Наука и технологии

Еще один важный теоретический момент – вопрос о конечности или бесконечности всего сущего. Диалектический материализм доказывает, что Вселенная в целом не расширяется, чего нельзя сказать о видимой части Вселенной. По сути вопрос стоит так – если было начало во времени, будет и конец, а тут уже недалеко и до идеи о Творце. Тоже самое и с пространством – что есть Метагалактика, которая очевидно ограничена, хоть и огромна в своих размерах, – всё сущее, или доступная на данном этапе для наблюдения часть Вселенной?

Философские вопросы космологии очень остро стояли во времена СССР. Если ранние советские космологи настаивали на мнении о бесконечности Вселенной, то уже в 1960-х – 1970-х ситуация изменилась. Лорен Грэхэм, автор монографии о философии естествознания в СССР, отмечает, что «советские космологи в середине 80-х годов продемонстрировали удивительную способность согласовывать космологические модели с системой диалектического материализма». Необходимо это было прежде всего для соединения теории Большого взрыва с диалектическими принципами. В это же время космология начинает отходить от философии и концентрируется на данных наблюдений, расчетов и экспериментов.

Природа Большого Взрыва (маленького пузырька в вечно кипящем котле Вселенной) далека от ясного понимания. Ещё более загадочен будущий закат Метагалактики. Если уже сейчас она выдыхается, перестаёт продуцировать новые звёзды и «всего через несколько миллиардов лет можно будет увидеть рождение последней звезды», то что же будет в очень отдалённой перспективе? Ничего хорошего. Четыре основных сценария конца времен не оставляют места для оптимизма касательно судьбы знакомого нам мира. Однако это не значит, что Разум должен разделить агонию умирающего континуума. Есть сдержанные основания для того, чтобы сохранить себя и перезапустить Процесс в новом метагалактическом пузырьке.

Если уж зашла речь о предположениях, то почему бы не задуматься об аналогиях? Наверное, многие слышали о том, что крупномасштабная структура Вселенной очень напоминает сеть нейронов в головном мозге. Если представить, что Вселенная – чей-то мозг, то и наш мозг может быть для кого-то вселенной. Еще более впечатляющим выглядит предположение о том, что как мозг, так и Вселенная могут быть голограммой какой-то неведомой объективной реальности.

Ну и наконец, кажущийся полным безумием вопрос – а не является ли Вселенная живой? Множественные аналогии из микро- и макромира заставляют задуматься о такой возможности. Американский астрофизик Итан Зигель высказался по этому поводу. И ответ его неоднозначен: «пока более крупный по масштабу разум не направит нам очевидный «разумный» сигнал, у нас будет оставаться только выбор графа Монте-Кристо: ждать и надеяться».

Контакт... Тема поиска братьев по Разуму издавна тревожила умы учёных и фантастов. И каждый видел встречу с иномирянами по-разному, так как допускалось изначальное разнообразие разумных цивилизаций. Марксизму в этом отношении проще. Вспомните Ивана Ефремова – глобальный выход в космос и образование гуманной цивилизации у него связан с революционными изменениями в обществе. Для марксиста развитая цивилизация не может быть, условно говоря, «злой». «Вполне возможно, что мы «не доросли», «не дозрели» ещё до контактов с высокоразвитыми цивилизациями именно в силу того, что не вышли пока из своей «предыстории» и не поднялись на ту наивысшую общественную ступень, которая необходима для превращения человечества из ограниченной земной силы в силу космическую. Хуже того, мы можем на неё и не подняться — слишком велика вероятность нашего самоуничтожения в итоге буржуазного загнивання». «Можно предположить, что многие из возникающих во Вселенной цивилизаций и гибнут в той самой критической точке, когда становится жизненно необходимым переход от «предыстории» к действительной истории, от агонизирующего буржуазного общества к обществу коммунистическому».

Указанные ресурсы – лишь крохотная часть массива интересной научно-популярной (с разным соотношением научности и «популярности») информации о космосе.

У Даймонда все одно — кто читал одну его книжку, тот читал их все.

Колонизация спутника, выбор места, обоснование по полезным ископаемым, устройство колонии, политический режим колонистов — неожиданное прожектерство, местами интересно.

