Данная рубрика — это не лента всех-всех-всех рецензий, опубликованных на Фантлабе. Мы отбираем только лучшие из рецензий для публикации здесь. Если вы хотите писать в данную рубрику, обратитесь к модераторам.
Помните, что Ваш критический текст должен соответствовать минимальным требованиям данной рубрики:
рецензия должна быть на профильное (фантастическое) произведение,
объём не менее 2000 символов без пробелов,
в тексте должен быть анализ, а не только пересказ сюжета и личное мнение нравится/не нравится (это должна быть рецензия, а не отзыв),
рецензия должна быть грамотно написана хорошим русским языком,
при оформлении рецензии обязательно должна быть обложка издания и ссылка на нашу базу (можно по клику на обложке)
Классическая рецензия включает следующие важные пункты:
1) Краткие библиографические сведения о книге;
2) Смысл названия книги;
3) Краткая информация о содержании и о сюжете;
4) Критическая оценка произведения по филологическим параметрам, таким как: особенности сюжета и композиции; индивидуальный язык и стиль писателя, др.;
5) Основной посыл рецензии (оценка книги по внефилологическим, общественно значимым параметрам, к примеру — актуальность, достоверность, историчность и т. д.; увязывание частных проблем с общекультурными);
6) Определение места рецензируемого произведения в общем литературном ряду (в ближайшей жанровой подгруппе, и т. д.).
Три кита, на которых стоит рецензия: о чем, как, для кого. Она информирует, она оценивает, она вводит отдельный текст в контекст общества в целом.
Модераторы рубрики оставляют за собой право отказать в появлении в рубрике той или иной рецензии с объяснением причин отказа.
Помните фильм про бандита-сутенера, который стал королем Артуром?
Гай Ричи тогда снял исторический сюр, где в бывшей римской бане, посреди старого Лондона, работала школа восточных боевых искусств, а слонопотамы шастали по широким полям Британии...
Аберкромби решил не отставать, и соорудил очень похожий продукт, который должен украшать лозунг "Больше треша!". В коктейль добавлен "Отряд самоубийц" и мелкий фарш из фильмов про биомеханику.
Но все очень динамично и местами смешно.
Итак время поле 4-го крестового колесового похода, фиксируется Восточная империя, у которой серьезные проблемы и смешанная франко-греческая аристократия.
Много магии — кто не колдует, тот сам по себе оборотень, вампир, эльф или жертва колдовства.
Магия довольно серьезная: производство человеко-зверей можно поставить в малую серию, проклятья работают, душу можно переместить в другое тело. От эльфов не ждут ничего хорошего, и они раз в несколько десятилетий делают визиты в Европу (сарацины)
Христа колесовали (здесь это Спасительница), и зримое расхождение между западной церковью и восточной — это круг (окружность?) и колесо со спицами.
В Святом городе — малолетняя папесса, хорошо колдует, но в политику пока не лезет. Фактически вместо Святой Матери делами управляют две тетки-кардинальши, Жижка и Бок.
Святой город забит проститутками, а сифилис уже в деле. Видимо, занесли из Атлантиды.
Тут из-за угла должен выйти бывший отец Сергий, который против нечисти, и начать тотальную зачистку. Но кто тут чист?
Во главе отряда упырей-оборотней-чернокнижников-проклятых поставили относительно честного бухгалтера, который до того лишь приводил в порядок монастырское хозяйство.
И задание им выдали соответствующее — доставить в КонстантинопольТрою, в столицу Восточной империи потерянную наследницу престола, которая до того промышляла криминалом средней руки (нет, руки у неё две, просто криминал без убийств). И обеспечить её восхождение не престол.
