| автор |
сообщение |
PetrOFF 
миротворец
|
 12 декабря 2011 г. 17:56 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
пер. с фр. И. Мельниковой под ред. М. Томашевской.
Аннотация: Исторический роман французского писателя американского происхождения написан от лица протагониста – офицера СС Максимилиана Ауэ, одного из рядовых исполнителей нацистской программы «окончательного решения еврейского вопроса». Действие романа происходит на Восточном фронте (Украина, Крым, Северный Кавказ, Сталинград), в Польше, Германии и Франции. Роман был написан автором от руки в съемной квартире на Чистых Прудах. В 2006 роман получил Гонкуровскую Премию и премию Французской Академии и стал европейским бестселлером.
Критика:
Реакция международной критики.Лев Данилкин. Лучший переводной роман 2011 года, без вариантов.Галина Юзефович. С точки зрения мирового зла.Виктор Топоров. Не читайте!Анна Наринская. По ту сторону зла.Сергей Зенкин. Джонатан Литтелл как русский писатель.Александра Лешневская. «Казнить нельзя помиловать».Жорж Нива. Эринии Литтелла — судьи или судимые?Андрей Левкин. Вытесняя телевизор.Майя Кучерская. Тяжелый Бестселлер.Лев Данилкин. Путешествие эсэсовца-интеллектуала на край ночи.Наталия Бабинцева. Полнейшая иллюминация.Лиза Новикова. Литературная граната за того фашиста.Кирилл Решетников. Чёрное на коричневом.Даниил Топоров. Апостроф.Захар Прилепин. Таких книг классика еще не знала.Александр Чанцев. Танки в кружевах.Влад Толстов. «Благоволительницы», Джонатан Литтелл."Российская Газета" о "Благоволительницах".Дмитрий Трунченков. Оправдание фашиста.Григорий Дашевский. Опыт неприятеля.Вячеслав Курицын. Ближе, чем вена на шее.Евгения Риц. От противного.Константин Скоркин. Месяц в Дахау.
---
Большой отрывок из романа на сайте OpenSpace.Ru.
---
Интервью. Джонатан Литтелл: «Следует вытаскивать на свет дурные вещи в истории народа и затем преодолевать их».
---
Осенью 2019 года стало широко известно, что роман издавался в искажённой и сокращённой версии.
«Они напечатали не мою книгу»: интервью с Джонатаном Литтеллом. Автор «Благоволительниц» о тяжелой судьбе своего романа в России.
Мы для него совпали с путинским контекстом. Литтеллгейт: ответ главного редактора издательства Ad Marginem Александра Иванова. |
–––
(не)полностью продуманные поступки |
|
|
|
lena_m 
миротворец
|
|
Kniga
миродержец
|
|
23 декабря 2011 г. 21:45 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Грешник Перед написанием этот роман следовало бы процедить.
и т.д.
Спасибо за отзыв. Я нутром чувствовал, что это мне интересно не будет. Сижу радуюсь, что не повелся ни на европейскую, ни на российскую раскрутку.
А подскажите, на Ваш взгляд, вот это все там действительно очевидно вычитывается или опять допереинтерпретировались:
цитата Kniga Говорят, что это попытка пререосмысления насилия и антисемитизма/холокоста с точки зрения не современной, но антично-греческой. Говорят, что все это очень хорошо написано (структурно — отсылки к греческим трагедиям), толково и серьезно. Говорят, что нацисты снова обаятельны и приятны (как в 17 мгновениях весны) и, что книга очень хороша. Слависты находят там массу отсылок к русской лит-ре (но они их везде находят), классики находят там залежи намеков на античную трагедию — все радуются.
? |
|
|
badger
миротворец
|
|
23 декабря 2011 г. 21:50 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Грешник Там ведь далеко не вся душеведческая часть — клоунада.
