— ...предательство, замки, ангст, оранжаду, корыстные, демоны, афатик, только я, Павия, суп на плите, Брокгауз и, рецептор, в Двине, мембранный, потенциал, графство, оптический, Волластон, завязывайте, частная, дробный, дробью, мой рыцарь, рыцарь, рыцарь.

   Веневетинов, стр. 322

"... как же так, Боже мой, ну отчего, отчего всё вышло настолько глупо и это понятно только в конце?"

   Веневетинов, стр. 90

«... исследовательская составляющая чтения: читатель как настоящий ученый работает не только с архивом Плана D, но и с внешними источниками, чтобы уточнять детали, сверять данные, искать ошибки, иными словами, подходить к тексту романа критически.» Из рассказа редактора о книге

Читать нижеследующее настоятельно рекомендую, имея под рукой предмет обсуждения (книга очень нерядовая, и её легко купить). Для начала несколько неожиданный совет. Начните чтение книги со стр. 400. От этого опуса можно ожидать чего угодно, но всё таки меня особенно удивило и порадовало чудесное и, главное, абсолютно точное описание тюремного цикла Пиранези (мне кажется, так мог бы написать только Аркадий Ипполитов). Это вторая известная мне столь явная отсылка к этому циклу, первая встретилась у Сюзанны Кларк. Только это российские тюрьмы, детище российской власти. Почему эти тюрьмы находятся в Тайнинском, где самый красивый в мире храм? И находятся ли они там на самом деле? Это вопрос к соавторам (см. ниже). Может быть, хотели расположить преддверие Ада по-соседству с преддверием Рая.

Цитата, выбранная мной в качестве первого эпиграфа, впервые с начала чтения романа навела меня на мысль, что написан он искусственным интеллектом (ИИ), человек только внёс потом некоторые необходимые, по его мнению, дополнения и поправки. Перечислю некоторые такие места.

Фамилию Бергсон дважды исправил на Брегсон {стр. 26, обычно фамилии исторических личностей в этой книге не перевираются}; в слове кАстелянство А заменил на О; плавки с подтяжками почему-то названы лИотардами (кто-то написал И вместо Е); понавтыкал во многих местах совершенно неуместные матерные слова и выражения, их в среднем гораздо больше одного на каждые 10 страниц; описание таинственных цвергов из Зоббурга оставил только в примечании мелким шрифтом и ещё мельком они упомянуты в другом месте (и очень интересно, что это за цвергские безе, которые кушает трибунал; вкуснятина, должно быть), а жаль, — зверьки интересные, если судить по их занятиям; имя японского самурайского клана Тайра переделал в Тайро; вставил лишнюю букву р в слова Малгожата {стало Малгоржата и не один раз} и Дорпрофсож {стало Дорпрофсорж}; на стр. 540 утверждается, что "Разделить на четыре: это всё-таки же на пять." — окружающие строки мешают сделать правильный выбор (же или не), нет ли здесь намёка?; на стр. 606 среди парижских картинок упомянуты "портреты Пете в обрамлении женских туфель", мне кажется, я знаю что-то ещё об этом Пете; на стр. 231, где упоминаются партизанские отряды в России, исправил даты — 1812 на 1813 (какие партизаны, когда Наполеона выгнали из России) и 1919 или 1943 на 1913 (партизаны перед Первой Мировой?); среди многих "эпох гениальности"{стр. 388} есть шестая, закончившаяся в 322 году до н. э., мне кажется, что ИИ назвал правильную дату — 323 год — в июне этого года в Вавилоне умер Александр III Великий, называемый также Македонским — а появление в книге неверной цифры это результат "плодотворной" деятельности доработчика текста; о каком "тридцать третьем Риме" говорится на стр. 807?; на стр. 790 упомянута "передовица "Солькурской правды" от 17 марта 1937-го года, в которой сообщалось о деле врачей".

Итого уже четыре исправленные даты; может быть отсебятина такого рода кому-нибудь и нравится, мне — нет. Как это сейчас модно говорить, она контрпродуктивна.* Жорж Перек тоже подкладывал читателям таких свинок (Жизнь способ употребления), но выглядит это у него намного более остроумно.

"13 января 1953 года, в газете «Правда» вышли редакционная статья «Подлые шпионы под маской профессоров-врачей» и сообщение ТАСС «Арест группы врачей-вредителей». В этих материалах рассказывалось о раскрытом органами госбезопасности заговоре группы врачей, которые были агентами иностранных разведок и хотели избавиться от руководителей СССР." (это из интернета, по этой теме океаны материала).

