| Статья написана 6 ноября 2015 г. 06:51 |
Впечатление от рассказа Альфреда Бестера «Звездочка светлая, звездочка ранняя». 
Альфред Бестер в представлении не нуждается. Первый лауреат премии Хьюго, автор известных фантастических романов «Тигр!Тигр!» и «Человек без лица», выдающийся журналист, а также сценарист комиксов про Супермена, Бэтмена, Зеленого Фонаря. И мастер рассказа — несомненно. «Звездочка светлая, звездочка ранняя», пожалуй, может служить примером для написания идеального фантастического рассказа — емкого, умного, удивляющего. Сюжет о детях-индиго настолько не новый, что удивить читателя гениальными детишками трудно. Но Бестер умеет все, особенно удивлять. Десятилетний мальчик Стюарт по просьбе учителя пишет сочинение на тему «Как я провел лето». Учитель поражен гениальными идеями, высказанными в неграмотном опусе ребенка, но на следующий день и мальчик, и его семья исчезают из города. Упорный учитель начинает поиски. Так написано в аннотации рассказа. Признаться, когда читала, стало скучно: какой-то учитель, ищет какого-то парня. Аннотация не обещала крутых драк, погоней и особенной интриги, гениальные идеи от автора фантастики 60-х гг. тоже не казались привлекательнми. В конце концов, полвека прошло, столько уже изобрели и понаписали. Но не тут-то было. Рассказ захватывает с первых строк — с тех моментов, когда учитель, мастерски меняя маски, обходит семьи с фамилией Бьюкенен (как у пропавшего мальчика). Понимаешь, что это — дело его жизни. Вообще, приятно читать про людей, которых ведет какая-то цель, которые одержимы Идеей, а не просто делают то или это, потому что так надо, потому что так система сказала и так положено. Встреча с мошенниками выглядит очень гармонично. У них другая цель: вполне земная и меркантильная. Денег люди хотят — что в этом странного? А когда идейный мотив объединяется с меркантильным, рождается весьма интересный союз. И удачный — в определенном смысле. Собственно, про детей индиго. Бестер гениально рисует детское сознание, владеющее уникальными способностями. Ну не станет такой ребенок просто гнуть ложку или поднимать стакан. Ему это скучно. Зато он будет превращать нелюбимые бобы в вишневое пирожное, чтобы мама не ругала, делать роботов из пластилина, чтобы те мастерили самолетики, и разгонять дождевые облака лучом, чтобы было видно звездное небо. «Улыбнула» девочка по прозвищу Ленивая Этель. Чтобы не ходить по маминым поручениям, ребенок телепортировался в магазины, а оставшееся время отсиживался в комнате брата — того самого, который роботов мастерил. Автор всячески подогревает наш интерес, обещая, что у главного героя — мальчишки по имени Стюарт, который написал сочинение, — должна быть просто поразительная способность, ведь как ловко он уходит от слежки, обводя вокруг пальцев даже опытных мошенников и мастеров слежки. Кстати, сами поиски гения описаны чрезвычайно увлекательно. И автор не разочаровывает. Никто не стал бы отказываться от таких способностей, как телепортация или телекинез, но, с другой стороны, никто (по крайней мере, большая часть читателей фантастики — тех еще реалистов), на самом деле, в них не верит. Именно читатель фантастики лучше всех знает, что такие вещи бывают только в книжках. Но вот в гений мальчишки Стюарта веришь и завидуешь ему белой завистью. Потому что это уже не фантастика. Бестер задевает за живое в буквальном смысле слова. Как часто мы загадываем желания? Пусть и не осознанно, а просто желая, чтобы завтра была хорошая погода, и чтобы все близкие были здоровы и счастливы. Так вот, у Стюарта желание не остается воздухом или пустыми словами. Потому что он — гений желания. И его по-детски наивные желания о том, чтобы родители были счастливы, а недруги унеслись далеко-далеко, вдруг обретают пугающую реальность. Хотели бы вы иметь такого друга, как Стюарт? Приглашаете его на день рождения, а он вам искренне так, честно, со всей своей гениальной мощью желает — счастья, тебе, друг, здоровья! И ты счастлив и здоров. Но это уже тема для другого рассказа, потому что у Бестера преобладают трагичные нотки: Стюарт до конца жизни обречен скрываться от государства и любителей, загадывая желание Звездочке светлой, Звездочке ранней... Рассказ короткий, но послевкусие у него долгое и приятное.
|
| | |
| Статья написана 11 августа 2015 г. 14:47 |
Роман следовало начать словами «там остался бетон и немного человеческих жизней». Именно эти жизни будет отчаянно спасать Артем Черный, блаженный сталкер, мечтающий о храме с синими куполами. В мире существует много типологий сюжетов. Кто-то пишет, что их семь, другие увеличивает до тридцати шести. Суть в том, что нового изобрести трудно. Автор поступил просто и за основу сюжета взял Библию. Артем – Иисус Христос, Саша – Магдалина, брокер Леха – апостол. Есть свой Пилат, есть Иуда. Отсылок к христианским писаниям тоже много, и весьма оригинальных. Ветхий Завет – самоучитель для спецназа по проведению боевых операций, а Новый Завет... Новый Завет пытается создать Артем. «Метро 2035» – это очень злая, колючая книга, которая неоднократно вызывает желание ее бросить и вернуться к чему-нибудь мягкому, приключенческому, безболезненному для мозгов после прочтения. Но одолев первую главу, ты оказываешься на крючке и позволяешь автору себя выудить, а потом нашпиговать мрачным, тяжелым, пахнущим грибами и ржавой человеческой кровью Метро. Миром, который застывает в глотке, как горькая таблетка, слишком большая, но слишком необходимая.
