У меня неподалёку есть Тимуровская улица. Запоздало ознакомился с произведением (с экранизациями также не был знаком, только с эпизодом «Ералаша» про псевдотимуровцев). Мне стоило бы прочитать повесть в школе, но в девяностых она было не в моде (хотя даже тогда её переиздавали). Итак, Подмосковье, лето, никак не раньше 1939 года (годовщина Хасанских боёв), возможно, некое близкое, относительно 1940 года, будущее, в котором на заднем плане ведётся некая война «малой кровью на чужой территории». Нет, я могу ошибаться, и это действительно могли быть отражены бои на Халхин-Голе или другие происходившие в 1939—1940 годах события.

Повесть сжата, ёмка. Я ожидал, что она будет больше объёмом, разбита на главы. Конечно, она мне понравилась. Но, к сожалению, не могу передать очарования этого произведения. Завидую его персонажам. У детей есть организация, более того, самоорганизация, чего нам всем не хватает. Чего можно ожидать от приоритета личных интересов над общественными? Только развала!

Ещё одна из тех книг на моих полках, что десятилетиями ждали прочтения (из пяти имеющихся у меня книг серии «Морская слава» две так до сих пор и не прочитаны). И я не жалею, что прочёл её. Мне она понравилась.

Итак, без спойлеров. Северное Приазовье, весна 1920 года. Юный сирота Вася Саженков, ранее прибившийся к красным партизанам, оказывается в Мариуполе и попадает во вновь формируемую советскую Азовскую военную флотилию. Сменив пару судов, он становится сигнальщиком на катере-истребителе «Смелый» и принимает участие в боевых действиях против флота белых. Действие повести заканчивается осенью того же года.

Книга годится для любого возраста. Правда, если бы я взялся за эту повесть в начальной школе, мне, пожалуй, было бы тяжело её читать. Но тем не менее количество морских терминов умеренно. Объём небольшой — повесть легко читается за один день. Впервые опубликована в 1931 году.

В детстве я не читал эту повесть (девяностые же), но телефильм по ней смотрел с удовольствием. Правда, подробности сюжета за десятилетия позабылись, кроме, собственно, кортика и линкора. Но книжка, которую, вероятно, читал в детстве мой старший брат, ждала все эти годы. На днях наконец-то прочитал (сейчас между нон-фикшеном я стараюсь читать произведения объёмом поменьше).

Что ж, повесть хорошая, мне она в целом понравилась и приключениями и общим настроем. Но выше чем «хорошо» оценить её не могу. Всё же мне следовало прочитать её в классе втором-третьем. Прямо чувствуется, что написано для детей (в «Мальчике из Уржума» я, кстати, такого не заметил): простой язык, главы страницы по три (вплоть до того, что один разговор разбит на две главы). Отдельные моменты прямо замечательны, вроде рисования на клеёнке. Герои (ровесники автора) не идеализированы, недостатки у них есть, но положительные моменты преобладают. «Детективная» составляющая немного напомнила прочитанные в начальной школе книги про трёх сыщиков. Занятно и непривычно читать о становлении пионерского движения.

Мелкие придирки. Если я правильно понял, действие повести начинается летом 1921 года. Большая же часть событий происходит с мая 1922 по февраль 1923 года. Однако упоминаемые в книге фильмы «Красные дьяволята» и «Комбриг Иванов» вышли на экраны только во второй половине 1923 года. Уж не знаю, сознательно ли автор допустил такие анахронизмы, или просто забыл мелочи.

Пока моя электронная книга заряжалась в больничной палате, среди найденного в книжном шкафу на отделении я решил прочитать именно этот очерк из-за его небольшого объёма (роман Бориса Горбатова «Донбасс» я ещё надеюсь когда-нибудь прочитать, но это вряд ли будет в ближайшие годы). Сборник Горького был школьного издания семидесятых годов, где текст, как указано, был представлен с небольшими сокращениями (зато там были краткие биографические примечания и указание на то, что Горький всё-таки встречал Ленина до Лондонского съезда). Прочитал часа за полтора. Мне понравилось. И кроме того захотелось узнать, что же такое из очерка вырезали. Выписавшись из больницы, я купил и перечитал его в современном издании уже через три дня. Как оказалось, сократили действительно немногое, в основном, конкретно к Ленину не относящееся.

Вне зависимости от отношения к Горькому и Ленину очерк интересен хотя бы тем, что попало из него в общественное сознание. Настоящей неожиданностью стало для меня то, что здесь оказалось предложение Ленина Богданову (Малиновскому) написать роман о разграблении природы капиталистами, которое я ранее встречал в авторском предисловии к «Часу Быка». Про «нечеловеческую музыку» и ещё кое-что, похоже, тоже отсюда пошло.

Очень актуальна в очерке фраза про эмигрантов: «... болезненным желанием изгадить прекрасное страдают и некоторые группы интеллигенции, например те эмигранты, которые, очевидно, думают, что, если их нет в России, — в ней нет уже ничего хорошего». Также мне понравилось, что Горький назвал Ленина врагом хаоса.

Ещё одна книга из тех, о существовании которых я несколько лет назад узнал из Интернета. Около месяца назад мне посчастливилось купить её в бумажном виде в магазине старой книги. Хотя в серии «Библиотечка юного ленинца» книги издавались в мягком переплёте, кто-то в своё время заботливо переплёл изданную в год моего рождения книжку в твёрдую обложку.

Художественно-документальная книга имеет подзаголовок: Повесть о детстве и юности С. М. Кирова. Описывает Серёжу Кострикова до восемнадцати лет: жизнь в приюте, учёбу в приходском и городском училищах, затем учёбу в училище в Казани, родных и друзей «Серьги», уржумских ссыльных. Жизнь трудная, но ощущение светлое. Прочёл за пару дней. Понравилось, хоть я уже далеко не школьного возраста. Разумеется, было ясно, что с героем в книге ничего фатального не случится. Ещё узнал подробности про гектографию.

Уже после прочтения появилось смутное ощущение, будто что-то похожее я уже читал. Никак не могу вспомнить, чтобы это могло быть. На «Белеет парус одинокий» Катаева — вроде не похоже, на «Необыкновенное лето» Федина — тоже. Из биографической трилогии Горького я мог читать в школе только «Детство», да и то плохо его помню. Возможно, у меня в голове засели куски из прочитанных когда-то фрагментов «Кондуита и Швамбрании» Кассиля, «Записок старого петербуржца» Льва Успенского или чего-то ещё. В общем, какая-то атмосфера учёбы на рубеже девятнадцатого-двадцатого веков.

Продолжение истории жизни Кирова, начиная с отъезда в Томск, похоже, надо искать в повести той же Антонины Голубевой «Заря взойдёт». Если попадётся на бумаге — обязательно прочитаю.

P. S. Антон Семёнович Макаренко, автор «Педагогической поэмы», успел оставить отзыв на эту повесть, в целом положительный.