А я и не говорю что это клоунада. Я говорю что эта часть книги мало сочетается с другой, документальной. И мне непонятно для чего было перемещать эти мыслеформы в данные декорации. Дельных размышлений там приличное количество, но их нужно вылавливать, выжимать, просушивать... Тогда конфетка получается. А пока пустомногословие напрягает.
Но по тексту вы явно дальше меня ушли — я книгу только вчера получил, и до финала еще объем приличный. Дочитаю — тогда можно будет и поконкретнее обсудить. |
–––
"В нашей стране фундаментальную науку скоро запретят за оскорбление чувств верующих" © Башорг
|
|
|
Грешник
магистр
|
|
23 декабря 2011 г. 21:56 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Kniga
цитата А подскажите, на Ваш взгляд, вот это все там действительно очевидно вычитывается или опять допереинтерпретировались:
Всё это вычитывается очевидно, на уровне прямых цитат разной степени узнаваемости.
Например дерьмототчивые сны — дословно взятые у Фромма — узнают многие. Расстройство кишечника, которое с ними гармонирует, и которым страдает Ауэ на первых же страницах — это уже менее очевидная отсылка к аналогичным неврозам Генриха Гиммлера, хотя и беседы рейхсфюрера с его лечащим врачом на русском издавались свободно.
Инцестуальная связь Ауэ с сестрой — явная реминисценция с "Адой". Проблема в том, что начав такие переклички важно выдержать тон, обращаясь со словом на уровне того произведения к которому адресуешь читателя. Набоков был писатель гениальный, а Литтел, увы, нет.
Никакого "переосмысления" там нет, конечно, и в помине.
Рассказчик никакой не нацистский зверь с книжкой Платона в руках, а умеренный конформист, который без энтузиазма расстреливает евреев, потому что так делают все. Потому что сверху идут указивки. А потом, он, с ленцой, холодно осмысливает содеянное. Это вполне реалистично, большинство исполнителей Холокоста были именно таковы — но какой в этом интеллектуальный вызов? Банальность зла, все дела. "Так же ново, как фамилия Попова" (с)
Вот вывести литературный аналог Рейнхарда Гейдриха столь же умного и куда более целеустремлённого палача, но не безвольно-шестерёночного, а идейного, который убивает не потому что так карта легла, а потому что у него действительно другая система ценностей, в которой царит античный рок и Идеальное Государство строить надо — это было бы куда оригинальней.
Но на это у Литтела пороху не хватает.
Такую дозу скандальности публика может и срыгнуть.
Продажи не сделаешь.
badger
цитата Я говорю что эта часть книги мало сочетается с другой, документальной. И мне непонятно для чего было перемещать эти мыслеформы в данные декорации.
Потому что Литтел продукт определённой интеллектуальной среды, с узнаваемыми родимыми пятнами. Эти пятна и оттиснуты на его творчестве. Он мыслит в рамках фрейдистского мифа и реальность Второй Мировой втискивает в эти миражи. Надо сказать, что делает он это вовсе не так убого, как многие до него (кто сегодня может читать основополагающие труды Вильгельма Райха без здорового смеха?) — просто само мироосмысление через фрейдизм уже на зубах скрипит.
— Куда ты меня, Петрович, посылаешь? В жопу? Это у тебя, братуха, анальная фиксация. Сходи-ка до доктора Зигмунда. А чекушку тут оставь, невротик ты комплексованный. Настоящему Мужику пригодится.
Это та специфическая оптика, которая любой объект рассмотрения превращает в пародию.
|
–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд. |
|
|
baroni
миротворец
|
|
23 декабря 2011 г. 22:33 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Грешник Он мыслит в рамках фрейдистского мифа и реальность Второй Мировой втискивает в эти миражи.
"Благоволительницы" — произведение, основанное на эсхиловской "Орестейе". Всякие "Ады" там постольку поскольку. Так что все инцестуальные мотивы идут именно из античной Греции, а никак не от Фрейда с Фроммом. Равно как и гомосексуальная ориентация Ауэ — не случайно в романе акцентируется его "грекофилия".
