Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Чистый разум – мессия для сапиенсов, или Бобов много не бывает/Инженер на страже человечества
Заключая контракт на криозаморозку в случае безвременной кончины, инженер Роберт Йоханнсон не думал о смерти.
Однако человек предполагает… И вот спустя 117 лет Боб в виде компьютерной программы уже готовится к управлению космическим зондом, летящим к звезде Эпсилон Эридана. Зондом, вооруженным технологиями, позволяющими производить новые корабли и клонировать других Бобов.
На матушке Земле тем временем благоденствием и не пахнет. Сверхдержавы, стоящие на пороге атомной войны, стараются опередить конкурентов в подготовке звездной экспансии. Собираясь оправить в небеса свои зонды под управлением репликантов – таких же экс-людей, как Боб. А точнее Бобы.
А значит, Робертам Йоханнсонам доведется не только исследовать звезды, искать планеты пригодные для жизни и двигать науку вперед. Но и сражаться в космосе с представителями других земных государств.
А там глядишь, и выступить последней надеждой угасающего человечества.
Канадец Деннис Тейлор известен в фэн-среде не своей работой программиста, и не тем, что ступил на писательскую стезю в уже зрелом возрасте. Намаявшись с отказами издательств принимать его выстраданные книги, в 2015 первый роман Ден опубликовал своими силами.
А второй — как раз наш сегодняшний герой, увидел свет двумя не слишком стандартными путями. Через издательское подразделение агента Тейлора. И в виде аудиокниги. Ставшей лучшей научно-фантастической аудиокнигой года и принесшей своему создателю заслуженную славу.
We Are Legion роман действительно интересный.
Тут поднимается или как минимум затрагивается огромное количество тем, привычных для science fiction. Криозаморозка в ожидании будущего исцеления (или воскрешения). Искусственный интеллект. Клонирование. Антиутопия с государственной диктатурой. Технологии, позволяющие совершить полет в далекий космос. Продвинутая 3д печать. Исследование звезд и планет. Первый контакт и чужой разум. Эволюция на других планетах. Звездные войны. Конец земной цивилизации. Колонизация далеких миров.
Картина будущего по Тейлору выглядит стройно. Краеугольный камень — оцифровка разума. Научные открытия (поданные без излишних подробностей), новые двигатели и дешевая энергия позволяют достигнуть звезд за вменяемые сроки. 3д принтеры готовы напечатать все, что угодно при наличии сырья и все той же энергии. Бессмертные репликанты (те из них, кто сохранят рассудок) готов взять на себя управление процессом. Роботы-«бродяги» становятся их пальцами, жаждущими соорудить из деталей необходимые фабрики, звездолеты, ядра для новых репликантов. И расползается паутина людской (или точнее людского разума воплощенного в ИИ) экспансии по вселенной.
Чтоб два раза не вставать: восстановление личности на компьютерных носителях влечет за собой философские вопросы уровня, остаюсь ли я прежним и вообще живым? есть ли у меня сознание?
А на Земле, как и полагается, все плохо. Сперва государства собираются в стаи и сверхдержавы (консолидация форевер), демонстрируя, к примеру, классическую религиозную антиутопию (но почему все же Бразилия? Да и Австралия знаете ли…). А потом разгораются конфликты, способные завершить существование нашей цивилизации. Людей Тейлор не слишком любит. Есть за что.
Эти важные темы подаются практически без пафоса (за редкими исключениями), по-человечески, с юмором.
Во многом благодаря протагонисту, ставшему главной фишкой книги.
Роберт Йоханнсон – программист и инженер. Чуток напоминающий незабвенного Марка. В отличие от Вейера автор уделяет гораздо меньше времени научному подходу (и описанию экспериментов), но мыслит Боб примерно как Уотни. Хороший технарь. Приятный парень, заядлый посетитель конвентов, фанат научной фантастики и Звездного пути. Любящий и ценящий одиночество, неловко чувствующий себя в толпе. Именно эти качества и склад мысли, отличающийся от общепринятого стадного, помогают Бобу преодолеть главную проблему репликантов (ну и контроль над эндокринной системой). Став своеобразным мессией для двух разумных рас.
Именно Боб, а точнее его взаимодействие с окружающим миром, позволяет выделить роман из длинного списка НФ, посвященных концу света и звездной колонизации.
В роли главного героя не обычный человек, или несколько гомо сапиенсов. Даже не модификант, андроид, киборг или еще какой робот.
В дебюте мы видим протагониста в состоянии чистого разума, лишенного возможности физически влиять на мир. Затем овладевшего периферийными устройствами, освоившего разные течения времени. Отправившегося в космос, управляющего кораблем и «бродягами» (при поддержке интерфейса с ИИ), создающими новые зонды и новых Бобов.
С появлением которых действие из линейного превращается в изрядно разветвленное. Ведь практически каждый из них выбирает свой путь и свою стезю исследования. Отправляясь к различным звездам в поиске землеподобных планет и ресурсов. В этой части с Бобами наступает небольшой перебор. К многоголосице разных вариаций протагониста надо привыкнуть.
На примере ГГ автор демонстрирует нам многообразие граней людской личности. Ведь появляющиеся на свет Роберты аж никак не являются одинаковыми клонами. Напротив, возникают абсолютно разные по поведению, реакциям, психологии люди (точнее разумы), основанные, тем не менее, на едином исходнике.
А также арку отцов и детей. Испуга родителя при появлении долгожданных (или не очень) чад. Стремление сбежать «свит за очи».
Ближе к экватору многообразие путешествий Бобов сводится к двум основным линиям.
Первая – Земля. Тут автор поиграет с апокалипсисом, попеняет гомо сапиенсам за их не лучшие черты, продемонстрирует необходимость исследования космоса. Мало ли, вдруг спасение придет именно оттуда.
Вторая — Дельта Эридана под девизом «Борьба за огонь». Здешний Боб примерит на себя нелегкую роль прогрессора, старшего брата по разуму и даже…
Не преминет Деннис также зацепить злокозненный внеземной разум. Далі явно буде.
Не забудет Тейлор о динамике. Встречаются экшен-сцены еще в самом начале. А после отлета корабля автор и вовсе подарит читателю пару-тройку натуральных космических сражений.
Познакомит нас поближе с планетами Солнечной системы и далекими, но относительно близкими звездами. Этих описаний, будем честными, можно было бы поболе.
Да, откровений от романа ожидать не стоит. Практически все составляющие мы уже встречали, и порой не раз. Язык простоват, многовато схематизма, часть линий стоило бы развернуть, кое о чем поговорить подробнее и не столь сухо. Но общего впечатления это почти не портит.
Эрго. Интересный микс из большого количества тем НФ, поданный через призму неординарного героя/ев.
P. S. В цикле «Вселенная Боба» на сегодня четыре романа, на русский переведены уже три.
«Они гнали прочь от крови — на восток, по бесплодной, жаркой, пестрой пустыне, и не останавливались — дальше, дальше. Только после полудня, через сотню миль, они свернули к беленькой придорожной закусочной. Слитный рев двигателей заставлял дребезжать оконные стекла. Они въехали на асфальтовую площадку перед входом, затормозили среди припаркованных тягачей-дальнобоев, опустили подножки и заглушили двигатели.
Всю дорогу впереди держался Рейс Адамсон, и его «харлей» порой обгонял остальных на четверть мили. С тех пор как Рейс вернулся к ним после двух лет, проведенных в песках, он всегда так делал — вырывался вперед. Он мчался далеко впереди, и часто казалось, что он задирает остальных — или просто желает уехать и никогда больше их не видеть. Рейс не хотел здесь останавливаться, но Винс решил иначе. Когда впереди показалась вывеска, Винс догнал Рейса, вырвался вперед и поднял руку в жесте, который отлично знала вся «Команда Команчей»: «Уходим с трассы. За мной!» И Команда повиновалась. Надо полагать, еще один повод для Рейса невзлюбить старшего. А сколько их всего накопилось…»
Джо Хилл, Стивен Кинг. Полный газ
Сборник короткой прозы младшего Кинга при участии старшего. Десяток с небольшим рассказов (в «Высокой траве» написано с папой, получилось нечто вроде «Детей кукурузы») и две повести («В высокой траве» и тот самый «Полный газ» – обе написаны с папой). Динамично, нескучно, порой жутковато.
