|
А вот и новый рассказ. И пусть он вышел не такой смешной как предыдущий("Баллада о жидком мозге") всё же надеюсь имеет право существовать и даже больше того — имеет право Вам понравиться.
В оковах сна
Человек в белом халате грустным взглядом смотрел на сына, чьё лицо не выражало ничего кроме скуки.
— Пойми, сынок, я хотел чтоб ты понял, что врач — это очень ответственная и нужная профессия, — он вздохнул, — но, видимо, не преуспел в этом.
— Да что ты папа! Было классно, — сказал сын. Он был слишком мал для сарказма, так что это было просто враньё. Он шмыгнул носом и погрузился в мысли об уровнях, которые он мог бы пройти, если бы папа не организовал эту идиотскую аматорскую экскурсию по больнице и он остался бы сегодня дома.
Доктор вздохнул снова — он уже не рад был своей идее показать мальчику, который не пошёл в школу из-за насморка, место своей работы. Рассчитывая, что сыну будет здесь очень интересно, он не взял во внимание один очень важный фактор: телевизор, где его сын каждый день смотрел сериалы про бравых и непоколебимых медиков, на протяжении 127 серий неизменно спасающих взводы больных от чумы, холеры, рака костей и туберкулёза, а также всевозможных 25-ти-сложных генетических недугов, которые встречаются в мире реже, чем марка 1888 года выпуска, на которой изображение самолёта перевёрнуто.
Пресыщенный телевизионными зрелищами, сын ожидал увидеть что-то похожее и в настоящей больнице. А что же он увидел? Усталых, вовсе не всесильных, жалующихся на начальство, докторов, лишенных в отличие от своих воплощений на экране всякой харизмы, лечащих день ото дня сварливых маразматичных дедков и бабок от гемороя и радикулита и прыщавых старшеклассников от аллергии на пыльцу.
— Нет, будь со мной честен! Я же вижу — тебе до чёртиков скучно, — сын, не став отрицать очевидное, отвёл глаза, — В любом случае, конец близок. Вот, — он показал рукой на дверь, — самый последний отдел больницы. Он появился у нас совсем недавно и я почти не знаю, чем он собственно занимается. Ходят слухи, какими-то паронормальными болезнями. Может, хоть это тебя заинтересует.
«Паранормальные болезни, — хмыкнул про себя сын, — Да кто ж в такое поверит? Мог бы придумать что-нибудь лучше.» Взгляд третьеклассника остановился на двери таинственного отделения, на которую показывала папина рука, и неожиданно для самого себя он почувствовал интерес.
На первый взгляд, это была самая обычная белая дверь в ещё более обычной белой стене, но в каком-то смысле именно этим она и притягивала внимание. Над дверями других отделов больницы непременно висела табличка с названием, этот же был — анонимный, овеянный тайной, загадочный.
Врач подошёл к двери, нажал на ручку и потянул на себя, и они с сыном вошли в коридор. Тот встретил их тишиной и полутьмой. В коридоре было полно дверей, но только за одной из них был включен свет. Если прислушаться, можно было разобрать доносившиеся из неё негромкие звуки.
Неожиданно из тьмы коридора лишь кое-где озарённой слабым светом ламп появился и зашагал по направлению к светлой двери полный бородатый человек в очках и белом халате. Его внезапное появление на мгновение ошарашило посетителей, но добрый вид успокоил.
-Кого я вижу? — всплеснул руками он, -Гости! Проходите, пожалуйста.
И распахнув дверь, он протолкнул посетителей и зашёл следом.
***
Устремив взгляд в небо, он упёрся спиной в могучий ствол дерева Тум-тум, не в силах идти дальше. И не мог продолжать путь он вовсе не потому, что его сморила усталость. Дело было совсем в другом.
Нежась в приятной тени дерева, чья крона скрывала губительно палящее солнце, он смотрел на летящих по лесу кругом насекомых, слышал переливы диких птиц, чувствовал дуновение лёгкого ветерка и думал: «Было ли всё это?» Эта странная мысль, ноющая и зудящая как зубная боль, как проклятущий надоедливый комар с самого начала — с того самого момента, когда его разбудил гном, то отходя на второй и третий планы, то вновь приближаясь, на этот раз так сильно атаковала его, что он не мог идти. Он смотрел на стоящие повсюду деревья — большущие вековые деревья, слушал трель птицы Юб-юб, блаженствовал, лелеемый прохладой, сокрытой в тени, и не мог отделаться от чувства, что всё это нереально. Где-то глубоко внутри он был полон уныния, скуки и усталости, где-то глубоко он совершенно не воспринимал всё что с ним происходило, ибо всё это уже было много раз и в то же время не было ни разу — в том смысле, что всё это не имело ничего общего с тем, что называют реальностью. Вот так, безмерно усталый, разуверенный в своих силах и целях, он сидел на корточках возле дерева-великана, смотря вверх, не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой.
Но утки не дремали, утки были начеку! И вот уже полчища диких котов и рысей стремительно приближались к нему. Его вернул к реальности упавший в нескольких метрах от него улей, брошенный боевым медведем. Краем глаза он уловил движение, опустил взгляд и увидев улей, ужаснулся. Он встрепенулся и нелепые мысли бесследно исчезли, спасовав перед смертельной опасностью. Вскочив, он спрятался за деревом, в то время как пчёлы начали вылетать наружу. Быстренько стравив их летающим микрокодилам, он выхватил меч из ножен и закричал, что есть мочи «Смерть заливу бобров!» — так, что комары, парящие вокруг него в страхе разлетелись.