Разумеется, как львиная доля веселой псевдоисторической чернухи, вся эта история просто обертка для:
— хорошей плутовской интриги, когда практически каждый персонаж меняет свою шкуру/плоть/мотивы/намерения/язык. Обманут и предадут практически все, только некоторых придется простить. Потому оговорки, намеки, забытые письма (я же приказала его сжечь!) — так же важны, как отпечатки пальцев;
— нескольким этюдам-зарисовкам о современном обществе, когда под видом оборотня или кого еще читателям демонстрируют какой-то из типажей наших современников. Тут не все получилось идеально. Хотя история самой императрицы-матери (Что я делаю на троне? Вокруг такой большой мир!) лично мне показалась интересной. Так же хорош неумирающий рыцарь;
— автор играет с читателями в исторические загадки, которые иногда получают ответ. Вместо Римской империи была другая:
"— Все взаимосвязано, дитя. Троя, Венеция, все государства Средиземноморья — ветви одного корня. Какого?
— Империя Карфагена, — буркнула она.
— Почему народы Южной Европы и Северной Африки говорят на языке, произошедшем от древнего пунического?
— Потому что карфагеняне сжигали несогласных, — лениво заметил барон Рикард, наблюдая, как мальчишки гоняют плот.
— Сжигать людей — не всем по вкусу, — парировал Бальтазар, — но это эффективно. Когда Карфаген завоевал Южную Италию, он воздвиг храмы, на которых стоит Святой Город. "
— политкоректными издевательствами на некими формами культуры, образами религии и штампами фэнтези. Правда, из-за перевода нейронкой часть политкорретности заменилась матюгами, а тонкий юмор временами опускается ниже пояса.
Есть, правда, еще один момент, который меня немного разочаровал: автор не довел до логического финала проработку языка. Если осеняют себя не крестом, но кругом, то себя надо околесить, а не перекрестить. Соответственно, чертей можно изгонять, неся благую околесину. Не "Крестовый поход", а "Накат на Святую землю". Не крестоносец или Крестительница-Baptiste (о каковом косяке переводчик прямо сожалеет в предисловии), а какой-нибудь "круглоголовый" (с характерной стрижкой под горшок). Латыни должно быть куда меньше, чем иврита — Рим проиграл Карфагену.
И если доводить постмодернизм до стадии фарса, хотелось стишков, вроде обращения к юной папессе: "И надо лишь христианам, которым вы всем мать, скорее дать дать свободу, скорей свободу дать..."
Словом, если вам охота прочитать версию "От заката до рассвета" в как бы средневековом антураже, не особо заморачиваясь сложными культурными отсылками, то вы пришли по адресу :)
В Наволе, процветающем торговом городе-государстве, власть принадлежит нескольким олигархическим семьям. Самая успешная из них, ди Регулаи, раскинула свои щупальца по всему миру. Ее престиж, влиятельность и богатство грандиозны, но защищать их приходится, не считаясь ни с какими жертвами. Юному Давико ди Регулаи судьбой определено унаследовать «невидимую империю», и уже сейчас он подвергается беспощадным испытаниям на пригодность к этой миссии. Его экзаменаторы — не только родная семья и ее союзники, но и заклятые враги, явные и тайные, в которых нет недостатка. А самый суровый и беспристрастный судья — его собственная совесть.
После череды фантастических романов, рисующих мрачные картины неумолимого и сурового будущего, надломленного дефицитом и катаклизмами, Паоло Бачигалупи сделал длительный перерыв в крупной форме, а потом внезапно возвратился с масштабным квазиисторическим фэнтези, вполне достойным пера Гая Гэвриела Кея. С первых же страниц «Навола» открывает читателю красочный, вдумчиво выписанный мир, в котором без труда узнается северная Италия эпохи Возрождения. В центре истории ярко сияет подаривший роману имя, город-республика, полный богатств, интриг, страсти и ненависти.
«Навола» — многослойный и многоплановый роман, который можно очень долго исследовать и расщеплять на составляющие, вдохновенно восхвалять или едко хулить. Его можно трактовать, как драматичную историю взросления юного Давико, единственного сына и наследника, архиномо Девоначи ди Регулаи да Навола, владеющего Банком Регулаи со множеством постоянных филиалов в других городах и дальних странах. Можно любоваться стройной мифологической системой, сказаниями и легендами, которыми Бачигалупи щедро украсил книгу. Можно сфокусироваться на истории банковского дела и его трудностях, на сотрясавших город-государство социальных конфликтах и мучительно тянущихся трансформациях общества, наконец, на том, как роль личности определяет ход истории. Каждый ракурс демонстрирует нечто новое, дополняя объемную картину, подобную переливам света в драконьем глазе, лежащем на рабочем столе Девоначи.
