Отдельное большого формата издание "Белоснежки" (М.: Росмэн, 2012).

Молодая востребованная художница М.Михальская. Изысканный форзац имеется:

Сканы взяты со странички художницы на сайте illustrators.ru. В большинстве своём развороты ещё без текста (что очень ценно).

Ну что ж, свершилось. "Белоснежку" иллюстрирует художница, творческое становление которой пришлось на пост-советский период. Вот по-настоящему новое поколение. Михальская привлекает, конечно, не только этим. Она принадлежит к художникам первого ряда современной России.

Интересен авторский титульный лист к книге.

Был, видимо, такой первоначальный вариант по замыслу художницы. В искусстве книжного оформления пустота — это признак мастерства.

Штатные дизайнеры, видимо, поправили — сделали как положено. Книга вышла с таким титульным листом.

Обложки да титулы — объект не авторского, а "издательского" права. А внутренние иллюстрации и макет в целом штатные дизайнеры не тронули. Ну и хорошо.

Как Михальская представляет себе средневековую белую (снежную) зиму в Средней Европе? Как русский человек, составивший представление об этом из Брейгеля и Вивальди. Это ведь сфера ментальности. Европейская снежная зима — это наш ноябрь: пасмурный, ветреный, сырой, с чистейшим снегом. Свинцово-белая гамма.

1) Вот такую зиму Михальская и рисует. Красиво и печально. Королева обречена.

2) Белоснежка всю жизнь проживает в зиме. Хорошо ей — замороженной — пасмурным днём.

Что-то должны означать животные, окружающие Белоснежку. Чтобы не оскорблять художницу сравнением с диснеевской версией, предположу, что это чисто эстетическое решение, цветовое: снегирь вообще одной цветовой гаммы с Белоснежкой, белый песец (в зимнем одеянии) красив на красном фоне. Но всего-навсего песец, а не волк. И горностай в одеянии летнем (а королевский символ — зимний горностай). Такая неполноценная принцесса, которой не быть королевой.

3) Мачеха злая, у неё из груди засохший борщевик вырывается. Тоже привычная картина для нашего ноября, когда снегу ещё немного выпало. Мрачный зимний пейзаж — это ведь у нас ещё будет "мороз и солнце", а у немцев — нет, не будет (если солнце, так и снег растает).

Михальская отходит от повествовательных картинок, как это и принято в современной арт-книге.

1) Грустный олень, которого егерь сейчас убьёт, чтобы предоставить его сердце и лёгкие королеве-мачехе. У Диснея оленёнок какую-то роль играет. А олень в сказке братьев Гримм может быть только один — мёртвый.

2) Скитания Белоснежки по лесу (пощадивший её егерь справедливо полагал, что она всё равно в чаще сгинет). Призраки жутких зверюг — опять в пику диснеевской версии, где зверюшки согревают и спасают Белоснежку.

1) Намёк на обустройство домика гномов. В тексте сказки Белоснежка будет это обустройство разрушать (там посидит, там полежит, там откусит) — Михальской сопровождать эти действия параллельными рисунками неинтересно: она передаёт благодать убежища невозможным натюрмортом с мышами и снегирями (ладно, снегирь — символ Белоснежки, мыши тогда — символы гномов, но что такое бабочка?).

2) Ну вот, наконец-то, и сами гномы, на которых иллюстратор может вволю пофантазировать. Михальская не особо различает гномов по лицам, но одевает их в оригинальное платье (верховые еноты, ручные микробелочки — бонусы).

1) Михальская по-прежнему отказывается от повествовательных иллюстраций. На полях маленькими картинками рисуются зеркало — подстрекатель...

...и орудия преступления — гребень и яблоко. Не удержалась художница, бросила зрителям понятный символ: тень от гребня образует череп. Зрители польщены: они разгадали смысл, чувствуют себя умными, тщательно разглядывают яблоко — ищут и там послание от художницы.

2) И прекрасная мизансцена: Белоснежка умирает на "северном печальном снеге" (был, был у Пушкина и такой снег — это мы всё про снег знаем, а не эскимосы).

