Реализм из иллюстраций к Бажову никогда не уходил. Два образца этого стиля для "Серебряного копытца": сегодняшний и позднесоветский. Один вариант иллюстраций — очень краткий, другой — максимально подробный. Что у них общего? Они вневременные — никаких привязок к эпохе, к тогдашним/современным исканиям.
Первая книжка — современная из старинной серии "Книга за книгой". Издательство, соответственно, "Детская литература" (2010). Художник — В.Бастрыкин. Это краткий вариант иллюстрирования.
Предлагаю посмотреть сначала этот краткий современный вариант. Ничего нового не ждал, но вдруг обнаружил, что пейзажи у художника достоверные, при этом он золотой осени не рисует, а рисует грязь в заводском посёлке. Это правдивая информация: почвы и климат Среднего Урала таковы, что распутицы не бывает (это которая наступление моторизованных армий останавливает), но грязь на немощёных улицах — постоянно, кроме зимы.
Кокованя идёт за сироткойКокованя забрал сиротку и кошку
Хорошо, что зима по полгода. А зиму художник любит.
Кокованя с Дарёнкой на снегуКозлик с Мурёнкой на снегу
Другая книжка — позднесоветских времён. Художник А.Плаксин. Издано "Радугой" в 1992 году, но это первое издание на русском языке, до этого — в 1990 году — книжка (в соответствии с профилем издательства) выходила с этими же иллюстрациями на иностранных языках (мне встретились в Интернете упоминания об английском языке и одном из языков Индии). Это максимально подробный вариант иллюстрирования: 32 страницы большого формата для одного "Серебряного копытца" — это рекорд.
Посмотрим этот позднесоветский обширный вариант. Все иллюстрации показывать не буду. Парадокс: картинок много, но на пользу книге это не пошло. И не потому, что картинки пресные, а потому, что баланс нарушен. В этой книжке нарисованные подробности превращаются в многословие и, в общем-то, в пустословие.
Вот с самого начала: четыре иллюстрации про то, как Кокованя Дарёнку из чужой семьи забирает. При том, что картинки симпатичные — на природу можно полюбоваться, да и многие художники этому начальному эпизоду три иллюстрации посвящали. Но здесь А.Плаксину трёх было мало, требовалось для того, чтобы место занять ещё хотя бы одну картинку втиснуть. И вот он рисует Дарёнку с кошкой перед окном, а на улице на подоконнике — воробьи. Как это понимать? Повествование этой картинкой явно разорвано.
Кокованя расспрашивает про сиротокКокованя посещает Дарёнку
Это ещё что?Кокованя уводит Дарёнку
Далее — поход в лес. Вроде бы нормально: всё как у других художников. Прекрасно конфликт Мурёнки с собачонками изображён. Ворона на плетне лишняя — но я к воронам неравнодушен, одобряю!
Мурёнка против собачонок
Но дальше надо опять занять место, и А.Плаксин рисует жизнь Коковани, Дарёнки и кошки в лесу. Это лишнее для темпа сказа.
Уж если подробно всё отрисовывать, можно было бы все стадии знакомства Дарёнки с козликом проиллюстрировать. Темп бы это так и так нарушило бы, но хотя бы упорядочилась последовательность событий. Но эту цепочку А.Плаксин рисует как у других художников, которые были ограничены в количестве иллюстраций. При этом много деталей, которые вроде бы должны быть интересны: где в балагане мышки живут, как печь сложена, как печная труба горшком прикрыта...
Увидели козлика в окошкеДарёнка пытается приманить козликаКозлик и кошка
Ну, сцена ночного выбивания самоцветов присутствует традиционная.
Вот такие стандартные средние издания. Средние — это нормальные, поддерживающие необходимый уровень.
Сегодня — издание "Серебряного копытца" 1980 года, где предпринята попытка отойти от традиционной реалистической графики.
Серебряное копытце, худ. И.Нахова, 1980
Художница — И.Нахова. Она принадлежит к младшему поколению художников, которые реформировали нашу книжную графику, начиная с 1970-х гг. Старшее поколение — это, например, В.Пивоваров. У Наховой можно найти общие с этим художником приёмы.