Литтелл умный и очень провокативный писатель. И, конечно, никакого "мироосмысления через Фрейда" у него нет. Ирония, вернее, даже сарказм по отношению к фрейдистским и постфрейдистским мифам, к попыткам осмыслить аспекты Второй мировой через Фрейда — это как раз присутствует в романе.
И еще. попробуйте ответить на вопрос: являются ли художественно оправданными а) инцестуальная связь Ауэ с сестрой б) его гомосексуальность.
В первом случае — ответ очевиден. Во втором — у меня самого пока нет ответа на этот вопрос.
цитата Грешник Идеальное Государство строить надо — это было бы куда оригинальней.
Удивительно, что Вы эту линию не считали. Или просто не дочитали? |
–––
Литература есть празднословие... Почти вся... Исключений убийственно мало. В.В. Розанов |
|
|
Грешник
магистр
|
|
23 декабря 2011 г. 22:49 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
baroni
цитата Так что все инцестуальные мотивы идут именно из античной Греции, а никак не от Фрейда с Фроммом
У Фромма их и нет.
Зато у него есть копрофилическая образность, все эти забитые сортиры, как символ измученной души. Собственно, их и придумал именно Фромм, а не Фрейд. Литтел цитирует его дословно, неоднократно, с точностью буквалиста.
цитата Всякие "Ады" там постольку поскольку
Я заметил.
И я очень не люблю отсылок постольку-поскольку.
Что до греческих мотивов и платоновского "Пира", с помощью которого Ауэ клеет симпатичных мальчиков (и более тонких отсылок, вроде сценки из "Государства", которая подразумевается в начале, когда Ауэ видит тела расстрелянных в тюремной крепости)
Я читал весь корпус текстов Платона, включая апокрифы. Причём не слишком давно. И мне не кажется такой уж ювелирной работой попытка скомпановать в одном эпизоде диалог "Пир" и гомосексуализм героев. Ведь "Пир" не столько о гомосексуализме, сколько о более сложных вещах — о вчувствовании себя в другого человека, о попытке разделить себя с ним, о духовном симбиозе, которому плотская любовь может и не сопутствовать вообще, и даже повредить ему.
Литтел выхолащивает сложносоставную метафизику афинского мыслителя до трения слизистых оболочек. Это очень примитивно.
цитата Ирония, вернее, даже сарказм по отношению к фрейдистским и постфрейдистским мифам, к попыткам осмыслить аспекты Второй мировой через Фрейда — это как раз присутствует в романе.
Видимо это ирония такая тонкая, что я её не заметил.
Одни и те же образы, бесконечные сны копрофилического характера варьируются от эпизода к эпизоду, из главы в главу. И без насмешки — какая там ирония? Герой ими тяготится, они взламывают изнутри его голову и душу.
цитата Удивительно, что Вы эту линию не считали. Или просто не дочитали?
Может быть. Я, как писал выше, остановился на середине романа, эпизоды в санатории после Сталинграда.
|
–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд. |
|
|
baroni
миротворец
|
|
23 декабря 2011 г. 22:52 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Кстати, отвлекаясь от "Благоволительниц". В наступающем году «Ад Маргинем» выпускает документальную книгу о кадыровской Чечне («Чечня, год третий»), которая, по слухам, скандализирует общество не меньше, чем «Благоволительницы».
|
–––
Литература есть празднословие... Почти вся... Исключений убийственно мало. В.В. Розанов |
|
|
baroni
миротворец
|
|
23 декабря 2011 г. 23:00 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Грешник это ирония такая тонкая, что я её не заметил.
Там еще и пародия на сартровский экзистенциализм наличествует.Но она уже просто бросается в глаза... |
–––
Литература есть празднословие... Почти вся... Исключений убийственно мало. В.В. Розанов |
|
|
baroni
миротворец
|
|
23 декабря 2011 г. 23:16 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата lena_m то в Питере книгопродавцы баяли де мол появится только в январе 12-го..
Уж не знаю, какие книгопродавцы вам "баяли"...