Один из рассказов – «Запоздалые» – увлекательно и действительно оригинально обыгрывает книжную тему в повседневной жизни. Отправившийся в путь библиобус, доставляющий издания в маленькие деревушки и небольшие города, оказывается попавшим всего несколько десятилетий назад, и те самые «запоздалые» (читатели из тех недавних лет) приносят свои томики (уже давно позабытые) и получают новые. Короче говоря, времена и книги, ну и люди.
В «Фавне» рассказывается о том, как хитроумный охотник, нашедший путь в мир, где обитают мифические существа, решил там поохотиться. Оказалось, что очень зря.
Фавны – смышлёные существа.
«Полный газ» — история о путешествии и мести байкерам за убийство дочери дальнобойщика. Текст злобный и могущий стать, как лучшие книги Стивена Кинга, сценарием для добротного триллера.
«Кот тоже повернул морду и посмотрел прямо на меня. Я зажмурился, вздрогнул и снова открыл глаза. И, конечно, ничего подобного не было.
Наши скакуны несли нас в ночь, во тьму, несли в безумной ярости, круг, и круг, и еще круг, — и этот путь не имел конца. Ни для кого из нас.
Следующие три часа мы гуляли по пристани под порывами ветра. Ждали, пока Нэнси доработает смену. Пиво во мне уже вовсю плескалось, я это понимал и все равно продолжал пить. Ветер бил в спину и почти сдувал нас.
В ожидании Нэнси мы с Джейком некоторое время рубились в китайский бильярд. Потом Гэри и я прошлись по пляжу, вполне романтично держась за руки и любуясь звездами, а затем предсказуемо начали беситься. Гэри схватила меня и потащила в воду. Я потерял равновесие, шлепнулся, встал; в кроссовках захлюпало, штанины вымокли и затвердели от налипшего песка. Гэри отделалась легким испугом: ее сандалиям вода была нипочем, штанины джинсов она предусмотрительно подвернула — и поэтому сейчас едва не падала от хохота, целая и невредимая. Позже я согрелся парочкой хот-догов с беконом, истекающих расплавленным сыром.
В десять тридцать все бары оказались настолько переполнены, что толпы народа выплеснулись на тротуар. Дорога в гавань была забита под завязку; автомобили шли бампер к бамперу; ночь оглашали счастливые восклицания и сигналы клаксонов. Однако почти все другие заведения, кроме баров, расположенные вокруг пристани, или уже были закрыты, или закрывались. Большой батут и пиратская шхуна окутались темнотой час назад.
К тому времени я едва держался на ногах от выпитого пива и от всего съеденного на ярмарке. Подступила тошнота. Похоже, к тому моменту, когда у нас с Гэри дойдет до постели, я буду мало на что способен.
Киоск с пончиками располагался у самого начала пирса. Когда мы туда дошли, электрическая вывеска над окошком выдачи уже не горела. Нэнси салфеткой сметала с шершавой стойки корицу и сахарный песок; она пожелала хорошего вечера второй девушке, которая с ней работала, и вышла через боковую дверь — прямо в объятия Джейка. Они долго и страстно целовались; Нэнси стояла на цыпочках, прижимая локтем нашумевшую тогда книгу «Кони, кони».
«Величайшим благом считаю я друзей. Ибо они есть отрада нам в дни радости и поддержка и утешение в дни скорби. Так, ежедневно посещает меня в моей башне Гай Светоний Транквилл, мудрейший философ среди всех петухов, которых я знавал, неся успокоение моей растревоженной душе и яс позволяя впасть в уныние.
— Сам ты животное! — Я с трудом заставил себя спрятать копи. — Тоже мне друг называется!
— Я не животное, я птица, — резонно возразил Транквилл.— И я тебе настоящий друг, потому и воспользуюсь привилегией настоящего друга...
— Портить настроение?
— Нет, говорить правду. Даже если это горькая правда. Знаешь ли, лекарства обычно бывают именно горькими.
— И от чего ты меня собрался лечить?
— От тебя самого. Ты сам себе злая лихорадка, Ко-ко-конрад…»
Сергей Ковалев. Котт в сапогах. Конкистадор
Второй роман трилогии «Котт в сапогах». Забавный, но не слишком перегруженный высокими идеями и мироописанием фэнтезийный текст. Что делать Котту, бывшему наемнику, а теперь Личному шпиону Короны, по случайности превращенного магиней в пушистого кота? Маленькая кошачья голова совсем не приспособлена для человеческого разума, да и в кошачьем облике не очень-то и воспользуешься многими радостями жизни. Выход только один – найти специалиста по тайным искусствам, способного вернуть за вознаграждение человеческий облик.
Для его поисков в королевстве даже устроили всемирный конгресс магов, на котором магу, сумевшему расколдовать Котта, была обещана немалая награда. Но и это не помогло. А тем временем Котту-коту надоело постоянно слышать: «Какой симпатичный котик! Да еще говорящий». А тут в столицу тайно вернулся бывший придворный маг — негодяй Морган Мордаун, превращенный в крысу. По приказу Моргана, провозгласившего себя избранным, крысы и мыши стали скрытно собирать деньги, воруя у людей. А зачем крысам деньги? Но вскоре армия крыс была разбита союзниками Котта – дикими котами и птицами, и попавший в плен Морган поведал, что в далекой Южной Америке сохранился когда-то применяемый к позабывшим себя берсеркам способ обратного превращения – из медведя или волка в человека. И начались поиски местных потомков шаманов, а потом – дорога дальняя — через океан в городишко Нехренаско-дель-Пупо...
«Что ж, милые дамы и уважаемые господа, как вы уже могли заключить по моему виду, мэтр Бахус не сумел вернуть меня в прошлое, дабы Коллет развеяла свое заклятие. Я не очень понял тогда его объяснения, да и сейчас не понимаю, ведь в магии я не силен. Мэтр Бахус объяснил, что все события в мире как бы связаны невидимыми нитями, которые он поэтично назвал Тканью Мироздания. Пока событие только произошло или само по себе не слишком значительно, к нему тянется мало нитей и его легко изменить при помощи магии. Но после того неудачного Хеллоуина, куда я хотел вернуться, произошло слишком много важных событий, в которых я принимал активное участие в обличье кота. И теперь этот факт так плотно вплетен в Ткань Мироздания, что изменить его не сможет никакая магия.
Вы что-нибудь поняли? Если да — вам повезло! Мне же удалось понять только одно — если мэтр Бахус попытается отправить меня в прошлое, я в лучшем случае просто исчезну. В худшем же весь мир может постигнуть катастрофа. В последнее я не очень-то верю, но рисковать своей шкурой мне как-то страшновато».
«Дворяне подчёркнуто почтительно обращались ко мне «князь». Первое время льстило, иногда — удивляло с непривычки, даже оглядывался посмотреть, где тут князь. Потом привык, воспринимая как должное, что при встрече с вологодскими боярами те первые шапки ломали да кланялись. А ведь они — родовые дворяне, бояре с рождения; я начинал в ополчении поместном ещё неопытным воеводой, когда они уже сотни в сечу водили. Думаю — завидовали, но внешне это никак не проявлялось. Да бог с ним, с чинопочитанием. Не до того сейчас мне — закрутился в делах. И то сказать — то походы, то приключения, хозяйством и заняться некогда.
Я несколько дней пропадал в вотчине: без хозяина на земле — никак. Хоть и управляющие были толковые — что Андрей, что сын его, а всё же и свой пригляд нужен. Да и деньги теперь потребуются немалые. Льготный год, на который государь освободил меня от налогов в казну, закончился.
Занимаясь повседневными делами в Вологде и Смоляниново, я с жадностью ловил новости с порубежья. Мне было важно знать, как станут развиваться события после нашей победы под Великими Луками. Готовит ли Сигизмунд ответный удар, будет ли искать союза с Крымом против России? Вопросы для меня не праздные. Если польский король пойдёт войной, государь снова призовёт меня в войско, и мне будет не до Смоляниново, и тем более — не до подъёма деревень в моём уделе под Коломной. Могу ли я расслабиться и продолжить многочисленные дела, прерванные войной?
Конечно же наш государь не станет ждать у моря погоды, а будет выстраивать отношения с соседями, искать союзников, исходя из своих, державных интересов. Мне важно было как-то ориентироваться в большой политике, чтобы определиться, где приложить свои усилия в этом году — здесь или под Коломной?...»
