Заканчиваю обзор иллюстраций к "Марье Моревне". Последняя книга: "Русские народные сказки" (СПб.-М.: Речь, 2025). Худ. А.Елисеев

В этом новейшем издании воспроизводятся некоторые сюиты из знаменитой книги советских времён: "На море, на океане, на острове Буяне" (М.: Детская литература, 1983). И тогдашние иллюстрации Елисеева к "Марье Моревне" — вершина его творчества. Ну, а первым иллюстратором "Марьи Моревны" был Билибин. Так что — от Билибина до Елисеева.

Два месяца назад я купил эту новинку от "Речи" и сразу показал иллюстрации Елисеева к "Бабе-Яге" (см.). Сразу же эта книга заставила вспомнить о "Марье Моревне". Л.Кудрявцева в своём исследовании "Собеседники поэзии и сказки" (М.: Московские учебники, 2008) именно об иллюстрациях к "Марье Моревне" писала с восторгом.

цитата из Л.Кудрявцевой

С каким озорством нарисованы Елисеевым Кощей, Баба Яга, прочая нечисть, с его точки зрения компания разрушителей, отравляющая атмосферу и не только сказочную... Хотя, по убеждению художника, страшное и должно быть страшным, его рисунок вовсе не пугает, не наводит ужаса на читателя.

1) Сокол (может, орёл) спускается с небес за невестой — сестрой Ивана-царевича. Как это подаёт Елисеев! С евангельскими нотками, с византийской багряной пышностью. Неожиданный пафос.

2) А вот Иван-царевич по пути к логову Кощея забегает к зятю-птице в гости. Здесь Елисеев демонстрирует другое своё качество: ему скучно рисовать банальные сцены, он создаёт целый высокогорный мир — вон как корни дуба над пропастью повисли.

1) Давненько не рисовали художники побитое Марьей Моревной войско. Ну а Елисеев, громоздящий мельчайшие подробности, уж как нарисовал, так нарисовал — около полусотни тел.

2) Собственно Марья Моревна в своём королевском бранном наряде предстаёт скромно в уголке страницы.

Марья Моревна в короне, потому как "королевна", значит, чужеземка. Но дальше, выйдя замуж на Ивана-царевича, обрусеет и опростится: оденется в удобное платье, станет трепетной и робкой.

1) Ну вот и он — страшный и ужасный на цепях. Детали рисунка можно долго с наслаждением разглядывать.

2) Кощей не спеша (так и в тексте) догоняет беглецов.

Самый запоминающийся Кощей после билибинского Кощея — потому как оригинальный.

цитата из Л.Кудрявцевой

Вроде бы жутковат гигантский Кощей, прямо-таки подпирающий под себя коня, но посмотришь на его костлявые голые коленки — и смешно!

UPD. 11/05/2025

Другой вариант этой известной иллюстрации из книги-альбома "Зарницы памяти: Анатолий Елисеев" (М.: Мир детства, 2017). Фигуры Ивана-царевича и Марьи Моревны чуть по-другому сделаны, но главное: какая-то большая резкость и как будто это станковое полотно, маслом написанное.

3) Картинки в тексте: а) Кощей в последний раз по-пацански предупреждает жалкого Ивана-царевича, чтобы не воровал больше Марью Моревну, а то изрубит; б) Кощей сказал — Кощей сделал (изрубил, в бочку погрузил, в море выбросил).

4) А вот оживший Иван-царевич стал добрым молодцом и "доконал Кощея палицей".

1) Гигантская Баба-Яга (с Кощея ростом). В палисаднике декоративные цветочки, чёрный котик на балконе... Все вот эти рунические крестики на вышитой рубахе у Бабы-Яги дополнены черепами. Очень органически смотрится (а Билибин в 1902 году портрет Бабы-Яги обрамил рамочкой, состоящей из свастики — см. подлинное издание, в советских переизданиях рамочку поправили).

цитата из Л.Кудрявцевой

Врождённый юмор Елисеева легко справляется со страшным и мистическим. И носатая Баба Яга какая-то дурашливая, хотя за ней на колах иссохшие человеческие головы.