Санкт-Петербург, книжный магазин "Все свободны",наб.р. Мойки, 28, второй двор, 556 руб. |
–––
Литература есть празднословие... Почти вся... Исключений убийственно мало. В.В. Розанов |
|
|
lena_m
миротворец
|
|
PetrOFF
миротворец
|
|
glazier
авторитет
|
|
PetrOFF
миротворец
|
|
Libanius
авторитет
|
|
10 января 2012 г. 15:18 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
цитата Грешник
Вот вывести литературный аналог Рейнхарда Гейдриха столь же умного и куда более целеустремлённого палача, но не безвольно-шестерёночного, а идейного, который убивает не потому что так карта легла, а потому что у него действительно другая система ценностей, в которой царит античный рок и Идеальное Государство строить надо — это было бы куда оригинальней.
меня не покидала точно такая же мысль на протяжении чтения Благоволительниц, хотя если найдется писатель который осмелится на подобное, он может забыть о дальнейшей литературной карьере, т.к. он будет тут же низведен в разряд маригиналов и ультраправых радикалов |
–––
я вам не хрен моржовый, я Моцарта читал! |
|
|
Libanius
авторитет
|
|
10 января 2012 г. 16:33 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
У меня роман оставил двоякое впечатление — это безусловно сильная претензия на качественную прозу, множество аллюзий, размышлений (хотя и довольно банальных в целом), мрачной иронии и мастерски написанных отдельных сцен, связанных тягучим цементом второстепенного, лишнего текста. Эти отдельные сцены подобны комнатам в большом пустом доме, чтобы добраться до них надо пройти сквозь холодные и однообразные коридоры, увешанные бесчисленными табличками с именами офицеров и должностных лиц СС, а также более-менее известных фактов, надерганных из документальных архивов 2-й мировой. Апофеозом романа на мой взгляд являются сталинградские сцены, наверное уже только ради них стоит читать Благоволительниц, сразу после Сталинграда роман провисает, и уже ближе к финалу становится все больше и больше похожим на фантасмагорию, на фугу звучащую в воздушной тревоге над горящим Берлином, на сон перемешанный с явью. Глава "Напев" слишком избыточна, нарочито провокативна, хотя именно она становится некоей поворотной точкой романа, заканчивающегося, к сожалению, пшиком, хлопком вместо оглушительного взрыва...
Этическая проблема "добра" и "зла" в романе нарочито размыта, ни автор ни его герои не дают этических оценок происходящему, перенося все что происходило в 40-х в контекст греческой трагедии, где главной движущей силой является рок, неумолимый, безжалостный словно стихия, он довлеет и над теми кто стал его жертвой и над теми кто стал его инструментом, исполнив с нотного листа судьбы "Todesfuge". Подобный прием использовал Лоуренс Норфолк в романе "В обличье вепря", прослеживая аллюзию с греческим мифом и событиями времен 2-й мировой, но мне кажется что Литтелл пошел несколько дальше, перенося в контекст эллинского мифа, проблематику не только судьбы, добра и зла, но и кантианский моарльный императив как таковой.
В общем подводя итоги — роман весьма неплох, прочитать дабы составить сосбственное мнение его все-таки стоит (несмотря на ряд слабых мест), хотя пожалуй это не та книга, которую можно было бы назвать жемчужиной мировой литературы.
|
–––
я вам не хрен моржовый, я Моцарта читал! |
|
|
Грешник
магистр
|
|
11 января 2012 г. 11:10 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
Libanius
цитата меня не покидала точно такая же мысль на протяжении чтения Благоволительниц, хотя если найдется писатель который осмелится на подобное, он может забыть о дальнейшей литературной карьере, т.к. он будет тут же низведен в разряд маригиналов и ультраправых радикалов
Я не думаю.
Как этакая "пощёчина общественному вкусу" такой герой был бы, конечно, эффектней и провокативней — но лишь немного провокативней, чем литтеловский палач-конформист Ауэ.
