправляет миром! Желание сдвигает горы, поглощает цивилизации!.. Желание повсюду. Оно в людях. Оно в программах. В политике. В природе. Вселенная просто не может оставаться в покое. Она желает двигаться; даже самые мельчайшие частицы желают быть в движении. Для био-логических программ естественное состоянии быть несовершенным и неполным, разве не так? Версия 1.0 желает версию 2.0, не так ли? Буквально умоляет о ней. Программист несколько месяцев трудится над версией 2.0, но лишь чуточку окунается в бездонный резервуар желания. Версия 2.0 желает версию 3, версия 3.0 желает версию 4, и так далее, и так далее — до бесконечности!»
«Мощь 3’уул им не преодолеть. Даже за сто лет не построить флот, способный победить нас в бою. Мы покорим вашу Галактику и начнем с самой жалкой планеты. С Земли.
— Хорошо, а что дальше?
— Дальше мы пойдем в соседнюю Галактику, потом в следующую, и до тех пор, пока вся Вселенная не будет лежать у наших ног. И пусть на это уйдут миллиарды лет, ради такой понятной и чётко цели и живёт вся раса.
— Как плесень, — резюмировал Петр.
— В каком смысле плесень? — удивился собеседник.
— Она, начиная с маленького участка куска хлеба, разрастается и уничтожает его целиком. Её нельзя уговорить, успокоить — плесень будет расти и жрать, пока не вымрет от того, что кончится её источник пищи.
— Уверен, наши учёные что-то придумают с подобной проблемой. Создадут новые звезды. Найдут параллельные Вселенные. Зачем загадывать на миллиарды лет вперед? Подумайте сами, ваше сравнение только идет нам в плюс… Ведь суть всей Вселенной — конкуренция, борьба видов за выживание, эволюция, пока не появился сильнейший вид. Сначала он покоряет одну планету, потом одну Галактику, потом идет дальше. Так что это вы и ваше дурацкое Согласие — ошибка Вселенной, а не мы. Не мы «Несогласные», а Вы не согласны с нашей правотой».
Майк Манс. Алые слезы падших
Третий роман из научно-фантастического цикла «Согласие» достаточно разнообразен как по персонажам, так и по своим темам: здесь и развёртывающееся противостояние могущественных галактических цивилизаций, и обсуждение возможных путей развития, коварство инопланетных шпионов и диверсантов, и неготовность представителей высокоразвитых рас, чьи поколения привыкли к мирной безмятежной жизни, к смертельной схватке, неизбежным жертвам и реализации неожиданных победных вариантов, придуманных учеными-землянами. Именно земляне, имеющие как огромный опыт ведения войн, так и огромный опыт поиска общего языка, разрабатывают идею, которая стала актуальной для Несогласных. «В то время, как люди разных рас, составляющих Согласие, думают, что борются за лучшее будущее для Галактики, на самом деле они лишь пытаются пережить всех Несогласных и занять их планеты».
Может ли война быть целью Вселенной? Или можно найти баланс между Согласием и Несогласными, ведь существует идея «вечного пата» на шахматной доске. Верна ли идея, что во Вселенной должен быть механизм, создающий Согласную расу в ответ на Несогласную, иначе все Согласные были бы уничтожены. Ведь сильные Несогласные, становясь еще сильней, уничтожают многие более слабые расы, причем в основном — Несогласных, но при этом во Вселенной образуется больше рас, которые в будущем входят в Согласие. И сильное Согласие прекращает цикл насилия. На какой-то период, а потом противостояние вспыхивает с новой силой.
В романе достаточно внимания уделяется описанию будущего самой Земли, ведь наша планета оказалась одной из немногих, где сохранились страны — для того, чтобы сохранить культуру и историческую самобытность. Но теперь для землян открыта галактика.
«Новая столица планеты, Уайтстоун, названная в честь первого Президента Земли Артура Уайта и украденного вместе с ним философа Петра Григорьева, располагалась на берегу океана, примерно в тысяче километров к западу от Лаура-Сити, и одной из ее достопримечательностей был большой белый камень, лежащий на песчаном пляже. Камень обнесли оградой и нанесли слово «Душа» на английском и русском языках.
С космодрома, находящегося на возвышенности возле пляжа, были видны и тысячи купающихся в прозрачной воде туристов, и высокие жилые и бизнес-здания в центре города, и уютные улочки, забирающиеся на поросшие зеленью холмы. В море ходили небольшие парусные яхты, а из красивых кафе на набережной даже сюда доносилась музыка. Двадцать тысяч человек тут жили постоянно, и вдвое больше туристов находилось в городе в теплый сезон. Земляне перебирались на новую планету постепенно, не видя смысла в беспощадной торопливой экспансии. И в самом деле, зачем спешить, когда впереди у них миллионы лет и целая Вселенная?»
