Продолжаем обзор иллюстраций к сказке "Марья Моревна". В этой сказке интерес представляет история Кощея Бессмертного. Любопытно посмотреть, как разные художники этого персонажа изображают. Ну и Баба-Яга (в своей плохой ипостаси) присутствует. Эта сказка есть в книга "Лебёдушка", изданной в 1980 году (М.: Детская литература). Художник И.Кузнецов.

Текст сказки из афанасьевского сборника дан в обработке А.Нечаева и содержит некоторые дополнения к первоисточнику, что и фиксируется художником.

Хотя год первого издания книги — 1980-й, стилистика иллюстраций очень пожилого к тому времени художника типична, скорее, для конца 1940-х гг. (когда был пик творческой формы художника): сдержанный реализм, чёткие линии. Так что рассматриваю эти иллюстрации как отражение стилистики позднесталинской эпохи.

1) Пример бытовой иллюстрации. Иван-царевич гуляет с сёстрами по саду, и всякий раз с небес сваливается крупный пернатый (сокол, орёл, ворон), превращается в добра молодца и сватает одну из сестёр. В этом рисунке интересна тема громадного ошалевшего кота: охотничий инстинкт срочно приходится умерять.

Нечаев, кстати, устранил совпадение имени "Марья", зафиксированное в тексте Афанасьева. Теперь Марья только одна — Марья Моревна, а сестра стала Марфой.

2) Иван-царевич едет по своим делам, находит побитую рать. У Нечаева это не обычная междоусобица, а священная война: оказывается, Марья Моревна побила войско Кощея, которое шло его вызволять из плена. На рисунке показана фантазийная одежда этого побитого войска — сразу видно: не наши это, не жалко их.

3) Если у Афанасьева Марья Моревна просто встречает Ивана-царевича у походного шатра во всём блеске воинской славы, то у Нечаева чего только не накручено (вдобавок к уже существующим излишествам сюжета). Иван-царевич застаёт в шатре спящую Марью Моревну, это художник и рисует.

Иван-царевич ложится с Марьей Моревной рядом и засыпает. Она просыпается, ужасается, хочет незнакомца зарубить. Но передумала ("он ведь меня спящую не зарубил, хотя и мог"). В общем, пришли к тому же, что и у Афанасьева: поженились.

4) А вот и Кощеюшка. Обычный древний старик.

Иван-царевич Кощея напоил, тот цепи разорвал, Марью Моревну украл.

5) Зятья-птицы оживляют Ивана-царевича, порубленного Кощеем на куски за то, что обратно увозил Марью Моревну.

Нет ли здесь темы защиты владения, когда собственник не вправе самостоятельно забрать своё имущество даже у вора — всё вернут вору, а собственника накажут. Надо в суд идти, нечего самоуправством заниматься.

6) Суда в русских сказках нет, не тот народ. Есть Баба-Яга (авторитет, который по понятиям решает). Вот она на рисунке Кузнецова — так же, как и Кощей, обыкновенная древняя старуха.

Иван-царевич пришёл у бабы-Яги волшебную кобылицу получить (надо только три дня всех кобылиц стеречь).

7) В этой сказке Баба-Яга в иерархии стоит выше Кощея. У Афанасьева Кощей вообще как смерд нанимался пастухом к Бабе-Яге и честно исполнил условия договора — сберёг всех кобылиц, получил себе жеребёнка. У Нечаева Баба-Яга — тётка Кощея (послужить ему у родственницы тоже пришлось, но, видимо, это была формальность).

А у Ивана-царевича ничего не могло получиться — в этой сказке Баба-Яга людям не помогает, слова перед ними не держит.

8) Гибель Кощея. Чтобы победить вора, который украл жену, надо самому украсть коня у авторитета.

И авторитета тоже не грех убить. Но гибель Бабы-Яги в огненной реке художник нам не показывает.

