Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Попытался с холодной головой оценить книгу года по версии "Фантлаба".
Зачем обычный читатель — горожанин, с образованием побольше восьми классов и кучей неотложных дел — тратит время на фэнтези? Причем не на книгу, в которой сможет научиться чем-то новому, или вырасти над собой, или проникнуться ароматом иного времени, или… А на вполне рядовую вещь?
Ответ дан уже давно: он получает те ощущения, которых ему недостает в реальности.
Поэтому, если книга вызывает массовый интерес, и рецензиях пишут, что автор ведь не родил ничего нового, все привычно, то эту книгу надо оценивать по двум качествам:
Как хорошо авторы — Пехов и Бычкова — владеют ремеслом? Проще говоря: нет ли тут какой-то дикой раскрутки, когда некоторые книги выстреливают в рецензиях и премиях, а в руки возьмешь – с души воротит?
Завязка, развитие, кульминация – имеются. Темп событий ощутимо нарастает к финалу и последние главы идут в ураганном темпе.
Персонажи – с характерами. Не мертвые наборы стереотипов, а с читаемыми эмоциями и временами могут принимать неожиданные решения.
Мир и система магии – без грубых противоречий. Техномагическое равновесие в королевствах людей относительно устойчиво потому что техника на уровне XVII- XVIII вв.: магические растения надо выращивать, а с существами – воевать и договариваться. Превратить магию в простую разновидность электричества пока не получается.
Словом, это добротный фэнтези-боевик, уже далеко-далеко не первый, вышедший из-под пера этого творческого дуэта. Опыт сказывается, старание проявляется.
Какие ощущения авторы продают аудитории?
— разгадывание относительно несложных загадок, складывание паззла.
Многие не читают детективов, потому что там надо бесконечно решать сложные шарады (Агату Кристи в студию). Другим не нравится литература или кино со сложными этическими дилеммами, особенно если авторы делают выбор особенно тяжелым и ответы неприятными («Созданный в бездне»). Тут нет ничего похожего. По сути, вся история — это последовательность нормально сформулированных загадок и постепенно выдаваемых ответов. Нашли в магическом пространстве непонятную женщину? Вот в разговоре с начальником пояснение, кем она приходится протагонисту, и какие от этого у начальника могут быть проблемы. За ней охотятся? Поначалу будет сказано, кто именно, потом – в чем причина. В этих загадка и разгадках постепенно рисуется структура мира. Тут хорошо соблюден баланс. И даже то, что персонажи иногда говорят друг-другу эту штампованную фразу — «Я поясню, но не сегодня» — оказывается к месту. Потому как эта фраза не дразнилка, как во многих фильмах, а за ней следует хотя бы частичный, но понятный читателю ответ. А сумма ответов ещё не полученных – переносится на продолжение, потому как «Птицеед» лишь завязка цикла.
В романе есть что-то принципиально новое? Город недалеко от врат в опасное магическое пространство. Хорошо продуманный мир на пороге промышленной революции. Вторая половина XVIII-го века – парики постепенно выходят из моды — только с первой железной дорогой. Потому треуголки, камзолы, большая часть городской среды: все это уже сто раз описано и показано. Однако есть дополнения, вроде гигантского зеркала, которое подсвечивает поля магических солнцецветов. Серьёзные проявления магии — их образы легко вспоминаются по фильмам и ярким спецэффектам. А то, как авторы перевернули известную поговорку «дать дуба» — это лучший финт в романе.
— но главная приманка книги — свобода и социальность в одном флаконе
С одной стороны, протагонист откровенно крут. Уникальный специалист, у него много возможностей, хотя и не настоящий волшебник. Он сохраняет самоуважение перед любым собеседником. Он может шутить, тоже практически со всеми своими знакомыми. А ведь этого так недостает обычному горожанину.
С другой стороны, протагонист не маг-одиночка в башне из вонючей кости, он в отряде, и у него там друзья, настоящие. Он аристократ — и у него связи, которые при случае надо поддерживать. Хотя общаться можно и с прохожими на улицах. Мог бы жить в солидном поместье, но живет как мечтает жить большая часть обычных горожан: в просторном пентхаусе с парой серьезных магических артефактов. Удобного, когда этажом ниже хороший трактир.
Он одновременно и семейный человек, который воспитывает племянницу, вспоминает неприятную бабушку, к которой при острой нужде можно заехать, и холостой – у него явно начинается роман с одной волшебницей.
Персонаж не порабощен тем городом, в котором живет, а защищает родной дом, потому что любит его, сросся с ним.