«Принято генеалогию своего рода изображать в виде ветвистого, раскидистого дерева.
В том месте, где я родился, не растет лес, нет высоких деревьев. Но это не значит, что там нет никакой растительности. Есть даже древесные породы: береза, кедр, ива, ольха... Однако самое высокое такое «дерево» возвышается над земной поверхностью не более чем на несколько сантиметров.
Моя родословная, как тундровое растение юнэу — золотой корень, крепко сцеплена с родной почвой. Юнэу не очень глубоко уходит в землю, близко вечная мерзлота. Но никакой ураган не может вырвать его из родной почвы, никакая стужа не выморозит его корней…».
Юрий Рытхэу. Последний шаман
Прославленный советский писатель посвятил эту книгу истории своей семьи и рода. Разумеется, художественное произведение, точных архивных свидетельств о предках Юрия Рытхеу до сих пор не было найдено. Не в последнюю очередь потому, что они жили в тех краях, где господствовала устная традиция передачи и опыта, и знаний о предшествующих поколениях. Поэтому на страницах «Последнего шамана» рассказ о людях тесно переплетается с легендами и даже космогоническими мифами.
…Великий Ворон летел во тьме над первозданным хаосом и там, где он замедлял свой полет, возникала земная твердь. Чтобы появился свет над новорожденным миром, требовалось пробить небесный свод, за которым скрывалось солнце. По призыву Ворона все птицы принялись долбить твердый свод. Но у них бы ничего не получилось без маленькой птички – пуночки. Она полностью стесала свой клюв о небесную твердь, но всё же нанесла слабенький и одновременно решающий удар, открывший путь теплу и свету.
Далее описано создание человека, приручение северного оленя, традиционная охота и жилища, образ жизни в целом, исторические события, в том числе те, что связаны с установлением власти Российской империи на далеких чукотских берегах. Рассказывается о том, что шаман в повседневности ничем не отличался от соплеменников.
«Ходил на охоту, греб на байдаре, бросал гарпун, чинил клегран. Но вместе с тем, он лечил людей, собак, предсказывал погоду, провожал человека в путешествие его в Мир ушедших, встречал новорожденного, и его совет в наречении имени был часто решающим. Да, внешне Калянтаграу ничем не отличался от других, но все понимали, что нет человека в Уэлене столь опытного и мудрого. Он знал все, что нужно для жизни. А если в чем-то сомневался, именно ему принадлежало право обращения к Высшим Силам, многочисленным Духам, ведающим разными направлениями человеческой жизни. Он обладал необыкновенной физической силой и выносливостью. Ему был неведом страх. Вдобавок ко всему, он прекрасно пел, сочинял песни и танцы, часто смешные, едкие, направленные на исправление склонных к порокам людей».
«Закончив дела в Африке, оба разведчика получили новое назначение. Кан сделался военным дипломатом, Манфред Абст – его помощником. Оба работали в Мадриде, в германском посольстве. Но вскоре счастье изменило Абсту. Во время одной из операций близ Гибралтара английские часовые подстрелили его. Перед смертью Манфред Абст поручил Кану заботы о своем малолетнем сыне Артуре.
Так судьба свела этих двух людей. Кан присматривал за Артуром Абстом, пока тот воспитывался в лицее и затем изучал медицину в университете Кельна.
Абста отличала энергия, умение наблюдать. Он овладел несколькими языками, отлично плавал, стрелял, проявил определенные музыкальные способности. При всем том он никогда не терял над собой контроля, многое умел, но ничем не увлекался всерьез, кроме разве психиатрии и нейрохирургии...».
Александр Насибов. Безумцы
Впервые опубликованный 60 лет назад роман (автор был участником Великой Отечественной войны) рассказывает, отчасти используя реальную документальную основу, о секретных экспериментах военно-морского флота Третьего рейха. В 1968 году режиссер Антон Тимонишин снял по мотивам этого романа приключенческий фильм «Эксперимент доктора Абста».
Среди персонажей романа – те самые диверсанты, немецкие коммунисты и фашистское руководство. Гитлер рассчитывает использовать секретное подразделение боевых пловцов в качестве супероружия для победы в войне и тщательно подбирает верных исполнителей.
На немецкой базе после гибели своего корабля оказывается советский врач. Он становится свидетелем безжалостных экспериментов над людьми. В сети секретных лабораторий из людей делают биооружие – обреченных на смерть подводных диверсантов, человекоторпеды.
«Несколько минут назад произошел бой, короткий и ожесточенный. Из тумана, который с рассвета закрыл и небо и море, неожиданно выскочил вражеский тральщик. Немцы растерялись, моряки советского сторожевика тоже. После секундной заминки мимо Карцова промчался комендор. Развернув носовое орудие, он всадил снаряд во врага. Попадание, видимо, пришлось в боезапас – ослепительная вспышка скрыла германский тральщик, а взрывная волна так швырнула советский корабль, что тот лег бортом.