Я книжки этой художницы, когда вижу их у букинистов, всегда беру. Свежий взгляд, интересное сочетание цветов, любопытные композиции... А вот "Серебряное копытце" чувство неудовлетворённости оставило. Понял почему, когда сопоставил данные из базы Фантлаба: книжка была у художницы одна из первых, а, может, и вообще первая (в базе художницы она самая ранняя среди представленных). То есть это произведение не зрелого мастера, а начинающего художника, когда ещё продолжается период ученичества.
Ну, тогда даже интересно проследить процесс становления Наховой.
1) Концепция коцептуалиста.
Раз мне показалось, что в этой книжке стиль художницы напоминает стиль В.Пивоварова, значит, она и представляет здесь советский концептуализм. Как известно всем любителям детской книги,
цитата
произведения концептуалистов направлены не на эмоции зрителя, а на интеллект, идеи, мировоззрение
Титульный разворот, худ. И.Нахова, 1980
Всё, что хотела художница сказать в качестве введения, она сказала на обложке и титуле: белое поле, срезы уральских поделочных камней (не самоцветов!), маленький козлик. Кто там говорит про красоты Урала? Концептуалисты видят красоты такими. И никаких эмоций!
2) Изъятие сиротки.
По огромной пустой зале хаотически двигаются дети и взрослые. Ничем не выделяются Кокованя и Дарёнка с кошкой (хотя они и в середине композиции, их надо поискать среди толпы персонажей).
Здесь смысл протеста я могу понять. Все предыдущие сцены встречи Коковани с Дарёнкой были явно постановочными: центр композиции, позы, взгляды... В жизни не так. Встреча происходила среди шума и гама, никто из семейства не замирал красиво, чтобы сторонний зритель смог бы сосредоточиться на сиротке. Вот художница в таком ключе и рассказывает правду про эту встречу. Прекрасный урок концептуализма: действительно ведь, картинка апеллирует не к эмоциям зрителя, а к его рассудочности.
3) Вечерние посиделки.
Камерная сцена, блики, тени, трепетанье занавески, каменные узоры... И снова — огромное пространство избы, которая в реальности-то совсем тесная.
Вот в этой иллюстрации близость к Пивоварову особенно чувствуется: окно, развевающаяся занавеска, керосиновая лампа — это его мотивы.
4) Поход в лес.
Вид сверху. Кошка Мурёнка уже на дереве. Много белок.
Хорошая картинка по композиции, по цвету — вот это будет фирменным стилем Наховой. Множество белок — это дань концептуализму. Что-то белки должны донести до интеллекта зрителя.
5) Игры козлика.
Снова хаотичность, но на сей раз хаос временной: на одном листе отражены разные события трёхдневного одиночного сидения Дарёнки в лесу. Поэтому множественность козликов и кошек.
И здесь я вновь могу понять протест против традиционализма. У Бажова все последовательные действия Дарёнки в течение трёх дней изложены очень кратко, без потери темпа: увидела козлика, услышала топоток, выглянула, легла, что-то сказала кошке и т.д. А как это нарисовать? Получатся бесконечные полотна, совсем не отражающие стремительность текста. Традиционным художникам приходится выбирать только один эпизод. А вот Нахова-то передала всю эту возню конгениально Бажову: времени на рассматривание разворота уходит столько же, сколько и на чтение соответствующего текста — и событий много, и проскакиваем быстро. "Мирискусники" были бы довольны таким адекватным слиянием текста и графики (хотя сами технические приёмы концептуализма им, наверное, остались бы чужды).
6) Концептуалистическое чудо.
Завершающая сцена: был блеск концептуализма, а вот и его нищета.
Кокованя и Дарёнка пялятся на вырезанных из картона и грубо размалёванных под поделочный камень кота и оленя. Родной балаган тоже подменили. А чудо-то где?
На самом деле, смог бы, ох смог бы концептуализм справиться и с этой проблемой: показать чудо, не обращаясь к эмоциям. Здесь у Наховой просто опыта не хватило.
