Хотя Карл Эдвард Вагнер известен своей жестокой и изощренной серией героических фантастических историй с участием Кейна, бессмертного мистического меченосца, он с 1970-х годов публикует ряд весьма оригинальных историй ужасов в небольших журналах и антологиях. Его первый сборник «В уединённом месте» был издан в мягкой обложке в 1983 году. Предисловие было написано Питером Страубом. В сборник вошли рассказы «В соснах», «Где кончается лето», «Палки», «Четвёртая печать», «Патрон 22 свифт», «Река ночных грёз» и «Сверх всякой меры». Книга была перепечатана в твёрдом переплёте в следующем году издательством «Screen/Press». Её дополнили новым рассказом «Грешнее, чем я» и послесловием автора. Его преждевременная смерть в 1994 году лишила литературу безмерного таланта. Последние работы Вагнера были включены в сборник «Экзорцизм и экстаз».

***

Карл Эдвард Вагнер — один из самых значительных и искусных современных писателей, вышедших за рамки традиций историй ужасов, и « В уединённом месте» (украшенный изящными и угрожающими иллюстрациями Рона и Вэл Лейки Линдан) — один из самых впечатляющих сборников ужасов, появившихся в течение довольно долгого времени. В то время как многие современные авторы теряют вдохновение, Вагнер черпает силу из своих обширных знаний истории жанра ужасов. Действительно, «В уединённом месте» демонстрирует развитие жанра, начиная с пейзажей готического романа, проходя через историю о призраках и фантастику, и заканчивая современным психологическим хоррором, причем делает это с изрядной долей индивидуальности и неожиданности.

Вагнер не из тех писателей, которые пытаются скрыть, кто повлиял на их творчество. Это ясно проявляется в данной книге с её многочисленными ссылками на Богарта, Николаса Рэя, Дороти Б. Хьюз и Уолтера Де Ла Мара (предположение, что читатель заметит ссылки, также подразумевает, что Вагнер — писатель, которого следует читать внимательно). Таким образом, в ранней повести «В соснах», истории о привидениях, слышится эхо «Манящей красавицы», хотя читатели больше поражаются тому, что произведение стало своеобразным прообразом «Сияния», опубликованного три года спустя. «В соснах» — это первое изложение одной из повторяющихся тем Вагнера: подавление персонажей, описание психологических конфликтов сквозь яркую, практически галлюцинаторную призму.

Произведение «Патрон 22 свифт» было написано частично под влиянием работ Лавкрафта и Мейчена. Также Вагнер черпал вдохновение и в мифологии. «Где кончается лето» — самая длинная история в книге, а «Река ночных грёз» — самая лучшая история, шедевр. В рассказе Вагнер использует загадочный символ «Короля в жёлтом» Роберта Чамберса точно так же, как Лавкрафт применяет этот символ в своем «Некрономиконе». В «Реке ночных грез» внимательный читатель может погрузиться в атмосферу, созданную автором, и увидеть, возможно, лучшие кошмарные пейзажи.

«Сверх всякой меры» — это одновременно и необычайно мощная трактовка конфронтации с «Иным», и оригинальная вариация на тему вампиризма. Из-за эротической откровенности эти два рассказа, возможно, до недавнего времени испытывали трудности с публикацией, а следующий рассказ «Грешнее, чем я» был и вовсе отвергнут редактором ужасов, которому не хватило смелости. Всё дело в том, что наркотики, употребляемые персонажами, по мнению издателя, были недостаточно осуждены. «Грешнее, чем я» — первый рассказ более мрачного периода в творчестве Вагнера. Другие позднее появились в сборнике «Почему не ты и я?», наряду с такими историями как «Знак саламандры» и «Вернись, Синяя Леди», значимыми достижениями в мире литературы.

В последние годы жизни творчество Вагнера пропитывается горечью. И читателям кажется, будто этот этап необходим автору, чтобы заново переродиться и найти новые источники вдохновения. Без интеллекта, безграничного воображения и оригинальности Вагнера современный жанр ужасов был бы беднее.

Перевод любезно предоставил А. Сорочан

Второе издание, 1984 года — твердый переплет, суперобложка, футляр. Тираж всего 250 экз, все подписаны автором, и художниками. Ценник на старте 35 долларов (аналог нынешним 200 наверное).

А вот издание 2023 года, увы, без изысков:

• • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •

Альваро Зинос-Амаро: У меня есть к вам несколько вопросов, которые были отправлены мне по электронной почте или через Facebook. Первый из них от Маттиаса Белца. Он говорит: «Увы, официальной библиографии нет, а все неофициальные неполны. Это означает, что существует множество рассказов Сильверберга, о которых никто не знает». Он приводит несколько конкретных примеров и продолжает: «У меня сложилось впечатление, что мистер Сильверберг не придает этому особого значения, но, на мой взгляд, исчерпывающая библиография была бы важной частью его литературного наследия».

Роберт Сильверберг: Он и прав, и не прав одновременно. Я придаю огромное значение своей библиографии — как еще я смогу разобраться в своей собственной работе? Существуют официальные библиографии. Одна из них была опубликована в 1981 году Томасом Д. Кларесоном. Однажды Кларесон пришел сюда и сел на этот диван. К сожалению, он не попросил разрешения зайти в мой кабинет и провести библиографические изыскания, которые я бы охотно ему позволил. Он составил подробную библиографию: научную фантастику найти нетрудно. Но это второстепенный материал, и у меня его целая папка, на многие мили.

Зинос-Амаро: Итак, библиография Кларесона содержит аннотации к некоторым, но не ко всем, произведениям художественной и научно-популярной литературы под псевдонимами. Я думаю, что Маттиас имеет в виду то, что не существует исчерпывающей официальной библиографии.

Сильверберг: Верно. Это самая полная библиография, которую кто-либо когда-либо делал, с точки зрения настоящей библиографии, опубликованной в виде отдельной книги. Фил Стивенсен-Пейн также составил библиографию Сильверберга, которая, по-видимому, есть где-то в Интернете. Я не думаю, что он опубликовал это, но у меня есть копия. Есть много международных изданий. У меня есть библиография на немецком, французском и итальянском языках.

Харлан Эллисон, который также много написал, хотя и не так много, говорит, что готовится его новая библиография. Но библиография Эллисона уже существует.

Я, конечно, хотел бы составить новую библиографию, но это немыслимо большая работа. Как я уже сказал, было несколько попыток. Я бы не стал создавать препятствий, но я не хочу, чтобы кто-то приходил и разбивал палатку на моем газоне, а потом неделями просматривал все журналы подряд.