Последний, кого видел Карцов на палубе своего сторожевика, был боцман: перекошенный в крике рот, рука с растопыренными пальцами, указывающая в море. Боцман раньше других заметил торпеду, но все-таки слишком поздно...».
«Почему же реликтовое излучение доходит до нас равномерно со всех сторон? Совершить путешествие на машине времени прямо к Большому взрыву — это, конечно, круто, но разве излучение не должно исходить из одной конкретной точки неба по направлению к самому взрыву? Этот очевидный парадокс решается просто: Большой взрыв произошел не в какой-то одной определенной точке. Это не взрыв с четким центром, из которого, как искры новогодней петарды, разлетелись газ и галактики. Большой взрыв не был взрывом в пространстве, это было взрывное расширение пространства. Нечто происходящее одновременно повсеместно. Расширение пространства? Именно так. После того, как Альберт Эйнштейн просветил человечество своей общей теорией относительности, пришлось свыкнуться с тем, что пространство необязательно должно выглядеть как неизменный тетрадный лист. Ученый показал, что пространство может изгибаться и растягиваться и именно такие характеристики пространства делают возможным одновременно-повсеместный Большой взрыв».
Как подчеркивает автор в предисловии, темные облака космической пыли закрывают для земных исследователей многие уголки галактики. Книга, посвященная темной материи и темной энергии, начинается с описания того факта, что захватывающие цветные изображения огромных межзвездных туманностей, как и размышления о существовании жизни на других планетах, завораживает миллионы людей. но не стоит забывать и о том, что на Земле, по мнению астрономов, почти 95 процентов содержимого Вселенной невидимо. И вот о том, что же представляет эта невидимая землянами часть Космоса, и рассказывает эта книга.
Итак, на горизонте видно созвездие Ориона, и звезда на его плече — Бетельгейзе – сверкающая красным свечением. Этот красный сверхгигант намного больше нашего Солнца. Мы видим часть Млечного Пути. Что же происходит, когда скопления галактик сталкиваются? Галактики кружатся вокруг друг друга, и если они состоят из обычной материи, то сталкиваясь, замедляют движения друг друга. А если скопления состоят из темной материи, то они проходят сквозь друг друга. И открытие темной материи стало следствием тщательного наблюдения за скоплением Кома в созвездии Волосы Вероники, которое является одним из ближайших к нам крупных созвездий.
Один из разделов посвящен измерению расстояний в космосе, другой — темным галактикам, реликтовому излучению и проклятию карликовых галактик. Рассказывая о темной энергии, автор подчеркивает, что она связана с мощными взрывами звезд.
Книга «Невидимая Вселенная» в переводе Евгении Ивановой вошла в шорт-лист премии «Просветитель. Перевод».
«Более важную роль начинают играть взрывающиеся звезды, то есть сверхновые. Ударная волна от взорвавшейся огромной звезды могла бы выдуть большую часть обычного вещества из карликовой галактики. Несталкивающаяся же темная материя не станет обращать внимание на какие-то ударные волны и прочую чепуху и может спокойно остаться в маленьких галактиках. И тогда в карликовых галактиках будет настолько мало обычного вещества, что их вообще будет трудно заметить.
В последние годы астрономы обнаружили несколько карликовых галактик вблизи Млечного Пути. Похоже, моделирование и практические наблюдения постепенно начинают все больше соответствовать друг другу. Может быть, проблема с пропавшими карликовым галактиками не так уж велика?
Другие исследователи используют карликовые галактики как отправную точку для новых гипотез о сущности темной материи. Например, одна исследовательская группа предположила, что темная материя может быть не полностью невидимой, а лишь частично. А еще — что темная крайне редко, но все же взаимодействует со светом. Когда они пытаются включить такие причудливые частицы темной материи в свои модели, получается, что карликовых галактик образуется меньше».
«Иван Николаевич не предавал песни юности только потому, что ее автора казнили как предателя. В этом виделась идейность тестя. Также тесть не признавал никакие современные фильмы, а пересматривал классические советские. Некоторые из них он смотрел по три раза в неделю и знал в них все, до направления движения ольховой веточки на периферии кадра. Эти фильмы обрамляли его молодость и старость его родителей, то есть оживляли то время.
О том времени существовало множество толков. Сначала Коробову объясняли, что его советская молодость была злом, потом уточнили: ошибкой, а потом ему попытались навязать самое бессовестное суждение: все также, как в молодости. Разместить свое чувство в этих интерпретациях не удавалось, чего не скажешь о кино. Оно совсем не походило на действительность, но каким-то чудом аутентично отражало ее».