Русская волшебная сказка "Марья Моревна" в истории книжной иллюстрации освящена именем И.Билибина. Русский модерн начала XX века. Имеется также сюита Б.Зворыкина тех же времён. Сказка с иллюстрациями Билибина вышла в Экспедиции заготовления государственных бумаг в 1903 году (рисунки датированы 1901 годом), а сказка с иллюстрациями Зворыкина — в Издательстве Б.Аванцо в 1904 году. Цена обеих книжек была одинаковая: 75 копеек.

Сканы с подлинных экземпляров в РГБ в открытом доступе тут.

"Марья Моревна" в варианте Афанасьева — сказка не очень длинная, но долгая. В ней намешаны эффектные, но необязательные эпизоды. Настоящую оригинальность сказке придавала только линия Кощея Бессмертного. Кто из художников не угадал с главным персонажем, тот остался на обочине.

Рисунки Билибина к "Марье Моревне" находятся во втором ряду, заслонённые такими бесспорными шедеврами как иллюстрации к "Василисе Прекрасной", "Царевне-Лягушке" (их уже смотрели — тут и тут), а также к сказке "Иван Царевич и Серый волк" (ещё не смотрели). Но именно в "Марье Моревне" Билибин дал единственный портрет Кащея (хотя этот персонаж встречался и в других проиллюстрированных Билибиным сказках).

1) Начинается сказка издалека: у Ивана-царевича есть три сестры, которых постепенно берут замуж пернатые: сокол, орёл да ворон. Билибин наслаждается таким началом.

Кажется, что царственные птицы и будут главными героями сказки. Одна из сестёр, к тому же, по имени Марья — наверное, сказка про неё будет, наверное, она и получит прозвище "Моревна"? Но нет.

2) Вот вроде бы Иван-царевич отправился сестриц попроведать, но на полпути жизнь его резко меняется. Он видит поле боя, усеянное телами павших. Билибин это с удовольствием рисует. Вражескую русскоязычную рать положила русскоязычная воительница — Марья Моревна. Встреча Иван-царевича с Марьей Моревной у её шатра.

3) Женился Иван-царевич на Марье Моревне. И она ему запретила в подвал спускаться (экая синяя борода). А он спустился, обнаружил там иссохшего Кащея Бессмертного — пленника Марьи Моревны, сжалился над ним, отпоил его водой. Кощей разорвал цепи, похитил Марью Моревну. Вот же оно — оригинальное зерно сказки! Билибин, однако, эти сцены не рисует.

4) Билибин рисует обычные приключения сказочного героя, потерявшего возлюбленную. Иван-царевич отправляется в путь, похищает Марью Моревну, снова теряет её, погибает, оживает, щадит разных зверушек (птиц и даже насекомых), идёт за помощью к Бабе-Яге и т.п.

5) Но вот, наконец, и Кощей Бессмертный. Это он в погоню пустился. Надо же, билибинский образ Бабы-Яги в "Василисе Прекрасной" (см.) сразу был принят за эталон и растиражирован позднейшими художниками, но никто не подержал Билибина в том, что Кощей Бессмертный — это голый старик с огромным крючковатым носом.

Тем не менее, первый опыт. Вот этот рисунок, осветлённый издательством СЗКЭО, крупным планом.

Не прижился такой образ. Хотя, конечно, этот Кощей совершенно омерзительный, каким он и должен быть в народном подсознании. Наверное, образ Царя Кощея (хотя бы из пушкинского "У Лукоморья") оказал большее влияние на восприятие персонажа — царь он всё-таки, статный и аристократичный.

6) Линию с Бабой-Ягой (а она тоже в погоню пускалась и сгорела в огненной реке) Билибин опускает. Наверное, повторяться не хотел. В концовке — умиротворённый поздний вечер над рекой.