Где «Кара-Бугаз», там и «Колхида», решил я и взялся за эту повесть Паустовского. Но, к сожалению, она понравилась мне менее первой. Не хочу обидеть замечательного писателя. Мне трудно сформулировать свои претензии к произведению. И место действия колоритное и запоминающееся (описано ёмко), и тема преобразования природы замечательная — снова повеяло «Туманностью Андромеды». Не было специального исторического экскурса, как в «Кара-Бугазе»? Так он здесь вроде бы и не был нужен. Возможно, придётся согласиться с теми, кто считает, что Паустовского лучше удавались короткие истории, чем большие произведения. Так что «Колхида», может быть, оказалась слишком дискретна для меня. Каждая глава-рассказ хороша, но они с трудом собираются вместе у меня в голове (вполне возможно, что у других с этим проще). Можно ли было бы написать больше о персонажах и событиях? Возможно, но это могло бы сделать произведение затянутым.

Кульминация повести — это наводнение. Мне оно напомнило «Гидроцентраль» Мариэтты Шагинян (там, кстати, действие тоже происходит в Закавказье). По напряжению показалось сравнимо с бетонированием из повести Катаева «Время, вперёд!»

Из персонажей запомнились ботаник Невская, капитан Чоп, бывший охотник Гулия, матрос-англичанин Сёма (Джим Бирлинг), мальчик Христофориди. Остальные персонажи несколько сливались в общую массу, хотя там были и важные персонажи вроде инженера Габунии. Может, это только у меня такая проблема.

P. S. Интересно, что там сейчас, спустя девяносто лет, в Колхиде делается? Что получилось в далёкой перспективе?

Ещё один рассказ Ивана Ефремова, который я перечитал после четвертьвекового перерыва. И он всё ещё хорош. Главное, не надо изображать Ефремов эдаким Нострадамусом, как делают в постсоветских телепередачах. Идея витала в воздухе. О возможности обнаружения алмазов в Сибири писали и до Ефремова, но он, вероятно, первым донёс эту идею до широких масс в форме художественного рассказа. Этим исчерпывается фантастика в произведении. Плохо ли, что здесь её так мало? Отнюдь. Если бы персонажи-геологи искали бы что-то другое, рассказ, вероятно, отличался бы только деталями (персонажи шли бы в другой местности, искали бы другие приметы). Главное — это сами персонажи. Один из них говорит, что их никто в глушь не гнал, они сами пошли. Мне вообще трудно представить советского гражданина, ставшего полевым геологом из меркантильных соображений. А таких людей были многие тысячи, и автор рассказа был одним из них. Поэтому, вероятно, так реалистично выглядит в рассказе будничный героизм геологов. Подобное встречалось мне в документальной повести Бориса Вронского «Тропой Кулика», посвящённой поискам Тунгусского метеорита. Вот что для меня романтика! Прежде всего — «езда в незнаемое», будь то в географическом или в общенаучном смысле. Счастье человека не только на грани, но и в переходе через неё.

Прежде всего спасибо предыдущим рецензентам за отзывы, что побудили меня прочитать повесть «Кара-Бугаз»! А то я уже собирался избавиться от тома Паустовского.

По содержанию повести. Читать историко-географические моменты было интересно. Написано увлекательно и хорошим языком. Пафос преобразования природы захватывает. История с высадкой заключённых на бесплодный остров несколько напомнила атмосферой повесть Бориса Лавренёва «Сорок первый». Воздействие стройки на жителей Средней Азии вызвало ассоциации с романом Бруно Ясенского «Человек меняет кожу». Рассуждения некоторых персонажей о солнечных и ветряных электростанциях, возможно, в отдельных моментах сближают произведение с жанром научно-фантастического очерка.

В смысле формы повести истории разных персонажей вокруг залива Каспийского моря, продолжающие одна другую и пересекающиеся друг с другом, напомнили мне фильм «Облачный атлас» (книгу я не читал).

В общем, том Паустовского я всё-таки оставлю. Повесть «Кара-Бугаз» понравилась мне намного больше, чем роман «Романтики».

Рассказ наполовину состоит из описания чувств главного персонажа, наполовину — из скорбных воспоминаний о былом. И не только скорбных, но и взывающих к мести. По мне так история слабовата моралью, а вернее, её отсутствием. Когда я впервые знакомился с произведением в свежем номере журнала, то ещё толком не слышал про события, к которым подведён сюжет. Тогда это показалось необычным и запомнилось. Но теперь читать про акт немотивированного насилия фэнтезийной твари по отношению к группе существ «люди» не интересно. Главный «герой» зол на несчастную судьбу себе подобных (из типового набора жанра фэнтези), а тут попадаются ненавистные людишки... Что получается по смыслу произведения? Мол, мерзкие люди изгадили прекрасный мир, а теперь: на, получайте, попавшиеся представители рода человеческого! Получается какой-то «сказочный» шовинизм. Если из рассказа убрать фантастический элемент, то останется просто месть аборигена случайным индивидам с колонизаторской стороны конфликта, лично ему ничего не сделавшим. Если так, то уже ничего особенного в произведении нет. А мораль можно придумать самому, осудив главного персонажа за слепую ненависть, дескать, не надо всех грести под одну гребёнку. Но у автора в рассказе я такого не заметил. Ну, месть и месть, всё.

Мне это произведение показалось скорее повестью из-за сравнительно небольшого объёма (прочитал за выходные), но, главное, из-за всего одной сюжетной линии. Повествование идёт через тетрадь главного героя, в которой тот в 1921 году записывал сочинения по литературе в рамках подготовки к поступлению в военную академию, о чём напрямую говорится автором в кратком вступительном слове. Вокруг записок вращаются события того года, дискуссии Камо с женой, знакомыми, преподавателем. Кроме того идут мысли главного героя при написании всего этого, порой довольно странные (полагаю, что это, в основном, авторский вымысел). Между этим всем (и часто в связи с этим) даются экскурсы по важным событиям в жизни центрального персонажа.

По содержанию могу отметить две особенности. Во-первых, частые мысли Камо о его покойной матери, принимающие форму почти религиозного преклонения. Отчасти с этим связано моё второе наблюдение: достаточно много, скажем так, неприятных сцен. В «Балладе о большевистском подполье» я читал, что Камо в тюрьме имитировал безумие. Но в данной повести были сцены, пожалуй, покруче коробки с болью из «Дюны».

Что касается формы произведения, то тут, хотя я и не специалист, отмечу два момента, затрудняющие чтение. Первый — иногда встречались абзацы-предложения почти толстовской длины. Второй момент — главного персонажа автор чаще всего называет «он», и зачастую непонятно, когда речь идёт о втором предложении с каким-то другим персонажем, а когда говорится уже о Камо. В общем, хоть в книге и множество интересных эпизодов, но я не уверен, что в целом она стоит перечитывания из-за унылых размышлизмов, занимающих, кажется, около трети произведения.