Зачем надо было врать ещё и тут? Или речь идёт о деле Солькурских врачей? Кстати, Солькурск это Курск с точностью до секунды широты и долготы, и зачем он (единственный город в книге) переименован, желательно пояснить в следующем издании, снабжённом подробными комментариями. По-моему, соавторы пересолили. Тем не менее невозможно не обратить внимание на необъятную эрудицию соавторов, их знакомство с самыми разнообразными свидетельствами современников и участников едва ли не всех когда либо происходивших на Земле событий. Вот сценка из Отечественной войны 1812 года (стр. 687). Французская кавалерия атакует партизан: "За двадцать шагов партизаны достали пузыри со схваченными бечёвкой горлами, швырнули в них, всё долетело, взорвалось, и стало понятно, что внутри нечто смрадное, по-маленькому напополам с по-большому, кони почуяли вонь и начали отворачивать." Соавторы как бы говорят: "Да, мы умеем воевать, но не хотим, чтобы опять". Они серьёзные и очень квалифицированные историки.

Есть и пятая дата, с ней немного сложнее (стр. 336): Секенера ругал с пирамиды гиксосов. Секенера это, как обычно, либо опечатка, либо авторская правка. Царь Секененра Таа погиб от тяжёлых ран в расцвете сил в сражении с какими-то врагами, возможно, это были гиксосы. Его мумия хорошо сохранилась. В перечне на стр. 814 Древний Египет упоминается только один раз, в 2102 году до н. э. (Мемфис). До нашествия гиксосов оставалось ещё без малого пятьсот лет. Возникает подозрение, что список на стр. 814 написан столь же небрежно, как и вся книга.

Естественно, книга содержит и обычные орфографические ошибки, на которые в рядовой художественной литературе внимания не обращаешь (если их терпимое количество), но к этой книге отношение особое. Нельзя засорять ребус, это его обесценивает. Вот пара примеров: стр. 543 — "... отблески лежали и на его лице, ещё мокрого от слёз ..."; стр. 492 — "смотреть в след составу — становятся на колёса вразнобой, вереница уходит на Берлин ...".

Коротко говоря (и чтобы было понятно соавторам), в этом фолианте "грамотность на уровне флемованных дорожек", т. е. близка к уровню его разумности.

Вот ещё маленький отрывочек, от которого за версту разит нечеловеческим происхождением:

"Когда налётчики подходили к дому, мимо их отпавших витрин с большой ловкостью ушёл из виду мальчишка, словно укравший у Босха кисти, у Генриха II макет церкви, у Белинского идею статьи "Ничто о ничём" и мнения о "Песнях Мальдорора" у сюрреалистов ХХ века, чем на малость задержал их признание." Не говоря уж о том, что налётчики (не домА на улице) как-то связаны с витринами, а был ли мальчик, который так чудесно выглядел, что ему подошло бы имя Гаврош-Кибальчиш, или налётчикам он приснился всем одновременно?

Этот набор слов (возвращаюсь к эпиграфу) абсолютно бессвязный внутри и ни с чем не связанный снаружи, сильно смахивающий на переписку Алекса и Юстаса, да ещё и имеющий в тексте статус отдельного самостоятельного отрывка (из таких отрывков-абзацев состоит весь роман) мне показался чем-то вроде побочного продукта деятельности ИИ.

Встречаются в книге и другие, во многом сходные, но несколько более осмысленные словеснопоносного вида отрывки. Вот один такой:

— Тогда выходит, — всё острил Вердикт, — что случайная встреча, как ты говоришь, это свидание ...

— А любая смерть — самоубийство (а планета Земля — горшок для Иггдрасиля, Вульгата — система мира, разделочная доска — алтарь, Шмалькальденская война — братоубийство, марш солдат — макабр, рождение Коперника — второе пришествие, Переяславская ночь предсказана в рекламе, Нёф-Бризах — упавший с орбиты замок, Гото Предестинация — брелок на ключах, кёльнская вода — улика, Адмиралтейские Ижорские заводы — порталы в иной мир, Анджей Костюшко — космополит, отмена судебной пытки — заговор иноверцев, Рейнский союз — празднество блудных детей, Библия — революционный синопсис, разностная машина Бэббиджа — устройство для промывки судна Обломова, Аккерманская конвенция — дым из вишнёвой трубки, чтоб на земле прекратились войны — неверное целеполагание, Хун Сюцюань — созванивался с Иисусом, сюзеренитет — ростовщическое отцовство, Исаак Ньютон — сон Земли о себе самой).

Костюшко на стр. 363 сыщик называет Тадеушем (хотя, это имя его отца), как все привыкли его называть; здесь тоже видно вмешательство человека в сочинение ИИ; полное имя Костюшко — Анджей Тадеуш Бонавентура.

Величина текста, заключённого в скобки, может показаться излишне большой, но в книге есть место, где в скобках находится без очень малого две страницы слов, сама же фраза очень короткая; это уже на грани издевательства; следующий шаг в этом направлении приведёт к открытию скобки на первой фразе толстого тома и закрытию на последней фразе, и подзаголовок будет у этого произведения "Роман в скобках", но это не показалось бы издевательством, т. к. не было бы замечено.

