Скорее всего в марте в "Азбуке" должен выйти роман, написанный в соавторстве с Екатериной Мурашовой. Рабочее название — "Уйти вместе с ветром" (скорее всего, переназовут по-другому). Вкратце о сюжете (со слов автора): группа товарищей лет сорока собирается в поход по местам "боевой славы" — по туристическим маршрутам времён их лихой студенческой юности, да и в прямом смысле по боевым местам, времён ВОВ, — на Кольский полуостров. А место неспокойное: что-то там чудили, мудрили с экологией, испытывали, взрывали — в общем, что-то там завелось, какие-то существа. Кроме туристов там оказывается один непростой дед, старый солдат Вермахта, с внуком — в общем, разнопёстрая компания, конечно, недопонимание, которое едва не приводит к всемирным крантам... Роман одиночный, продолжения не предполагается.

Дальше, Феликс Разумовский привозил черновик очередного романа из цикла "Ошибка 2012", сейчас над ним работают вместе. И это будет не последний роман в цикле.

Из более далёких планов: начат — но ещё ни конца ни краю не видно — новый роман про Волкодава, о временах его бурной молодости, хронологически где-то между "Истовик-камнем" и собственно первым "Волкодавом". Без соавторов.

Вдобавок к двум существующим тематическим сборникам историй, о собаках и о лошадях, Мария Семёнова планирует третий — туристские рассказы. И на совсем уже дальнюю перспективу — занимательные истории из жизни деятелей боевых искусств (причём это будут не обычные байки типа "и тут я ему хрясь! бамс!" — а нечто более интересное и содержательное).

Ну и, наконец, про переводы. Кто-то на форуме уверенно заявлял, что Мария Семёнова занимается только писательской деятельностью и ничем не подрабатывает. Я, зная от неё же, что это не так, всё-таки спросил: занимается ли она сейчас какой-нибудь работой (в смысле — денежной работой) кроме своих книг. Да, — говорит, — перевожу, много перевожу, постоянно. Вот, в частности, в "Домино" должен выйти сборник рассказов зарубежных авторов, "Книга драконов". В прошлом году допереводила некоторые рассказы Роберта Говарда о Соломоне Кейне, из тех, что не были переведены в 90-е или были, но другими переводчиками. Ещё Мария Семёнова переводит стихи (впрочем, тут я забыл спросить — для души или для публикации).

Из аудитории: В Литинституте же есть.

С. Логинов: А это совершенно не кон, и там нету постоянного семинара фантастики.

Из аудитории: А в Харькове?..

С. Логинов: Ах, в Харькове. В Харькове у них да, свой... типа салона. (...)

Из аудитории: Страна другая.

С. Логинов: А это другая страна, да. Так что у нас в стране... Всё равно наша страна.

Обсуждается... Тут такой вот сложный момент: вы очень много даёте прямой речи, и в прямой речи даёте вот те самые мусорные слова, ляпсусы немножечко и так далее... которые в прямой речи могут и должны быть, их не вычеркнешь — потому что гладко говорить, как пишет, никто на это не способен. Но тогда у вас должны быть до немыслимого лоска вылизаны авторские моменты. Когда вы там говорите: "какое-то оно длинноватое" — слова "какое-то", о котором я вчера говорил, тогда не должно быть в авторской речи. А у вас в авторской речи: "после чего, как и во всех своих предыдущих..." — опа! То есть авторская речь такая же точно небрежная, как и прямая. А здесь особенно требуется.

Так, сразу... быстро-быстро-быстро... А вот когда приехавшего этого самого товарища с рассказом ***, или как он там называется... выясняют, что он широко известный в узких кругах рыболов-любитель. Ему предлагают: а не проведёте ли вы мастер-класс? У нас тут озерцо, сейчас начнём ловить. Предлагают следующее: "Не смог ли такой известный рыболов как он провести во время фестиваля мастер-класс по рыбной ловле?" У вас тут явно какие-то служебные слова пропущены, и очень много лишних. Фраза просто грамматически не состыкована. Перечитывать эти фразы, медленно, смотреть, чтобы это было грамматически верно, чтобы все слова были согласованы, а лишние долой, долой, долой.

Ладно, вот идёт опять обсуждение, обсуждение... так... Предложение, которое начинается со слов: "В разгар которых главный герой...". Предложение с этого начинается. Либо, опять-таки, у вас какие-то недописки, недоделки, может быть, надо было там после слова "Кипр" запятую, и тут дальше с маленькой буквы? Поставили точку, спеллчеккер вам "в" большое сделал, небось включено было? За вас дописал, вы не заметили... Сидишь и читаешь: что за предложение, которое начинается со слов "В разгар которых"?

