|
Первая глава Забытого мира.
Замечания по именам собственным принимаются.
Глава I
Пришелец со звёзд
Карлин была единственным из четырёх сотен пассажиров «Ларкума», кто ненавидел звездолёт и всё, что было с ним связано.
Ему осточертел и корабль, и все, кто был на борту. Сборище балаболящих идиотов! В сотый раз с тех пор, как покинул Канопус, он сказал себе, что был полным дураком, позволив психотерапевту уговорить его на это безумное путешествие.
Блондинка с Алтая-Четыре профланировала по палубе и одарила Лэрда Карлина ослепительной улыбкой, практиковавшейся молодыми туристками на высоком, темноволосом, суровом молодом человеке.
— О, мистер Карлин, только что сообщили, что мы всего в восьми часах от Солнца. Ночью мы будем на Земле! Разве это не захватывающе?
— И что же в этом такого захватывающего? — спросил Карлин с кислым видом.
Девица растерялась.
— Ну как же! Это же Земля! Всё, что мы учили в школе, все эти давние истории, как люди вышли оттуда в космос двадцать веков назад. Или даже на сотню лет раньше?
Она продолжала трещать, вспоминая школьные штампы.
— Только представьте, вот все мы на этом корабле прибыли с разных планет разных созвездий, но когда-то давным-давно все наши предки жили на одном маленьком шарике — Земле. И в этом мире до сих пор всё точно такое же, как тогда! Разве это не чудесно?
Карлин не видел в этом ровно ничего чудесного, о чём и заявил с явной усталостью в голосе.
Блондинка вспыхнула:
— А на кой чёрт ты тогда летишь на Землю?
И действительно, на кой? Почему, чёрт возьми, он сейчас не на своём привычном месте с другой стороны галактики, контролируя запуск новой межзвёздной линии на Алгол-Шесть, или проводя отпуск в Сан-Сити с Нилой?
Нила — как он скучал по ней, по её яркому, ехидному юмору, её холодной красоте, её острому уму. Что он делал здесь с кучкой безмозглых туристов, добросовестно ищущих очарование в старом, забытом мире?
Вся эта часть галактики была застойным, еле живым регионом. За Вегой не было и десятка солнц со сколько-нибудь значимыми мирами. И старый «Ларкум», второсортный звездолёт (не разгонять свыше восьмидесяти световых!), упорно и монотонно полз среди них.
Чума на голову того психотерапевта! Зачем он его вообще слушал? Самодовольный, розовый, улыбающийся арктурианец щурился подобно хорошо воспитанному котёнку, рассказывая Карлину, в чём его проблема.
— Звёздная болезнь? — Карлин взорвался. — Что ещё за «Звёздная болезнь»? Да я десяток раз мотался на Алгол за последний квартал.
Психотерапевт кивнул.
— Точно так. И это было ровно в десять раз больше, чем нужно. Вы перетрудились, мистер Карлин.
Прежде чем Карлин успел возразить, врач раскрыл папку на столе:
— Вот ваше досье. Родились на Альдебаране-Четыре тридцать лет назад. В двадцать два года окончили Университет Канопуса по специальности космического инженера. С тех пор работали над созданием космопортов для межзвёздных линий между Ригелем, Шараком, Тибором, Алголом и другими.
Психотерапевт серьёзно взглянул на Лэрда.
— Дело в том, что за последние восемь лет вы проводили пятьдесят процентов своего времени на космических кораблях. Средний показатель вырос до семидесяти процентов с тех пор, как вы взялись за создание новой линии на Алголе. Слишком много времени в космосе для человека. Неудивительно, что вы страдаете от звёздной болезни.
— Чёрт возьми, да не страдаю я от звёздной болезни! — возмутился Карлин. — Что ты за психотерапевт такой? Я пришёл, чтобы ты вылечил абсолютно типичный синдром хронической усталости, а ты втираешь мне какую-то дичь!
Арктурианец умудрённо покачал головой.