1) Завораживающее зрелище.

2) Принц прервал прекрасный сон Белоснежки. Олень скачет на заднем плане — готов снова отдать своё сердце.

Последняя иллюстрация в книге: довольный гном разбросал драгоценные камни и пьянствует.

Но где же пытки королевы-мачехи? Перевод в книге Петникова — там всё написано. Непростительная мягкотелость художницы по отношению к немецким ведьмам.

"Белоснежка", вышедшая в Китае ("JFEP" Publisher, for Illusalon Agency, China, 2017).

А художница наша — В.Фомина. За границей она издавалась чаще, чем у нас. Миссия художницы благородна — вот и в этом случае ознакомила конфуцианствующую публику с искусством северных варваров.

Книга с иллюстрированными форзацем и нахзацем (т.е. имеет признаки арт-объекта).

Сканы — с сайта художницы. А есть ещё полный макет с текстом (иероглифами) на ресурсе Behance.

Намеревался представить Фомину как последнюю советскую художницу. Но с удивлением обнаружил, что в советский период её иллюстрации не издавались. Странно, я думал, что манера художницы с её карнавальностью и абсурдинкой — порождение тренда нескольких кратких лет начала Перестройки. И творчески сформироваться художница должна была в те годы. Как сейчас ностальгируют о своей молодости деятели культуры: "Ветер перемен, весна на душе". Кажется, что именно эту весну Фомина и отображает. В любом случае, манера Фоминой — оригинальная и притягательная.

Представлены две королевы: мать и мачеха. Противопоставление их бескомпромиссно: мать — блондинка в розовом в окружении голубков и мачеха — брюнетка в синем в окружении обглоданных костей и мух.

Если кто из иллюстраторов и рисовал королеву-мать, то изображал её перед рождением дочери и печальной (как бы предчувствующей судьбу свою и дочери). Да и умерла королева-мать сразу как Белоснежка родилась. А у Фоминой — девочка на руках матери далеко не младенец. Но художник не должен быть буквалистом — надо признать, что противопоставление очень эффектно.

Сказка иллюстрировалась для китайских читателей, которым (на севере) знакомы и снега и тайга, но у художницы ландшафт немножко субтропический (индо-китайский).

Пока продолжается линия на противопоставление: теперь уже жуткой королевы-мачехи с несчастным ребёнком.

1) Белоснежка попадает к гномам, и по фасону её платья, мы видим, что никакое это не Средневековье. Что-то близкое к викторианской Алисе из Страны чудес.

2) А вот и гномы обнаружили спящую Белоснежку. Гномы — самые яркие персонажи сюиты, её изюминка. Художница вовсю раскрутила приёмы пост-модернизма. Гномы принципиально разные — каждый из своей эпохи, своей национальности, своей профессии. А, нет — это же пост-модерн: у гнома из XVIII века отбойный молоток за поясом.

3) По тексту сказки наутро гномы познакомились с пробудившейся Белоснежкой, выслушали её рассказ и предложили вести у них хозяйство. На картинке гномы (индивидуальность каждого стала ещё очевиднее) предлагают Белоснежке свои сердца, а Белоснежка благосклонно этот дар принимает.

У русского зрителя в этом фрагменте сказки ассоциации с пушкинской "Сказкой о мёртвой царевне и о семи богатырях" сами собой появляются — у русского художника, видать, тоже. Но в тексте ничего такого нет. Что подумают иностранные зрители? Пушкина-то они не читали. А вот и неизвестно ещё, кто тут варвар.

Колдовство — стихия Фоминой. Она рассматривает каждую из трёх попыток убийства очень внимательно.

1) Из страшного осьминога ведьма-красавица вытягивает шнур. Своим ядом готовы поделиться всякие гады морские и небесные. Потом ведьма берёт корзиночку из черепа, и предлагает Белоснежке купить шнурок для платья, который её и задушит.

2) Не вышло первое покушение. Ведьма готовит отравленный гребень. Накал усиливается — задействована энергия окрестностей.