Всякий раз, когда мы смотрели иллюстрации Билибина к сказкам (в том числе, к "Золотому петушку" Пушкина), всплывали и иллюстрации Зворыкина — "билибинской тени". Кажется, ни у кого не вызывает сомнений, что Зворыкин является эпигоном Билибина. Удивительно, что обвинений в несамостоятельности при жизни Зворыкина не было. Наверное, упорному следованию по стопам Билибина есть объяснение. Может быть, простая коммерция: издатели требовали, шоб как у Билибина было. Но, может быть, искренним убеждением Зворыкина было, что он не подражает Билибину, а просто работает в рамках одного стиля (модерна) — а единством стиля и объясняется схожесть иллюстраций.

Рамки вокруг иллюстраций были у Зворыкина побогаче. В этом он Билибина далеко позади оставил. Вот обложка:

Но первая картинка в тексте выдаёт Зворыкина с головой: разухабистый гусляр — это не русский модерн, это обычная акварель школы передвижников. Отношения к тексту вообще не имеет (видать схалтурил Зворыкин, вытащил рисунок из своей студенческой папки).

Потом Зворыкин спохватывается, старается соблюдать каноны русского модерна. Сразу переходит к встрече Ивана-царевича с Марьей Моревной (поле, усеянное трупами, пропускает).

Идут повествовательные иллюстрации: Иван-царевич встречается с зятьями в человечьем облике, а потом они в птичьем облике оживляют его.

А вот и Кощей Бессмертный в представлении Зворыкина. Обычный седовласый человек с очень худым лицом. Это далеко в сторону от билибинского Кощея, но именно в зворыкинском направлении будут разрабатывать образ Кощея советские художники — образ костлявого иссохшегося до состояния мумии старика.

Билибин линию Бабы-Яги пропустил, а Зворыкин — нет. Нарисовал избушку со знаменитыми черепами на частоколе.

Чудесные кони Бабы-Яги. Но это мы знаем, что кони Бабы-Яги, поскольку в соответствующей книжке помещены. А если абстрактно смотреть, то очень похоже на рекламный плакат той поры — это и обрамлению соответствовало бы (причём здесь птица Сирин? а то и Алконост?). Похоже, и здесь Зворыкин схалтурил.

В концовке — огненная река, где канет Баба-Яга.

P.S.

А вот рисунок из книги на французском языке "Русские народные сказки", проиллюстрированной Зворыкиным в эмиграции в 1925 году. Стиль стал совсем пышным (впрочем, и на этом пути Зворыкин следовал за эмигрантом Билибиным). Кощей по воздуху уносит Марью Моревну. Концептуально образ Кощея особых изменений не претерпел.

Баба-Яга в русских сказках разная. Примером Бабы-Яги, изредка помогающим добрым людям, выступает сказка "Василиса Прекрасная". А сказка "Баба-Яга" — про злобную инфернальную хтонь, которая людям не помогает, и даже кота обижает. Сегодня второй вариант. Три книги, три совсем разных художника.

Книга "Алконост, Полкан, Шишига и другие мистические персонажи славянского эпоса", изданная "Арбором" где-то в 2020 году. Это что-то вроде энциклопедического словаря, где каждому персонажу посвящена академическая статья, в некоторых случаях сопровождаемая портретом.

Портрет Бабы-Яги в исполнении Дмитриева таков:

Рисунок дан в соответствии с текстом статьи, где говорится, что домик Бабы-Яги связан с домовиной — сооружение на высоких столбах с костями умерших предков. Это нейтральное академическое представление: мы не знаем, как эта сонная Баба-Яга поведёт себя в конкретной ситуации (поможет человеку или уничтожит). Хотя, конечно, Баба-Яга в домовине — это персонаж жуткий.

Сборник русских сказок (и прочего фольклора малых форм), вышедший в издательстве "РОСМЭН" в 2021 году..

"Василису Прекрасную" с иллюстрациями Багина мы уже смотрели (тут). Видели, значит, его вменяемую Бабу-Ягу. Но надо признать, что невменяемый вариант Бабы-Яги у Багина не сильно отличается.

На заставочке — котик Бабы-Яги, который верность первой хозяйке не сохранил, а за хорошее отношение помог сбежать девочке. Кот-помощник — знак того, что в этой сказке Баба-Яга плохая.

