Рецензии на фантастические книги

К своему стыду заметил, что один из моих любимых фантастов-современников почти никак не представлен в моей же колонке. Притом в комментариях к игановским произведениям я что-то обычно пишу, но в основном к рассказам, а последние я стараюсь не превращать в рецензии. Только крупная форма и все такое. Так что решил сегодня попробовать разобраться с подобной несправедливостью и поговорить сразу о двух произведениях малой формы скрытого австралийского писателя. А именно о "Дискретном очаровании машины Тьюринга" (2017) и "Зловещей долине" (2017) (*), т.к. они представляют собой наиболее "свежее" творчество писателя и говорят о (в скором времени) довольно актуальных вопросах. Если точнее, то "Дискретное очарование..." препарирует социальный контекст будущего, а "Зловещая долина" рефлексирует в философском русле.

Но оставим прелюдии и перейдем к самим рассказам.

О чем произведение?

1. "Дискретное...": ...Когда обычные брокеры и банкиры средней руки сменятся могущественными и развивающимися ИскИнами, что станет с финансовой реальностью, рынком труда и повседневной жизнью? Восстание машин или технократическая утопия? А может быть, нечто третье? От ответов на эти вопросы зависит жизнь семьи Дэна...

...Итак, перед нами вновь Австралия скорого будущего, вместо которой можно представить любую другую западную страну или даже полупериферийную Россию. Например, нечто похожее можно встретить в том же «Юджине» («Евгении») и других рассказах, но в них, в основном, остросоциальность является общим фоном, а рассматриваются проблемы моральные, нравственные и философские. Хотя разве не к этим же категориям относится и классовый вопрос? Так или иначе в обозначенном произведении нам предстоит прожить несколько дней из жизни Дэна, специалиста по продажам в компании «Thriftocracy». Та, в свою очередь, занимаются довольно запутанным и с виду нечистым делом по скупке и реструктуризации кредитов физических лиц. Дэн на протяжении долгого времени показывает себя отличным работником, перевыполняющим план и днем, и ночью, но... Но прогресс неизгладим, и в конечном счете наш герой оказывается без работы...

2. "Зловещая...": "...Думаю, многим жителям «фантастического гетто» известен парадокс корабля Тесея. Мысленный эксперимент, который ставит вопрос о (не)возможности идентичности и тождественности объектов. Страшнейшая по значимости и сложности философская «задачка», перекочевавшая в квантовые размышления и такие произведения, как великолепный рассказ Станислава Лема «Существуете ли вы, мистер Джонс?». Но Грег Иган проделывает немыслимое. «Твердонаучник» из Австралии ставит этот парадокс в степень 2, вопрошая, будет ли корабль, наделенный сознанием, самим собой, коль он сам решает, какой будет его бревенчатая копия? В том числе выбирая не только дрова с гвоздями для своего «продолжения», но и «кирпичики» сознания, самости...

...«Зловещая долина», конечно, не только об этом, но все-таки коренной вопрос видится именно в «корабле Тесея». Главный герой с говорящим именем Адам (как не только первый «искусственный человек», один из первых скопированных, но и творимый по «образу и подобию» своим оригиналом) Моррис оказывается в достаточно непростой ситуации. Он является почти точной копией одноименного человека, знаменитого и богатого сценариста, который в силу своей ориентации не оставил наследников. Но всякие двоюродные и внучатые племянники, разумеется, хотят «отобрать и поделить» неплохое состояние «любимого дяди». Но юридические и судебные баталии родственников и «воскресшего» еще до смерти Адама лишь побочная линия сюжета. Основа повествования, как я уже заметил, это вопрос о тождественности и идентичности. Адам-копия, настоящий герой «Зловещий долины», пытается понять, насколько доподлинно он скопирован со своего оригинала, «Адама-старика». Ведь далеко не все воспоминания перекочевали в синтетические мозги якобы скопированного. И дело тут явно не в старческой деменции человеческого образчика..."

В чем глубина и посыл?

1. "Дискретное...": ...Как еще и очень многие жители стран первого, да и второго миров, ведь деиндустриализация и погоня за барышами свое дело делает на ура. Оптимизация и сверхприбыли, ибо. Ничего личного. Но и учителя в школах сменяются зайками и прочими анималистическими аватарами, не говоря уже о медсестрах на не постоянных должностях. Бухгалтеры, кассиры, и многие, многие и многие другие. Все прямиком на улицу, ради оптимизации. А по ходу сюжета еще и рядом с созданием универсальных портативных устройств для создания наркотиков возникает вероятность восстания машин. А посреди всего этого загадочные мойщики машин, экогорода и прочие, не самые радужные красоты скорого далека. Но, спойлер, концовка будет не самой пессимистичной...