Космические фотографии всегда завораживают. Таких изданий вообще-то много уже было и надеюсь будет. Просто для коллекции эти три книги:

Нирмала Натарадж "Удивительные планеты" — Бомбора, 2019, ISBN: 978-5-699-91905-5, 256 стр. (эта пожалуй самая шикарная потому что на меловке, фотоснимки просто изумительны)

Нирмала Натарадж "Удивительные планеты" — Бомбора, 2019, ISBN: 978-5-699-91905-5, 256 стр. (эта пожалуй самая шикарная потому что на меловке, фотоснимки просто изумительны)

Книжка напомнила великолепную работу Андрея Журавлева "Парнокопытные киты, четырехкрылые динозавры, бегающие черви.." (СПб, Ломоносовъ, 2015). Там есть любопытные открытия, например что мамонты не были бурыми, они были белыми, а шерсть за тысячелетия лежания в земле набралась железа.

https://fantlab.ru/edition223850

Роберт Хейзен "Симфония номер 6. Углерод и эволюция почти всего" — Альпина, 2021 г.

Предыдущая книга Хейзена "История Земли. Первые 4 500 000 000 лет" — стэптолдианскиим размахов рассказывает историю нашей планеты. Всплывают любопытнейшие детали, например что с 850 по 800 млн лет назад вся Земля была скована ледяным панцирем. Не год, а 50 миллионов лет.

Сьюзен Хокфилд "Время живых машин" — Альпина нон-фикшен, 2021, 236 стр. 978-5-00139-359-7

Помните фантастику Гуревича "Глотайте хирурга", Азимова "Фантастическое путешествие"? Вот эта книжка показывает что эти чудеса уже скоро.

Книга перемежается рассказами о современном состоянии дел в изучении спутника Титана космическими зондами — и фантастическими рассказами о полете сверхкорабля с поселенцами, в середине этого столетия.

"Фабрика планет: Экзопланеты и поиски второй Земли", Элизабет Таскер. Альпина нон-фикшен, 2019, 486 стр. 978-5-91671-949-9

За последние двадцать лет открыто более тысячи планет у чужих звезд. Планеты газовые гиганты, планеты с опасными орбитами, планеты слишком далекие от своих звезд или чересчур близкие к источнику тепла. Все эти причуды природы описываются и изучаются, и ученые продолжают искать миры, близкие по комфортности нашей Земле.

Сборник "Человек в космосе" — Нил Армстронг, Базз Олдрин, Алексей Леонов, Ричард Докинз и др. рассказывают что они ждали от космоса, и как человечеству осваивать вселенную.

Сборник статей физиков, химиков, астрономов, биологов, геологов с печальным лейтмотивом. Обновленная версия пресловутой формулы Дрейка. Ответ на вопрос Энрико Ферми. Теперь счет инопланетян снижен на сотни порядков. Жизнь во Вселенной скорее всего есть везде — но это самая простейшая жизнь, даже не клеточная. Но практически нет и не может быть многоклеточной жизни вообще. Один из наиболее убедительных тезисов о сложности появления многоклеточной жизни выглядит так: археи и бактерии жили бок о бок на Земле 2 миллиарда лет, но соединились в протоособь, которая дала старт многоклеточным — лишь через два миллиарда лет сосушествования с одном океане. И после этого за 2,5 млрд лет такая случайно не повторилась ни разу. Подробнее об этом в книжке "Хлопок одной ладонью", в конце списка.

Дробышевский активен, азартен, блестящий лектор — теперь это запечатлено и в книжной форме. Удивительные подробности и факты — например крокодил, из-за того что у него нет щёк, теряет 70% своей пищи.

Книжка Оливера Сакса попала сюда прицепом — об этой истории с редчайшей болезнью рассказывается в книжке Николая Кукушкина, а тут так удачно книга вышла на русском языке, можно прочитать подробнее. Это звучит так успокаивающе — летаргический сон, ну подумаешь, спит человек. Одна из проснувшихся рассказала что все сорок лет ей снился один и тот же сон по кругу — она ходит по огромному пустой замку, и отовсюду играет одна и та же музыка. Причем она понимает что спит и надо проснуться, но что-то ее держит. И это сорок лет, из часа в час, бесконечно.

Пожалуй, лучшая книжка в обзоре про появление и развитие жизни. История развития жизни как процесс, как борьба двух противоречивых концепций: продолжение рода — и индивидуальное развитие. Лёгкий стиль изложения с шутками-прибаутками, множество карикатур:

Хлопок одной ладонью: Как неживая природа породила человеческий разум

Кукушкин Николай

Альпина нон-фикшн

2020, ISBN 978-5-00139-301-6, 542 стр.

