этой самой игры. И сообщает, что с игрой происходит нечто плохое и непонятное, а спасти ее может только герой. И тот решает, что это действительно его шанс…

«Куда меня вообще занесло?

Все вокруг кажется незнакомым, как слово, значение которого на мгновение вылетело из головы. Я присматриваюсь к указателю. Я на Девятнадцатой авеню, прямо напротив кафе «Кингфиш».

Так-то лучше.

Я очень люблю «Кингфиш». Раньше мы часто обедали там с друзьями, но в последнее время мне не удавалось к ним заглянуть.

Постепенно мир приходит в норму.

Последнее, что я помню, – как мы обсуждали WorGames в кабинете Фокусника.

Я смотрю на экран телефона. На часах половина шестого.

Я не помню, как прошли последние шесть часов.

В туалете «Кингфиш» я брызгаю водой на лицо и проверяю, не появились ли на мне новые синяки. Но все в полном порядке: видимо, за прошедшие шесть часов со мной не случилось ничего криминального.

Провалы в памяти – это, конечно, неприятно, но приходящее с ними бессилие еще хуже. Что со мной случилось? Неужели я так никогда этого и не вспомню?

А потом тревога только усиливается, потому что до меня вдруг доходит: «Кингфиш» закрылось в 2015-м – и больше не открывалось…»

***

«В пестрых хитросплетениях анналов Востока история Ахмеда эль-Багдади, «Багдадского Вора», как называли его в древних хрониках, история о поиске счастья, о приключениях, подвигах и любви с течением времени стала казаться чем-то гомеровским, чем-то эпическим и мифическим, чем-то туго сплетенным с золотой тенью пустыни, как по стилю, так и по сюжету.

Об этих происшествиях говорило с гордостью все его племя, Бенни Хуссаниа, грубое, мчащееся по пустыням племя бедуинов, наделенное слабыми представлениями о чести и могучей жаждой наживы, уставшее от бесплодных арабских песков и стремившееся к удовольствиям восточного базара и рыночной площади – да, это был человек, взращенный городом. Об этом говорили со смесью страха и зависти к Почетной Гильдии Багдадских Воров, где когда-то он был весьма почитаемым человеком. История широко распространилась вместе с черными палатками кочевников от Мекки до Джедды и дальше, с шепотом загорелых, сморщенных старушек, которые сплетничали, варя кофе к завтраку, или качали вздувшиеся шкуры на коленях, пока масляные валики не пожелтеют и не вспенятся; она срывалась с потрескавшихся от солнца губ погонщиков верблюдов, с лживых губ сухопутных торговцев и купцов; эта история достигла Сахары на юге, зеленой, каменной Бохры – на севере, резных Ворот Дракона – в Пекине, золотых гор Индостана – на юго-востоке и северо-востоке, прекрасных, душистых садов Марокко – на западе; болтливые старцы обсуждали ее, словно переваривая храбрые подвиги прошлого во вьющемся синем дыме своих кальянов».

Ахмед Абдулла. Багдадский Вор

Нечасто встречаются издания, когда-то открывшие новые темы. Вышедший в серии Grand Fantasy авторский сборник Ахмеда Абдуллы (отечественного эмигранта Александра Романова) состоит из романа «Багдадский Вор» и трех повестей, и роман, как написано на его обложке, — «веха «героического фэнтези!»

В предисловии Александра Сорочана описана история фильмов «Багдадский Вор» (1924 года) и «Чанг: легенды диких краев». Роман был написан почти столетие назад на основе своего сценария одноименного фильма, в котором есть романтика и сатира, любовь и ненависть, чудеса и приключения. Однажды Багдадский Вор, помимо кошелька у купца, украл волшебную веревку у индусского чародея и решил с помощью забираться во дворец халифа, чтобы славно поживиться. Но вместо этого он увидел спящую принцессу Зобейду (единственную дочерь и наследницу правящего халифа) и влюбился с первого раза, унеся из дворца ее маленькую туфельку.

В это самое время в Багдад прибывают три чужестранных принца из Монголии, Персии и Индии, чтобы посвататься к Зобейде. Принцессе же предсказательница сообщила, что та выйдет замуж за того жениха, который первым прикоснется к розовому дереву в саду под окнами принцессы. И вот свататься к принцессе прибыли трое настоящих принцев и Ахмед, принц Морских Островов и Семи Дворцов. Но его разоблачили и несмотря на то, что принцесса сказала, что любит Багдадского Вора, ее отец принял решение, что она должна выбрать одного из настоящих принцев.

Принцы должны вернуться на седьмой луне, и тот из них, который принесет самое редкое сокровище, женится на Зобейде. Но Багдадский Вор покинул родной город в поисках сокровища, о котором можно только мечтать.

«И принц Монголии улыбнулся, как и двое других. Но у его сардонического веселья была и иная, более разумная причина. Ибо он оставался чрезвычайно практичным мужчиной. Он предпочитал двойную уверенность, а лучше даже тройную. Так что, не удовлетворившись сокровищем острова Вак, не удовлетворившись своим планом послать монгольских воинов под маской мирных торговцев в Багдад в случае, если все пойдет не так, как должно, он отдал приказы свои шпионам неотступно следовать за принцами Индии и Персии и немедленно докладывать ему все, что бы они ни выяснили.