Но, щекоча застарелые рубцы читательских комплексов, роман не может выбраться из жанровых тисков «фантастического боевика». И это очень хорошо видно по «россам»: авторы явно решили, что надо уходить от чистого западноцентризма, добавлять чего-то отечественно-посконного в текст. И добавили иностранцев-россов, с соответствующими именами и гербами: «Снежно-белый конверт, алые вензеля со вздыбившимся медведем, удерживающим в пасти лосося, большая сургучная клякса, малахитовая нитка в ней. Заверения от Ивана и Варвары Устиновых в вечной дружбе, приглашение в посольство в удобное время». Ну, авторы поставили галочку в анкете и дальше поехали. Действовать в тексте все равно будут привычные западноевропейские фэнтези-персонажи, систему образов авторы рушить не собираются…
Итого: ничего удивительного в том, что такая книга считается коллегами-лаборантами лучшей за прошлый год. Добротная ремесленная робота, многим бы так писать. Это не «Граф Аверин» какой-нибудь… Другое дело, что не нашлось вещи глубже и многоплановей. И вот это – уже признак кризиса скорее жанра.
Урсула Вернон, более известная по своему "птичьему" псевдониму ("Kingfisher" это "Зимородок" на английском), на сегодняшний день является одной из самых известных и популярных англоязычных писательниц, а количество ее наград поражает: 5 Локусов, 6 премий Хьюго и еще 2 Небьюлы, не считая десятков других, менее значимых наград. И каждый год приносит ей новые призы, так что потенциально Вернон имеет все шансы стать самой титулованной писательницей в истории фантастики. Тем удивительнее, что ее книги до сих пор игнорируются нашими издателями. Работает она по большей части в жанре фэнтези в весьма широком диапазоне: от детских сказок, до тёмного фэнтези и хоррора. Но наиболее она известна своими ретеллингами: переложениями классических сказок, часто на более тёмный и зловещий лад.
Рассматриваемый роман, «A Sorceress Comes to Call» — не исключение и заявлялся как тёмный ретеллинг не самой известной сказки Братьев Гримм «Гусятница», хотя, как станет понятно ниже, от оригинальной сказки там осталось только несколько деталей. Роман был опубликован в августе прошлого года в США (обложка слева) и Великобритании (обложка справа) одновременно, номинировался на все крупнейшие фантастические премии и уже успел взять Локус в номинации "Роман фэнтези". Средний балл на Goodreads 4.07 при 40253 оценках, что является очень впечатляющим результатом, уступая по популярности только «The Ministry of Time» Кэлианы Брэдли.
Как я уже говорил, роман обозначался как тёмный ретеллинг сказки Братьев Гримм "Гусятница", но от нее в нем осталось очень мало: собственно, гуси, которые сыграют свою роль ближе к финалу, конь Фалада, которого также как в сказке в определенный момент обезглавят... ну и все, пожалуй. Однако, если смотреть шире, можно найти более тонкое сходство. Одна из наиболее поразивших меня вещей при чтении сказки — это покорность главной героини, которая ни разу даже не помыслила о том, чтобы ослушаться и не делать того, что ей говорят. Поэтому, вместо того, чтобы следовать сюжету сказки, Кингфишер решает глубже копнуть в ее проблематику.
Мать Корделии, главной героини книги, — волшебница и волшебница не добрая. Одним из главных ее умений является подчинение своей воле живых существ, а ее дочь становится самой послушной игрушкой, с самого детства живущей в условиях беспрекословного подчинения. Вступительная сцена в церкви, когда мать берет дочь под полный контроль просто на всякий случай — весьма характерно показывает в каких условиях та жила. Следом идет вторая яркая сцена — все свое детство Корделия доверяла только своему коню, прекрасному белоснежному жеребцу Фаладе, с которым она делилась всеми своими секретами, считая его родственной душой, ведь он, как и она, вынужден жить в постоянном страхе и подчинении перед злой колдуньей.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
И тут оказывается, что Фалада — это фамильяр волшебницы, злобный демон, только имеющий обличье коня, который был приставлен, чтобы за ней шпионить.
Начало книги удачное и гнетущее. Но я очень боялся, что и вся последующая книга будет в том же духе — отборное стекло про страдающую главную героиню, что было бы слишком утомительно. Но Кингфишер пошла другим путем. И по прочтении я не уверен, что этот путь был лучше утомительного романа про страдания.
С первых же глав мать Корделии приступает к реализации своего злодейского плана: охмурить первого попавшегося сквайра и выйти за него замуж, а затем, пробив окно в высшее общество, пристроить дочь за какого-нибудь стареющего богатея, чтобы обеспечить им обеим материальное благополучие. При этом в процессе обольщения ей нельзя пользоваться магией, ведь по лору книги брачная церемония разрушает любые наложенные чары. Очень скоро подходящий лопух находится, а мы знакомимся со вторым главным персонажем книги: сестрой охмуряемого сквайра и старой девой по имени Эстер.