Эта книжка не о космосе и не о биологии, не о робототехнике и не о геологии. Она об эпистемологии.

Рассказывается как и почему появилась наука в современном виде и в чем причина взрывного роста знаний в последние века. Дело не только в децентрализации и демократизации процесса получения знаний и росте количества университетов, но и в отсутствии политического вмешательства в науку. Никто не может обладать абсолютным или окончательным знанием о чем бы то ни было. Вчерашний авторитет низвергается, концепции меняются, уточняются, переписываются — в этом бесконечном процессе и заключается суть науки. Не может быть постоянного авторитета — авторитаризм ведет к фундаментализму, в негативном смысле слова ("для фундаменталиста в мире существует только истина и много лгунов"). Ни в одной научной дисциплине нет незыблимых постулатов, всё подвержено сомнению, изменению, уточнению, пересмотру. Требовать на законодательном или административном уровне закрепить равенство концепций — значит цементировать текущее состояние в науке, и запретить развиваться. Д.Рауш прослеживает генезис этого подхода — ни много ни мало, прямиком от обезьяних процессов (1925, Теннеси, и др.), чьи методы аргументации и уловки вошли в современную жизнь и используются разными группировками, борющимися за привилегии под видом борьбы за права.

Релятивизм ошибочен (у каждого своя правда), а фаллибилизм правомочен (каждый может заблуждаться).

Вы можете считать что луна сделана из молодого сыра, но если вы хотите чтобы это мнение было признано знанием, то вы должны отдать его на проверку в рамках игры в науку. И если ваше мнение проиграет, то оно не будет включено в научные тексты. Нельзя уважать ничье мнение, если оно не прошло проверку знанием, мнения ничего не стоят и не достойны уважения, только знания.

С помощью науки создаются самолеты, лекарства, компьютеры, посудомоечные машины и многие другие хорошие вещи. Некоторые замечательные инженеры и ученые — креационисты, и им это не мешает. Чтобы управлять лабораторией по созданию компьютерных микросхем, не обязательно принимать либеральные интеллектуальные ценности. Советский Союз показал что можно задушить свободу мысли, но иметь высокотехнологичную космическую программу. Аятолла Хомейни выступал за технологии без либерализма. Ему говорили что ТВ и самолеты которыми он пользуется, созданы на Западе. Он отвечал "это то хорошее, что пришло с Запада. Мы не боимся вашей технологии и науки, мы боимся ваших идей".

Фундаментализм и ортодоксия в науке выгодны низкокачественной интеллигенции, неконкурентноспособной в открытой конкурентной борьбе свободного общества, поэтому государство (с ортодоксальными правителями) стремится окуклиться и перейти к автаркии (закрытию границ на всех уровнях, даже к запрету перемещения идей).

Вслед за Гансом Айзенком (1916-1997) и К.Г.Юнгом (1875-1961) Д.Рауш отмечает что новые инквизиторы, регламентёры доброго отношения всех ко всем, действуя из благих побуждений, на самом деле восстают против порядка. Людям с различными психологическими отклонениями общественная структура, где доминируют нормальные люди, кажется системой притеснения. У них появляется мечта, некая утопия счастливого мира и новой социальной системы, где все будут равны, и не нужно будет подчиняться законам и обычаям, значение которых труднопостижимо малообразованному человеку, где всё будет просто и понятно, они мечтают о мире, в котором доминировал бы простой и эффективный способ управления, и в котором конечно же им будут гарантированы безопасность и процветание. Легче всего этого достичь введя квоты на премирование, и законы о равном или пропорциональном представительстве в органах управления, власти, в культуре, в кино, в спорте и даже в научных учреждениях. Группа погромщиков с радостью принимает любую идеологию которая будет оправдывать их деструктивные действия. Человеческая натура требует чтобы мерзкие вопросы были заглушены сверхкмопенсационной мистикой, чтобы заставить замолчать сознание и критические способности, свои или других людей. Грабёж просто так — это уголовное преступление, а грабеж узурпатора — это священное действие, поэтому деструктивные культы, религиозные или политические, слишком много говорят о своей идеологии, ведь если лишить эти движения идеологии, то не остается ничего кроме непривлекательной реальности и негуманных действий.