Дальше. В разгар этих самых "которых"... соревнований по рыбной ловле объявляются инопланетные пришельцы, которые говорят: "Так, вы рыбку ловите? Ловите. Ну а мы тогда имеем право вас ловить". "Идея, старая как мир", как говорит ваш рецензент — действительно, идея, старая как мир. И то, что вы предупредили этот удар: да, я пишу рассказ на старую, как мир, идею — идею новой не делает. А вот есть ещё один момент: героя спасает начавшийся дождь, капли которого смертельно опасны для художников-пришельцев. И, опять же, идея, как вы тоже предупреждаете, ещё более старая, ещё Гингему поливали водой, чтобы она растаяла... Всё это известно, и "Клона" Кейта Вильгельма (sic) мы читали — там, правда, йодная настойка была, всё-таки уже не вода... А на самом деле за всеми вашими этими извинениями и предупреждениями просвечивает одно-единственное: "мне для сюжета понадобилось вот именно это оружие". И вот от пришельцев — водяной пистолет. Роберта Шекли "Абсолютная защита" читали? Вот есть такой рассказ, где от чудовища отстреливался из водяного пистолета, потому что. Так что идея оказывается не нова.

А. Кубатиев: Патентной чистоты — никакой.

С. Логинов: Патентной чистоты в рассказе никакой. И ещё один момент, уже не касающийся патентной чистоты. Что же это, чёрт побери, за странные товарищи, которые вступаются персонально за рыб, живущих в воде, — и при этом товарищи, боящиеся воды, и вода для них смертельна? Почему? Охотно верю, что здесь можно сделать что-то вот такое небывалое: эти рыбы могут жить в воде, и посему они особо священны, в такой чудовищной воде. Тут можно было придумать...

А. Кубатиев: Да опять ничего нельзя придумать. "Люди Икс", помните этого таракана, который терял всякое самообладание, когда при нём насекомых гнобили?

Из аудитории: "Люди в чёрном".

А. Кубатиев: "Люди в чёрном", прошу прощения.

С. Логинов: Ну вот этой вещи я не читал.

А. Кубатиев: Ты её не видел. Это фильм.

С. Логинов: А, кино я не смотрю вообще. Можно было сделать, а вам понадобилось вот так вот, для сюжета пошли самым простым путём. И потом, если это пришельцы, которые сквозь пространство ломятся, то, сё, пятое-десятое — они что, не смогли сделать элементарной защиты из мельчайшей плёнки? Нет, они должны были быть уязвимы, так понадобилось автору, и бедные эти художники-рыболовы пошли на верную смерть. Ведь можно и без водяного пистолета вот так вот побрызгать, если знаешь.

А. Кубатиев: Плюнуть можно.

С. Логинов: Плюнуть можно, вода рядом, всё рядом.

В.Р. (один из участников): Был замечательнейший фильм "Жандарм и инопланетяне".

А. Кубатиев: "Увязавшуюся за мной сову я сбил плевком".

С. Логинов: Э, нет. "Я плюнул и, кажется, попал"... Ну вот, замечательно, слово "воблер" и так далее... Здесь вот у меня отмечено: "такой ход, как пришельцы, погибающие от воды, — стар как мир", это я уже сказал.

Ну, вот, значит, теперь будет... обычно это были слова благодарности, иногда кто-то не соглашался с прозвучавшей критикой... Хорошо, вот как раз то, с чего я начинал вчерашний свой семинар. (...) Проходите по всем, кажется, штампам, "что наша Танечка — одна из своих героинь-ведьм"... Ну, такая Танечка, конечно, тоже везде и всегда... и четырёхрукий гладиатор, и прочее, и прочее. Да...

Единственный, кто воспринял как следует ваш рассказ, — это затесавшийся на мастер-класс (потому что оказался любителем фантастики) директор базы отдыха. Первый раз вижу директора базы отдыха — любителя фантастики, который пришёл на мастер-класс послушать. Вот бы о ком написать, чтобы правда была — но он тоже оказался страдательным героем, он взял и быстренько подогнал брандспойт, потому что все хихикали, пистолеты то ли брали, то ли не брали, собираясь на мастер-класс по рыбной ловле... а у этого брандспойт, и он, в общем-то, защитил и спас. Дальше...