Героини знакомятся и в какой-то момент решают действовать вместе, чтобы сорвать матримониальные планы злобной волшебницы. И в описании это звучит куда лучше, чем в действительности, потому что в середине роман безбожно провисает. Было бы интересно увидеть поединок умов: немощная телом, страдающая от артрита, но обладающая острым умом Эстер, вдобавок имеющая союзника в лице Корделии, которая может играть на два фронта, вызнавая и передавая ей планы матери, против могущественной, но вынужденной сдерживаться волшебницы. Но фактически никакого противостояния нет. Большую часть книги Эстер сидит без дела, а все ее попытки интриговать не способны помешать надвигающемуся браку даже в теории. Корделия же постепенно оттаивает и привязывается к новой семье, но слишком напугана, чтобы предпринимать активные действия. В результате мы вынуждены наблюдать бесконечные чаепития, сеансы вышивки и светской болтовни. Эдакий усредненный роман Джейн Остен (не даром действие развивается в обезличенном подобии Британии эпохи регентства), только без социального контекста, но зато с попыткой в "повседневный хоррор": Эвангелина, та самая злая волшебница, своей аурой подчинения и колдовством, питающимся страхом и болью, за хрупким фасадом показной пуританской благопристойности наполняет зловещим присутствием большинство сцен, в которых появляется. С другой стороны, мне отчаянно не хватило в главном антагонисте объема, как персонаж она удручающе одномерна, что подчеркивается даже однообразием произносимых ей фраз:
"I made you. You belong to me, and you’re not going to ruin my plans" — говорит она в середине книги.
"I made you... and you belong to me. Don't forget it.'"- говорит она в конце.
Попытку переосмыслить мотивацию Эвангелины из разряда "ну, ее, короче, мужик бросил, вот она и злая такая" я считаю полностью проваленной. По мере чтения я ждал, что у нее как у персонажа появится второе дно, объясняющее стремление к контролю и извращенное материнское чувство. Кроме того, это единственный персонаж в книге, обладающий амбициями и мотивацией, пытающийся пробиться наверх и говорящий о несправедливости общества — не может же она быть полностью отрицательным героем.
Но нет, оказывается может. С другой стороны, это даже свежо — в череде социально-справедливой англоязычной фантастики мы в кои-то веки получили показательно старомодный роман, где единственный выступающий против патриархальных устоев персонаж оказывается абсолютным злом.
Также не могу не отметить, что большинство мужских персонажей у Кингфишер вышли неудачными. Обычно фантастов-мужчин ругают, что у них женские персонажи одномерны, здесь же ситуация обратна, каждый мужской персонаж плоский как блин: Сквайр — беззаботный лопух, Ричард — джентльмен из палаты мер и весов, есть ещё дворецкий. Вот и все. В общем, самым объемным мужским персонажем я вынужден признать коня. Конь крутой.
Но даже не провисание середины романа и не одномерность части персонажей стали причиной весьма низкой итоговой оценки. В конце концов, писать Вернон умеет — у нее очень легкий и при этом красивый, слегка ироничный слог, но где надо и жути она нагнать умеет (сравнение обезглавленного коня, продирающегося через чащу с наполовину раздавленным пауком, ползущим среди травы — моё почтение). Но концовка меня откровенно разочаровала. И здесь не обойтись без спойлеров.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Очень долго герои практически никак не противодействуют козням волшебницы, а в конце концов решают исследовать библиотеку в загородном поместье одного из персонажей, чтоб найти там какую-нибудь книжку о том, как бороться с колдунством. И, что характерно, находят описание ритуала, как лишить существо колдовских сил. И пока Эвангелина откисает в свадебном круизе со своим лопухом, герои решают потренироваться на кошках. Ну, вернее, на конях. А когда ритуал не срабатывает просто отрубают коню голову. Вот только магического фамильяра так не убить и ближайшей ночью он выбирается из могилы и начинает кошмарить обитателей поместья.