Юрий Корчевский. Атаман: Княжий суд
Настоящий отечественный "попаданец" из Современности в Прошлое уже не является этаким забавным "Янки при дворе короля Артура", попавшим сразу на все готовое, а неутомимым тружеником, заботящимся о благе Руси и окружающих. В данном романе восприятие героического отечественного Прошлого облегчается тем, что повествование ведется от имени нашего современника, неведомым образом угодившего в XVI век и ведущего борьбу против набегов татар, жадных дьяков, чванливых бояр и неумелых князей-воевод, по незнанию губящих русских ратников".
Юрий Котлов героически бьется с кровожадными татарами, совершающими злодейские набеги на наши земли, возводит укрепления и дает мудрые советы приближенным государя Василия Иоанновича. Но чем больше он поднимается по тамошней карьерной лестнице (а как иначе можно заботиться о простом русском народе?), тем больше возникает вокруг врагов, разгневанных и его возвышением, и полученными от царя деревеньками. Поэтому приходиться новопожалованному князю опасаться не только злобных иноземцев, но и коварных бояр, сующих ему ядовитых змей в сапоги, и подбрасывающих пометные письма за иконы. А ведь из чудо-средств у Юрия под рукой только некий порошок, делающий его на время невидимым, да и таинственная книга, за которой охотится иноземный чародей…
«Мы ехали вдоль Оки, и я с трудом узнавал изменившуюся местность.
Наконец показался знакомый холм. Кажется, здесь.
Всего четыре дня, как отсюда уехал, а прошло пятьсот лет. Местность та же: вот склон, а острога нет уже, как и изб. Стоит на холме дом мой княжеский — полуразрушенный.
Глядел я на него и поверить не мог — я же недавно в него вселился, а уже крыши нет, запустение. И все равно выглядит он строго и благородно.
Пропасть времени отделяла меня от беспокойной, опасной, но такой интересной и яркой жизни, в которой остались дорогие моему сердцу Елена, Василий, Федор Кучецкой, ратники, бывшие рядом в сражениях. Все случилось так, как и предвещала «Книга Судеб», и как сообщал мне бестелесный призрак из подземелья.
Я глядел на остатки постройки — безмолвные следы моей прежней жизни, и сердце колотилось при воспоминаниях о давно минувшем времени…»
«Но особенно страшным представляется Аламут в преломлении легенды. Построенная на гребне отвесных скал длинной 400 метров и шириной местами всего несколько шагов, от силы 30, крепость возникала перед взором путника, идущего Азербайджанской дорогой, и издалека казалась естественной стеной, белой в ослепительном дневном свете, голубоватой на фоне пурпурного заката, бледной на рассвете и кроваво-красной в первых лучах восходящего солнца; в иные дни ее контуры едва проступали в пелене облаков или внезапно озарялись вспышками молний».
«Когда крепость была цела и там жили люди, наверх поднимались по потайной винтовой лестнице, выдолбленной в скале, и для ее охраны хватало одного лучника. Так описывали Аламут, неприступный оплот ассасинов, куда попасть можно было, только прилетев на орле…
До сих пор итальянский язык использует слово "assassino" в значении "убийца", а по-английски "assassination" означает убийство известного человека по политическим мотивам, то есть "assassin" — это наемный убийца. Бытует также сомнительная этимология, производящая «ассасин» от слова «гашиш».
Умберто Эко. История иллюзий: легендарные места, земли и страны
Помимо поистине энциклопедических познаний Эко издание обладает еще одним неоспоримым достоинством – искусством рассказчика. В этой книге к интригующим темам добавился еще красочный, удачно тематически подобранный иллюстративный рядом.
В книге рассказывается о семи чудесах света; счастливых мифических островах, на писки которых отправлялось не одно поколение моряков; чудесах Востока и загадках Запада; так и ненайденном царстве пресвитера Иоанна, неведомой Гиперборее, исчезнувшей Атлантиде, которую долго искали, то так и не нашли. Но были эти странствия, плавания и хождения напрасными? Или все же было найдено нечто другое? «Иной раз образы, порожденные утопиями, воспринимаются настолько серьезно, что у людей возникает желание претворить их в жизнь, и об этом красноречиво свидетельствуют идеальные города, придуманные архитекторами Возрождения». Не забыты и недра Земли (в которой не одно десятилетие уверовавшие энтузиасты искали ту, что внутри, да еще с живыми обитателями!) и история экспедиции адмирала Ричарда Бёрда, устроенная после окончания Второй мировой войны. Вооруженные корабли США отправились в Антарктиду. Результаты этой экспедиции вызывают вопросы. Как и подлинность дневника самого адмирала Ричарда Бёрда.
«... средневековые карты не имели научного предназначения, но отвечали массовому спросу на все сказочное, примерно так же, как в наши дни глянцевые журналы сообщают о летающих тарелках, а по телевизору рассказывают, что пирамиды строили инопланетяне».
«Искусство пить чай достигло своего пика в конце эпохи Сэнгоку (Япония, XVI век). Страна пережила два века мятежей и войн. Самое время развивать безумно сложные успокаивающие ритуалы».
Энди Уорнер. Краткие истории обычных вещей
В книге с множеством рисунков коротко и доходчиво рассказывается о самых разнообразных изобретениях, какие были сложности с попытками их применения и как эти предметы стали незаменимыми в жизни миллионов людей: ванны (с фальшивой историей возникновения) и микроволновки, зубные щетки и шампуни, велосипеды и пылесосы, пиво в банках и чипсы. Кстати, «ученые установили: если с помощью наушников усилить хруст чипсов, будет казаться, что они более свежие».
Были и изобретения, которые первоначально были предназначены не для того, чтобы внести благие изменения в быт дома и на производстве, а лишь в целях борьбы с преступностью. Как, например, прожекторы, как это было на полудиком Западе, в Америке в конце позапрошлого века. Первые общественные фонари были гигантскими: сверх мощные лампы висели на огромных вышках (высота самой первой была 72 метра!), расставленных на большом расстоянии друг от друга. «Их называли Башни лунного света. Доктора предупреждали, что их свет вызывает болезни глаз, нервное истощение и веснушки». Но зато тогда считалось, что такое освещение снижает уличную преступность, а пойманные грабители заявляли, что «электрическое освещение убивает наше ремесло». Увы, в туманные городские ночи башни не помогали, и к тому же — темные участки стали более опасными, а от сильного ветра башни падали. Не прошло и полувека, как смену башням лунного света пришли обычные фонари.
Одна из самых драматических историй – это история наполнителя для кошачьего лотка. Один из ее создателей (ранее продававший подстилочный материал для курятников) Эдвард Лоу понял, что нащупал золотую жилу. «Лоу принялся разъезжать со своей продукцией по стране, демонстрируя наполнитель на кошачьих выставках. Продажи кошачьего наполнителя взлетели до небес. Когда кошки перестали разносить по дому золу и какашки, их все полюбили с новой силой. А Лоу заработал на кошачьем наполнителе столько, что даже смог купить небольшой городок». Придумавшая мусорное ведро с педалью рациональная женщина Лилиан Моллер Гилбрет осталась после внезапной смерти мужа от инфаркта с 11-ю детьми на руках. Она ненавидела готовить и избегала бывать на кухне, но зато придумала новый план рациональной кухни, полки на дверце холодильника, была профессором и входила в состав американской комиссии по химическому оружию.
Компания «Лондондерри Лития Уотер» заплатила Энни Копчовски 100 долларов за то, что она сменила фамилию на Лондондерри и объехала вокруг света на велосипеде. Хотя до этого Энни никогда не ездила на велосипеде, она положила в сумку смену одежды и револьвер и совершила путешествие за 15 месяцев».
«В ходе распада Римской империи на Западную и Восточную (конец III века) Триполитания отошла к первой из них. В 439–534 гг. она являлась частью Вандало-Аланского королевства со столицей в Карфагене. Печально прославившиеся разорением Рима в 455 г., вандалы не разрушали города в своих новых пределах, однако Эя и Сабрата давно страдали от набегов кочевников, а Лептис-Магну, покинутую жителями, уже засыпал песок. Ситуация здесь не улучшилась после падения Вандало-Аланского королевства и частичного перехода Северной Африки под длань Константинополя. К моменту арабского завоевания в Лептис-Магне ютился только небольшой византийский гарнизон. Развалины античных Лептис-Магны и Сабраты (современная Сабрата находится в стороне от них) неплохо сохранились, а отдельные памятники Эи можно увидеть среди жилой или административной застройки Триполи, возникшего на месте этого древнего города. Киренаика в 525 г. до н.э. была завоевана персами и вошла в державу Ахеменидов. Со времен преемников Александра Македонского эта область — часть эллинистического Египта, затем она стала провинцией Римской империи, потом Византии».