— Ваше дело казалось простым только на первый взгляд, мистер Карлин. Но обследование под гипнозом показало глубину вашей проблемы. Хотите послушать запись?
Карлин захотел. Н-да, это было весьма не здорово. Не здорово слышать, как освобождённое подсознание вопит о лютой ненависти к космосу, звёздным кораблям и всему такому прочему.
— Вот видите? — мягко спросил арктурианец. — Это копилось в вас годами.
Карлин был раздавлен. Он знавал людей, заболевших звёздной болезнью и вынужденных бросить работу и даже отказаться от космических полётов. А он-то ещё их высмеивал, считая слабаками.
Психиатры могли считать совершенно нормальным для человека накапливать подсознательное отвращение к космосу вследствие перегрузок на работе, но брутальные инженеры из группы Карлина были уверены, что человек, страдающий звёздной болезнью, в девяти случаях из десяти просто сачок. А теперь таким сачком оказался сам Лэрд.
— Вы должны взять отпуск и какое-то время держаться подальше от космоса, — объявил арктурианский врач.
У Карлина заныло сердце.
— Но ведь тогда весь мой проект линии на Алголе-Шесть уйдёт молодому Брюверу!
Хотя, решил он через мгновение, всё не так уж плохо. Сидя в головном офисе своей компании здесь, на Канопусе-Два, он сможет руководить проектом. А ещё у него будет больше времени для Нилы.
Но этот вариант психотерапевта решительно не устроил.
— Нет, мистер Карлин. Всё зашло слишком далеко. Ваше подсознание скрутилось таким узлом, что развязать его будет весьма непросто. — Он на мгновение заколебался, будто зная, какую реакцию вызовут дальнейшие слова. — На самом деле, есть только один способ привести вас в норму. Это привыкание к Земле.
— Привыкание к Земле? — Карлин растерялся. — Это лечение имеет отношение к той старой планете на другой стороне галактики?
Арктурианец кивнул.
— Да, речь о нашей прародине, о Земле. Вся наша раса вышла оттуда две тысячи лет назад. И куда вы отправитесь, пожалуй, на целый год.
У Карлина перехватило дыхание от этого сообщения, сказанного спокойным тоном.
— Я отправлюсь на Землю на год? Да вы с ума сошли? Зачем мне туда?
— Потому как, — убедительно проговорил врач, — если вы этого не сделаете, то, боюсь, вы не протянете даже шести месяцев на своих звёздных стройках.
— Но почему бы не отдохнуть прямо здесь, на Канопусе-Два? — возмутился Карлин. — Зачем отправлять меня на эту затхлую, забытую старую планету, где сейчас нет ничего, кроме пары замшелых памятников?
— Как понимаю, на Земле вы никогда не были? — задумчиво спросил психотерапевт.
Лэрд отмахнулся от вопроса
— Я не интересуюсь древней историей. Та часть галактики — редкостное захолустье.
— Верно, — согласился арктурианец. — Я, как бы, в курсе. Но какой бы старой, маленькой и забытой не была Земля в наши дни, она по-прежнему важна.
— Для историков, — отрезал Карлин. — Для людей, которые обожаться рыться в песках веков.
Арктурианец кивнул и пожал плечами.
— И для психотерапевтов, — тихо сказал он. — Большинство людей в наши дни не понимают кое-что. Они не понимают, что мы, все мы, в некотором смысле всё ещё настоящие земляне. — Он поднял руку, предвосхищая возражения. — О, я знаю, что никто так о себе не думает! С тех пор, как первые земляне отправились на соседние планеты, а затем и к звёздам, с тех пор, как наша цивилизация распространилась по большей части галактики, сотни поколений из нас родились на разных звёздных мирах от Ригеля до Фомальгаута. Но, за исключением местных особенностей, генотип человечества не изменился с тех пор, когда наши предки ещё не покинули Землю и Солнце.