Окей, у нас есть безголовый зомби-конь, шатающийся по лесу. И охотничье поместье с кучей мужиков. Казалось бы, стоит раздать им топоры, вилы, арканы, ружья, в конце концов. Выловить безголового конягу и отрубить ему все остальное. Злого коня даже искать не надо, за ним повсюду гуси следуют. Но нет, мы решаем не делать ничего, запираемся в поместье и ложимся спать. А до конца книги остается буквально пара глав. Тут я очень напряженно думал, как же писательнице удастся разрешить все конфликты, разобраться и с зомби-конем и с самой волшебницей за пару десятков страниц. И ответ оказался очень простым и очень разочаровывающим. Кингфишер просто на время сделала антагонистку дурой. И коварная волшебница, весь роман использовавшая свои силы тонко и выборочно, решает взять поместье, где укрылись герои, грубой силой. А учитывая ограничения ее способностей: одновременно она может контролировать только одного человека, герои просто берут ее числом и проводят-таки ритуал, благо в чем была ошибка они уже к тому времени разобрались. Тут можно бы попенять героям за малодушие, ведь даже без магии Эвангелина может быть весьма коварна и опасна, более того, она уже добилась своего, но тут появляется бывший конь, ныне вырвавшийся из под контроля демон, больше не сдерживаемый колдовскими путами и окончательно решает колдунский вопрос. После чего, ой как удобно, вместо того чтоб разобраться с героями, просто исчезает.
Такие дела. Мне очень сложно оценивать этот роман. С одной стороны получилась неплохая история о токсичном материнстве, хрупкости детской психики перед лицом абсолютной власти. Редкие моменты хоррора также оказались весьма удачны. С другой стороны, сюжетная канва романа удручающе предсказуема, тонет в бесконечных чаепитиях и вышивке, а финал получился скомканным и неудовлетворительным.
В качестве бонуса — обложки подарочных изданий романа и иллюстрации к ним.
На этом проект по оцениванию номинантов на премию Хьюго-2025 окончен. Я постарался подробно рассказать о всех шести номинированных в этом году книгах. До вручения премии, планирую прочесть еще номинантов в малой форме и, если успею, еще несколько повестей, но не уверен, что буду писать отдельные отзывы. Расскажите, какой номинант привлек наибольшее внимание и за кого вы будете болеть в этом году?
Дебютный роман Йоава Блума обещает много, в общем-то, разочаровывает, но, в конце концов, оказывается вовсе не тем, чем кажется, что на первый, что и на второй взгляд.
В нем легко увидеть чуть ли не вариацию на тему «Меняющих реальность» (фильм 2011-ого года режиссера Джорджа Нолфи с Мэттом Дэймоном и Эмили Блант), но это иллюзия (или совпадение), так как книга тоже вышла в 2011-ом, а писалась два или три года, автор просто не мог этот фильм увидеть. Правда, «Меняющие реальность» основаны на рассказе «Бюро корректировки» Филипа К. Дика, потому нельзя исключить, что Йоав Блум им и вдохновлялся. Но это так… Совпадение. А вот отсылка к одному из финальных эпизодов «Гарри Поттера и Даров Смерти» Дж. К. Роулинг очевидна. Тут никаких совпадений. Еще в Йоаве Блуме можно увидеть этакого последователя Пауло Коэльо или там Ричарда Баха. Многие критики так и сделали. Но это опять же иллюзия: наш герой пишет гораздо глубже. При внимательном чтении оказывается, что простота тут хитрая, общая милота скрывает не самые благостные сентенции, а самое главное так и остается непроговоренным, пусть читатель своим умом доходит. Хотя все это не изменяет того, что перед нами фактически любовный роман, пусть в главных героях тут и выступают абсолютно точно не человеки.
Буквально на второй странице Йоав Блум констатирует: ничто в этом мире не происходит случайно. Со стола упала чашка с кофе, разбилась, вам забрызгало одежду – это не просто так. По радио крутят ту самую песню, которую вы слушали на первом свидании, — для чего-то это нужно. Вам наступили на ногу в автобусе, – безусловно, это часть хитрой схемы. Чья-то воля выстраивает все эти причины и следствия определенным образом, чтобы произошло что-то важное. Или что-то ведущее к важному. Обустройством всех этих мелких и не очень событий занимаются особые специалисты, творцы совпадений. Можно было бы сказать, что это некое тайное общество. По сути – да. Но важно понимать, что в него входят те, кого только формально можно назвать людьми. Они служащие некоей канцелярии, хочется добавить, что небесной, но автор старательно не поминает ни Бога, ни ангелов, ни пророков. Высшая сила есть, это да, но привязывать ее к религии Йоав Блум явно не собирается.
Гай, Эмили и Арик – молодые творцы совпадений. Они вместе закончили соответствующие курсы, теперь занимаются обустраиванием человеческих судеб. Как и полагается истории про совпадения, сперва общий сюжет не очень ясен, понятно только, что тут, скорее, про отношения, чем про эти самые совпадения. Но постепенно все коллизии выстраиваются и читателю становится ясно: эти несколько дней из жизни героев будут весьма и весьма кризисными, ведь им придется задуматься не только о смысле своей работы, но еще и о том, насколько это всем им надо. А чтобы не было скучно, в сюжете даже есть киллер. Самый милый киллер, которого только можно себе представить. У него есть хомяк. И опять же, как и полагается истории про совпадения, все ружья выстрелят, а в финале читателя подстерегает несколько неожиданностей.