Мария Видясова. Ливия. Куда идет страна 140 племен?
Эта книга — честный рассказ об истории Ливии от глубокой древности до новейшего времени. Автор описывает наиболее известные античные мифы, связанные с этой страной, и ее отношения с великими державами древнего мира. Уже в античности сложилось традиционное деление ливийской территории на три области — Киренаика, Триполитания и Феццан. Древнейшие города Триполитании — Лабдах (впоследствии Лептис-Магна), Эя и Сабрата — были основаны финикийцами, а после — вошли в состав мощного Карфагенского государства.
Характерной особенностью Ливии является то, что в этой стране до сих пор даже городские сообщества сохраняют племенное устройство, экспансия которого относится к XI веку, когда на пространстве от Западной Сахары до Центральной Азии происходили массовые миграции кочевых народов. И эта структура племенного деления оказывает значительное влияние на все стороны жизни ливийского общества. При этом само название «Ливия», как и близкие к современным границы этой страны, появились намного позже — в эпоху колониального раздела Африки.
«В 1955 г. вышел закон, по которому создавалась комиссия, уполномоченная давать концессии на добычу нефти с условием раздела прибыли пополам (50:50) между добывающей компанией и ливийским правительством. Ожидалось, что и в его казну «черное золото» прольется золотым дождем. Однако до начала в Ливии нефтяного бума она была нищей страной с крайне слабо развитой транспортной инфраструктурой и зачаточной промышленностью. Только в Триполи был оборудован механизированный торговый порт; там же работали табачная фабрика, мукомольные, маслобойные и рыбоконсервные предприятия. По переписи 1954 г. жителей Ливии насчитывалось чуть больше 1,092 тыс., из них: 746 тыс. в Триполитании, 291,3 тыс. в Киренаике и 54,4 тыс. в Феццане. Крупнейшим городом являлся Триполи, где проживали тогда 130 тыс. человек, на втором месте стоял Бенгази – 70 тыс. человек, а население Себхи, столицы Феццана, составляло всего 7 тыс. человек».
«Как и «Школьные джунгли», «Темная история» – вполне традиционная предостерегающая сказка: двумя положительными героями движут любовь, дружба и чувство долга, даже когда они попадают под тлетворное влияние бандитской группировки. Некоторые критики похвалили фильм за аутентичность и суровый реализм, несмотря на то, что рэп, звучащий в картине, комментирует события весьма отстраненно. Фильм далек от пропаганды насилия в молодежной среде, и вряд ли можно сказать, что он воспевает образ жизни, который в нем изображен.
Дискуссии о влиянии СМИ на подростков и об их репрезентации на экране принимают разные формы в зависимости от эпохи и территории. Может показаться, что это вечные вопросы, однако у них есть историческая конкретика: молодежная среда в США в 1955 году – совсем не то же, что в Великобритании в 2019-м. Впрочем, подростки всегда были уникальны и неоднозначны в кино и на телевидении. С момента зарождения кинематографа зрителю предлагали чувственные и соблазнительные образы юношества в бесчисленных кинокартинах и телефильмах. Кроме того, сама молодежь становится все более влиятельной и прибыльной аудиторией, обладающей значительным доходом.
И все же нужно признать очевидное: образ подростков в кино и на телевидении редко строят сами подростки. Конечно, они снимают кино, и, хотя такие фильмы имеют долгую историю (и часто отправляются в стол), развитие цифровых медиа значительно расширило возможности юных кинематографистов. Почти все коммерческие фильмы о подростках (те, что выходят в прокат, появляются на стриминговых сервисах и на телевидении) производят взрослые».
Дэвид Бэкингем. Юность на экране. Репрезентация молодых людей в кино и на телевидении
Для кино и телевидения тема целевой аудитории традиционно очень актуальна. И немалая часть кинопродукции адресуется молодым людям. Но существует ли при этом традиция отображения молодости на экране? Автор этой книги исследует ряд периодов классического кинематографа и с точки зрения истории медиа, и как своеобразное повествование о том или ином поколении. Причем центре внимания непременно оказывает и время, в которое снимались фильмы, и те периоды, которые в это время наиболее часто становились временем, где развивается действие киносюжетов.
В книге рассматривается и общий для разных эпох символизм молодости. «Юность обычно ассоциируется с энергией, идеалами и физической красотой, но также часто представляется как нечто беспокойное и тревожное. Само это понятие имеет давнюю историю, но современные представления о молодежи во многом обязаны работе социального психолога Грэнвилла Стэнли Холла (1844-1924). Холл рассматривал юность (или подростковый возраст) как самый нестабильный этап в развитии личности. Это период «бури и натиска», который характеризуется конфликтом поколений, перепадами настроения и стремлением к рискованному поведению». Современность добавила к этому то, что сохранение молодости стало трендом для самых разных поколений, что в свою очередь добавило кинематографу новый пласт драматизма.
«Однако поразительным – и требующим объяснения – остается тот факт, что эти волны тревоги зачастую мало связаны с реальным уровнем преступности среди молодежи. «Факты» преступлений среди молодежи трудно установить, потому что доказательства ненадежны. Официальная статистика преступности, а также другие данные, такие, как опросы жертв и исследования самоотчетов, существенно различаются в зависимости от того, какое именно поведение воспринимается как преступление, какие меры принимаются (например, сообщается ли о преступлениях, регистрируются ли они, приводят ли к аресту и осуждению), а также от того, как эти цифры интерпретируются.
Для современных криминалистов этот вопрос больше связан с навешиванием ярлыков – то есть с тем, каким образом виды поведения квалифицируются как преступные. В случае с молодежью возникает особая проблема статусного хулиганства: то есть поведения, которое считается преступлением для молодых людей, но не является таковым для взрослых. У молодежных преступлений своя особая история: часто даже очень незначительные проступки «закреплялись законодательно», и для решения этой проблемы были разработаны альтернативные режимы вынесения приговоров и наказаний для несовершеннолетних – такие, как исправительные школы».
«Петр Петрович всё надеялся получить Нобеля за свои опыты по выведению медоносных ос. Постоянно множимые осиные гнёзда вызывали панику у соседей-дачников, и председатель правления самолично отправился к нему с увещанием. Петр Петрович стоял на садовой дорожке с сеткой на лице и руках. Он угрожающе размахивал граблями, а осы не менее угрожающе жужжали вокруг. Тогда между ним и председателем произошёл такой разговор:
– Петенька, что же ты граблями так размахиваешь?
– Не видишь? Ос костыляю! – И с этими словами Петр Петрович решительно направился к председателю.
– Но я-то ведь не оса! – запротестовал последний.
– Нет, оса!..»
Катазан. Сост. д-р Ганс (Иоганн) Хазе
В книге собраны поэтические и прозаические миниатюры, продолжающие обширную традицию литературы абсурда. Она, как известно, простирается от знаменитых нарочито бессмысленных стихов Льюиса Кэрролла до текстов современных рок-поэтов. Даже в сказках про Алису почтенный Доджсон aka Кэрролл не мог удержаться от приколов, которые он так любил. А уж когда писал для взрослых читателей – оттягивался по полной. И если кто-то наивный пытался предъявить ему претензии, что, мол, в творениях нельзя понять ни единого слова, то гарантированно получал вторую серию роскошной пародии на высокоученых лингвистов. Уже в прозе, с подробным раскрытием глубокого смысла всех «хливких шорьков» до единого…
Впрочем, отечественная традиция абсурдизма, восходящая, как минимум, к Гоголю, сама по себе внушительна. И вот перед нами таинственный доктор Хазе, достойный продолжатель дела Кэрролла и мастер разбора русских поговорок примерно в таком же духе. Дескать, не «к теще на блины» должно быть, а «тощий как блины», потому что блины – они же тонкие, не кулебяка ведь…
«Я изучаю русские пословки и поговорицы. То, что вскочило в словари, никуды не годно и нуждится в исправке. Примеров у меня больше, чем нужно. Вот, возьмём пословку: «К тёще на блины». Но ведь блины – это Масленица. Масленица же бывает годораз, а пословка… каждодневно! Здесь – нестычка. Видно, раньше было: «Тощий, как блины» (ведь блины – дело тонкое). Или же: «Тёщи влюблены». В кого, спросим? Конечно, в зятьёв! Но для сокрытки этого факта пословку и перелицевали!..».