Про головы, кстати... Юмор у Елисеева, конечно, не английский. Первая отрубленная голова — в турецком тюрбане, с Востока. Вторая голова — в рыцарском шлеме, с Запада. Со всех сторон отражает Баба-Яга набеги на Святую Русь. А третья голова — с характерной небритостью и в кепке-аэродроме...

2) Баба-Яга — плоть от плоти наша, в лапоточках вон. Но нет ей пощады от Ивана-царевича, укравшего у неё коня.

Баба-Яга в русских сказках разная. Примером Бабы-Яги, изредка помогающим добрым людям, выступает сказка "Василиса Прекрасная". А сказка "Баба-Яга" — про злобную инфернальную хтонь, которая людям не помогает, и даже кота обижает. Сегодня второй вариант. Три книги, три совсем разных художника.

Книга "Алконост, Полкан, Шишига и другие мистические персонажи славянского эпоса", изданная "Арбором" где-то в 2020 году. Это что-то вроде энциклопедического словаря, где каждому персонажу посвящена академическая статья, в некоторых случаях сопровождаемая портретом.

Портрет Бабы-Яги в исполнении Дмитриева таков:

Рисунок дан в соответствии с текстом статьи, где говорится, что домик Бабы-Яги связан с домовиной — сооружение на высоких столбах с костями умерших предков. Это нейтральное академическое представление: мы не знаем, как эта сонная Баба-Яга поведёт себя в конкретной ситуации (поможет человеку или уничтожит). Хотя, конечно, Баба-Яга в домовине — это персонаж жуткий.

Сборник русских сказок (и прочего фольклора малых форм), вышедший в издательстве "РОСМЭН" в 2021 году..

"Василису Прекрасную" с иллюстрациями Багина мы уже смотрели (тут). Видели, значит, его вменяемую Бабу-Ягу. Но надо признать, что невменяемый вариант Бабы-Яги у Багина не сильно отличается.

На заставочке — котик Бабы-Яги, который верность первой хозяйке не сохранил, а за хорошее отношение помог сбежать девочке. Кот-помощник — знак того, что в этой сказке Баба-Яга плохая.

Сюрприз от издательства "Речь": выпущенный в 2025 году сборник "Русские народные сказки" с иллюстрациями замечательного художника-патриарха А.Елисеева.

Елисеев продолжает работать и в наши дни. Его манера узнаваема, сложилась полностью, и персонажи выглядят достаточно шаблонно (а поклонники как раз этого шаблона и ждут). Но самыми яркими были образы в начале становления манеры художника — в конце 1970-х гг., когда Елисеев, уже зрелый мастер, отошел от сотрудничества с М.Скобелевым. Вместо разухабистых карикатурных персонажей (которые всем очень нравились), созданных в соавторстве, появились задушевные герои, исполненные с мягким юмором. Нынешний сборник от "Речи" — это как раз ранний Елисеев. Многие иллюстрации (но не все) взяты из эталонной для художника книги "На море, на океане, на острове Буяне" (М.: Детская литература, 1983).

Сказка "Баба-Яга". Маркер инфернальной ипостаси Бабы-Яги — кот.

1) Вот он — добрый кот, злобно (плоды воспитания) объясняющий девочке, как надо уходить от Бабы-Яги.

UPD. 11/05/2025

Другой вариант этой иллюстрации из книги-альбома "Зарницы памяти: Анатолий Елисеев" (М.: Мир детства, 2017).

2) А вот преследование девочки Бабой-Ягой.

"Речь" непреклонна: делают иллюстрации с оригиналов, никакой ретуши не допускают. Специфика советского книгоиздания игнорируется. В издании 1983 года эта картинка была дана в обработке: сильно увеличена контрастность. За счёт этого какие-то оттенки пропадали, но проявлялись лица персонажей. В современном издании на скане ничего не разобрать (в живую чуть получше).

3) Ещё изображения Бабы-Яги. Та же светлая неотретушированная акварель. Но можно увидеть, что Баба-Яга изображается нестрашной.

4) Концовка: контрастная Баб-Яга гораздо противнее, чем на предыдущих рисунках. Но эта картинка добавлена художником явно из другой сюиты (шапочка на голове другая).