Пусть «Творцы совпадений» и дебютный роман с некоторыми слабостями, всем бы такие дебюты: архитектура сюжета выстроена крепко, персонажи в меру живые, местами Йоав Блум включает приятную иронию, местами же подпускает жести. Да, в целом текст не самый ровный: есть как и удачные места, так и не очень. Порой Йоав Блум злоупотребляет поверхностными нравоучительными сентенциями, причем персонажи высказывают их в такой манере, словно это важнейшие философские мысли, которые до этого никому не приходили в голову. Уж лучше бы Ницше и Шопенгауэра цитировали, хотя и это могло бы набить оскомину. Помимо этого все персонажи – кроме, пожалуй, Арика и некоего Генерала – все из себя романтичные, тонко чувствующие, умиляющиеся всему подряд. Для творцов совпадений это, наверное, в целом симптоматично, в конце концов, они совсем недавно стали людьми и получили возможность чувствовать, но вот в описании именно что обычных граждан выглядит несколько наивно.
Но при этом Йоав Блум проворачивает достаточно тонкую штуку. Он заворачивает конспирологию, которая ассоциируется у нас с триллерами всякими, в этакий мягкий уютный плед. А еще добавляет немного сказочности, той, в которой все миленько, сладенько, гладенько. Это и позволяет вырастить на столь неподходящем материале любовный роман, в котором нет ничего плотского, одни только чувства. И только читатель оказывается умиротворен, как среди всей этой милоты начинают прорастать, скажем так, ростки тревоги. Сперва их нелегко заметить, автор не устает камуфлировать, успокаивать, нежно читателя поглаживать. Тут даже посмертие устроено с максимальным комфортом, такому сложно противиться. В общем, идеальное чтение после долго рабочего дня, когда все совпадения только лишь раздражали и бесили. При этом тревога никуда не девается, только лишь прячется.
Если бы это была голливудская история, то, наверняка, она была бы про свободу выбора и право человека самому его совершать. Чаще всего такие истории про выбор личного счастья в противовес общественной пользе. Вспомним тех же «Меняющих реальность». Список можно продолжить. Но это не голливудская история. Даже не близко. Да, Йоав Блум выставляет любовь высшей ценностью (как и в «Меняющих реальность», коль они все равно остаются тут первой ассоциацией). Делает это грубовато, нарочито, карамельно. Вот только в контексте «Творцов совпадений» оказывается, что даже в любви людям не дано свободы. Она является таким же порождением причинно-следственной цепочки, как и все остальное. Причинно-следственной цепочки, которую кто-то подстроил. Кто-то, кто решил, вот эти вот люди должны быть вместе, пусть будут счастливы, даже если не просили об этом. Потому что это хорошо. Наверное, в контексте всего мира, вселенной, фигурантов-то дела никто и не спрашивал. Но хорошо ли это? Вот если быть совсем-совсем честным. Ответа на этот вопрос Йоав Блум не дает, пусть сам тон «Творцов совпадений», кажется, свидетельствует о том, что, конечно, хорошо. Но на самом деле…
На самом деле это, конечно, страшно. Жесткий детерминизм — он такой. В какой плед его не заворачивай.
Мистический интернат, или Живущие вне Наружности/ Парад эскапизма
Серый дом в непрестижном районе. Состоящий из лабиринтов коридоров, комнат, криков, детского гама и боли. Интернат для детей и подростков-инвалидов, оставленных родителями.
Живой, одинокий дом, которого сторонятся другие здания. Огромный улей, в каждой спальне которого – отдельный мир. Полный тайн и недомолвок, ссор и примирений, драк и шалостей, эмоций и волшебства. Иногда доброго, зачастую не очень.
Здесь можно очутиться в Могильнике с Пауками. Оказаться подопечным настоящего Наставника. Повзрослеть в окружении друзей, или презрительно скалящихся состайников. Попасть на изнанку Дома, побывать оборотнем и прожить за час несколько месяцев. Услышать историю о том, чего нет, и стать ее участником. Получить частичку Темного леса, стать соседом Ангела и поспать рядом с Драконом. Утратить разум или познать мудрость. Обрести собственный Дом и индивидуальность, или раствориться в толпе.
Большинство обитателей искренне верили в чудесные свойства Дома. Некоторые считали их небылицами и суевериями. Но почти все они были Его частью. А Он их.