Алексей Колесников. Укрытие
Сборник рассказов, в котором, согласно предуведомлению автора, все события и персонажи вымышлены. Да и читая эти тексты задумываешься, происходит описанное в провинциальном «здесь и сейчас», или в какой-то действительно альтернативной реальности, где уже сформировались совсем другие условия бытия. К примеру, как в произведении «Гражданская. Рассказ-антиутопия».
Казалось бы, обычная провинция со своим колоритным населением, где многое, если не все, рядом, а что не рядом — то далеко. Почти все друг друга знают и связаны и разнообразными отношениями (как упоминается в рассказе), родственными, приятельскими и прочими. А потом, как упоминается в самом начале текста, произошла «зачистка». И вот теперь живут вместе в заброшенном поселке тесть Иван Николаевич и зять Иван, который со школьных лет мечтал покинуть эти места, и потом, переехав, возвращаться на пару дней и гулять, вспоминая былое. А теперь он мечтает отправиться в неведомый, волшебный город Санкт-Петербург, где обитают его жена и сын. Неслучайно приятель Ивана, Лёшик, отвечая на вопрос, был ли он в Санкт-Петербурге, называет его лучшим городом на Земле, где, наверное и не слышали про все эти здешние несчастья.
Герой другого рассказа, «Я из города О.» — старик Лазарев, однажды умерший ночью перед включенным телевизором и отправленный в морг. Но когда приехали в морг его дети (жившие отдельно), то тела Лазарева не оказалось, потому что он ожил и ушел. После этого старик Лазарев и сам город обрели популярность. На одном из вечерних ток-шоу Лазарева объявили «косвенной жертвой сталинского режима». Потом о Лазареве забыли. Он снова умер и на утро пришел в себя. И опять стал популярен, хотя вовсе и не жаждал этого.
«Тот год принес старику Лазареву новую известность, по старому сценарию. Его вновь донимали журналисты, врачи, местный губернатор, какой-то парень в сером костюме со скользкой под мышкой. Мальчики и девочки в синих кепках приносили старику по выходным еду и называли его почему-то «ветераном».
— Какой я ветеран вам? Я ровесник Эдиты Пьехи, — бурчал старик Лазарев, рассаживая гостей вокруг стола, заставленного чашками. Разливая кипяток, он рассказывал про то, как видел Кобзона и даже пил с ним чай.
Этой осенью старик Лазарев много болел, но врачи ему не верили. Вторая волна его популярности была изматывающей. Его историю болезни… продавали как бестселлер. Фотографии печатали на футболках, видеороликом с ним хвастались на стримах блогеры».
«Жители Англии, да и других стран Запада, обо всем этом еще ничего не знали в дни, предшествовавшие битве при Креси, когда третий из Эдуардов восседал на троне. Некому было поведать им про злой рок, что обрушил на мир Восток, откуда идут свет и жизнь, смерть и Божье предопределение.
Ни единая душа в Европе слыхом не слыхивала об обширных землях далекого Катая, населенных сотнями миллионов желтолицых людей, о землях и странах, появившихся задолго до того, как возникли наши собственные привычные государства и империи, отвоеванные у гор, лесов и равнин, где ранее обитали орды дикарей. И все же, будь их глаза открыты шире, а сами они будь зорче, увиденное наверняка повергло бы их в ужас. Король, принц, священник, торговец, капитан, горожанин и даже бедный, неграмотный крестьянин точно задрожали бы, знай они, какие жуткие дары отправил им Восток!».
Генри Хаггард. Алая Ева
Один из лучших исторических (да и мистических) романов Хаггарда. Прошло более столетия с его издания, но книга по-прежнему не устарела и её по-прежнему с увлечением читают тысячи людей. В тексте описаны события середины XIV столетия в Европе, где разворачиваются схватки, осады и интриги Столетней войны, ещё не кончившийся и поэтому пока не получившей такого названия.
Красавица Ева получила прозвище Алая Ева из-за любви к красному цвету в одежде. К тому же она была богатой наследницей и влюблённой в своего кузена, красавца Хью де Кресси, который тоже её любил. Но какая же история без настоящего злодея? В данном случае — это сеньор Эдмонд Акур, граф де Нийон. Далее, как и положено, — тайное свидание, и закручивается настоящая интрига, в результате которой Хью приходиться отправиться в изгнание. И только король Эдуард может помиловать его и разрешить жениться на любимой Еве.
Среди персонажей — доблестный лучник Серый Дик и непревзойдённый Мург, который однажды прибывает в Венецию на корабле мертвецов. Да и вообще в тексте хватает как исторического колорита, так и лихих приключений. Сюжет вполне бодрый и динамичный, Серый Дик порой забавен, Ева прекрасна, Хью поистине добродетелен. Ну а сволочи, то есть негодяи — разве нуждаются в хорошем слове?