А дальше рассказ заканчивается. Вечная беда: не продумали, чего ради вы пишете все эти приключения. Вот приключения у вас оказались неудачны. Вот у ***, которого только что обсуждали, они оказались удачны. Но общее — все люди братья — то, что не продумано, как говорят англичане, "нафиг". Так говорят англичане? (обращаясь к Алану Кубатиеву).

А. Кубатиев: Конечно. Вот идёшь по Лондону, и все говорят: "нафиг".

С. Логинов: Дальше. Ещё одна вот тут, смотрю, бирюзовая штучка. Ну не верят фантасту... но он должен соображать, что раз он пришёл на семинар фантастов, все, каждый из них придумывает, приносит свою штучку, а он говорит: "А у меня нет, у меня реальность, реальность и реальность, я пришёл к вам, что вы поверите". Да ещё принимается, простите пожалуйста, тут кулаками махать. "Взглянув на сжимавшего кулаки Павла".

Обращайте внимание ещё и на звукопись. Очень тяжело читается. Вот они: "как-то", "себе", лишние слова. "Это не небывальщина". "Не-не". Такие вещи надо... Так, пропускаю целый ряд ещё каких-то жёлтых штучек, очередное "куда-то"... вот они пошли водяные пистолеты... это просто опечатки невычитанные... "Веерка" визжащая... Когда до этого мне "воблер" сообщают, ещё что-то, ещё что-то, я готов в этот момент понять, что "веерка" — это нечто, а это просто опечатка в имени. "Жареная на мангалах форель явно пришлась им по вкусу"... "Алёна ловко убрал вьющиеся волосы". Вычитывайте! У вас просто не вычитан рассказ. "Такими струями поливаю огороды и газоны" — начальник базы отдыха огороды не поливает, "раз", струями из шланга огород тоже не поливают. Здесь уже поверьте огороднику старому.

А вот единственная "зелёная" штучка — это когда эти самые злодеи вышли и принялись готовиться отрывать головы собравшимся рыболовам, и вот на них набрасываются с брандспойтом, и красивый вопль: "Мочи гадов!" Вот это хорошо. Единственное место, где я понял: вот это надо, это хорошо. Так, нет, второе место: "от пришельцев абсолютно ничего... — "абсолютно" лишнее слово — ...не осталось, одно мокрое место". Вот это тоже хорошо.

А. Кубатиев: Вокруг всё мокрое, а это место — какое-то оно особенно мокрое. Это интересно.

С. Логинов: Да. Да-да-да-да. И вот тогда начинает человек воспринимать второе значение выражения "мокрое место", и поэтому это оправдано. Но ради двух вот таких вот выражений такой большой и такой непродуманный рассказ... Очень, очень жаль, что вы его не придумали а) оригинальнее, не подумали б) зачем вы это сделали, и не вычитали (в) потом.

 

 

(Окончание следует.)

Например, что делал Джек на дневной стороне, кроме того, что преподавал в университете? Откуда у него после этого взялось сверхмогущество вообще и некий Ключ (не помню, как называется) в частности? Совершенно немотивированно вдруг на него свалилась жажда власти над миром, почему вдруг? Почему, опять-таки, когда ему доложили, что Щит над ночной стороной мира прохудился, он попёрся к ядру планеты ломать Машину? И, насколько мне известно, само то, что планета начала вращаться, должно было вызвать гораздо более существенные разрушения, нежели описанные. Почему Боршин гонялся за Джеком по всему миру? Чем закрывались от солнца люди на дневной стороне в те времена, когда уровень науки был существенно ниже и не позволял построить... что там у них было? защитные поля какие-то, вроде? Почему у Джека была душа, тогда как у других долгожителей её не было? Почему женщина (как бишь её там звали?) ушла от Джека к Повелителю Нетопырей? Почему вообще столько "роялей": надо автору, чтобы от Джека ушла дама — она ушла; надо, чтобы вдруг оказалось, что Джек что-то там намудрил с Договором — нате, намудрил... Почему... ещё сотня "почему" наберётся, если последовательно идти по тексту, мне просто лень открывать книгу, прокручиваю сейчас по памяти, и кое-что уже успел подзабыть за два дня. Почему такое сумбурное повествование, перенасыщенное всевозможными вдруг-эффектами, нравится столь многим читателям? Почему им симпатичен такой отталкивающий персонаж? Почему он, чёрт побери, вор, если это в романе почти нигде не играет?..

Странно всё это весьма и весьма.

