В том же 1976 году, когда в "Советской России" впервые вышел "Золотой ключик" с иллюстрациями А.Кокорина (см.), конкуренты из "Малыша" выпустили книжку про Буратино с иллюстрациями М.Скобелева. Скобелев часто работал в соавторстве с А.Елисеевым. Но Буратино они рисовали по отдельности — Елисеев свою сиюту к "Золотому ключику" создал уже в XXI веке, через сорок лет после Скобелева. Посмотрим обе сюиты вместе. Для меня художники навсегда остались дополняющими друг друга.

У меня не первые издания: Скобелев в издании 1982 года, а Елисеев — 2018 года (чего-то вот оказалось издание от "Лабиринта").

Уделим внимание макету Скобелева — в советское время выход его книги был заметным событием.

1) Первое издание 1976 г. было с красной обложкой, издание 1982 г. — с синей. Помимо цвета, есть небольшие различия и в рисунке на обложке. Но общая композиция сохранена.

2) Внутри книг рисунки тоже разнятся, но, как и на обложке, в частностях. Вот авантитул — Скобелев на нём марионетку разместил, очерчивая главную тему сказки. Но интересно, что в 1976 году это был паяц, петрушка без роду и племени, а в 1982 году — вполне себе венецианская дама из настоящей итальянской комедии. Жалко, что художник Карабаса на Гальдони не заменил.

3) Титульный разворот — сразу бросается в глаза — несколько разнится. В целом, все изменения подобного рода. В дальнейшем только один раз на них остановлюсь, а все рисунки буду приводить по первому изданию 1976 года.

4) Но вот форзац остался единым для обоих изданий Скобелева.

А сюита Елисеева первый раз была опубликована, по-видимому, в 2008 году прекрасным тогдашним издательством "Дрофа-Плюс".

Было ещё качественное издание 2014 года от "Нигмы".

Владимирский, характеризуя иллюстрации Скобелева к "Золотому ключику", писал, сто они полны динамизма, исполнены озорным штрихом, и Буратино очень озорной, весёлый и неунывающий.

Скобелев — мастер комического рисунка, карикатуры ему тоже удавались. Елисеев не зря был соавтором Скобелева — он тоже художник весёлый, пытается быть озорным. Но юмор у Елисеева мягче, техника рисунка более тщательная (это не означает, что Скобелев худший рисовальщик, скорее, наоборот). Посмотрим выбранные фрагменты в парах от двух художников.

1) Горький пьяница Джузеппе у обоих художников-юмористов совсем даже не горький.

2) Но разница в темпераменте художников заметна в сцене драки Джузеппе и Карло. У Скобелева друзья бьются насмерть как бойцовские петухи, а у Елисеева просто петушатся.

1) Неодетый Буратино. Сцена, когда его хватает на улице "огромный полицейский с закрученными усами и в треугольной шляпе". Пример, в каком направлении двигались поправки Скобелева в его рисунках. Сравнение в духе "найди 10 отличий", но здесь самое значительное — изменение эмоций Буратино. Первоначально он был удручён, но в позднейшем варианте у него опять на лице — широкая озорная улыбка. Не унывает Буратино у Скобелева ни при каких изменениях.

Что касается анатомии Буратино у Скобелева: корпус у куклы цилиндрический, бревно осталось необработанным. Но в дальнейшем (когда Буратино обзаведётся одеждой), эта цилиндричность пропадёт, фигура под одеждой будет человеческой.

2) Ну а в продолжение сцены с огромным полицейским — пример разницы между трактовками двух бывших соавторов. У Скобелева зверский полицейский жёстко прессует Папу Карло. У Елисеева — вполне мирное общение. Папа Карло с неизменной улыбкой — но все уже привыкли, что у Елисеева положительные персонажи блаженные.

Насчёт Буратино — видно, что фигурка у него вырублена по образцу человеческого тела.

3) Одежонка Буратино: полосатый колпак. Несмотря на то, что внешность у Буратино разнится, общее восприятие таково, что Буратино стал типовым персонажем. Отличия не бросаются в глаза, не создают оригинального образа.

1) Но если Буратино вышел в тираж, то можно придумать оригинального Карабаса. Здесь обоим художникам-юмористам есть что предложить. Любопытно, что у обоих Карабас в первый раз предстаёт, высунувшись из-за кулис.

2) Карабас больше не отвратительное чудовище, а потешный шут.

3) Ну совсем не страшно.

