цитата — Поделитесь вашими соображениями. Почему я не должен поддерживать С-896?
Она моргнула.
— Вы только что сказали, что это жестоко и бессмысленно.
— Подай я вам хоть малейшую надежду — да. Впрочем, если у вас нет времени, я не буду настаивать. Но мне интересно.
— Праздное любопытство?
Он, казалось, выпрямился еще больше.
— Миссис Мартин, я принял решение добиться определенной цели. Это не означает, что мне безразлично, благая это цель или вредоносная.
Дороти на миг задумалась.
— Если я сумею убедить вас, вы меня не поблагодарите.
— Знаю. Я видел выражение вашего лица минуту назад и... Оно напомнило мне одну ночь, много лет назад. Ночь смерти матери. Если ваша скорбь столь же велика... Садитесь.
Она села.
— Скажите, что ужасного в том, что законы, охраняющие авторское право, будут изменены в соответствии с действительностью современной жизни? Обычно я стараюсь выслушать обе стороны перед тем, как принять пожертвование, — но тут дело казалось настолько простым...
— Сенатор, этот проект — кошмарное бедствие для всех творческих людей на Земле и за ее пределами.
— О каком бедствии вы говорите?
— О самой тяжелой психической травме в истории человечества.
Он обвел ее пристальным взглядом и снова нахмурился.
— В ваших материалах нет и намека на подобную возможность.
— Это бы только ускорило потрясение. Сейчас даже в нашей организации лишь горстка людей знает правду. Я делюсь с _вами_, потому что вы попросили и потому что убеждена, что наш разговор никто не записывает, кроме вас. Готова поспорить, что вы сотрете запись.
— Ну-ну, — с сомнением произнес сенатор. — Дайте-ка я устроюсь поудобнее. — Он опустил спинку кресла и потер затекшие ноги. Его глаза были закрыты. — Продолжайте.
— Вы знаете, сколько лет искусству, сенатор?
— Я полагаю, оно ровесник человека.
— Можно указать более конкретно; скажем, около пятнадцати с половиной тысяч лет. Таков возраст самого древнего произведения искусства, сохранившегося до наших дней, — наскальной живописи в пещере Ласко. Несомненно, эти же художники пели, танцевали и слагали былины, но песни, танцы и былины оставались только в памяти. Наверное, именно сказатели следующими научились сохранять свое искусство. Бесчисленные поколения пройдут с тех пор, прежде чем появится надежный способ нотной записи. И лишь в последние столетия нашли способы хоть как-то запечатлеть свое мастерство танцоры.
Появилась письменность. Человеческая память, хранившая события нескольких предыдущих поколений, стала регистрировать все. Но поддержание всеобъемлющей памяти требовало громадных усилий, а дикари, войны и стихийные бедствия легко уничтожали рукописные документы. Очевидным решением был печатный пресс — размножить такое количество экземпляров, чтобы хоть некоторые пережили любую катастрофу.
Но вместе с печатным прессом родилась новая идея. Искусство внезапно вышло на массовый рынок и стало приносить доход. Писатели решили, что право копировать их работу должно принадлежать им.
За последние сто пятьдесят лет произошли крупные качественные перемены в технике записи. Видео: фотография, кинематограф, ксерокс, голография. Звуковая: высококачественная многоканальная со звукоснимателями всяческих видов, вплоть до лазерных. Потом компьютеры — последнее слово в хранении информации. И каждый метод порождал новые формы искусства.
Существующее ныне авторское право остается неизменным с середины XX века. Оно охватывает пятидесятилетний период после смерти владельца авторских прав. Но население земного шара резко возросло с 1900-х годов так же, как и средняя продолжительность жизни. 120 лет — не предел в развитых странах. Вы, к примеру, значительно старше. Таким образом, естественно, С-896 продлит срок действия авторского права практически до бесконечности.
— Что же здесь плохого? — перебил сенатор. — Разве плоды труда человека уже не принадлежат ему, если он перестал дышать? Вы сами, миссис Мартин, будете обеспечены на всю жизнь, если законопроект утвердят. Решили на самом деле проститься с гением вашего покойного мужа? — Она невольно вздрогнула. — Простите за резкость, но я никак не могу понять вас.
— Сенатор, если я таким путем удержу плоды гения моего мужа, то покалечу свой народ. Неужели вы не видите, _что_ означает вечное авторское право? Это вечная расовая память! Законопроект одарит человечество слоновьей памятью — а вы когда-нибудь видели жизнерадостного слона?
Некоторое время сенатор молчал.
— И все же я не уверен, что понимаю проблему.
— Не расстраивайтесь, сэр. Она была на самом виду на протяжении, по крайней мере, восьмидесяти лет, и никто ее не замечал.