Зинос-Амаро: Я думаю, что именно это и потребуется, чтобы выполнить всю работу в полном объеме.

Сильверберг: Уверен, что Грэм Грин не заставлял кого-то разбивать палатку на своей лужайке.

Зинос-Амаро: Как вы думаете, он написал столько же, к примеру, эротических рассказов, сколько и вы?

Сильверберг: Нет, он написал не так много, как я. Но все же довольно много. Например, в библиографии есть табулирование всех его писем. Но дело было не в том, чтобы посетить Грэма Грина, а в том, чтобы ознакомиться со специальными коллекциями.

Зинос-Амаро: Что касается вашей работы, Маттиас говорит, что у него возникли проблемы с поиском именно приключенческих историй. Он пишет, что вы упоминали о публикации историй в «Приключениях настоящих мужчин» в «Темной звезде», но не нашел ни одной из них.

Сильверберг: Да, это то, что Кларесону не удалось просмотреть, когда он был здесь. Я бы показал ему их.

Зинос-Амаро: Еще одна деталь, о которой упоминает Матиас, касается романа «Лесбийская любовь», опубликованного в 1960 году издательством «Найтстэнд Букс». На сайте Majipoor.com написано, что это ваша работа под псевдонимом Морин Лонгман, но на сайте о Гринлиф Классикс авторство приписывается Мэрион Циммер Брэдли.

Сильверберг: «Гринлиф» очень небрежно относилась к авторству. Когда они увидели, что Дон Эллиот продается лучше, чем другие имена, все мои книги стали подписываться «Дон Эллиот». Мэрион написала для них несколько лесбийских книг. На самом деле, просматривая список литературы, я вижу, что написал первую книгу Марлен Лонгман «Грешные девушки», а Мэрион написала следующую, «Лесбийская любовь».

В связи с эротическими книгами я упомяну, что однажды из ФБР пришли поговорить со мной. Они явились в мой дом в Фиорелло Ла Гуардиа, потому что каким-то образом связали меня с порнографическими книгами, хотя слово «порнография» ни разу не было упомянуто. Вошли два джентльмена в костюмах и галстуках, и я принял их в отделанной панелями библиотеке. Они сказали: «Мистер Сильверберг, мы знаем, что вы писатель». Я ответил: «Да, это так. Вот несколько моих последних книг». Я показал им несколько недавно вышедших книг по археологии и естественным наукам для юных читателей, которые написал, — книг, которые просто оказались у меня под рукой. И они просмотрели их с большим интересом. А потом спросили: «Вы когда-нибудь слышали о компании под названием “Рид Энтерпрайзис”?». «Рид Энтерпрайзис» была одной из фиктивных корпораций, через которую приходили чеки для авторов. Но так случилось, что мои чеки приходили от «Блейк Фармасьютикал Корпорейшн», другой фиктивной корпорации, и славные ребята из ФБР что-то напутали. Я, который не лжет, ответил: «Нет, сэр, никогда о них не слышал». Парни ушли и больше меня не беспокоили.

Зинос-Амаро: Кто сказал, что быть писателем — не рискованное занятие?

Следующий вопрос от Эрика дель Карло. Он хотел бы знать, был ли у вас какой-нибудь переломный рассказ, который, по вашему мнению, послужил переходом от насыщенных сюжетом рассказов эпохи Джона В. Кэмпбелла к более утонченному жанру художественной литературы, насыщенному персонажами? Один из ваших рассказов, который стал для вас переломным моментом.

Сильверберг: Их было несколько. «Шипы» были намеренной попыткой выйти на новый уровень. И «Увидеть человека-невидимку», который вышел раньше «Шипов».

Зинос-Амаро: А как насчет рассказа «Талантливый человек» о поэте, который вы написали после первой конференции писателей-фантастов в Милфорде? Я помню, вы говорили, что вас вдохновила та встреча.

Сильверберг: Да, это был рассказ, который я написал для Боба Лаундса в 50-х годах. Это было раньше, чем те два, о которых я только что упомянул, и после этого я все еще писал много «макулатурного» материала.

Все зависело от того, что мне разрешали. Лаундс позволял мне делать все, что угодно, поэтому я написал «Песни лета» с девятью разными рассказчиками и тому подобные вещи. Но в основном это была очень консервативная область, и я писал то, что они хотели купить.

Зинос-Амаро: Не помните, был ли какой-то конкретный журнал более ограничивающим, чем другие?

Сильверберг: В то время, когда я занимался этим, самым ограничительным был «Astounding», хотя, конечно, в 40-е годы все было совсем по-другому, но тогда я еще не писал. Ряд журналов придерживался довольно либеральных взглядов. Один из них назывался «Venture», он продержался около десяти выпусков и допускал довольно широкую трактовку образов. А также различные журналы Лаундса и «Infinity» Ларри Шоу. Все эти журналы быстро исчезли.

Зинос-Амаро: Говоря о 50-х годах, Джек Скиллингстед хотел бы узнать, не могли бы вы рассказать немного о первых днях в Нью-Йорке, когда вы жили в одном здании с Харланом Эллисоном и еще одним писателем-фантастом. Вы были молоды и писали короткие рассказы с головокружительной скоростью — видели ли вы себя в качестве конкурента этим другим писателям?

Сильверберг: Еще одним писателем в том доме был Рэндалл Гаррет. Мы с Гарретом не только не соперничали, но и сотрудничали. Мы работали вместе. У нас с Харланом была определенная неизбежная ситуация соперничества, потому что мы стали профессионалами практически в одно и то же время. Все наблюдали за нами, и в тот год, когда я получил премию «Хьюго» как самый многообещающий начинающий писатель, он был одним из номинантов, так что это было, по сути, соревнование. Но мы не вставляли друг другу палки в колеса. Когда появились новые журналы, мы сказали друг другу: «Это новый рынок». Это было просто состязание двух сверстников, которые оказались на параллельных трассах. Но каждый из нас следил за развитием карьеры другого.

Зинос-Амаро: Так как же получилось, что вы трое стали жить в одном здании?

