(ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: т.к. произведение связано с определенными политическими идеями, присутствия некоторого уровня политоты неизбежно. Заранее прошу прощение)

Благодаря обильному количеству неожиданно свалившегося свободного времени после не самой удачной вечеринки, отсутствием утром работы и статье лаборанта FixedGrin'а, решил потратить лишние часы на прочтение романа Дональда Уэстлейка "Anarchaos". Не могу сказать, что это было неправильным решением, но от романа я ожидал если и не чего-то большего, то уж точно чего-то иного.

Да, я поставил "Анархаосу" низкую оценку. Только "шесть баллов". По разным причинам, и одна из них — тускловатый сюжет книги. И самое интересное, что вроде бы и объем произведения невелик, и событий в нем хватает, чтобы устранить возможную воду и держать внимание читателя. Но нет — мое внимание устранилось где-то ближе к середине книжки. И детективная часть сюжета не особо хватала, тем более что главная загадка осталась нерешенной (хотя это было сделано как раз в целях сюжета и концовки).

Но основная причина такой не самой высокой оценки — отталкивающий образ анархического общества, да и сама позиция автора, Уэстлейка, по поводу возможности и последствий построения подобного общества (да, конечно, это авторское право — сомневаться в подобной возможности, но а мое право с этим поспорить и поставить оценку книге). Для начала, чтобы понять, о чем речь, поясню реалии будущего из "Анархаоса".

Уполномоченный Союз (возможно, грубо, но переведу так название тамошней организации) заправляет колонизаторской деятельностью в открываемых и заселяемых людьми мирами, открывая туда доступ свободной (хотя, наверное, точнее будет "свободной") галактической торговле и межзвездным корпорациям. Но и их полномочия не безграничны. Например, в политику внутреннюю, в устройство политической системы колониальных планет им вмешиваться трудно. Для возможного вмешательства существует лишь специальное ограничение, воспрещающее колонистам выбирать себе политическую систему/идеологию/структуру, возникшую и возникающую после Исхода Человечества. Так что именно поэтому воспрепятствовать выбору жителей планеты под светом красного гиганта под названием Ад в пользу анархо-синдикализма у Союза не вышло. Так и появился мир без правительства, законов и всяких стен из морали и социальных норм под именем Анархаос. Правда, по мнению Дональда, прожить свой век в светлом анархическом будущем сможет лишь первое поколение колонистов — энтузиасты, вышедшие из под гнета государственной машины, отдающие все на благо общему делу. Следующее же поколение должно утерять величественность принципов, описанных Бакуниным, Кропоткиным и сотоварищами, разленивиться и начать убивать друг друга. Вот и видим мы на страницах романа Уэстлейка не анархические свободу, равенство и братство вместе с высокими гуманистическими идеями, а инопланетный Дикий Запад с работорговлей, бандитами, бесчеловечными и жестокими местными, разорившимися синдикатами и профсоюзами, которые скупили межзвездные крупные капиталисты. Ну и еще вернувшуюся денежную систему, пусть и не из местной валюты, а общей колониальной. Вот и остался от сути Анархаоса один хаос, да и то под стопой галактического капитала и надколониального правительства.

Описанный получившийся вариант анархического общества хуже что почти идеального анархо-коммунизма Ле Гуин из "Обделенных", что пародии на анархизм, именуемой анархо-капитализмом, из романа Роберта Ибатуллина "Роза и червь" (имею в виду анархополис Зеленый Мост). И в уэстлейковский анархизм мне не позволяют поверить не только мои взгляды, но и отсутствие некоторой достоверности в описанном. Не могу я принять за достоверное то, что идеалисты, отправившиеся ради воплощения в жизни своих идей в мир крайне суровых природных условий (даже похлеще будет, чем в Анарресе из уже названной книги Ле Гуин "Обделенные"), кровью и потом его отстроившие на пустом месте не подумают о том, как правильно воспитать следующее поколение. Так, чтобы истинный, светлый и свободный анархизм не скатился к засилью инопланетной торговой сети, сплошной резне и повсеместному насилию, а продолжил жить и развиваться дальше.

