Данная рубрика посвящена всем наиболее важным и интересным отечественным и зарубежным новостям, касающимся любых аспектов (в т.ч. в культуре, науке и социуме) фантастики и фантастической литературы, а также ее авторов и читателей.
Здесь ежедневно вы сможете находить свежую и актуальную информацию о встречах, конвентах, номинациях, премиях и наградах, фэндоме; о новых книгах и проектах; о каких-либо подробностях жизни и творчества писателей, издателей, художников, критиков, переводчиков — которые так или иначе связаны с научной фантастикой, фэнтези, хоррором и магическим реализмом; о юбилейных датах, радостных и печальных событиях.
Открыта для просмотра подсерия с персональным оформлением для переиздания циклов Александра Мазина (в связи с выходом четвёртого романа цикла "Дракон Конга" и первого по хронологии романа дилогии "Император"). Просуществовала недолго, так как романы Александра переиздавали часто и к каждому новому романы делали новое оформление новой серии.
Оформление книг серии такое себе, но учитывая, что художник не профессионал, а спортсмен занимающийся боевыми единоборствами, ворчать нет смысла:
На статью Всеволода РЕВИЧА «Приключений ради...» в «Литературной газете» откликнулся писатель Иван ЕФРЕМОВ. В основном эта его статья была не в защиту Александра и Сергея АБРАМОВЫХ, о которых писал РЕВИЧ, а в защиту жанра приключений вообще.
Иван ЕФРЕМОВ. ДА, РАДИ ПРИКЛЮЧЕНИЙ!
В № 8 «ЛГ» была опубликована статья В. Ревича, затрагивающая некоторые проблемы научной фантастики.
Эта статья дала повод для размышлений и полемики известному писателю-фантасту.
Статья Всеволода Ревича «Приключений ради...», опубликованная в «Литературной газете», привлекла мое внимание не только критикой творчества А. и С. Абрамовых. Возможно, Абрамовы и заслуживают критики, но я не собираюсь, обсуждать их в общем-то неплохие книги. Правда, от способного журналиста и знатока научной фантастики В. Ревича следовало бы ожидать более серьезного разбора книг А. и С. Абрамовых. Автор лишь в конце статьи вскользь отмечает хорошие литературные качества этих книг (в чем я с ним вполне согласен). Однако статья несет, как говорят об опасных лекарствах медики, и побочный эффект: удар, направленный против... приключений ради приключений, как то и возвещает заглавие. По Ревичу, издательство «Детская литература», очевидно, делает ошибку, публикуя чисто приключенческие произведения, и вообще: ради приключений не стоит писать, а тем более печатать книги.
С этой «установкой» В. Ревича никак нельзя
согласиться.
В недавнем интервью с корреспондентом «Литературной газеты» я попытался рассказать о влиянии приключенческих книг на воспитание молодежи. Влиянии, куда более значительном, чем это кажется иным литературоведам, упорно считающим приключенческие вещи (впрочем, и научную фантастику) литературой второго сорта. Смотря для кого второй сорт! — следует прямо, без обиняков ответить поборникам бытовой литературы и отказаться от испытанного приема: сравнения с великими образцами. Все дело в том, что до понимания «большой» литературы мы, вполне естественно, дорастаем не вдруг. В начале нашей жизни и образования весьма заметную роль играют книги приключенческого характера. Причем, для ребят активных, энергичных, мечтательных и любознательных этот вид литературы на какой-то период жизни главный. Ничего в этом вредного или отупляющего нет, наоборот, есть определенная польза. Так было со мной, с целым рядом моих сверстников, с несколькими поколениями тех, кто был старше. Не говоря уже о Жюле Верне, Джеке Лондоне, Киплинге и Майн Риде, мы зачитывались Хаггардом, Луи Жаколио, Буссенаром, Сальгари, Эберсом, Марриэттом, Пембертоном, позднее Пьером Бенуа,— это были многотомные собрания сочинений, в сумме познакомившие нас с природой разных стран мира и с разными историческими эпохами.