Кто такой писатель Михаил Барышев? Кто такой Вячеслав Менжинский? Для меня всё в новинку. Но книга понравилась.

Ещё одна художественно-документальная повесть из серии «Пламенные революционеры». Основное действие происходит в 1917—1927 годах. В первой части главный герой занимается национализацией банков в конце 1917 — начале 1918 года в Петрограде. Вторая часть посвящена раскрытию московского Национального центра и Добровольческой армии Московского района в 1919 году. Третья, самая большая, часть дискретно показывает события 1920—1927 годов, в частности, операцию «Трест», взрыв партклуба в Ленинграде и другие события. Кроме Менжинского и другие персонажи с одной и другой стороны проходят через книгу.

Знаете, шпионы и диверсанты — это сейчас удивительно актуально. Ещё интересно было написано в семидесятых годах о НЭПе: «... весьма недурно задумано — сделать нас сырьевым придатком господ капиталистов».

P. S. Кое-что проверил. Что касается опубликованного в «Искателе» фрагмента «Конец „дачи Фролова“», то он из конца повести; от прочитанного мной второго издания «Особых полномочий» в нём есть отличия. Публикация в «Искателе» с названием «Приступить немедленно» — это вторая, средняя, часть «Особых полномочий».

P. P. S. Один персонаж закусывал спирт салом, вроде, ерунда, но получилось у автора чертовски аппетитно...

Борусебики vs генерал Яой... то есть Оой.

К середине книги у меня появилось ощущение, что Лазо умрёт. Так и вышло.

Ладно, довольно глупых шуток! Не было такого ощущения — герой боролся, мог умереть и раньше, и позже. На самом деле эта книга оказалась для меня ещё одной приятной неожиданностью. Серьёзно, кто такой писатель Николай Кузьмин? Я про такого ничего не знал. Да ещё книга издана уже в Перестройку!

Формально, я кое-что узнал о человеке, в память о котором был названа улица в районе, где я раньше жил.

Кульминация книги происходит в 1920 году, около середины интервенции на Дальнем Востоке. Это примерно между событиями, описанными в романах «Последний из удэге» и «Сердце Бонивура». Но раньше, в 1918 году, сюжет также пересекается и с «Даурией». Повесть начинается накануне свержения генерала Розанова во Владивостоке, а затем нам показывают всю жизнь Лазо, в том числе и после установления власти Приморской земской управы. В середине книги появляются сюжетные линии других персонажей, одни и те же события показывают с разных ракурсов. И стоп! Тут мне начинает казаться, что автор книги, подражал Фадееву или вдохновлялся его творчеством. В этом плане произведение стало композиционно напоминать мне «Последнего из удэге». На страницах среди партизан даже мелькает юный Саша Фадеев.

Я доволен. Мне понравилось. Читается легко и быстро. Даже природе место нашлось! Для меня «Огненная судьба» отлично дополняет историю Гражданской войны на Дальнем Востоке. Оказалось, что и в 80-х ещё писали хорошие советские книги. Будем помнить героев! А Лазо по этой книге (да, я знаю, что книга художественная) эсером в общем-то и не был, разве что какое-то время находился под их влиянием.

P. S. Хорошо бы теперь найти «Меч и плуг» Кузьмина.

Статья Василия Дмитриевича Захарченко «Роман из вранья» основана на статье Валентина Королёва из журнала «Столица» (№ 16 за 1991 г.), упомянутой в тексте данной статьи. Статья Королёва, по его собственным словам служившего в КГБ, называлась «Как фантаста записали в английские шпионы» и напечатана была в рубрике «КГБ вчера, сегодня и...» между статьёй об одном покойном диссиденте и советами по определению слежки за собой.

Почему я здесь вообще пишу о статье Королёва? Да потому что большая часть статьи Захарченко является кратким пересказом статьи Королёва. У Захарченко написано так, что он, Захарченко, опровергает «гэбню». «Опровергаемое» взято из статьи Королёва, но в самой статье Королёва решительно невозможно без знакомства с темой понять, что там «выдумки гэбни», а что факты из жизни Ефремова, поскольку текст у Королёва идёт сплошным потоком, без разъяснений, где правда, а где ложь.

Из замеченного. Из обеих статей получается, что отец будущего учёного и писателя и купец Антип Харитонович Ефремов — это разные люди. Вероятно, это связано с тем, что в Перестройку ещё мало было известно о родителях и детстве Ивана Ефремова. У Королёва написано, что последняя жена Ефремова была в оккупации, у Захарченко, что нет. У Королёва написано, что Ефремов умер при вскрытии письма, что Захарченко опровергает. Естественно, Захарченко всё же был более осведомлён о жизни Ефремова, поскольку был с ним знаком. Зато Королёв нигде не указывает момент замены Ефремова самозванцем, версию про гобийскую экспедицию предложил уже Захарченко. И про обыск в квартире Ефремова после его смерти у Королёва ничего не написано. И ещё, внимание, вопрос: сколько сестёр было у Ивана Ефремова? В статье Королёва написано про трёх, у Захарченко — про двух, но поиск в Интернете даёт только одну.

Итак, вряд ли кто-то поверит, что Иван Ефремов был английским шпионом. Но существовало ли вообще в действительности многотомное дело о шпионаже? В ближайшие полвека мы вряд ли узнаем ответ.

Маленький рассказик на полторы-две журнальных страницы. Читал или в год публикации, или на следующий. Скорее сказка, чем фантастика (тогда рубрика «Клуб любителей фантастики» в журнале «Техника — молодёжи» почти полностью сменилась рубрикой «Современная сказка»). Ничего особенного, но один раз прочитать можно. Автора извиняет, что это первая его публикация. А хорош рассказ разве что развенчанием попаданчества (не первым, у Лема в «Фантастике и футурологии» был приведён пример американского рассказа про неудачное попадание в прошлое). А это рассказ Ярослава Бабкина, заметьте, опубликован в 1999 году, ещё до эпидемии попаданчества в отечественной фантастике. Сюжет раскрывать не буду, прочитайте сами — хватит пяти минут. В целом иронично и правдоподобно в социальном смысле.

Решил когда-то мальчик построить мост через речку и построил. Стоит теперь человек на мосту, рассуждает: «Вот проклятый Совок мосты людям не строил, самим мучиться приходилось!» Пришёл другой, говорит: «Не нужен был тут мост. Если бы был нужен, предприниматель бы построил». Пришёл третий, говорит: «Да мальчик же дерево рубил — природу губил!» А мост был старый, не выдержал и под всеми троими и провалился.

Загадка на загадке! Подаётся материал как описание реальных событий. Дескать, некто показывает аудитории научно-популярный фильм про пожаротушение в горах, а потом каждому из участников просмотра якобы приходит в голову идея одной и той же энергетической установки. Получается такая статья-мистификация, в которой приводятся «доказательства» пресловутого «эффекта 25-го кадра», правда, с некоторыми отличиями. А на дворе не наши дни, не девяностые, а год пятидесятилетия Октября! Как такое могло появиться? Автор некритически воспринял какой-то западный материал? И номер не апрельский. Шалость, глупость или измена?