Конечно же, это сопоставление взгляда автора с моими, его и моих убеждений, последние из которых могут оказаться и вправду не реализуемыми на практиками и более фантастичными, чем гиперпространство или жизнь после смерти. Но все равно, мне продолжает казаться, что Анархаос описан чересчур мрачно, ведь на фоне анархаосян главный герой, которого можно интерпретировать как явного антигероя, кажется именно что героем без всяких отрицательных приставок. Тем более цель его прибывания на планете, те испытания, с которыми он столкнулся там к этому образу и соответствующему контрасту лишь добавляют (даже концовка не сильно его и очерняет).

Подытожу. Из-за собственного мнения на поднимаемые в книге проблемы, мне она не приглянулась. Скучновато и неинтересно, а проводя параллель с дополнительным названием к уже упомянутому роману Ле Гуин, характеризую его так: "однобокая антиутопия"

Итог: 6/10. Не впечатлило. Особых интересных идей нет. Из героев прописал лишь основной персонаж. Анархаос, главная изюминка романа, представлен лишь местной бандой, некоторыми пейзажами здешнего быта и... Да практически и все.

И вновь продолжая ознакомление с современными русскоязычными фантастами, решил остановить свой выбор на долго пылившийся в планах на прочтение книжке Дмитрия Казакова "Черное знамя" — НЕпопаданческой альтернативке. И хотя бы из-за того, что этот роман является именно альтернативной историей без присутствия всякого рода попаднцев, с данным произведением стоит ознакомиться. Но обо всем по порядку.

Автор использует вторую, как мне кажется по регулярно выходящим книжным новинкам, тему по популярности в среде российских альтернативок (первая, естественно, "что, если Советский Союз продолжит жить"), а именно иной ход революционных событий в Российской империи и/или республике. В данном случае ход тех нескольких революций, произошедших в начале 20 столетия и изменивших всю историю нашей страны, да и всего мира, "переписан" авторским пером достаточно кардинально. Например, Первой русской революции на лике истории, видимо, и не бывало вовсе (тем не менее политические партийные объединения существуют; видимо, появились после революции, придуманной Казаковым). Нигде об этом, правда, прямо не говорится, но не упоминается ведь и не одно событие, с ней связанное. Да и о Государственных думах ни слуху ни духу (вместо них тут Земские собрания). Отсутствие столь важного события в авторском мире объясняется, как я понимаю, также не случившейся русско-японской. Но и здесь объяснения отсутствию не дается — просто допущение Казакова. Ну, на нет и суда, как говорится... Но к историческим правдоподобностям еще вернемся. А пока скажу лишь, что и Февраля с Октябрем 17-ого здесь не было, зато были Январь 16-ого и пришедшая после него Январская республика, которая рисуется автором как аналог Веймарской республики из нашей обычной истории. Отсюда и еще более трагического поражения в Первой Мировой начинается основное повествование "Черного знамени", романа о русском евразийстве, перешедшим в типичнейший фашизм.