Вдохновляясь Италией, Бачигалупи не столько копировал или подражал, сколько активно заимствовал и переосмысливал полюбившиеся ему детали, веяния, идеи, из которых он строил собственный город, свою Наволу. Даже псевдоитальянский — наволанский — диалект специально создан автором. Здесь влиятельные аристократы сходятся в танце изящных вежливостей, держа за пазухой яд, а за спиной кинжал; банкиры ведут сложные и запутанные расчеты, красавицы плетут тонкие паутинки хитростей и притворства, студенты шалят и буянят, а гениальные художники и скульпторы творят чудесные полотна, статуи, повинуясь капризным музам или щедрым заказам богачей. Прекрасное рождается из тленного сора и презренной монеты, доброта же низвергается в предопределенный ею же ад.
Будучи рожден, чтобы твердой рукой править семейным делом, Давико часто ведет себя слишком наивно или капризно. Ему намного ближе возня с животными или лечебное искусство, ботаника и анатомия. Если его отец — непревзойденный манипулятор и знаток человеческих душ и характеров, в совершенстве владеющий каждый черточкой на своем лице, то лицо Давико — широко распахнутая книга, в которой даже посредственный интриган прочтет его чувства и планы. Однако на фоне его неподдельной искренности и мягкости остальные персонажи выглядят ярче и острее. Неуловимый и смертоносный убийца-шпион Каззетта, скрупулезный и дотошный бухгалтер Мерио, расчетливый и гениальный архиномо Девоначи, его верная наложница-управляющая Ашья, а также вспыльчивый калларини Корсо, роковая и жестокая Фурия, хитроумный граф Делламон и многие другие, чьи нити судеб Бачигалупи вплел в свое полотно.
Но при всем при этом Навола — не только красивая или умная, но еще и бесконечно жестокая история, в которой насилие часто становится не средством, но целью. Здесь во время войн чести топят улицы кровью и сжигают башни вместе с владельцами. А изощренные пытки и казни служат и массовым развлечением, и средством утоления собственной жажды мести. Лишь немногие влиятельные люди могут себе позволить роскошь балансировать на тонкой грани прагматизма и честности, пока в их руках сосредоточена настоящая сила. Сила золота и обещаний, сила семейных связей и ума, сила знания. Но обманчиво мертвое око дракона равнодушно наблюдает и ждет, когда его вновь напоят свежей кровью, когда дракон вновь увидит крушение и смерти.
Итог: яркая история наследника банкиров ди Регулаи, в которой преломляется изящество, красота и жестокость самой республики Навола.
Если первые два претендента на премию Хьюго не нуждались в представлении, то третий, Джон Уисвелл, русскоязычному читателю практически не знаком и стоит рассказать о нем поподробнее.
Уисвелл родился в 1981 году в штате Нью-Йорк и рос болезненным ребенком с множеством заболеваний, включая нервно-мышечные расстройства и постоянный болевой синдром. Отдушину он находил в фантастических книгах, которые советовала ему мама и, через некоторое время, начал писать сам.
Однако публиковаться он начал только в зрелом возрасте, его дебютный рассказ, «Frankenstein's Monsters» («Монстры Франкенштейна») был опубликован в сети только в 2009 году. Десять лет он писал рассказы для онлайн-журналов и антологий, оставаясь практически неизвестным широкому кругу читателей, пока в 2020 году не опубликовал рассказ «День открытых дверей на холме с привидениями», разом сорвавший букет номинаций на фантастические премии и получивший премию Небьюла, первую весомую награду. Второй рассказ, который номинировался на все три крупнейшие премии — «That Story Isn't the Story» (дословно, «Эта история — не та история») добавил в копилку автора премию Локус.