3) И второе покушение не вышло. Ну тогда — отравленное яблоко. Энергия космоса послужит Злу. И надо, чтобы синий кот участвовал на всех стадиях.

У Фёдорова, как мы видели, было много ужасных зверей в подручных королевы-мачехи. А здесь только один спутник ведьмы — и это всё-таки кот. В тексте сказки, разумеется, никаких указаний на это нет. Художники сами домысливают. Пушкин был знатный котолюб, но и он в аналоге "Белоснежки" — в "Сказке о мёртвой царевне" — почувствовал, что надо строить защиту от котов. Он ввёл в сюжет кошачьего антагониста — пса-ведьмоненавистника. И даже имя есть у пса — Соколко (второй персонаж с именем — это жених королевич Елисей, а другие все безымянные). Впрочем, пёс не помог. Ничего не поможет.

Смерть космического масштаба и камерное уютное пробуждение.

Последнее противопоставление: счастливая Белоснежка и злобная королева-мачеха (вырядилась в платье с черепами). Стражи нет — одни музыканты, некому схватить и подвергнуть пыткам ведьму. Сама помрёт. Надо было кота с собой брать.

"Белоснежка" в сборнике сказок братьев Гримм (М.: Эксмо, 2021), проиллюстрированных Ю.Устиновой (из трудовой династии советских художников).

Мне у Устиновой нравятся иллюстрации к русским сказкам про животных (мы когда-то смотрели её "Теремок" и "Колобок"): пышные цвета, чуть меланхоличные звери. В сказках братьев Гримм у художницы появилась новая манера — рисунки плоскостные без фона. Герои представлены в детском обличии и выглядят как персонажи мультфильмов. Все они после невинной звериной жестокости "Колобка" и "Теремка" несколько обескуражены бесчеловечностью сказок про людей (в переводе Петникова).

Злая королева-мачеха перед зеркалом. Платье красиво выписано и фасон оригинальный (в русских сказках про животных тоже очень много внимания уделялось одежде персонажей — может быть, это вообще конёк Устиновой).

Появляется Белоснежка — напуганная, чуть плаксивая. Охотник, сорвавший замысел по убийству Белоснежки, — рефлексирующий интеллигент.

1) Попытка придать оригинальные черты каждому из семи гномов — в основном это выразилось в разной форме носа. Одежда, конечно, у каждого оригинального фасона при единстве стиля.

На самом деле, на рисунке, видимо, изображена сцена удивления каждого гнома по отдельности после бесчинств Белоснежки в чужом доме (тут и зажжённые фонарики кстати):

цитата

Они зажгли семь своих лампочек, и, когда в избушке стало светло, они заметили, что у них кто-то был, потому что не все оказалось в том порядке, в котором было раньше.

И сказал первый гном:

– Кто это на моем стуле сидел?

Второй:

– Кто это из моей тарелочки ел?

Третий:

– Кто взял кусок моего хлебца?

Четвертый:

– А кто мои овощи ел?

Пятый:

– Кто моей вилочкой брал?

Шестой:

– А кто моим ножичком резал?

Седьмой спросил:

– Кто это пил из моего маленького кубка?

Оглянулся первый и заметил на своей постельке маленькую складочку и спросил:

– А кто это лежал на моей кроватке?

Тут сбежались остальные и стали говорить:

– И в моей тоже кто-то лежал.

Наши художники эту сцену не рисуют — зачем, если "Три медведя" есть.

2) Гномы утром предлагают Белоснежке остаться.

Первое...

...и второе.

Видно, что Белоснежка живая не сильно отличается от Белоснежки омертвелой: видать, она не только внешне лицом бела как снег (бледна как смерть), но и внутри замороженная. Наверное, поэтому Петников в своём переводе назвал её Снегурочкой (а я-то всё голову ломал, зачем он так сделал).

1) Ну, теперь-то понятно, почему замороженная Белоснежка-Снегурочка в гробу тления избежала.

2) Принц-спаситель. Кабы он Снегурочку поцеловал, она могла бы растаять. Но у Гриммов всё выверено: просто от сотрясения кусок отравленного яблока вылетел из её горла.