Произносит всё это некто Принцип, бандит и убийца, да к тому же рогатый (он убивает какого-то бывшего агента ударом рога в живот). Этот перечень неожиданных, часто парадоксальных, определений и ассоциаций тоже, как мне кажется, результат машинного творчества. Хотя и человек из группы "статистов с одинаковыми вскрывшимися гардеровыми" (этот набор слов можно увидеть на стр. 285) мог такое придумать ... часа за два-три.

Приведу кусок ещё одного имеющего смысл отрывка того же вида (что-то сикамбрическое в этом всё таки есть):

Чувства: из резонансных окон слышно рычание — выражают требование выпустить их на свободу.

Радикальное сомнение: где должна находиться столица, какие из столиц, в которых я побывал, были перенесёнными?

Элементы страха: подлежат тайному отслеживанию.

Хорошая смерть: она не на пути, которым идёт время.

Жезл правосудия: вот на чём явно виден блеск самоубийства.

Привилегии: их не счесть за окнами, освещёнными изнутри ночью.

Инструкции: порождают карикатуры на власть.

Боль высвобождает истину: как и всё остальное.

Аура ремесла: тогда им хватит и на вторую кружку.

Социальные связи: больше контрсоблазна, чем соблазна.

За закрытыми дверями: лично я никогда не расслаблялся, что делал мир — не знаю.

Чёрная магия: участвует скорость света.

Профессиональная лень: я только в начале пути.

Деньги: повидал их немало, хотя никогда не старался.

Убийство, коему виной страсть: не мне их судить.

Предательство родственника: не понял — он меня или я его.

Грамотность: она даже в море может пригодиться.

Вдруг направленный верным глазом всё увеличивающийся потенциал вытеснил его душу из тела, с изумлением, довольно быстро оправившись, он понял, что в его останки вселился дух Рагнара Лодброка.

Метод — стал вспоминать Рагнар: при помощи него можно определить мужское или женское начало преобладает в том или ином человеке.

Грани: всегда обращал на них внимание, всегда делали жизнь сносной.

Фенрир: чудовище?, шум кошачьих шагов?, рыбье дыхание, птичья слюна? Это серьёзно?

Это мысли умирающего человека, который представляет, как умирает норвежский конунг, крестоносец Сигурд Йорсалафар и слышит его мысли. На стр. 814 можно найти дату (как ни странно, правильную) и место его смерти. Мысли современного человека и средневекового короля каким-то макаром перемешиваются, иначе трудно объяснить появление в этом потоке скорости света, инструкций и прочего мусора.

В книге много ярких, иногда страшных картин, одна только коллекция оригинальных самоубийств дорогого стоит (хотя в романе Веркина "Остров Сахалин" можно найти ещё оригинальнее). Вот одно из таких (стр. 274):

В центре луга на заднем дворе из земли торчали деревянные колья с прикрученными верёвочными петлями. А. взял полную лейку, полил площадку между ними, присыпал опилками и лёг. Заплёл ноги, левую руку, растягиваясь; наконец он был готов.

Бамбук впивался, преодолевал, прорывался в силу заложенной в нём природы. Мучение длилось более трёх суток, в течение которых, когда он уже оторвался от земли, пришёл Циолковский. Он долго собирал стальную стремянку с тросами и противовесами, чтоб оказаться поверх одного из стеблей, растущего из него, он сам его выбрал при помощи определённого метода. Там, на высоте приходилось работать очень быстро, пока чаша в торце стебля ещё не ушла безвозвратно. Прикрепил утяжелитель, это несколько облегчило задачу. Арчибальд страдал в обрамлении колючей проволоки, молотков, трубок, клещей, латунных конструкций, отчасти оплетённый ими.

К концу второго дня сквозь рощу на поляну вышел Толя, остановился на краю. Угасающим взглядом он различил его и помотал головой, во рту перекатывалась кровь, под затылком немедленно оказался двухдюймовый болт. Кажется, он понял и скрылся из виду, пятясь, не переставая смотреть.

Это стр. 274. Зовут Циолковского Константин Эдуардович, он учёный; Толя — сын Арчибальда. На стр. 332-333 немного рассказано о них в связи с методом лечения чудесами света. Есть один абсолютно непонятный нюанс — в книге мельком сообщается, что психиатрическая лечебница, где живёт Арчибальд Вуковар (и два его сына — Натан и Толя) существует главным образом из-за Арчибальда (он главный пациент). Как в таком случае можно было допустить вышеописанное?! Ответ у меня единственный — администрация лечебницы одновременно сама её потенциальный пациент.