Герои приключенческих книг (разумеется, я имею в виду такие книги, которые не отягощены грузом влияний колониалистской, захватнической идеологии) — всегда смелые, сильные, положительные (конечно, с поправкой на время), неутомимые, стремящиеся открыть новое, изменить в какой-то степени окружающую жизнь. Они увлекали нас своим примером. Им хотелось подражать, самим сделать что-то в жизни, искать и найти. По сравнению с ними герой или героиня дореволюционной или современной, зарубежной «большой» литературы почти неизменно — существо страдающее, пассивно зажатое в тиски судьбы, затертое неблагоприятным стечением обстоятельств. Не удивительно, что для прямого, не знающего компромиссов ребяческого восприятия герой приключенческого романа всегда будет привлекательнее.
Я могу перечислить десятки, скорее сотни имен видных революционеров, ученых, инженеров, путешественников, строителей и моряков, с детства увлекавшихся приключенческой литературой, которая настроила их на борьбу, активное вмешательство в жизнь, покорение природы и созидание. Ограничусь лишь напоминанием, что даже на столь мощном интеллекте и характере, как В. И. Ленин, сказалось обаяние Джека Лондона, причем именно в трудную минуту жизни.
Приключенческие книги, привлекавшие молодежь моего поколения (то есть тех, чье детство прошло при царизме, а отрочество и юность — при Советской власти), так же как и более старших, отвечают ребяческой романтической мечте тем, что действие их происходит в самых различных странах, знакомя читателей со всей необъятной широтой мира. Поэтому для романтика, например, роман Дюма «Три мушкетера» покажется менее привлекательным, чем «Граф Монте-Кристо».
Приключенческая литература героических свершений и дальних странствий не случайно имела такой большой успех именно в нашей стране с ее неизведанными в те времена просторами и непочатым краем открытий, борьбы с природой. В дореволюционное время у нас почти отсутствовала собственная приключенческая литература, и горсточка отечественных беллетристов, писавших в этом жанре, была незаметна в массе переводных изданий. Кроме того, в сравнении с народностью и идейностью «большой литературы» эти произведения по большей части были подражательными, невысокого уровня.
После революции новая советская литература оказалась слишком занятой проблемами перестройки общественного сознания, классовой борьбой в городах и деревнях, чтобы обратиться к темам приключений, и это вполне понятно. Опять-таки недоставало писателей этого жанра, и неизбывная потребность молодежи в приключенческих книгах вынудила вновь переиздавать переводных авторов. Между тем романтика освоения огромных неисследованных пространств Советской страны должна была найти выход и в создании новой приключенческой литературы. Этого не происходило. Критика же, ощущая образовавшийся разрыв, вместо того чтобы ратовать за создание такой литературы, учиняла гонения на переводные приключенческие книги. Долгое время ни одно издательство не выпускало переводных приключений, и до сей поры живы, а временами и дают ростки корни недоброжелательства к приключенческой классике.
Большое и важное дело делают издательства, которые, подобно «Детской литературе», «Молодой гвардии», «Мысли», «Миру», знакомят нас, и особенно наших ребят, с великим многообразием мира и романтикой свершений, активной борьбы через приключенческую и фантастическую литературу в своих специальных сериях. Что же касается нашей Родины, то, пожалуй, излишне повторять не раз сказанное о тех неисчерпаемых возможностях, которые таит в себе революционное преобразование мира и человека, бесконечное разнообразие встреч, ситуаций, природных ландшафтов, открытий научных, этнографических и психологических, какие могут послужить темами приключенческих книг. Не меньше интереснейших тем в историческом прошлом нашей Родины, как давнем, так и в революционной борьбе за построение нового общества.