«Однажды маленький мальчик Евсейка, — очень хороший человек! — сидя на берегу моря, удил рыбу.
Это очень скучное дело, если рыба, капризничая, не клюет. А день был жаркий: стал Евсейка со скуки дремать и — бултых! — свалился в воду.
Свалился, но ничего, не испугался и плывет тихонько, а потом нырнул и тотчас достиг морского дна.
Сел на камень, мягко покрытый рыжими водорослями, смотрит вокруг — очень хорошо!
Ползет, не торопясь, алая морская звезда, солидно ходят по камням усатые лангусты, боком-боком двигается краб; везде на камнях, точно крупные вишни, рассеяны актинии, и всюду множество всяких любопытных штук: вот цветут-качаются морские лилии, мелькают, точно мухи, быстрые креветки, вот тащится морская черепаха, и над ее тяжелым щитом играют две маленькие зеленые рыбешки, совсем как бабочки в воздухе, и вот по белым камням везет свою раковину рак-отшельник. Евсейка, глядя на него, даже стих вспомнил…»
Максим Горький. Случай с Евсейкой
В красочное издание (иллюстрации Инны Глебовой) вошли самые известные сказки Максима Горького: «Миша», «Воробьишко», «Иванушка-дурачок», «Случай с Евсейкой». В Советском Союзе знаменитый отечественный писатель, любящий детей, стал создателем и издателем первого в стране детского познавательного журнала «Северное сияние», который в том числе рассказывал детям об окружающем мире, учил их быть добрыми и внимательными.
Именно таковы сказки, вошедшие в этот авторский сборник. Воробей-птенец Пудик весел и бесстрашен, как подобает ребенку, не представляющему, что реальность намного масштабнее уютного родного гнезда. И в ней обитают не только заботливые родители… Первый раз увидев человека, он удивляется, почему у того нет перьев. И никак не верит маме, которая рассказывает, что не все живые существа умеют летать. Предостережения о кошке, которая не откажется поймать воробушка, он тоже невнимательно слушает, балуется на краю гнезда и выпадает. А кошка тут как тут! Но самоотверженная мама бросается на помощь.
А в сказке «Случай с Евсейкой» описаны приключения мальчика, задремавшего у моря с удочкой в руках. Евсейке приснился необыкновенный сон – будто он оказался под водой. К нему подплыла огромнейшая рыба в сизо-серебряной чешуе, выпучила глаза и начала с ним разговаривать. Евсейка удивился – ведь рыбы не говорят!
«Ой, ой, ой!» — воскликнул про себя Евсейка, стараясь смотреть на всё беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мамаша сердится на него.
А вокруг в воде повисли рыбы — множество! — поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:
Как он может жить на свете без усов и чешуи?
Мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои!
Не похож он ни на рака, ни на нас — весьма во многом!
Не родня ли это чудо безобразным осьминогам?
«Дуры! — обиженно думает Евсейка. — У меня по русскому языку в прошлом году две четверки было…»
И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, — но — оказалось — нельзя: вода лезет в рот, точно пробка…»
******
Вышла моя новая книга – «100 символов эпохи Сталина», иллюстрированное полноцветное издание
Аннотация:
Сталинский период в истории СССР часто называют временем великих перемен и достижений: индустриализация и строительство, научно-техническая революция, опережающее время оружие и техника, и, наконец, Победа в Великой Отечественной войне. Что было символами этих достижений?
Сейчас осталось не так много людей, которые хотя бы в юности застали сталинскую эпоху и помнят, какой она была на самом деле, причём — не только в провозглашаемых тогда лозунгах, но в реальной жизни обычных людей. В этой книге рассказывается о главных символах сталинской эпохи — легендарной Выставке достижений народного хозяйства, Мавзолее Ленина и окне Сталина, о речных каналах имени Москвы и «Волга—Дон», метрополитене и коммунальных квартирах. Не менее важными атрибутами первого советского пятидесятилетия были духи «Красная Москва», орден Победы и значок «Ворошиловский стрелок», приказ «Ни шагу назад» и роман «Два капитана», танк Т-34 и автомат ППШ.
Прошли десятилетия, но многие символы далекого прошлого по-прежнему присутствуют в нашей жизни. Как приметы эпохи Сталина стали частью современной повседневности и не утратили своего символического значения? Почему они одинаковы дороги пенсионерам и подросткам? Ответы на эти вопросы ищите на страницах книги.
Фрагменты книги:
«Торжественное открытие выставки состоялось 1 августа 1939 года — ленточку перерезал председатель советского правительства Вячеслав Молотов. В отечественных газетах пошла согласованная волна публикаций: «Яркая демонстрация победы колхозного строя», «Школа социалистического земледелия», «Исторический смотр побед социалистического сельского хозяйства»…
Всего выставка проработала 86 дней и 25 октября под звуки «Интернационала» была закрыта. Позже она получила название Выставка достижений народного хозяйства (ВДНХ).
Первоначальный главный вход на выставку находился в районе нынешнего Северного входа, и там стояла скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». Планировка выставки была построена вокруг главной аллеи и трех площадей. Имелась площадь Колхозов с павильонами союзных республик и областей РСФСР, площадь Механизации с павильонами важнейших отраслей промышленности и памятником Сталину, а также Прудовая площадь, к которой прилегала зона отдыха.
Выставка в первые же годы своего существования попала в несколько кинофильмов».
«Засуха 1946 года повлекла за собой неурожай и голод в СССР. Обещанная отмена карточной системы оказалась невозможной. 16 сентября 1946 года произошло повышение зарплаты, но вскоре поднялись в более чем два раза цены на мясо, сливочное масло, хлеб, сахар…
Сельское хозяйство СССР оказалось в глубоком кризисе не только из-за погодных условий – не хватало рабочих рук, в дефиците было горючее для техники. Курировать сельское хозяйство Сталин поручил Маленкову, решать проблему с топливом — Берии. Кризис был преодолен сравнительно быстро. Так что 14 декабря 1947 года вождь подписал Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) № 4004 «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары».
Но вскоре появилась масштабная идея предотвращения сельскохозяйственных проблем как таковых. 20 октября 1948 года был принят так называемый Сталинский план преобразования природы. Соответствующее постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) носило название «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоёмов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». Согласно Сталинскому плану, с целью предотвращения засух и песчаных бурь на территории южных районов страны планировалось высадить более четырех миллионов гектар леса и создать водоемы, преобразовав коренным образом флору и фауну страны Советов…»
СОДЕРЖАНИЕ
Крейсер «Аврора»
Фото Тегеранской конференции
Орден Победы
Кремлевская звезда
Значок «Ворошиловский стрелок»
Автомат с газировкой
Бревно Ленина
Буденовка
Погранзнак №1 в Арктике
«Дом Павлова» в Сталинграде
Окно Сталина в Кремле
Мост Бачелиса
Коммунальная квартира
Банка черной икры
Московский трамвай
Книга о вкусной и здоровой пище
Планетарий
Граненый стакан
Самолет «Максим Горький»
Дача Сталина — Зубалово
Детская железная дорога
Рабочий поселок
Докторская колбаса
Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина
Газета Правда
Мавзолей
Ледоруб Меркадера
Продовольственные карточки
Дворец Советов
Афиша фильма «Броненосец Потемкин»
Генплан развития Москвы 1935 года
Автомат Калашникова
Новогодняя елка
Афиша фильма «Чапаев»
Полярная станция «Северный полюс – 1»
Октябрятская звездочка
Медаль «За оборону Москвы»
Шляпа советского вождя
Телевизор КВН
Аэродром полярной авиации
Здание Военной академии имени Фрунзе
Памятник Иуде
Бронепоезд Троцкого
Микояновская котлета
Кинотеатр «Родина»
Юнгштурмовка
Табель учета трудодней
Главное здание МГУ
Медаль «За взятие Берлина»
Скульптура матроса-сигнальщика
Афиша фильма «Волга-Волга»
Указ об отмене смертной казни
Крепдешиновое платье
Канал имени Москвы
Кирзовые сапоги
Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Семья командира»
Роман «Два капитана»
Анкета
Золотая медаль «Серп и молот»
Ватник
Роман «Двенадцать стульев»
Наркомовские 100 грамм
Автомат ППШ
Советский паспорт
Дирижабль
МИД — сталинская высотка
Картина Николая Самокиша «Переход Красной армии через Сиваш»
Подводная лодка «Щука»
Дом-коммуна на улице Орджоникидзе
Плакат Интуриста
Реактивный миномет «Катюша»
ВДНХ
Брошюра «Когда Россия будет иметь атомную бомбу»
Картина Людмилы Ждановской «Выступление стахановки»
Танк Т-34
Календарь непрерывной недели
Сталинский френч
Дом Обрабстроя
Пионерский лагерь «Артек»
Метрополитен
Переделкино
Измайловский аэродром
Золотой крейсер «Эдинбург»
Радиоприемник
Автомобиль «Победа»
Приказ «Ни шагу назад»
Стратостат
Шуховская башня
Советское мороженое
Аэроклуб имени Чкалова
Парк Горького
Днепрогэс
Духи «Красная Москва»
Танк КВ-1
Канал Волга-Дон
Уличный репродуктор
Самолет АНТ-25
Центральный дом культуры железнодорожников
Первый автомобиль «Москвич»
Лесозащитные полосы Сталинского плана преобразования природы
В песках планеты Коху исследовательская группа Поля Смита случайно открыла почти волшебную пыль – нимбрум. Передала отчёты, что он обладает множеством полезных свойств: от транс-топлива будущего до высвобождения в людях способности к левитации. Увы, доставить образец на Землю пока не удалось никому, экспедиции гибли одна за другой при невыясненных обстоятельствах. Команда Андрея Григорьева тоже понесла потери, но выполнила приказ Совета Земли. В этот раз нимбрум нашёлся на крыльях прообраза будущих Авес Сапиенс – чёрных птиц с человеческим лицом, названных сирин. С тех пор как одну из них разместили на корабле, команда потеряла покой…
***
Надежда Ожигина объединила в обидно малом объёме «Песни птицы печали» любовную историю, ксенофантастику, криптоисторию и хоррор. Сделала это настолько оригинально, что стиль рассказа получился затейливым до вычурности. Это выглядит осознанным авторским выбором, поскольку стержнем для сюжета послужила психоделика, а персонажи находятся в состоянии изменённого сознания.