К сожалению, на русский язык рассказы автора официально не переводились, но в сети можно найти несколько любительских переводов. Кроме уже упомянутого «Дня открытых дверей на холме с привидениями» был переведен один из первых рассказов автора, «Твиты об аллигаторах» и номинировавшийся на Небьюлу и Локус рассказ «Не имея кровати...». В малой форме автор чаще всего работает в жанрах фэнтези или ироничного, абсурдистского хоррора, любит показывать, как фантастические существа решают вполне обыденные, современные проблемы. Не редка в его произведениях и весьма личная тема ограниченных возможностей, и тема конфликта поколений.
Дебютный роман Джона Уисвелла, «Someone You Can Build a Nest In», также привлек пристальное внимание критиков и читателей, получив номинацию как на три крупнейшие премии: Хьюго, Небьюлу и Локус, так и ряд других номинаций. Средний балл на Goodreads 3.96 при 11655 оценках.
Роман был опубликован в апреле прошлого года в США (обложка слева) и Великобритании (обложка справа) одновременно, о переводах романа мне пока ничего не известно.
Итак, главная героиня книги, Шешешен — монстр-оборотень, спокойно живёт в своей уединённой пещере и никого не трогает, кроме редких охотников за чудовищами, которые без приглашения являются к ее порогу, даже не подумав почистить обувь перед тем, как войти, да ещё и плюют куда ни попадя. Но вот однажды, в не лучший для себя день, она встречает девушку, Хомили, которая спасает ее от верной смерти. И тут бы завертелся классический романти́к, но есть весьма пикантный нюанс: Шешешен, как ни крути, чудовище и в её понимании закономерный финал половых отношений может быть только один: втыкание яйцеклада в грудь своего партнёра, чтобы вырастить внутри него потомство. И милая чудачка Хомили прекрасно подходит на эту роль.
Что ж, у этой истории был потенциал и я до последнего в него верил. Здесь и обыгрывание классического тропа "красавица и чудовище" с монстром, которого не расколдует поцелуй, и неплохие перспективы для бодихоррора. По обрывочным отзывам я знал, что автор вмешал в этот коктейль солидную долю уютного фэнтези, но это тот случай, когда стоило собирать информацию о книге тщательнее, потому что в одном из интервью Уисвелл пишет следующее: «С этой книгой я думал: «Я просто напишу о себе. Напишу о живущем в одиночестве, отвратительном, искалеченном монстре. В ней будет рассказано о том, как инвалиды ощущают себя, как им приходится скрывать свои симптомы от других. Я использую линзу чудовищности, потому что меня всегда завораживала идея, что отвращение, которое люди испытывают к монстрам может быть метафорой того, как они чувствуют себя рядом с инвалидами».
Поэтому, увы, эта история — не та история, как сказал Уисвелл в названии одного из своих рассказов. И очень скоро книга, подобно монстру-оборотню, походя меняет жанр, брезгливо отбрасывая все элементы, которые изначально привлекли мое внимание к роману.
Но обо всем по порядку.
Начнем с малого: Уисвелл явно не парился, придумывая декорации для своей истории. Миром это назвать сложно, на весь роман у нас три с половиной локации: лес, городок рядом с ним, таверна, да логово Шешешен. Все остальное покрыто туманом, который автор безуспешно пытается развеять, то вкидывая географические названия мест, в которых мы никогда не побываем и даже жителей тамошних никогда не увидим, либо же событий (по большей части некой прошедшей войны), не оказывающих практически никакого внимания на сюжет. Да что там, даже монстр-оборотень-главная героиня была старательно списана с Сандерсоновских кандра: бесформенное существо, которое может принимать внешность того, чьи кости оно поглощает (либо же комбинировать разные наборы костей и/или использовать посторонние предметы, например, медвежий капкан). Да и тут автор мухлюет и несколько раз меняя правила игры: сначала устанавливая ограничения для Шешешен, а через энное количество страниц отменяя их. Ну а что, просто она жила сиротой, вот и не знала все о своем теле.