Торможение развития науки происходит при засилье ортодоксов, представляющих начальников властвующей доктрины. Учащиеся и научные сотрудники в СССР, писавшие работы до 1991 года, помнят что начинать надо было обязательно с цитаты из эМ-ЭЛ классиков, подкрепляющих важность данного исследования. Не важно что марксизм был маргинальным течением в мировой науке и опровергнут еще при жизни основателей (работы Ойгена фон Бем-Баверка (1851-1914) были доступны на русском языке в дореволюционных публикациях, но сухой академический стиль разбора "Капитала" проигрывал в толпе на митинге работам Карла Маркса (1818-1883), который писал в упрощенной стилистике, доступной самому примитивному, необразованному мировосприятию), важно что надо было проштудировать книги эм-эл философии и ввернуть подходящую цитатку. У археологов была спасительная самодельная брошюрка, составленная (по слухам) великим эрудитом Л.С.Клейном (1927-2017) — он собрал цитаты из классиков, с точным указанием источника и номера страницы, распределив высказывания по разным археологическим эпохам, от эпохи первобытного камня австралопитеков до бронзового века, от раннего железного века и античности — до номадов и средневековья. Общеизвестно печальное влияние идеологии на генетику, историю, кибернетику. (Причина сочащейся ненавистью уничижительной фразы "кибернетика — продажная девка буржуазии" в том, что Норберт Виннер (1894-1964) доказал невозможность управления без обратной связи, а в сложных системах необходимо еще распределение и делегирование). Удивительно, что от ортодоксальной идеологии страдало и сельское хозяйство — у кого-то из классиков нашли фразу о том что почва — это просто набор минеральных веществ в грунте для питания растений. Почвоведение (наука о живой и меняющейся биоте), основанное геологом Василием Васильевичем Докучаевым (1846-1903) в XIX веке, затормозилось в развитии, химизация убила полезные микроорганизмы в земле, урожаи упали везде. Как параллельное следствие — стало невозможным появление гидропоники по причинам ортодоксального свойства.

Джонатан Рауш (р. 1960) делает обзор тоталитарного государства по Платону (429-347 годы до нашей эры), с диктатурой философов. Описывает ошибки Платона, которые при благих устремлениях приводят научное познание в тупик. Если люди — неумные и глупые, то из простого здравого смысла следует, что доверив неким людям (у Платона это сословие философов) монопольное установление дисциплины среди остальных людей в замкнутом пространстве, мы создаем идеальные условия для проявления всех перечисленных отвратительных качеств со стороны вечных управляющих — по отношению к управляемым.

Удивительно, как у утонченного циника и умнейшего скептика Сократа (470-399 годы до нашей эры) вырос такой дуболомный ученик Платон. Прорыв в идеологии Рауш связывает с Джоном Локком (1632-1704), который предложил идею о том что легитимность определяется не личностью, а постоянным согласием. Распространение методик этой концепции на научное познание привело к колоссальному росту знания и НТР. (открытые дискуссии, свободная печать, равенство всех участников разговора, невозможность единовластия). Жизнь это не статика, это процесс постоянных изменений из-за появления новых игроков на сцене. В этом концепция Локка равна идее эволюции в биологии, в этом схожесть явлений — нет ничего вечного и закостенелого, всё есть процесс, эволюция.

В конце концов либеральная наука не учит нас, как что-то делать. Она представляет собой способ организации общества и модель поведения. Защищать ее, апеллируя только к технологическому успеху — значит защищать лаборатории и полностью игнорировать социальную инфраструктуру, которая обеспечивает условия для их работы. Так или иначе, большая часть того, что производит современная интеллигенция, — это не технологии, а знания. Социология и экономика не помогут вылечить рак, да и предсказательная сила у них невелика — но они не меньше, чем физика и химия, заслуживают того, чтобы их защитили от любителей подкорректировать результаты исследований или подвести их под политическую конъюнктуру. Ньютон говорил, что стоит на плечах гигантов. Это так, но что еще более важно, наука позволяет каждому из нас стоять на плечах миллионов простых исследователей. В авторитарных системах есть свои штучные интеллектуальные гиганты. Чего в них нет, так это способности организовывать и использовать ресурсы массы средних мыслителей. В обстановке когда убивают не людей за идеи, а только сами идеи, развитие науки идет быстрее.