Он даже не думал о самозваном принце Островов, Багдадском Воре.

Принц представлял, что к этому времени Ахмед был убит, съеден и переварен гориллой халифа. И даже если бы он знал о побеге Ахмеда, то не стал бы беспокоиться: Ахмед, одиночка, вор, отверженный; все люди против него, а у него нет ничего, кроме меча, небольшой сумки с едой и, возможно, слабой надежды; идущий по горькому, тернистому пути, покоряя сначала себя, а потом величайшее сокровище на земле!

Трудным, трудным было начало пути Ахмеда.

Ибо дорога вела его по Долине Семи Соблазнов, где даже меч не мог ему помочь, где не было для него иного оружия или щита, кроме сердца.

Эту долину населяли духи тех, кто погиб, уступив одному из семи соблазнов, семи смертных человеческих грехов. Эти духи ползали по земле, как черви, или летали на черных крыльях среди деревьев, в то время как скелеты, чьи заплесневелые желтые кости, державшиеся на кусочках обугленных сухожилий, следовали за ними, как убийцы за своими жертвами. Воздух был наполнен их пронзительными и жалобными криками и время от времени душераздирающими воплями облегчения, когда души, наказание которых подошло к концу, перевоплощались по воле Аллаха в новые тела, чтобы еще раз вернуться к земному существованию, еще раз столкнуться с семью соблазнами и, возможно, выйти победителями на следующей дороге жизни. Также здесь скакали злобные карлики и ведьмы со сверкающей голубоватой кожей и кроваво-красными глазами; как гоблины, они кричали в небеса, и крики напоминали и уханье совы, и лай гиены, и длинный, дикий вой шакала. То были духи, которые родились дважды, дважды поддались соблазну и теперь были обречены жить в долине три сотни и семь вечностей.

Более того, там обнаружилось множество других видений и звуков, которые древний арабский летописец отказался описывать «из-за страха, – говорит он, – что я могу остановить сердце читателя своими рассказами!».

***

«В первый раз Айрис услышала о «Жизни на Никте» одним холодным зимним вечером, когда они с коллегами зашли в лондонский паб пропустить по стаканчику. Зима, паб, Лондон, работа — тогда она и представить себе не могла, что когда-то все это станет для нее экзотикой… Айрис постоянно возвращалась мыслями к тому четвергу — будто пересматривала кино, ожидая другой развязки; разумеется, напрасно: фильм всегда заканчивался одинаково.

Само собой, о Никте она слышала и раньше, но только не о телевизионной программе, которую тогда только-только анонсировали, а о планете земного типа, намного меньше Земли. Еще она слышала, что добраться до солнечной системы Никты можно по туннелю, проложенному по дну Тихого океана. И что у нее нет луны. Что она относится к типу небесных тел синхронного вращения, поэтому, в отличие от Земли, на одной ее стороне всегда день, а на другой… А что на другой — не знал никто. Айрис видела снимки Никты в интернете, и почти на всех она выглядела как розовая Сахара, а кое-где удавалось разглядеть даже темно-синее озеро, окруженное лесом. Первозданная природа, как когда-то на самой Земле. Айрис читала, что из-за состава атмосферы человеческая жизнь на Никте невозможна, однако люди там уже жили — в герметизированном сооружении, именуемом Центром. Они прибыли туда, чтобы остаться на Никте навсегда. Обратного пути не было.

О существовании Никты слышали все, за исключением, быть может, глубоких стариков, душевнобольных или представителей отдельных племен, отрезанных от цивилизации, — да и то не факт. Британский антрополог Мария Тэмпл, посетившая одно из них, обитающее в джунглях Амазонки, убедилась, что молва о Никте докатилась и до этих мест. Аборигены, не имевшие понятия о том, что такое планета, или Солнечная система, или Вселенная, назвали новорожденную девочку Никтой. Доктор Тэмпл сфотографировала малышку на телефон и вывесила снимок в соцсети. Две недели спустя фото опубликовала «Нью-Йорк таймс», после чего его расшерили миллионы людей по всему миру. Айрис наткнулась на него, когда ехала в автобусе на работу, как обычно просматривая телефон. Картинка мелькнула, не вызвав никакого интереса, и большой палец Айрис продолжил листать страницы экрана».

Луиза Саума. Всё, чего ты хотела

Жила-была симпатичная образованная молодая женщина, работала в креативном агентстве и как-то развлекалась. Но все было скучно и поэтому однажды она решила все поменять, куда-то далеко отправиться и там начать всё заново! Но действительно все начать заново (а не бросить это и не начать по-прежнему) – это же не просто, для этого нужны особые условия. Те, в которых ты не можешь вернуться к прежнему образу жизни. Да, есть один такой вариант. Для этого лишь нужно попасть в сто тех счастливчиков, которые отправятся на планету Никта, где обещают искусственный рай.