Сюрприз от издательства "Речь": выпущенный в 2025 году сборник "Русские народные сказки" с иллюстрациями замечательного художника-патриарха А.Елисеева.

Елисеев продолжает работать и в наши дни. Его манера узнаваема, сложилась полностью, и персонажи выглядят достаточно шаблонно (а поклонники как раз этого шаблона и ждут). Но самыми яркими были образы в начале становления манеры художника — в конце 1970-х гг., когда Елисеев, уже зрелый мастер, отошел от сотрудничества с М.Скобелевым. Вместо разухабистых карикатурных персонажей (которые всем очень нравились), созданных в соавторстве, появились задушевные герои, исполненные с мягким юмором. Нынешний сборник от "Речи" — это как раз ранний Елисеев. Многие иллюстрации (но не все) взяты из эталонной для художника книги "На море, на океане, на острове Буяне" (М.: Детская литература, 1983).

Сказка "Баба-Яга". Маркер инфернальной ипостаси Бабы-Яги — кот.

1) Вот он — добрый кот, злобно (плоды воспитания) объясняющий девочке, как надо уходить от Бабы-Яги.

UPD. 11/05/2025

Другой вариант этой иллюстрации из книги-альбома "Зарницы памяти: Анатолий Елисеев" (М.: Мир детства, 2017).

2) А вот преследование девочки Бабой-Ягой.

"Речь" непреклонна: делают иллюстрации с оригиналов, никакой ретуши не допускают. Специфика советского книгоиздания игнорируется. В издании 1983 года эта картинка была дана в обработке: сильно увеличена контрастность. За счёт этого какие-то оттенки пропадали, но проявлялись лица персонажей. В современном издании на скане ничего не разобрать (в живую чуть получше).

3) Ещё изображения Бабы-Яги. Та же светлая неотретушированная акварель. Но можно увидеть, что Баба-Яга изображается нестрашной.

4) Концовка: контрастная Баб-Яга гораздо противнее, чем на предыдущих рисунках. Но эта картинка добавлена художником явно из другой сюиты (шапочка на голове другая).

5) А вот прекрасное полотно, открывающее сказку. Даю его в конце, поскольку этого рисунка, судя по отрывочным сканам в Интернете, в сборнике 1983 года не было (у меня у самогó старой книги нет).

Вот здесь добродушный характер художника в полной мере раскрывается. Судя по насупленному коту, перед нами инфернальная Баба-Яга. Но Елисеев не рисует ужасных персонажей в принципе. Баба-Яга — грустная старушка, которой приходится играть предназначенную ей роль. Волк (или волко-пёс) у её ног тоже печалится — ему бы за бабочками на лужайке погоняться. Филин просто лупоглазый. А котяра — да, непреклонен. Хотя он и предаст. Не верьте котам.

Не все издательства успели к пушкинскому юбилею 2024 года. Значимые статусные книги продолжают выходить в нынешнем году. Очень большого размера том: "Пиковая дама" (М.: Волки на парашютах, 2025) с вновь созданными иллюстрациями последнего из Трауготов. Серьёзное дополнение пушкинианы Г.А.В. Траугот.

Это так называемая "Книга художника" (издатель обозначил это, как теперь принято, "Арт-бук Траугота").

Манера Трауготов, потрясшая шестьдесят лет назад первых читателей, сохранилась в общих чертах и до наших дней (что неизбежно и естественно). Несколько направлений в манере Трауготов можно выделить, самая колючая из этих манер — чёрные линеарные рисунки на белом или слегка подсвеченном фоне. "Пиковая дама" выполнена в этой манере.

Безрадостная сюита. Цветовая гамма — бледно-грязноватая. В рисунках — полный сумбур: приём, намеренно доведённый до предела. Сюжет "Пиковой дамы" всем известен, можно отдаться впечатлениям. Провокационность Трауготов по-прежнему взбадривает пушкинистов.