В общем — почти рыцарский роман, правда, написанный уже в совсем не рыцарские времена заслуженным писателем.
«Сняв с головы шляпу с пером, Акур заговорил.
— Миледи, — сказал он, — вы наверняка не ожидали увидеть меня здесь после моего письма, в котором я попрощался с вами. Но как вы помните, в нем я также написал, что судьба еще сведет нас вместе. Как видите, это произошло, причем помимо моей воли. Дело в том, что, почти доехав до Лондона, я узнал, что там меня по причине ложных обвинений поджидает опасность — столь великая, что мне лучше вновь вернуться в Саффолк и сесть на корабль в каком-нибудь местном порту. Прошлой ночью, вернувшись сюда, я узнал, что вы покинули свое прибежище, а также про вашу ссору с отцом, который в своем гневе посадил вас, миледи, под замок в этой ужасной башне. Как это жестоко с его стороны! Но, полагаю, он был сильно расстроен, что вкупе с хворью, которая свалилась на него, слегка помутило его рассудок, и он не отдавал отчет своим действиям».
«После победы в Верблюжьей битве Имам дал слово, что беглецы и пленники не будут убиты, и попросил прощения у близких погибших, максимально уменьшив отрицательные последствия этой битвы. Он сразу же приступил к подготовке к сражению с сирийцами, бывшими сторонниками Му‘авии, которые, по сути, и оказались основными врагами ислама, справедливости и халифата. Имам одержал несомненную победу в этой битве, несмотря на малочисленность своего войска, пассивность многих мусульман, многочисленные оправдания тех, чья вера была слаба, а также опасные колебания в среде городской аристократии Ирака и племенной верхушки бедуинов этого региона. Имам сумел пройти через такие тяжелейшие испытания, как «Ночь воплей» (Лайлат ал-харир), в которых он лично осуществлял командование войском, и измотать силы противника, получив возможность нанести последний удар».
Голамхосейн Заргаринежад. Путь в Кербелу
В этом научном труде анализируются трагические события, связанные с гибелью Имама Хусайна, внука Пророка Мухаммада и сына халифа Али, во время битвы при Кербеле. Книга открывается предисловием доктора исторических наук, главного научного сотрудника Отдела памятников письменности народов Востока ИВ РАН Д.В. Микульского. Он особо отмечает, что важная часть книги предоставлена в таблицах, в которых систематизированы данные об исторических лицах, причастных к гибели Имама Хусайна, приведённые на основании средневековых мусульманских источников.
В первой главе книги"Критика и разбор источников по истории Кербелы" рассказывается об Абу Михнафе, авторе собрания разрозненных и несвязанных между собой преданий о трагедии, произошедшей в долине Найнава. Дед Абу Михнафа, Михнаф б. Сулайм, принадлежал к числу сподвижников Пророка и был тем, кто записывал и передавал хадисы.
Став халифом, Али отправился в Ирак, чтобы навести порядок и прекратить мятеж некоторых сподвижников. Произошла Верблюжья битва, в которой Михнаф б. Сулайм вместе со своими сыновьями пришёл на помощь Имаму Али. Он во время своей остановки в Куфе и подготовки для сражения с Му’авией назначил Михнафа б. Сулайма эмиром Исфахана и Хамадана.
Впоследствии к тем, кто принял участие в резне, учиненной над мучениками Кербелы, пришло возмездие. Был подготовлен список убийц, в который вошло четыре тысячи человек, которые были причастны к произошедшему: стреляли из лука, сражались мечом и копьём, после убийства Имама ограбили его шатёр и растащили его одежду, топтали копытами лошадей погибших мучеников Кербелы.
«Войско шло целый день, пока не дошло до Кербелы. Когда взгляд воинов упал на могилы, они все спешились, сняли головные уборы и стали громко плакать, стенать и причитать. Этот плач был не просто оплакиванием мученической смерти Имама Хусайна и его сподвижников в Кербеле. Таввабы оплакивали себя, раскаиваясь в том, что оставили Имама без помощи. Плач таввабов и раскаяние этих людей, посыпавших свои головы землёй, означал, что они преодолели терзавшие их внутренние противоречия, одержали верх над страхом и сомнением, обретя душевное очищение и спокойствие, и отправились оттуда смыть с себя этот грех в предстоявшем им неравном бою. Историки писали о том, что плач таввабов был настолько громким, что его было слышно на расстоянии пяти фарсахов. Это явное преувеличение, которое, однако, свидетельствует о масштабах охвативших их угрызений совести и страданий».