...А что в итоге? Рассказ действительно очень насыщенный картинами будущего и вызывает соответствующие эмоции. И тему представляет вполне реалистично. А что, кастрированные профсоюзы без того левореволюционного сердечника, который был в начале двадцатого века (и не только), дозволяют наступить именно такой реальности. Миру, где оптимизация будет оптимизировать почти до абсурда. Правда, и капитализму с крупными, транснациональными буржуа необходимы потребители с некоторым минимумом. Но среднего класса не ждите. Да и классов вообще, и не сносной, а тем более достойной жизни, если отказываетесь от Борьбы с большой буквы. С теорией и отдачей всего себя. Несмотря на то, что под конец победили не Дэн и ему подобные, а крупный капитал вместе с полуразумными программами-брокерами, надежда на лучшее остается. Иган вправду отлично научился управляться с эмоциями читателя, ведь определенная безнадежность в начале сменилась под конец некоторой оптимистичностью. Ведь (спойлер!) зачин программирования у главного героя и его финальная фраза намекнули мне следующее. Да, «Капитал» вряд ли он скоро возьмет, но, возможно, катехизисом-мануалом для революционного действия следующего дня будет пособие для начинающего программиста...

2. "Зловещая...": ...Разумеется, подспудным вопросом идет следующий: а даже если б все сто процентов памяти, структур мозга, реакции на раздражители и т.д., и т.д. стали основной Адама-копии, равен ли он оригиналу? Делают ли нас нами только наши воспоминания (переменчивые и ошибочные, если вспомнить один из рассказов Теда Чана), только структуры нашего мозга, только взаимодействия всех этих структур или же что-то еще? Либо все вместе взятое? Может, правы радикальные психологи и представители нейронаук, что «я» и «самости» вообще нет? Даже если так, вопрос об идентичности этим отрицанием остается неразрешенным. Лично мне представляется невозможность постановки знака равно между копией и оригиналом в подобной и любой другой ситуации. Человеческое сознание уникально, и самое точное копирование не удвоит ядра такой уникальности. Это не означает веру в бессмертную душу или даже некую нематериальную субстанцию. Совсем нет. Да и вообще, как бы там ни было, а Адам-копия-Моррис со мной бы в кое-чем согласится. Ведь (спойлер!) в конце «Зловещей долины» он решается жить своей жизнью, наново создаваемой им самим. А не бытием того печального и именитого старика, которого все-таки больше нет...

Итоги?

Очень разные, "Дискретное очарование..." и "Зловещая долина" на самом деле говорят об одном. Каким будет мир после наступления Технологической Сингулярности? Наверное, большая часть творчества Игана связана исключительно с этим вопросом, который разбивается на множество подпунктов в социальном, философском, психологическом, этическом и т.д. планов. Самая актуальная фантастика, на мой взгляд, вообще творится лишь в таком направлении, в освещении и попыток решений названной проблемы. Поэтому Виндж со своими статьями о Сингулярности, мрачный Питер Уоттс с дневниками последних не пост- людей, а также целая плеяда схожих авторов — наиболее важные и значимые писатели современности. На мой скромный взгляд, конечно. В "Дискретном очаровании..." показывается неуемное наступление постсингулярной экономики (разумеется, капиталистической по своей природе) и крах привычной социально-трудовой структуры общества. И, кажется, затрагивается вопрос того, как же справиться с этой цифровой лавиной эксплуатации машиной в союзе с капиталистом человека. Так что надежда есть. В "...Долине" Иган попробовал разрешить парадокс корабля Тесея и поговорить вообще о трудностях цифрового бессмертия. Кстати, одна из самых распространенных тем в произведениях Грега. На мой взгляд, вывод следующий — абсолютного бессмертия, даже цифрового, невозможно и ненужно претворять в жизнь. Плюс в этом рассказе проскальзывают мотивы выдуманного мною жанра "постсингулярной драмы". Впрочем, как и в "Дискретном очаровании"... Так что Иган этими последними работами не только радует читателя и заставляет его мыслить, но и открывает простор для творчества других авторов. А что, проблематика постсингулярных социальных революций скоро станет актуальной как никогда!

Примечание

(*) — переводы этих и не только произведений Грега Игана можно найти на сайте фантлабовца Voyual тут.

(1)

«Достаточно развитая технология неотличима от магии. И от природы.» (кларкианская и посткларкианская версии закона)

«Мы покажем вам кузькину мать!» (даже после Технологической Сингулярности актуально!)

«Улыбающееся будущее походит на очаровательный пейзаж: вся прелесть исчезает, когда проникают в него.» (французский поэт как о частном опыте человека, так и о всеобщей горести человечества)

Включайте марш из «Red Alert» на полную громкость! Но забудьте про жалкие пародии да поделки псевдоинтеллектуальной плеяды киношной аки книжной клюквинистики. Ведь сегодня нам вместе предстоит погрузиться в пучины текстуальных квантов, сцепленных в единый литературный кнут посткиберпанковского пошиба финским математическим умом. И постараемся узреть в этом заключительном труде трилогии от Ханну Райаниеми (и в цикле в общем) не только крайне футуристические пейзажи Солнечной системы, давным-давно колонизированной человеком не совсем стандартным способом, не только детективные хитросплетения в обрамлении реалий Технологической Сингулярности, и не только целый вагон интереснейших научных теорий и гипотез с фантастическими допущениями. Да, даже здесь я грубо и наверняка не по авторскому замыслу, порой пренебрегая элементарной логикой, проведу вскрытие политотно-синкретическим скальпелем «Каузального ангела». Тем самым покажу его исторические, классовые и философские подтексты. Или их ложные симулякры из моей же головы.