Однако перед претендентами на жизнь на новой планете (куда, увы, можно попасть через океанский провал) ставятся суровые условия: раз это реалити-шоу, то никаких сообщений, связей с Землёй. Улетела — обратно на Землю не вернёшься. Но если хочешь получить новую жизнь там — то выбора у тебя нет. Это всё написано достаточно достоверно, может даже с избытком чувств и наплывом эмоций.

Но при этом по самой планете есть вопросы – и самый главный касается целесообразности ее освоения и отправления на нее людей. Атмосфера ядовитая (ходить за пределами благоустроенной колонии в скафандре), вроде нет ничего ценного, ради чего стоило сюда прибыть и провести всю свою оставшуюся жизнь, глядя на сиреневый песочек. Можно, конечно, дружно трудиться и надеяться на лучшее. А оно точно будет?..

«— Если вам нравится работа, почему вы хотите попасть в «Жизнь на Никте»?

— Ой, извините, на самом деле мне не очень нравится моя работа. Не знаю, почему дала такой ответ. Само вырвалось. Ведь положено любить свою работу, да?

— Отвечайте, пожалуйста, честно. — В голосе Тары прозвучал намек на досаду, как у живого человека. — Что вы на самом деле думаете о своей работе?

— Думаю, что она ни в коей мере не делает этот мир лучше. Я просто помогаю фирмам продавать товар.

— Почему бы вам тогда не найти работу по душе?

— Я не представляю себе, чем еще могла бы заниматься, а бросить не могу из-за денег. А так — да, я хотела бы делать что-то другое. Что-то преследующее более важную цель. — Айрис нервно рассмеялась собственным словам.

— А «Жизнь на Никте» преследует более важную цель?

— Безусловно. Жить на другой планете — ух! Для меня было бы огромной честью участвовать в этом.

— Что вы сказали начальству, отпрашиваясь сегодня с работы?

— Что я записана на прием к врачу.

— Вы легко идете на обман?

— Это ведь безобидная ложь. В выходные у вас собеседования не проводятся, а это был мой единственный шанс. Думаю, почти всем вашим кандидатам приходится врать на работе.

— Как вы относитесь к тому, что вас будут до конца жизни постоянно снимать на видео?

— Думаю, что через какое-то время просто перестану обращать на это внимание. Я люблю сцену. Наверное, это похожие ощущения.

— Но с этой сцены вы никогда не сможете спуститься.

— Никогда?

— Почти. Правда, мы приняли решение не снимать участников в спальне и в ванной комнате.

— Тогда все будет о’кей.

— Вы станете знаменитой. Как вы относитесь к такой перспективе?

— Нормально. Понимаете, я буду слишком далеко, чтобы почувствовать, что знаменита. Мне же не придется волноваться, что кто-нибудь сфоткает, как я покупаю молоко.

— Вы больше никогда не сможете покупать молоко — и все остальное. Вы никогда не вернетесь на Землю. Вы никогда больше не увидите родных и друзей и не сможете с ними поговорить.

— Хм. Не знаю, как ответить, чтобы не показаться монстром. Будет нелегко, но я думаю, что справлюсь.

— Вам будет очень трудно: эмоционально, ментально и физически. Вы действительно хотите посвятить этому свою жизнь?

— Да. А можно мне спросить?

— Конечно.

— Почему нельзя будет связаться с Землей? Ну, то есть скорее всего это возможно, раз передачу будут транслировать через интернет, ведь так?

— Это тоже объясняется в условиях договора».

***

«В феодальное время в Японии (как и в Индии) было 4 «касты». Высшей была каста воинов, которой управляли местные сегуны (аналог индийских раджей). Особое место в иерархии воинов занимали самураи (в Индии их можно сравнить с сикхами). Сегодня ниханги поддерживают свои традиции, сикхи заняли военные и правительственные посты, а традиция самураев нашла продолжение в якудза, часть которых действительно ведет свой род от воинов и правителей. Жизнь крестьян раньше полностью зависела от сегуна. Им было запрещено касаться оружия, рис, который они выращивали, считался священным и питались они в основном более простой пищей. Все было подчинено правилам, включающим дозволенные виды одежды, утвари, расходов и доходов, поведения и т.д. Эта система удерживала прочность вплоть до прихода иностранцев и вместе с ними — технического прогресса, влияющего на кастовость…

Японский синтоизм, сохранившийся с приходом буддизма, также многомерен, как аборигенные культы до индуизма. Анималистические существа, боги-воины и творцы, грозные защитницы и богини любви и матери – родственны по духу, как богиня Аматэрасу или духи леса Шишигами. Аматэрасу (полное имя Аматэрасу-о-Миками – «Владычица Неба») — Богиня Солнца. Творческое созидательное начало (как инд. Шакти). Самая почитаемая Богиня, глава пантеона синтоистких богов и прародительница японских императоров (как Дэви, прародительница древнеиндийских родов). От нее зависит свет и порядок, плодородие. «Тэру» и «тэрасу» – «светить», «блестеть» (если «ама» — в инд. значении «мать», получается «Мать Света» или Матерь Мира, Дэви), созвучно элементам малайского и индонезийского языков, связывая культы Аматэрасу (миф. «Кодзики», «Нихонги» и т.д.) с верованиями народов Юго-Восточной Азии. Происхождение Аматэрасу неизвестно, предполагается, что первоначально она была спутницей неизвестного Бога Солнца, после слилась с ним в единое божество».