Сильный роман, талантливо совмещающий обыденность с элементами мистики. Магический реализм с историями взросления. Сагу о дружбе с ударами судьбы. Лучшие людские качества с худшими. Текст очень эмоциональный, мистический, полный чувств, ощущений, воспоминаний, ассоциаций, психологических этюдов, людских историй. Порой пробирающий до печенок. Позволяющий сопереживать и участвовать в жизни героев по максимуму.
Навевающий воспоминания о Стругацких, раннем Лукьяненко, Кинге, Кларк, Борхесе, местами воспринимающийся эдаким анти-Крапивиным.
Перед нами две временных линии, рисующие одних и тех же героев в детстве и в подростковом возрасте. Персонажи в прошлом и настоящем отличаются кардинально, автор отлично показывает изменения, настигающие людей в процессе взросления (некоторых даже не сразу узнаешь в арке настоящего). Причем не в тепличных условиях уютного дома и любящих родителей. А вовсе даже наоборот. Детей-инвалидов, каждый из которых имеет серьезную физическую (или психическую, а зачастую обе) проблему. Брошенных родными, годами живущих в замкнутом пространстве Дома, в окружении не самого дружелюбного мужского коллектива разных возрастов, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Картина детского интерната выходит у Петросян поразительно насыщенной и полнокровной. Ущербные дети, приходящие в себя после предательства родни. Спустя годы пребывания в окружении подобных себе, уже не чувствующие этой самой ущербности. Свыкнувшиеся с ней, научившиеся полноценно функционировать с учетом физических недостатков. Старожилы Дома, активно травящие новичков (детишки — еще те жестокие скоты). Непременные, навязшие в зубах клички (как и полагается в любом детском, и не только обществе). Старшеклассники, выглядящие небожителями для мальков. Отстранившиеся, за редкими исключениями, воспитатели. Попытки отыскать свое место в коллективе. Встреча с настоящим Наставником. Первые контакты, приятельские и дружеские контакты, возникающие порой благодаря взрослым людям. Законы существования в Доме. Разные группировки и их особенности. Борьба за власть. Эволюция отношений в коллективе. Организация или поиск своей стаи. Самоидентификация. Стремление к индивидуальности, сражающееся внутри тебя с желанием не выделяться. Возмужание. Огрубление. Драки. Самые разнообразные игры и немудреные забавы. Разные времена года, придающие жизни в Доме летний или снежный колорит. Уроки, о которых почти не говорят: неинтересно. Незабываемые воспоминания и скука. Философские вопросы о человечности, личности, индивидуальности, то о чем во все времена любит поговорить думающая молодежь. Споры о жизни до хрипоты, треп до утра до слипающихся глаз, непременное курение и горячительные напитки. Амулеты и талисманы. Теснейшая связь с членами стаи: сродство с соседями по комнате, с которыми ты проводишь фактически все свое время, позволяющее порой ощущать себя единым существом. Время от времени взрываемое ссорами, конфликтами и потасовками. Забавные, опасные и судьбообразующие перипетии. Первое плотное общение с прекрасным полом. Романтика, влюбленности, как назло не в того, кого стоило бы. Ужас перед лазаретом. Полноценная жизнь, невзирая на физическую ущербность. Близкое и непосредственное знакомство со Смертью. Желание странного. Отношения с Наружностью (внешним миром, который практически никто из героев не помнит). Жуткие опасения перед выпуском и возвращением в эту непонятную и страшную Наружность. Стремление к махровому эскапизму: хоть тушкой хоть чучелком, но не покидать Дома, с которым ты буквально сросся. Страшные и таинственные истории. Возникновение мифосознания, как у древних, рост мистического мышления. Глюки, видения, ощущения, чья природа до конца неясна никому.
Картина, до боли знакомая всем, кто хоть раз проводил лето в пионерлагере. А уж тем, кто познал бурную тусовочную юность – и подавно.
Нас одарят шикарным шлейфом роли Серого Дома и обитателей, населявших его в разное время. Упоминание истории Дома, важных событий, людей, живших тут ранее, легендарных выпускников и наставников: иногда вскользь, намеками, иногда целыми подглавками, создает на диво целостную картину бытия интерната.
Примерно с экватора романа автор обозначает одну из магистральных угроз, ожидающих героев к финалу, и уже увиденную ими в детстве. Намекает на жуткие вещи, происходящие в преддверии 18-летия протагонистов. Удачно нагнетает обстановку, вводя серьезные элементы триллера и даже хоррора.