Перед дальнейшим обзором и анализом сюжета и исторической части произведения хочется сказать, что оно все-таки тоже, как и многие другие современные российские книги, не только фантастические, о поиске идеи и пути для России. Здесь, конечно же, Казаков исходил от противного, но это не отнимает того, что роман входит в общую "поисковую" книжную тенденцию. Да и все наше сегодняшнее "попаданчество" в нее входит — не важно даже, откуда попаданцы и куда они попадают, и чего хотели писатели и писаки этих книженций. Подсознательно и сознательно они все равно хотят другой, лучшей России, которая бы свернула на верную, по их мнению, историческую колею. Не важно, какую — имперскую, советскую, демократическую, фашистскую, белую или красную, или еще какую, любую, но другую. И иногда все эти фантасты, философы, действующие политики и другие заводят нас в такие дали бреда, абсурда и абсолютного идиотизма, что рядом с ними даже Задорнов с Фоменко и их украинские "истинные историки" кажутся чуть более, но здравыми. Первый хотя бы что-то юмористическое может выдать. А воскрешая и перенося на прошлые российские формации, или на современную лики что коммунизма, что фашизма, что империализма или всего остального, что страна уже успела пройти, перерасти или даже победить, они просто забывают, что не прошлым, а будущим надо жить; не рисовать одни эпохи — белыми, а другие — черными, ровно как и их деятелей; не строить идеологизированные варианты альтернативного прошлого и уж тем более грядущего будущего с новыми-старыми монархами и диктаторами, а заняться более значимыми вещами. Например, улучшать быт граждан, всей страны. Системы образования, здравоохранения. Хоть как-то способствовать этому, а не разглагольствовать о том, что вот "если бы так случилось, было бы лучше". Вот такой вариант для России и любого другого государства и есть единственно правильный — счастливый и свободный вариант.

Но вернемся к нашим евразийским баранам. Через две параллельные линии повествования, рассказывающие о прошлом и настоящем главного героя романа — партийного деятеля Олега Одинцова, ведется история становления Российской евразийской империи и ее основной (и единственной, разумеется) идеологии — евразийства (которое в нашей обычной реальности возникло в эмигрантской среде в 20-ых; здесь же, где эмиграции и подобных ей стимулов не было, оно также появилось от рук все тех же авторов; в принципе, как некий логическо-исторический ляп засчитывать не буду, ибо Казаков указывает на другие стимулы для появление евразийства, которое все же вполне логичное развитие славянофильства). В этом мире без русско-японской войны и Первой русской революции все равно была Первая Мировая, которая и стала точкой основного перелома для всего будущего этой альтернативной реальности. Вместо Германии основным пострадавшим оказывается именно Российская империя, которая как и в нашей истории теряет свои западные территории, ставшие государствами-сателлитами австрийцев и немцев. Плюс к этой огромной потере прибавляются еще и контрибуции с репарациями и всяческие запреты, например, на армию и флот. В общем и целом с Россией происходит все то же, что и с обычной Германией (даже если забыть про то, что отличия в боеспособности царской армии до и после русско-японской не настолько масштабны, взять хотя бы возникший "снарядный голод" — а именно этими различиями объясняет Казаков катастрофу на фронте — я не могу принять авторскую логику в завершении альтернативной Первой Мировой. Ведь что та, что наша пусть и содержали в себе множество конфликтов интересов, самым главным из них все равно выступало британо-германское противостояние в экономике. Именно исходя из этого противостояния и строились блоки Антанты и Центральных держав. Поэтому говорить серьезно о том, что Британию бы устроила не проигравшая Германия, но проигравшая Россия — пусть даже и Россия без европейских и среднеазиатских кусков, без Тихоокеанского флота, но с огромными контрибуциями нельзя. Слабая Россия это прекрасно, но первоначальной и основной целью была слабая Германия. Так что описываемый Дмитрием Казаковым мир после здешнего "Амстердамского договора" с выжившими империями Австрии и Германии, продолжающими свою финансовую борьбу с Англией, выглядит несколько абсурдным и нереалистичным). И возникшая после этого и переворота графа Витте (непривычно было видеть данного персонажа в роли кровавого диктатора), свергнувшего монархическое правление, Январская республика, и все последующие события — все это явные параллели с Веймерской Германией и ее скатыванием в нацизм. И дальше больше (больше германской истории 30-40-ых, скопированных и перенесенных на Россию 20-30-ых): появление маленькой партии со странной идеологией, но харизматичным лидером-оратором (здесь — Огневский, а в нашем мире угадайте кто), Народная дружина (которая "отряды охраны" — СС), пропагандистская работа, броские лозунги, реваншизм, тернистый, но победоносный путь к власти (который вылитый нацистский), похожее окружение вождя-"фюрера", Вечная Империя (аля "Тысячелетний Рейх"), войны за объединение разделенного народа и восстановление потерянной нац-гордости, концлагеря (с характерными цветными нашивками), уничтожение оппозиции (левых и всех прочих), закулисная политическая борьба (основная сюжетная линия книги), массовая пропагандистская деятельность с малых лет вместе с изменениями истории и языка (тут уже явные заимствования из "1984" Оруэлла, вплоть до двоякости смыслов), Антиевразийский блок, антисемитизм и т.д., и т.д. Есть в евразийстве не только явный дух нацизма с тем лишь отличием, что тут избранными признаются несколько рас. Пересечения наблюдаются и с итальянском фашизме. Да и с советскими реалиями, хотя бы в виде любви к сокращениям, возможно сходство. Да и от дореволюционной России кое-что в этой, другой, евразийской империи наблюдается (но эти многочисленные всевозможные пересечения с историей скатывающийся в фашизм Германии не закрывают от взгляда того факта, что в России подобная партия вряд ли бы стала массовой и пробралась к вершинам власти. И это хотя бы из-за той самой Первой Мировой, не важно, иной ли или нашей. Ее экономическая тяжесть, ненародность, социальные довоенные и послевоенные проблемы — все это способствовало и должно было способствовать прорыву к эшелонам власти именно левым партиям, в особенности большевикам. Да и анархическому движению — где Черная гвардия? Логичный исход в пользу левых и в этой реальности подтверждает и то, что в нашей России, которая тоже проиграла Первую Мировую войну, не восторжествовали реваншистские настроения. Особых предпосылок к подобному нет и в книжной реальности автора). Но самое главное в том, что все это евразийство в итоге стало обычной правой тоталитарной идеологией, которая мало чем отличается от черносотенцев (которых романные "дружинники" громят в одной из глав. Стоит упомянуть, что именно некоторые из черной сотни, эмигрировавшей в Центральную Европу, довольно органично вписались в ряды немецких национал-социалистов, сумев занять даже высокие посты среди нацистов). Более того, по всем признакам евразийцы и являются типичными тогдашнеми русскими правыми (не все ведь из них были закоренелыми монархистами).