Сильверберг: Я жил там, через дорогу от Колумбийского университета. У Харлана была очень короткая карьера в колледже, около трех месяцев, а затем он приехал в Нью-Йорк в поисках славы и богатства. Он знал меня и пришел повидаться со мной. Он посмотрел на здание, где я жил, и сказал: «Я сниму комнату дальше по коридору», что и сделал. Гаррет, плутоватый малый, на восемь лет старше меня, жил в Пеории в качестве гостя известного писателя-фантаста того времени, который через некоторое время вышвырнул его вон из-за его плутовства. И Гаррет подумал: «Что ж, пришло время отправиться в «Большое яблоко» и сломать существующие там барьеры». Он приехал в Нью-Йорк, и практически единственным человеком, которого Гаррет знал в Нью-Йорке в то время, был Харлан. Поэтому он приехал навестить Харлана и арендовал комнату на втором этаже, где жили все мы. Но они не подходили друг другу в личном плане. К тому же Харлан на тот момент еще не развился как писатель. Гарретту нужен был помощник. Он был очень хорошим писателем, очень искусным рассказчиком и очень хорошо разбирался в научной фантастике, но был алкоголиком и не смог закончить большую часть своей работы. Я был способным писателем для своего возраста, профессионалом, и не злоупотреблял спиртным. И поэтому я мог заставить его работать.

Зинос-Амаро: Как возникла эта ситуация сотрудничества? Однажды он затронул эту тему в разговоре, предложив такую возможность?

Сильверберг: Просто это казалось логичным решением. Я не сильно отличался от того, кем являюсь сейчас. Я был методичным и дисциплинированным, а в те дни — трудолюбивым. Гарретт был полной противоположностью во всех отношениях, и он видел, что противоположности притягиваются. Он сказал: «Давай пойдем в офис Джона Кэмпбелла и предложим ему роман. А потом напишем роман вместе!» Я подумал: «Это безумие. Мне двадцать лет, и я предлагаю продать роман Джону Кэмпбеллу?» Но почему бы и нет? Мы отправились в офис Кэмпбелла. Джон был очарован мной. Способные, молодые еврейские парни; что ж, за пятнадцать лет до меня был Азимов, и он подумал, что мог бы найти еще одного среди нас. Мы с Рэнди рассказали Джону о своей идее, тщательно нами разработанной, и Джон заметил: «Это очень интересно... но давайте сделаем вот так». Он вывернул нашу идею наизнанку и перевернул с ног на голову. У нас была история, конечно же, о шотландце, потому что Джон знал, что шотландцы — высшая форма жизни, — который отправляется на какую-то другую планету и разрушает ее государственную систему ради собственной выгоды. Джон сказал: «Отлично, это замечательная идея, но расскажите ее с точки зрения инопланетян. И не делайте это романом, сделайте серией рассказов». Мы пошли домой и вместе написали рассказ в 12 000 слов. Мы все обговорили, и часть текста написал он, а часть — я.

Зинос-Амаро: Вы работали посменно?

Сильверберг: Да. Как правило, окончательный вариант делал я, потому что даже тогда я был лучшим стилистом, но он был хорошим генератором идей, и к тому же у него было образование в области химии. Я учился в колледже, что я знал? Мы отнесли это Кэмпбеллу, и он сразу же прочитал.

Зинос-Амаро: Все 12 000 слов? Должно быть, это заняло какое-то время. Вы, ребята, все это время просто сидели в его кабинете?

Сильверберг: Да, мы сидели и обливались потом. Он внес небольшое редакторское изменение и купил книгу. Он бы не стал читать ее сразу, если бы не был заранее настроен купить ее. Он был знаком с творчеством Гаррета, опубликовал полдюжины его рассказов. Содержательные рассказы. И надеялся, что найдет во мне другого Азимова. Что в какой-то степени ему и удалось. Это было летом 1955 года. Я вернулся домой и подумал: «Я продал рассказ Джону Кэмпбеллу. С ума сойти». Не спал всю ночь.

Потом, конечно, он захотел два продолжения. Мы написали два продолжения. Тогда он сказал: «Теперь идите домой и напишите роман». Вот так и получилась серия из трех частей: «Избранный народ», «Земля обетованная» и «Лжепророк». Они стали «Окутанной планетой», за которой последовал «Рассветный свет». Его мы закончили летом 56-го. Прошел уже год с тех пор, как мы впервые представили нашу первую вещь. В июне я только что окончил Колумбийский университет, а в августе женился, и мы заключили сделку на 3000 долларов на крупнейшем рынке. На следующей неделе, с медовым месяцем в перерыве, я отправился на Всемирный съезд и получил «Хьюго». Неплохое начало карьеры!

Зинос-Амаро: Когда вы начали писать эти истории с Рэндаллом Гарретом, изменилась ли динамика работы с Гаррета с Харланом?

Сильверберг: Существенно. Они чуть не подрались. Они вообще не могли ладить, хотя раньше встречались на съездах и, по-видимому, были в некотором роде друзьями. Харлану было нелегко. Он писал рассказы и получал их обратно за день до отправки. И тут появляюсь я, и не только продаю огромное количество произведений, но и пишу теперь с соавтором, которого по сути украл у Харлана. Я продаю их «Astounding» и сам по себе — «Galaxy», а чуть позже — «F&SF». Я с самого начала строю крупную карьеру. А он — нет. Ему удалось продать несколько историй на второстепенных рынках, но дела у него шли неважно. Позже, в 58-м или 59-м, для него все стало совсем по-другому, но сейчас речь о 55-м и 56-м. Так что, конечно, отношения были очень напряженными.

Зинос-Амаро: Это повлияло на ваши отношения с ним?

Сильверберг: Не особенно. В том, что я продавал истории, не было моей вины. А кто бы не воспользовался возможностью сотрудничества? Они никогда не смогли бы сотрудничать.

Зинос-Амаро: Есть какие-нибудь комментарии по поводу «головокружительной скорости» в вопросе Джека?

Сильверберг: Я знал, как печатать, знал, как рассказать историю. За один год я написал и продал два миллиона слов художественных текстов. При объеме в 50 000 слов в книге, это 40 романов за 52 недели. Я бы назвал это головокружительной скоростью!

Зинос-Амаро: Вы также написали так много художественной литературы под разными названиями, особенно позже, с эротическими книгами.

Сильверберг: Однажды я даже написал вестерн. Писатель Джонас Уорд сочинял вестерны о персонаже по имени Бьюкенен. Когда он умер, то оставил после себя половину романа, а вторую половину написал я. Это называется «Бьюкенен на игле» — мой единственный роман в жанре вестерна.

Зинос-Амаро: Никогда о таком не слышал. Как вы оказались вовлечены в проект, через своего агента?