Слишком много законов об оскорблении чувств верующих, когда никаких приборов для измерения чувств не существует и доказать степень изменения состояния чувств невозможно. И где противоположные законы — о награждении за поднятие духа верующих?

Автор разбирает конкретные примеры травли ученых не по научным, а по политическим основаниям — кто-то кого-то оскорбил, использовал агрессивную лексику на лекции, и всё — университеты начинают принимать внутренние законы, регламентирующие дискуссии. Подтягиваются креационисты, требующие равноправия в преподавании теорий происхождения жизни, приходят афроамериканцы, требующие переписать историю таким образом, чтобы ученым и политикам, выходцам из Африки, отводилось столько же места как и выходцам из Европы. Появляются феминистки, требующие квот в научных журналах. Геи требуют запретить психологам исследовать своё сообщество. Джонатан Рауш недоумевает: квоты на представительство при научных публикациях делают преференции определенным группам, но не развивают собственно науку. Далее Рауш рассказывает сюжеты о судебных делах, когда обиженные и оскорбляющиеся сделали из этого себе карьеру: "По мере того как все больше людей начали понимать, что могут добиваться привилегий и одерживать моральные победы благодаря тому, что их оскорбляют, многие из них становились активистами". Проникновение этого принципа "меня обидели или моя группа была обижена в прошлом веке по цвету кожи или полу, следовательно моя точка зрения важнее" в научный мир приводит в конечном итоге к развалу собственно научной дискуссии — гипотезы, открытия, факты, идеи не привязаны к человеку, они самодостаточны, ценность их не прибавляется за счет личности открывателя или ученого. Релятивистский подход "у каждого своя правда" — неверный и ошибочный, а вариант когда каждый может заблуждаться (фаллибилизм) — правомочен и позволяет развиваться. Единственное на чем держится наука — это проверка каждым каждого в поле общественной критики. Книга написана в 1993 году.

Рассказ о ближайшем космическом будущем тоже особого впечатления не произвел. Ясно одно – взлелеянные мечты об относительно быстрой терраформации Луны, Марса, а также спутников газовых гигантов нужно отложить в сторону в силу очевидных (перечислять их сейчас не буду) причин. Вся «жизнь» на них будет возможна в виде даже не подкупольных сооружений, а оборудованных подземных бункеров. К тому же постоянное проживание на планетах с пониженной гравитацией может привести к значительному ослаблению мышечного тонуса, через какое-то время колонисты просто не смогут вернуться на Землю, перенести ее гравитационное давление.

Окрестности Земли в будущем будут интересны в виде ресурсной базы. Особо перспективны в этом отношении Луна (реголит), Марс (лед на полярных шапках) и астероиды (там вообще много чего есть, вся сложность только в том, как ископаемые извлечь).

Дальше – выход за пределы Солнечной системы. Регулярно смотрю научно-популярные видео (в т.ч. с участием автора книги), потому перечисленные способы передвижения вне нашей планетной системы не были для меня открытием. Из анализа плюсов и минусов каждого из них становится понятно (впрочем, Каку откровенно об этом пишет сам), что до конца нынешнего столетия ничего прорывного и практического в этом отношении предпринято не будет. Разве что интересная идея отправки нанокораблей выглядит не такой уж запредельной перспективой.

Подробно разбираются две связанные с длительными космическими вояжами темы. Космос огромен, а потому отправлять экипаж и двигаться все дальше на черепашьей скорости в консервной банке ракеты бессмысленно. Есть два выхода – поручить это дело роботам или радикально увеличить продолжительность жизни человека.

После периода всеобщего оптимизма 1960-х, связанного с успехами кибернетики, пришел трезвый расчет современности. Даже самый мощный нынешний компьютер – просто прокачанный калькулятор, который не может выйти за рамки программы, которую заложили в него создатели. Большие надежды связывают нынче с развитием нейронных сетей, программы, способной обучаться и распознавать образы. Такая сеть в перспективе будет способна к автономности, самостоятельному принятию решений.