Немало времени в бытии Дома уделено мистике. Начиная от талисманов и амулетов, которыми пользуются буквально все. Продолжая намеками, надписями, рисунками на стенах, Ночью сказок. Завершая прямыми рассказами (и не только) об изнанке, «Той стороне Дома», прыгунах, ходоках и прочих волшебных моментах. Долгое время неясно, что перед нами: причудливые фантазии экзальтированной детворы и пубертатных подростков, или натуральная магия? Автор оставляет читателю выбор: верить в прошлое Македонского, лесные похождения Слепого, измененное состояние сознания Курильщика, или отмахнуться, сведя все к расстроенной психике неуравновешенных пацанов. И даже Ральфа, упоминающего изменения реальности, можно оставить за скобками, отнеся к тому же ведомству психиатрии (которому явно пора плотно заняться обитателями интерната). Можно. При очень большом и извращенном желании. До определенного момента.
Решать вам, тихо улыбается Мариам.
Петросян шикарно прописывает персонажей. Раскрывает как на духу, показывая размышления и рефлексии, демонстрируя их мысли и мыслишки, от возвышенных до мерзких. Порой не щадя героев. Переполняя описания чувствами и эмоциями. Рисуя картины развития (или деградации). Снабжая практически каждого парой колоритных черт характера и поведения. Делая персонажей «Дома» нашими близкими друзьями. Оттого так наотмашь лупят читателя редкие сцены подлости, меняющие отношение к некоторым протагонистам. Будто лучший кореш предал.
О некоторых из героев.
Кузнечик. Безрукий мальчик, демонстрирующий одно из самых впечатляющих развитий образа в романе. Спокойный, тихий, не любящий драк. Изучающий Дом с широко распахнутыми глазами. Из милейшего ребенка становящийся неординарным юношей.
Слепой. Незрячий пацан, с не самой устойчивой психикой, с младых ногтей учащийся противостоять остальному миру. Избравший себе кумира и так и не оправившийся после его потери. Идущий по пути, который приведет его к месту одного из вожаков и самых значимых людей в Доме. Безжалостный и малоэмоциональный. Замкнувшийся в броне безразличия.
Курильщик (избавиться от воспоминаний о бравом парне из Иксов выходит не сразу). Инвалид-колясник. Единственный, практически всегда общающийся с читателем от 1-го лица. Сбежавший от Фазанов – образцово-показательной палаты глупеньких и подлых зануд. Проходящий путь от очарованности состайниками до подспудного противостояния остальным обитателям Четвертой – частенько выступая эдаким махровым скептиком. Решивший воспринимать большинство действий обитателей Дома как Игру. Зря.
Шакал Табаки. Еще один неходячий. Балагур и трепач, воришка-трикстер, чьим хитом сезона стал ответ на вопрос одним предложением страницы на четыре. Ехидный, бесцеремонный, шумный, надоедливый – сущий тарарам на колесиках. Не терпящий часы в их любом виде (с чего бы это?). Любитель истории Дома, чуткий, заботливый, верный друг, отличный товарищ в играх.
Следующие по важности персонажи, типа того же наставника Ральфа, Македонского, Черного, Волка или Лорда не столь подробно показаны, но время от времени приоткрывают нам полог со своего прошлого, показывают глубинные реакции на раздражители, личный подход к жизни, способ и стиль мышления.
И даже глубоко второстепенные образы обязательно получат минуту, а то и поболе славы, Дорисовывая живой и до краев наполненный социум Дома.
Дополняют картину гармоничный, хороший, насыщенный язык, приятные уху обороты, как-то: «Папка набита мной», «состайник», «Слепой всегда говорит понятно, даже когда молчит», или «Ты спугнул мне Лес».
Эрго. Неожиданно мощный роман, проходящий по ведомству магического реализма. Восхитительно прописанные герои, проживающие самые важные этапы взросления перед нашими глазами. Фантасмагорическая психоделика живого Дома и его восприятия обитателями. Объемная, полная эмоций и воспоминаний картина замкнутого детско-подросткового социума. Потрясающая книга.
Два романа: "Черный капеллан" и "Трибунал", которые объединены фактически единым действием и львиной долей персонажей.
Итак, включаем нуар, добавляем магии.
Есть вернувшийся с войны инспектор, который владеет значительным магическим бонусом: может в течении нескольких часов после смерти допрашивать души умерших. Есть банда, которая ограбила ветеранскую кассу взаимопомощи.
Вокруг — столица одной из стран, которая эту войну вела, причем автор включает альтернативную историю, получился некий усредненный мегаполис Запада.
Война, которая закончилась — судя по лошадям и пулеметам — это Первая мировая. То есть Ремарк ("Три товарища"), "Острые козырьки", крутой мужик, вроде частных детективов из американских фильмов. И, конечно, "Сверхъестественное" — все сезоны, сколько их там было. Отчасти "Константин: Повелитель тьмы".
Насилие, как один из основных способов решения проблем и получения ответов. Магия, как бонус. Дедукция, как необходимая составляющая.
