Хоррор, мистика и саспенс
 Данная рубрика представляет собой «уголок страшного» на сайте FantLab. В первую очередь рубрика ориентируется на соответствующие книги и фильмы, но в поле ее зрения будет попадать все мрачное искусство: живопись, комиксы, игры, музыка и т.д. Здесь планируются анонсы жанровых новинок, рецензии на мировые бестселлеры и произведения, которые известны лишь в узких кругах любителей ужасов. Вы сможете найти информацию об интересных проектах, конкурсах, новых именах и незаслуженно забытых авторах. Приглашаем к сотрудничеству: — писателей, работающих в данных направлениях; — издательства, выпускающие соответствующие книги и журналы; — рецензентов и авторов статей и материалов для нашей рубрики.
Обратите внимание на облако тегов: используйте выборку по соответствующему тегу. |
Модераторы рубрики: sham, senoid, С.Соболев Авторы рубрики: fox_mulder, Karnosaur123, Gorhur, kain_vega, volga, Тиань, senoid, Хельг, sham, Сноу, Кел-кор, MikeGel, vot_vot, Dr. Sammael, Колобок У, visionshock, NataBold, Игнир, Nexus, Cirujano, darklot, Burn_1982, maxkillstar, antilia, verydevilear, beskarss78, DeMorte, IaninaZ, Календула, Samedy, febeerovez, Vigo_san, Dr. X, Вертер де Гёте, Kuznetsov_V_A, Cerdj, bvelvet, Синяя мышь, Фотина Морозова, Pink.ME, danihnoff, lady-maika, Psevdofellini, ХельгиИнгварссон, il-pozhi-87, endermnarsky, Satalking, izubr_, Katon, Caspian, HateCore, klavir, seabird69, Roland23, tochinov, Heckel, 2_All, magister, Salladin, holodny_writer, Alex Provod, bit20, Phelan, georgkorg, Deliann, Death Mage, Антон П., stalkers, Ann Gry, maxvolotsky, Elvdo, Lunetta, С.Соболев, Гораль, mirkas64, imra, ivminin, oriddlebarker, radals, intuicia, domenges, Бедлам, MasterOfPuppets, magistr201, Rebus, alexlazer, neo smile, Viktor_Rodon, vrochek, Санскрит, Igor Geros, ZaverLast, Seidhe, sergeant, B.Rzayev, Mishel78, atgrin, Brain-o-flex, mif1959, монтажник 21, Porsankka666, Sabazios, Alex_Razor, Susan Sto Helit, PanTata, Korol.R, Нифонт, Rogal_Dorn, Yernar, Nero Caesar, Fenixbooks
| Статья написана 1 февраля 19:48 |
Мы издавна живём в логоцентричной культуре. (Как зафиксировал евангелист: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».) В прошлом веке это заметили, отрефлексировали, возмутились и попытались труба расшатать, так что теперь до кучи мы живём в условиях постмодернизма. Этим можно возмущаться, можно пытаться заменить «пост» на «постпост» или «мета», но в целом от этого никуда не денешься, такова структура момента. Постмодернизм, и баста, независимо от того, за вы, против или же испытываете смешанные чувства по данному поводу. Целое громадное философское направление, определяющее облик современности. Тем занятнее, что, когда речь заходит о «постмодернистской фантастике», на ум в первую очередь приходит что-нибудь юмористическое или как минимум пародийное. «Плоский мир», например, или какой-нибудь мэшап. Скрестили ежа с ужом, обмотали полученной колючей проволокой пару разломанных штампов — и вот мы уже вполне себе деконструкторы, и честь нам да хвала за наше дерзновение. Иначе поступает румынский сумрачный гений Флавиус Арделян. Он берёт чуть ли не все основные постулаты постмодерна — и брутально переносит из метафорической плоскости в буквальную, после чего выстраивает на этом фундаменте собственный Мир.