— Почему?
— Вероятно, некий врожденный порок математической интуиции, присущий большинству людей.
— То есть?
— Мы частенько путаем большие числа с бесконечностью. Тысячи лет мы смотрели на океан и твердили: "Вот куда можно вечно скидывать мусор и отходы". Мы смотрели на небо и радовались: "Оно впитает бесконечно много копоти". Нам _нравится_ идея бесконечности. Задача, содержащая бесконечность, легко разрешается. Как долго можно загрязнять и отравлять планету, безгранично большую? Чепуха: вечно! Прочь раздумья!
А в один прекрасный день нас становится так много, что планета уже не кажется безграничной. Что ж, отправимся дальше. Не правда ли, солнечная система таит неисчерпаемые возможности?.. Я думаю, вы один из достаточно дальнозорких людей, которые способны понять, что любые возможности _небезграничны_.
— Свяжите это со своей проблемой, — нервно сказал сенатор.
— Помните процесс восьмидесятилетней давности касательно песни Джорджа Харрисона "Мой славный господь"?
— Помню ли? Еще бы. Я сам вел дело. Моя фирма выиграла.
— Вы убедили суд, что мелодия Харрисона заимствована из песни "Он так мил", написанной за десять лет до того. Вскоре после этого Йоко Оно обвинили в краже темы "Ты мой ангел" у классической "Вопль восторга", появившейся на тридцать лет раньше. Агент Чака Берри судился с агентом Джона Леннона за "Пойдем вместе". В конце 80-х разразилась настоящая эпидемия плагиата; она свирепствует до сих пор.
Есть восемьдесят восемь клавиш. Сто семьдесят шесть, если ваше ухо различает четверть тона. Добавьте ритм, паузы разной длительности, ключи. Прикиньте максимальное количество нот в мелодии. Не могу представить себе возможное число мелодий — слишком много переменных. Знаю, это число очень велико.
_Но оно не бесконечно_.
С одной стороны, большое количество комбинаций восьмидесяти восьми нот не будет восприниматься как музыка. Возможно, около половины. Другие мелодии окажутся настолько похожими, что будут казаться идентичными: изменением трех нот "Лунной" сонаты ничего нового не создашь.
На свете пятнадцать миллиардов людей, сенатор; больше, чем жило во все время. Благодаря нашей технике 54 процента населения прикладывают свои силы исключительно в области искусства. Синтезатор так дешев и открывает такие возможности, что большинстве из них пробует сочинять. А вы представляете, каково писать музыку в наши дни, сенатор?
— Я знаком с некоторыми композиторами.
— Работающими до сих пор?
— Ну... трое работают.
— Как часто им удается создать что-то новое?
— Пожалуй, в среднем раз в пять лет, — после некоторого раздумья произнес сенатор. — Никогда, собственно, не обращал на это внимания, но...
— Вам известно, что две из каждых пяти заявок в Отдел музыки отклоняют после первой же сравнительной проверки на компьютере?
Лицо сенатора перестало выражать искреннее удивление больше века назад; тем не менее Дороти почувствовала, что он поражен.
— Нет.
— А откуда вам знать? Кто станет говорить об этом? Однако это факт. Как факт и то, что хотя количество композиторов возрастает, число заявок резко падает. Сейчас музыку пишет больше людей, чем когда-либо, но их производительность смехотворна. Кто самый популярный композитор современности?
— Э... полагаю, Вахандра.
— Верно.
Он работает свыше пятидесяти лет. Если начать играть все его произведения подряд, их хватит на двенадцать часов. Вагнер написал шестьдесят часов музыки. "Битлз" — в сущности, два композитора, — меньше чем за десять лет создали двенадцать часов музыки. Почему же мастера прошлого были плодовитее? _Да потому, что существовало больше ненайденных приятных сочетаний нот_.
— О боже, — прошептал сенатор.
— Теперь давайте снова вернемся к семидесятым. Один писатель по имени Ван Вогт обвинил создателей популярного фильма "Пришелец" в плагиате из написанного на сорок лет раньше рассказа. Еще двое писателей — Бен Бова и Харлан Эллисон — возбудили дело против телекомпании, якобы укравшей их идею для сериала. Все трое выиграли и получили компенсацию.
Это определило — правовой принцип авторского права ориентируется не на _идею_, а на _расположение слов_. Число комбинаций слов конечно, но число идей — гораздо меньше. Разумеется, их можно поведать бесчисленными путями; "Вестсайдская история", например, — блестящая переработка "Ромео и Джульетты". Но не забывайте также, что в этом конечном числе возможных историй — определенное количество плохих историй.