И если наши писатели еще мало черпают из этого неистощимого, как море, источника, то здесь опять и опять мы натыкаемся на искусственно возведенную стену, отделяющую приключения от «бытовой» литературы. Мы обязаны не «цукать», а поддерживать авторов приключенческих книг, всячески помогать развитию этого жанра, занимающего в планах наших издательств поразительно малое место. Знают ли критики, что процентное соотношение выпуска молодежной приключенческой литературы и книг всех других жанров в нашей стране исчезающе мало и в десятки раз меньше, чем в других странах (подчеркиваю, что я имею в виду лишь детскую и юношескую литературу приключений, а не детективы, издание которых очень развито за рубежом).
Вот почему мне кажется, что пренебрежительный рефрен «приключения ради приключений» в статье Всеволода Ревича исходит из ошибочной позиции или же возник от поспешности. Хотелось бы, чтобы в серьезных выступлениях авторы их перестали ради красного словца бросать непродуманные заявления.
Надо и пора, чтобы литературоведы поняли психологическое воздействие приключений и борющихся в них героев на воспитание характеров. Это куда более важно, чем определение переходной грани между фантастикой приключенческой, исторической или научной. Очень часто в хороших произведениях эти границы нечетки, сложно переплетены. Пора поставить критику, занимающуюся так называемыми «второсортными» жанрами, на строгую научную марксистско-диалектическую основу, что позволит глубоко анализировать эту литературу с учетом сильного воздействия ее на молодое поколение.
Я бы провозгласил здравицу за приключения для приключений, ради воспитания сильных, отважных людей, умеющих и романтически мечтать и добиваться своего во имя мечты, соответствующей коммунистическим идеалам. Не приключения, а плохая литература вообще — вот зло, с которым следует бороться. Мне думается, не случайно появление у нас немалого количества произведений «большой», «бытовой» литературы с негероическими героями, растерянными хлюпиками, пакостными осмеятелями, злобными эгоистами совпало с уменьшением изданий приключенческого и путешественнического жанров. Совсем плохо дело с произведениями этих жанров, посвященными морю,— и это в такой великой морской державе, как наша страна! Нет отечественных произведений, не издается и переводных, вроде великолепных «Вокруг света на «Кашалоте» Буллена, «Птица рассвета» Мейсфильда. На положении с морской литературой наглядно отражается вся запущенность жанра вообще. Тут надо не клеймить приключениями, как знаком плохого качества, а бороться за широкое развитие издания приключенческих произведений. Потребность в них огромна. Жалею, что не могу в краткой статье передать, как помогла мне литература приключений в годы моего детства и юности, настроив меня на упорство в достижении романтических мечтаний.
Так поможем и мы теперь нашим ребятам, дав им интересную, приподнятую, советскую приключенческую литературу с ее мощным зарядом положительного отношения к жизни.
«Литературная газета» от 12 марта 1969 года (№11). Стр. 5
Два заседания секции фантастики и литературной сказки и секции научно-художественной литературы Союза писателей Санкт-Петербурга, которые как обычно прошли в Санкт-петербургском доме писателя, были посвящены творческому вечеру Марии Семеновой и Анны Гуровой. Первое заседание состоялось 18 ноября 2024 года, второе – 17 февраля 2025 года.
1 — Александр Железняков и Тимур Максютов; 2 — Часть зрительской аудитории
Эти две весьма успешные петербургские писательницы, которые в последние годы стали работать вместе, рассказали нам о своем творческом методе. Причем, они не только рассказывали, но и много чего показывали, ибо принесли в Дом писателя немало замечательных артефактов.
Я попытаюсь воскресить в памяти самые интересные фрагменты их выступлений или наиболее ценные разрозненные мысли, что попали в мой конспект. Быстротекущее время стремительно вымывает песок памяти из пещеры ума. Не судите строго. Итак…
Ноябрьское заседание открыла Мария Семенова, так как ее напарница опаздывала. Мария рассказала, что, начиная писать о прошлом, она создавала исторические романы, но тогда они оказались никому не нужны. Пришлось сменить литературное направление на фэнтези, точнее сказать, на этническое фэнтези.