Попробую подытожить. "Черное знамя" — неплохой, среднего уровня добротный роман-альтернативка про то, к чему может привести поиск пути для страны и национальной идеи. И про то, что фашисты разные бывают, в том числе и с символикой и званиями монгольской армии тринадцатого века. Читается он не без интереса, пусть и особых интриг и живых героев тут нет. Да, историческая линия клишированная, ничего особо нового для жанра нет, и исторические ляпы присутствуют (а вот назвать язык написания, диалоги персонажей слишком похожими на современный язык не могу; лишь один раз встретил выбивающейся из колеи термин "ура-патриоты", а так...). Наверное, оно и сложно, привнести что-то новое в антиутопии про тоталитаризм. Поэтому и я стал задумываться, а стоит ли и мне что-то подобное писать — вряд ли и я что-то новое занесу (тем более, что и тематику планирую похожую с "Черным знаменем", только про современность). Ну, это уже другая история. А пока можете прочесть данную книгу и помочь сделать так, чтобы Россия стала лучше без всяких идеологий, великих идей и путей, целей... Просто сами станьте чуть лучше, порядочнее, ответственнее и трудолюбивей. Тогда, глядишь, что-то и изменится в лучшую сторону без товарищей вроде Огневского.

Итог: "твердые" семь баллов, близкие к "восьми".

Вновь после длительной пустоты в колонке решил пополнить ее новой рецензией, и опять же на еще не переведенное у нас произведение. На этот раз "под нож" решил пустить книжку Джона Скальци, с которой надеюсь и продолжу в дальнейшем знакомство с его творчеством, а именно роман 2014 года "Lock in", открывающий одноименный цикл.