P. S. Слово «сублиминальный» в статье упорно пишется как «субламинарный», а ламинарное течение или морская капуста, как можно догадаться, тут ни при чём.

Уже не помню, как я познакомился с первой книгой, сам ли её прочитал, или мне её читали до того. Но в начальной школе перечитывал цикл несколько раз. Первая книга («Волшебник Изумрудного города») у меня была большого формата, с зелёной обложкой и иллюстрациями Виктора Чижикова, остальные пять — мурманского издательства, с иллюстрациями Владимира Медведева. Получал огромное удовольствие от волшебных приключений. Не могу сказать, что какие-то книги нравились мне меньше, какие-то больше. Смена главных персонажей казалась разумной, хотя, возможно, я не так уж их и различал. Возможно, через «Тайну заброшенного замка» я начал переходить к фантастике. Запомнился мой первый «рекорд» — «Урфина Джюса» однажды прочитал за день. Сцена про «Сапогами попирают из вселенной» в детстве вызывала у меня приступ хохота. Ещё к фамилии Билан с тех пор отношусь настороженно. И, кстати, камни с надписью: «Гингема» — чем не иллюстрация парейдолии? Или апофении?

Позднее прочитал «Волшебника страны Оз» Баума, но не понравилось, и не знаю, почему. Возможно, возраст был уже не тот, всё-таки восемь и десять лет — разница немалая. Может, было что-то ещё, но я не смог этого понять.

P. S. Горько, что читать эти книги мне некому.

Не представляю, кому в лихих девяностых пришло в голову включить «Декамерон» в список чтения на лето для средней школы. Список казался гигантским — всё лето можно было бы потратить только на чтение. Естественно, я не успел. И хорошо, потому что, вероятно, бросил бы книгу на середине от смертельной скуки. Возможно, мне помогли, указав, что следует читать в первую очередь. В итоге я прочитал «Декамерон» только в студенческие годы, и уже не помню, зачем именно, возможно, захотелось «клубнички». Но точно помню, что читал я с перерывами из-за скуки, и это заняло у меня около года. Истории совершенно разные, и эротики, вопреки ожиданиям, оказалось немного. Хотя про «загонять дьявола в ад» запомнилось, а ещё почему-то имя Неербал. А перевод, кажется, был Любимова.

Я брался за эту книгу со скепсисом, зная, что автор не вполне советский, но по прочтению вынужден признать, что она мне понравилась. Так что либо талантливый автор написал по заказу неплохую книгу, либо я не замечаю каких-то мелочей. Объективная сторона — это одна из немногих книг серии «Пламенные революционеры», переиздаваемая и в постсоветское время.

Мне кажется, что Аксёнов написал даже не повесть, а небольшой роман, поскольку действующих лиц, как исторических, так, вероятно, и вымышленных, довольно много, их линии часто пересекаются. А собственно Красину уделена от силы треть текста. Действие охватывает около десяти лет с 1903 по 1913 год, но бо́льшая часть книги посвящена годам Первой русской революции. Повествование часто разбавляется обильными вставками выдержек из различных документов тех лет: газет, писем, докладов и т. п., возможно, некоторые из них вымышлены. Находится место даже гротеску, в виде периодически попадающегося Красину обывателя, единого во многих лицах, или, например, городового, способного спать стоя.

Читать было увлекательно. Героям сопереживал. И да, пожалуй, это самая приключенческая из прочитанных мной книг серии.

Объёмная повесть, возможно, даже небольшой роман, судя по количеству сходящихся и расходящихся сюжетных линий. Говорят, что она примыкает к роману-эпопее «Хождение по мукам», но тут я не могу судить, поскольку ещё его не читал.

Перед знакомством с книгой я почему-то думал, что её действие будет происходить в 1919 году, а оказалось, что в 1918-м. Почему повесть называется «Хлеб»? Сюжет вращается вокруг угрозы голода в молодой Советской России. Вся книга движется к важному узлу поставки хлеба — городу Царицын (ныне Волгоград) на юге России. Отсюда подзаголовок книги — «Оборона Царицына», хотя к собственно первой обороне Царицына мы приходим лишь к концу повествования. Также важная тема — формирование Красной армии.

Сюжет начинается с заключения Брестского мира, благодаря чему Советская республика получает передышку. Вместе с одним из главных персонажей, Иваном Горой, мы попадаем из Петрограда сначала в Москву, а потом и на юг. Основная часть книги посвящена отступлению красных войск и беженцев с занятого кайзеровскими войсками Донбасса на восток, в сторону Царицына.

Книга понравилась — чувствуется автор «Петра Первого». Сюжетом с прорывом через вражескую территории к своим повесть можно сравнить с «Железный потоком» Серафимовича, но та книга скорее о массах, а здесь всё-таки больше о конкретных персонажах (как вымышленных, так и исторических).

Сейчас вспоминаю, что когда я ещё не умел читать, то Субастик на иллюстрациях Акулова (если это действительно он рисовал иллюстрации внутри издания 1982 года) казался мне чертёнком (впрочем, я тогда и Бэтмена за чёрта принимал). Но это было ещё до знакомства с текстом. А оно началось в школе, когда нам классе во втором читали фрагмент про доставочную машину. Потом из-за болезни я так и не попал на спектакль по повести. А когда я всё же прочитал «Семь суббот», то эта книга стала одной из моих самых любимых. Многие стихи из книги до сих пор помню наизусть. Господин Пепперминт мне сейчас почему-то напоминает Вилли Таннера из сериала «Альф». О существовании продолжений я узнал только здесь, но они меня не интересуют.

«Энтомолоджист... бабо́чки...»

Хочу пройтись ещё по одной статье, которая сворачивала мои неокрепшие детские мозги в неправильную сторону. Итак, опять апрельский номер журнала «Техника — молодёжи» из первой половины девяностых годов (там же есть статья Вадима Черноброва про машины времени).

Если я правильно понимаю, основной специальностью Виктора Гребенникова была энтомология. Ну и писать он, видать, умел. Ещё лет за десять до этой статьи в «ТМ» была напечатана его статья «Секрет пчелиного гнезда», где он упоминал о так называемом «эффекте полостных структур». А в данной статье было написано, что он сам будто бы построил на указанном принципе некую антигравитационную платформу (размером с сиденье от табуретки и штурвалом как руль у самоката) и совершил на ней полёт над заснеженным новосибирским академгородком. А газеты якобы потом писали о наблюдении НЛО в том месте.

Загадочность присутствует, напряжение есть, правды, видимо, ноль. Разве что автор, похоже, действительно сам верил в ЭПС.