Автор, не особо маскирует первоисточники текста, все очень узнаваемо.
Разумеется, все ярко — местами хоть сейчас на экран.
И пока текст остается в жанровых границах крутого детектива, практически боевика "про борьбу с нечистью" — к этому тексту нет вообще никаких претензий. Игра на понятной доске по понятным правилам. Да, вторично, зато автор умеет внести элемент неожиданности.
Но дальше начинается то, что лично мне категорически не понравилось.
Автор играл в поддавки.
Поначалу была заявлена этическая алгебра: сложный путь в неоднозначных решениях. Протагонист далеко не ангел, жизнь вокруг тяжелая, моральный компромиссов по горло и у каждого много чего на совести. Но вот мистические намеки "Черного капеллана" выливаются в первые ответы: появляется некая сила, у которой этических ограничений еще меньше, — не-умершие солдаты. В страшных боях часть покойников просто не смогла умереть, души не рассеялись а понемногу восстановили тела, хотя и умеренно. И вот теперь они встали, пришли к живым, обвинить их в своей смерти (да, фильм "Я обвиняю" 1920-го года, унылая и длинная история, которая превращается в натуральный ужастик с возвращающимися из фронтовых могил французскими солдатами). Первая проблема в том, что автор лишает не-умерших практически всех позитивных мотивов, оставляет лишь месть. После чего некоторые становятся отморозками и просто тонут в крови, а некоторые ужасаются, понимают, что живым они сейчас только мешают, после чего самоуничтожаются. То есть протагонисту и силам правопорядка/добра надо просто отбить всплеск активности живых мертвецов. Ну, грохнут пару чиновников, ну и что? Живые мертвецы все равно в тупике, а чиновники выведены такими сволочами, которых не жалко.
Вторая проблема в том, что не-умершие подыгрывают живым в неприятии самих себя. Зачем не-умершим было грабить кассу ветеранской взаимопомощи? Там ведь деньги тех, кому повезло вернуться с войны. При том, что Полковник, глава не-умерших, позиционируется как организованный, предусмотрительный и совсем не отмороженный на всю голову персонаж. Однако, ближе к финалу сам Полковник, узнав, что один из его солдат, Кузнечик, ненадежен, фактически отказывается выслушивать его — хотя знает, что тот пытается спасти собственную сестру. То есть у него выходят или готовы выйти из подчинения несколько человек, которые хотят экстренно отомстить за только что проведенное уничтожение своего не-умершего командира и убить женщину-полицейскую, сестру одного из таких же не-умерших. И опытнейший командир, видя этот конфликт между своими же людьми, не находит ничего лучшего, чем фактически убить Кузнечика. Зачем это делает автор? Чтобы не совсем убитый Кузнечик мог без лишних колебаний перейти на сторону сил добра. Спасти церковного охотника на нечисть и благодаря этому его, как нежить, не развоплотят на глазах сестры, а дадут испытательный срок.
Подобные приемы и отличают вторично-коммерческую литературу от настоящих книг. В последних авторы начинают честно играть за обе стороны. Или хотя бы пытаются. Вокруг имеется мистика, реальные боги, небесные силы и душу можно просто взвесить на весах (20 грамм). Значит нравственная цель для не-умершего, это настоящее воскрешение как для себя, так и для тысяч других людей. Не для богатых и знаменитых, а для сирых и убогих. Ведь на могиле каждого умершего от голода ребенка можно написать "Его любит бог". Но что стоит такая любовь без возможности вернуться к жизни? Вернуться сегодня! Сейчас!
Если вспомнить учение философа Фёдорова: прогресс позволит вернуть к жизни поколения предков, и жить вместе с ними в большом Космосе.
Когда такие вопросы Полковник начал бы задавать священникам — которые отчаянно пытаются истребить не-умерших — началась бы серьезная моральная алгебра. И перед Йоной Камалем встал бы Выбор — за кого он? За церковь, которая запрещает и репрессирует, или за не-умерших, которые хотят вернуть к жизни людей?
Но чтобы ответить на эти вопросы, надо думать. Конструировать общество живых и воскрешенных.
В популярном кино маловато ответов на такие вопросы, и автор не стал заморачиваться. Отморозки-зомбаки берут кого-то в заложники? Заложников освободить, зомбаков распылить. А у корабельного магната, которого не-умершие убили, сынок вообще маньяком был, расстрелять паршивца.
Минус автору за это.
К сожалению, Павел Смородин не сможет возразить на эти замечания, потому что два месяца назад скончался от инсульта :(
Итого: клишированный, но в меру кинематографичный и чрезвычайно динамичный боевик.
облако тэгов