5) А вот прекрасное полотно, открывающее сказку. Даю его в конце, поскольку этого рисунка, судя по отрывочным сканам в Интернете, в сборнике 1983 года не было (у меня у самогó старой книги нет).

Вот здесь добродушный характер художника в полной мере раскрывается. Судя по насупленному коту, перед нами инфернальная Баба-Яга. Но Елисеев не рисует ужасных персонажей в принципе. Баба-Яга — грустная старушка, которой приходится играть предназначенную ей роль. Волк (или волко-пёс) у её ног тоже печалится — ему бы за бабочками на лужайке погоняться. Филин просто лупоглазый. А котяра — да, непреклонен. Хотя он и предаст. Не верьте котам.

В том же 1976 году, когда в "Советской России" впервые вышел "Золотой ключик" с иллюстрациями А.Кокорина (см.), конкуренты из "Малыша" выпустили книжку про Буратино с иллюстрациями М.Скобелева. Скобелев часто работал в соавторстве с А.Елисеевым. Но Буратино они рисовали по отдельности — Елисеев свою сиюту к "Золотому ключику" создал уже в XXI веке, через сорок лет после Скобелева. Посмотрим обе сюиты вместе. Для меня художники навсегда остались дополняющими друг друга.

У меня не первые издания: Скобелев в издании 1982 года, а Елисеев — 2018 года (чего-то вот оказалось издание от "Лабиринта").

Уделим внимание макету Скобелева — в советское время выход его книги был заметным событием.

1) Первое издание 1976 г. было с красной обложкой, издание 1982 г. — с синей. Помимо цвета, есть небольшие различия и в рисунке на обложке. Но общая композиция сохранена.

2) Внутри книг рисунки тоже разнятся, но, как и на обложке, в частностях. Вот авантитул — Скобелев на нём марионетку разместил, очерчивая главную тему сказки. Но интересно, что в 1976 году это был паяц, петрушка без роду и племени, а в 1982 году — вполне себе венецианская дама из настоящей итальянской комедии. Жалко, что художник Карабаса на Гальдони не заменил.

3) Титульный разворот — сразу бросается в глаза — несколько разнится. В целом, все изменения подобного рода. В дальнейшем только один раз на них остановлюсь, а все рисунки буду приводить по первому изданию 1976 года.

4) Но вот форзац остался единым для обоих изданий Скобелева.

А сюита Елисеева первый раз была опубликована, по-видимому, в 2008 году прекрасным тогдашним издательством "Дрофа-Плюс".

Было ещё качественное издание 2014 года от "Нигмы".

Владимирский, характеризуя иллюстрации Скобелева к "Золотому ключику", писал, сто они полны динамизма, исполнены озорным штрихом, и Буратино очень озорной, весёлый и неунывающий.

Скобелев — мастер комического рисунка, карикатуры ему тоже удавались. Елисеев не зря был соавтором Скобелева — он тоже художник весёлый, пытается быть озорным. Но юмор у Елисеева мягче, техника рисунка более тщательная (это не означает, что Скобелев худший рисовальщик, скорее, наоборот). Посмотрим выбранные фрагменты в парах от двух художников.

1) Горький пьяница Джузеппе у обоих художников-юмористов совсем даже не горький.

2) Но разница в темпераменте художников заметна в сцене драки Джузеппе и Карло. У Скобелева друзья бьются насмерть как бойцовские петухи, а у Елисеева просто петушатся.

1) Неодетый Буратино. Сцена, когда его хватает на улице "огромный полицейский с закрученными усами и в треугольной шляпе". Пример, в каком направлении двигались поправки Скобелева в его рисунках. Сравнение в духе "найди 10 отличий", но здесь самое значительное — изменение эмоций Буратино. Первоначально он был удручён, но в позднейшем варианте у него опять на лице — широкая озорная улыбка. Не унывает Буратино у Скобелева ни при каких изменениях.

Что касается анатомии Буратино у Скобелева: корпус у куклы цилиндрический, бревно осталось необработанным. Но в дальнейшем (когда Буратино обзаведётся одеждой), эта цилиндричность пропадёт, фигура под одеждой будет человеческой.