Но миротворческая фальшь в романе не так страшна, как фальшь психологическая. Несколько раз в романе черным по белому проговаривается, что Шешешен не человек. Людей не понимает, да и жалует их не особо, разве что в качестве корма или возможного инкубатора. Но это до тех пор, пока монстр не встретил свою Manic Pixie Dream Girl. И тут, буквально по щелчку, поведение Шешешен меняется на 180 градусов, и вот уже оказывается, что тыкать в человека яйцекладом, не получив на то информированное активное согласие, как минимум, не вежливо, а тонкое понимание человеческой психологии сразу самозарождается в ее мозгу, подобно мухам из навоза. Что оказывается очень кстати. Ведь Хомили, хотя по началу кажется милой чудачкой (пусть и, скажем так, немного глуповатой и в упор не замечающей очевидной нечеловеческой природы своей новообретенной подруги), скрывает в себе целый клубок неврозов и комплексов, которые в ней старательно пестует семейка, как на подбор состоящая из чудовищ похуже Шешешен. Да, да, да, тема того, что человек — это самый страшный монстр в романе встает в полный рост, а вы правда ожидали иного?
Как только мы знакомимся с семейством Хомили, повествование уже никогда не будет прежним. Прощай, так и не родившийся уютный хоррор, прощай тонкая ирония, переходящая в черный юмор, теперь у нас терапевтическая история про то, как выйти из абьюзивных отношений, как противостоять газлайтингу, манипуляции чувством вины и прочим классическим приемам психологического насилия. И свежеиспечённый коуч-психолог Шешешен позволит нашей бедняжке Хомили справиться с этой проблемой. Монстр резко очеловечивается и начинает за уши вытягивать свою подружку из этого серпентария.
Чувствуется, что роман писался автором в первую очередь в терапевтических целях. В том же интервью он признается в том, что для него самого одиночество всегда было способом самозащиты, и он не был уверен, что сможет рассказать историю о том, как два существа выстраивают между собой связь. К сожалению, его страхи были обоснованы, и получилось ожидаемо плохо, весь тот немногий потенциал, который был у истории, включая пару неплохих сюжетных ходов, тонет в потоке диванной психотерапии, бесконечных копаниях в эмоциональных состояниях героинь, слезах, утешениях и обнимашках. Вместо динамики сюжета автор решил сосредоточиться на динамике отношений и худшего решения придумать было невозможно, потому что раскрыть их хоть сколь-нибудь глубоко Уисвелл, при всем его старании, так и не смог. Раз за разом мы переживаем одни и те же моральные терзания героев, которые такого пристального внимания к своей персоне, прямо слово, не заслуживают, а напрашивающаяся метафора "Шешешен скрывает от Хомили свою монстрячью сущность, подобно тому, как инвалид скрывает свои проблемы со здоровьем" очень сильно уплощает историю, которая, даже с учетом смены жанра, могла бы быть рассказана куда лучше, чем получилось по итогу. Даже жестокость отдельных сцен романа выглядит какой-то кукольной, переходным этапом к очередной утомительной пожалейке. Роману отчаянно не хватает захватывающих моментов, которых на 300 страниц всего пара штук, а все нагнетаемое по ходу романа напряжение, что чем ближе герои становятся друг к другу, тем ближе момент, когда в одного из них воткнут яйцеклад, оборачивается фарсом, когда оказывается,
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
что ни в кого ничего втыкать не надо, а размножаться прекрасно можно и без этого.
Не смотря на все личные переживания, которые автор вложил в эту книгу, для меня роман оказался обидным авторским провалом. Любопытное начало с нестандартной героиней, конфликтом и юмором уступило место набившей оскомину психотерапии: многословным проповедям о важности принятия себя и борьбе против психологического насилия. И, увы, в этих, весьма популярных сейчас темах, я читал работы и получше.
В качестве бонуса — несколько эскизов художника Джеймса Феннера, показывающих, как создавалась американская обложка: сначала несколько рабочих эскизов, из которых, очевидно, был выбран седьмой, затем подбор цветовой гаммы.
Рубикон хьюговых чтений перейден и на очереди второй роман Адриана Чайковски, «Service Model». Надеюсь, он меня не разочарует.
Что было бы, если бы Жанну Д’Арк не сожгли – не знаю, хотел ли Энтони Райан раскрыть именно эту тему, но, будь я англичанином, раскрывал бы её примерно в таком ключе.