Когда криогенная технология оживления замороженного человека наконец-то реализуется — как её назовут: Белоснежка, Снегурочка или Принц?

Вот молодец Устинова — в концовке поместила орудие казни королевы-мачехи.

В русской сказке огонь погубил невиинную Снегурочку, а в немецкой сказке — кого надо погубил.

Ещё два советских художника, которые сделали иллюстрации к "Белоснежке" в пост-советский период: Б.Забирохин и Е.Соколов. Они одногодки (1947 г.р.). Иллюстрации одиночные из сборников сказок братьев Гримм.

Б.Забирохин — именитый художник, сделавший себе имя на мизантропии. Но, понятно, мрачность и сюрреализм его иллюстраций к сказкам и классическим литературным произведениям — тонкая пост-модернистская игра. Сборник, в который вошла "Белоснежка" — это "Сказки" братьев Гримм, изданные в 2015 году "Детгизом" (СПб).

Сказки братьев Гримм настолько кошмарны, что даже мрачный Забирохин выбирает светлые фрагменты. К "Белоснежке" всего одна умилительная страничная иллюстрация: гномики обнаружили спящую девочку.

Е.Соколов — полная противоположность депрессивному Забирохину. Не так давно Соколов сделал очень смелый шаг   — создал иллюстрации к "Гаргантюа и Пантагрюэлю". По-моему, это единственные иллюстрации российского художника к Рабле. Никто не хотел соревноваться с самим Доре (хотя в "Мюнхаузене" охотно соревновались — см.). У французов был опыт современного иллюстрирования "Гаргантюа и Пантагрюэля" — в дурашливой манере (у нас эти иллюстрации французского карикатуриста Дюбу издавали в 1966 году). У Соколова манера тоже дурашливая — это его визитная карточка. Соколовская сюита к "Гаргантюа и Пантагрюэлю" получилась очень достойная.

Что касается "Белоснежки", то она проиллюстрирована Соколовым в сборнике "Сказки" (М.: Махаон, 2018).

Оказывается, Соколов делал иллюстрации к сказкам братьев Гримм ещё в советские времена. В 1981 году в Волгограде выходил сборник с его картинками. Но "Белоснежки" в том сборнике не было. Гипотеза о заговоре подтверждается. Современный сборник — это расширенное издание волгоградской книжки. В числе дополненных сказок оказалась и "Белоснежка". Соответственно, рисунки Соколова к этой сказке опубликованы только теперь. Прежние рисунки к другим сказкам изменениям не подверглись — манера художника сложилась полностью уже в 1981 году.

1) Соколов выступил ещё и переводчиком сказок. "Белоснежка" у него даже не "Снегурочка", а "Принцесса Снежинка" — от оригинального названия совсем уж далече, но показывает направление мысли переводчика: сказки для гламурных детей. Перевод, кстати, приятный и без отсебятины. Ну а на заставке — красивая королева-мачеха с зеркалом.

2) Для концепции Соколова умильная сцена со спящей Белоснежкой — обязательна.

3) Белоснежка и ведьма. Вот на этой иллюстрации хорошо видны особенности техники Соколова: тщательная прорисовка деталей, богатство цветов.

Следующие "Белоснежки", которые в пост-советское время иллюстрировали дорвавшиеся до них советские художники, которым в советское время не давали иллюстрировать "Белоснежек". Сегодня — отдельное издание сказки (СПб.: Азбука-классика, 2010). Очень подробная сюита замечательного художника М.Фёдорова.

Фёдоров — художник, чьё творчество полностью сформировалось в советское время. Но книг с его иллюстрациями в тот период вышло совсем немного. Развернуться ему выпало уже в XXI веке, он стал одним из самых востребованных иллюстраторов у разборчивых издателей и привередливых читателей.

Отличительная черта манеры Фёдорова — стилизация под средневековые книжные иллюминации. Очень гармонично смотрелась бы фëдоровская стилизация, наложенная на переводческую стилизацию Петникова. Но в этом издании "Белоснежка" дана в новейшем переводе В.Соловьёвой, совсем не средневековом.