Вторая проблема – человеческая жизнь. Тело человека изнашивается и к тому же не приспособлено для космических перелетов. Его можно модернизировать медицинскими, биологическими методами, а можно записать сознание на искусственный носитель. Кстати, Каку выдвигает собственную, я бы сказал, спорную концепцию сознания (вообще, попытки физиков зайти в область психологии или философии не всегда хорошо заканчиваются). Первый вариант будет временным выходом, в то время как второй дарит (почти) бессмертие. Так или иначе, природа человека не будет неизменной в будущем.

Далее – ищем братьев по разуму. Тут все сложно. Может оказаться, что мы уникальны и одиноки во Вселенной, а может быть амебы из рукава непримечательной галактики неинтересны суперразуму, живущему не один миллиард лет.

Дальше идём по шкале космических цивилизаций, предложенной Кардашёвым.

Цивилизация І типа – планетарная. Это когда разумные существа полностью потребляют энергию производимую в масштабах родной планеты. Эта цивилизация активно осваивает соседние планеты. По этой шкале мы сейчас цивилизация 0,7.

Цивилизация ІІ типа. Берём всю энергию центрального светила. Строим сферу Дайсона вокруг пояса Койпера, чтобы не терять драгоценный свет.

Цивилиация ІІІ типа. Берём всю энергию своей галактики. В виде излучения путешествуем без скафандров и звездолётов. Делаем дырки в пространстве.

Но вишенка оставлена в самом конце. Цивилизация может избежать коллапса своего светила и смерть планеты, но как она справится с концом времен, с тепловой смертью Вселенной? Может ли она убежать от неминуемой гибели в эпоху, когда даже чёрные дыры испаряться? Каку исполнен оптимизма в этом вопросе. Его прогнозы расплывчаты (уровень современных знаний не оставляет места для конкретики). Впрочем, в теории цивилизация ІV типа могла бы не только сотворить новую Вселенную в лабораторных условиях, но и перенестись туда…

Отдельно следует сказать о фантастических отсылках в книге. Автор отлично ориентируется в твёрдой нф, активно пересказывает сюжеты и цитирует отдельные произведения. Наибольшее внимание, очевидно, уделено концепции «Создателя звёзд» Олафа Стэплдона, что видно даже по названиям отдельных глав.

Итого. Неплохая научно-популярная обобщающая книга о будущем космического человечества. По условной шкале объективности находится где-то посредине между реализмом и умеренным оптимизмом. Рекомендую.

Основной посыл книги – сформировавшееся мнение о Гегеле, как о высокомерном профессоре, оправдывающем реакционное чиновничество и прусскую монархию, неверно. Причины, из-за которых сложился такой стереотип, очевидны – условия реставрации постнаполеоновского времени, когда философ не мог прямо высказывать свои мысли, если они радикально не совпадали с официальным консервативным дискурсом. Именно поэтому язык Гегеля очень труден для восприятия. Помню свой опыт прочтения украинского перевода «Феноменологии духа», в котором надо было пробираться по словесным дебрям, словно сквозь джунгли (усугубил восприятие изобретенный переводчиком специфический терминологический аппарат). Однако даже в такой форме то тут, то там всплывали узнаваемые выводы и умозаключения. Казалось, еще чуть-чуть и будет… Маркс!

Философская система Гегеля при самом пристальном изучении, по д'Онту, базируется на «реализме» с элементами материализма (!). Д'Онт указывает, что под конец жизни Гегель даже высказывает некоторые мысли в духе сен-симонизма (!!).

Меж тем профессор-интроверт, как узнаем со страниц книги, постоянно ходил прямо по лезвию бритвы – чуть ли не открыто симпатизировал Великой Французской революции, переводил труды революционеров, писал «под сукно» довльно радикальные по своему времени тексты, вступался за членов студенческих объединений – буршеншафтов и, несмотря на угрозу ареста, тайно посещал заключенных радикалов…

Отдельная тема в книге – роль масонских организаций в складывании мировоззрения Гегеля. Масонство просто бурлило оппозиционным духом, многие факты в биографии Философа указывают на его тесное общение в среде тайных организаций.

Немного разочаровало то, что в работе практически не присутствует тема Маркса. Хотя ради объективности следует сказать, что Маркс не был непосредственным учеником Гегеля, а принадлежал к позднейшему течению младогегельянцев, левому крылу гегельянства. Зато в книге рассказывается о многих учениках Философа, слушавших его лекции.

Рекомендую данную работу всем, кто интересуется историей философии и марксистской диалектикой. Книга далеко выходит за рамки обычного биографического исследования.