Книга практически целиком состоит из счастливых случайностей, или, как принято это называть нынче, "роялей". Такое ощущение, что богатый дядюшка Вилль щедро заплатил не только капитану Тюркотту, но и сочинителю Жюлю Верну, чтобы всё гарантированно было хорошо, сонно и предсказуемо. Остров оказывется будто создан для безоблачной жизни, все нужные вещи в кратчайшие сроки оказываются найдены, а Годфрей вдруг обнаруживает в себе полный набор качеств и навыков, необходимых для выживания в диких условиях.

Дальше вразброс по отдельным нелепостям.

..."Дрим", очевидно наскочивший на риф, заметно погружался в воду. Вода доходила почти до мостика, и, без сомнения, огонь в машинной топке был ею уже потушен... (...) Годфрей колебался ещё некоторое время, но вода стала достигать уже палубы "Дрима". Зная, что Годфрей плавает как рыба, капитан Тюркотт схватил его за плечи и выкинул в море. И было уже вовремя! Если бы не такая темнота, то можно было бы заметить, как около "Дрима" начинала образовываться водяная бездна..." Можно ли притопить пароход так, чтобы вода плескалась около мостика, выбросить пассажира, а потом как ни в чём не бывало уйти восвояси? Не верю.

Герои обнаруживают, что кроме них "не спасся" ни один человек, зато в целости выплыла на берег пароходная живность: стадо овец, коз, агути и кур. Ладно, что они не удивляются, как все животные вот так счастливо остались живы — можно списать на шок и растерянность. Но не надо было лишать читателя удовольствия понаблюдать, как они эту живность будут по острову ловить! Однако нет, стадо устремляется за героями и сопровождает их везде, пока они слоняются по окрестностям и ищут, где бы им притулиться. Слабо верю.

На острове совершенно нет хищников, зато встречаются олени, косули, множество пернатой дичи. Не верю совершенно: со школы мы все помним, что если перебить в округе волков, то разный лесной скот размножится в изобилии, сначала выест весь корм, потом начнёт падать. Пищевые цепочки, биогеоценозы и всё такое прочее. Ну да, во времена Жюля Верна таких слов не знали. Но всё равно не верю.

Сцена с людоедами, единственный, пожалуй, момент в книге, когда я усомнился, что всё идёт так, как запланировано. "Годфрей испустил крик и выстрелил. Пуля просвистела в воздухе, и, казалось, поразила насмерть начальника (дикарей), так как последний упал навзничь. (...) В то же время раздался второй выстрел, сделанный Тартелеттом: он стрелял с крепко закрытыми глазами, и прикладом ружья его сильно ударило по правой щеке, но такова сила случая — после выстрела ещё один дикарь упал рядом со своим начальником". В конце дядюшка Вилль объясняет Годфрею, что это были "не настоящие дикари, из которых ты, к счастью, никого не убил". Нанять пусть даже нищих полинезийцев, чтобы те разыграли на острове людоедскую сцену, при этом чтобы они знали, что там, на острове, будут два изрядно одичалых мужика с ружьями и ножами, и наверняка станут стрелять... нет, не верю, не согласятся полинезийцы туда плыть.

Китаец — самый странный персонаж книги. Он пришёл как бы ниоткуда, жил на острове одновременно с робинзонами — один, без инструментов, без домашних животных, без всего — Годфрей несколько раз издалека видел дым его костра, но никогда — самого китайца. В конце молча отбыл в неизвестном направлении. Зачем приходил? — непонятно.

Тигр и медведь, которых Годфрей встречает в лесу в конце своей робинзонады. Дядюшка говорит, это были специально завезённые на остров чучела с пружинами, которых по ночам тайно расставлял и заводил подставной Пятница. Может ли человек, который полгода живёт в лесу и не видит вокруг себя ничего, кроме дикой природы, принять чучела за живых зверей? Слабо верится.

Кстати, странно, что Годфрей и Тартелетт не заметили, как на остров периодически что-то завозили пароходы. Должны были, остров не так велик, а пароход — да даже паровой катер — весьма заметен.

С крокодилом, которого Тартелетт везёт в Сан-Франциско, чтобы изготовить чучело, тоже не всё ясно. Крокодила убивают, потом проходит изрядно времени, наступает зима, при этом нигде не сказано, что с крокодилом что-то сделали, сняли шкуру, съели, что-нибудь ещё. И потом читаем: Тартелетт привёз с собой крокодила, то есть целого — не шкуру, не отдельные его части. Значит, он везёт с собой здоровенную, изрядно тронутую тушу рептилии. Не странно. Но неприятно.

Вот, вроде, и всё, что я хотел сказать относительно "Школы робинзонов".