Начальные листы — введение в сюиту.

1) Форзац: руки игроков на зелёном сукне. Уже классический сюжет для иллюстраторов "Пиковой дамы" (см.). Но сукно у Траугота побуревшее, отнюдь не радостного изумрудного оттенка.

2) Минималистическое заглавие. Но это ещё отнюдь не титул.

3) Разворот, на котором Пушкин вглядывается в "омрачённый Петроград". А следующий разворот — уже титульный. Мельтешение профилей.

4) Идут вступительные развороты: эпиграф к повести в целом и шмуцтитул первой главы. К эпиграфу — двойная пиковая дама, к шмуцтитулу — главный герой с двоящимся профилем.

5) Следующие развороты: эпиграф к первой главе и собственно начало главы.

Не так уж мало художников иллюстрировали пушкинские эпиграфы в "Пиковой даме". Был у меня даже отдельный обзор (см.) — но там художники вслед за Пушкиным играли с эпиграфами: давали их в иной технике, чем основные иллюстрации, выдвигали свои толкования. У Траугота такого разделения иллюстраций нет.

В книге страничная иллюстрация на одной стороне каждого разворота (а на полях другой стороны часто небольшие зарисовки), а кроме того и целые иллюстрированные развороты постоянно встречаются. Подробнейшее иллюстративное сопровождение текста. Это свойство Трауготов — рисовать обо всём, иллюстрировать каждую строку. В советское время их редакторы останавливали, а теперь некому.

Примеры построчного иллюстрирования второстепенных эпизодов, случайных мыслей.

1) Из Третьей главы.

цитата

...молоденькая, быстроглазая мамзель принесла записочку из модной лавки. Лизавета Ивановна открыла ее с беспокойством, предвидя денежные требования, и вдруг узнала руку Германна.

— Вы, душенька, ошиблись, — сказала она, — эта записка не ко мне.

— Нет, точно к вам! — отвечала смелая девушка, не скрывая лукавой улыбки. — Извольте прочитать!

<...>

— Это писано, верно, не ко мне! — И разорвала письмо в мелкие кусочки.

— Коли письмо не к вам, зачем же вы его разорвали? — сказала мамзель, — я бы возвратила его тому, кто его послал.

Когда-то я восхищался, что Панов единственный догадался эту очаровательную сцену проиллюстрировать (см.). Вот теперь и рисунок Траугота в базе имеется.

2) Из Шестой главы

цитата

Две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе, так же, как два тела не могут в физическом мире занимать одно и то же место.

Вот оно как — идеи бьются на мечах за место в голове.

Пройдёмся по моментам повести, которые я когда-то назначил ключевыми с точки зрения иллюстрирования.

Подробнейшее изложение переговоров графини. Выбираю сцену беседы с мужем (в память об этой сцене у Шухаева — см.).

Метания-то у Германна, понятно, душевные. И вот такие состояния только Трауготы и умели выражать в рисунке.

Вопреки впечатлению, которое хотел создать молодой Пушкин, художник с пониманием отнёсся к старости — графиня тверда умом.

Три абзаца Заключения. Если другие художники и рисуют здесь что-то, так только одного Германна. Траугот не таков, для него эти несколько строк — кладезь психологии. Значение пушкинского эпилога оценено слабо, что приводит к конфузам. Году в 1983-м в передаче "Что? Где? Когда?" знатокам показали последнюю сцену оперы Чайковского (Германн стреляется, Лиза топится) и спросили: "А как у Пушкина?". Они с трудом вспомнили, что Германн в первоисточнике сошёл с ума, но Лизу всё-таки утопили.

Траугот просвещает будущие поколения, показывает, как там у Пушкина на самом деле.

1) Германн, действительно, сошёл с ума. Это трауготовская стихия — очень сильная иллюстрация.