Вещица вышла эстетская, и одним это понравится, тогда как других может оттолкнуть. Вместо действия здесь расцветающий фейерверком букет мифологических ассоциаций и культурных аналогий. Поиск нимбрума, гибель товарищей, пленение инопланетного существа даются фрагментарно, в болезненных воспоминаниях капитана корабля. Финал не однозначно-определённый и допускает вариативность толкования.
Психоделия произведения двойная: экзотика чужого мира и возможная галлюциногенность нимбрума. Планета Коху и сама поражает алыми пустынями, фиолетовыми джунглями, стаями странно ведущих себя чёрных птиц и хаотично всплывающими из песка скалами. Дальнейшие события показывают, что далеко не всё из происходящего можно объяснить рационально, в том числе и на Коху.
Центр бедлама – вывезенная с планеты птица. Её вид переносит нимбрум, как пыльцу, пачкается в нём, принимая песчаные ванны, или продуцирует? Насколько разумны эти существа, и не могут ли они использовать его сознательно? Почему её присутствие на корабле обостряет эмоции и провоцирует членов экипажа на, казалось бы, не свойственные им переживания и поступки?
Похожих на археоптерикса инопланетян орнитологи назвали сирин. За человеческое лицо на птичьем теле, чёрные перья и прячущиеся в них младенчески недоразвитые руки. Рассказ вроде бы должен отталкиваться от русских и западноевропейских легенд 17-го века, но не очередная ли это попытка запутать читателя? Райская сирин поёт и выводит птенцов на земле, но корни этого образа учёные находят среди античных сирен.
У рассказа подозрительно много пересечений с древнегреческими мифологией и драматургией. Сладкозвучные сирены, жестокие гарпии, смертоносные стимфалийские птицы. Движущиеся Симплегады, просто рифы и скалы, служащие гнездилищами полуптицам. Межзвёздный корабль Арго в поисках не то Золотого Руна, не то амброзии. Красавица и волшебница Медея, способная убивать ради любви и мести.
Общность национальных мифов относительно облика внеземных существ подталкивают читателя к строго определённой догадке. А что если в стародавние времена уже был контакт двух цивилизаций? Человеческой и тех, в ком даже сейчас узнали мифических людей-птиц? Что в действительности было тогда, и чем это может обернуться спустя тысячелетия? И не очередная ли это ловушка в тумане нимбрума или замысла автора?
Повествование началось с любовной сцены, приторно сладкой и едва выносимой вне целевой аудитории. После его грубо вернули в жестокую реальность дальнего космоса. Однако очень скоро сгустился зловещий туман, в котором могут скрываться как нимфы, так и чудовища. Сам жанр рассказа ускользает – это не сай-фай, не стилизация советской фантастики, не хоррор, не криптоистория и не мелодрама. Нечто штучное и экзотическое, играющее на аллюзиях, дразнящее читателя.
Первое, что потенциальный читатель должен знать о «Карте времени», так это то, что перед ним предельно ироничный текст. Скажем больше — саркастичный. Но это в самую последнюю очередь относится к содержанию романа, а в первую — к его стилистике. Если брать сюжет, то можно сказать, что мы имеем дело с изящно придуманным плутовским романом с элементами фантастики. Сперва вам покажется, что ее тут много, потом станет ясно, что, возможно, все это и не фантастика вовсе, а ближе к концу поймете, что все же читаете фантастический роман. В любом случае сюжет тут крайне серьезный, в нем нет ни иронии, ни, тем более, сарказма. Ироничный (саркастичный) компонент в данном случае скрывается в том, как книга написана. И если читатель разглядит эту писательскую уловку, то его ждет немало чисто литературоцентричного веселья. Пусть сам автор как-то и заявил вот что: «Я пытался написать роман о любви и приключениях, которые захватят читателя. Помимо развлечения, я бы хотел заронить в душу читателям мысль о том, что воображение может сделать нашу жизнь прекраснее. Это главная мысль романа». Любовь любовью, приключения приключениями, воображение воображением — все это лишь причудливые завитушки. Важно то, как Феликс Х. Пальма берет традицию викторианской литературы и доводят ее до какого-то немыслимого предела. Наверное, это и называется деконструкцией. В общем, роман перед нами абсолютно постмодернистский, потому о сюжете, конечно, будет еще кое-что сказано, но ровно столько, чтобы ввести читателя этого текста в курс дела. Так что, без преувеличений прихотливая событийная вязь — это наименее интересная часть дела.
На дворе конец XIX века. Люди ослеплены теми перспективами, которые открывает перед ними прогресс. Его оборотная сторона пока не ясна, балом правит оптимизм. Действие происходит в Лондоне, столице величайшей на тот момент колониальной державы, городе, который многие тогда считали центром мира. В моде роман Герберта Уэллса «Машина времени», все только и знают, что его обсуждают. Так как на тот момент уже прокладываются бесконечные железные дороги, просторы морей бороздят быстроходные корабли, а в небеса устремляются дирижабли, то все только и ждут, что и время сдастся перед пытливым человеческим умом. Потому никто не удивляется, что в Лондоне открылась контора, владелец которой предлагает публики совершить путешествие в будущее. Кажется, во всей Англии есть только один человек, который не верит в возможность данного предприятия. И это сам Герберт Уэллс. Для него сюжет «Машины времени» был лишь поводом поговорить о классовой несправедливости, глупая публика же решила, что ей на полном серьезе рассказали о возможности путешествий в четвертом измерении. Но сам мистер Уэллс не является основным персонажем, он один из множества. Хотя да, в третьей части романа он выйдет на первый план.
Коль было сказано про третью часть романа, то надо сказать, что всего их три. Каждая из них представляет собой отдельную повесть, пусть и тесно связанную с остальными. В первой речь идет о молодом человеке, который хотел бы спасти свою возлюбленную от ножа Джека Потрошителя, вот только основная проблема состоит в том, что она уже погибла. И вот ему предлагают возможность отправиться в прошлое и все изменить. Во второй рассказывается о девушке, которая влюбилась в человека не из своего времени. Она воспользовалась возможностью совершить путешествие в будущее, где и повстречала отважного победителя злобных автоматов. А потом вдруг встретила его после возвращения в родном XIX веке. Третья повесть рассказывает о серии чудовищных убийств, которые были осуществлены с помощью оружия, которое на тот момент еще просто не могло быть изобретено. В силу печального стечения обстоятельств они заинтересовали Герберта Уэллса, который был вынужден начать свое расследование. В его ходе он узнал много всякого неожиданного, в том числе касающегося его самого.