«Я — Агроном, сын Агропрома» («Братва и кольцо»)

Как ни удивительно для меня самого, но за последние два-три года Всеволод Кочетов стал одним из моих самых любимых писателей. И так получилось, что самый первый его роман я прочитал последним. Вероятно, это связано с тем, что рабочие мне интереснее крестьян. Книга небольшая. Первоначальная версия имела название «Под небом Родины». Прочитанная мной окончательная редакция, насколько я слышал, отличается от нее лишь незначительно.

Действие книги происходит в конце 1940-х годов в сельской местности средней полосы России. Центральный персонаж — Пётр Дементьевич Лаврентьев — бывший фронтовик-артиллерист, по гражданской специальности — агроном (как нетрудно догадаться по окончательному названию романа). По собственному желанию он переходит с конторской работы в райцентре на должность главного агронома в отстающий колхоз, расположенный в «медвежьем углу» нечернозёмной области. Постепенно вливаясь в коллектив, Лаврентьев помогает улучшению хозяйства, а также села, в котором расположен колхоз.

Для меня «Товарищ агроном» стал в некотором роде идеологическим продолжением «Поднятой целины» Шолохова. Личное и общественное в романе взаимно влияют и обогащают друг друга. Приятно ощущение уюта и теплоты, о чём я уже писал в отзыве на «Журбиных» Кочетова. Также было бы интересно перечитать «Секретаря обкома» с учётом того, что я узнал о Лаврентьеве.

К фантастике в этом рассказе можно было бы отнести разве что рассуждения о чутье старых горных инженеров. Читать о путешествиях люблю. Это одно из немногих художественных произведений про путешествия под землёй, с которыми я знаком. В детстве были «Семь подземных королей», после Ефремова — «Осколок Ока разума» Алана Дина Фостера. Казалось бы, причём здесь «Звёздные войны»? Хотя в «Руке Трауна» Люк и Мара тоже путешествовали под землёй. Извините, возвращаюсь к Ефремову. Что же заставило меня выбрать для перечитывания именно этот рассказ? Сам точно не знаю, но написано, на мой взгляд, очень живо. Видимо, в рассказе отражены личные впечатления автора от обследования Каргалинских медных рудников. По сравнению с первой публикацией в сборнике «Пять румбов» временное положение рассказчика перенесено на семь лет позже — из 1942 года в 1949-й.

Где-то у Ивана Ефремова написано, что «Высшее счастье человека всегда на краю его сил». Именно это отражено в данном рассказе писателя, да и не только в нём. Запоминается «Белый Рог» также «контринтуитивной», казалось бы, противоречащей здравому смыслу, идеей — подниматься в гору при ветреной погоде. Не знаю, что это — диалектика или ТРИЗ, но, кажется, гениально. Восхищает и преемственность поколений, и соединение личного с общественным. Всё же герой карабкается на Ак-Мюнгуз не только тщеславия ради, но и чтобы найти для Родины месторождение ценной оловянной руды. Бывает, что действительно нужно сделать это на несколько лет раньше. И может снова настать время, когда понадобятся герои, когда шелуха отсеется. Кстати, рассказ написан за десять лет до подтверждённого покорения Эвереста.

«Дай им волю... они под видом критики культа Сталина и партию и советскую власть разнесут...»

Эта книга — это в хорошем смысле памятник тем самым «ублюдкам из обкомов». Критика так называемого «Рязанского чуда» — это только часть романа. Центральный персонаж — Денисов — первый секретарь обкома вымышленной Старгородской области в средней полосе РСФСР. Критикуемый Артамонов — высокогорский сосед Денисова. Среди важных персонажей — сын Денисова — инженер Александр, свояченица Денисова — Юлия, которая перевоспиталась по ходу действия книги. Поэт-раздолбай Птушков к концу произведения сбегает в соседнюю область, и его судьба остается по итогам в несколько подвешенном состоянии. Автора романа можно было бы покритиковать за то, что он недалеко ушёл от решений XX и XXII съездов КПСС, но это легко только с послезнанием.

Создается впечатление некой авторской вселенной, поскольку в романе мелькает вымышленная река Лада, а также, если я правильно понял, упоминаются события романа «Товарищ агроном», ещё не прочитанного мной. Также заметно по нескольким книгам Кочетова, что его что-то связывало с питерской Коломной.

Вот так! Семь лет назад написал, что возвращаюсь к творчеству Ивана Ефремова, а перечитал хотя бы одно его художественное произведение только теперь. Где-то с четверть века прошло с тех пор, как я впервые прочитал рассказ «Голец Подлунный». Почему для перечитывания я выбрал именно этот рассказ? Вероятно, из-за описания путешествия по заснеженной горной Сибири. Читать про него всё так же интересно. Палеоантропологическая загадка уже почти не волнует, зато открылся ещё один зацепивший меня «крючок» этого рассказа, забытый, но, возможно, отложившийся, что называется, в подсознании. Это некое будоражащее «аномальное» явление, со вполне материалистическим объяснением, которое в итоге спасло персонажей.

Насчёт заснеженных гор и заснеженной Сибири возникают ассоциации с булычёвским «Перевалом», «Джурой» и «Сибирью» Маркова.

Интересно, не будущую ли трассу БАМа герои разведывали?

P. S. О чём же всё-таки был рассказ «Сумасшедший танк», переработанный в «Голец Подлунный»?

Почему именно эта книга? Пару лет назад мне понравилась книга этого же автора «Земля и звёзды» о Павле Штернберге. Данная повесть — о Викторе Ногине. Она разделена на три части. Первая часть описывает верхоянскую ссылку, вторая — октябрьское вооружённое восстание в Москве, третья — деятельность Ногина после Революции. Прочие события жизни героя книги даются флешбэками. Приполярная экзотика жизни на Полюсе холода впечатляет. Показана разница между между октябрьскими восстаниями в Петрограде и Москве. Если первое прошло относительно бескровно, то второе было настоящими боевыми действиями. На рубеже десятых и двадцатых годов Ногин занимается налаживанием торговых отношений между Советской Россией и Западом. Довольно актуально упоминание британской помощи Пилсудскому во время Советско-польской войны. Повесть небольшая, легко читается за несколько дней (впрочем, в формате серии «Пламенные революционеры» большие произведения и не поместились бы). Мне в целом понравилось. Что касается ошибок Ногина, то тут я недостаточно знаком с биографией героя (это первое, что я про него прочитал). Читал, если что, второе издание, не знаю, чем оно отличается от первого. Что касается названия повести, то его объяснили только к концу.

Ещё одна повесть, найденная в Интернете. Мне она очень понравилась. Что касается эмоционального отклика, то у меня это произведение вызвало стыд за жизнь вполсилы. Жизнь, как говорится, даётся один раз, и надо выбирать, жить для себя или для других. Необычной мне показалась форма повести. Она начинается буквально со спойлера — на читателя вываливают кульминацию произведения, хотя и «увиденную» издалека. И затем нам раскрывают сюжет, рассказывая предысторию событий. Кульминацию мы потом видим ещё раз, но уже подробно и глазами непосредственных участников событий.