2) Ну а в продолжение сцены с огромным полицейским — пример разницы между трактовками двух бывших соавторов. У Скобелева зверский полицейский жёстко прессует Папу Карло. У Елисеева — вполне мирное общение. Папа Карло с неизменной улыбкой — но все уже привыкли, что у Елисеева положительные персонажи блаженные.

Насчёт Буратино — видно, что фигурка у него вырублена по образцу человеческого тела.

3) Одежонка Буратино: полосатый колпак. Несмотря на то, что внешность у Буратино разнится, общее восприятие таково, что Буратино стал типовым персонажем. Отличия не бросаются в глаза, не создают оригинального образа.

1) Но если Буратино вышел в тираж, то можно придумать оригинального Карабаса. Здесь обоим художникам-юмористам есть что предложить. Любопытно, что у обоих Карабас в первый раз предстаёт, высунувшись из-за кулис.

2) Карабас больше не отвратительное чудовище, а потешный шут.

3) Ну совсем не страшно.

Очень странно, что главные персонажи часто одинаковые, а звери у каждого художника — свои (это и в народных сказках, и в баснях). Понятно, что на котиков можно любоваться бесконечно. Но и лисички тоже каждая с изюминкой.

1) Любимую сцену с лесными докторами не могу пропустить. Толстой сделал для нашего народа врачей главными схоластами (строго говоря, врач только один — доктор Сова, Жаба — фельдшерица, а Богомол — народный знахарь).

2) Собственно Мальвина. Оба художника относятся к ней сочувственно. Вот сцена с безобразным поведением Буратино за столом. Мальвина ведёт себя очень сдержанно.

3) Елисеев дополнительно рисует сцены, которые давненько не встречались в иллюстрациях к "Золотому ключику": заключение Буратино в чулан и чтение стихов влюблённым Пьеро. Мальвина по-прежнему изображается как адекватный человек. Выветривается из книги мальвинофобия автора.

4) Опять же любимая сцена: Мальвине в виде зеркала притаскивают живого карпа. У Елисеева смешно — ему удалось нарисовать утреннюю со сна женщину, критически себя оглядывающую.

Оба художника, кстати, не забыли подчеркнуть, что Мальвина для бегства сменила воздушный свой наряд на дорожное платье.

1) Картины — по замыслу Толстого — обнищания народа в капиталистическом раю. Обязательно к изображению советскими художниками.

2) Смешная сцена, где Карабас умоляет расслабленного градоначальника о военной поддержке.

Видно, что быстрые штрихи Скобелева ничуть не хуже дотошного орнаментализма Елисеева. Вот почему, работая на пару, они друг друга уравновешивали: кого дополняли, а кого и сокращает.

Ну а в сценах экспрессии Скобелев непревзойдён.

Большая философская концовка у Скобелева и привычная — ожидаемая по тексту — у Елисеева.

Видимо, самым последним произведением Чуковского было стихотворение "Муха в бане". С чего начал, тем и кончил.

Стихотворение не самое известное, да, в общем-то, и слабенькое. В первых же строках ритм сбился (а ритм и был коньком Чуковского).

цитата

Муха в баню прилетела,

Попариться захотела.

Иллюстраций к этому стихотворению немного. Я обнаружил три источника (из них два — нашего времени).

Чуковский прислал стихотворение в редакцию "Весёлых картинок" в октябре 1969 года. Публикация в журнале была посмертная — в третьем (мартовском) номере за 1970 год.

Все персонажи стихотворения — насекомые: таракан, мохнатая пчела, муравей и кузнечик. Все они присутствовали и в "Мухе-Цокотухе". Все они — как и 75 лет назад — помогают Мухе.

Стихотворение напечатали на вертикальном развороте с рисунками замечательной художницы С.Бялковской — милые условные персонажи.