Главное в ее творческом методе – полностью погрузиться в материал, «заболеть» им, чтобы создавать миры, населенные живыми людьми, которые не могли существовать в отрыве от своих древних верований. Мария считает себя неплохо подготовленным дилетантом, которому не раз помогали профессионалы – в первую очередь, ученые. Помогали по вопросам психологии, верований, быта наших предков. Если ты хочешь собрать нужный материал, мало общаться с единомышленниками в сообществах в Телеграмме. Необходимо посещать места научного интереса, в том числе этнографические музеи и деревни малых народов, которые до сих пор хранят память о прошлом.
Поначалу у Марии Семеновой замышлялось славянское фэнтези, а в итоге получилось русское. А потом оказалось, что стоит расширить границы славянского фэнтези за счет верований, традиций, мифов и легенд иных народов России. Ведь у них обнаружились поистине бесценные сокровища.
Писать о любой культуре надо так, чтобы было интересно всем. И очень важно владеть материалом, чтобы не писать всякую чушь, чем страдают многие современные авторы. А значит, автору этнического фэнтези жизненно необходимы в том числе и практические умения. Для этого нужно своими руками «пощупать» материальную культуру. Мария Семенова пошла именно этим путем. В 35 лет она занялась боевыми искусствами и четыре года провела на татами. В 38 лет она стала осваивать лошадей. Ей стало интересно и она четыре года пропадала на конюшне. Но этого было мало. На очереди оказалась стрельба из лука. Мария приобрела лук на Aliexpress и научилась стрелять. Дальше было фехтование. Мария Семенова посещала клубы стрелков из лука и фехтовальщиков, ее консультировали специалисты. Например, описывать правильно боевые сцены ей помогал офицер из отряда «Альфа». Особенно ей запомнились такие примеры «высшего пилотажа» как выстрел из лука двумя стрелами сразу – проявление высшего мастерства у лучников (аналог стрельбы по-македонски) и бой двумя мечами.
Особое место в изучении мира прошлого у Марии занимает музыка. В новом романе – особенно. Ведь в мире древних людей она (музыка) сопровождала любой вид деятельности. А потому Мария пошла к гусельным мастерам, за три-четыре дня соорудила себе гусли, потом стала учиться играть. В качестве примера гусельной музыки она исполнила песню своего сочинения о викингах. Это было весьма впечатляюще. Сейчас Мария учится пению в музыкальной школе.
Весь первый вечер Мария Семенова демонстрировала нам мужской праздничный саамский костюм. У писательницы особенный интерес к этому народу, ведь ей удалось выяснить, что одна из ее праматерей была саамкой. На костюме Мария вышила сложный орнамент – настоящий путеводитель по саамскому мирозданию. А потом она показала нам обряд «оживления костюма».
3-4 — Мария Семенова в саамском костюме; 5 — Семенова играет на гуслях и поет
И тут появилась Анна Гурова. Она – руководитель студии литературной сказки. Мария Семенова работает с ней с 2017 года. Их объединил общий интерес к этнике, особенно финско-угорской. Анна Гурова вскоре переняла творческий метод более опытной напарницы – прежде всего постигать культуру древних народов, а потом уже сочинять текст. У Анны тоже имеется личный интерес к культуре финно-угров, ведь у нее обнаружилась бабушка – вепс по национальности. В последние годы Анна углубленно изучала культуру карелов, вепсов и других финно-угорских народов Северо-Запада России.
Работая над романами про дохристианскую Русь, где главным героем является шаман, Семеновой и Гуровой пришлось детально изучать шаманизм. Значит, первым делом им нужно было добыть бубен. Это – не просто магический артефакт, а живое существо, небесный конь, небесная лодка. И его надо награждать… На бубне имеется рисунок – древо души, которое объединяет верхний, средний и нижний миры. Анна Гурова обрядилась в костюм старого могущественного шамана – алтайского кама, который являлся шаманом нижнего мира.