Я практически ничего не знал об этой повести, пока не стал искать в Интернете литературу в жанре соцреализма. Недавно подвернулось бумажное издание. И вот прочитал и остался доволен.

В советское время произведение, видимо, было довольно известным. По повести была написана пьеса и создана опера, повесть была дважды экранизирована. В ней рассказывается о демобилизовавшемся почти перед Брестским миром артиллеристе, который возвращается после почти четырёх лет службы домой, в украинское село. Вслед за этим происходит оккупация Украины кайзеровской Германией. В результате главный герой присоединяется к партизанам, и в итоге вступает в Красную армию. Более личное оставим в стороне, дабы не спойлерить детали сюжета.

Повесть в целом безыскусна, коротка и годна практически для любого возраста. Мне она понравилась.

Мне книга очень понравилась, читал с большим удовольствием, но ввиду «собачьего синдрома» не могу выразить своего восторга. Я не литературовед. В историю и судьбу Советского государства тоже постараюсь не скатываться. Итак, сюжет романа вращается вокруг семьи потомственных металлургов, но затрагивает не только рабочих, но и инженеров, а также работников культуры. Действие книги происходит в неназванном приморском городе (возможно, его прототипом был Мариуполь) в 1955—1957 годах. Это времена XX съезда КПСС и событий в Венгрии. Если сравнивать этот роман с «Журбиными», то в той более ранней книге почти что и не было отрицательных персонажей. Примечателен этакий Мориарти — Орлеанцев — партиец, фронтовик-орденоносец, но при этом карьерист, который, по словам другого персонажа, в Штатах мог бы стать большим боссом. Антагонисты, кстати, легко отделались. Также в книге несколько удивила меня, скажем так, умеренная, но всё же критика «преодоления культа личности». Что касается сюжета, то, как мне кажется, автор постарался не скатываться в критикуемые им самим сюжетные ходы.

Если в момент выхода романа Кочетова критиковали за преувеличение западного влияния на советское общество, то, пожалуй, время скорее доказало его правоту. Ещё «Братьев Ершовых» противопоставляли появившимся в те же годы романам «Не хлебом единым» и «Доктор Живаго», но тут я ничего не могу сказать, поскольку их не читал.

Как уже не раз писал, я падок на истории про загадочные планеты. Этим история и запомнилась. Читал (впервые лет пятнадцать назад) и перечитывал в антологии «Фантастика 72», поэтому не знаю, существуют ли у повести другие редакции. По атмосфере мне чем-то напоминает Лема времён «классической трилогии» («Эдем», «Солярис», «Непобедимый»), «Мягкие зеркала» Сергея Павлова, возможно, раннего Головачёва. Но чётких аналогов для меня нет (не так то уж много я фантастики читал). С одной стороны при перечитывании уже нет той интриги, но с другой становятся более ясными моменты, непонятные при первом прочтении. Возможно, история заслуживала бы более подробного раскрытия, например, те же «призраки». И, кстати, почему улетавших на встречу с «Варшавой» не предупредили о проведении эксперимента такого масштаба? Ну и да, наверно, написано суховато, но так то ж повесть. Захочу ли я когда-нибудь прочесть «Качели Отшельника» в третий раз? Сейчас мне кажется, что нет.

«Без чугуна ни котлет, ни штанов не будет».

«...демократию можно понимать по-разному... ее, в конце концов, можно повернуть и против советской власти, не успеешь оглянуться — тут тебе уже и капитализм реставрируется под видом демократии».

История в тринадцати главах о тринадцатом директоре НИИ металлов, бывшим до этого главным металлургом завода. Как говорит сам центральный персонаж, в книгах обычно пишут про новаторов, борющихся с директором-самодуром, а он попал в обратную ситуацию. Видно, что мерзавцы есть среди рабочих и интеллигентов, среди членов партии и беспартийных. Сорока лет хватило, чтобы рутинёры и карьеристы развалили Советский Союз. С врагами неявными труднее бороться.

P. S. Я читал издание 1982 года. Говорят, что это не первая редакция. Действие книги определённо происходит в 1951—1952 годах, но из прочих отсылок в тексте мог бы получиться и 1950 и 1954 год. Вымышленный город (областной центр средней полосы), в котором происходит действие романа, расположен в устье вымышленной реки Лады. Быть может, это даже тот же город, что и в «Журбиных». А про демократию против советской власти говорит, кстати, не положительный персонаж.

Эта короткая повесть (для меня скорее длинный рассказ) — одно из двух наиболее запомнившихся мне произведений в антологии «Фантастика 85» (наряду с повестью Владимира Пирожникова «На пажитях небесных»). Описание истории инопланетного разума немного напоминает мне «Буколику» Ван Вогта. Но уровнем гуманизма произведение скорее схоже с рассказом Андрея Дмитрука «Доброе утро, химеры!» Стоит отметить, что в наибольшей средней части произведения преобладают диалоги персонажей, обсуждающих моральную дилемму. Собственно, эта проблема выбора и описание инопланетного разума и заставили меня перечитать этот рассказ спустя дюжину лет. Нравится мне это!

Третий роман Кочетова, что я прочитал. Посвящен обороне Петрограда. Основное время действия — с весны по осень 1919 года. Мне книга понравилась. Читать было легко и увлекательно. Некоторые локации прямо очень знакомы — место жительства инженера Ильи Благовидова можно угадать почти до дома. Кстати, я был не совсем в курсе, что в девятнадцатом году белые дважды подходили к Петрограду, причем во второй раз, осенью, чуть ли не до Лигова.

Ну а дальше зависит от того, согласны ли вы с позицией автора или нет. Так что попробую похвалить роман, поругав его. Год написания — 1967, тогда может быть это заказуха к 50-летию Октября? Все красные в книге хорошие, кроме тайных или явных предателей или карьеристов. Все белые — плохие, кроме перебежчиков к красным. Сталин в книге положительный, Зиновьев и Троцкий — отрицательные (если я правильно понимаю, при Брежневе началась тихая-тихая и очень медленная реабилитация Сталина). Впрочем, всем троим уделено сравнительно мало места, и Зиновьеву — больше чем Сталину и Троцкому вместе взятым. Ну что, Кочетов — сталинист? И конечно же в Петрограде и на фронте действует несколько антисоветских подполий, за которыми гоняются доблестные чекисты. За это автора можно обвинить в типовой советской шпиономании. На страницах книги оказался не только Пётр Краснов, но даже мелькнул Альфред Розенберг. Ловим будущих фашистов и их пособников? Британским солдатам шлют футбольные мячи и туалетную бумагу? Будем завидовать западной цивилизации!