Арти Д. Александер. Танцующие с Богами. Индийская энциклопедия

В большом красочном издании наглядно и доступно рассказывается об искусстве Индии, ее истории, эпосе и традициях. Среди тем: ювелирные украшения, старинное оружие, боевые искусства и психология красоты, костюмы и украшения, уникальные тексты из старинных трактатов, жизнь наследников великих династий. Последние королевские привилегии, обещанные Индией за добровольное присоединение, упразднила И. Ганди в 1975 г. Раджи, задушенные счетами, налоговыми штрафами и имущественными и земельными преследованиями, распродавали за бесценок оставшиеся ценности, обстановку и дома. Больше повезло тем, кто адаптировался и положил начало семейному бизнесу, как раджа Удайпура, превративший свой дворец в роскошный отель. Благодаря ему сегодня любой уважающий себя турист с нескучным счетом в банке, имеет шанс «почувствовать себя настоящим индийским раджой»... Озлобленные раджи образовали мафию и преступные синдикаты, став «плохими парнями», без которых немыслимы герои блокбастеров. Любители дикой природы пошли охранять заповедники и сохранили для нас жизнь исчезающей популяции тигров и самобытные племена. Удачливые политики стали первыми индийскими дипломатами…

Непомерная жадность и транжирство были присущи лишь раджам из детских сказок. Короли были хранителями сокровищ, накопленных в течение столетий. Даже колонизаторы не смогли отнять все. В 1947 году княжество Джайпур ожидало присоединение к Индии. Махараджа предложил хранителям-мина выбрать, кому передать сокровища — последним из клана раджей или государству. Чиновники, обыскавшие форт, ничего не нашли, а семья бывшего махараджи и сейчас одна из самых обеспеченных. После упразднения раджей драгоценности, лишенные пользы, стали нерешаемой проблемой. Держать их при себе стало нереально из-за налогов на предметы роскоши, но и продать тоже нельзя – они объявлены «национальным культурным наследием». Официально вывозить драгоценности махараджей за границу – запрещено, поэтому мало кто знает, где они теперь пребывают неофициально. Что-то было распилено в Европе на части и переделано до неузнаваемости, а что-то обнаружилось на международных ювелирных аукционах. «Покупательская способность индийских раджей поражала иностранцев, бывший вице-король Индии (1899-1905гг.) лорд Керзон, сказал: «Пока мы правим Индией, мы остаемся великой державой мира. Если мы потеряем ее, мы сразу превратимся в третьеразрядное государство». Так и случилось, теперь бывшие раджи скупают в Англии недвижимость разорившейся английской знати, и основали одну из влиятельных диаспор в мире — индийскую. В парках раджей окружающих дворцы, гуляли прирученные лани, голуби, гуси, цапли, павлины и хищники в ошейниках на цепях. Ради каприза их окрашивали в необычные цвета, подводили каджалом глаза, надевали дорогие украшения, газелям и оленям золотили копыта и рога. Для охоты держали прирученных гепардов, способных загонять дичь быстрее собак…

«Одним из немногих уцелевших «мертвых городов» Земли является полный тайн Фатехпур-Сикри. Построенный императором Акбаром, город был столицей Индии с 1571 по 1585 гг. В записках падре Монсаррата, иезуита, посетившего Фатехпур-Сикри в 1580 г., рассказывается, что великий император сам участвовал в строительстве и тесал вместе с мастеровыми камень... Великолепием и изяществом отличались дворцовые постройки. Такие как – «Диван-кхас» — Зал личных аудиенций (при Моголах «диван» — канцелярия, ведомство, заседание госчиновников, или титул министра), и культовые части города — Соборная мечеть «Джама-Масджид», знаменитый «Ибадаткхана» — молитвенный дом, где Акбар встречался с представителями всех религий, желая создать единую… По оценкам историков, население города в период его короткого расцвета составляло не менее 220 000 чел. Побывавший в нем в 1584 г. английский купец Ральф Фитч писал: «Я видел огромный город, превосходивший Лондон по размерам и числу жителей». Акбар покинул новую столицу, отправившись сначала в Лахор, а потом в Агру. До сих пор нет точного объяснения всеобщего «исхода» — версия, что жители ушли из-за отсутствия воды, опровергнута учеными. Фатехпури-Сикри и сейчас остается большой загадкой — из 118 средневековых построек ученые смогли определить назначение только 53. За прошедшие 400 лет город стал легендой, постепенно исчезающей во Времени».