6 — Анна Гурова с шаманским бубном
Семенова и Гурова подробно рассказали нам о костюме шамана. Это была, по сути, настоящая этнографическая лекция. Костюм украшен перьями различных птиц. Каждый из них играет свою особенную роль. Анна продемонстрировала нам традиционные шаманские атрибуты: ложку, чтобы кормить духов, и флягу, чтобы их поить.
7-8 — Гурова в шаманском костюме; 9 — Гурова с ложкой и флягой; 10 — Настоящая шаманская фляга
А еще Мария Семенова сыграла нам на тальхарпе (смычковой арфе) – древнем скандинавском музыкальном инструменте, которую, конечно же, сделала она сама.
11 — Гурова с тальхарпой
За короткий вечер Мария и Анна не успели рассказать все, что задумали, поэтому председатель секции фантастики Тимур Максютов предложил сделать продолжение творческого вечера.
Оно состоялось не очень скоро – спустя три месяца. Итак, мы уже знали, что Мария Семенова и Анна Гурова используют литературное направление фэнтези, чтобы во всех значимых деталях показать читателям мир предков, их верований, представлений о мире. Сначала это было славянское фэнтези, теперь – этническое, ведь соавторы стали изучать и множество других культур. Когда пытаешься жить в описываемом тобой мире, необходимо создать условия для максимально возможного понимания психологии предков, которая разительно отличается от нашей сегодняшней. А когда исторический наряд не только носишь, но и сам его шьешь, возникает совершенно другой уровень отношения к материалу.
На Марии Семеновой на сей раз мы снова увидели мужской костюм – теперь уже костюм русского скомороха. Она подробно изучала стихию скоморохов, веселых людей, людей-праздников.
12-13 — Семенова в костюме скомороха
Музыкальность была необходима народу и в праздники, и в будни. Древние люди играли на инструментах практически все, плясали – тоже, но только скоморохи были профессионалами в этом деле.
Скоморохи, кроме прочего, работали живой газетой, а также непременно вовлекали в свое представление народ. Костюмы их должны были выделяться среди тусклой, бледной крестьянской одежды. Короткие полы их одежды – демонстративное нарушение традиций. Такая одежда считалась непристойной. Вспомним такое понятие как грех кратополии.
Культура скоморохов это совершенно самостоятельный мир, а скоморошечьи ватаги – настоящая мафия. Раз в несколько лет на всеобщем сходняке они собирались, что поделить маршруты предстоящих «набегов».
У скоморохов была разная специализация: певцы, жонглеры, танцоры и так далее. Мария Семенова продемонстрировала нам костюм сказителя с гуслями. Еще один типичный музыкальный инструмент скоморохов – кугикла (пан-флейта). Мария показала ее в действии, а затем она продемонстрировала нам игру на варгане и малых варганчиках, известных с XII века. Люди так сильно хотели музыки, что производили ее из любых доступных предметов.
14-18 — Семенова играет на различных музыкальных инструментах
Отдельная тема – бродячие музыканты и их проводники. Например, на юге России родители иногда специально ослепляли своих детей, чтобы те могли путешествовать в ватаге и гарантированно выбиться из полной нищеты.
Анна Гурова отлично дополняла на творческом вечере Марию Семенову, обрядившись в женский костюм традиционного общества. Это был обобщенный финско-угорский костюм, а потом он превратился в конкретный костюм замужней женщины. И тут очень важно понять, насколько он «заряжен», то есть может ли он магически защитить свою хозяйку от всевозможных напастей, включая порчу и сглаз. Этот весь покрыт оберегами, а значит, защищает ее по максимуму.