Вообще в книге масса увлекательно, даже талантливо написанных (иногда нарочито косноязычно) эпизодов. Это ограбление поезда группой разбойников (отцепляют почтовый вагон и цепляют его с следующему поезду); невероятно динамичная сцена на вокзале при посадке психов в вагон без дверей; сюрреалистическое описание расследования преступления в цирке — убийства Джеймса Бьюкенена, о присутствии которого в цирке никто не должен был знать;** длинный эпизод ("словно это картина Джона Мартина") со странной процессией, несущей по узкой тропе гроб с драконом; сюрреалистическая (сюрреализм в книге чуть ли не сплошной) спортивная зарисовка на палубе ледокола; репортаж Вадима Синявского с соревнований гимнастов; "кинематографическая" полемика (на стр. 602-605 разговор продолжается при участии сценаристов, которые прямо названы один по имени, другой по фамилии — это Морис Слободской и Яков Костюковский), которую ведут некто Л.Г. (режиссёр, в котором сходу угадывается один из самых популярных комедиографов СССР) и маленькая девочка-вундеркинд (снова сюр, но такая девочка, Алиса Витальевна Жданова, в настоящее время учится в десятом классе одной из школ Красносельского района Санкт-Петербурга — это то самое редкое явление — одновременное падение с дерева нескольких сов); странное письмо (таких писем от разных людей несколько, одно другого поразительнее) от Евгения Пантелеймонова (Любимой Галочке), в котором он пишет о себе то в первом лице, то в третьем (это снова шутки от ИИ, или что?) ... и т. п.

Изредка попадаются особенно сильные картины, например, фантастический вариант расправы над главными подсудимыми Нюрнберга и воспоминания жителей Хиросимы о том, что они делали за несколько минут до взрыва (здесь нет ни малейшего поползновения к выкрутасам, органически присущим всему тексту книги, слишком они были бы неуместны; могут же соавторы, если хотят).

Эпизод с Синявским есть смысл привести целиком, это стр.95:

"Он размахнулся и швырнул камень, угодив ему в свод котелка. Второй ушёл под берег, Г. стоял, смотрел на импульс; швырнул ещё, то же самое, взял горсть и ударил как картечью между берегом и впавшим в ступор кладоискателем, тот поднял на него голову.

— Ну ладно, сами напросились.

Под неестественным углом он забросил обе руки за спину, начав копаться в ранце. Сзади донёсся хрип, будто это прокашливался некий механизм, разбуженный в недрах, путь ему один — из тьмы.

— ... буду вести я, Вадим Синявский, основоположник советской школы спортивного радиорепортажа, майор, член КПСС с 45-го года, — оглушительно разнеслось вслед за треском.

Вдруг он почувствовал неимоверное облегчение, более того, что сейчас прикоснётся к чему-то действительно значительному, что заслужил своим бесстрашием и упрямством.

— Денёк сегодня так себе, о, забыл, это Москва говорит; мрачноватый, ну да ничего, у нас все как один крепкие физкультурники, в свой день сразу после зарядки садятся за рюмку чая. Где установлены наши микрофоны, не скажу, команды выходят на поле, с высоким подниманием бедра, те, что полосатые — Динамо, у каких физиономии все в отпечатках разводных ключей — Торпедо, надеюсь, я наглядно объясняю радиослушателям. Так, так, так, капитан бело-синих даёт поджопник главному арбитру и резко замирает, как все, теперь тот не знает, может, это из Торпедо прилетело, насолить-то за чемпионат России он успел всем.

— Владимир Владимирович взялся за ранец, подкрутил тумблер ещё.

— Сальто Делчева, теперь назад Погорелова, Ковач, Гейлорд два, контр-движение Люкина, полтора назад, перелёт углом Маркелова, Квинтейро, перемах Штальдера, отпускание рук от грифа Воронина, контр-сальто Маринича, продев Адлера, итальянский оборот обратным хватом, другой, третий, перемах ноги врозь в вис Карбалло, да вы зае..ли ...

Подкрутил ещё.

— ... сразу перехожу к либретто, так что не обольщайтесь.

— ... а мы продолжаем нашу кампанию."

Главное действующее лицо этого эпизода некий Владимир Владимирович, проводящий отпуск в Крыму ("Уже выяснилось, что его зовут Владимир Владимирович, что ноша его тяжела, словно свободное падение, а миссия сложна, будто картечная система французских gendarme. При определённом стечении обстоятельств он мог оказаться опасен, как истинный обитатель лабиринта, не важно, что вознесённого на самый фальцет всех этих меловых и неогеновых толщ. Старался думать именно об этом, преодолевать свои чувства, в первую очередь враждебность, потом уже эту проклятую любовь к человеку как таковому." стр. 43). Многообещающая характеристика, не правда ли?

Написано уже порядочно, а до заговора так и не добрался, хотя Владимир Владимирович может показаться неким проблеском. Первые признаки наличия каких-то спецслужб мне попались только на стр.106-107, где Готлиб Нараянович подслушивает интересный разговор:

" — Группа "Норд" желает держать концы под толщей до финальной парадиастолы, обмануть всех, весь мир, так что никаких шуток. Группа "Норд" состоит из двух постоянных членов с кодовыми именами Норд 1 и Норд 2, и двух сочувствующих — квазинорд 1 и квазинорд 2. Кроме того, существует группа оказывающих противодействие группе Норд*, группа "Нарвская операция". В ней четыре постоянных члена: НО1, НО2, НО3, НО4. Трудность их задачи состоит в разрозненности действий, они впервые объединились в группу только что, да и то не по своей воле, а одного из Нордов, квазинордов или НО. Один из квазинордов является вместе с тем и НО**. Норд 1 исполняет роль руководителя акта подлога, но, при более вдумчивом созерцании, главенство его под сомнением, поскольку сильное влияние на него оказывает Норд 2. Норд 2 — это серый кардинал фальсификации, однако Норд 1 положительно хитёр и, возможно, ведёт какую-то свою игру. Знает всех участников двух групп, кроме НО 3. Если бы он мог обличить его наверняка, то распрощался бы с пальцем скорее прочих. Зато точно всех знает квазинорд 1. Он владеет всеми необходимыми соотношениями, однако их всего немного, в частности то, что НО 2 гораздо более осведомлён, чем Норд 1, о чём Норд 1 знает, но силится представить квазинорда 1 более разговлённым простотой, чем он есть на самом деле. Что до квазинорда 2, то в иерархии полноты он стоит ниже Норда 1, однако информация его обширней, используя это, он влияет на высоту шкалы искажения особенным образом, более не пряча действительность, но запутывая, крутя потоками, не случайными, часто противоречащими друг другу, оклеивая отражающей фольгой крупицы истины. НО2 совершил для раскрытия правды самый решительный и потому виктимный рывок. Он отдал в распоряжение НО1 ультимативную филиппику, украденную у Норда 1, что раскрыло часть его фальсификаций и через него — часть фальсификаций Норда 2. В свою очередь, НО1 прекрасно со всем этим ладит, получив из данных, похищенных НО2 у Норда 1, наибольшую пользу и опубликовав с поясняющими сносками. Комментарии у них вообще краеугольный камень, все участники событий питают к ним необъяснимую склонность, всякий на свой манер, но трактует. Норд 2 обкашливает всю деятельность Норда 1, запутывая тем самым уже и без того, ни дать ни взять, лес.*** Квазинорд 1, в свою очередь, комментирует всё, что движется не по уставу колеи, не выставляя, однако, свои вещи напоказ, до них пока не может добраться даже НО3. С большим проворством нащупывает он взаимные сцепления и ориентируется вр всех этих квазикомментариях и криптосценариях, а также имеет редкую способность сидеть с продырявленной газетой сутки напролёт, в обнубиляции, и предугадывать, а, предугадывая, находить линии переброса между событиями, отдалёнными друг от друга сотнями лет и двумя минутами, а также менее осязаемыми расстояниями.

— А НО4?

— О, этот более занят сбором сведений без налёта той патины суррогата, кроме того, он не склонен подавать их в завуалированном виде, вообще в этом смысле хитрить и интересничать. Однако, быть может, это лишь вопрос выбора пути водворения, ммм ... мечты, чистопробности.

Готлиб замер на крыше уличных туалетных кабинок, боясь пошевелиться, боясь, однако, и того, что они решат договорить в движении."

[комментарий:

*) Здесь название группы потеряло кавычки, очевидно, по причине

     невнимательности автора.

**) Сочувствующий противодействующий, редчайший случай :)

***) Ключевые слова :). Это действительно лес. Лес в дремучем лесу, т. е. в книге.

  Отрывок не очень большой, но наречие "однако" встречается в нём 6 раз. Причём не только в монологе персонажа, которого подслушивает Готлиб. Читатель начинает замечать некоторую косноязычность автора, старательно прикрываемую огромным количеством узкоспециальных терминов, каковыми книга буквально нашпигована.]

Возвращаюсь к заговору. На стр. 427-428 находится текст, из которого можно понять, как работает организация, описанная в подслушанном Готлибом разговоре много раньше. Здесь я расположил эти отрывки рядом, т. к. мне показалось целесообразным их чтение без разрыва в 300 страниц (т. е. через несколько дней):