Интрига такая: Муха решила попариться, сама натаскала воду из реки (этого в тексте нет, художница пробел восполнила). Таракан ей дрова рубил, пчела мочалку принесла. Дальше Муха разделась (сняла колпачок) сама парится, но свалилась с полка: ушибы и вывихи. Муравьи сбегали за Кузнечиком-лекарем, он Муху каплями вылечил. Муха надела свой колпачок "и помчалася опять вдоль по улице летать".

Все эпизоды Бялковской добросовестно отображены.

Вот такой сборник, вышедший в издательстве "Качели" в 2018 году с иллюстрациями А.Юдиной — интересной современной художницы.

"Муха в бане" — на иллюстрированном развороте. Показаны все упомянутые в тексте насекомые (плюс божья коровка). Забавная обстановка: кругом огурцы. Видимо, это парник — где ещё может муха париться? Но тогда таракан с топором выглядит двусмысленно: вот сейчас кузнечик-фельдшер уйдёт — и следующий в очереди таракан-маньяк.

Старейший наш художник А.Елисеев тоже проиллюстрировал "Муху в бане" вот в этом сборнике от СЗКЭО. Может иллюстрации раньше публиковались, но точно уже в нашем XXI веке.

Начал мастер скромненько.

Но потом дал страничную иллюстрацию в своём лучшем стиле и с тем спокойным юмором, за который его все и любят. Очаровательный пейзаж в зимних сумерках. Таракан четырьмя лапами дрова рубит, а Муха всеми шестью лапами парится.

Чуковский в 1920-е гг. были известен тем, что собирал и слегка причёсывал всякие русские народные потешки (жанр абсурдизма). Даже выставлял на сборниках своё имя (потом с обложки имя Чуковского в лучшем случае переползло в техническую информацию о собирателе-составителе). Эти сборники потешек с блеском иллюстрировал в разные периоды Ю.Васнецов (которому Чуковский неслучайно посвятил своё последнее стихотворение).

"Муха в бане" — это тоже народная потешка, сюжет которой Чуковский сильно упростил. Никаких претензий к писателю быть не может, переработка народных мотивов — это нормальный процесс. Интересно, что именно Чуковский сократил.

Народную версию под названием "Муха париться хотела" выпустило в 1958 году издательство "Детский мир" (в скором времени — "Малыш") с иллюстрациями великой художницы Т.Мавриной (у меня книжки нет, сканы из Интернета).

1) Вот верхняя и задняя обложки книги. Очаровательная Муха в полном деревенском облачении (включая лапти) и другие персонажи (почти не одетые, но многие обутые).

2) Вторая страница обложки. Рассказ ещё не начался. Маврина, тонко чувствующая проект книги, рисует отвлечённую картинку для создания настроения: некий аналог ночного танца русалок в мире водяных насекомых.

3) И вот начинается собственно рассказ. Муха решила пойти в баню и набрала помощников. Народная дотошность начала с самого первого акта: надо воды наносить, чем занимается муравей (у Чуковского опущено).

4) Далее таракан рубит дрова (есть у Чуковского), а блоха воду щелочит (у Чуковского опущено) — даже на картинке видно, что щелочение — это всыпание в воду золы. Пока что все названные персонажи присутствовали у Чуковского в ранней "Мухе-Цокотухе". Щелочная вода присутствует в Интернете (всякое важничество про воду с высоким уровень pH).

5) Подготовка бани продолжается. Сверчок веник кипятит, а лягушонок лавку моет. Этих персонажей у Чуковского нет, что ещё можно объяснить тем, что они затормаживают ход действия.

6) А вот Муха парится. Как Мавриной удалось изобразить кайфующую муху, почти не очеловечивая её!

7) Далее, как и у Чуковского, Муха падает и повреждает ножку. И в народной версии Мухе на помощь спешит Комар! А вот этот эпизод Чуковскому в его последнем стихотворении был совсем не нужен. И так уж все подумали: "Не может Чуковский без мух жить", а тут бы сразу обрадовались: "Ага! Он ничего другого, кроме союза Мухи с Комаром выдумать не может!". В общем, без мухи, действительно, тяжело жить, а без комара — нормально, обойдёмся.

8) Концовка в народной прибаутке: сорока на весь лес растрещала, что Муха в бане упала. Всем интересно, все с раскрытыми ртами внимают.