Итак, финальная часть трилогии «Ковенант Стали» начинается с той же сцены, на которой закончился «Мученик». После того, как Совет светящих по наущению загадочного священника Арнабуса заманил в ловушку Элвина (т.е. по сути открыто выступил против Эвадины), им со всем войском ничего не остаётся, кроме как выступить на Атильтор. Но, разумеется, и там всё не закончится.
Третья книжка наполнена событиями, наверное, плотнее обеих предыдущих. Сражения, походы, путешествия, крутые повороты, неожиданные союзники – и, само собой, эпичнейшая битва в финале. Не все повороты можно назвать непредсказуемыми (в конце концов, по меньшей мере один можно угадать из названия), но то, как это реализовано, производит впечатление. На мой вкус, можно было бы сократить немалый объём книги за счёт парочки описаний переходов войск и тренировок армий, поскольку нечто похожее было в предыдущих книгах серии. С другой стороны, там Элвин учился и выполнял команды, а здесь – сам командует и учит, так что для развития персонажа это в какой-то мере неизбежно.
Повествование снова ведётся только от лица Элвина Писаря, и это необычно для Энтони Райана, у которого в книжках всё обычно показывается с нескольких точек зрения. На мой взгляд, для этой серии такой подход оказался правильным – тем более, что Райану удалось и от лица одного героя отлично раскрыть всех нужных персонажей, чему немало способствует способность Элвина читать эмоции людей. С её помощью читателю легко проникать в головы героев. И в первую очередь, разумеется, Эвадины.
Далее не обойтись без капельки спойлеров:
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Конечно, Элвин Писарь – главный герой серии, но именно трансформация Эвадины, показанная его глазами, составляет основу этих книг. Трансформация или же раскрытие – поскольку ни Элвин, ни читатель не знают, была ли она такой всегда, ловко скрываясь, или же преобразилась под действием внешних обстоятельств и магических сил.
К слову о них. Разумеется, это фэнтези, и в конечном счёте влияние магии на Эвадину становится очевидным. Но хорошо показано, что даже без неё в схожих обстоятельствах какая-нибудь Жанна Д’Арк нашего мира вполне могла бы прийти к аналогичному финалу. Забавно в этом смысле, как Элвин дважды за книгу предлагает Лорайн открыто примкнуть к нему, ссылаясь сначала на одни, а потом на другие магические силы, связанные с Эвадиной. А Лорайн же оба раза отказывается, поскольку ей, как герцогине, неважно, связана ли Эвадина с какой-либо из магических сил, и вообще, существуют ли они на самом деле.
И больше всего мне понравилось, что в кульминационный момент книги именно способность Элвина читать по лицам (чисто человеческая!) даёт автору возможность в рамках своего мира ответить на вопрос, волновавший богословов в нашем средневековье: знает ли зло о том, что оно – зло? Знает ли дьявол, что он – дьявол? И сегодня, глядя на выступления отдельных деятелей, я склонен согласиться с тем ответом, который видит Элвин.
Автор в трилогии не сильно углубляется в местную экономику, религию и прочее, но в целом всё описано достаточно правдоподобно. Есть знать, духовенство и керлы (местные крестьяне), духовенство погрязло в пороках и лицемерно насаждает религию, знать угнетает керлов, те недовольны – и из всего этого возникают классовые и религиозные конфликты, которые гладко ложатся на сюжет. Проработка не такая глубокая, как, например, у Мартина, но на мой вкус вполне достаточная – многие авторы фэнтези ничем подобным себя не утруждают. Тут главное, что вроде бы вскользь описанные глубинные причины конфликтов, а именно экономические и религиозные, становятся основными источниками сюжетных завязок – таких как восстание Самозванца, Алундийский крестовый поход и в целом восхождение Эвадины, что придаёт всей этой фэнтезийной трилогии достоверности и реалистичности.
Конечно, хватает и забавного – мне вот смешно было читать про каэритов. Про их единение с природой, отсутствие вождей и рабства, и как это прекрасно, и какие они замечательные воины. Иногда кажется, что у западных авторов есть некий комплекс вины перед всевозможными туземцами, которых они веками порабощали и угнетали.