Крик был услышан, вызов был принят. И на поляну один за другим поскакали озверелые от злости свиноглоты и принялись атаковать его, а вдалеке уже маячило подкрепление в виде Тварей из Тьмы и злого демона, воплощенного в трехметровом чудовище в костюме самурая.
Вдруг случилось непредвиденное: катапульта викингов откуда ни возьмись пробила насквозь дыру в его грудной клетке — он остановился, и облизнул с пальца кровь — она оказалась по вкусу точь в точь как соус чили. Следующий удар разбил черепную коробку и оттуда во все стороны полетели, извиваясь в воздухе, спагетти всех форм и размеров.
Зрение отказало ему: вдруг всё вокруг начало принимать странные непонятные очертание. Он будто попал в камеру смеха — только вместо искривлённого изображения себя, он видел искривлённым всё вокруг. Набежало затемнение, вещи начали приобретать странные, фантастические формы и цвета. Слух отказал следом — вместо былого разнообразия звуков — сплошной монотонный гул. Он почувствовал себя вырваным из мира и кружащимся где-то далеко в космосе. В глазах у него потемнело и дальше он ничего не помнил.
Но всё это прошло. Он лежал у себя на кровати и спал. Было уже утро, сон был неглубокий, и какой-то раздражитель побудил его проснуться. Открыв глаза он увидел, что его трясёт грубая ручонка, принадлежащая бородачу ростом метр с кепкой.
— Пётр, отдал транслятор! — басом пропищал гном.
***
Палату накрыла тишина. Мальчик зачаровано смотрел на пациента, наблюдая, как его грудная клетка медленно вздымается и опускается, а нос с той же частотой вдыхает и выдыхает воздух. Он лежал спокойно, не крутился и не вертелся в постели. Можно было подумать, будто ему хорошо покоится в этом вечном сне, если бы не стоны, вырывающиеся из его рта время от времени и скривившееся лицо, полное невыносимой, нестерпимой тоски.
Мальчик думал, как, должно быть, скучно вот так вот спать, без малейшей возможности проснуться. Он вспомнил, что в некоторых мультфильмах, когда действие становилось слишком ужасающим и непонятным, герои просыпались в холодном поту. «А этот, — подумал мальчик, — тоже хочет так же, но не может, а вместо этого заново проваливается в тот же самый кошмар.» Будто в подтверждение этих мыслей, человек в постели еле слышно застонал.
-Так вы говорите, что он всё спит и спит, и никак не может проснуться? — нарушил тишину отец, — Согласитесь, случай очень странный.
-Да, конечно, — ответил бородатый врач в очках, — но именно для таких случаев и существует наше отделение. Сейчас, буквально через несколько минут, мы предпримем ещё одну попытку вырвать больного из оков сна, но если честно, никто серьёзно не верит в её успех.
-Что ж, не будем вам мешать, — сказал отец, и они с сыном вышли в коридор.
-Сталкивался ли с таким доктор Хаус? — иронично спросил отец сына.
-Нет, папа, — был ответ.
И они оба подумали: день прошёл не зря.
Дверь в палату распахнулась и они узрели красное обрадованное лицо доктора с перекосившимися от волнения очками.
-Вышло! Представляете, вышло!
Этих скупых слов оказалось достаточно, чтобы и отец и сын вскочили на ноги и перегоняя друг друга понеслись в палату.
Увиденное не позволяло сомневаться: глаза пациента были открыты, а вместо размеренного дыхания носом — быстрое ртом, как будто он в буквальном смысле выскочил из сна. Пациент поднял голову, потом присел на кровати, опустив ноги на пол. Рядом с проснувшимся с глупыми улыбками стояли двое помощников доктора. Трое же — мальчик, его папа и сам доктор — спешно приближались к постели вставшего.
-Даже не знаю, — вне себя от радости, говорил бородатый врач, — сам он проснулся или благодаря нашим усилиям. Вроде бы на первых порах ничего не выходило, а потом он как возьмёт и откроет глаза.
Вставший с любопытством рассматривал вошедших. Его взгляд долго блуждал по их лицам, пока не остановился на очкастой физиономии. Он преданно посмотрел в сокрытые за линзами глаза и хрипло спросил:
-Это вы... спасли меня?
Доктор, радостно пялящийся на проснувшегося пациента, оставил вопрос без внимания.
-Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он.
-Отлично, -уверенно ответил пациент, — Вот только несколько непривычно, — он усмехнулся, — Верите ли, но с непривычки мне кажется, что это всё ещё сон.
Стоящие вокруг него широко заулыбались.
Ему было так приятно смотреть на эти полные радости лица, на этих прекрасных людей, которые, вероятно, потратили столько усилий, чтобы вырвать его из лап ненависного сна, что он расплакался. От этого лица стоящих рядом людей расплылись, и он вытер слёзы...
...но всё окружающее его расплылось ещё больше. Им овладела паника. Уши застил монотонный гул, в глазах потемнело и дальше он ничего не помнил...
Но всё это прошло. И вот опять врач-терапевт и его 10-летний сынишка весь день бродили по закоулкам больницы, заходили во все отделы. Отец хотел познакомить сына со своей работой, заинтересовать его ей, но долгая экскурсия белыми коридорами не вызывала у мальчугана ничего, кроме скуки...
|
цитировать
), сбил темп рассказа. Может быть стоило "растянуть" его сон на весь рассказ? То есть, я имею ввиду — перемежать описание того, что происходит в "реальном мире" (опять же, назовем это так
), со сном "пациента". Мне кажется, что таким образом можно было бы добиться эффекта смешения двух миров. И тогда в конце, совсем было бы невозможно различить, где сон, а где явь. Может быть я плохо объяснил, но я старался
(это ведь так зовут того, у кого на аве обезьяна, я не ошибся?)
)