***

«Из этого огромного текста (примерно вдвое превышающего объемом «Божественную Комедию» Данте) для нашей книги выбраны только притчи, наглядно иллюстрирующие духовные рассуждения. Происхождение этих притч самое различное. Одни из них взяты из общечеловеческих фольклорных источников и восходят к «бродячим» — архетипическим и мифологическим — сюжетам. Другие связаны с темами различных национальных эпосов и сборников назидательных рассказов. Особенно часто привлекаются образы древнеиранского эпоса, воспроизведенного в «Шахнамэ» Фирдоуси, и индийской «Панчатантры», известной в мусульманском мире как «Калила и Димна». Истоки некоторых притч прослеживаются в религиозной литературе (сюжеты библейского и коранического происхождения, мусульманские хадисы, иудейские мидраши, христианские апокрифы). Отдельные сюжеты заимствованы из более ранних суфийских источников (например, поэм и отдельных стихотворений Санаи и Аттара). Встречаются здесь и истории, придуманные самим Руми… Перечень источников отдельных притч можно было бы продолжить. Сам Руми иносказательно изображает совокупность сюжетов мирового фольклора в виде «Древа Знания»:

…Меж тем в сказаньях, притчах всех широт

О Древе Знанья говорит народ.

Оно повсюду ветви простирает

И познающих светом озаряет,

Да я и сам, насколько было сил,

Узрел его и плод его вкусил…»

Джалаладдин Руми. Дорога превращений

Сборник объединяет притчи из поэмы персидского классика Руми «Маснави», заново переведенные известным ученым и поэтом Дмитрием Щедровицким. Он же написал подробную вступительную статью, где говорится об источниках сюжетов для отдельных эпизодов «Маснави». Каждая из притч снабжена развернутыми философскими, историческими и психологическими комментариями.

Персидский поэт-классик Руми появился на свет в начале XIII века в городе Балх на территории современного Афганистана. Его семья была образованной и уважаемой, мать даже состояла в родстве с местными правителями. Впоследствии семья переехала в город Конья, что в Малой Азии. Это произошло незадолго до нашествия монголов под предводительством Чингисхана. Джалаладдин получил образование сначала дома под руководством отца, а потом уехал учиться в Дамаск и Алеппо.

Поначалу Джалаладдин обрел известность как мыслитель и проповедник. Но после встречи со странствующим мистиком Шамсом в нём пробудился поэтический талант, он стал создавать сложные произведения с духовным и философским подтекстом. Тогда и появился его поэтический псевдоним «Руми», что означало – румиец, то есть, житель земли, именуемой Рум (Малой Азии).

«На рослом верблюде один бедуин

Вез пару огромных и полных корзин.

В дороге он странника встретил, и тот

Спросил, что за ношу с собой он везет.

Наездник сказал: «На боку на одном

Верблюд перевозит корзину с зерном,

А для равновесия вздумалось мне

Корзину с песком на другой стороне

Привесить ему». — Но прохожий изрек:

«Из этой корзины ты высыпь песок,

В нее пересыпь половину зерна,

И ноша твоя будет облегчена,

И сам ты спасешься от лишних забот,

И вдвое быстрее верблюд твой дойдет».

А тот: «Я умом твоим так восхищен!

Я мудрым вниманьем твоим так польщен!

Но что ж ты пешком совершаешь свой путь?

Садись на верблюда! Еще что-нибудь

Поведай, раскрой своей мудрости ширь!

Ты, верно, правитель? Иль, может, визирь?»

А тот: «Посмотри на мой старый халат:

Ужель на правителе столько заплат?!»

…В данной притче бедуин, вместо того чтобы принять относящийся к своей жизни благой совет странника, принимается анализировать жизнь этого последнего, сопоставляя ее со своей собственной. Но оценка жизни мудреца простолюдином «со своей колокольни» — дело бессмысленное. Дерзко взявшись оценивать, бедуин лишается пользы, которую мог бы извлечь из встречи с мудрецом».

***

«Сунь-цзы сказал: в древности тот, кто хорошо сражался, прежде всего делал себя непобедимым и в таком состоянии выжидал, когда можно будет победить противника.

Непобедимость заключена в себе самом, возможность победы заключена в противнике.

Поэтому тот, кто хорошо сражается, может сделать себя непобедимым, но не может заставить противника обязательно дать себя победить. Поэтому и сказано: «Победу знать можно, сделать ее нельзя».

Непобедимость есть оборона; возможность победить есть наступление.

Когда обороняются, значит есть в чем-то недостаток; когда нападают, значит есть все в избытке.

Тот, кто хорошо обороняется, прячется в глубины преисподней; тот, кто хорошо нападает, действует с высоты небес.

Поэтому умеют себя сохранить и в то же время одерживают полную победу.

Тот, кто видит победу не более чем прочие люди, не лучший из лучших. Когда кто-либо, сражаясь, одержит победу и в Поднебесной скажут: "хорошо", это не будет лучший из лучших.

Когда поднимают легкое перышко, это не считается большой силой; когда видят солнце и луну, это не считается острым зрением; когда слышат раскаты грома, это не считается тонким слухом.

Про кого в древности говорили, что он хорошо сражается, тот побеждал, когда было легко победить. Поэтому, когда хорошо сражавшийся побеждал, у него не оказывалось ни славы ума, ни подвигов мужества.

Поэтому, когда он сражался и побеждал, это не расходилось с его расчетами. Не расходилось с его расчетами — это значит, что все предпринятое им обязательно давало победу; он побеждал уже побежденного.

