Очень удачное сочетание качественной исторической прозы с ненавязчивыми элементами фэнтези. Плотно сбитое и в то же время тонкое, это произведение создает впечатление чего-то абсолютно достоверного, в нем совершенно не хочется сомневаться. Нет ни намека на высосанность из пальца — все оправдано, все к месту, все имеет полное право на существование. И в то же время интересно, увлекательно, трогательно и поэтично. А ведь тема непростая, столько раз молотая-перемолотая, так легко впасть в стандарты, в повторы, в банальность. И все же автору удается найти свой, совершенно новый, оригинальный и к тому же чрезвычайно достойный подход к теме. На мой взгляд, один из лучших образцов современного фэнтези.

О, сказка из сказок, о, превосходнейшая и первейшая из них! Вечная, незабываемая, непреходящая. О, лучшая из сказок Гофмана, лучшего в мире сказочника!

Можно писать о невероятной фантазии Гофмана, об его уникальном чувстве волшебства, о прекрасном языке и выразительных образах. О тонком и хитром введении бытовых деталей, так ловко подчеркивающих чудесное, оттеняющих его. О чувстве юмора, о чувстве прекрасного, о чувстве поэзии и музыки. Но все это будет впустую, если...

если вы хоть на секунду можете усомниться в том, что все, написанное в сказке — чистая правда! Если тот простой и очевидный факт, что живехонький и здоровехонький Антон ван Левенгук был «около ста лет тому назад похоронен в Дельфте» вызывает у вас хотя бы легкий намек на некое недоумение — Гофман не ваш писатель!

Написано остроумно, бойким и легким пером. Но почему это названо романом? Это скорей разрозненный набор блестяще сделанных зарисовок, которые попытались насильно запихнуть в единый расползающийся по швам контекст.

Все, что срисовано с натуры, радует остротой, наблюдательностью, цепкостью, умением мгновенно выделить и двумя ловкими мазками нарисовать главное. Но когда дело доходит до художественного вымысла, произведение начинает рассыпаться в руках. Сюжет задуман совсем неплохо, но реализация исключительно слабая.

Крайне удручают главные героини. Они совершенно неразличимы. Обе они — ипостаси автора, и это настолько бросается в глаза, что надо каждый раз прилагать умственное усилие чтобы вспомнить, о ком из них в данный момент идет речь. На фоне выпуклых и ярких проходных персонажей это выглядит особенно грустно.

Тем не менее, читается это все легко и с удовольствием, за что автору большое спасибо.

Очень трудно передать всю гамму впечатлений от произведения подобного масштаба. Эта книга обладает удивительно сильным и своеобразным настроением, которое не ограничивается ощущениями «запаха и цвета» — есть ощущения и вкуса, и тактильные ощущения, она почти материальна. Она наполняет вас, как теплая и сытная эссенция, оставляя воспоминания о себе на почти физиологическом уровне. Подобные впечатления у меня были только при чтении Гомера.

Смерть Артура — практически стихи в прозе, каждый слог здесь ложится точным стежком на переливчатую ткань текста. Медленное течение, постоянные повторения событий, странных имен и названий завораживают вас, очаровывают. Колдовская книга о колдовских временах и событиях. Книга, оставившая за собой след в мировой культуре, с которым мало что может сравниться.

Остро, точно подмечено, тонко, остроумно, иронично и проникнуто неподдельной любовью к людям. Впрочем, как и все стихотворения этого наблюдательного и оригинального автора.

Читала в юности, было очень смешно. Перечитала на днях, стало грустно и страшно... хотя и невероятно смешно, конечно, тоже. Крупная книга, настоящая литература — в отличие от того фуфла, которое в советские годы за литературу выдавалось.

Неоднократно приходилось встречать мнение что, мол, понять и оценить эту книгу может только алкоголик; но с мнением этим в корне не согласна. Понять ее может любой тонко чувствующий и вдумчивый человек без шор на глазах. Алкоголь в данном случае лишь средство познания мира, та призма, через которою преломленный свет реальности воспринимается автором и его героем и передается читателю. Знаю людей, вообще не берущих в рот спиртного и тем не менее писающихся кипятком от восторга от незабвенных перлов неповторимого Венички.

Яркий рассказ с прекрасно созданым настроением. Идеей «обходного пути» перекликается с повестью того же автора «У начала времен». Необыкновенно сильное, почти мистическое описание реки, чем-то напоминающее «Остров Мертвых» Рахманинова . Наверное, объективно следовало бы поставить 8, но рассказ настолько близок мне по духу, так точно «попадает в яблочко» на каком-то совершенно подсознательном уровне, что рука не поднимается.

Рассказ прежде всего об относительности реальности, об условности истины: многомерное видение мира. Инстинктивно очень хочется попытаться разобраться в том, что произошло «на самом деле», хочется найти в нем какую-то «правду»... но это совершенно бессмысленно — ее там нет и быть не может. Точнее, она есть, но она объемна, многомерна, многогранна: повернешь к свету одной гранью — увидишь одну картинку, повернешь другой — увидишь совсем другое.

Невозможно дать «линейный» ответ на то, что именно произошло, этот ответ как раз и содержится в одновременном рассказе ВСЕХ действующих лиц. Каждый из них рассказывает свою частичку правды, поворачивает к нам истину своей собственной гранью. И тот факт, что грани эти противоречивы и, казалось бы, несовместимы, на самом деле совершенно не исключает их сосуществования. Именно поэтому рассказ так цепляет, оставляет такое щемящее чувство дисгармонии — европейцу чрезвычайно трудно принять такое мировоззрение.

Глубокий философский рассказ, одно из величайших творений Акутагавы. Возможно, величайшее.