Но ещё забавнее смотреть на либеральные взгляды автора, например, когда Элвин пытается средневековую армию тренировать «без тирании» – к счастью, тут он быстро заметил, что подобные подходы заведут в тупик, и при помощи советов от пары вменяемых персонажей свернул тренировки в разумное русло – и к тому же наглядно продемонстрировал, что либеральничанье в армии неуместно. Впрочем, лучше бы сразу ерундой не занимался.
К счастью, подобные минусы, как и прочие обязательные элементы современной западной литературы, мелькают в книжке нечасто и где-то на заднем плане.
Сражения приближены к средневековым реалиям, но описаны не как в исторических хрониках, а с точки зрения Элвина, который принимает в них деятельное участие – это позволяет описывать их весьма бодро и при этом достаточно реалистично. А ещё интересно, что Элвин описывает их, будучи уже пожилым учёным, и потому на ходу делает экспресс-анализ на тему несоответствия исторических хроник реальным событиям.
Почти никакой магии в сражениях нет до самого конца, зато в финальной битве главные волшебные соперники этого мира сходится в эпичном противостоянии. Лично для меня сражения всегда не самая интересная часть в книгах, но здесь всё описано красочно и кинематографично.
Вообще, магия в этой трилогии плотно присутствует в умах людей, но мало проявляется в реальности. На мой вкус, так и должно быть. Однако к концу книжки становится ясно, насколько сильно вся эта мистика на самом деле влияет на мир – и это уже будет заделом на следующую трилогию, первая книжка из которой («Чёрный Прилив») на западе уже вышла. В ней магии уже намного больше, чем здесь, и экшена тоже.
Ссылки на перевод выложить не могу (оказалось, мои переводы "пиратские", и за ссылки на мой Яндекс-диск мне влепили предупреждение) — так что желающие пишите мне на почту tupoebydlo@yandex.ru
Женская мудрость – как универсальное качество, или Робинзонада с Чужими
Большую часть своей почти 80-летней жизни Офелия провела в колонии компании Симс Банкорп на отдаленной планете. Хватало всякого – и приятного и не очень. Менялись мужья, умирали дети, над поселением проносились ужасающие шторма, люди сражались с чужой природой, пытаясь терраформировать неуступчивую планету.
А потом компания утратила лицензию на колонизацию. А значит, поселенцам придется убираться восвояси, оставляя все плоды своих трудов. И тогда Офелия решила – она остается, и гори все синим пламенем.
Решено – сделано, и вот Офелия единственный человек в чужом мире. Человек, который может заниматься всем, что его душе угодно. Лепота!
Жаль продлилось благолепие недолго. Сперва Офелия становится свидетелем повторной попытки колонизации. А затем выясняет, что люди отнюдь не единственный разумный вид на этой планете. И этому самому виду не нужны непрошеные гости.
Первый роман уроженки Техаса Элизабет Мун увидел свет в далеком-предалеком 1988 году. И был это недурной «Меч наемника», до сих пор всплывающий в памяти особо яркими моментами (доспех как оружие). С той поры на счету писательницы больше двух десятков романов и повестей (последний, правда, датирован 2018 годом).
Одной из них стал наш сегодняшний герой — Remnant Population, написанный также в неблизком 1996-м, но лишь недавно удостоившийся перевода.
Начинается роман как внеземной оммаж Робинзону Крузо. Единственный человек на далекой планете. Организация быта. Возня на огороде. Заготовка припасов. Приготовление разных вкусностей (кулинарии автор уделяет немало внимания). Пригляд скотиной и механизмами. Благо, в наследство Офелии достается работающая на отходах (у колонистов все идет в дело) электростанция, а также фабрикатор, производящий нужные вещи.
Не дают заскучать местные особенности типа здешней живности и эпической силы штормов (взгляд из глаза бури одна из ярчайших природных сцен романа).
Эта часть романа вышла успокаивающе-медитативной, позволяющей проникнуться бытом протагонистки, ее отношением к жизни. Добавляют в блюдо остроты воспоминания о ярких периодах долгой жизни героини.
Но, как нетрудно догадаться, в одиночестве ГГ останется недолго, даже старина Дефо не обошелся без дикарей и пиратов.