Поэтому тот, кто хорошо сражается, стоит на почве невозможности своего поражения и не упускает возможности поражения противника. По этой причине войско, долженствующее победить, сначала побеждает, а потом ищет сражения; войско, осужденное на поражение, сначала сражается, а потом ищет победы.

Тот, кто хорошо ведет войну, осуществляет Путь и соблюдает Закон. Поэтому он и может управлять победой и поражением».

Сунь-Цзы. Искусство войны. Первое иллюстрированное издание. Коллекционный артбук

Этот огромный фолиант представляет изысканное иллюстрированное издание в переводе и комментариях выдающегося востоковеда — академика Н. И. Конрада. Имя автора — крупнейшего военачальника и военного теоретика древнего Китая Сунь-цзы (VI-V вв. до н. э.) – навсегда вошло в мировую историю. Текст — соединение философии, искусства и науки ведения войны, это Путь самопознания и противостояния, самый первый известный в истории человечества трактат, посвященный войне и военному искусству. Эта книга изучалась Наполеоном и другими великими военачальниками, известными политиками и государственными деятелями, бизнесменами и руководителями корпораций и банков, помогая им побеждать противников и конкурентов, достигать выгодного сотрудничества и совершенствовать методы управления и добиваться успехов.

Текст коллекционного издания органично дополнен более чем двумя сотнями великолепных рисунков В. Ивановой, выполненных в черно-белой графике.

«Сунь-цзы сказал: управлять массами все равно, что управлять немногими: дело в частях и в числе.

Вести в бой массы все равно, что вести в бой немногих: дело в форме и названии.

То, что делает армию при встрече с противником непобедимой, это правильный бой и маневр.

Удар войска подобен тому, как если бы ударили камнем по яйцу: это есть полнота и пустота.

Вообще в бою схватываются с противником правильным боем, побеждают же маневром. Поэтому тот, кто хорошо пускает в ход маневр, безграничен подобно небу н земле, неисчерпаем подобно Хуан-хэ и Янцзы-цзяну.

Кончаются и снова начинаются — таковы солнце и луна; умирают и снова нарождаются — таковы времена года. Тонов не более пяти, но изменений этих пяти тонов всех и слышать невозможно; цветов не более пяти, но изменений этих пяти цветов всех и видеть невозможно; вкусов не более пяти, но изменений этих пяти вкусов всех и ощутить невозможно.

Действий в сражении всего только два — правильный бой и маневр…»

***

«Любой социум или отдельная социальная группа имеет пространство, где язык «проходит обкатку», где складывается вербальный и интонационный строй языка, создается языковая форма действительности.

Для античной Греции и Рима таким пространством была агора и форум, для Востока – базар, для христианского мира – литургическое пространство храма и литература, для современного общества это территория СМИ, соцсетей и кинематографа. Для нацистской Германии таким место стали маршевые поля вместо площадей, а для Концентрационного мира, наоборот, это был аппельплац – главная площадь лагеря, где проводились утренние, вечерние и внеплановые проверки и осуществлялись публичные казни».

Борис Якименко. Пепел над пропастью. Феномен Концентрационного мира нацистской Германии и его отражение в социокультурном пространстве Европы середины – второй половины ХХ столетия

Многогранное научное исследование, вышедшее в серии «Война на уничтожение. Третий Рейх против России», рассказывающее не только об организации этих лагерей, быте узников, насилии и массовых убийствах, но и об происходивших в нацистских концлагерях целенаправленном уничтожении признаков интеллекта, знаний и идеалов. Так в тексте подчёркивается, что во многом катастрофа ученых и интеллектуалов, попавших в лагеря, была в том, что в своей прежней жизни они стремились достичь целей в науке, культуре, общественной или политической жизни. А в концентрационных лагерях, территории чрезвычайного положения, где всё это стало бессмысленно, прошлые обнуленные стремления лишь мешали существовать. Поэтому лагерная система делала всё, чтобы обессмыслить существование заключённых, и поэтому их заставляли выполнять бессмысленные работы. Человек, находившийся в лагере, не мог ничего планировать — ни на завтра, ни на неделю, ни тем более — на годы.

Одна из глав посвящена языку концентрационных лагерей, в том числе – «телесному языку» узников, характеру позы. Привычные слова в лагерях лишались первоначальных значений. Язык эвфемизмов использовался как инструмент «обезвреживания» реальности, подмены терминов, обозначающих уничтожение узников.

Для уничтожения заключённых администрация лагерей применялись способы, подобные уничтожению животных. Заключённые часто теряли смысл жизни, поскольку обитали в абсурдных ситуациях.

Немаловажное место в издании отведено источникам и историографии.

«В то же время, когда создавались данные работы, продолжал пополняться круг собственно источников по жизни и быту концентрационных лагерей. В 1950–1960-х годах начинает выходить ряд воспоминаний бывших узников нацистских концентрационных лагерей, и этот процесс продолжается до настоящего времени, однако лишь немногие авторы мемуаров делают попытки подробного осмысления произошедшего. Среди таких авторов – В. Гоби, К. Живульская, Людо ван Экхаут, О. Ленгель и другие, их воспоминания легли в основу как некоторых указанных выше работ, так и последующих исследований темы. Все эти работы сыграли очень большое значение прежде всего для тех тысяч выживших узников, которые свидетельствовали о пережитом только устно и тем самым создавали неатрибутируемое в литературных или научных категориях пространство нарратива. Устным свидетельствам большинству слушателей трудно было поверить, и указанные выше работы фактом своего издания служили заверявшим устное свидетельство «официальным документом», на который всегда можно было сослаться.