Жаль, что опыт иллюстрирования Бажова неформалами вышел таким — ученическим и не до конца уверенным. Но приятно, что имеется Бажов, отрисованный а ля Пивоварофф.
Традиционные иллюстраторы сказов Бажова для детей всегда стояли перед проблемой классификации этих сказов. Вроде бы быль: надо рисовать в стиле реализма, но вроде бы и сказка: можно немножко мультяшности подпустить. Удачный баланс нащупывался редко. Вся мультяшность, как правило, концентрировалась в сцене сияющей крыши лесного балагана.
Сегодня две книжки, где в основном проведена реалистичная линия, но кошка Мурёнка явно говорящая (она и у Бажова постоянно мурлычет: "Пр-равильно!").
Обе книги издания московской "Детской литературы" второй половины 1980-х гг.
Одна книжка-картинка большого формата. Художник Е.Попкова (1985).
Обложки уже почти не несут информации о посылах художников. Олень с кошкой на обложке у Попковой — успел приесться и трудно отличим от других книжек, где благородные рогатые вынесены на обложку. У Лышко обложка не такая прямолинейная, и если приглядеться, то можно обнаружить какого-то незатёртого козлика. Но эта обложка в целом декоративна и перегружена орнаментом (впрочем, это, наверное, были требования серии "Мои первые книжки".
Но всё равно, художники пока ещё не обезличены. Типовые сюжетные сцены они пытаются решать творчески, по-своему.
1) Красоты Урала.
Попкова решает показ локации сказа традиционным образом: золотая осень, вид на какие-то условно-уральские горы. А вот Лышко кусочек природы даёт как иллюстрацию рассказа Коковани об охоте на козлов (косулей), которых много и которые отличаются от единственного козлика с серебряным копытцем. При всей "майнридовщине" картинка даёт представление о собственно уральском хребте — скалистые выходы на поверхность в глухих лесах, которыми поросли горы; узкие терассы; деревья, повисшие над отвесной невысокой стеной...
Худ. Е.Попкова, 1985Худ. Ю.Лышко, 1988
2) Изъятие сиротки.
В этом эпизоде никаких сюрпризов художники не преподнесли, но разницу в технике демонстрируют, что, конечно, разнообразит сравнительный ряд.
Худ. Е.Попкова, 1985Худ. Ю.Лышко, 1988
3) Прощание с кисой.
Кокованя с Дарёнкой уходят в лес, кошку, конечно, решили оставить (лес не для кошек). Дарёнка прощается:
цитата
Жаль Дарёнке кошку свою оставлять, да что поделаешь! Гладит кошку-то на прощанье, разговаривает с ней:
— Мы, Мурёнка, с дедом в лес пойдём, а ты дома сиди, мышей лови. Как увидим Серебряное Копытце, так и воротимся. Я тебе тогда всё расскажу.
Кошка лукаво посматривает, а сама мурлычет: “Пр-ра-вильно придумала. Пр-равильно”.
Худ. Е.Попкова, 1985
У кошки — человеческая мимика и явная улыбка. Всем понятно, что непростая кошка. Вроде бы и по Бажову ("кошка лукаво посматривает"). Вот только Мурёнка совсем не очеловечилась, а наоборот — отвергла человека и слилась в танце с лесным козликом (эта иллюстрация Попковой не приводится в силу банальности).
4) Мурёнка и чеширский кот.
Добрались художники и до эпизода сидения Мурёнки на дереве. Кошка, как мы помним, дома не осталась, но побежала по улице за своими, отбиваясь от собак. Дарёнка её заметила.
цитата
Хотела Дарёнка кошку поймать да домой унести, только где тебе! Добежала Мурёнка до лесу, да и на сосну. Пойди поймай!
Худ. Е.Попкова, 1985Худ. Ю.Лышко, 1988
А говорящая кошка на дереве среди ветвей — это уже подозрение на чеширского кота. А уж если знать, что Мурёнка потом исчезнет ("растворится")... У Попковой сходство Мурёнки с чеширским котом — в кошачьей улыбке, которая заранее была отработана.