«Метро 2035» сильнее первых двух книг, хотя, думаю, большинству поклонников жанра не понравится. Почему? Да потому что в ней нет монстров, нет мистики, нет пресловутых героев-сталкеров, сваренных вкрутую радиацией и геймерской фантазией подражателей. Автор выбрал совершенно правильный рецепт и приготовил его со вкусом, умеючи: чудовищная, реалистичная правда жизни куда страшнее вымышленных тварей с клыками и жалами. «Метро 2035», пожалуй, самая политическая книга жанра. Ее политические реалии отображают современную ситуацию настолько зеркально, что невольно задумываешься: а почему в анонсе написано, что это «фантастика»? Книга оставляет во рту горький, кислый привкус. Тебе плохо от того, как о стену непонимания расшибает голову Артем, от того, как «невидимые наблюдатели» умело выращивают людей-кроликов, ту самую толпу, которой нужен не герой, а хозяева, селекционеры-любители. Скверно от того, что смотришь в зеркало и видишь себя, нацию, страну. Но проглотив все это, нельзя не улыбнуться автору за карикатурное изображение обитателей бункера, чинуш и «сильных мира», которые жрут «сложные салаты» в укрепленном убежище, чтут исторические и культурные ценности, восхищаются восковой статуей Сталина и играют в шахматы, где на клетчатой доске расшибают себе голову фигуры не из дерева или слоновой кости, а из плоти и крови. Нельзя не пустить слезу над мечтами Артема отрубить Гидре голову. И ладно, если бы на месте отрубленный только новая вырастала. Все сложнее. Нельзя бороться с Гидрой, если «каждый мечтает одной из ее голов стать». Прав Дмитрий Глуховский – «нет сегодня гераклов». Вывелись. Автор – не фантаст, он реалист, ведь это только в фантастических боевиках Нео побеждает систему, а Артем он... блаженный, юродивый, искатель правды. А кому сегодня нужны искатели правды? И еще один универсальный рецепт: хочешь быть богатым и знаменитым, пиши о настоящих героях, сильных и мужественных, создавай красивые истории о любви, чести и справедливости. Людям не нужен мрак, или, словами Гомера из Метро, читатель «не хочет знать, что он – баран». Никто не верит Артему, остается только материться. Кстати, о матах. Много в сети комментариев на этот счет есть, ругают автора. Зачем, мол, опустился до грязного языка, вон какие хорошие первые две книги были – без матов. Но в том-то и дело, что третья книга отличается от двух первых примерно также, как Новый Завет от Ветхого. Нельзя здесь без матов. Потому что та ложка меда, которую автор добавил в конце к бочке дегтя, не изменит общего вкуса. Торжество материального, стадного инстинкта в человеческой душе будет неизменным, а тем единицам несогласных, тем, кто смотрит на мир не через стекляшки противогазов, а своими глазами, остается лишь путь на Голгофу. И апостолы их выберут сытую жизнь в убежище. И дружбы нет, а только предательство. И все же «Метро 2035» – это книга о будущем, о надежде, о Человеке. Артем – не воин, и это его главное достоинство и преимущество перед всеми «сильными» персонажами книги – перед летягами, тимурами, хантерами и другими боевиками. Потому что он – человек будущего. Люди войны умеют только сражаться, это смысл жизни, растворившийся в их крови с того момента, как они в первый раз убили. Для того чтобы чувствовать себя «на месте», чтобы себя не потерять, им нужен враг. Без войны они никто – лишь ее маленькие семена, которым в «засушливые» мирные времена остается вянуть и чахнуть. При всей их приспособленности и навыках выживания, будущее в постапокалиптическом мире за такими, как Артем. Еще нужно сказать про любовь. В книге она правильная, верная, немного грязная, как мир Метро, но с прочным, несгибаемым стержнем внутри – таким же крепким, как вера Артема. А вот за что в автора хочется кинуть помидором, так это за то, что он сделал с полюбившимися из первых книг героями – с Хантером, Сашей, Мельником... Создателю, ему, конечно, виднее, он ведь хотел все как в жизни, реалистично. Но как же порой не хватает положительных, хороших примеров, как же хочется, чтобы – «не как в жизни». Конечно, остаются и другие вопросы, поднятые еще со времен первого метро. Нам, оптимистично глядящим в будущее читателям, не верится, что людей можно разделить на четкие идейные категории, на «красных», «фашистов», «буржуев», что людей можно сделать «кроликами» и выращивать взаперти на подземных стадиях. И хотя на протяжении всей книги автор старательно убеждал, что люди Артему не поверят, вопрос остался открытым: почему? Неужели мы такие уж «кролики»? Неужели настолько глупы, что пройдя самую страшную войну XX века и семидесятилетний советский режим, позволим сделать из нас марионеток в кукольном театре? Неужели настолько безнадежны? Ответ только один – должно быть «Метро 2036», нужно дать автору шанс исправиться. Иначе получается, что третья книга – это как сложное предложение, в конце которого снова поставили запятую, а ведь так просилась точка.
|
|
|