Сразу скажу, что трилогия Ханну мне пришлась по вкусу. Конечно, не для каждого будет легок подобный способ изложения. В колее повествования автор специально вносит множество неясных терминов из сконструированного им очертаний будущего. Да еще и начинает саму историю не то, чтобы с конца, но без должной предыстории мира, который явно отдает букетом из бесчисленных, уже чуть завядших роз. Тут я имею в виду не то, что события плохие, «дурно пахнущие» и т.д. Наоборот, подтверждаю богатейшую писательскую фантазию финского владельца сайфайного пера, сравнивая величественную обширность вселенной «Квантового вора» с букетом из бесконечного количества цветов. Не все из которых стали в итоге задействованными шестеренками нарратива, из-за чего чутка подвяли. Но это не минусы, повторюсь вновь! Ибо почти все ответы и очень бросающиеся в глаза намеки для их прорастания в читательских головах Райаниеми оставил как в финальной книге саги, притом довольно много, так и в двух прошлых частях. Так что выбранная манера рассказывания хоть и может породить некоторую дискуссию о целесообразности, на самом деле не является преградой для понимания романов, не вызывает как такого угасания интереса к чтению, а наоборот, придает миру Жана ле Фламбера как таинственность, так и реалистичность. А последние два следствия вряд ли у кого язык повернется обозвать признаками дурного вкуса у писателя и неумелости его, бесталанности. Только наоборот!

Но кончим с дифирамбами, ибо слагать их Ханну можно довольно долго. Да и зачем заниматься такой скучной деятельностью. если можно либо еще раз прочитать эти детища возрожденного киберпанка, либо постараться увидеть в сюжета и литературных пластах произведения нечто еще? Выбираю второе и сразу же обращаю внимание на то, что писатель отлично знает не только собственно финский фольклор, но и не слаб в сведениях о русской культуре. Например, к своему стыду, о во истину великом русском мыслителе религиозной школы Николае Федорове (2) я в первый раз услышал именно со страниц «Квантового вора». Последний факт также должен огорчать современную модель образования недо(пост)индустриального общества Эрэфийской империи, но черт с этим. Зато вернемся к детальному дьяволу иного рода. Соборность, гоголи, федоровизм, Великая Всеобщая Цель, а с другой стороны культура и социальный строй зоку. Ничего не напоминает, ничего вам эти слова и их контекстуальные значения в романе не говорят?

Лично мне видится следующее. Противостояние двух основных сил мира «Квантового вора», сверхдержав ближнего космоса — Соборности и сообщества зоку — (во всяком случае, моему искореженному сознанию так видится) напоминает «холодную войну» Советского Союза и Запада? А в «Каузальном ангеле» и всю что ни на есть несостоявшуюся Третью Мировую. И только не говорите, что видите в образах Соборности одни лишь отсылки на российскую культуру и довольно необычную, почти сектантскую интерпретацию православия. Тоталитарная структура без особых свобод и демократических ценностей, которая стремится к некой великой цели по своей жесткой идеологии и готова сломить для это весь мир и волю каждого отдельного человека. Фактически воплощая, хех, принцип «лес рубят — щепки летят». Вульгарное понимание коммунизма как идеологии (не общественно-экономической формации) и Советского Союза как «империи зла» не напоминает? А это всего-то сокращенное описание Соборности — постчеловеческой цивилизации, которая посредством превращения большинства людей в безвольных гоголей и поглощением всей материи в пределах нашей системы старается создать новую вселенную, где не будет смерти. Чисто постсингулярный вариант марксизма-ленинизма, но слишком крутой и не вульгарный, чтобы называть его очередной западной клюквой. А двум главным Основателям Соборности, несмотря на все их темные и далеко не добряцкие поступки, откровенно сочувствуешь и понимаешь их фанатичное стремление уничтожить свободу и вещество ради высшей цели. Так что Соборность хоть и выступает периодически по ходу сюжета трилогии коллективным антагонистом Жана и Миели, но в основном обитает в роли антигероя, у которого не самое дурное желание — смерть смерти. Пусть и методы, как и в реальности индустриального социализма, вызывают споры... А зоку? Хоть как таковой антагонизм с Соборностью находит место лишь в ретроспективных интерлюдий прошлых войн и четкая аналогия с Западом прошлого и сегодняшнего века не прослеживается на постоянной основе, точки соприкосновения выделить можно. Зоку это все-таки цивилизация индивидуалистов, пусть их желания и ограничены некоторыми коллективистскими лимитами. Но и Соборность не страшная машина полной аннигиляции всего личностного — по крайней мере, не для своих лидеров. Зоку, особенно в «Каузальном ангеле», где мы и узнаем о них наиболее полно, являются цивилизацией потребителей и сибаритов. Они не преследуют неких великих целей ради пусть и иллюзорного, но блага всего человечества. Нет, это лишь сообщество праздных игроманов, для которых жизнь в прямом смысле слова игра и театр. Кстати, среди них присутствует дифференциация между шекспировской и ЧГКшной версиями такого понимания бытия. Но не суть важно. Зоку живут в собственное удовольствие, особо не стараются влиять и сдерживать Соборность и вообще не пытаются бороться за нечто большее, чем они. Играют, но не живут, существуют, но не значат ровным счетом ничего. Так что некоторого рода размытая параллель в аспектах противопоставления Соборности, гедонизма и потребительства с Западным миром имеется.