«Традиционно сказки рассматриваются как один из основных жанров фольклора наряду с былинами и мифами. Однако стоит отметить, что, несмотря на безусловные сходства, между ними существуют и различия. Рассмотрим прежде всего различия между сказкой и мифом. Архаический миф (греческое слово, обозначающее «сказание», впоследствии — «сказание о богах) как тип повествования о необычном рассматривается в качестве особого типа мышления… Миф считается первоначальной формой духовной культуры человечества и всегда отражает миропонимание и мироощущение эпохи, в которой он создавался. В мифах отражена идея создания мира и всего живого на земле… Главным героем мифов часто является верховное существо — причина всех перемен в мире и в людях: бог…
Выделяют особенности мифологической формы мировосприятия:
1) «Очеловечивание» природы, элементов космоса в результате соединения человека с окружающей природой и социальной средой;
2) Обозначение во времени происхождения того или иного явления, предмета («вначале была тьма», далее следует цепочка порождения и сотворения окружающих природных явлений, окончание «миротворения» и т.д.);
3) Вера в правдивость мифологической реальности, так как она создана предшествующими поколениями, не подлежит сомнениям и дана потомкам для переосмысления;
4) Мифологическое творчество нечувствительно к противоречиям, отсутствует необходимость в проверке опытом».
Игорь Вачков. Сказкотерапия и метафора: искусство трансформации
Как сказки воздействуют на детей? Первый раздел дает общее представление о сказках и сказкотерапиии, написанной специалистом — автор книги — доктор педагогических наук, профессор, президент международного Сообщества сказкотерапевтов. В издании подробно рассказывается об особенности сказкотерапии как особого практико-психологического направления и дается анализ разнообразных подходов к сказкам, существующим в мировой культуре. Завершается раздел главой «Как читать сказки детям: практические советы». Здесь указывается, что у многих детей до пяти-шести лет сохраняется магическое мышление, поэтому верят в чудеса и существование волшебства. Затем объясняется, для чего нужны страшные сказки.
Второй раздел посвящен метафоре как средству психологической работы, описан процесс формирования метафор. Объясняется, что ключом к постижению сущности метафоры, направленной на объект, служат образ класса и сумма свойственных ему признаков. Одной из важнейших особенностей метафоры является ее свойство преобразования обычного и привычного в новое и поэтому привлекающее внимание. Метафоры окружают нас повсюду.
Завершающий раздел книги посвящен сказкотерапевтическим и метафизическим психотехникам, образу внутреннего мира, героям и антигероям, любимым и нелюбимым сказкам, Деревьям-Характерам из волшебного леса, мифологическим мотивам в психологической работе, несказочным проблемам, богам и мирам, метафоре самой жизни.
«Когда мы употребляем названия животных не по отношению к сами животным, а переносим их, например, на человека, то это можно считать метафорой. Скажем, фразы о каком-то человеке «Ох, она и лиса!» или «Настоящая акула бизнеса», конечно же, являются метафорическими. В расширительном смысле термин «метафора» относят также к другим видам переносного значения слова.
Психологическое воздействие метафоры чрезвычайно активно используется в художественной литературе. Однако не следует думать, что ее роль ограничивается «украшательством» текста. Эстетика метафоры — лишь одна из ее сторон, можно сказать, ее «внешность», заставляющая обратить на нее внимание и восхититься ее красотой (в особенности если метафора неожиданна, нестандартна). За внешней формой очень часто скрываются разнообразные смысловые содержания, которые могут быть настолько богаты, что, метафорически говоря, не каждому удается «забрать и унести» все.
Кроме того, метафора оказывается инструментом, с помощью которого расширяется круг возможностей для перевода содержания одного понятийного поля в другое. Опыт любого человека, связанный с познанием собственного внутреннего мира, составляет основу для огромного разнообразия метафор, в котором психические феномены могут трактоваться как некие сущности, обладающие свойствами, близкими и понятными для нас. Скажем, мы, общаясь с другими людьми, часто говорим, не замечая используемых метафор: «у него мягкий характер», или «эта мысль глубокая и яркая», или “меня восхищает твоя смелая идея”».
«Меня зовут Кристоффер, мне восемь лет. Я лежу и думаю о Вселенной. Вот чего я никак не могу взять в толк. Не понимаю, как это она бесконечна, ведь у всего есть конец, есть край, кромка, кант, где-нибудь да есть. Но если Вселенная где-то заканчивается, то что там, за краем? Может быть, ничего? А тогда что такое это «ничего»? Ведь ничего и есть ничего, верно? Не понимаю. Мысли о Вселенной не дают мне покоя. И мне хочется позвать папу. Мне нужно расспросить его о Вселенной».
Юн Фоссе. Акин Дюзакин. Кант
Мальчик, которому завтра в школу, листает перед сном комикс, опасаясь отцовских упреков, мол, сейчас не спишь, а на уроках засыпать будешь. Но на самом деле его всё сильнее волнуют мысли о том, насколько велика Вселенная. Ну вот правда, он не раз видел звезды и Луну, он знает о Солнечной системе из учебника, а что же там дальше? Вселенная действительно бесконечна или у нее есть какой-то предел?