Что касается видов искусства, воспринимаемых зрением... Некий испытуемый в лабораторных условиях проявил способность точно различать восемьдесят один оттенок цветов. Я думаю, что это предел. Существует какой-то максимальный объем поглощаемой глазом информации, и значительная доля обязательно будет эквивалентом шума...
— Но... но... — сенатор имел репутацию человека, не колеблющегося ни при каких обстоятельствах. — Но придут перемены... новые открытия, новые горизонты, новые социальные отношения; искусство отражает...
— Не так быстро, как растет число самих людей искусства. Вы слышали про великий раскол в литературе начала XX века? "Старая гвардия" в основном отказалась от Романа Идей и обратила свое внимание на Роман Характера. Они обсосали эту косточку досуха и все еще толкутся на месте. Но в то же время маленькая группа писателей, горящих желанием писать _новые_ рассказы, томящихся по _новым_ темам, открыла жанр научной фантастики. Они черпали идеи из будущего. Ах, беспредельное будущее!.. Вот уже много лет, как в фантастике не появлялось по-настоящему оригинальной идеи. Существует предел "осмысленно невозможному"; и мы быстро достигаем его.
— Появляются новые формы искусства, — заметил сенатор.
— Люди с незапамятных времен пытались создавать новые формы искусства, сэр. Какие из них прижились?
— Мы _научимся_ любить их! Черт побери, да у нас не будет другого выхода!
— Что ж, на какой-то срок это поможет. За последние два века появилось больше нового, чем за предшествующее тысячелетие, — симфония запахов, осязательная скульптура, подвижная скульптура, невесомобалет. Свежие богатые области, и они рождают горы новых авторских прав. Горы конечного размера. Окончательный приговор таков: _мы имеем лишь пять чувств_.
Но я боюсь не этого, сенатор. Крах наступит задолго до того, как исчерпает себя искусство самовыражения. Веками нас тешила иллюзия, будто мы _создаем_. Ничего подобного — мы открываем. Неотрывно вплетенные в ткань реальности, существуют комбинации музыкальных тонов, которые воспринимаются центральной нервной системой человека как приятные. Тысячелетиями мы открываем таящиеся во вселенной комбинации, убеждая себя, что это творчество. Творить — подразумевает бесконечные возможности, открывать — конечные... Человеку не легко будет смириться с мыслью, что он открыватель, а не творец.
Она замолчала и сидела так, резко выпрямившись, почему-то ощущая боль в ногах. Потом закрыла глаза и продолжила:
— В сорокалетнюю годовщину нашей свадьбы муж посвятил мне песню. Это была любовь, воплощенная в музыку, только наша — уникальная, интимная. В жизни не слышала такой прекрасной мелодии. Мой муж был на вершине счастья. Из последних десяти произведений пять он сжег сам как вторичные, а остальные отклонило Бюро патентов. Но эта музыка была особенной... Он говорил, что его вдохновила моя любовь. На следующий день он оформил заявку и узнал, что созданная им песня была популярным шлягером в дни его младенчества и предлагалась заново четырнадцать раз с момента первоначальной регистрации. Через неделю он сжег все нотные записи и покончил с собой.
Наступило молчание.
— "Ars longa, vita brevis". Тысячи лет мы успокаивались этой мудростью. Но искусство не бесконечно. Однажды мы _исчерпаем_ его — если не научимся использовать вторично, как другие природные богатства. — Ее голос набрал силу. — Сенатор, этот законопроект нельзя принимать. Я буду бороться с вами! Срок действия авторских прав не должен превышать пятидесяти лет, после чего заявку необходимо стирать из памяти компьютера. Нам нужна селективная добровольная амнезия, чтобы Открыватели Искусства блаженно продолжали работать. Надо помнить факты, а сны... — Она поежилась. — Сны должны на рассвете забываться. Иначе в один прекрасный день мы не сможем заснуть. Человечество делало это тысячи лет — забывало и открывало вновь. Однажды бесконечному числу обезьян просто не _останется_ писать ничего другого, кроме полного собрания сочинений Шекспира. И пусть лучше эти обезьяны ничего не поймут, когда это случится.
Дороти закончила; наступила полная тишина. Ни тиканье часов, ни малейший шорох не нарушали ее.
Сенатор пошевелился в кресле и медленно проговорил:
— Нет ничего нового под луной. Пятьдесят лет я не слышал свежего анекдота... Я провалю законопроект С-896. Более того, — продолжал он. — Я никому не объясню причины своего поступка. С того дня начнется конец моей карьеры, которую я не собирался бросать. Вы убедили меня в необходимости этого. Я одновременно и рад, и... — его лицо исказилось болью, — отчаянно сожалею, что вы объяснили мне причины.
— Я тоже, — едва слышно сказала она.
примерно так
цитировать