"Число уже несколько раз уточнялось, просто посчитать не годилось, требовалось сверять прогнозы и отчёты, если кто-то оказывался лишним или кого-то недоставало, один становился другим, другой третьим, что порождало новые варианты будущего, в соответствии с которыми приходилось менять нечто, казавшееся незыблемым, далеко от середины цепочки, выявлять всё по-иному, по-иному прокладывать оси выполнимостей, сопоставляя те с индуктивной эмпирикой. Например, 27 января в 2 часа 18 минут пополудни криптоНО6 при содействии норда 3 и норда 6, а также НОхО7, НОхО8 и ОНгсО1 должен был арестовать учителя фехтования, скрывавшегося в Тюремном замке, вместо него привезли старика в разорванной мантии, заявившего, что он судья Коммерческого суда Артамон Васильевич Пасхалиев, а в случае, если тот действительно являлся Пасхалиевым, арестованный днём ранее коромысельщик с 1-ой Мещанской, работавший в окрестностях Ботанического сада, становился Саввой Сент-Олбансом, действительным статским советникои, начальником путевого департамента, что влекло за собой ещё большие трудности, в число которых входила смена вектора, до того ведшего в область подземных ходов, на апостольскую нунциатуру, сразу совершенно сбивался курс, уже избранный для допроса ребе Ицхока, что в свою очередь влияло на дело арестованного уже не важно кем и в какое время связного настоятеля монастыря А. с лондонскими букмекерами, на непричастность коего делался особенный расчёт, и если он оказывался причастен, даже через такое ничтожество, веский интерес к определённому каторжному централу преобразовывался в прямое доказательство против конкордата, усиливавшего влияние на печать и школу, поскольку в интересах его в Российской империи ходатайствовал также взятый под арест Пимен Мгербов, генерал от инфантерии и комендант Тюремного замка; просчёт относительно романа "Серебряные коньки" Мэри Додж переходил на необходимость поимки Вукола Бессудного, чьи приметы и местонахождение в комедии Александра Островского "На бойком месте" превращало журнал "Современник" в газету "Вести-Куранты", каковая метаморфоза сказывалась на личности арестованного вчера коммивояжёра, его допрос, внесённый в таблицы и прогнозы, оборачивался тем, что приходилось отпустить преподавателя математики, арестованного выездной криптоНО12 в Нижнем Новгороде, его уже везли в Москву, что в свете описанных событий становился в расчётах Робертом Браунингом, а если учитывать микуловского ребе, то и самим Генриком Ибсеном, основателем новой драмы, а арестовывать его не позволял тайный договор Российской империи с Норвегией."

Это неприкрыто издевательское описание работы правоохранительных органов (как бы правоохранительных как бы органов) напечатано ещё и с недопустимой ошибкой. Я выделил курсивом несколько слов, которые, по-моему, должны стоять в скобках, но скобки пропущены.

Опять к заговору. Не буду раскрывать сию тайну, в основу которой положен полнейший литературного происхождения бред, а разочарование оным произведённое надолго отбило охоту читать дальше. Какой там Владимир Владимирович?! Он благополучно забыт. Но зачем был нужен этот грандиозный мыльный пузырь? Или, если хотите, это повешенное на видном месте ружьё? Но получилось интересно, этого не отнять.

Маленькое, но необходимое добавление.

Моя заметка посвящена технике изготовления этого толстого тролля, винегрета из десятков жизнеописаний, приправленного массой исторических экскурсов. Естественнонаучные "отклонения" очень редки, и тем более ценны (длиннющее описание механизма на стр. 51-52 — "... отофонам для эманаций, через змеевик, пускал темперамент" — никакого отношения к естественным наукам не имеет).

Вот одно такое:

стр. 171

Весной Жайсан вскрылся и льдины с обратной стороны оказались красными, словно после прорыва вульфенита, гейзера киновари на дне; они пропитались кровью, которую за зиму недополучили их боги;

Разве это не помогает составить верное представление о книге? Вульфенит и киноварь — минералы. Первый — молибдат свинца, второй — сульфид ртути. Тоже ведь пища для размышления — разновидность лапши для развешивания, приготовленная соавторами, один из которых алхимик.

Читая этот гигантский ребус, я почти всегда чувствовал себя как жирондист "брошенный в Антарктиде". Постоянно приходилось разбираться, кого имеет в виду автор (или ИИ) под словом "он" — кого из двух, а то и из трёх действующих в коротком отрывке персонажей. Попытки отличить гениального сыщика (см. мультик о музыкантах из Бремена, есть сходство в методах работы) Л.К.*** от Лукиана Карловича Прохорова тоже не всегда были успешными, но кое-как, через пень-колоду разбираться удавалось. А вот получить хотя бы отдалённое представление, полунамёк о том, что имеется в виду в некоторых особенно бессмысленных пассажах (а их много!), так и не удалось.****

Но это дело седьмое. Самое главное — достаточно чёткое представление, о каком кануне (кануне чего) говорится в названии, мне получить удалось. И насчёт плана А, плана B, плана С и плана D тоже некоторые предположения у меня появились, хотя полной уверенности в существовании первых трёх планов у меня нет. Дело в том, что заговор мировой литературной закулисы (состряпанный русскими народниками, а дело было трудное из-за ложного немецкого следа) был раскрыт и заговорщики обезврежены. Это видно практически ещё до прочтения книги, если внимательно приглядеться к стр. 814, где Петербург напрочь выпал из истории после 1881 года, а Москва точно так же исчезла на огромный срок с 1867 по 1955 годы. Три русские революции, марксизм-ленинизм, Гражданскую войну, коллективизацию и индустриализацию как корова языком ... Вот это МНВ так МНВ! Азимову понравилось бы, уверен. Зато заметное место в книге отдано сэрам, монахам и прочим психам, есть даже говорящий конь и читающая собака (о них очень мало, к сожалению) ... но получилось интересно, этого не отнять.