Но не только политическая плоскость внедряется в смысловые пласты этого великолепного примера ультрасовременного киберпанка. В отзыве на один из моих любимых романов вообще, «Выбор оружия» Йена Бэнкса, а также во втором варианте комментария к «Ложной слепоте» Уоттса, я упомянул, что наблюдаю зарождение нового жанра научной фантастики. Его можно обозначить как «постсингулярная драма» и трактовать довольно широко. Все произведения этого помысленной мною абстракции можно характеризовать как нарративы эпохи после Технологической Сингулярности. То есть действия и персонажи будут жить в мире почти магии, смешавшихся естественности и искусственности, безграничных возможностей и бесчисленных вариаций. Но счастья это не принесет, ибо еще большая неопределенность, чем в нашей непостоянной реальности, приведет к гораздо большим печалям и горестям. Ситуациям, когда героя от злодея отличить нельзя, а никаких граней между моральностью и аморальностью попросту нет. Вседозволенность и ничтожность всего, общество далекого постмодерна (3), в котором даже потребительские ценности обесценятся и испарятся. А экзистенции антигероев будут самым лучшим из возможных исходов конфликтов, описанных наподобие противостояния Соборности в этом мире. Ведь, спойлер, по выдуманному мною канону постсингулярной драмы, читателю предстоит увидеть весьма неоднозначную концовку с весьма неоднозначным раскрытием героев. Это, наверное, один из недостатков заключения Ханну своего масштабного литературного эксперимента — довольно невнятный эпилог. Точнее внятный, но слишком двоякий, слишком нестандартный. Победы какой-либо из сторон — ни зоку, ни Соборности, ни главных героев — в романе нет. Скорее есть сплошные поражения и некоторого рода полупобеду Соборности. Недомолвки и вопросы по поводу конечного разрешения кульминации каждого героя.

Но так или иначе вышло очень и очень хорошо. Великолепный пример качественной и довольно научной фантастики из мира практически магии и псевдоприродности, где счастья также нет, как и в наших досингулярных днях.

Итог: высший балл, но совершенству нет предела

Примечания:

(1) — а вот назло всем дожидавшихся романа та самая обложка, в том числе из-за которой он задерживался!

(2) — о Николае Федорове говорится в еще одном любопытном произведении западного фанткнигиздата, а рассматривается он (здесь) [Марсель Теру, "Странные тела"]

(3) — подробнее о постмодернах и всем прочем лучше почитать здесь [В. Пелевин, "SNUFF"]

Попросив прощения у всех, кто будет читать эту попытку социально-исторической рецензии, хочу сделать еще одно обращения. Хочу извиниться перед отечественным писателем-современником Юрием Арабовым. В другом критическом отзыве, уже на его роман, я обвинил авторское произведение в чрезмерной нереалистичности. В абсолютной невозможности описываемой альтернативности. Так вот, прошу за это милости и снисхождения ко мне. Юрий Арабов, ваш роман "Столкновение с бабочкой" — самая настоящая реалистическая проза, историческая публицистика и красивый худлит по сравнению с творящимся в книге Рыбакова "Гравилет "Цесаревич""!

Итак, собственно, о самом романе и моем негодовании. Я первым делом постараюсь объяснить, почему в первом же абзаце был введен негативный критерий "нереалистичность". Речь же идет о фантастическом произведении, альтернативной истории, в конце-то концов! По какому такому праву я вменяю упреком фантастической литературе фантастичность же?! А я отвечу, что есть разница между нереалистичностью и фантастичностью. Для меня это две разные дефиниции. Постараюсь обрисовать их различие для меня. Вот есть научная фантастика. Некое абстрактное произведение в вакууме. Что мы от него ожидаем? Прежде всего, некое фантастическое допущение, которое вместе с тем будет реалистичным в сути самого придумываемого мира, его логики, и желательно нашей современной науке. Все-таки фантастика научная ж рассматривается. Но реалистичность должна быть и в других участках архитектоники литературного произведения. В действиях героях, их взаимоотношениях, психологии и т.д. В наличие здравого смысла, если он, конечно, не аннигилируется вездесущностью фантастического допущения. А в "Гравилете "Цесаревич"" именно реалистичность в перечисленном и отсутствует. Да и само фантастическое допущение чересчур нереалистично...