На этом, пожалуй, хватит про сюжет, а то можно ненароком выболтать лишнее. А в данном случае это важно, так как в «Карте времени» достаточно лихих поворотов, знать которые заранее читателю не следует, чтобы не портить впечатление от книги.
Сам же сеттинг Феликсом Х.Пальмой проработан кропотливейшим образом: все, что ассоциируется у нас с викторианской Англией в романе будет представлено. Выше уже упоминался Джек Потрошитель, так что вы не удивитесь, что главный герой первой части, конечно же, влюбляется в Мэри Келли (и вы прекрасно знаете, что с ней должно случиться). На страницах «Карты времени» встретятся и другие реальные исторические персоны: Брэм Стокер, Генри Джеймс, Джозеф Меррик. А если и не встретятся, то будут упомянуты. Без подчеркивания жесточайшего классового неравенства тоже не обойдется. Если уж автор живописует трущобы, то это будет сделано предельно смачно. Если уж надо будет рассказать про богачей, то нам четко укажут на все их недостатки. Стоит появится какому-нибудь слуге, как мы быстро поймем, насколько ничтожна его роль в повествовании, он же — слуга. Достанется на орехи и суфражисткам. В истории, разумеется, появятся и колонии. Все это представлено вниманию глубокоуважаемого читателя несколько подчеркнуто, с этакой картинностью. Наверное, на англичан «Карта времени» должна производить такое же впечатление, какое она могла бы произвести при прочих равных на россиян, если бы действие происходило бы во времена Серебряного века. Разумеется, тогда было бы много и поэтов этого самого Серебряного века (думается, без Николая Степановича Гумилева не обошлось бы), всяких революционеров-бомбистов, заигрываний с фигурой Распутина, все дружно распивали бы водку, кто-нибудь носил бы под мышкой матрешку, кого-нибудь обязательно сослали бы на Сахалин, а где-нибудь на заднем плане Ленин тащил бы бревно. Понятно, что это был бы лубок. Так вот, при всей тщательности проработки сеттинга можно сказать, что Феликс Х. Пальма сочинил этакий викторианский лубок. И в этом нет ничего плохого. Вышло вполне себе занятно. А лубочность компенсируется в том числе и серьезным сюжетом.
Если говорить о стилистике викторианского романа, то первое, что приходит на ум, так это особый статус автора. Нет, не в обществе. Да, в самом тексте. Авторы викторианских романов почти всегда рассказывали свои истории с позиции всевидящего, практически всемогущего субъекта. Да-да, можно сказать, что с позиции Бога. Читатель был уверен, что автор в рамках текста не врет. Все, что будет прочитано, можно считать абсолютной истиной по отношению к персонажам книги. Автор все знает об их помыслах и желаниях, мотивах и порывах души. Ненадежного рассказчика тогда еще не изобрели, до постмодерна надо было еще дожить. Феликс Х. Пальма постоянно подчеркивает в своем романе этот особый статус рассказчика. Более того, порой это доходит почти на абсурда. В какой-то момент мы узнаем даже о том, что скрывается у Герберта Уэллса в штанах: «Я мало что еще могу добавить, не вторгаясь в сугубо интимные детали вроде незавидных размеров того, что составляет, по общему мнению, мужское достоинство, не стану говорить и о том, что этот самый орган у него почему-то был скошен на юго-запад». На самом деле в контексте этот пассаж очень смешной. Точно так же, как и бесконечные пассажи о том, что автор точно знает, что будет происходить дальше. И прочее в том же духе.
Мы привыкли, что в романах той эпохи было множество различных авторских отступлений, в «Карте времени» их предостаточно. Некоторые, правда, поражают своей бессмысленностью в контексте романа. Вот, например, зачем нужна целая глава о том, на чем разбогатели Сидни Уинслоу и Уильям Харрингтон (есть в книжке такие вот крайне второстепенные персонажи)? То есть она очень забавная. К тому же пародирует весь этот жанр неовикторианского романа (это когда современные авторы пишут как бы под Диккенса, но при этом выпячивают то, что в настоящих викторианских романах скрывалось). Но для сюжета от нее нет толку, хотя весь роман, не смотря на все стилистические забавы, предельно сюжетен. По сути это единственная лишняя глава во всей книге, так что ее можно легко простить автору. Спойлер: означенная выше парочка разбогатела на продаже туалетной бумаги. И да, такое впечатление, что перед ее написанием Феликс Х. Пальма прочитал несколько томов полного собрания Пелама Гренвилла Вудхауза, пусть данный автор все-таки не относится к традиции викторианской прозы.
Герои викторианских романов очень любили посылать друг другу длинные письма, из которых читатель узнавал много важной сюжетной информации. Феликс Х. Пальма не мог не использовать данный прием. Львиная доля сюжета второй части строится именно на необычной переписке двух персонажей, а точнее трех, но за подробностями обращайтесь непосредственно к «Карте времени», а в третьей есть абсолютно замечательное письмо, которое можно было бы назвать конспектом неслучившегося второго романа про Герберта Уэллса. На самом деле второй (а также третий) роман случился, но он совсем про другое. Так вот, это письмо представляет собой такую мощную историю, что она затыкает за пояс все истории, напечатанные под обложкой «Карты времени», было бы, конечно, интересно прочитать полноценное ее изложение. Как бы там ни было, синопсис остался на уровне синопсиса, а письмо стало этаким романом в романе.
Все эти стилистические упражнения вместе с витиеватым сюжетом так и остались бы безделицей, если бы автор не укомплектовал бы их всевозможными отсылками на современность, точнее — на современную массовую культуру. Безусловно, и в этом случае кто-нибудь может сказать, что от этого «Карта времени» не перестала быть безделицей. Но, право слово, так безделица стала еще любопытней.
Вряд ли в викторианском романе, стилизацией под который является «Карта времени», могли бы оказаться эпиграфы из Альберта Эйнштейна, Элиаса Канетти и Джека Керуака. А в «Карте времени» они есть. И это как бы намекает.
А намекает это, например, на то, что будут вам в викторианском романе отсылки к «Терминатору» и рассуждения про параллельные миры. Ни того, ни другого от писателя той эпохи ждать не следовало бы, так Феликс Х. Пальма и не из той эпохи. Потому не удивляйтесь, что в какой-то момент Герберт Уэллс осознает себя персонажем чей-то книги. И все это изложено именно что в викторианском стиле.
Феликс Х. Пальма отважно раздвигает рамки викторианского романа (но затея эта в случае избранного жанра далеко не новая), проводит дотошную ревизию темпоральной фантастики (опять же, до него такие штуки уже проделывались), а новаторство заключается в том, что все это происходит в рамках одного текста. В общем, вышло недурно, но с некоторыми оговорками.
Во-первых, непредсказуемость сюжета иллюзорна. Да, Феликс Х. Пальма пишет бойко, с выдумкой, придумал он все очень даже интересно, тем не менее, опытный читатель достаточно быстро наловчится успешно догадываться о том, что ждет его дальше. Да, тут вам не классический детектив, читатель которого обязательно должен быть одурачен, но все же хотелось бы больше неожиданностей.
Во-вторых, хотя роман вполне себе населен (но, к счастью, не перенаселен), персонажам не хватает выпуклости и живописи. Нет, читатель, конечно, встретит несколько колоритных героев (в том числе и самого Герберта Уэллса), но для такого толстого романа да еще исполненного в такой развеселой манере маловато будет. Для Феликса Х. Пальмы большинство персонажей выступает в роли болванчиков, которых он переставляет из главы в главу ради некоторого эффекта, что не делает этих болванчиков интересней. Хотя в контексте всех этих путешествий во времени, возможно, именно такое впечатление и хотел создать автор. В конце концов, в детерминированной Вселенной всем мы, увы, безвольные болванчики.
Тем не менее, в плане персонажей Феликс Х. Пальма проигрывает другим авторам, которые играют на том же поле. Вот, например, цикл «Монстролог» Рика Янси, ведь в нем так же обыгрывается вся эта европейская литература конца XIX — начала XX века, и даже есть свой Джек Потрошитель. Да, это подростковое чтение, да, у Янси не такая изощренная манера изложения, да, сюжеты у него развиваются медленней и не так причудливо. Но «Монстролог» при сравнении с «Картой времени» явно выиграет. И все это почему? Да потому что в нем читатель найдет персонажей гораздо живей и интересней.