Ну, у Лышко сходство только в том, что одна кошачья голова видна. Но это уже не важно — теперь мы знаем всё про русских последователей Кэрролла.
5) Мурёнка глядит в окно
Иллюстрируется эпизод, предваряющий прибытие козлика в лесной балаган. Дарёнка одна (Кокованя ушёл в завод и пропал на три дня).
цитата
Как темнеть стало, запобаивалась. Только глядит — Мурёнка лежит спокойнёхонько. Дарёнка и повеселела. Села к окошечку, смотрит в сторону покосных ложков и видит — от лесу какой-то комочек катится. Как ближе подкатился, разглядела — это козёл бежит. Ножки тоненькие, головка лёгонькая, а на рожках по пяти веточек. Выбежала Дарёнка поглядеть, а никого нет. Подождала-подождала, воротилась в балаган, да и говорит:
— Видно, задремала я. Мне и показалось. Мурёнка мурлычет: “Пр-равильно говоришь. Пр-равильно”.
Легла Дарёнка рядом с кошкой да и уснула до утра.
Худ. Е.Попкова, 1985Худ. Ю.Лышко, 1988
Попкова продолжает линию на очеловечивание Мурёнки: девочка, разинув рот, внимает откровениям кошки. У Лышко — интересное предположение, что Мурёнка сговорилась с козликом, пока девочка спала. Ну, действительно, Серебряное Копытце за Мурёнкой прибегал, выманивал её.
6) Зимнее чудо.
Эту красоту надо видеть. Для этой сцены беру отличные сканы, выложенные на Фантлабе. Спасибо skvortsov.vova и Че
Худ. Е.Попкова, 1985Худ. Ю.Лышко, 1988
И была ещё позднейшая иллюстрация Попковой к "Серебряному копытцу" в сборнике "Солдат и царица": Сказки русских писателей. Художник Е. Попкова. — М.: Алтей, 1993.
У меня этот сборник есть, но пока не могу найти. Даю картинку из Интернета.
Худ. Е.Попкова, 1993
Сцена чуть изменилась в сторону упрощения.
Период коммерциализации книжной графики 1990-х гг. вообще интересный. Молодые художники пребывали в эйфории — казалось, что они создадут новое лицо детской иллюстрации, А опытные мастера советского периода (Попкова в их числе) чувствовали себя немного неуютно. Но конкуренцию им вскоре составит совсем не молодёжь, которая всё же была воспитана в советских традициях...
Сегодня очередное отдельное издание "Серебряного копытца". Издательство "Советская Россия", которое иногда баловало читателей выпуском хорошо иллюстрированных книг. Самоуправство издательства выразилось в том, что на титуле под заглавием стоит "сказка" (а не "сказ") — ну так и в библиографии на Фантлабе бажовские сказы чаще всего как "рассказы" классифицированы. Художник — А.Коковкин. Годы выпуска: 1980 и 1990.
Большой формат — 1980 г., малый формат — 1990 г.
Отличия двух изданий: в 1990 году — малый формат (что на фото в сети не всегда очевидно), чёрный цвет шрифта на обложке и отсутствие одной полустраничной иллюстрации (шествие Мурёнки по снегу). Картинки в издании 1990 г. переданы, может быть, и поконтрастнее, но это как раз в замысел художника не входило — получилось огрубление и потеря оттенков.
Художник Коковкин не погружается в глубины бажовского смысла, не сравнивает Мурёнку с Ктулху, не помещает козлика на Луну. Но и оголтелого реализма не придерживается. У него иллюстрации в милой манере: чуть размыто, уютно, надёжно. На 1970-е годы пришёлся пик творчества Коковкина — период "застоя". А смотришь на его тёплые иллюстрации (и многие другие того же периода) и ассоциации появляются с "прекрасной эпохой" перед Первой мировой войной. Как у А.Блока: "Дождь мелкий, разговор неспешный, // Из-под цилиндра прядь волос, // Смех лёгкий и немножко грешный — // Ведь так при встречах повелось?".