В целом как таковая историографическая традиция, связанная с темой нацистских концентрационных лагерей, окончательно сформировалась на Западе лишь к 1980-м годам. Это было связано со сменой поколения свидетелей на поколение, условно говоря, их «наследников», которые могли усвоить прошлое не как собственный опыт, а только лишь как метафору пережитого другими трагического опыта. Это вызвало в Западной Германии волну так называемой литературы об отцах, когда «наследники» умерших и чаще всего молчавших свидетелей стремились запоздало вступить в диалог с ушедшими, чтобы прояснить то, что оставалось не прояснённым при жизни. Еще одной причиной стали рассеивание эмоционального фона вокруг данной темы, активно идущие дискуссии о Второй мировой войне и роли Германии в истории Европы, о типологии и формах исторической памяти».

***

«Египет – огромный речной оазис. Сахара же – крупнейшая пустыня тропических широт – занимает в Африке 8,6 млн кв. км, что составляет 30% площади континента и почти половину всех пустынь земного шара. Самой безжизненной частью Сахары является принадлежащая Египту Ливийская, она же Западная, пустыня. В целом Сахара – одна из активных пустынь; каждый год она продвигает свою границу вглубь Африки на 6–10 км. Весьма распространенные в других пустынях мира барханы здесь встречаются довольно редко. Кое-где в низинах путем выветривания скальных пород и мергелей образовались пылевые пустыни с мягкой рассыпчатой почвой, напоминающей пепел или пудру (ландшафт, характерный для Ливийской пустыни). Ярко выраженный каменистый ландшафт имеет Аравийская пустыня, расположенная между долиной Нила и Красным морем. Она лежит над краевым поднятием цокольной Африканской платформы, на покатом известковом плато (300–700 м над уровнем моря). Для нее особенно типичны узкие сухие долины вади (или уэды), которые заполняются водой только после ливневого дождя; они издавна служили удобными караванными дорогами для кочевников. В своей южной части Аравийская пустыня плавно переходит в Нубийскую, которая находится в пределах Египта и Судана, отличаясь характером слагающей ее поверхности: мягкий камень, состоящий из сцементированных глиной песков, имеющий красноватый оттенок (так называемый нубийский песчаник). Хотя в Асуане с его чистым воздухом отдыхали многие мировые знаменитости (все они жили в отеле «Cataract», основанном в ХIХ веке Томасом Куком), климат Египта в целом суров».

Мария Видясова. Египет: от Насера до наших дней

Этот научный труд посвящен истории Египта — с второй половины прошлого века до начала нынешнего. 25 января 1952 года во время столкновений английских военных и местных властей погибли несколько десятков египетских полицейских, что привело к бунту в Каире, который был жестоко подавлен. После этого руководитель группы «Свободные офицеры» Гамаль Абдель Насер выступил с манифестом, призывая ограничить прежние социальные порядки и прекратить британское вмешательство во внутренние дела и экономику Египта. В мае 1956 года Насеру сообщили, что король и правительство знают о существовании «Свободных офицеров», имеют список участников и готовятся их арестовать. Ждать было больше нельзя и началась подготовка к военному перевороту. Официально его возглавил генерал Нагиб – сам Насер был в то время лишь подполковником и справедливо опасался, что служившие тогда в египетской армии высокопоставленные офицеры не захотят поддерживать переворот, возглавляемый низшим чем они по званию офицером. Помимо этого, перед началом переворота Насер информировал об этом американское и английские посольства, предлагая им – ввиду негативного отношения армии к королю Фаруку – не оказывать монарху помощь.

22—23 июля 1952 года солдаты под командованием членов «Свободных офицеров» оцепили и взяли под контроль столичные правительственные здания, в том числе и здание генерального штаба, радиостанции и полицейские участки. Сам Насер, облачившись в штатское, руководил действиями военных. Фарук был вынужден отречься и покинул страну, приняв подданство Монако. После его отречения королем был провозглашен его сын Ахмед Фуад II, которому тогда исполнилось шесть месяцев. Но уже 18 июня 1953 года Египет был провозглашен республикой, и бывший король со своими няньками отправился в изгнание — к отцовской семье.

Президентом стал Нагиб, началась борьба с привилегиями аристократических семей и высших чиновников прежней королевской администрации. После вынужденной отставки Нагиба власть в стране перешла к Насеру. 26 октября 1954 года, во время его публичного выступления в Александрии по случаю вывода британских войск из страны, в Насера несколько раз стреляли. Он не растерялся и выступил с речью, заявив, что живет во имя свободы страны.