Очень странно, что главные персонажи часто одинаковые, а звери у каждого художника — свои (это и в народных сказках, и в баснях). Понятно, что на котиков можно любоваться бесконечно. Но и лисички тоже каждая с изюминкой.

1) Любимую сцену с лесными докторами не могу пропустить. Толстой сделал для нашего народа врачей главными схоластами (строго говоря, врач только один — доктор Сова, Жаба — фельдшерица, а Богомол — народный знахарь).

2) Собственно Мальвина. Оба художника относятся к ней сочувственно. Вот сцена с безобразным поведением Буратино за столом. Мальвина ведёт себя очень сдержанно.

3) Елисеев дополнительно рисует сцены, которые давненько не встречались в иллюстрациях к "Золотому ключику": заключение Буратино в чулан и чтение стихов влюблённым Пьеро. Мальвина по-прежнему изображается как адекватный человек. Выветривается из книги мальвинофобия автора.

4) Опять же любимая сцена: Мальвине в виде зеркала притаскивают живого карпа. У Елисеева смешно — ему удалось нарисовать утреннюю со сна женщину, критически себя оглядывающую.

Оба художника, кстати, не забыли подчеркнуть, что Мальвина для бегства сменила воздушный свой наряд на дорожное платье.

1) Картины — по замыслу Толстого — обнищания народа в капиталистическом раю. Обязательно к изображению советскими художниками.

2) Смешная сцена, где Карабас умоляет расслабленного градоначальника о военной поддержке.

Видно, что быстрые штрихи Скобелева ничуть не хуже дотошного орнаментализма Елисеева. Вот почему, работая на пару, они друг друга уравновешивали: кого дополняли, а кого и сокращает.

Ну а в сценах экспрессии Скобелев непревзойдён.

Большая философская концовка у Скобелева и привычная — ожидаемая по тексту — у Елисеева.

Только через 20 лет после выхода "Золотого ключика" в иллюстрациях Владимирского, московские издательства заказали новые сюиты известным художникам. В 1976 году "Малыш" выпустил книгу с иллюстрациями М.Скобелева, а "Советская Россия" (издательство взрослое) одновременно выпустила книгу с иллюстрациями А.Кокорина. Её и посмотрим для начала (сканы с более позднего издания).

Уже не раз удивлялся тому факту, что в советское время в разных столичных издательствах случалось, что одновременно выходило одно произведение с иллюстрациями разных художников. Это был не сбой плановой экономики, а часто намеренное соревнование: у кого лучше. "Советская Россия" как взрослове издательство пыталось выпускать не просто книжки-картинки, а этакие арт-проекты.

Иллюстрации выдающегося художника А.Кокорина — очень вдумчивая сюита, сразу видно, что не для "Малыша". Владимирский по этому поводу писал: "На его иллюстрациях мы видим родину деревянного человечка — солнечную Италию... Иллюстрации полны величавого спокойствия и доброты".

Да уж, буйного веселья на рисунках Кокорина нет — очень жарко. Буратино нетороплив, с недоумением взирает на злодеев:

"Я думал: жалкий человек.

Чего он хочет!.. небо ясно,

Под небом места много всем,

Но беспрестанно и напрасно

Один враждует он — зачем?".

Настоящих италианских алкоголиков рисовать тяжело: они загорелые дочерна, сизый цвет носа на этом фоне теряется. Пришлось делать нос Джузеппе ярко-красным.

Папа Карло, благодаря средиземноморской диете, свеж и благодушен. В тексте Папа Карло будет дубинкой лупить толпу врагов, а на рисунках Кокорина — нет, не будет.

Облик Буратино у художника собственный, но уже не выбивается из привычных рамок. У этого Буратино упор сделан на характер — спокойный и робкий.

Зато Карабас прелестен. Как это было у первых иллюстраторов, у него внешность гориллы. Демонический оскал, но не злобный, а даже забавный отчасти. Ну что с него взять!

Карабас в домашней обстановке, без фрака. Вот здесь поворотный момент всего пересказа Толстым "Пиноккио". Оригинальный директор кукольного театра по имени Манджафоко был в душе добрым человеком — он дал Пиноккио пять золотых, растроганный его рассказом, и навсегда исчез из повести. Характер Манджафоко не был таким прямолинейны, как у Толстого — художники могли бы обыграть эту смесь напускной суровости и сентиментальности. У Толстого Карабас так и остаётся злодеем, но, видимо, какие-то корни Манджафоко у Карабаса остались. Кокорин это почувствовал.