Посмотрим ненапрягающие картинки к "Серебряному копытцу".
1) Обрамляющие иллюстрации
Коковкин — опытный мастер. Он знает цену заставкам и концовкам. Это элементы смысловые (вместе с обложкой). На обложке у художника — козлик Серебряное Копытце (герой, давший имя сказу). На титуле заставочка: девочка Дарёнка с кошкой Мурёнкой всматриваются в даль. А концовка: кошка Мурёнка убегает в эту даль с козликом. Так всё и было — Мурёнка связующее звено.
Заставка: Кошка с человекомКонцовка: Кошка выбрала братьев по крови
2) Кокованя и сиротка
Подробно и традиционно решается тема завязки: представлением Коковани, сидящего на завалинке на фоне уральского пейзажа; представление крупным планом печальной Дарёнки в чужой семье; уход Дарёнки с Кокованей из чужой семьи.
КокованяДарёнка с кошкойУход Дарёнки, Мурёнки и Коковани
3) Рассказ про козлика
Призрачный олень среди звёзд — это приём из тогдашней мультипликации, когда нужно было разграничить героя и образы из его рассказа (мультик про Умку сразу на ум приходит). Эти же звёздные олени были и у реалистичной Морковкиной, которая параллельно рисовала "Серебрянное копытце". Так что здесь у Коковкина сказочно-мультяшный элемент есть, а мистического (как у Митурича) — нет.
4) На зимовку в лес
Кошка Мурёнка, которую вырезали из издания 1990 года малого формата, важна и по смыслу, и композиционно: вверху справа Дарёнка с Кокованей оглядываются на кошку, которая внизу слева. А кошка у Бажова идёт в лес параллельным курсом: в стороне и по снегу — художник так и нарисовал, раздробив пространство единой картинки.
5) Явление козлика
Художник не рисует встречу козлика с Дарёнкой, а показывает игры козлика с кошкой Мурёнкой. Человек уже исключён из взаимоотношений сказочного козлика и реальной (пока ещё) кошки.
6) Гора самоцветов
Хорошо зимняя сказка в такой манере получается. Очень красиво и опять-таки мягко вышла у художника эта сцена: изумлённые люди, замерев, наблюдают за чудом.
Думал, как обыграть фамилию художника (Коковкин) и прозвище персонажа (Кокованя). Ничего не придумал. Может, и вправду случайное совпадение.
Май Митурич — очень известный иллюстратор, чьё творчество не относится к реалистическому направлению графики (не считая нескольких первых книжек). Он мастер цветового пятна. И вот такой неформал в самом расцвете своих сил (в 1973 году) приложил руку к "Серебряному копытцу". Очень интересный опыт.
Скан обложки с "Озона" — я там и покупал это "Серебряное копытце". Наверное, это даже мой экземпляр и есть.
Пройдёмся по митуричевским картинкам. В интернет-сообществе "Детская книга" сканы книжки выложены (без обложки): https://kidpix.livejournal.com/1338352.html. Мои фотки, конечно, дают не совсем адекватное представление об иллюстрациях — часть сканов с этого сайта показываю.
1) Вводные иллюстрации
Книжку открывает роскошный пейзаж. Зима, простор и горы. Так только Митурич умеет. При всей условности, кажется, что пейзаж рисован с натуры.
Уральские горы. Худ. Митурич
На самом деле, вряд ли это Уральские горы с натуры. С натуры Митурич много рисовал Тыву. Здесь мог просто применить навыки к другой местности. Но, как это в настоящем искусстве бывает, такой условный пейзаж с видом на какие-то горы — самый лучший и самый точный фон для бажовского сказа.
2) Кокованя и сиротка
Вот здесь блистательная техника Митурича для жанровых зарисовок проявляется: все позы чёткие, все характеры раскрыты.
А ведь всё это какими-то толстыми линиями сделано, фигуры плоские, силуэты неправильные, выражения лиц, вроде бы, вообще не прорисованы. Будь это на холсте представлено на вернисаже — я бы первый плюнул. Но книжная графика такой может быть (а то и должна быть) — в книгах на тонких белых листах, наоборот, реалистичные картины немного инородно выглядят.