(И не’Мир. И все остальные, но это уже в какой-то мере спойлер.) В начале действительно было Слово — и у Слова была полисемия, отчего Исконные поссорились на тему герменевтики, разбежались в ужасе да померли, как Бог у Ницше и автор у Барта. А мир — это текст, его создают рассказчики историй. Но «текст» значит «плетение», и эта ткань может порваться, а в дыру пролезть всякое. Да ещё и начать рассказывать что-нибудь своё, шиворот-навыворот, с изнанки. Но полно, кто возьмётся судить, где тут изнанка? Правое, левое — оно всё вопрос точки зрения, меняется в зависимости от того, откуда смотришь и с какой колокольни вещаешь. Надёжный рассказчик? Не смешите. И кстати, почему вы думаете, что от рассказчика что-то зависит? Даже то самое Слово проговорило само себя; а уж истории — за ними так и вовсе глаз да глаз нужен, всякий мифоген так и норовит зажить собственной жизнью, захватить побольше умов, да ещё и мутировать в процессе. Здесь полным ходом идёт диссеминация идей — так что отнеситесь с пониманием к количеству семени, которое изливается по страницам: в чрево, в глотку или просто так, потому что кому-то руки занять было нечем. А также других жидкостей, ещё менее аппетитных. В конце концов, Слово стало плотью, а организация тела, в свою очередь, подарила нам базовые когнитивные метафоры, лежащие с самой основе языка, так что без бренного мяса никуда — соответственно, у Арделяна отыщется место раблезианской витальности и смрадной падали. Особенно смрадной падали. И не зажимайте нос, раздуйте ноздри пошире! В конце концов, разве вы ожидали чего-то иного от книги, прямо названной «Миазмы»?.. Опять-таки, с точки зрения постмодернизма, всякий текст есть кадавр, слепленный из останков предшественников. Новизна в том, чтобы подобрать сочетание поинтересней, и чтобы ароматы их разложения складывались неожиданно и изысканно. В букете «Миазмов», например, я различаю дыхание иного ветра с дальнего запада Земноморья и плесень с чердака Уолтера Гилмена. Очень бодрящая комбинация. Испарения со дна Ока Шахты (которое Иринова непотребно «перевела» как «Мой Глаз») тут, наверное, всё-таки мерещатся — «Что за чушь я сейчас прочитал?» было написано либо уже после, либо практически одновременно. И ничего не могу сказать про «Иные песни», но, поистине, что-то такое мог бы написать Яцек Дукай, уверовав в Гнилого Господа. Перед нами вообще крайне метафизически напряжённый текст. Вдумчивое чтение Арделяна требует постоянно возвращаться назад, сравнивать только что узнанное с уже прочитанным, но не обязательно усвоенным. Все три произведения цикла взаимно уточняют друг друга — и точно так же взаимно друг друга отрицают и запутывают. Возможность окончательного прочтения — это тоже не сюда: цикл открыт и ризоматичен. И как раз в этом, а не в потрохах, испражнениях и боди-хорроре, таится немалая часть жути произведения. В лакунах, в недосказанном, в неназванном и непонятном. Вот это что такое промелькнуло на фоне? А к чему это не получающее развития дежавю? О чём нам, чёрт возьми, позабыли рассказать?! Ведь рассказывание творит мир, и как мы уже знаем, где нет Мира, там находит место не’Мир. И это ещё в лучшем случае. «Скырба святого с красной верёвкой» — это житие, или, скорее, возможное житие. Вариация на тему одной из трёх жизней святого Тауша, с пометкой, что две других — для других историй. И пролегомена к «Трактату о сопротивлении материалов», которого русскому читателю пришлось изрядно полождать. Впрочем, его отсутствие не бросалось в глаза: как кажется, всё необходимое (включая две других жизни) уже есть в парном «Пузыре Мира и не’Мира», куда более прихотливом, сложном, мозаичном — и в целом самом разнузданном в цикле. Здесь автор позволяет разыграться воображению, здесь мы смело глядим за пределы Мира и видим сюрреалистическую обыденность тех дальних краёв. Фантазмы и миазмы раздувают пузырь во все стороны, он грозит вот-вот лопнуть… Но настоящее надувательство — это как раз «Трактат о сопротивлении материалов», который до нас наконец добрался. Судя по датам, хронологически он начал писаться первым — но во внутренней хронологии цикла решительно и однозначно стоит последним. Не верьте тем, кто говорит, будто это «самостоятельный роман» и/или «вбоквел». Как ясно уже по тому, что город называется не Мандрагора, а Альрауна, дело происходит уже заметно после «Пузыря». (Возможно, даже заметно после обрамления «Скырбы»…) Но это одна из немногих действительно ясных и недвусмысленных вещей, касающихся «Трактата». В целом же он представляет собою тонкое, весьма изощрённое метафикциональное издевательство. Книга превращает в достоинство свой главный недостаток — и делает это так ловко, что не сразу и заметишь; до меня самого дошло только через час после закрытия тома, и ушло ещё некоторое время, чтобы оценить все нюансы. Если вам покажется, что чего-то вам недорассказали — приостановитесь и подумайте ещё. Точно ли вы хотите знать ответ? Даже если его засунут в глотку вашему остывающему трупу?.. У каждой истории есть своя цена, напоминает нам автор, скелет Флавиус Голые Локти. И потом проносится снова, уже по страницам «Пузыря», увлекая в пучину безумия не только нас с вами, читателей, но и всю планету целиком (любопытствующих отсылаем к последней странице третьей части). А вот в «Трактате» Арделян не появляется — да и к чему? Ведь это и так книга о смерти автора. Более чем в одном смысле. «Миазмы» — это абсурдный, кислотный, тошнотворный, парадоксальный, изобретательный и очень смачно написанный путеводитель по постмодерну: не именам и датам, но концепциям и идеям. Форма здесь дивно гармонирует с содержанием, не вопреки, но благодаря вопиющим внутренним диссонансам того и другого. 13 из 10.
|
|
|
облако тэгов