Сильверберг: Да, через моего агента. Он позвонил и сказал: «Хочешь закончить вестерн, Боб?» А почему бы и нет? Это была просто работа. Я много чего написал.

Если «О дивный новый мир» и «1984» — два великих антиутопических видения в современной британской фантастике, то «Лимбо» Бернарда Вульфа может претендовать на то, чтобы считаться их американским эквивалентом. Однако, как ни странно, это представление не удалось зафиксировать ни у массового читателя, ни в литературно-критических оценках. Я думаю, что это шедевр, хотя должен признать, что книгу, к сожалению, не заметили. Возможно, центральный образ — общество ближайшего будущего, в котором люди отрезают себе конечности, чтобы не развязать войну, — слишком тревожен и слишком безумен, чтобы его можно было легко принять. Легче представить, как мы поддаемся «чувствам» и соме, или даже соглашаемся на вечные удары ботинком по лицу, чем перенестись в созданный Вулфом мир 1990 года, в мир персонажей, лишенных конечностей, подвергнутых лоботомии.

Но какой грандиозный рог изобилия представляет собой книга «Лимбо»! Роман объемный (413 страниц в издании «Эйс» в мягкой обложке), он полон черного юмора и страстной озабоченности проблемами своего времени — особенно проблемами войны, узаконенного насилия и человеческой склонности к саморазрушению. Это роман, который выходит за рамки общепринятого, изобилует каламбурами, философскими отступлениями, сатирой на американский образ жизни, рассуждениями о наркотиках, сексе и ядерной войне, рисунками и типографскими приемами, медицинским и психоаналитическим жаргоном — настоящий «Тристрам Шенди» эпохи атомной бомбы.

В послесловии автор отдает дань уважения Норберту Винеру, Максу Веберу, Достоевскому, Фрейду и, что удивительно, писателю-фантасту А.Э. ван Вогту. «Я пишу, — продолжает он, — о подтексте и претексте настоящего — под маской 1990 года, потому что потребовались бы десятилетия, чтобы такой год, как 1950-й, очистился от возможных последствий». Бернард Вулф (родился в 1915 году) получил степень бакалавра психологии в Йельском университете и некоторое время работал телохранителем Льва Троцкого в Мексике, хотя и не присутствовал при покушении на Троцкого. Его первая книга «Настоящий блюз» была посвящена джазовой музыке, а затем он написал множество романов и научно-популярных произведений. Очевидно, он был одаренным человеком. За исключением нескольких коротких рассказов, «Лимбо» остается его единственным научно-фантастическим произведением, но роман служит достаточным доказательством, что Вулф понимал формальные требования лучше большинство «профессиональных фантастов». «Претекст и подтекст настоящего» — тема всех самых серьезных научно-фантастических произведений.

Сюжет посвящен путешествиям и страданиям доктора Мартино, нейрохирурга, который в 1972 году бежал от ядерной войны в убежище на забытом острове в Индийском океане. Он провел там восемнадцать лет, делая лоботомии наиболее асоциальным из туземцев (это гуманное продолжение древней практики туземцев – мандунги, или грубой операции на мозге). В 1990 году Мартино отправляется заново открывать для себя мир. Он находит частично разрушенную Северную Америку, в которой господствует идеология «Неподвижности». В этом гротескном обществе после взрыва бомбы мужчинам удаляют руки и ноги и заменяют их компьютеризированными протезами, полагая, что членовредительство предотвратит повторение мировой войны. Это ошибочный вариант мандунги островитян, лоботомии, которая уничтожает агрессивные побуждения. Мартино с ужасом обнаруживает, что основные идеи «Неподвижности» почерпнуты из дневника, который он сам вел и потерял в том роковом 1972 году. Мартино — невольный пророк этого кошмарного государства; его шутки восемнадцатилетней давности были восприняты слишком серьезно. В любом случае все оказалось напрасно, потому что мир разваливается на части и вот-вот начнется новая война. История заканчивается тем, что Мартино бежит на свой мирный остров, когда бомбы снова падают на города Америки.

Всё это звучит мрачно и фаталистично, но на самом деле роман чрезвычайно забавный и бодрящий, а в конце книга даже вселяет некую надежду. Богатый идеями, всеобъемлющий с точки зрения использования научных данных, роман Вулфа использует психологические и естественнонаучные представления 1950-х годов для решения важнейших проблем нашего века. Настало время, чтобы «Лимбо» признали таким, каков он есть: самым амбициозным романом в научной фантастике и одним из самых успешных, когда-либо выходивших в Америке.

Перевод любезно предоставил А. Сорочан

Издание 1961 года:

Издание 1963 года:

Французское издание 1969 года:

Французское издание 1976 года:

Французское издание 1978 года:

Испанское издание 1983 года

Издание 1987 года:

Издание в Германии (ФРГ), 1989 год:

Английское издание 2016 года:

Александр Чаянов – арестован в 1930 за принадлежность к «Трудовой крестьянской партии», тюрьма, ссылка, расстрелян в 1937, реабилитирован в 1987.

Утопический роман "Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии"

Грааль Арельский – арестован в 1935 за антисоветскую агитацию, получил 10 лет лагерей, умер в 1937, реабилитирован в 1964.

Сборник "Повести о Марсе"

Георгий Гуревич – арестован в 1936 за то что проходил мимо режимного объекта, получил 3 года лагерей как СОЭ (социально опасный элемент), из которых 2 года были заменены ссылкой. В 1941 арестован на вокзале, через месяц отпущен.

Мемуары на бумаге не напечатаны, но доступны в сети: "Записки социально опасного" (1979-1981) и "Письма семье из лагерей" (1936-1937)

В фантастике известен романами "Мы — из Солнечной системы", "В зените"

Дмитрий Бузько – арестован в 1937, за то что в 1920 году состоял в петлюровских организациях, расстрелян. Роман "Хрустальный край" — об изобретении крепкого чудо-стекла.

Михаил Зуев-Ордынец – арестован в 1937 как англо-финский разведчик, 20 лет лагерей, выжил, реабилитирован в 1956. Наиболее известен книгой "Сказание о граде Ново-Китеже". О годах проведенных в лагере изданы небольшие мемуары под названием "Дело №179888".

Александр Мееров – арестован в 1937 вместе c другими ракетчиками ГИРДа, 10 лет лагерей, частично отбывал в спецтюрьме, конструкторском авиамоторном бюро.