Ожидание встречи с автохтонами. Напряжение, которое можно резать как кисель.
И, наконец, из робинзонады роман перерождается в историю контакта (на самом деле оставаясь рассказом о хорошем человеке). Попутно задев тему уместности передачи информации о передовых технологиях чужакам спорной дружелюбности.
Аборигены планеты («существа» как назвала их героиня) антропоморфны, но изрядно отличаются от гомо сапиенсов. И дело не в разном количестве пальцев или нюансах структуры тела. Разница в восприятии информации, способах обмена ею и получения знаний. И роли музыки в жизни здешних обитателей.
В наличии подглавки от лица «чужих», дающие некоторое представление о ходе их мысли. Жаль, этих самых подглавок преступно мало, хотелось бы гораздо больше, но Мун пишет не столько об аборигенах, сколько об Офелии.
Эта арка позволяет автору поговорить с нами об универсализме восприятия женского начала, терпения, мудрого наставничества, материнской заботы у разных рас. Будь ты хоть человеком, хоть существом неведомым с планеты Шелезяка.
В большинстве книг Элизабет героинями становятся представительницы прекрасного пола. «Население» не исключение. Но в этом романе Мун делает следующий шаг. Протагонистка романа не молодая, полная сил фемина. А вовсе даже 80-летняя старуха, находящаяся на склоне лет (но это не мешает ей жить полной жизнью, старость не приговор!). Больная, уставшая, нуждающаяся в долгом сне, часто бегающая в туалет и регулярно делающая передышки от трудов праведных. Но дело не в ее физических характеристиках, а в умственных и моральных качествах. Офелия взрастила несколько споногрызов, кучу времени за свою жизнь возилась с младенцами и детишками постарше, и уже давно перешла в разряд мудрых бабушек. К «существам» она также попервой относится как к детям (назвав их так про себя раз примерно с тысячу), тем паче что ведут они себя соответственно. Но спокойствие, уверенность и адекватное поведение, по мнению автора, способно помочь общению, что с Чужими, что с милыми детишками (и неизвестно, что сложнее).
Позднее автор подключает к делу третью сторону и дает еще один взгляд на контакт. На планете появляются уполномоченные правительством лица, и благолепие сосуществования Офелии и аборигенов резко нарушается (кто бы сомневался). Самомнение, гордыня, пренебрежительное отношение к «дикарям», стремление к силовым методам (да, автохтоны первыми песочком начали бросаться, но все же). Узнаю брата Колю. А эти еще из лучших.
Главная героиня вышла у Мун интересной, хотя и не без помарок. Неглупая, сообразительная бабушка, познавшая за свою долгую жизнь тяжелую работу, роды, смерть детей и супругов, старость и снисходительно-изменившееся отношение молодых сограждан. Не терпящая ханжества, вынужденная мириться с закидонами единственного выжившего сына, ставшего главой семьи, и его супружницы. А заодно с правилами общества, включая те, как себя вести и что надевать. Лишь оставшись в одиночестве, позволившая себе носить то, что хочется, и заниматься тем, что по душе. Не только домашней работой и огородом, но и творчеством. Вспомнить наслаждение игрой, давно позабытое с детских лет. Прожить последние годы так, как охота ей, а не окружающим. Наконец-то стать настоящей иллюстрацией тезиса: «дурному не скучно и самому».
Да, эксгибиционизма можно было бы и поменьше, но кто мы такие, чтобы мешать старой больной женщине радоваться жизни.
Без феминизма и тяжелой женской доли, как вы уже поняли, роман не обойдется. Патриархальный склад людского общества, ставящий женщину на заведомо подчиненную позицию, невзирая на все ее таланты. Тупость, самоуверенность мужиков. Необходимость применять «женскую мудрость» (впрочем, недурной тренинг на случай встречи с инопланетянами, как выясняется). Здешние пейзане даже образцово-показательно извели пришлую даму с передовыми взглядами. В буквальном смысле. Несколько нарочито, но Мун автор, она так видит.
Эрго. Робинзонада, превращающаяся в сагу о контакте. Размышляющая об универсализме положительных качеств у любого разумного существа.
облако тэгов