И перед разбором данной работы снова хотел начать чуть из далека. А именно с основополагающего фантастического допущения. И даже не столько какого-то конкретного, как например с идеи этой книги, а вообще. С того, как иногда каким-то удивительным образом идеи абсолютно разных авторов, просто людей каким-то непонятным образом пересекаются, возникают параллельно друг с другом. Порой, опираясь на свой небольшой жизненный опыт, опыт моих знакомых и друзей, а поражаюсь тому, как разные люди, в разных концах земного шара, но в одно и то же время доходят до одних и тех же концепций. Конечно, что-то можно объяснить тем, что один творец что-то сделал раньше другого. Второй мог увидеть/услышать это краем глаза/уха, закопать где-то в глубинах своего подсознания, а потом, основываясь на увиденном/услышанном, бессознательно создать нечто похожее. А потом уже дивиться, как же они вдвоем дошли до одного и того же. Возможно, так и случилось с одним моим старым знакомым, увлекающимся рэпом. Временами он не только слушает, читает, но и записывает что-то свое. И в один из таких периодов его жизни ему, якобы, пришла просто великолепная идея для своего альбома. Он целыми днями не выходил из квартиры, сидел, писал, делал минусы на компьютере, соединял все это. А уже перед окончанием работы, собравшись с друзьями, услышал очень знакомый ритм и мелодии. И не только. А после этого он узнал, что это звучал один из трэков альбома одного очень известного рэп-исполнителя (уже не помню, кто это был). Возможно, и тут сработал фактор подсознания, но кто ж его знает... Я материалист, конечно, но не исключаю, что, возможно, есть некоторое пространство идей, ограниченное, которое и дает пищу различным категориям творцов. Красиво, конечно, но маловероятно.

Понимая, что отошел от рецензирования романа "Взаперти" довольно далеко, попытаюсь все-таки вернуться к этому и продолжить предыдущую мысль. Я лично и сам встречался с подобным параллелизмом мышления, что ли. Говорить о всех примерах не стану хотя бы потому, что стороннего текста тут уже и так достаточно, так что расскажу лишь о том, что связано с конкретным произведением. Его основная идея — цивилизация, основанная на личностях, так или иначе разделенных между собой в физическом мире, даже от самого этого мира, обычного общества и действительности, во всяком случае. Подобная же идея встречается и у Уоттса в его самом известном произведении "Ложная слепота" с продолжением в виде "Эхопраксии", где существует цивилизация вампиров, которая из-за усиленного территориального инстинкта также лишена прямого взаимодействия между своими индивидами. И если в последнем случае вампирам и подробностям их кооперации уделяется не так много романного времени, то "Взаперти" полностью посвящен цивилизации, которую по факту можно назвать необщественной — лишенной общества в привычном понимании этого слова и уж точно отделенной от обычного человеческого общества. Хотя и в этой книге хотелось бы чуть больше развития данной идеи, но об этом потом. Все это графоманство я хотел подвести к тому, что и я в одном из своих фанфиков использовал ту же идею необщественной цивилизации как основное фант-допущение, но еще не зная в том время о существовании этого романа. Да, к тому моменту я уже прочитал "Ложную слепоту", но все-таки еще не прочитал "Эхопраксию", где данная идея и получила свое развития. Тем более, что моя ее интерпретация была ближе к Скальци, нежели к Уоттсу...

И наконец уйдя от удивительных совпадений и моих "интереснейших" историй об этом, расскажу о самом романе. Не зря я начал именно с упоминания о его фантастическом допущении. Именно из-за него "Взаперти" и стоит читать. Основная идея действительно крайне оригинальна и получила интересное и разностороннее развитие на страницах книги. Как детективная (полицейская) история она вышла довольно средненькой, хоть и читалась не без интереса. Правда, не особо сильного. Но сравнительно небольшие объемы книги, более-менее простой язык позволяют при возможности познакомиться с этой идеей, которого того стоит.