Наиболее известные фантастические книги "Сиреневый кристалл" и "Защита 240"

Захар Львович Дичаров (Дич) — арестован за троцкистскую деятельность, получил 8 лет лагерей. В 1948 арестован за посещение Ленинграда, выслан в Игарку. Реабилитирован в 1956.

Из фантастики известна повесть "Тайны острова Эль-Параисо"

Валентина Мухина-Петринская – арестована в 1937 по делу брата писателя Льва Кассиля, 10 лет лагерей и запрет на поселение, выжила, реабилитирована в 1954.

Фантастический роман "Планета Харис" о ближайшем будущем и контакте с инопланетянами.

Вячеслав Пальман – арестован в 1937 за контрреволюционную агитацию, 3 года лагеря плюс ссылка, вернулся с Колымы в 1950. Наиболее известная книжка — "Кратер Эршота"

Сергей Снегов – арестован в 1937 за подготовку свержения сов. власти, 10 лет лагерей, выжил.

Из фантастики наиболее известен роман "Люди как боги"

Мемуары изданы в нескольких томах:

https://fantlab.ru/work140163

https://fantlab.ru/work280783

Глеб Алексеев (Чарноцкий) – арестован в 1938 по делу Бориса Пильняка, обвиняется в участии в террористической организации, обстоятельства гибели неизвестны.

Роман с элементами фантастики "Подземная Москва"

Вивиан Итин – в 1938 году арестован как японский шпион, в том же году расстрелян, реабилитирован в 1956. В историю фантастики вошёл повестью "Страна Гонгури" (1922) — пожалуй, одна из первый советских утопий, описывающих свершившийся коммунистический рай на Земле.

Вадим Никольский – арестован за шпионаж в 1938 и в том же году расстрелян либо погиб в тюрьме до 1942 года. Самое известное его произведение — книжка "Через тысячу лет", описывающая мир, покоривший солнечную систему и энергию атома.

Михаил Козырев – арестован в 1941 за повесть 1924 года, расстрелян зимой 1942, точная дата неизвестна. Фантастические рассказы собраны в сборнике "Пятое путешествие Гулливера" 1991 года. Футуристический роман "Город энтузиастов" (1930) — о самодвижущихся дорогах и круглосуточном освещении Москвы искусственными лунами.

Ян Ларри – в 1941 году арестован за дискредитацию комсомола, 15 лет ГУЛАГа, выжил, реабилитирован в 1956. Широко известен сказкой "Необыкновенные приключения Карика и Вали"

Борис Генрихович Володин (Пузис) — арестован 8 января 1944. Володин, 17 лет, студент второго курса литературного института, вместе с другом "готовили государственный переворот, во главе которого должен был встать маршал Рокоссовский". По статьям 58.10 и 58.11 получил шесть лет (по другим данным — три года) исправительно-трудовых лагерей, отбывал в Норильске, через два года амнистирован. В 1957 реабилитирован. В 1960-70-е писал статьи про творчество Шекли, Азимова и других фантастов.

Борис Четвериков — арестован 12 апреля 1945 года за террористический акт, антисоветскую агитацию, участие в антисоветской организации, разглашение сведений, не подлежащих оглашению, и за хранение холодного оружия. Получил 10 лет лишения свободы. Реабилитирован в 1956. (Константин Симонов пишет что в 1948 году Сталин хотел включить пьесу Четверикова "Вороний камень" (1943) в список лауреатов Сталинской премии по литературе. Узнав что автор осуждён, вопрос снял). Фантастику писал еще во времена НЭПа, известна его книжечка про летающие танки "Огненные дни", изданная в 1925 году под псевдонимом Антон Горелов. Судьба интересно распорядилась: за книги о Котовском в 1969 году Четвериков награждён холодным оружием.

Владимир Дмитревский – арестован в 1948 за измену родине, получил 15 лет лагерей, освобожден в 1956, реабилитирован в 1957. Художественных произведений написал мало, замечен в буриме "Летающие кочевники". Более известен как популяризатор фантастики и соавтор Евгения Брандиса, например монографии об И. А. Ефремове "Через горы времени" и составитель антологий, среди которых "Экспедиция на Землю" и "Талисман"

Олесь Бердник – арестован в 1949 за критику начавшейся борьбы с космополитизмом, осужден на 10 лет, после смерти Сталина пытался бежать из лагеря, добавлено еще 10 лет. Помилован в 1955. Наиболее известен романом "Пути титанов", сокращенный перевод которого вышел в седьмой книжке популярного альманаха "Мир Приключений" (1962), а так же фильмом "Мечте навстречу" 1963 года.

Генрих Альтов – в 1950 за письмо Сталину с объяснением ситуации с изобретательством в стране, приговорен к 25 годам, освобожден и реабилитирован в 1954. Снискал мировую известность как автор ТРИЗ (Теории Решения Изобретательских Задач), но и как фантаст запомнился книгами "Легенды о звездных капитанах" (1961) и многочисленными рассказами, написанными в соавторстве со своей женой, Валентиной Журавлёвой.

Альфред Хейдок – в 1947 году вернулся из шанхайской эмиграции в СССР, арестован в 1950 за переписку с Н. Рерихом который жил в Индии. Осужден на 10 лет, освобожден в 1956 и тогда же реабилитирован. В жанровые сборники мистики и ужасов часто включают его новеллу "Маньчжурская принцесса" (1930), а наиболее полно рассказы Хейдока представлены в антологии "Храм снов" (17-й том серии "Библиотека русской фантастики", М., 2000)

Абрам Палей – арестован в 1953 за подготовку заговора против Сталина и Маленкова, после года пребывания в Лубянской тюрьме вышел. Наиболее известны его книги "Планета КИМ" (1930) и "В простор планетный" (1968)

Вторая часть списка — это дети репрессированных родителей, ущемленные в правах, лишенные семьи, с переломленными судьбами, обозначавшиеся в милицейских документах аббревиатурой ЧСВН.

Василий Аксенов – ЧСВН (оба родителя арестованы в 1937, 10 лет лагерей, выжили).

Чингиз Айтматов – ЧСВН (отец расстрелян в 1938).

Владимир Войнович – ЧСВН (отец арестован в 1938, лагерь, штрафбат, выжил).

Север Гансовский – ЧСВН (мать расстреляна).

Сергей Другаль – ЧСВН (член семьи врага народа) (отец арестован в 1936, лагерь, штрафбат, выжил, реабилитирован).

Михаил Емцев – ЧСВН (отец расстрелян в 1937).

Александр Колпаков – ЧСВН (отец расстрелян в 1938).