Я не собираюсь верить в такой мир. Казалось бы, какая великолепная утопия! Просто сказка, которая вот для всех прям. Рыбаков пытается угодить всем. Великодержавникам всех мастей, националистам, патриотам, коммунистам, даже в чем-то либералам. Ну, а как же не может быть прекрасной и блестящей вселенная, где войн от франко-прусской до Второй Мировой включительно и как минимум отродясь не было! А что уж говорить про всякие там революции что у нас, что у них. Вон, и Парижской коммуны не было! Про Февраль с Октябрем я вообще молчу. Все глянцево, мирно и красиво! Крестьяне не голодают, не бунтуют, помещиков не убивают, землю их не отбирают. Хотя, быть может, недоедают, но все же люди добрые! Добрые идиоты-терпилы, без всякой потенции к действиям. Абсолютно статичные полудурки, ни на что не способные. Тут, черт подери, мать вашу, большевики — милые белые кролики! Они ведь, оказывается, чуть ли не толстовцы с не-насилием или там, не знаю, буддисты. Не переживайте, никаких обобществлений и экспроприации средств производств! Ленин, миролюбивый бездейственный не-радикал, просто заявил о "обобществлении интересов" (это авторское, но что это, простите, за галиматья, ни писатель не объяснил, ни я не понял). И все вместе эти добряки-коммуняки создали свою религию, без блэкджека, но с патриархом! Вот серьезно, прямо вспоминается следующая цитата: "Коммунистическая идеология, она очень сродни христианству на самом деле – свобода, равенство, братство, справедливость – это все заложено в Священном Писании, это все там есть" (с). Только вот забывает не-товарищ писатель, что коммунизм (уточнять надо — большевизм, марксизм-ленинизм; это и есть коммунизм, о котором говорят все вокруг и, в основном, снаружи) — это если и религия, пусть, ладно, бог с этим, но религия действия! Не лоялизма и и царского лоббизма, не соглашательства и смирения. Смирение — это христианское. А коммунизм — это революционизм и борьба с устоявшимся режимом. Да, в итоге, коммунизм (ленинизм) стал соглашательством с ЦК КПСС, но изначально это ни коем образом не идеология смирения. Да толстовцы в таком случае, закидайте меня, вульгарного порнографа, гнилью, мужики с большими яйцами. Здоровски Церковь критикуют и говорят послать государство с призывом в армию на три прекрасные эвфемистичные буквы. В общем и целом, идеальная планета для слюнтяев. Зато какая замечательная Россия — империя, здраво-рациональный-человеколюбивый капитализм, отсутствие угнетения по религиозному и национальному признаку, альтруистичная аристократия и просвещенная монархия. И вообще держава наша впереди планеты всей. А теперь просто феерическое фантастическое допущение от автора! Почему все это так? Откуда такая утопия! Да потому что все люди в нашем мирке одурманены агрессией. Вот были бы не под влиянием этого опиата, все было бы по-другому. А революции только на деньги Рейхстага и Госдепа делаются! Народу не может нравиться власть, тем более помазанная самим Господом. И да, еще всему виной франко-прусская война и Парижская коммуна. Вот не было бы в дьявольской триады — зажили бы! Никакого крестьянского малоземелья, революционных настроений и расстрела царской семьи... Про изобретение в 19 веке мини-модели Солнечной системы я молчу.

А главные герои? Герой, точнее. Трубецкой этот. Князек-коммуняка. В России-матушке так все православненько и просто славненько, а он направо-налево трахается, изменяет своей жене с несколькими женщинами. В повествовании упоминаются именно несколько. Жена его прощает, продолжает любить, все ему позволяет. Классный мужик, что сказать. Доблесть и честь Российской галактической империи и религиозного коммунизма. Некоторые пассажи этого аристократа, например, его любовнице о самцах и самках, и вовсе убивают всю возможную симпатию к нему. Прочие герои же... А они вообще есть? Блеклые функции. Пустота. Как и вся книга. Вот серьезно, о чем "Гравилет "Цесаревич""? Мы же литературоцентричная страна. У нас литература заменяет философию. Мы если и пишем фантастику, априори развлекательный книжный жанр, все равно о высоком через текст говорим, о великом, о вечном. Остросоциальном. А здесь? Вячеслав Рыбаков хотел показать, что наш мир — это экзистенциальная тюрьма? До него это делали, мы знаем. И не только в литературе обыкновенной, но и в нашем любимом литературном гетто, где с этим лучше всего справился Филип Дик. Но не вышло это даже вполовину у российского автора. Ибо описывает он по большей части утопию снаружи нашей адской тюрьмы. Да и при сопоставлении нашего "ада" и рыбаковской лучезарной "России, которую мы потеряли" для идиотов я выбираю наше мироздание. Не хочу я мир подобных слабаков. Может, нечто другое хотел писатель показать нам? Хм... Не-а, он просто написал про мир русских добряков без милитаризма, но с порядочным царизмом, где можно построить развитый социализм без индустриализации, коллективизации, Русской Революции и Гражданской войны. А мы — всего лишь испражнение этого рая. Но, смотря на главного героя, я лучше останусь в фекалиях имперской утопии.