2) Разворот. Слева — Томский, который произведён в ротмистры и женится на княжне Полине. Странно, что Пушкин выделил этого второстепенного персонажа (видимо, его роль в пружинах сюжета мною не до конца осознана). Но художник всё равно поторопился (сразу от первого к третьему абзацу перескочил). Ничего, на правой стороне разворота дана судьба всех — помимо Германна — персонажей: Лиза обнимает мужа, Томский опять венчается, у Лизы завелась воспитанница.

3) И ещё разворот! На сей раз отдельная иллюстрация посвящена многозначительной ремарке: "У Лизаветы Ивановны воспитывается бедная родственница". Уж, понятно, как её Лиза воспитывает (по образцу воспитательной тактики старой графини). Утопилась Бедная Лиза у Карамзина. А пушкинская Лиза не бедная — топиться в альтернативной русской литературе будет её воспитанница. Кто там такой зелёный на правой стороне разворота? Сумасшедший Германн?

Вероятно, это были наброски разных вариантов иллюстраций к Заключению. Художник, видать, выбросить что-то не решился, а издатель не стал проявлять редакторский диктат. Ну и славненько. Можно Заключение к "Пиковой даме" отдельным иллюстрированным изданием выпускать с комментариями.

В 1936 году в журнале «Красная новь» были опубликованы первые сказы Бажова, два из них — про Хозяйку медной горы. Один — широко известный сказ "Медной горы хозяйка" про сложную любовь каменной девки к живому человеку. Второй сказ — как раз "Приказчиковы подошвы", тоже про Хозяйку, но в её ипостаси заступницы крепостных рабочих в забоях.

Отдельных иллюстрированных изданий "Приказчивых подошв" нет. Редко, когда в сборниках к этому сказу больше одной иллюстрации встретится.

Сюжет сказа такой. Появился на заводе приказчик — зверь и садист. Самолично истязает плёткой работников, кого и до смерти забивает. Ему слышится женский голос, предупреждающий, что если он не угомонится, от него только подошвы останутся. Встретился приказчик с Хозяйкой в забое. Пистолет, понятно, не помог. Хозяйка приказчика в малахитовый столб закатала. Подошвы и остались, а вместо всего остального (как оббивать стали) — пустая порода.

"Приказчиковы подошвы" — наиболее прямолинейный сказ про ужасы крепостного состояния, поэтому в художественном отношении (и даже в накале классовой ненависти) уступает "Таюткиному зеркальцу" и "Двум ящеркам".

Попробую выстроить обзор по региональному признаку. Книги и художники все уже знакомые не по одному разу.

"Суровый стиль" — общее для всей советской живописи направление периода "оттепели", в общем-то получившее официальное признание (поскольку направление представляло опоэтизированные образы человека труда). На Урале это вызвало, вероятно, ревнивое отношение: что вы там можете знать о труде.

Молодые уральские художники в начале 1960-х гг. зашли в "суровом стиле" слишком далеко (Ленина начали рисовать — (см. это) и подверглись суровой критике. До сих пор сохранилось бурчание, что только уральский "суровый стиль" — самый суровый. Бажова в такой ситуации легко объявить провозвестником стиля и делать к нему соответствующие "суровые" иллюстрации.

Первое издание сборника бажовских сказов в виде книги под названием "Малахитовая шкатулка" вышло в Свердловске в 1939 году — и сразу же с иллюстрациями. Первый иллюстратор — художник А.Кудрин.

На заставке к "Приказчиковым подошвам" Кудрин верно изображает время действия — вторую половину XVIII века. Техника силуэта требует большого мастерства — и Кудрин демонстрирует высокий уровень своей школы.

Монохромная страничная иллюстрация — кульминация сказа: Хозяйка медной горы замуровывает приказчика в малахит.

Известный художник О.Коровин. В трёх сборниках, иллюстрированных Коровиным, были "Приказчиковы подошвы":

1) Парадный сборник "Малахитовая шкатулка" к юбилею Бажова, выпущенной в Свердловске в 1949 году. Коллектив местных художников, "Приказчиковы подошвы" достались Коровину. Так же, как и Кудрин, Коровин показывает начальный процесс окаменения приказчика.

