А почему?

Да просто потому, что в один момент понимаешь, что стремиться больше не к чему. Ведь наши стремления, как ни крути, сводятся к двум составляющим: к материальному наполнению нашей жизни и к неким духовным исканиям.

И если с первым пунктом более или менее всё понятно: у кого-то эти позиции глобальны, а зачастую безграничны — заработать побольше денег, потом — ещё больше. Купить первую квартиру, вторую… У некоторых это превращается в патологию, и тогда мы с недоумением читаем о рейтингах журнала «Форбс».

Однако даже при такой постановке вопроса всё вполне логично и понятно: нет пределов совершенству, пусть даже и в такой сфере, как наполнение дворцов зелёными бумажками и красивыми блестящими ископаемыми.

Но это уже скорее исключение из правил. Ведь у обычного человека, в меру амбициозного и разумного, всё гораздо проще и скромнее: квартира, машина, обеспечение достойного существования для себя и своих близких. Пусть даже и без машины, если человеку этого и в самом деле не надо.

И тогда, в сорок лет, возымев свою жилплощадь и что-то ещё, ты понимаешь, что дальнейшие материальные улучшения вполне достижимы. Да, очередной кредит, да, вновь некоторые меры экономии семейного бюджета. Но это всё, опять же, понятно, обыденно и просто.

Что гораздо сложнее и непонятнее — это то, как же быть со своим внутренним наполнением, со своими духовными стремлениями и задачами. Если таковые имеются…

Всё же, даже несмотря на наше меркантильное время с его капиталистическими идеалами, большинство мальчишек и девчонок хотят стать, наверное, врачами или космонавтами. Уфанетовская аллея первоклассников — тому пример. И это уже совсем другая история.

В двадцать или тридцать лет, как правило, не пытаются выстроить свою жизнь исходя из глубоких духовных устремлений. Кажется, вот сейчас, вот ещё немного, ещё пару лет, заработаю, укреплюсь, а потом уж!.. И ничто не помешает реализовать себя.

А проблема-то в том, что в сорок лет уже ничегошеньки-то и не хочется. Ты уже устал, потрёпан. Были времена, когда готов был горы свернуть, но занимался исключительно карьерными исканиями, выискивал, где глубже и лучше. На это и уходит большая часть жизненной энергии, талантов. Бывает даже, что пытаешься закрепиться в творческом плане, воплотить в жизнь свои духовные амбиции, особенно если речь идёт о высоких ценностях, вроде нового слова в культуре, искусстве, спорте.

Но в большинстве случаев, по простоте душевной и молодости незрелой, получаешь указания и умные советы о том, где твоё место и чего ты на самом деле стоишь. Мир самодостаточен, а потому — несправедлив. Миру глубокого безразличны твои искания, метания, даже если ты считаешь, что сотворил что-то экстраординарное или новаторское.

Утеревшись и с недоумением перечитав написанное, ты думаешь, что первый блин всегда комом. Пробуешь ещё, но и второй выходит не лучше. Со временем это перерастает в привычку, которая плавно перетекает в убеждение в том, что бесполезно стучаться в закрытую дверь, особенно, если тебя с той стороны не ждут.

И вот, стоишь ты на дне этого тёмного оврага и видишь, как наверху, по самой кромке, проходит она — твоя мечта. В руке у неё фонарик. Или зажжённая свеча — кому как нравится. Такая желанная, такая знакомая, такая родная, такая своя.

Ты кричишь ей, машешь руками, зовёшь, карабкаешься по скользкому склону.

Привет! Это я! Это я стою тут, в темноте! Я ждал тебя! Я искал! Неужели ты меня не узнаёшь?!

Но она проходит мимо, а ты совершенно внезапно осознаёшь, что она слепа и глуха.

И догнать ты её уже не можешь. Ведь тебе уже сорок лет: и силы не те, и дыхание сбивается, и желание уже не совсем.

Просто стоишь и с замершим в успокоении сердцем вглядываешься ей вслед…

Такие крошечные телефоны, а человек всё продолжает конвульсировать в экстазе бесполезности и животного самодовольства, сотрясает инфосферу своими мышечными сокращениями. Мышечными мышиными шажками топает в благополучное полусытое послезавтра. Утирает довольную цифровую физиономию на экране бестолкового гаджета, развращающего блестящей, в позорных трещинках, до сюрреализма чёткой картинкой.

Маленький отважный путешественник по имени Новые горизонты достиг окрестностей неведомого, далёкого и холодного Плутона, а люди фотографируются на фоне солнечного затмения, корячась в безобразных селфипозах. Потом ревниво лезут в телефоны и хвастают, у кого больше разрешение. А затмение? Да что — затмение, у меня тут фокусировка и автофотошопинг. А затмение — вон оно, никуда не убежит же…

— Вау! — броское квазипрестижное коммерческое междометие. — Новый телефон!

— А то! С мегапикселями и выходами в storы!

— Крутоклассно! Мегазачётно!