Таким образом, простите, но я невзлюбил эту книжку. Мне было неинтересно и практически противно ее читать. Я постарался абстрагироваться от взглядов Рыбакова и даже в чем-то собственных. Просто смотрел на героев книги через призму нормальной истории и человеческого поведения. И увиденная мною калейдоскопная ахинея разочаровывает. Смело пропускайте этот гравилет. Расстрелять и даже не задумываться! Военно-революционный трибунал решений не меняет. Никакой жалости... И вообще, заскучал я, что-то, по "Столкновению с бабочкой". Видимо, когда-нибудь перечитаю.

4/10

Последние полгода из-за личного интереса и образовательной необходимости жизнь моя проходит в революциях. О нет, не переживайте — я просто изучаю статьи, фолианты, монографии, публицистику и художественную литературу, связанную с Великой Русской революцией. Если кто не знает, это период с Февраля по Октябрь, а иногда в этот термин включают и Гражданскую войну, которая есть не просто логичное следствие революционных политических процессов, но и не отторгаемая часть Революции. Ибо, скажите мне, чем гражданская война отличается существенно от революции? Так вот, хоть мне и крайне любопытна и интересна эта тематика и исторический период, чувствую, что если продолжу чтение о нем, то элементарно к нему охладею. Поэтому решил, что вот, крайнее произведение о том, как русские умеючи разваливают империю, перед летом — и все, беру отпуск от всех этих ваших большевиков да белых офицеров. И черт меня дери, что перед долгожданной паузой я соизволил прочесть именно роман Кена Калфуса «Наркомат Просветления».

Кто вообще такой этот Калфус, спросите вы? Да я сам о нем ни слуху, ни духу был. Даже не помню, как именно обратил внимание на эту его конкретную книгу. Видимо, как-то пробегал по фантлабу в поисках революционной фантастики — и вот. Кен — американский журналист и писатель, который успел побывать в разных уголках земного шара. В том числе в нашей холодной Москве. У него даже целый сборник рассказов о России есть, художественных, конечно: «PU-239 and Other Russian Fantasies». По одной из этих историй всеми любимый за «Игру престолов», а мной за «Мир Дикого Запада» HBO даже снял одноименный фильм. О работнике из экс-секретного научного городка в России, который облучился на нашей дряхлой АЭС, из-за чего на него ополчились местные вертухаи-менеджеры, а потом он же рванул в столицу к местному гангстеру (гангстеры в России...), чтобы подсобрать деньжат за продажу энного количества «экспроприированного» военного плутония... Но мы ведь тут собрались именно из-за «Наркомата...», не так ли?

Больше всего претензий должно быть у меня к себе самому — тут сработал эффект обманутых завышенных ожиданий. Правда, я из-за аннотации, а частично и жанрового классификатора думал, что буду читать примерно следующую «историческую фантазию»... Сатирический памфлет, полный гротескностей в виде оживших Толстого и Ленина, которые сквозь объектив кинокамеры и трансгуманистическое бальзамирование преображают мир под свои фантазии. При том же ожидал чего-то доходящего то откровенного сюра. Мне представлялось именно так, во всяком: очень яркая, очень гипертрофированная там где надо, сатира на наших утопистов-теоретиков и практиков. И в принципе о Революции с уместной для подобного жанра высоты достоверности. На самом же деле оказалась эта книжка вполне себе реализмом с претензией на историческую правду и очень, очень, крайне минимальным полу-недо-фантастическим допущением, которые в синтезе дают пустоту. И вышел в итоге нефантастический не-реализм, бессмысленный в виду отсутствия каких-то авторских идей для размышления читателю в сюжете книги, с отсутствием главных героев как таковых — то есть базиса для сопереживания, а также всяческими изъянами иного толка.