цитата

...И хлоп из одного ствола… в Хозяйку-то! Та пульку рукой поймала, в коленко приказчику бросила и тихонько молвила:

— До этого места нет его. — Как приказ отдала. И сейчас же приказчик по самое колено зеленью оброс. Ну, тут он, понятно, завыл:

— Матушка-голубушка, прости, сделай милость. Внукам-правнукам закажу. От места откажусь. Отпусти душу на покаяние!

А сам ревет, слезами уливается...

В самый закаменелый сталинский период Коровин выступал как лирик и немного сатирик.

2) Малахитовая шкатулка. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961. Иллюстрации Коровина ко всем сказам. Коровину "суровый стиль" был чужд, но он всегда увлекался новыми течениями. Его иллюстрация времён "оттепели" более строга и академична, чем иллюстрация послевоенных сталинских лет. Процесс окаменелости приказчика продолжается.

цитата

...А сам ревет, слезами уливается. Хозяйка даже плюнула.

— Эх, ты, — говорит, — погань, пустая порода! И умереть не умеешь. Смотреть на тебя — с души воротит.

Повела рукой, и приказчик по самую маковку зеленью зарос. Как глыба большая на его месте стала. Хозяйка подошла, чуть задела рукой, глыба и свалилась...

3)Вashow P.P. Die Malachitschatulle. — М.: Издательство литературы на иностранных языках, б/г (подписано в печать в сентябре 1955 г.). Здесь тоже все иллюстрации коровинские. На заставке в заурядном реалистическом стиле Коровин рисует для немцев окончание истории.

цитата

...Стал Костоусов мертвяка добывать. Оболванил сперва, малахит домой увез. Потом стал до тела добираться. И ведь что? Где тело либо одежа были, там все пустая порода, а кругом малахит первосортный....

Мрачный художник Г.Перебатов. Сборник времён "оттепели": Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1959.

Мрачная заставка (конец истории). У всех "оттепель", а у Перебатова на душе темно.

Очень известный художник В.Волович.

а) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Свердловское книжное издательство, 1963 (обычный — увеличенный — формат, суперобложка); б) Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1969 (библиофильское издание).

К "Приказчиковым подошвам" только заставка. Волович — официально признанный представитель "сурового стиля". Но в этой заставке суровость проявляется не в форме, а в содержании: клеймим кровопийцев.

Поп в тексте упоминается мельком. Перед спуском приказчика в забой на встречу с Хозяйкой поп

цитата

попел, почитал, образок Северьяну на шею повесил, пистолет водичкой покропил да и говорит: — Не беспокойся, Северьян Кондратьич, а в случае чего — читай «Да воскреснет бог».

Волович же рисует так, будто поп освящает плётку приказчика, которой он трудовой народ стегает. "Суровый стиль" — это ведь попытка молодых "шестидесятников" выразить советский официоз средствами авангарда.

Выдающийся художник Г.Мосин. Посмертное издание: Малахитовая шкатулка. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1983.

Мосин как раз и отметился в скандалах с изображением Ленина и героев Гражданской войны в "суровом стиле". К началу 1980-х гг. его живопись, понятно, трансформировалась в собственную манеру, но сохранила истоки "сурового стиля". К "Приказчиковым подошвам" вот такая иллюстрация. Сцена истязания — немногие советские художники подобное изображали.

Советский художник с уральскими корнями С.Ковалёв. Позднее издание (иллюстрации были задуманы и вышли первым изданием гораздо раньше). Малахитовая шкатулка. — М.: Стрекоза, 2018.

Типичная сцена встречи приказчика и Хозяйки.

Вот два уральских художника, наконец-то, оказались рядом — можно предположить, что особая манера Ковалёва выработалась в подражание манере Мосина (что неудивительно, учитывая авторитет Мосина).

Альбом "ПП Бажов. Графический роман" — М.: Альпина ПРО, 2022. "Приказчиковы подошвы" в виде комикса, рисунки П.Матяжа, молодого художника из Екатеринбурга.