После всей череды нарисованных насекомых, прошедших перед нами в связи с мухами Чуковского, видно, каким же замечательным мастером была Маврина.

Продолжаем обзор иллюстраций к "Мухе-Цокотухе". Помимо Г.Калиновского, у которого чёрно-белые рисунки вышли в 1996 году (см.), в этом деле отметились и другие советские художники.

С.Алимов — прославленный художник-мультипликатор, который резко выделялся в толпе талантливых иллюстраторов. Это был художник сатирический, любящий гротеск. Искусствовед Л.Кудрявцева так описывает его манеру рисования:

цитата

...анимационный опыт художника — владение резким монтажом, острой ракурсностью, расположением персонажей на плоскости без перспективы, что стало одной из составляющих стиля мастера, как и ненагруженность композиций предметами, лаконичность цветовой заливки густой гуашью.

Есть сведения, что в первый раз иллюстрации С.Алимова к "Мухе-Цокотухе" вышли в сборнике "Путаница" (М.: Росмэн, 1996). У меня более позднее издание: "Сказки" (М.: Русский путь, 2007).

Весёлый художник А.Елисеев в своей неизменной манере проиллюстрировал "Муху-Цокотуху" в сборнике "По широкой Лимпопо", сделанному по заказу "Речи" в 2015 году. В 2022 году эти иллюстрации с сохранением макета были переизданы в сборнике "Айболит. Сказки, стихи, песенки, загадки" от СЗКЭО.

Понятно, что есть две основных концепции в иллюстрировании "Мухи-Цокотухи": делать персонажей антропоморфными или оставлять им облик насекомых. Были опыты Конашевича, склонявшегося к натурализму. У той же Л.Кудрявцевой есть информация, что последнюю цветную сюиту Конашевич в конце 1950-х гг. первоначально сделал сильно антропоморфной, но переделал её из-за полного неприятия Чуковского (при жизни автора текст дополняется иллюстрациями только с его согласия) и художественного редактора. Калиновский, которому автор текста не мешал, откровенно сделал персонажей сказки обычными людьми с крылышками.

Наши сегодняшние художники рисуют прямоходящих насекомых в человеческой одежде и обстановке. Гламуром художники не страдают. Контраст получается за счёт резкой сатиричности С.Алимова и мягкой иронии Елисеева.

а) С.Алимов лаконично и сочно подаёт Муху и её окружение: шесть конечностей, из них четыре — нижние, и все четыре обуты в башмаки. Муха — на лицо ну совсем не красавица. Простая юбка, фартук и платочек указывают на её статус трудового элемента. Самовар сама тащит.

б) У Елисеева фронтиспис посвящён базару, где Муха купила самовар. Базар насекомых Елисеев (в отличие от Конашевича) нарисовать не рискнул. Это базар животных: кукушка продаёт яйца, свинья — окорок; цапля купила лягушку; дятел предлагает услуги по долблению... Муха представлена позже: уже традиционное изображение прямоходящего насекомого в людской одежде. По одёжке и солнцезащитным очкам видим городскую Муху, при этом обеспеченную — наняла муравья-носильщика в зелёной фуражке (без лаптей).

Рисунки в мультипликационном стиле. Кто сможет победить профессионального мультипликатора?

Сходство композиции у двух художников подчёркивает разницу их манеры. Всё больше внимания уделяется характеру кровопийцы. У обоих художников Паук — романтичный разбойник с большой дороги в старомодном прикиде.

а) У С.Алимова комический эффект его рисунков достигается за счёт дьявольской серьёзности. Четыре огромных ботфорта на тоненьких комариных лапках. Тянут вниз Комара! Да и все четыре колена одновременно преклонить пред избранницей очень сложно.

б) У Елисеева комизм подаётся напрямую. Кивер у Комара, конечно, есть, а сапожек поменьше.

а) Крупным планом показывает С.Алимов персонажей: и бабочку, и жука рогатого, и муравья в лаптях.

б) У Елисеева — массовка. А муравей опять не в лаптях (но в белой дворянской фуражке, чтобы с муравьём-носильщиком не спутали).