Всё потому, что мы перестраивали звёздные миры под себя, вместо того, чтобы приспосабливаться к ним. Мы меняли атмосферу и гравитацию везде, где бы мы ни оказались. Таким образом, мы сохранили одну расу, один генотип. Но этот геном всё ещё считает своей нормой ту старую плоскую Землю.
— И это объясняет, почему я должен бросить свою работу и целый год жить в музее? — Лэрд продолжал возмущаться.
— Да, вполне, — ответил врач. — Теперь мы раса звёздных путешественников. Но наш разум с трудом выдерживает это межзвёздное напряжение. Чуть переусердствуйте и вы почувствуете отвращение, у вас начнётся звёздная болезнь. А единственное лекарство от неё — это отдых в нормальных условиях. И для нас, потомков землян, эти условия — только на Земле.
Карлин уже готов был сорваться.
И тут психотерапевт его сразил.
— Я передал психозапись на вашу межзвёздную линию. Вы отстранены от работы до полного исцеления.
И в результате всего этого, с горечью думал Лэрд Карлин, он сидит на прогулочной палубе «Ларкума», пока старая посудина скрипит, пыхтит и тащится сквозь пространство к жёлтой искорке Солнца.
— Год! — бессильно злился он. — Год в этой дыре! Да лучше бы я сдох.
Психотерапевт, правда, рассчитывал на меньший срок. Некоторые случаи звёздной болезни быстро излечивались на Земле. Но и несколько месяцев казались Карлину вечностью.
Пассажиры «Ларкума» столпились у прозрачной стены палубы. В поле зрения появилась Земля. И все эти люди — мужчины и женщины, бронзовые от сияния Канопуса, покрасневшие от пустынного ветра миров Ригеля, побледневшие от туманов планет Альтаира — все наблюдали с напряжённым и нетерпеливым ожиданием.
Карлин устало подошёл к стене палубы и встал вместе со всеми. Солнце впереди было маленьким и ничем не примечательным жёлтым кружком. Его сияние не впечатляло глаза, видавшие Антарес и Альтаир.
А вращавшиеся вокруг планеты были такими маленькими, что Карлин с трудом мог их разглядеть. Он вспомнил полузабытые имена из древней истории — Сатурн, Юпитер, Марс. А вон та маленькая серо-зелёная точка, должно быть, Земля.
— Разве она не прекрасна? — восторженно залепетала полная женщина рядом с Лэрдом. — Какая миленькая!
Весьма молодой человек с Мицара-Семь с гордостью делился своими познаниями:
— А за ней — Луна, её спутник.
— Спутник почти такой же большая, как сама планета! — воскликнул кто-то, смеясь.
Карлин решил, что болтовня слишком действует на нервы, и отправился дальше по палубе. В мрачном молчании он смотрел как «Ларкум» стремительно, почти беззвучно приближался к маленькой планете.
Серо-зелёный, скрытый облаками шар, вращающийся вокруг второсортного солнца — для Карлина это выглядело как конец Вселенной. И ему, возможно, придётся провести здесь год! Его настроение продолжило падение.
— Говорят, здесь можно купить прелестные сувениры, — донёсся голос одного из туристов.
Карлин скривился. Он был бы рад оказаться даже на Земле, лишь бы подальше от этой кучки болтающих идиотов.
Он догадывался, что его раздражение было чрезмерным, необоснованным. Видимо, звёздная болезнь давала о себе знать. Но понимание не придавало терпения.
— Посадка через десять минут, — загремело по кораблю. — Включаем компенсаторы.
Тусклое свечение гравитационного компенсатора, защищавшего всё на корабле от посадочных перегрузок, замерцало вокруг, подобно осязаемому туману. Генераторы двигательных волн загудели тоном ниже.
Окутанные амортизирующем полем, пассажиры не чувствовали дискомфорта, пока «Ларкум» быстро снижался над маленькой планетой. Обшивка корабля заскрипела, соприкоснувшись с земной атмосферой. Корабль пробил облачный пояс.
— Да это ж Нью-Йорк! — нетерпеливо воскликнул кто-то. — Старейший человеческий город в галактике!
|
цитировать