Насчет не-фантастичности, думаю, я успел втолковать — ибо это элементарно не фантастика. Любого толка. Ну и бог с этим. Теперь про реалистичность, то бишь историчность. В чем заключается «историческая фантазия» Калфуса? Я так до конца и не понял. Мы еще чуть позже к этому вернемся, но вне этой фантазии историей и не пахнет. Клишированные кроваво-ужасные чекисты, всех изничтожающие, какой-то Сталин, которому я, вторя Станиславскому, кричу «не верю!», до фальсифицированности вычурные агиткиноролики, бредовый инцидент в церкви с вскрытием мощей местечкового святого, съемки одного из пропагандистских фильмов, в который добавили реалистичности с помощью расстрела массовки! Были и другие моменты, но теперь о героях. Тут крайне сложно вычленить главных персонажей. Первая часть книги, посвященная 1910 году и смерти графа Толстого, знакомят нас с тремя попутчиками по ж/д-купе — британским журналистом, русским молодым кинооператором и эктравагантно-гениальным профессором-анатомом. И думаю не мне одному показалось, что раз они являются действующими лицами в первой половине романа, то данная троица и есть главные герои. Не тут-то было. Профессор оказывается второстепенным, хоть и крайне важным для «исторической фантазии» далее, персонажем, всплывающим вновь лишь под конец второй половины текста. Британский журналист — возведенное в абсолют нарушение канонов «чеховского ружья». Ибо зачем ему была отведена одна из основных ролей в первой части книги, зачем он и его бизнес-план по брендизации личности великого не-насильника необходимы — совершенно не ясно в финале, после прочтения всего романа целиком. Вроде бы как тот самый юнец-адепт нового искусства, в итоге ставший красным комиссаром, является главным героем с наиболее широкой по наличию в сюжете аркой развития, да вот тоже не до конца с ним клеится. Грибшин частенько выпадает из повествования, давая место для замысловатых крючковатых видений автора, Калфуса. И что еще важнее, читая страницу за страницей крайне внимательно и дотошно (тут мой поклон писателю и переводчику — оба человека отлично владеют языком; строй повествования и буквенный ряд цепляют и не дают оторваться от чтения), до меня не сразу дошло, что появившийся нежданно-негаданно комиссар Астапов и есть Грибшин. На это указали лишь воспоминания из прошлого большевика-пропагандиста, которые совпали с пареньком-ассистентом французского оператора. Возвращаясь в рассуждения о том, кто же главный герой, хочется добавить, что столь же часто, вместе с мысленными потугами Кена, материализуется товарищ Кобо — не карикатурный тупой горец с злобой на весь мир, но все равно далекий от правдивости. Но к его образу все равно претензии минимальны, да и показывается он половину своих «пришествий» в повествование с позиции Астапова-Грибшина. А последний несколько повернут на будущем властителе и основателе Красной Империи. Но даже если Астапов и есть основной действующий персонаж книги, то сопереживать ему не хочется — и не от того, что плохой, а потому что все же никакой. Скажем так — бывало и хуже, так что он между никаким и плохим фанатиком.

Вот-вот, совсем немного, продолжая размышлять о выделении главных персонажей «Наркомат Просветления», и мы подходим к «исторической фантазии» и смысловой нагрузке произведения. Не знаю, насколько сильно я вас убедил, но приму как факт, что вы мне все же поверили — у Калфуса в этом романе трудно с созданием должных главных героев и единой сюжетной колеи, по которой бы те перемещались и развивались, а мы бы уже решали — кто антигерой, протагонист и антагонист и кому из них сопереживать. И принимая в расчет эту плохо связанную между собой биполярность романа (половина 1910 и половина пост-1910), приходим к тому, что кандидаты на роль главных героев все же Астапов-Грибшин и Сталин. И забудьте о них, ведь главный герой, смысл всех смыслов и действующая сила всей книги — это бальзамирование. Увы, и ах, и ах-ах-ах, но это так. Впрочем, как и «историческая фантазия», фантазийность которой заключается в наличие во вселенной Кена Калфуса эффективной технологии практически идеальной мумификации тела, создание этой технологии тем самым профессором-анатомом, применение технологии на графе Толстом, а после на Ильиче. Вот и все. А все персонажи книги, которые все еще сохранили присягу принципам чеховского ружья, функциональные дополнения к развитию этой технологии. Еще нельзя обвести стороной и Кино с большой буквы как одного из ведущих персоналиев нарратива. Хотя, если вглядеться, то и кино — лишь один из вариантов бальзамирования все еще живущих до их перехода в мертвичный мир.

И в итоге вы меня спросите примерно следующее: «так подожди, получается, что весь сыр-бор, все повествование по сути дела — огромный пролог к насильственной мумификации Ильича товарищем Кобой с посредничеством Астапова и профессора?». И я отвечу, ну, а как же иначе, если без этого все лоскутное одеяло текста просто-напросто рассыпается окончательно. Без этой связки получаются сюжетные островки вроде самого крупного — цельной первой половины романа, самой удачной и интересной, но обрывающейся определенным клиффхэнгером; мини-истории из Гражданской войны про показ фильма в деревенском храме; историю изнасилованной комиссаром Астаповым монашки и ее преображения в нечто предельно более пошлое и мерзкое, чем умеренный вариант теории стакана воды; съемки кинца с участием актера, похожего на Сталина и спецэффектом в виде настоящей стрельбы по настоящей массовки; ни к селу ни к городу натужный эпизод бальзамирования еще живого Ленина; где-то за обочиной сюжетного архипелага умозаключение-эпилог. Так что, действительно, Кен написал книженцию про создание усовершенствованной мумии Первого Вождя Пролетариата. Он не писал про Русскую революцию — ни плохую ее интерпретацию, ни хорошую, ни нейтральную, ни достоверную (цэ все же не публицистика) — во всяком случае, у него это не вышло или вышло чересчур поверхностно. Это литературная история изобретения бальзамирования Великих Русских. Ничего более. Спрашивается лишь, зачем нужна к черту эта история? На кой ее надо было выдумывать? Лучше бы я увидел еще более клюквенную сказку про зверски пьяных, обкуренных коноплей и нанюханных кокаином большевиков-матросов, берущих в свои звериные волосатые лапы бедную (право)славную Матушку-Россиюшку. А лучше бы я вообще не тратил драгоценное время на подобную безвкусицу и что еще хуже — бессмыслицу. Хотите иностранщины про наших? Лучше упейтесь чтением Муркока — «Византия сражается». Достоверные и далеко не добрые картины настоящего русского бунта с насилием и кровью невинных и любопытным антигероем, их проходящим. Или, в конце-концов, документалистику по типу Чайны Мьевиля «Октябрь» никто не отменял! Британцы, как показала практика, реалистичнее глядят на наши страдания, нежели чем американские коллеги.