Валерий Медведев – ЧСВН (отец расстрелян в 1937, мать арестована, был усыновлен из детского дома, в новой семье получил новую фамилию).

Владимир Михайлов – ЧСВН (родители арестованы в 1938, мать получила 15 лет лагерей, выжила, отец освободился через год инвалидом, вскоре умер).

Рафаил Нудельман – ЧСВН (мать расстреляна в 1937).

Александр Полещук – ЧСВН (отец расстрелян в 1937, реабилитирован в 1957).

Александр Шаров – ЧСВН (оба родителя арестованы в 1937, мать расстреляна, отец погиб в лагере).

Александр Щербаков – ЧСВН (отец расстрелян в 1936, мать получила 8 лет лагерей, выжила).

Владимир Щербаков – ЧСВН (оба родителя арестованы в 1937, отец расстрелян, мать получила 10 лет лагерей, выжила).

На основе материала, который Лин Лобарев опубликовал в ЖЖ https://linlobariov.livejournal.com/88892... 2021-05-30 20:05:00

С дополнениями bvi, punker, mif1959, Fyodor, Karavaev,

============

Дополнения от 07-01-2025

• Советский журналист и писатель Эмилий Львович МИНДЛИН [12(25).05.1900, Александровск, Екатеринославской губ. (Запорожье) – 20.06.1981, Москва] в 1919-1921 годах жил в Феодосии. Затем в Москве работал в редакциях различных журналов. В конце 20-х годов – в «Вокруг света», в 1928-м участвовал в экспедиции ледокола «Красин». Печатался с 1914 года, автор стихов, прозы, пьес, многих очерков о стройках пятилеток. С 1929 года вышло более двадцати его книг, членом СП СССР был. В 1954-м подвергался аресту – за «антисов. высказывания». Автор «мистического» романа «Возвращение доктора Фауста» (опубликовано начало – 1923, 2009), «фант. повести, посвящённой советскому строительству» «Днепровская Атлантида» (1927, 2012), «сказки» «Не может быть!» (1933, 1935). © Валерий Окулов

издания:

https://fantlab.ru/autor9615/alleditions

• Советский прозаик и поэт Сергей Фёдорович БУДАНЦЕВ [28.11(10.12).1896, имение Глебково, Зарайского у. Рязанской губ. — 6.02.1940, прииск «Дусканья», ок. Магадана] родился в многодетной семье управляющего имением (был одиннадцатым ребёнком). Учился в реальном училище и частной гимназии. В 1915 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета, но в следующем году был мобилизован (в нестроевые войска), попал в оккупированную Россией Персию. В 1918 году перебрался в Баку, работал в сов. газетах, участник Гражданской войны. Из Астрахани приехал в Москву, стал заведовать издательством Всероссийского Союза поэтов (1921). Печатался ещё с 1910 года, после романа «Мятеж» (1923) получил известность, в двадцатые был одним из известнейших сов. прозаиков. В 1938 переехал в Рязань, 26 апреля был арестован и приговорён к 8 годам лагерей по обвинению в «контрреволюционной пропаганде». Летом 1939 этапирован на Колыму, где работал забойщиком на золотом прииске. Умер в лагерном пункте «Инвалидный».

Автор фант. повести «Эскадрилья всемирной Коммуны» (1925), переизданной в 1927, 1929 и 2011 годах.

https://fantlab.ru/autor14115/alleditions

• В 1929 Фортунатов опубликовал в издательстве журнала «Всемирный следопыт» научно-фантастический роман «Остров гориллоидов», в котором была впервые разработана тема создания армии из «очеловеченных» обезьян, получившая впоследствии широкое распространение в литературе. Эта книга вышла под псевдонимом Б. Туров, видимо, связанным с планами Фортунатова по восстановлению в Аскания-Нова ещё одного вида животных — тура — которые он мечтал осуществить. В 1933 году Фортунатов был арестован и обвинён в участии в деятельности контрреволюционной организации. В частности, ему инкриминировалось проведение «подрывной работы, направленной к углублению хозяйственных затруднений в стране, путём отрыва научной работы от обслуживания нужд сельского хозяйства», а также «составление и осуществление вредительских планов гибридизации животных». Другими обвинениями были подготовка восстания против Советской власти и пособничество «созданию условий для широкого распространения заболеваний среди ценных стад животных в заповеднике». 24 февраля 1934 года постановлением Судебной тройки при коллегии ГПУ УССР Фортунатов был осуждён к заключению в исправительно-трудовых лагерях на десять лет. В том же году он был отправлен отбывать наказание под Караганду, однако уже 29 мая 1936 года досрочно освобождён, но остался работать в лагере в качестве вольнонаёмного. По данным казахстанской газеты «Экспресс К», Фортунатов скончался в Долинской больнице Карлага. Реабилитирован в 1957 году.

https://fantlab.ru/autor12240/alleditions

• Акош Наги (Ákos Nagy) (по-венгерски читается Надь) родился 19 марта 1897 года в поселке Бачборшод, Австро-Венгрия (нынче — территория Венгрии). В семье было трое братьев, Енё, Ласло и младший — Акош. В 1906 году семья переезжает в Сегед. Там братья учатся в гимназии. В 1910 году по окончании гимназии Акош поступает на медицинский факультет Университета в Будапеште.

1914 год. 15(28) июля началась Первая Мировая война. Н. мобилизован на фронт как полевой фельдшер.

22.05 (04.06) — 31.07 (13.08) 1916 года армия генерала Брусилова прорывает фронт. Взято в плен около 1,5 миллиона солдат Австро-Венгрии, в том числе и Н. Он находится в лагерях для военнопленных сначала под Киевом, потом в Восточной Сибири. В феврале 1917 года в России происходит Буржуазно-демократическая революция, затем в октябре — в результате переворота власть берут коммунисты-большевики.

В 1918–1919 годах в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке — полная политическая нестабильность. Н. под влиянием социал-демократических идей активно содействует коммунистам-большевикам и в 1920 году во Владивостоке вступает в Коммунистическую партию. Вероятно, в это же время он познакомился с зубным врачом Дорой Моисеевной Виленской. В 1921 году у них родился сын, которого назвали Густавом. В конце 1922 года японские оккупанты полностью изгнаны из Приморья и там утверждается власть коммунистов. В 1923 году Н. направлен на работу Заведующим отделением газеты «Красное Знамя» в Никольске-Уссурийском, а в 1924 году — принимает советское гражданство и становится Наги Алексеем Львовичем. Его назначают заместителем главного редактора газеты «Красное Знамя».