А если весь мир существует только в чьем-то воображении? Или во сне великанши, которую придумал сам Кристоффер, а потом испугался, что она проснется… Что тогда будет со всей Вселенной и с мальчиком по имени Кристоффер. Ему становится очень страшно от этих мыслей, и он все-таки зовет папу. Тот, несмотря на поздний час, внимательно выслушивает сына и старается рассеять его тревогу, говоря, что самое главное – они вместе, папа, мама и Кристоффер, могут заботиться и поддерживать друг друга.
Выразительные картинки для книги нарисовал знаменитый иллюстратор Акин Дюзакин.
«— Я тоже раньше много об этом думал, — говорит папа.
— А теперь не думаешь? — спрашиваю я.
— Теперь не так много. Нет смысла. Всё равно этого не понять. Я тоже не понимаю. Мы многого не понимаем. Но, кажется, я понял, почему не понимаю всего этого про Вселенную. Думаю, потому что мы, люди, не в состоянии это понять. А ещё я читал книги человека по имени Кант, и, прочитав их, я понял хоть немного, почему не могу понять всего. Кое-что нам непонятно, потому что думаем так, как думаем. Когда вырастешь, тоже сможешь почитать Канта. Можешь пойти изучать философию, если захочешь. Её изучают в университете.
— Это для тех, кто любит думать, да? — спрашиваю я.
Папа кивает».
Скоро у меня выходит новая книга, написанная в соавторстве с Ольгой Шатохиной.
Алекс Громов. Декабристы
М: Издательство АСТ, 2026. — 288 с. — (Полная история эпох). ISBN 978-5-17-174050-4
Аннотация:
Мечтатели-идеалисты, которые хотели навести в государстве порядок? Или прожженные циники, сотрудничавшие с иностранной разведкой? А может, просто сошедшие с ума карьеристы, пожелавшие диктаторской власти? Спор о том, кем были декабристы, не утихает до сих пор. В книге проводится тщательный анализ причин и последствий декабристского движения: от зарождения тайных обществ до посвященных декабристам произведений искусства. Автор развенчивает многочисленные мифы об участниках восстания, размышляет о том, кто окружал их, а также пытается ответить на вопрос, почему представители знатнейших дворянских родов решились изменить существующий порядок вещей.
Содержание
Предисловие
НАКАНУНЕ ВОССТАНИЯ
Историческая обстановка: несбывшиеся надежды части отечественной военной элиты, вернувшейся из европейского похода.
Масоны и другие тайные общества
Зарождение декабристского движения.
Северное и Южное общества. Противоречия и сходство
ВОССТАНИЕ И ПОРАЖЕНИЕ
Тайный наследник престола
Междуцарствие
А был ли у них план?
Сергей Волконский
Донесения о заговоре
Споры о цареубийстве
Мятежные полки
Николай выигрывает время
Исчезнувший диктатор
Разгром на Сенатской площади
Первые аресты и допросы
Павел Пестель
Преследование декабристов за границей
Несовершенство заговора
Готовность к усобице?
Железные кольца декабристов
Что изменил император Николай?
ПАМЯТЬ О ДЕКАБРИСТАХ
Память о восстании и восставших
«Искатели. Орден русских рыцарей»
«Мираж пленительного счастья»
Кулинарная декабристская память
Память о декабристах: царское время
Александр Дюма-отец и декабристы
Декабристы и Герцен
Лев Толстой, Пьер Безухов и декабристы
Публикации о декабристах в последние годы царской власти
Керенский, Горький и «Общество памяти декабристов»
Отношение к декабристам после Октябрьской революции
Потомки декабристов: за белых и за красных в Гражданскую войну
Столетний юбилей декабристов в книгах и в идеях
Первый памятник декабристам: где останки героев?
Роль заграницы в столетнем декабристском юбилее
Первый и последующие Музеи декабристов
Роль декабристов в сталинскую эпоху
Декабристы во времена Хрущева и первых лет правления Брежнева
Декабристы на закате советской власти
Декабристы на экране
«Декабристы» (1926)
«С.В.Д.» (1927)
«Звезда пленительного счастья» (1975)
«Дело декабристов» (2016)
«Союз спасения» (2019)
Слухи, сплетни, мифы
Самые популярные мифы, связанные с восстанием декабристов
Иностранное вмешательство или «англичанка гадит»
Отечественный масштабный военный заговор
Так называемый заговор Милорадовича
Ставка на Америку?