И ещё, взяв изолированно сюжетную линию жены инженера Ильи Благовидова — Ирины, можно увидеть историю простого человека, не хотевшего никому ничего плохого, но волею случая попавшего в жернова гражданской войны. Тут уже у меня возникают ассоциации с «Доктором Живаго», но не с книгой (Пастернака не читал, хе-хе), а с однажды виденным мной старым голливудским фильмом. А так, хоть сейчас снимай про Ирину сериал для центральных телеканалов. На самом-то деле центральный герой «Угла падения» — скорее чекист Павел Благовидов, но вам это интересно?

Так что читайте книгу — увидите и найдёте там то, что хотите!

Небольшое произведение с грандиозной идеей. По-моему, лучшее не только во второй антологии фантастики за 1965 год, но и одно из лучших во всей серии 1962—1991 годов. Стоит того, чтобы читать и иногда перечитывать. Ради такой идеи рассказу можно простить устаревание не только мелкой фактологии (магнитная плёнка в XXI веке), но и научной картины. А идея рассказа не устареет и за сотни лет. При чтении и перечитывании, что дюжину лет назад, что сейчас, возникает словно бы чувство приобщения к титаническому труду, что ведётся где-то там...

Приступал к чтению практически без всякого знания подробностей биографии главного героя. Почему именно он? Слепой большевик — меня это заинтриговало. Книга описывает примерно половину жизни Василия Шелгунова — с детства и до 1906 года. Мне сложно сказать, где документальность переходит в художественность. Таковы ли были моменты сомнений и слабости героя? Так ли он попал к гапоновцам? Второй по значимости персонаж повести — Ленин, чему я был несколько удивлен. На третьем месте — провокатор Михайлов. Книга неплохая, в целом она мне понравилась. Но, учитывая, что автор писал позднее, в девяностых, становится грустно.

Брался за повесть с сомнениями — имею предубеждение против позднесоветских книг. Но произведение оказалось лучше, чем я ожидал. Практически на уровне того же «Грача». Повесть написана где-то в конце семидесятых годов. Её успели издать в сериях «Пламенные революционеры» и «Историко-революционная библиотека». Посвящена книга жизни большевички Конкордии Самойловой. Легло на душу наличие у героини родственников, не разделявших её взгляды. Несколько утомило наличие нескольких (кажется, четырёх) сцен допроса в одном произведении. Ещё у меня начало складываться впечатление некоторой «большевистской межавторской вселенной», поскольку в книге упоминался киевский генерал Новицкий, уже знакомый мне по «Грачу».

Пожалуй, вершина и начало конца «золотой эры паранормального» в журнале «Техника — молодёжи». Бредовее, по-моему, уже было просто некуда. Статья напечатана в рубрике «Невероять». На первой странице обложки кратко резюмирована как «Черти в черных „Жигулях“, демоны в трико». В детстве я, кстати, почему-то пропускал в названии букву «к», пока не прочитал статью, но это не важно. В отличие от «Диалектики напряженного незнания» тут уже просто рассказ о чертовщине без попыток каких-либо, хотя бы относительно рациональных, объяснений. Впрочем, ничего не объясняющим «объяснениям» посвящена следующая за ней в том же номере статья «„Черный ящик“ аномального» того же автора. Если считать описанное правдой, то читать довольно жутко. Но по здравому размышлению всё это больше похоже на плод больной и/или злонамеренной фантазии.

Попадалась ли мне в детстве эта, многократно издававшаяся в советское время, книга — не помню. Прочитал её только теперь. Она в художественной форме описывает последние несколько лет жизни большевика Николая Баумана, убитого во время Первой русской революции (ему тогда было всего 32 года). Я пока мало читал советских конкретно историко-революционных книг, эта же мне понравилась. Тут то, что я искал — рост рабочего движения, история РСДРП и её раскола на большевиков и меньшевиков, подпольная работа, тюрьмы. Всё показано довольно наглядно. Одни отпадают, другие растут. Что касается формы, то тут, вероятно, сказывается то, что книга написана по биографии реального человека и надо было необходимо уложится в небольшой объём для школьников. Поэтому периодически происходят временные скачки в повествовании, а о многих важных событиях рассказывается вскользь.

P. S. Сказывается время написания и время действия книги — автор называет тротуар панелью.

«Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.»

«Мало хороших слов, чтобы сделать жизнь счастливой, мало. Надо стали, стали, стали.»

Берясь за эту книгу, я планировал прочитать её за шесть дней, но прочёл за пять. Надеюсь, это не сказалось на качестве её восприятия.

Начало тридцатых годов. Первая пятилетка. Строится то, что через десять лет спасёт страну. Не даром дважды, в начале книги и в её конце, цитируется статья «О задачах хозяйственников». Книга с подзаголовком: роман-хроника. Основные события происходят в течение одного дня.

Какие персонажи запомнились:

— персонаж, исполняющий обязанности совработника, вынужден по долгу службы возражать американскому туристу, хотя в глубине души с ним согласен; а потом, сочиняя из зависти поклёп на протагониста, так «мило» размышляет, какой уклон ему приписать — правый или левый;

— приезжий писатель проникается происходящим, только сам поучаствовав в работах;

— подручный негодяя возвращается на стройку;

— американский инженер теряет сбережения из-за краха банка в Чикаго.

О чём эта книга? Об укладке бетона, о строительстве Магнитогорска, об индустриализации, о том, что человек неотделим от труда.

Это скорее хроника, чем роман, описывающий из 1908 года будущие события в основном 1912—1917 годов в США, а также очень кратко, через примечания, последующих семи веков (трёх веков господства Железной пяты и четырёх веков эры братства людей). Повествование сухое, никаких описаний природы. Что хотел сказать автор? Предупредить об опасности олигархии? Определённо, да. Указать, что наступает новая эпоха революций и контрреволюций? Вероятно. Пожалуй, ему удалось предугадать ту самую «открытую террористическую диктатуру наиболее реакционных, наиболее шовинистических элементов финансового капитала». Соединённые Штаты действительно стали крупнейшим империалистическим хищником, пусть и не в той форме, и не в те сроки. И, пожалуй, они были бы последним местом, где могла бы произойти победоносная социалистическая революция. Если что-то из России и вдохновляло Джека Лондона при написании «Железной пяты», так это эсеры, что не делает чести ни автору, ни эсерам. Оказала ли эта книга влияние на последующие антиутопии XX века? Вероятно, да. Нравится ли мне она? Не уверен, чувства мои смешанные.

До чего же уныло читать одному унылому человеку про другого унылого человека! Не даром я пару лет сомневался, читать эту книгу, или нет. Зачем же я взялся за «Новь»? Во-первых, она есть у меня в бумажном виде. Во-вторых, там должно было быть что-то про народников. Что в результате? Первая часть беспросветностью навевала воспоминания о бунинской «Деревне». Вторая часть и вправду была пободрее. Но до чего же унылый центральный персонаж! Вообще же на всём лежит печать иронии. Нежданов — полнейшая размазня. Деятельность смутно маячащей на задворках повествования «организации» кажется несерьёзной. Судя по всему, деятельность народников автор не одобрял — тут мне нечего возразить. А какова же положительная программа? Не ясно. Похоже, симпатии Тургенева на стороне инженера Соломина, по книге по-другому и не получается. В итоге радует разве что то, что этот самый большой роман Тургенева всего страниц на двести пятьдесят. Что такое нынче двести пятьдесят страниц?!