У нас же был чудесный фильм Александра Рогожкина "Чекист", где во всей зловещей красоте изображён именно искренний, идейный жрец-палач-строитель и рыцарь Революции, который в итоге распинает на её алтаре сам себя. И реакции были вполне адекватны. Кто симпатизировал этим историческим персонажам (как я) оценил этот портрет по достоинству, кто всю жизнь считал их нелюдью — тоже оценили. И никакого остракизма этот фильм не вызвал.
На Западе, в силу культурных табу, сделать такое это будет сложней — но не настолько, чтобы погубить литературную карьеру и обречь себя на удел культорного мизерабля. Речь ведь идёт всего лишь о психологической достоверности, а не о какой-то апологетике.
Иное дело, что этот экспиремент был бы куда более сложным художественно, в плане психологического вживания, аутопсии души.
Ведь Ауэ, в романе, человек умный — но не сложный. Он интеллектуализирует расправы, задним числом придумывает себе оправдания — но всё это вяло, вполсилы, нехотя. Тут нет никакой дьявольщины, никакого демонизма и монструозности — просто рабочая лошадка, шестерня с мыслишками.
С другой стороны, Литтел этого и хотел. Изобразить из своего героя не столько вершителя, сколько заложника судьбы.
Это тоже задача достойная, но если уж герой такая безвольная марионетка надчеловеческих сил — то и не стоит усматривать в его портретировании какой-то вызов.
Ну легла так его карта, что другие от его рук в землю легли.
Что тут такого, кроме масштаба бойни, где он принял участие?
Я всматривался в лица,
на лицах был испуг.
...А что не я убийца –
случайность, милый друг.
Если же смотреть, как в романе анатомируются мировоззрения противоположные общепринятому-западному (а на это Литтел и претендует, большей частью неоправданно), то по-настоящему интересным в романе будет не главный герой, а второстепенный — комиссар Правдин, которого допрашивает Ауэ. (кстати, сколько можно давать персонажам топорно-говорящие фамилии? устарело век назад)
Вот тут есть на что полюбоваться.
А по итогам — полностью согласен.
цитата это безусловно сильная претензия на качественную прозу, множество аллюзий, размышлений (хотя и довольно банальных в целом), мрачной иронии и мастерски написанных отдельных сцен, связанных тягучим цементом второстепенного, лишнего текста. Эти отдельные сцены подобны комнатам в большом пустом доме, чтобы добраться до них надо пройти сквозь холодные и однообразные коридоры, увешанные бесчисленными табличками с именами офицеров и должностных лиц СС, а также более-менее известных фактов, надерганных из документальных архивов 2-й мировой
|
–––
Каждый день в своей точёной ванне умирает раненый Марат.
С каждым днём верней и постоянней Жанны Д Арк поднятый к небу взгляд. |
|
|
PetrOFF
миротворец
|
|
20 марта 2012 г. 17:06 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
|
Начал читать. Пока прочитал 201 страницу. Впечатляет, пробирает. Ауэ скорее вызывает симпатию.
---
Добавил ещё 12 рецензий. В т.ч. Прилепина и Чанцева.
|
–––
(не)полностью продуманные поступки |
|
|
visionshock
миротворец
|
|
heleknar
миротворец
|
|
8 октября 2019 г. 16:15 [нажмите здесь чтобы увидеть текст поста]
|
«Они напечатали не мою книгу»: интервью с Джонатаном Литтеллом
Автор «Благоволительниц» о тяжелой судьбе своего романа в России
В этом году в Ad Marginem вышло переиздание романа Джонатана Литтелла «Благоволительницы». Повторному выходу романа сопутствовал скандал: выяснилось, что при первом переводе на русский язык были изъяты многие фрагменты рукописи — от отдельных предложений до целых абзацев. В новое издание они возвращены по настоянию автора. Владимир Раевский поговорил с Джонатаном Литтеллом о судьбе русского перевода его самой успешной книги.