Эти глобальные задачи (это я о планах и канунах) каждый читатель должен решать сам. Если я обо всём этом напишу, читать будет не интересно (иногда спойлер допустим, но не здесь). Да я и так уже изложил моё вИдение происходящего в романе, пожалуй, излишне подробно. Подчёркну — моё и только моё. Однако, ребус есть ребус, что-то где-то я, наверняка, упустил (ну, к примеру, кто такой Лжедимитрий Прохоров со стр. 736, есть же ещё и Лжедимитрий Винников-Мур со стр. 200, не слишком ли много Лжедимитриев?; и что за орущие друг на друга оборванцы за бочкой на стр. 163?; кто там в позднем средневековье теряет сандалию размером со шкуру белого медведя, споткнувшись о шпиль и уронив его*****; писающая под себя Ева ... да тут много деталей, помогающих, а не мешающих ли?, понять целое, так что буду весьма признателен указавшим на такие упущения). Надеюсь, мои наблюдения помогут другим "отважным мореплавателям".

В итоге коллектив авторов ребуса одержал надо мной победу по очкам, причём, в нокдауне я имел удовольствие побывать в каждом из 22-х раундов, а от последней фраза эпилога поднялся только на счёте 9. И вот, немного оклемавшись, представляю на суд уважаемой публики свои впечатления.

*) Когда к таким фокусам добавляются типографские выкрутасы (это точно не ИИ), становится совсем уж противно. Вот несколько маленьких цитат:

1. "Полицию, полицию зовите, да ещё какое-нибудь общество на единорогов."

2. "Тема чрезвычайно, хотя вам так не покажется, кроме того, она и относится не ко всем."

3. "Там, в мире, где степь не сливалась с небом, рыцари вообще были столь плотно объяты горениями внутри себя, что уже из-за одного этого отдалялись от подвигов, делая, однако же, их обезьяны, но также не задумываясь."

В этих трёх отрывках перед читателем поставлены два трудных вопроса (о каких обезьянах идёт речь? и как должна выглядеть эта фраза?) и два вопроса простых (какое слово пропущено? и какое слово пропущено?).

Опять вспоминается аналог этой книги — переписка Алекса и Юстаса. Шифровальщик был бы немедленно расстрелян. Нет?

**) Какой из многочисленных исторических Джеймсов Бьюкененов оказался в нужное время в ненужном месте, — это соавторы оставили на усмотрение читателя. Но первым приходит на ум 15-й президент США, бывший послом в России, и умерший на родине. Но дело даже не в этом. Зачем вообще в романе убивать президента США просто так, вне всякой связи с сюжетом (если в этом месиве можно различить какой-то сюжет)?

***) Кто-то, пожелавший остаться неизвестным, вынес на суперобложку следующие три фразы: "Частный сыщик с тяжестью всего мира на плечах. Его враг — сама интеллектуальная история человечества. Его единственный союзник... пепел, в котором видны следы".

Вынесший пожелавший ошибается. Сыщик не фашист, не мракобес. Его враги те, кто интеллектуальную историю человечества пытается использовать для остановки его истории. Глубина третьей мысли уступает только её темноте. Сыщик опирается исключительно на реальные вещественные доказательства, пример тому кухонная воронка в деле Бьюкенена.

****) Пример такого тупологизма, одного из многих (начинается он со слова это):

"Он заметил в руках одного из них странный инструмент, при помощи которого, скорее всего, его сейчас и имели. Орхидея и оса на приборе, никому не ведомом, на фоторужье или зоопраксископе. В нём и состояла причина, что того или иного посетителя не гнали с возмущением. Это не предусматривалось списком слов, ознакомление с которым вылилось в отдельный спектакль, где импровизации, являвшейся нормой, было несравненно больше, ещё больше только в момент, когда обнаружилось, что ординация во времена Тинисского периода запустила процесс эмансипации. Гетерогенность, связь, картография, незначительный разрыв, сознание как светозарный пучок и порнография как толкования слов апостола Павла о том, что во Христе гендерные различия упраздняются."

Ещё тупологизм — "Ладно, подумал сэр, восполнит маета сегодняшнего дня, как будто христианизация Фландрии произошла за сутки или Иоанн Безземельный даровал владение Ирландией ему и сразу спросил, что он успел сделать;" (риторический вопрос — что восполнит маета?).

*****) Не Аякс ли это (какой-то из двух древнегреческих героев, оба носили сандалии)? Наблюдатель, который чуть позже видит собаку в космическом аппарате? Пронзительно печальная картина, не для тех, кто любит собак.

Особо крупных героев Рабле в этой книге точно нет. Но есть боги (возможно, Аякс один из них). Представление об их могуществе, их способностях у соавторов удивительно примитивное. Выше я упоминал об эпизоде с похоронами дракона. Теперь добавлю цитату: "С разных сторон на крышку спрыгивают Гуан-Ди, который тут же усаживается в позу лотоса, и Яровит — мостится боком на скат и свешивает ноги. До этого они висели на верёвках на скале в соответствующих местах. На них и сейчас ещё надета альпинистская амуниция." Без комментариев.