С этой книгой у меня получилось одно из самых коротких «цундоку» за последние годы — я прочитал её всего лишь через два месяца после покупки. Почему я взялся читать именно её? Во-первых, мне понравились романы «Строговы» и «Сибирь» этого же автора. Во-вторых, эту книгу вроде бы упоминал Михаил Попов. Роман небольшой (вдвое меньший «Поднятой целины»), и без усилий читается за неделю. Нравится мне именно советскость этой книги. Интересно читать, как советская власть проникает в глухие уголки Сибири. Действие первой части, посвящённой Бастрыкову-старшему, происходит летом 1921 года, а второй, посвящённой его сыну, — позднее, в годы первой пятилетки. Природа колоритна. Возможно, автор сумел сохранить дух первых десятилетий советской эпохи и во второй половине двадцатого века.

Долгие речи разводить не умею, поэтому напишу, что отложилось. Когда я учился в школе, «Поднятую целину» уже не проходили, поэтому я долгие годы думал, что книга про хрущёвские времена, а не про сталинские. И вот я наконец-то созрел до чтения. Конечно роман понравился, причём по мере знакомства моя оценка возросла от «Скорее хорошо, чем плохо» до «Очень хорошо». Если сравнивать «Поднятую целину» с «Ненавистью» Шухова, то, вероятно, язык Шолохова более художественный. Дед Щукарь — фигура дюже колоритная, факт! Всего этого донского «кубыть-надысь-ажника» меньше, чем в «Тихом Доне», а, может, я за двадцать лет пообвык, да и времена описываются более поздние. Кстати, в общественном плане чем не продолжение?! Интересно, что самая жуть в книге связана с Островновым, мечущимся между двумя лагерями. Тут, вероятно, мораль та же, что и в главном романе Шолохова, выражаемая в афоризме про человека, бегающего между двумя сражающимися друг с другом армиями, источник которого я, кстати, никак не могу найти.

P. S. Надеюсь когда-нибудь «для завершения» темы коллективизации прочитать панфёровские «Бруски».

Это одно из произведений, положительно запомнившихся мне в антологии «Фантастика 85», прочитанной лет двенадцать назад. И, как оказалось, запомнилось оно скорее фактом своего существования. Я даже внёс его в список для перечитывания. Но только взявшись за него во второй раз, я понял, что совершенно забыл его сюжет. Так что читал как будто в первый раз. И как же мне эта старая-новая короткая повесть? Всё ещё неплохо. Чем же я мог раньше выделить «На пажитях небесных» из весьма средненького сборника? Пожалуй, нехарактерным для советской фантастики названием. Да и само произведение мне напоминает скорее западную фантастику. Во всяком случае будущего социально-политического устройства в нём практически не касались. Перестройка приближалась?

Статья, написанная и опубликованная в нескольких частях в 1860—1861 годах, описывает историю нарезного ручного огнестрельного оружия начиная с Раннего Нового времени вплоть до появления казнозарядных винтовок. Описаны причины возникновения нарезного оружия, преимущества над гладкоствольным, недостатки, основные типы. Для меня как почти полного профана в этой области явилось открытием существование дульнозарядных винтовок, скорое исчезновение которых предсказывается в статье. Поскольку я читал по собранию сочинений, серьёзным недостатком было отсутствие иллюстраций. Но в целом интересно — понравилось.

«Я не знаю, что мне делать с этою бедой...»

В школе я, кажется, касался только четвёртого сна Веры Павловны, ещё слышал про человека, спавшего на гвоздях, и, возможно, про организацию швейной мастерской. Теперь же прочитал «Что делать?» и растерян. И на этот счёт у меня около трёх предположений. Во-первых, я всё ещё не дорос до этой книги. Во-вторых, возможно, я слишком привык к произведениям, в которых всё разжёвывают. В-третьих, роман действительно мог в значительной мере устареть.

Так что коснусь только внешней стороны книги, ибо я даже не был достаточно проницателен, чтобы самостоятельно раскрыть формальную загадку романа. Разумеется, читал я не в дореволюционной орфографии, но почему все эти «ростут» и «успокоиваться»? А чем вообще вызвана форма книги? Необходимостью пройти цензуру? Тут стоит отметить, что сначала это получилось, но вскоре книга была запрещена. И это, заметьте, при «либеральном» царе-освободителе! Сначала автор заманивает потенциального читателя детективным флешфорвардом из середины романа. Дальше до конца книги идёт в значительной мере семейно-бытовой сюжет, иногда как будто случайно скачущий от персонажа к персонажу. Что касается разговоров рассказчика с «проницательным читателем», то тут я недостаточно знаком с литературой середины девятнадцатого века. Это обычный тогдашний приём или пародия на него со стороны автора? Спасения героинь занимательны. И всё вроде бы хорошо, но и повествование кажется фрагментарным, и сюжет будто бы обрывается. Воистину, «Из рассказов...»

Так что оценку я ставлю не столько книге, сколько степени своего восприятия её.

Прочитанная мной впервые с дюжину лет назад короткая повесть запомнилась мне именно финалом, который кому-то кажется слащавым или пафосным. Я же считаю его вдохновляющим. Именно о нём я вспоминал годами, прежде чем перечитать сегодня. Да, эффект неожиданности пропал, но неизменной осталась атмосфера преемственности. Ассоциации есть с рассказом Михаила Пухова «Костры строителей» и пьесой Маяковского «Баня».

P. S. Текст в доступных мне изданиях 1966 и 2012 годов немного отличается.

«...каждый человек способен на многое. Но, к сожалению, не каждый знает, на что он способен».

Только прочитав книгу, я понял, что это произошло к восьмидесятилетию описываемых событий. Признаться, брался за роман без особого энтузиазма, поскольку это не тот период, что интересует меня в первую очередь. Читал именно вторую редакцию «Молодой гвардии», имеющуюся у меня в бумажном виде (при том, что, судя по базе «Фантлаба», в постсоветское время печатают первую).

Книга понравилась. Узнал в подробностях о подвиге героев Краснодона, приобрёл некоторую эмоциональную связь с персонажами книги. Единственное, что было трудно, это уследить за всеми героями из-за их многочисленности. Хочу теперь когда-нибудь ознакомиться с первой редакцией романа, узнать, что именно было изменено в книге, уже получившей Сталинскую премию.

Запомнились два второстепенных персонажи. Первый — бургомистр Стаценко. Сколько таких тихих людей было и во время Перестройки и сейчас тоже! Второй — Фенбонг. Этот персонаж запросто мог пережить войну и открыть свой маленький пристойный бизнес.