— Почему купюры вернулись в роман только десять лет спустя после выхода книги?
Ответ довольно простой: потому что я вообще не знал о них до недавнего времени. Давайте я расскажу все по порядку. Накануне публикации «Благоволительниц» в России я много общался с издателями, особенно с Александром Ивановым [главный редактор издательства Ad Marginem], к которому я всегда относился очень хорошо и с большим уважением. Процесс перевода, которым занималась Ирина Мельникова, был довольно длительным. Когда он был завершен, Саша Иванов сказал, что хотел бы, чтоб перевод Мельниковой был отредактирован кем-то немного более опытным. Таким человеком оказалась Мария Томашевская из «Иностранной литературы». С этим у меня не было никаких проблем. Это обычная практика в некоторых странах. Не во Франции, но, скажем, в Германии — да, обычно есть редактор перевода. Ну, я сказал, что все в порядке, и книгу издали. Конечно, я знаю русский, но читаю не очень бегло, поэтому я просмотрел несколько страниц, поглядел на начало, но перевод, разумеется, не читал. Иванов уверил меня, что все в порядке, переведено очень литературно и очень по-русски. Я ему доверился.
А дальше — это был 2016 год — мою книгу перевели на латышский. Мой латвийский переводчик, его зовут Денс Диминш — блестящий полиглот. Он говорит на, не знаю, восьми, девяти, может, десяти языках. И когда он переводил книгу на латышский, то, конечно, работал с французским оригиналом, но также смотрел на английский, немецкий и русский переводы для сравнения и чтобы найти решения, к которым прибегали другие переводчики. После нескольких месяцев работы он написал мне: «Джонатан, а ты знаешь, сколько фрагментов у тебя пропало из русского перевода?» Я сказал: «Понятия не имею», — очень расстроился и попросил его прислать подробности. Через какое-то время Денс прислал мне экселевский файл с отчетом об исследовании первых двух глав и всего вырезанного из них. Где-то это было одно предложение, где-то — целые абзацы, а порой и больше.
Тут я просто выпал. Я взял оба издания, прошелся по таблице и понял, что из романа действительно выпали целые фрагменты. Первым делом я написал Александру Иванову, и он ответил, что никаких купюр там нет. Я отправил таблицу от Денса и написал, что все купюры зафиксированы мной лично. Так он был вынужден признать, что сокращения действительно есть. А потом его реакция была совершенно не такой, как нужно: он отмалчивался и отказывался серьезно об этом говорить. Я так и не получил внятного объяснения, но стало ясно, что редактор перевода Мария Томашевская действительно внесла в текст романа сокращения. Насколько я понимаю, Александр Иванов даже не был в курсе, он не читает по-французски. Но американское издание уже вышло, и он мог сравнить при желании. Но не сделал этого — и ладно, но, когда уже все выяснилось, он даже отказался признать проблему. Последнее, что он сказал мне при нашем прямом контакте: «Перевод подвергся серьезной редактуре и стал читаться как классический русский роман (типа «Войны и мира»).
— Как это?
Общая мысль была такова, что жаловаться мне не стоит, потому что перевод с ее купюрами был настолько хорош, что книга стала в России известной. Я ответил, что мне не важно, известен я в России или нет, это же просто не моя книга. Они напечатали что угодно, но не мою книгу, ее текст отцензурирован. На что мне ответили: это не цензура — это улучшение. Дальше мы начали ругаться, и я понял, что мне необходимо дистанцироваться и вести дальнейшие переговоры через агента. Вскоре закончился наш контракт. И они прислали предложение его продлить. Так у меня появилась возможность заставить их сделать новую редакцию со всеми возвращенными фрагментами. К этому времени доверие, разумеется, было окончательно подорвано. Переговоры шли плохо. Создание новой редакции заняло год, потому что у Денса было много других дел. Ему я доверяю — хоть он и не носитель языка, но вырос в СССР, а также он самый квалифицированный профессионал из всех, что я знаю. Во всяком случае никому из Ad Marginem я это не доверю. В общем, все это заняло около трех лет.
