Знавал в своей жизни одну чрезвычайно опытную девственницу. Знавал, в смысле -- был знаком (тема такая, что слова следует подбирать тщательно, иначе поймут превратно). Дева сия ловила неизъяснимый кайф, обламывая распалённых парней. Активно с ними заигрывала, всячески подчёркивая свою доступность, не ленилась уединиться (но так, чтобы свидетели были поблизости), но едва партнёр позволял себе "рук нескромные касанья", она принималась вопить, вырываться, вцеплялась в физиономию, била в пах и, вообще, всячески защищала свою невинность. Дело было в комсомольско-молодёжном отряде, сезон длился три месяца, так что времени для наблюдений было предостаточно. Когда я первый раз примчался на Танечкины вопли, несчастный ухожёр, поведший девушку в кусты, был растоптан физически и морально. А сама девушка, рыдая в голос твердила: "Он такое хотел сделать! Вы не представляете, он ТАКОЕ хотел!.." Почему же, -- ответил я, -- вполне представляю. -- Ничего особенного он не хотел. Он парень молодой, неженатый, да и ты не старуха, всё при себе, вот он и хотел. Это я старпер, жена, ребёнок, скоро второй будет, вот мне и неинтересно, но его я вполне понимаю... Облом-с... Мне, кстати, в ту пору было 27 лет, а ей то ли 21, то ли 22. Девочке такой облом показался обидным, и она начала формальную охоту за мной. Во время вечерних посиделок на колени ко мне садилась, подставляла декольте под жаркие взоры. На поле вызывалась работать в паре. Я лотки нивелирую, а она тут же рядышком, в купальничке ходит, травкой откосы засевает (остальная бригада в сторонке, но в зоне слышимости, камни собирает). -- Ой! -- не удержалась Танечка на склоне и съехала вниз, прямиком в мои объятия. А я (сволочь), этак по-волжски, с ударением на О: Ты лифчик-то поправь, а то сиськи видать..." После этого визжать и звать на помощь как-то глупо. Вечер. До ужина ещё час. В лагере музыка, танцы, разговоры. Танечка с байковым одеяльцем под мышкой: "Тут так шумно, у меня болит голова. Я пойду в поле, полежу. Если засну, ты меня разбуди, когда к ужину звать будут. Минут через сорок отправляюсь будить. Но не один. Попросил меня сопровождать кого-то из девчонок. Сыскали в травке Танечку. Та старательно спит. Я присел на корточки, коснулся плеча. Танечка с диким визгом вскакивает и видит, что нас двое. Облом-с... ну не сволочь ли я?
Лет через пятнадцать я случайно встретил Танечку в библиотеке (!). Я бы её не заметил, узнала меня она. Постояли, поговорили, повспоминали молодость. Танечка по-прежнему была девственницей, и по-прежнему мелькали в глазах хищные искорки. Но была уже там некая усталость, безнадёга. Не девушка была, а вполне созревшая старая дева.
Написал всё это и подумал: а ведь сейчас ей уже за пятьдесят. И в жизни, наверняка, сплошной облом.
|