Автор этнического фэнтези просто обязан разбираться в костюмах и прическах соответствующей эпохи. У каждого возраста и социального слоя костюм был совершенно разный. Очень важно знать детали. Так, например, распущенные волосы могла носить только чародейка, живущая вне общества. Обычная девушка заплетала косу и носила головную повязку. Две косы заплетала проститутка – при непокрытой голове. У взрослой женщины они были скрыты платком.
19-24 — Гурова в разных вариантах женского костюма; 25 — Гурова в костюме с максимальной защитой
Мария Семенова и Анна Гурова рассказали нам и о многом другом – столь же интересном. В том числе о мире русской свадьбы – расписанного в каждой детали традиционного ритуала, сложного и многоэтапного. Вряд ли я буду далек от истины, если скажу, что аудитория была в восторге от творческого вечера и готова встречаться с нашими замечательными писательницами снова и снова.
Американское Общество иллюстраторов объявляет, что Зал славы пополнился именами шести заслуженных художников. Трое из них имеют непосредственное отношение к нашему любимому жанру.
Фрэнк Рудольф Пауль (Frank Rudolph Paul, 1884-1963) — художник, один из первых иллюстраторов, специализировавшихся в области научной фантастики, заслуживший неформальный титул «Отец фантастической иллюстрации».
Мари (Мэри) Северин (Marie Severin, 1929-2018) — сотрудница Marvel Comics и EC Comics, художница и колористка. Иллюстрировала комиксы про Доктора Стрэнджа, Халка, Людей Икс. Вместе со сценаристом Арчи Гудвином создала образ Женщины-Паука (Джессики Дрю). Особое место в её творчестве занимают юмористические и пародийные комиксы из серий "Что за...?!", "Что если?..", "Not Brand Echh". Также иллюстрировала детские книги.
Тим О'Брайен (Tim O'Brien, р. 1964) в основном известен работами в реалистическом стиле. Пишет портреты, иллюстрирует престижные журналы (от "National Geographic" и "Rolling Stone" до "GQ" и "Esquire"), разрабатывает дизайн марок. К фантастике тоже обращается, как можно увидеть в карточке художника по ссылке выше. К примеру, О'Брайен создавал обложки к книгам Сьюзен Коллинз, Уолтера Тевиса и Рэя Брэдбери.
Если честно, «Звездный десант» у меня не самая любимая книга у Хайнлайна, «Луна жестко стелет» в авторизированном переводе Сан Саныча Щербакова – маст рид, «Чужак в чужой стране» интереснее по основной идее, «Дверь в лето» лиричнее, даже какие-нибудь «Кукловоды» – увлекательнее. Но для самого Р.Э.Х. это достаточно важная книга, он там своими идеями о путях построения утопии делится открытым текстом, такая «Туманность Андромеды» с легким запахом портянок. Спасибо американским кинематографистам за то, что дали повод перечитать. Могу смело рекомендовать тем, кто знаком с этим сюжетом только по экранизации Верхувена: как говорится, вас ждет много нового и интересного. Общего с первоисточником у Верхувена примерно столько же, сколько у «Соляриса» Тарковского с «Солярисом» Лема – хотя, конечно, до вершин, покоренных его советским коллегой в «Сталкере», американский режиссер не поднялся.
цитата
По страницам СМИ прокатилась новость: студия Columbia Pictures планирует новую экранизацию романа Роберта Хайнлайна «Звездный десант». Комментаторы недоумевают: зачем нужна эта картина, если у нас уже есть одноименный фильм Пола Верхувена, уже сам по себе ставший классикой и вехой в истории поп-культуры? Не связано ли это с изменением голливудской «повесточки»? Тонкость в том, что фильм 1997 года при всех его несомненных достоинствах снят по отдельным мотивам оригинального романа. О чем же на самом деле писал Роберт Энсон Хайнлайн в своем «Звездном десанте» и почему обратился именно к такому сюжету? Об этом рассказывает постоянный ведущий «ФантКаста», книжный обозреватель Василий Владимирский.
Слушаем выпуск и подписываемся на «ФантКаст» на платформах:
облако тэгов