В 1926 году Н. командирован в Шанхай на полгода с целью закупки полиграфического оборудоания. По возвращении из Китая Решением Центрального Комитета Коммунистической партии Н. переведен в Москву на работу в ТАСС и во Владивосток уже не вернулся. В Москве в 1927 году Н. оформляют развод с Дорой Виленской. В 1929 году в Сочи, в Доме Отдыха работников печати Н. встречает работницу из Харькова Фаню Минаевну Зак. В конце года они начали совместную жизнь и 7 ноября 1930 года у них родился сын Эрвин. 1931 год. Н. командирован в Японию Заведующим корреспондентским пунктом ТАСС. Семья едет с ним. 3 июля Н. приступает к работе в Токио.

5 ноября 1937 года по вызову из ТАСС Н. с семьей выезжает из Токио для перевода на новое место работы. После недели во Владивостоке они прибывают в Москву 24 ноября. С 25 ноября А. Л. Наги и Ф. М. Зак проходят проверку в Комиссию Партийного Контроля (КПК) ЦК ВКП(б), и 9 апреля 1938 года в КПК им сообщают, что проверка А. Л. Наги и Ф. М. Зак закончена с положительным результатом, и А. Л. Наги предложено выйти на работу в ТАСС после майских праздников. Утром 29 апреля Н. арестован.

7 сентября Ф. М. Зак в НКВД сообщили, что Военная Коллегия Верховного Суда СССР (далее — ВКВС СССР) приговорила Н. к 10-ти годам заключения в трудовых исправи-тельных лагерях строгого режима без права на переписку. С этого дня Ф. М. Зак и ее сын Эрвин Наги никаких сведений о судьбе Алексея Львовича Наги не имели.

Фантастика в творчестве. Единственный известный нф роман «Концессия на крыше мира», изданный издательством «Пролетарий» в Харькове в 1927 г.

https://fantlab.ru/work1594571

• Бруно Ясенский был арестован 31 июля 1937 г. по обвинению в том, что прибыл в СССР в 1929 году, был завербован в антисоветскую шпионско-разведывательную организацию ПОВ (Польская военная организация), созданную по указанию польского генштаба, и по заданию этой организации проводил националистическую и шпионскую деятельность на территории СССР. В заявлении на имя наркома внутренних дел 15 сентября 1937 года Ясенский признал себя виновным в предъявленном обвинении, но в суде, а также в жалобах и заявлении, написанном позднее, виновность свою отрицал и указывал, что изложенное в его заявлении от 17 сентября 1937 года (так указано в справке по делу) не соответствует действительности и что указанные документы он был вынужден подписать в результате применения к нему незаконных методов допроса. Приговором Военной коллегии Верховного суда СССР от 17 октября 1938 года Ясенский был осужден к расстрелу. Был женат на Анне Абрамовне Берзинь, которая вслед за ним оказалась в ГУЛАГе, как жена врага народа и сумевшая чудом сохранить и пронести через лагерную жизнь рукопись неоконченного романа мужа «Заговор равнодушных» (1937 г.). После освобождения она долго жила на севере, где-то в землянке, и вернулась в Москву в преклонном возрасте совершенно больная.

Посмертно был реабилитирован. До сих пор неизвестна могила писателя. Польский исследователь Кшиштоф Яворский нашел в московских архивах документы, которые показывают, что возможно Ясенский был похоронен в безымянной могиле под Москвой в районе Бутово.

Наиболее известный его роман — "Я жгу Париж"

https://fantlab.ru/work220371

Библиография его тут открыта: https://fantlab.ru/autor7060

• Георг Борн

• Сергей Глаголин, "Загадка Байкала"

• Зеликович (Следующий мир)

• Владимир Кириллов (автор утопич. рассказа «Первомайский сон»)

•Сергей Бобров (Спецификация идитола, Восстание мизантропов)

• Андрей (Каррик) Иркутов (АААЕ)

• Формально ещё и Циолковский — русского «Олафа Стэплдона» содержали в тюрьме месяц в гражданскую войну.

• Автором краснопинкертоновской вещицы «Большевики по Чемберлену» под псевдонимом "Тов.Инкогнито" оказался Васильченко Семён Филиппович. Расстрелян в 1937 году. https://fantlab.ru/blogarticle89613

• Александр Владимирович Бобрищев-Пушкин, библиография открыта — https://fantlab.ru/autor14338

• Юрий Николаевич Потехин (1888-1937), библиография открыта — https://fantlab.ru/autor27277 расстрелян как контрреволюционер.

На корешке красуется удачный логотип SF, в котором считывается и парусник из книги, и перо чернильной ручки. Эмблема могла бы стать знаком новой фантастической серии, однако ничего более с таким оформлением выпущено не было. И тут мы подходим к цветовому решению бумвинилового покрытия обложки. В года лишений и страшного дефицита всего и вся, на такую фигню просто никто не обращал внимания, но обложка коричневого цвета.

Это издание "Мира Реки" было в числе самых первых фантастических книжек, выпущенных частниками. "Полярис" (которые ещё только планировал жить в парадигме многотомников) — запустил эклектичную серию сборников разных авторов "Мастера фантастики", зато с номерами на корешках, чтоб собиратели собирали всё. К тому времени издан был кажется лишь один Гаррисон, может быть и еще какой-то том был, не обязательно кстати второй, последовательности особо не придерживались, размещали заказы в несколько типографий, какой том успели раньше сдедать — тот и выпускали в продажу:

"Северо-Запад" еще только искал свой формат и выпустил синий том Муркока, начавший знаменитую желтую серию фэнтези.