Фрагмент книги:
«Поводом для ареста Пестеля послужил донос, который написал капитан Аркадий Майборода, служивший под его началом в Вятском Пехотном полку и состоявший в Южном обществе. Свое послание Майборода адресовал на высочайшее имя и при посредничестве генерал-лейтенанта Рота передал его начальнику Генерального штаба Павлу Дибичу. При этом репутация Майбороды была сомнительной уже тогда, а впоследствии даже те офицеры, которые не сочувствовали декабристам, считали его подлецом. С ним никто не желал приятельствовать и общаться. Во время польского восстания Майборода написал донос о том, что солдаты хранят у себя прокламации повстанцев. Командир полка не встал на его сторону. И даже великий князь Михаил не стал защищать Майбороду, который написал непосредственному начальнику сердитое письмо, тем самым, грубо нарушив субординацию. Это стало поводом для того, чтобы в наказание перевести его из гвардии в армию, что было весьма позорно. Существует версия, что Майборода в итоге был убит одним из офицеров, причастных к заговору декабристов. Тогда же военный врач, прекрасно зная о случившемся, написал заключение, в котором квалифицировал смерть Майбороды как самоубийство.
В один из декабрьских дней 1825 года ранним утром к Николаю Павловичу прибыл полковник Фредерикс с секретным пакетом от начальника Главного штаба генерал-адъютанта Ивана Ивановича Дибича (сопровождавшего Александра I в Таганрог и присутствовавшего при его кончине). Пакет был адресован лично российскому императору и как потом указывал Николай Павлович, что он не сразу решился, потому он еще не был официальным правителем и «вскрыть пакет на имя императора – был поступок столь отважный, что решиться на сие казалось мне последнею крайностью». В послании Дибич предупреждал о существовании заговора, и Николай Павлович «только тогда почувствовал всю тяжесть своей участи». Именно Дибич лично отдал приказ об аресте до начала восстания его организаторов, в том числе – полковника П.И. Пестеля.
Кроме Майбороды донесение об открытии заговора основывалось на показаниях юнкера Шервуда. Сообщалось, что в заговор вовлечены офицеры в Петербурге и в Москве, а также в Тульчине, где был главная квартира второй армии. Там действительно был центр деятельности Южного общества. Но показания информаторов были еще неполными и туманными. Тем не менее, Дибич докладывал, что решился отправить графа Чернышева в Тульчин, чтобы сообщить командующему о том, что у него происходит. А главное, как уже отмечено, — арестовать Павла Пестеля и Сергея Волконского.
12 декабря во дворец явился подпоручик Яков Ростовцев. В «Записках Николая I» эта встреча не запечатлена подробно, однако, в тексте есть собственноручная пометка императора «прибавить о Ростовцеве». Этот молодой человек был адъютантом генерала Карла Бистрома, который командовал гвардейской пехотой. Он доложил дежурному офицеру, что доставил для великого князя пакет от Бистрома. Пакет был передан Николаю, и тот, распечатав, увидел письмо: «Всемилостивейший государь! Три дня тщетно искал я случая встретить Вас наедине, наконец принял дерзость написать к Вам…». Ростовцев имел представление о заговоре, участников которого он знал лично. Он, по его воспоминаниям, был вовлечен в Северное общество князем Оболенским, знал о планах не допустить присяги новому императору. Но доносчиком на товарищей быть все же не хотел. Впоследствии генерал Бистром упрекал Ростовцева, что тот не отправился к нему и не представил перечень мятежников, чтобы их можно было немедленно схватить. Хотя император, судя по «Запискам», подозревал, что Бистром, наоборот, сочувствовал им.
Ростовцев не сообщал прямо о заговоре и его участниках, но утверждал, что самым лучшим средством против него будет убедить Константина все-таки принять корону. Он писал, что великий князь Николай не должен доверять курьерам, ему необходимо убедить Константина приехать в Петербург или самому немедленно ехать к нему в Варшаву. Если Константин упорствует в своем отречении, он должен объявить об этом публично и тогда же признать младшего брата новым императором.
Как писал Ростовцев в своих воспоминаниях, Николай вышел к нему, обнял и благодарил за послание, а потом завел разговор в таком духе: «Мой друг, может быть, ты знаешь некоторых злоумышленников и не хочешь назвать их, думая, что сие противно благородству души твоей, — и не называй! Ежели какой-либо заговор тебе известен, то дай ответ не мне, а тому, кто нас выше! Мой друг, я плачу тебе доверенностью за доверенность!». Ростовцев упорно пытался, по его словам, убедить великого князя в необходимости приезда Константина, а тот сетовал, что старший брат упорствует.
Напоминаем, что к этому времени уже было получено послание от Дибича и отдан приказ об аресте Пестеля и Волконского.
13 декабря Ростовцев пришел к Оболенскому, застав его в обществе Рылеева, сообщил о том, что он сделал, и вручил копию своего письма Николаю и запись разговора с ним».
облако тэгов
