|
— Я тут убегал…
- Потом расскажешь. Давайте уже, залезайте!
Петрушкин сидел рядом с водительским сиденьем. Лимузин лихо объезжал любые препятствия, а водитель даже не смотрел на дорогу. Петрушкин так тоже делал. Иногда. Когда выпьет. Но то – в поле , на тракторе, которому – что осина, что береза, а это -здесь, посреди города на длинном и неуклюжем на вид лимузине. Прямо, чудеса какие-то. Да и водитель был не простой – самый настоящий дед мороз: красный колпак, длиннющая белая борода, румяные щеки. А глаза — добрые, добрые. Петрушкин не выдержал и рассказал про свои злоключения, хотя дедушка, вроде и не просил об этом. Правда, рассказ сбивчивый получился, так как Василий периодически пытался схватиться за руль, что бы оградить таинственный экипаж от надвигавшейся аварии.
Выслушав рассказ, дедушка поцокал языком.
-О-хо-хо! Ну, хорошо, что хоть одна осталась. А то бы и вовсе без нового года… — он весело улыбнулся и посмотрел на Петрушкина с хитрым прищуром.
-Как без Нового года? В смысле, без праздника что ли?
-В смысле, без года, — старик пошарил в кармане и достал часы на цепочке. Открыл крышку и протянул их Петрушкину.
-Видишь эту стрелку? Если ровно в полночь 31-го не выстрелить волшебной хлопушкой, она замрёт. Навсегда.
-Как это замрет? – Петрушкин готов был провалиться сквозь кресло, его уши горели от стыда, — и что тогда будет?
-А ничего не будет! И никого! О-хо-хо! – дед убрал часы в карман и нажал какую-то кнопку. Лимузин понесся так стремительно, что свет фонарей слился в сплошные полосы.
Они ехали всё быстрее и быстрее, не обращая внимания на другие автомобили, которых, впрочем, уже и видно не было. А затем лимузин взлетел, поднимаясь над городом.
-Ух-ты , красотища-то какая! – Петрушкин прилип к боковому стеклу, рассматривая ночной город с высоты птичьего полета, забыв на время про свои приключения. В самолетах он не летал ни разу, а потому было очень интересно, хоть и немного страшно. Город постепенно скрывался в дымке смога, и вскоре внизу были видны только плеяды огней. Некоторые огоньки поднимались над другими, обозначая высотки.
-Ну что, давай сюда хлопушку, — голос деда вернул Василия в реальность, и он почувствовал настоящий страх. Летит тут, черт-те на чём, неизвестно куда. А ему ведь домой надо, подарки родным привезти. А кроме Угги да кучки буржуйских Биг маков и не достал ничего. Ни планшета, ни мелкоскопа. Ещё и хлопушку последнюю отобрать хотят! Петрушкин достал её из кармана. Чуть теплая, словно уже готовая хлопнуть и выполнить его заветное желание, чудесная игрушка привычно легла в руку и зашептала Петрушкину: «Не отдавай, не отдавай…».
А дед уже тянулся к нему, улыбаясь.
-Не отдам! – неожиданно закричал Петрушкин, — Она моя! Моя … прелесть!
-Ты чо это, хоббит?! Одурел? О! Хо! Хо! — глаза деда изменились, Василию даже показалось, что в них сверкнули злые искорки. Нехороший взгляд!
И вообще, что этот Дед мороз постоянно хо-хо-кает ? И обзывается странно. Наши так не делают! Может он вообще американский шпиён – Санта — Клавус?
Дед, тем временем, уже ухватился за хлопушку и потянул её к себе. Петрушкин не отпускал, крепко держа свою «прелесть» за противоположный край.
Хлопушку тянули друг на друга, громко сопя. Старик аж покраснел от натуги, словно на этом… на армреслинге. Видел такое Петрушкин по телевизору. Да только старый дед для перетягиваний. Того и гляди, кони двинет. А вот Петрушкин давно такой удали не чувствовал! Силища — хоть отбавляй.
Победно улыбаясь, он сделал коронный рывок. Внезапно раздался сухой треск разрываемого картона, разноцветные кругляши конфетти посыпались, словно в замедленной съёмке.
-Нееет!!!! — закричал Василий.
- Упс! – сказал подозрительный Дед мороз, — ну всё, Петрушкин, допрыгался! Поздравляю! С Новым… тьфу. С БЕЗВРЕМЕНЬЕМ тебя, дуралей! С вечным Проклятием! О-хо-хо!
- А это твой подарок. — Дед протянул Петрушкину вторую половину рваной хлопушки, а Василий смотрел на неё и чувствовал, что сейчас заплачет в унисон с забытой в дебрях колдовского лимузина Снегурочкой.
|
цитировать
Я запутался, ещё перечитаю