Цель этого издания заключалась в эпатировании публики. Шмуцтитул к "Приказчиковым подошвам" хорош — тёмное фэнтази.

Рисунки к самому комиксу показывают в меру отвратительных персонажей.

Вне родных мест Бажова его сказы воспринимаются как этнографические сказки, и соответственно иллюстрируются. Но "Приказчиковы подошвы" — производственный сказ. Иллюстрирование его не требует знания этнографии (подземные штольни для профана везде одинаковы).

Художник — К.Кузнецов. По-настоящему легендарное издание "Малахитовой шкатулки" — книга с цветными иллюстрациями вышла в Москве в военном 1942 году. Фотографии иллюстраций из книги мне предоставил ув. AndrewBV.

Иллюстрация Кузнецова (вторая по времени иллюстрация к сказу после Кудрина), естественно, освещает кульминационный момент превращения приказчика в "пустую породу".

Помпезная "Малахитовая шкатулка", изданная в Москве в 1948 году. Художник В.Баюскин. У меня современное переиздание от "Речи".

Заставочка посвящена надсмотрщицкой деятельности приказчика.

А страничная иллюстрация — конечно, поэтапной смерти приказчика.

"Малахитовая шкатулка", выпущенная в Ленинграде в 1950 году. Художница А.Якобсон.

Художница даёт к нашему сказу чёрно-белую заставку. На ней — благообразный господин со страшными глазами — приказчик Северьян. Портрет психологический.

Якобсон единственная, пожалуй, не поддалась обычному значению слова "приказчик". У Бажова это не продавец в лавке купца, а представитель вельможи-олигарха (гендиректор). Приказчик Северьян — дворянин.

цитата

Из бар был, свои деревни имел, да всего решился. А все из-за лютости своей. Сколько-то человек до смерти забил, да еще которых из чужого владенья.

Он и одет соответствующе на рисунке Якобсон. Одежда, правда, не позднее середины XIX века. А надо бы осьмнадцатый век. Впрочем, никто Бажову не верит, что речь идёт о столь давних временах (рассказчик с нами как будто в живую общается, а где ж ему помнить про орлов Екатерины).

Художник А.Белюкин. Книга: Малахитовая шкатулка. — М.: Художественная литература, 1977. У меня тираж 1980 года.

Яркая статичная картинка в духе народной росписи.

Выдающийся художник Б.Диодоров. Книга: Малахитовая шкатулка. — М.: Современник, 1977. Изящное подарочное издание уменьшенного формата.

У Диодорова к каждому сказу — разворот, где он в одном рисунке последовательно даёт все основные события. Для "Приказчиковых подошв" это разухабившийся приказчик, ищущий и нашедший встречу с Хозяйкой. А в самом низу рисунка — интересный фрагмент: олигарх скорбит о своём верном менеджере.

цитата

Старый барин как увидел подошвы, так в слезы ударился:

— Вот какой у меня верный слуга был! — Потом и говорит: — Надо это тело из камня вызволить и с честью похоронить.

Художник В.Панов. Уральские сказы. — М.: Детская литература, 1979.

Крепкие реалистичные рисунки Панова: что бытовые, что фантазийные. Сюжеты для рисунков стандартные.

Издание нашего времени: Уральские сказы. — М.: Облака, 2019. Иллюстрации Б.Ольшанского.

Ольшанский — любитель славянских древностей. Действие сказа правильно помещает во вторую половину XVIII века.

Приказчик Северьян — весьма энергичный. Просвещённый вольтерьянец. Не убоялся поначалу каменной девки. В забой, однако, без парика спустился.

Замечательный художник А.Дмитриев, раскрывшийся уже в наше время. Сборник "Уральские сказы" (М.: Арбор, предположительно 2017).

В рисунках Дмитриева к сказам Бажова важна форма. Билибинский дух в производственном романе.

а) Заставка.

б) Страничная иллюстрация.

в) Концовка.