В книге, которую сегодня смотрим — макет художника. Иллюстрации вверху каждого разворота. Картинок больше, чем текста. Имеется и форзац: пространство от замка королевы-мачехи до домика гномов в лесу.

Рисунок на переплёте. "Белоснежка" будто создана для сценариев детских праздников: карнавал в детском саду, крупная воспитательница и наряженные в бороды маленькие мальчики весело скачут змейкой. И хоть в советском детстве этого не было, сюжет картинки рождается сам собой.

Неизбежные первоначальные ассоциации с "Белоснежкой". Диснеевщина. А потом художнику приходится вчитываться в сказку... Ладно, всё хорошо закончилось. Фëдоров спешит об этом предупредить: на титульном листе — семейный портрет Белоснежки с принцем. Без гномов.

Всем понятно, что сюжет "Белоснежки" мог появиться только в Средневековье. В какие ещё времена снежная зима была обычным делом в центральной Германии? Когда королева-мать у окна изображается в академической манере XIX века, это выглядит немного странно: думаешь, какая сказка-то иллюстрируется? Пушкинская "О мёртвой царевне"? А вот в стиле средневековой книжной иллюминации — да, веришь, что это европейская зима. Тревожная такая зима, как у Вивальди — так и думаешь, что сейчас помрёт кто-то.

Так и есть, померла королева-мать. Вместе и порознь живут в одном дворце Белоснежка и королева-мачеха.

Композиция, которая оправдывается только средневековой стилизацией. И так у Фëдорова будет везде.

Как мы уже могли убедиться, характер охотника, которому поручено извести Белоснежку, очень интересует иллюстраторов. Фëдоров трактует этого персонажа как слабовольного тюфяка, которого легко любой уломает — потому он и поддался на мольбы Белоснежки. Такой образ — он больше из поздней живописи Брейгеля. Вот королева-мачеха — вся из прямолинейной средневековой книжной миниатюры: острая, неэмоциональная, и с ножом в руке. Фёдоров себе такое смешение может позволить: он стилизатор, а не имитатор.

Белоснежка входит в домик с игрушечными стульчиками и столиком. Гномики у Фёдорова все одинаковые, типовые.

1) Королева-мачеха узнаёт о том, что Белоснежка жива. Пока ещё кажется, что устранить Белоснежку будет несложно. Из всех ведьминских атрибутов — только домашняя жаба на полу.

Королева-мачеха применяет механический способ умерщвления невинной Белоснежки (невинность подчёркивает зайчик, заглядывающий в дверь). Гномы Белоснежку откачивают.

2) Вторая попытка требует от королевы-мачехи более серьёзной подготовки: нужно отравить гребень. Задействована лаборатория. Круг спутников ведьмы расширился — помимо любимой жабы (нелюбимая жаба кипит в реторте) появились другие отвратительные животные: паук, летучая мышь, змея, чёрный дятел, двухвостый варан и пятнистый котик.

Химический способ умерщвления. Радость ведьмы не знает границ. Но гномики повторяют свои действия по спасению Белоснежки.

3) Шутки кончились. Время трагедии. Отравленное яблоко вручено Белоснежке.

Фёдоров зарифмовал эту сцену с началом сказки — опять зима в Германии, опять смерть.

Прозрачный гроб — главная философская идея этой сказки. Потрясённое средневековое воображение. Символические птицы собрались в пещере: белый голубь, как положено, с масляничной ветвью, но ведь и ворон с цветочком. Помимо птиц библейских, афинская сова прилетела среди белого дня (мужайтесь, гномы: эпоха Возрождения близко).

Торжество добродетели. А что там с ведьмой?

В переводе В. Соловьёвой королева-мачеха в конце умирает, но умирает тривиально — просто так. А Фëдоров-то читал полный текст сказки — он рисует, намекая на достойный конец ведьмы. Стража ведьму уже схватила, и камин пылает — накаляет железные башмаки.