Карабас с воодушевлением делает всё, за что ни возьмётся.

Ну вот, видно, что Италия: у Алисы модельная обувь, а Базилио в джинсах.

"Кокорин — хороший рисовальщик", как отмечал тот же Владимирский. Вот что это означает:

Есть какая-то зависимость Карабаса и Мальвины: если художник все силы отдаёт Карабасу, Мальвина у него выходит скучноватая. Вот и у Кокорина, единственный крупный портрет Мальвины — девочка в просоночном состоянии.

В сценах с Мальвиной она подчёркнуто нейтральна на фоне пышных птиц и бабочек. Такое сдержанное отношение художника к сложной натуре Мальвины, скорее, говорит о его неприязни.

Вот, зеркального карпа из-за неё мучают. Но что за власть над птицами и земноводными! Куда там до них нашему Пьеро...

В оригинальном "Пиноккио" тысячелетняя фея с голубыми волосами, действительно, обладала властью над зверюшками, но, конечно, ни в каких марионетках-ухажёрах не нуждалась. А у нашего Толстого это всё слилось. Мальвина становится зыбким двоящимся персонажем: и мудрая колдунья, и капризная девчонка. А, ещё и строгая метресса.

Как бы то ни было, но лесные доктора осмотрели Буратино в домике Мальвины и даже смогли вынести вердикт, что совсем он не умер.

Очень впечатляюще.

Ну вот, тут видно, в каком неудобном положении оказался Карабас (ради этой мизансцены художник пожертвовал правдой жизни: уж слишком высоко приклеился кончик бороды, никакой ветер её бы не поднял на такую высоту).

Иллюстраторы предшествующих десятилетий, если им заказывали делать книгу художника, тщательно разрабатывали начало макета на многих листах. Кокорин растягивает последние листы. Вместо ожидаемого Карабаса в луже, в концовке — Буратино с табличкой "Конец".

Потом — разворот с оглавлением, где художник рисует групповой портрет положительных героев, а отрицательные герои завистливо подглядывают.

Наконец, на самом последнем листе с технической информацией, появляется Карабас в луже.

И это ещё не всё — на задней крышке переплёта Карабас уходит спиной к зрителям.

Вот теперь — всё.

"Золотой ключик" имел несколько продолжений, написанных другими авторами. Одно из них — "Побеждённый Карабас". Многие из героев — те же самые. Значит, появляются и новые образы, созданные новыми художниками. А первый иллюстратор "Побеждённого Карабаса" — не кто иной, как В.Конашевич.

У меня издание 1966 года.

Но "Побеждённый Карабас" — это самое раннее продолжение, появившееся ещё при жизни А.Толстого в 1941 году. Так что образы, созданные Конашевичем — это хронологически вторые образы, сразу после иллюстраций Малаховского.

Считается, что с конца 1930-х гг. Конашевич находился в глубоком творческом кризисе. Но его персонажи из сиквела "Золотого ключика" вполне милые. Ценно, что Конашевич был художником совсем другой направленности, чем Малаховский. Конашевич не карикатурист, а лирик. На рисунках — редкий случай мягкого интеллигентного Буратино (впрочем, в тексте сиквела Буратино и так менее буйный).

Алкоголик Джузеппе из сиквела исчез, а Папа Карло стал благообразным персонажем, вокруг которого группируются Буратино, Мальвина, Пьеро и пёс Артемон.

Из прежних персонажей внезапно появились доктора: Сова, Жаба, Богомол. Если в оригинальном произведении они разыгрывали средневековые площадные сценки про врачей ("Пациент скорее мёртв, чем жив"), то в сиквеле тоже стали благообразными и профессиональными.

Вот и Буратино в представлении Конашевича: буйная шевелюра, крупный нос почти как у человека — такой нос виделся и Малаховскому — первому иллюстратору "Золотого ключика".

Мальвина невзрачна — ей благообразие сиквела на пользу не пошло. Исчез стервозный характер, за который могли бы, при желании, зацепиться художники.

Не только алкоголик Джузеппе, но и кот Базилио не попал в сиквел. Осталась одна лиса Алиса — она теперь аккуратная секретарша Карабаса.

Но только один раз увидим мы Алису в её лисьем обличии — всё остальное время она будет сопровождать Карабаса, загримированная под человека.