3) Стали жить-поживать
Сцена вечерних посиделок, когда Кокованя рассказывает про козлика.
Возможности техники Митурича не безграничны — спокойная бытовая сцена в его манере производит впечатление неумелого рисунка. Митурич это цветовым пятном пытается компенсировать.
4) Уходят в лес
Кокованя и Дарёнка собираются на зимовку. Вот тут Митурич в своей стихии: яркие сочные цветовые пятна — и многозначная картинка готова.
Важный сюжетный момент, который предыдущие рассмотренные нами иллюстраторы игнорировали. Кокованя кошку в лес на зиму брать не хотел. Мурёнку заперли дома (видать, мышей должно было до весны хватить). Но она вырвалась и бросилась вслед за компаньонами.
цитата
Как стали Кокованя с Дарёнкой из заводу выходить, слышат — собачонки что-то сильно забеспокоились. Такой лай да визг подняли, будто зверя на улицах увидали. Оглянулись, — а это Мурёнка серединой улицы бежит, от собак отбивается. Мурёнка к той поре поправилась. Большая да здоровая стала. Собачонки к ней и подступиться не смеют.
Вот крупным планом, как деревенские ("заводские") собаки преследуют Мурёнку.
Там у Бажова ещё много про то, как Мурёнка до лесу добиралась. Митурич это не рисуют — у других потом посмотрим.
6) Луна
Подготовку ко встрече с козликом Митурич не рисует. Он умело нагнетает атмосферу ожидания: идёт сплошной монотонный текст, только на правом поле — кусочек ночного леса и луна. Переворачиваем страницу — а там уже целый разворот занят иллюстрацией. И луна в левом поле — как будто мы взгляд перевели и окинули всю панораму. Здесь пейзаж уже фантастический: фигурка Дарёнки теряется на фоне мерцающего леса, козлик и Мурёнка выписывают совершенно невозможные кульбиты на крыше балагана (охотничьего домика).
Какое-то явное шаманство. А, видимо, это и хотел показать Митурич. Здесь очень важна третья страница обложки (в Интернете гуляют сканы книги без обложки). На завершающей книгу иллюстрации — козлик и Мурёнка выгибаются на фоне Луны или даже на самой Луне.
Вот крупным планом: козлик и Мурёнка на крыше (в присутствии свидетельницы — Дарёнки) и они же на Луне (после исчезновения из этого мира).
С Луной ассоциируется некое древнее мистическое чувство — вроде бы, и не ужас, но что-то головокружительное. Неземное, однозначно. В поп-рок-музыке это чувство удачно выражено в композиции "The Killing Moon" (группа "Echo"). Это такое современное западное чувство Луны. Обращение к корням: к шаманству древнего общества, понимающего лунный календарь (солнечный календарь для Запада — это уже Античность, науки, искусства, этика...).
У Бажова, конечно, прямо о лунном происхождении козлика и Мурёнки не сказано. В русских сказках вообще не припомню мотива прибытия/убытия духов с Луны/на Луну. Но в индейских и африканских мифах такой сюжет есть (духи попадают на Луну, и их застывшие фигуры — это и есть лунные пятна). Вон куда Митурич заглянул, вот как кошку Мурёнку классифицировал. А вместе с тем классифицировал и бажовские сказы — может, Бажов, это наш Лавкарт?
Вот такие смелые художественные эксперименты ставила "Детская литература" в начале 1970-х гг.
Мне в дошколятском детстве рисунки Митурича не запомнились: видимо, не было его книжек. Могу его оценивать только с сегодняшних отстранённых позиций взрослого человека. Знаю, что на какого-то ребёнка (скорее, уже здравомыслящего подростка) Митурич мог произвести отталкивающее впечатление. Но верю, что для большинства детей, которым посчастливилось с ним встретиться в удачный период открытия мира, Митурич границы этого мира расширил.
облако тэгов