— Откуда вы знаете, что купюры были сделаны Марией Томашевской, а не изначальным переводчиком Ириной Мельниковой?
Именно это утверждает Иванов: купюрами занималась именно Мария.
— Вы с ней когда-нибудь встречались лично?
Однажды, в самом начале всего процесса. Большой отрывок из книги был опубликован в «Иностранной литературе» прежде, чем вышел роман. Я пошел к ним в офис с Сашей Ивановым и тогда встретился с ней. Вот и всё.
— А о переводе вы с ней говорили?
Нет. Мы говорили о процессе редактирования, но деталей я не помню. В целом это было о том, что она намеревалась улучшить язык, сделать его более литературным.
— Насколько мне известно, в книге около 600 вырезанных фрагментов разной крупности. Объединяет ли их что-либо?
Если сложить все воедино, получится около 20 страниц. Купюры — от нескольких слов до, максимально, полутора страниц. Сексуальные сцены, но даже не секс, а рефлексии [героя книги] Макса [Ауэ] на тему пола, природы мужского и женского, которые звучат довольно двусмысленно. Мне кажется, именно двусмысленность смутила ее. Но не только. Например, в «сталинградской» главе я описываю, как Максу становится хуже и хуже, а его видения становятся все страннее и страннее. Но в романе видения и реальность описываются одинаково. И для читателя, и для Макса не вполне ясно, что происходит в действительности, а что — в его воображении. Это сделано мной совершенно намеренно. Так вот, многие из этих галлюцинаций вырезаны из книги. Особенно важно, что вырезана одна — где Макс видит своего друга Томаса, раненного в живот. Тот поднимается, перевязывает себя, смеется и идет вперед. Не знаю, вероятно, госпожа Томашевская начинала работать в брежневские времена. Тогда, при Брежневе, наверняка было совершенно нормальным сокращать авторский текст просто потому, что никаких прав у автора не было. Но для меня удивительно, что в XXI веке такое высококлассное издательство, как Ad Marginem, по сути, одобряет и защищает эту практику. Меня это ужасно разочаровало.
— А как они защищают эту практику?
Этого я не понял. Мне кажется, что сам ответ на вопрос лежит в природе авторства. Хорошая книга, плохая книга, — это моя книга. У меня нет проблем с редактурой: когда я работал со своим редактором во Франции, мне предлагались изменения, купюры, переделки, правки, и это совершенно нормально, совместный способ улучшить книгу. Но не могу себе представить, что кто-либо в «Галлимаре» за спиной автора (не важно, франко- или иноязычного) решил сократить книгу, не сообщая ему об этом. Мало того что это запрещено контрактом, есть еще и этический, моральный аспект.
— Перед вами кто-то извинился?
Нет, никто. Со мной только ссорились. Было бы самым простым написать: «Боже, Джонатан, как чудовищно получилось, мы просим прощения. Давайте сделаем новую редакцию как можно скорее». Но так мне не написали. И только защищали Томашевскую.
— После выхода книги Мария Томашевская говорила в интервью радио «Свобода»: «Если бы я была редактором не перевода, а редактором текста, то я роман бы очень сильно сократила. Там огромное количество повторов».
Пожалуйста, думать можно что угодно — особенно, если вы литературный критик. Но не резать чужой текст без разрешения.
— Сейчас ваша книга выходит с возвращенными в текст отрывками, так?
В этот раз Денс вычитал гранки и подтвердил, что все изъятое возвращено на место. Россия — очень близкая моему сердцу страна, и перевод «Благоволительниц» на русский для меня исключительно важен. Мне очень обидно за людей, которые читали порезанную версию в течение десяти лет.
https://gorky.media/context/oni-napechata...
|
–––
Say, we should form our own book club. With black jack! And hookers! In fact, forget the books.
© Bender Bending Rodríguez |
|
|
PetrOFF
миротворец
|
|
цитировать