И что же эта идея собой, собственно, представляет? Предыстория романа говорит нам о необычном вирусе, пронесшимся по планете около 25 лет назад от времени основного повествования. По началу из-за симптомов его характеризовали как новую разновидность гриппа. Но спустя некоторое время после заболевания, когда большинство больных либо умирало от нового вируса, либо же выздоравливало, около 1% просыпались в своих кроватях без возможности каких-либо движений своим телом и реагирования на воздействия из внешнего мира. Характер распространения псевдогриппа начал принимать характер эпидемии, унося миллионы жизней и принося еще столько же абсолютно отрезанных от нормальной жизни людей, пока он не добрался даже то первой леди Соединенных Штатов, которая и скончалась от него. После этого странный вирус, приносящий состояние "locked in" ("запирания"), стали называть в ее честь "синдромом Хэйден". Название прижилось в новом мире, а болеющих этим синдромом стали называть Хэйденами. Кроме новых терминов смерть любимой жены президента принесла еще и миллиарды федеральных долларов на исследование синдрома, борьбы с его распространением и, что самое главное, возможность возвращения к более-менее нормальной жизни находящихся "взаперти".

И инвестиции-таки помогли. Появился целый новый и безусловно дивный мир, который можно сравнить с обыденностью из фильма 2009 года с Крепким Орешком аля Брюсом Уиллисом в главной роли "Суррогаты". Такие же гуманоидные роботы, названные "трипами", позволили многим Хэйденам вернуться хоть к какой-то жизни, напоминающей обычною. Также исследования в нейрофизиологии, направленные на изучения последствий влияния синдрома на мозг, позволили определить, что некоторые выздоровевшие при внедрении в их головы определенных искусственных нейро-сетей способны принимать внутрь себя сознания Хэйденов, позволяя при желании им управлять своим телом. Люди, выбравшие подобную профессию, стали называться Интеграторами. Дополнительно к этому было разработано искусственное пространство, некое подобие Интернета для Хэйденов в виде виртуальной реальности, только иной, называемое Агора, в котором в основном проводят свое время люди, уже родившиеся в полной непросветной темноты и абсолютного бездействия "запертого" состояния.

Действия книги начинают происходить спустя четверть века от начала эпидемии, распространение которой постепенно останавливают. Жизнь изменилась. Города наполнены трипами, специальными домами для Хэйденов. Появился целый новый сектор экономики, отведенный на технологии по упрощению и улучшению жизни этого слоя населения Земли. Но назревает кризис. Федеральное правительство США планирует сократить, а то и вовсе отменить большинство льгот и субсидий для страдающих синдромом Хэйден, объясняя это тем, что Хэйдены благодаря современным технологиям уже давно не являются полными калеками и инвалидами. они вполне дееспособны и должны жить без поощрений со стороны правительства и общества. Конечно же, подобное не нравится миллионам Хэйденов. Кризис обещает перевестись из разряда политического в общественный, а дальше и в экономический. Это происходит вместе с подведением к концу работы по созданию работающей вакцины от синдрома, которая может избавить от него весь мир и появлением группы сильных хэйденского, да и обычного сильных мира всего, которые не считают подобное спасением. Наоборот, для них лекарство — это путь к геноциду нового, прекрасного и свободного от физических глупостей мира людей человечества, новой цивилизации, а то и вообще иного вида. И весь этот начавшийся вихрь событий происходит с начавшийся чередой убийств, выполненных руками Интеграторов, которые кончают после этого свою жизнь самоубийством. Расследовать его берется специальный отдел ФБР, а именно Хэйден и агент-новичок Крис Шейн, сын Сенатора Штатов, и более опытного агента Лесли Вэнн, которая в прошлом сама была Интегратором. Расследование заводит их в самую глубь политических и экономических интриг, которые происходят одновременно с рождением нового и удивительного человечества.

Не сказал бы, правда, что детективная часть была прямо очень интригующей, а концовка неожиданной, но все равно вышло неплохо. Пусть и хотелось увидеть большего уделения внимания на взгляды по хэйденской цивилизации, что дополнило бы и без того очень разработанную фантастическую составляющую романа, за которую его и стоит читать.

8/10

П.С. Ожидаем экранизации книги в виде сериала и появления продолжения романа под названием "Head On".