Скорбный список персонажей, оставшихся навсегда в "Золотом ключике", завершает Дуремар. Карабас остался без него и был побеждён. Карабас у Конашевича колоритный: с насупленными бровями. А борода — что борода, её всякий нарисует.

К тому же, в этом сиквеле мы увидим и побрившегося Карабаса — вот он какой.

В советское время "Золотой ключик" часто выходил в региональных издательствах с иллюстрациями местных художников. После столиц союзных республик (Рига, Киев) настала очередь областных издательств. В 1963 году в Белгороде выпустили "Золотой ключик" с чёрно-белыми и цветными иллюстрациями В.Сычёва.

Всегда с удовольствием покупаю советские переферийные издания, там часто бывают свежие решения. Но этой книги купить не удалось, сканы — из Интернета.

В.Сычёв — самобытный художник, о котором нет почти никаких сведений. Из чистобаевского 11-го тома "Художники детской книги СССР. 1945-1991" можно почерпнуть, что Владимир Савельевич Сычёв 1924-го года рождения, воевал, жил в Воронеже, в 1951-1966 гг. сотрудничал с Курским, Белгородским, Воронежским книжными издательствами. Умер до 1985 года (ну, а скорее в середине 1960-х гг., раз творчество прекратилось — может, "Золотой ключик" был его последней книгой). Фотографии не обнаружено.

Папа Карло — вполне себе бодрый пожилой мужчина.

Есть у этого Буратино характерная черта — задорность из-за сильной курносости. Фигурка вырезана аккуратно, без лишнего веса — потому Буратино так бодро бегает.

Карабас впечатления выходца из ада не производит.

Карабас больше похож на Старика Хоттабыча. Дуремар колоритен.

Облик Базилио и Алисы у разных художников зависит от того, насколько художники склонны к анимализму.

Одежда на животных сильно помогает выявить их характеры, если по мордам этого не видно (как и в иллюстрациях к басням).

Мальвина художника не вдохновила. Всё, что можно разглядеть на небольших иллюстрациях в тексте — что она кругломорденькая.

А вот боевые действия художник любит.

И сразу две цветные вклейки посвящает двум соседним эпизодам: как банда Карабаса с воодушевлением идёт лупить малышню — и как папа Карло в одиночку эту банду расшвыривает.

В 1956 году облик Буратино в книжной иллюстрации ещё нельзя было признать окончательно сформировавшимся. В Киеве в этот год выходит "Золотой ключик" с иллюстрациями В.Григорьева и К.Поляковой — известного тандема художников.

Книга с большим количеством сканов представлена на Фантлабе": https://fantlab.ru/edition41492.

Мы с этими художниками уже встречались как с самыми первыми иллюстраторами "Приключений Незнайки" (1953). Там у них было собственное прочтение повести, и собственные оригинальные персонажи: коротышки-старички (см.).

Теперь вот В.Григорьев и К.Полякова оказались в числе первых иллюстраторов "Золотого ключика".

Джузеппе лишён ярко выраженных черт алкоголика, хотя и видно, что он психически более неуравновешен, чем Карло.

Ну, Карло вообще благообразен.

Этот Буратино тонок и хрупок, но такие были у нас в самом начале (Б.Малаховский и Н.Муратов).

Этот Буратино стал поулыбчивее, его хрупкость не отягощается унынием.

Гамма цветов одежды Буратино устоялась. Наверное, полосатый колпак был собственной находкой Григорьева и Поляковой (книжка с иллюстрациями Владимирского вышла в том же 1956 году, а знакомство с диафильмом 1953 года всё же не презюмируется).

Речь идёт о тонкостях фасона: жилетка вместо курточки, широкий испанский пояс, галстук-бабочка. Художники решили объединить в один два наряда Буратино — тот ужасный, что вырезал Папа Карло, и тот элегантный, что сшили портные Мальвины.

Карабас отталкивающе карикатурен.

Базилио и Алиса поданы милыми плутишками.

Наконец-то женская кисть вступилась за Мальвинушку: она вовсе не чудовище, а заботливая чистюля.

Тяжело ей с мальчиками — не доросли они все до Мальвины.

Незабвенная кульминация боя вокруг сосны.

А вот и Папа Карло-супермен. Одной палкой всех одолел.

Карабас обескураженный.

Какой-либо вехой в иллюстрировании "Золотого ключика" рисунки Григорьева и Поляковой не стали. Этой паре художников было интересно выдумывать что-то своё с чистого листа (как в случае с Незнайкой). Наличие сильных предшественников тормозило полёт их фантазии.