— Куча приложений! Вот смотри — это новая фишка, позволяет вызвать такси двумя кликами. Вот сюда тыкаешь…

— Удобно! Сам-то пользуешься?

— Неа, а зачем? В такси я обычно просто звоню. Это ж такое дело…

В кредит ещё, небось, взял. Ну и кто ты после этого? Ладно, хоть почку не продал, шизоманьяк.

Не очень часто, но всё же бывает, что меня спрашивают: а почему ты не насыщаешь свои книжки техническими новинками? Ведь будущее — это ж такой простор для фантазий на тему мегадевайсов и комфортно-виртуального быта. И я тогда спрашиваю: а зачем? Не хватает надувных матрасов в повседневности? Имею ли я право столь низко опускаться, сваливаться в уныло-розовое потребительство? Есть ли смысл писать, если пишешь всего лишь о новой выпендрёжке для лентяев и городских сорок?

Проведём аналогию. Первый велосипед появился лет двести назад. Глядя на изображение тогдашнего чуда техники, мы без труда узнаём в нём линии и решения, по которым строятся и современные двухколёсные машины. Нет, конечно, в первые лет пятьдесят после появления велосипед активно развивался. Обтачивались отдельные блоки, доводились до ума ходовые качества и прочее-прочее. Однако к концу XIX века велик в целом приобрёл привычные очертания. Все дальнейшие дополнения с той или иной долей приближения можно назвать несущественными. Изобретатели от торговли лишь обвешивают рюшечками удобное, практичное и вечное устройство.

И это наводит меня на мысль о том, что каждое техническое решение имеет некий предел, после преодоления которого идеи или изделия становятся настолько самодостаточными, что дальше, как говорится, уже некуда. И в этом плане совершенству всё же есть предел — не побоюсь перефразировать известную всем фразу.

Вот у меня, к примеру, в эпоху освоения космоса люди общаются посредством видеофонов. И возникает вопрос, казалось бы — резонный: а почему видеофон? Почему не стереофон? Почему не ринофон? В том плане, что «рино-» — «нос» на древнегреческом. Попробуем разобраться.

«Свет мой, зеркальце, скажи» да блюдо с катающимся по нему яблоком — это ли не пример пришедшей к нам из седой старины самодостаточной дистанционной связи? А дремучие древнолюди, скажу вам, были далеко не глупыми, а уж скромности им вообще не занимать. Да, скромности, и ещё раз повторю — самодостаточности. В отличие от нас они хорошо понимали, что девяносто процентов информации внимается нами через органы зрения и слуха. Девяносто, а то и больше. К чему плодить излишества?

И с технической точки вполне понятно, почему вышла такая история с телефонами. Передаче на расстояние легче поддаётся звуковой поток, нежели визуальная информация. Поэтому видеозвонки лишь сегодня входят в наш обиход и становятся привычным делом, но давайте на этом уж и остановимся. Скажем дружно: нам не нужно! Не нужны нам стереозвонки и ринотелефоны. Как некая бритва Оккама, позволяющая отсечь ненужные отрасли развития той или иной идеи, технологии. Избавим светлые умы человечества от необходимости выдумывания избыточных гаджетов и красивого, но бестолкового софта. Пусть лучше на Марсе колонии возводят. Ведь есть цели, а есть мышиная возня. Полететь в космос — это цель, освоить планету — цель. Разработать новый 110-й айфон — мышиная возня. Да простят меня обладатели сего чуда, выплюнутого технарями от коммерции.

Поэтому-то абсолютно сознательно наполняю свои произведения элементами, которые по современным понятиям не могут считаться атрибутами «прогрессивного» будущего. Теми вещами, которые отдельные «продвинутые» трансличности называют анахронизмами. То у меня, значит, в век космической колонизации люди пишут карандашами на бумаге, то, например, персонаж долбит по клавишам — сказать смешно! — ноутбука. Зачем? — люто возмущается хомо девайсокус. Ведь есть сенсорные блокноты и электронные листы. К чему? Есть ведь портативные планшеты с гигапроцессорами и терапамятью.

Ну да, есть. Есть-то они есть, кто ж спорит? Но разве может быть что-нибудь удобнее карандаша и бумаги? Есть ли что-то более подходящее для личных записей или любовного послания? А ноутбук — это ли не верх эргономики и инструмента здорового рабочего процесса? Без напряжения для глаз и без ошибочных нажатий на соседние клавиши. Быть может, морфология ноутбука — это и есть тот самый предел совершенства, за которым начинается мышиная возня?

Человечество обмельчало в погоне за плебейским комфортом и электронной шелухой. Отбрасывают одну безделушку вслед содранной с неё защитной плёнке и рыщут в бездне подобных. Закладываешь душонку торговцу бесполезностями, чтобы купить и прижать к груди эксклюзивную пустышку.

Может быть, лучше шагать по пыльным тропинкам далёких планет? И оставлять следы в вечности. Анахронизм? Нет, романтика. Романтика, которая наполняет смыслом нашу жизнь, нянчит наши мечты и ведёт нас в бесконечность.