*На обе эти книги, если что, обзоры у меня имеются. Милости просим*

5/10

Из рук вон плохо.

«Фоллер» Уилла Макинтоша, без всяких обиняков в сторону давеча незнакомого автора, максимально плохая и неумелая вещь. Безынтересная, скучная и непомерно затянутая. Но постараюсь высказать свое негодование, мягко говоря, по порядку.

Целую неделю я провел в интеллектуальном голоде — без книг. По определенным обстоятельствам. Даже дописал в своем своеобразном «изгнании» на обрывках блокнота главу для собственного творческого «произведения». А вернувшись сразу упал одновременно и в болото столь желанной сетевой прокрастинации, по которой тоже соскучился за несколько дней, и в неотложные дела. Но голод-то остался! И нагулявшись да напившись, я обрадовался, увидев у себя в руках книгу «Фоллер». Данный роман я давненько приметил в обозреваемых англоязычных новинках фантлаба. Необычная аннотация, доводящая вроде бы как историю с недурным потенциалом интересности и оригинальности. Даже не думал, что увижу ее на русском! И тут, на тебе, перевод в таком прекрасном издании, в такой хорошей серии и со столь привлекательной обложкой. Да-да, я порой забываю про правило «не суди по обложке» + «по аннотации». И при каждом подобном забытьи получаю по сусалам. Как и в этот раз.

С авторского же предисловия Макинтош погружает нас в чудную историю сего опуса. Мол, его первая литературная идея, долго им вынашиваемая и взращиваемая. Столько времени не мог ее вывести в свет, и вот, с помощью всяких-разных знакомых писателей и ученых, доведя ее до ума, таки издал эту книжку. Оно, конечно, понятно, почему для Уилла «Фоллер» столь важен не как просто идея и первый литературный эксперимент, заключенный навеки в столе. Первый опыт, как мы все знаем, самый важный, волнительный и незабываемый. Вот и решил Макинтош его увековечить. А, наверное, лучше б было оставить его в закромах того самого стола для писанины автора. Счастье любит тишину, ибо.

Итак, собственно, о «Фоллере«! Чересчур графомански растянутый текст с наличием полностью блеклых, не цепляющих и не вызывающих интереса/сочувствия/т.д. героев, которые по сути просто персонажи-функции. Я их имена уже успел забыть. К слову, «уже» в данном случае — через пять минут после прочтения книги. Искусственно растянутый всяко-разной водой сюжет для коротенькой повести не соизволит даже предоставить нам интригу. Может, она бы была, если Макинтош не додумался заигрываться с параллельным повествованием, сделав отрывистые флэшбеки и разбросав их равномерно по основной линии романа. Постоянные перевороты нарратива в прошлое с самой первой главы просто убивают всякую интригу при дальнейшем чтении. Может, конечно, это я просто стал чрезмерно опытным для таких вещей, насмотревшись уже всех возможных фильмов с неожиданными финалами и начитавшись соответствующих же книжек, а также не забыв курс логики из института. Да, такое возможно, но по мне так тут кичиться и чванствовать резона нет. Ибо «Фоллер» — недоработанная, однообразная, не впечатляющая, нудная и ненужная история с серыми персонажами. Даже засчет мира не получилось у Макинтоша выехать — мультсериал, который, если я не ошибаюсь, назывался «Охотники на драконов» гораздо интереснее, динамичнее, драматичнее и даже логичнее и поумнее будет. Ведь как смешно читать про российские беспилотники, бомбящие Соединенные Штаты, и наши же танки там, разносящие «этих пиндосов» в пух и прах. Что за аляповатый новый «Красный шторм»? А уж о физической подоплеке происходящего помалкиваю. Я захудалый гуманитарий, но чувствую тут ненаучность и непроработанность.

Итог таков — пропускайте «Фоллер» Макинтоша. Даже не раздумывайте. Серая и графоманская, утомляющая скукотища. Ни оригинальности, ни неожиданности в сюжете, ни динамики, ни персонажей, с которыми себя можно интерпретировать, сопереживать или хотя бы за которыми было возможно с интересом наблюдать. По всем статьям писатель пролетел, так еще и собственноручно, в самом начале романа, убил всякую интригу. Читать смысла не имеет никакого, даже на полнейшем безрыбье. В мире столько всего более прекрасного, особенно хороших книг и женщин, что на этой безвкусице не надо останавливаться.

4/10 — и это еще по-божески (а я агностик)