Книг выходило всё ещё очень мало, были недели без новинок, а когда появлялось что-то — то ценник был кратно превышающий номинал. На указанных книгах всё еще была отпечатана цена на задней стороне обложки. Муркок стоил 10 рублей, Фармер 8 рублей. На Гаррисоне номинал был кажется вообще грандиозные 25 рублей (книги этой у меня нет, проверьте если кто может). Книги государственных издательств, сделанные точно так же (обычный размер 84х108/32, средненького качества бумага, обложка 7Б, рисунки внутри) имели номиналы около одного рубля — могло быть 90 копеек, 1 р. 10 копеек, что-то очень солидной толщины — 2 руб. Но 8?! 10?! 25 рублей, отпечатанных непосредственно на задней крышке?! Небывалое. Но на рынке они все (и государственные, и частные) продавались по 20-30 рублей, при средней зарплате примерно 150-250 рублей. Поэтому в принципе было не важно, какой номинал на книге, купить-то ее можно только на толкучке. Я же, будучи школьником, работал всего по 4 часа, поэтому зарплата у меня была и того меньше. Например на овощном консервном заводе, где мариновали кабачки, платили рубль в день, а в типографии — уже 2 рубля, но с августа 1991 там перестали выдавать зарплаты потому что предприятие принадлежало компартии, а партии заморозили все счета из-за участия её руководства в государственном перевороте. Книги стоили очень дорого, но выходило их всё еще ничтожно мало, и можно было покупать все жанровые новинки, и советских писателей, и переводных. Потом после прочтения книгу можно было продать за тот же ценник, получалась беспрерывная карусель. Умение очень аккуратно читать наверное тогда так и воспитывалось.

Так вот, возвращаясь к "Миру Реки". На рынке он появился в коричневой обложке, был сметён, потом опять появился и снова сметен, и так несколько завозов подряд. Книгопродавцы говорили что якобы есть часть тиража, где надпечатка на обложке сделана не краской, а золотом, и такие книги стоят естественно дороже. Нам их всё равно не привозили, не видел. И не видел до сих пор, и не видел описаний "Мир Реки с золотым тиснением". Может это был штучный переплет, может вообще выдумки. Были ли на книги изначально изготовлены суперобложки, или их допечатали посторонние оптовики позже — не знаю. (Известная же целая серия торговых суперов Юго-Восток. Кто-то из оптовиков креативно развил и продолжил дело знаменитого букиниста Поливановского, который был директором МосКниги целых сорок лет, с 1942 по 1982).

На книгах "Мир Реки" самого первого привоза никаких суперов не было, не было их и через месяц на довозах. Хотя на Фантлабе в карточке издания описано целых два супера, причем разных, я не уверен что это родные супера. Встречался этот "Мир Реки" от Русской Тройки и в последующие годы, он никогда не был и не становился ни редкостью, ни раритетом. Однако на днях я увидел это издание в бумвиниле синего цвета.

Вода у нас на планете синяя, действие в романе происходит возле воды и на воде, Река — главный герой сериала Фармера. Гештальт закрылся: обложка должна быть синей, книгу надобно приобрести, что и было сделано, а в карточку добавлены сведения.

От Филипа Фармера перейдём к другому Филипу, Филипу Дику. В отличии от Фармера, он был известен советским ценителям фантастики и до появления частного книгоиздания. Его произведения печатались в "Огоньке", "Вокруг света", антологиях. Целых шесть рассказов за 30 лет, и под занавес, когда в 1986 году в Главлит пришёл Владимир Алексеевич Болдырев (родом из села Каликино Добровского района Липецкой области, региона, давно славящегося вольнодумством и презрением к цензуре. Тут например в 1791 году отпечатаны первые книги Вольтера на русском языке

— в частной домашней типографии Ивана Герасимовича Рахманинова. На титуле стоит городов Козлов, но имение Рахманинова было в селе Казинка, там же размещалась и типография (позднее он перевезет станки в столицу и продаст их баснописцу Ивану Крылову)

... и отрезал у Главлита цензурные функции — в журнале "Юность" выскочил роман "Помутнение" (весна 1989). С 1990 года плотину прорвало, и по состоянию на сегодня, на 2024 год, уже пожалуй все романы и рассказы писателя изданы на русском языке, да так много раз, с повторами и дублями, что можно выбирать по вкусу по переводам — примерно 124 книжных издания, половина из которых — это омнибусы по несколько романов. Но нет, есть еще лакуны, тянущиеся с самого детства писателя.

В период с 1942 по 1944 год несколько рассказов школьника Филипа К. Дика (1928-1982) были опубликованы в “Клубе молодых авторов” на страницах ежедневной газеты его родного города Беркли "Berkeley Daily Gazette".

Эти рассказы никогда не перепечатывались, они не входят ни в одно книжное издание, их нет в собраниях сочинений. Лишь в 2014 один Фрэнк Холландер (исследователь творчества Дика и коллекционер из г. Беллвью,

Вашингтон) выпустил за свой счет скромную чёрно-белую брошюрку в мягкой обложке. Крохотным тиражом 100 экз, для истинных поклонников писателя — подписчиков фэнзина "PKD Otaku".

Книжечка стала редкостью, хотя иногда всплывает в продаже, сейчас например предлагается на Ебее за 300 долларов.

В 2020 году в Англии, в небольшом городке Пенрит, местные поклонники напечатали один лишь рассказ "Раса рабов", в крафтовой брошюрке из 8 страниц, тиражом 250 штук и стартовой ценой 8 фунтов.

Сейчас за нее уже просят 50 фунтов на Абебуксе. Иных случаев переиздания первых рассказов Ф.К. Дика не обнаружил. Но обнаружил сувенирный хенд мейнд, уже на русском языке.

Филип К. Дик "Коробка фокусника".

Твердый шитый блок на толстой упругой офсетной бумаге. Переплётная крышка алого бумвинила. На антрацитовой плашке — тиснение фольгой под злато. Белоснежная глянцевая суперобложка сияет словно лёд на озере. И всё это аккуратно помещено в картонный футляр синего, как "Мир Реки" Фармера цвета, который бережно оберегает находку от пыли, солнца и заморозков.

Перевод на русский язык сделал энциклопедист К. Сташевски. Полтора десятка цветных иллюстраций ко всем рассказам и стихам выполнил неугомонный Евгений Мельников.

С о д е р ж а н и е :

Удобная лужа (The Handy Puddle)

Народ джунглей (Jungle People)

Черные искусства (The Black Arts)

Рыцарский бой (Knight Fight)

Задавака (The Highbrow)

Возвращение Санты (Santa's Return)

Сатира на перевод пророческого стихотворения (A Satire on the Translating of Sixteenth Century Prophetic Verse)

Коробка фокусника (The Magician's Box)

Маркус и его конец (Marcus and His End)

Раса рабов (The Slave Race)

Первое исполнение (The First Presentation)

Посещение (The Visitation)

Заметки в программке о великом композиторе (Program Notes on a Great Composer)

========================

P.S. Коллега omaksimov нашёл фотографию обложки Мира Реки от "Русской тройки" 1991 года издания — с тиснением золотой фольгой. Рисунок немного другой, упрощенный, зато фамилия автора более крупно сделана.