Не смотря на то, что, как говорилось выше, у «Карты времени» есть два продолжения, сам роман выглядит вполне законченным. Причем Феликс Х. Пальма завершает свою книгу так, что продолжения и не требуется. Право слово, если во второй книге нас ждут все те же игрища, то будет скучновато. Тут читателю остается уповать только на то, что автор припас для него достаточное количество лихих сюрпризов. Но так ли это, можно узнать только ознакомившись с продолжением. Благо, на русском трилогия вышла полностью.
Русское издание «Карты времени» можно только похвалить. Оно было осуществлено в 2012 году издательством «Corpus». Роскошная обложка, цветной обрез страниц, верстка с претенциозной буквицей. Такую книгу нестыдно подарить, ее очень даже приятно читать. Прибавьте к этому отличный перевод, это не смотря на то, что переводчиков было трое (Е. Матерновская, И. Новосадская, Н. Богомолова). Вот только — а как же без недочетов? — редактору надо было быть внимательней. И дело не только в том, что в тексте встречаются фразы из раздела «Не очень», а в том, например, что одну и ту же собаку в одной части зовут Вечность, а в другой — Этерна. Дорогие переводчики, вам стоило бы по таким мелочам все-таки договориться.
Сверхъестественные шахматы, или Комиксы против биокиберпанка
«Тело, в котором ты сейчас находишься, раньше было моим». Отличная фраза для начала жизни женщины, ничего не помнящей о прошлом. Осознавшей себя в парке, в окружении мертвецов в латексных перчатках. Выяснившей, благодаря письмам, что ее тело принадлежит Ладье Мифани Томас.
Сотруднице сверхсекретной организации Шахов, объединяющей британцев с суперспособностями, и защищающей Туманный Альбион от различных сверхъестественных сущностей.
Организации, в недрах Правления которой, похоже, вызрело самое презренное предательство, а может даже натуральный заговор.
Вдобавок на Британию вновь устремило свои взоры могущественное и крайне опасное общество родом из старушки Европы.
И только Томас может спасти Короля и Отечество.
Любопытный роман, объединивший урбанистическое городское фентези с конспирологическим триллером, супергероикой и элементами детектива.
Интересный также формой подачи.
Автор дарит нам фактически двух главных героинь по цене одной.
Первую – ту, которая пребывает с нами в настоящем.
Вторую – возникающую в письмах, рассказах об истории и персоналиях общества Шахов. Занятно, что эти прекрасные дамы, в разное время квартирующие в одном и том же теле, изрядно отличаются друг от друга. Даже способом изложения – от первого ретроспективного лица, и от стандартного третьего в текущем времени.
Новая Мифани, достаточно бойкая, деятельная и решительная барышня, по полной программе пользующаяся и развивающая свой дар. Способная стукнуть кулаком по столу, одернуть нахала, начальственным окриком прекратить скандал, нормально чувствующая себя в экстренной обстановке.
Вместе с ней читатель шаг за шагом знакомится с текущим состоянием дел в паранормальной Англии, разбирается в нюансах организации и работы Шахов.
Старая Мифани – ботан и книжный червь. Великолепный администратор, проапгрейдивший бумажные дела Конторы. Застенчивая, нервная, трепетная, неагрессивная, избегающая конфликтов. Теряющаяся под давлением, слабо пригодная к боевым ситуациям.
Этот вариант протагонистки отвечает за ознакомление нас с историей Конторы, прошлыми сверхъестественными случаями, важными членами Шахов.
Два абсолютно разных человека с различными ТТХ, вкусами, реакциями на раздражители. Ужиться друг с другом им было бы сложновато. Отчего в одном теле возникли столь разные личности? Может насчет биполярного расстройства Томас все же ошибалась.
Но Мифани не только администратор, а еще и носитель «скилла» влияния на людей. Прикоснувшись к человеку, наша протагонистка получает контроль над физическим телом, его нервной системой, может остановить двигательные функции, заставить уснуть, не видеть того, что перед носом. Причем со временем героиня все лучше овладевает своими неординарными умениями.
Различных сверхспособностей автор отсыплет героям с лихвой. Тут вам и человек с одним разумом на четыре тела. И гуттаперчевый мужик. И повелительница снов. И товарищ, управляющий металлом. И…
Мир книги, полный паранормальных сущностей, становятся еще одной небезынтересной стороной «Ладьи». В романе О'Мэлли фантастические твари и нежить гармонично уживаются с икс-менами и прочими суперпарнями, разбавляя получившееся блюдо параноидальным шпионским триллером, тайными обществами и элементами расследования.
Книга полна упоминаний о сверхъестественных существах, работа с которыми составляет обыденную жизнь героев. В одном месте перечисление их видов заняло минимум пол страницы (имеются и нестандартные представители, типа гигантских моллюсков). К сожалению, дальше упоминания дело чаще всего не идет. Близко нам покажут разве что вампиров, благо хоть с нетипичным способом появления на свет.
Но даже эти «обыденные разговоры о необычном» недурно дополняют локацию романа.
Мир, в который гармонично вписывается Организация Шахов. Контора, возникшая в незапамятные времена, сотрудничавшая с Йорками, встроившаяся во властную вертикаль страны, со временем фактически возвысившаяся над остальными власть имущими, служащая не монархам, а Британии. Имеющая охрененные полномочия, вплоть до законного права забирать детей у родителей. Собирающая одаренных со всех уголков экс-империи: как детей, некоторых отслеживают еще в утробе матери, так и взрослых, впервые проявивших свои способности.
Обустроившая натуральную магическую школу, которую проходят все, у кого проявился дар. Привлекающая не только «суперов», но и обычных талантливых людей.
По отечески присматривающая за землями, ранее входившими в состав Империи (к примеру, лишь 4 из 10 групп суперспецназа Шахов базируются в Англии. Остальные квартируют в Индии, НЗ, Канаде, Австралии). Будьте покойны, об Америке Шахи тоже не позабыли.
Организация, поведенная на шахматной терминологии, члены которой обращаются друг к другу исключительно с добавлением шахматного ранга: Пешка такой-то, Слон сякой-то. Разве что кроме Короля и Королевы – Лорд и Леди, специфика монархической Британии обязывает.
Картина оживает не в последнюю очередь благодаря экскурсам в историю, описанию боевых будней, героев и предателей, отношений в Конторе, неординарных суперспособностей. И письмам «о личном» от старой Томас, раскрывающейся перед наследницей и читателями до донышка.
Не преминет автор посокрушаться над нелегкой судьбой госслужащих, тем паче столь специфичных и воспитанных в интернате: никакой тебе обычной жизни, «люди вроде нас считаются собственностью народа».
Основное противостояние в романе происходит между классическими «суперами», хорошо знакомыми по комиксам, и биокиберпанковскими антагонистами, вовсю использующими импланты, меняющими саму структуру людского тела. Причем, несмотря на всю крутость Шахов, борьба легкой не будет. Даже наоборот.
Имеются в наличии элементы детектива, когда героиня пытается вычислить злодея среди Правления Конторы. Правда, лишь элементы, ведь злодей-крыса вскрывается как-то слишком уж походя, легко и ненапряжно. Правда со временем, выясняется, что все не так просто, как кажется на первый взгляд, и автору еще есть чем удивить любителей интриги.
Хватает забавных сцен, причем сама героиня регулярно иронизирует над собой, четко понимая собственные недостатки. Мелькают сатирические кусочки, откровенно стебущиеся над бюрократическими привычками госконтор (никаких слов на «Т»).
Не забывает автор и о поджанре хоррора, изредка вставляя напряженные сцены, типа дома в Бате (здравствуйте Одни из нас, давно не виделись).
А вот динамики в Ладье откровенно не сады. Повествование разворачивается неторопливо, обстоятельно, практически поровну делясь между письмами от прошлой Томас, и бытием ее наследницы.
Активных моментов не хватает. Лишь время от времени нам дарят то операцию по нейтрализации аргентинских эктоплазменных животных, то выезд к последнему дракону, то пресловутый грибной дом, то вспышку насилия во время званого ужина, то разборки в полицейском участке. Часть которых описывается из офиса, с точки зрения руководителя, сидящего в мягком кресле.
Однако, читается книга не скучно. Даже несмотря на некоторые чисто женские описательные моменты, и отсутствие значимых представителей сильного пола среди главных героев.
Эрго. Приятный микс городского фентези, супергероики и конспирологии. Движухи бы прибавить — стало бы еще лучше.