Кстати, Яровит (один из богов войны) отец Герардины Фридриховны Неубау (а её мать Мария Анна Шикльгрубер, бабушка Гитлера) — до чего же причудлив ход мысли ИИ! Ну, это так, к слову.

PS1

И вот что меня окончательно добило. Это упоминание на стр. 596 двух фамилий — "и Презент с Лысенковым для них всего лишь ничтожества." Это кто-то из киношников говорит, возможно Л.Г. Две фамилии РЯДОМ. Так я хочу спросить соавторов (не сомневаюсь, что оба — ничтожества, я тоже не в восторге от обоих) — если имеется в виду Исаак Израилевич Презент, то, будьте любезны, дайте мне знать (как хотите так и дайте), как зовут этого Лысенкова? Если Трофим Денисович, то не стоит беспокоиться. Понимаю, что это для вашей высокоидейной модностильной книжки совершеннейший пустяк, но количество, господа, количество ЭТОГО зашкаливает уже! Да оно ещё и матерщиной густо посыпано. Ну сказано ведь уже давно одним мудрецом — тщательнЕе надо работать! На этом Лысенкове закругляюсь, но второе, беглое, прочтение всё же закончу.

PS 2

Монолог инопланетного военного корреспондента или просто наблюдателя, отступающего в рядах немецкой армии (стр. 70-702), на мой взгляд, один из лучших эпизодов романа. Нет, всё-таки не так уж всё глупо. Читать книгу стоит хотя бы из-за пары-другой десятков страниц вроде этих двух. Но какой мизерный процент!

В романе есть и другие эпизоды, где присутствуют научно-фантастические артефакты. Вот ещё одна цитата из многих, которые мне хотелось бы привести, но нельзя же цитировать почти половину книги. Это один из разделённых пробелами абзацев (выше я отмечал, что такова форма представления текста романа), стр. 721-722.

"Пинкертон сейчас — это тот же кролик, только за ним ряд преобразованных на пользу дела обнаружения систем, он собран. Перепевка в мифах, вероятность темперамента низкого пошиба и склонность к провиденциальной липе, туфте и обвесу, более развитые для причинения вреда конечности и процент выживаемости с учётом различия дефинитивных целей разведения. Тоннель — всего лишь начало, карлик прочищает горло, ловит экстаз, когда перебирает перескоки с платформы на платформу, во всех сторонах ему известны экзотичнейшие уровни. Начав преследовать, сидеть на хвосте, лицо позади привязано. Развевается хламидка, очень примерная, тихое дыхание впереди себя, его хорошо держат. Перелетает колодец, Теофельс за ним, бегут по двадцатиметровому профилю, который кран переносит над жутким, топорщащимся арматурой и могильными плитами фиалом, дно черно, залито нефтью или заряженной на воспроизведение чудовищ слизью, и всё это планируется отправить с планеты ещё кому-то, нуждающемуся, он пропускает трос через себя, держащийся за ним понимает, что нельзя останавливаться, сжигает ладони, чуть не летит в пасть ракеты, балку стыкуют с чёрным зёвом сопла, и они бегут по Китайской стене, сторожевая башня впереди открыта насквозь, на крыше сигнальный костёр увеличивается на глазах, застит портал, успевает опалить брови и ресницы; они несутся по скату звездолёта как сто крикетных полей, скачки в невесомости огромны, ботинки магнитятся к обшивке, он на ходу сморкается на сторону, зажав ноздрю, он не выдыхает, начинает мёрзнуть, да это и дыхание сбивает, до сего дня он был не больше, чем любитель; фигура впереди исчезает в люке, он ныряет рыбкой, куда угодно из этой очень враждебной среды, поле кукурузы, ограниченный обзор, початки как дубинки жандармов на допросе, он уже глодает один, теперь второй, приканчивает так, что два огрызка падают с обеих сторон, от чего он уже далеко, здесь уместна нора или копящие энергию круги, которые схлопывают всё органическое, оказывающееся в центре или на определённом вираже, провожатого хватает материализовавшийся из ниоткуда птеродактиль. Т. бежит один, переходит на трусцу, ноги сразу отзываются и давно полны свинца, смотрит вслед удаляющейся затейливой фигуре, держится за бока, тяжело дышит, уже далеко не носом."

Это может послужить неким тестом. Кто сумеет определить место этого эпизода в романе, как он связан с другими эпизодами, кто такие Пинкертон и Теофельс, что такое темперамент низкого пошиба и копящие энергию круги, что это за КАРЛИК (а не кролик?), который прочищает горло, почему лицо привязано позади, чей там звездолёт, на который они попадают через портал на Китайской стене, почему в звездолёте оказывается поле кукурузы, над которым летает птеродактиль (во времена птеродактилей кукурузы не существовало, но, допустим), как можно бежать в НЕВЕСОМОСТИ большими скачками по обшивке звездолёта, если первый же скачок (с разрывом магнитной связи) приведёт к расставанию прыгуна со звездолётом навсегда... Так вот, кто сумеет, тот понял это произведение лучше, чем все, написавшие о нём на сегодняшний день.