«Осуществленная силами примерно 200 офицеров и трех тысяч солдат, она почти не встретила сопротивления ни при захвате Каира, ни в «летней столице» Александрии, где пребывали королевская семья, двор и правительство, и была встречена положительно большей частью египетской общественности, ибо ее непосредственным результатом стало отречение от престола короля Фарука I, прослывшего под конец своего правления «тираном», лакеем англичан и, к тому же, морально разложившейся личностью. Стоит вкратце остановиться на ней. Фарук I (1920–1965) был коронован 28 июля 1937 г. Пригожий юноша, хотя и склонный к полноте, которая потом перерастет в ожирение, он поначалу возбудил большие надежды у египетских либералов. Однако он не собирался выводить Египет из-под власти англичан. Яркий эпизод из его жизни выпал на 4 февраля 1942 г., когда фельдмаршал Роммель, рвавшийся из Ливии к Суэцкому каналу, был уже на марше к Александрии. Многие в Каире – от политиков до уличной толпы – его с нетерпением ждали. Сложилась легенда, что английский посол въехал тогда в королевский дворец Абидин на танке, чтобы потребовать от Фарука I смены правительства. Это почти соответствует действительности».

***

«Живот у него был ого-го какой — самый здоровущий во всём приходе. Да-да, весь наш церковный приход гордился прадедушкой. Другого такого было не сыскать: такого толстого, румяного и плечистого, с такими морщинками вокруг глаз, носом-картошечкой и двойным подбородком, и чтоб ходил вот так вперевалочку. Да, это точно, ни в одном другом приходе не было такого прадедушки.

Когда он приезжал на рынок в Градец-Кралове, все на него оглядывались: и студент, и епископ, и господин генерал. Ну, с голодным-то студентом или с генералом, сухим и хмурым, как селёдка, всё ясно! Но сам господин епископ — даже тот и близко не был таким толстым и румяным, таким коренастым и приземистым, как мой покойный прадедушка.

Лицо у него было выбрито до лоска; нос, щёки и уши были красные, точно свёкла; на шею он повязывал пёстрый платок; вздымающийся живот обтягивал необъятный жилет с двумя рядами металлических пуговиц, а в жилете хранилась большущая табакерка, в которую помещался целый фунт нюхательного табака. Прадедушка стоял среди возчиков и крестьян, среди мельников и лесорубов и говорил, и рассказывал. А иной раз, когда у него болели ноги, сидел в трактире и там, в честной компании, говорил, и рассказывал, и балагурил. Эх, в наше время таких почтенных людей уж не сыскать! Да и таких невероятных событий, что произошли с моим прадедушкой, нынче уже не случается».

Карел Чапек, Йозеф Чапек. Разбойничьи сказки

Вышедшая в серии «Великие писатели – детям» красочная книга, написанная прославленным писателем Карелом Чапеком и его старшим братом, художником Йозефом Чапеком, весело рассказывает о разбойниках и тех, кому с ними пришлось сталкиваться.

Первая разбойничья сказка – «О толстом прадедушке и разбойниках». Эта забавная история рассказывает о том, как однажды после продажи коней прадедушка (который раньше был лесорубом, а заодно приторговывал лошадьми и семенами клевера) вместе со своим псом Барбосом возвращался домой. Но попал в горах в грозу и решил найти место, где можно укрыться. Но рядом был только один подозрительный трактир и прадедушка зашёл в него. А там был разбойничий бал-маскарад во главе с предводителем разбойников. Вторая разбойничья сказка – «Сказка об учтивом разбойнике», рассказывает об учтивом и вежливом разбойнике, который из-аз этого не мог грабить. В книге – много забавных ситуаций и смешных эпизодов, способных позабавить юных читателей.

«Прадедушка был сильно удивлён, когда увидел, что попал прямиком на бал. Он немного смутился, но даже и не подумал, что перед ним не кто иной, как разбойники.

Барбос фыркал, отряхивался и, похоже, вообще ни о чём не думал. Прадедушка поклонился со словами «Доброго вечера всей честной компании!», присел в сторонке и заказал себе пива с сыром. Тогда один из разбойников, который лакомился отбивной, закусывая поочередно огурцами, мороженым и трубочками с кремом, ему и говорит:

— Приятного аппетита!

А прадедушка ему отвечает со всей учтивостью:

— Взаимно, и вам того же в том же духе.

Ну, ясное дело, когда разбойники поняли, какая наивная овечка попалась им в руки, они тотчас задумали недоброе и решили бессовестно посмеяться над гостем.

И принялись за дело.

— Папаша Крепыш, — прощебетала Цыпочка прадедушке (Крепыш? Да ведь его-то звали Новотный!) — Папаша, из нас с вами получится отличная пара! А ну давайте спляшем вместе шотландскую кадриль, а ещё лучше — галоп.

Разбойники так и покатились со смеху. Цыпочка была тонюсенькая-претонюсенькая, какой уж там галоп с толстяком прадедушкой! А тому даже обидно стало от этих переглядываний и смеха.

Ему вспомнилась прабабушка — а как я сказал, Цыпочка была худая, как щепка. Вот уж чем девушке кичиться не стоило! И тогда прадедушка поднял свой огромный башмак с подковками и гвоздями и говорит:

— Я с собой не взял лакированные туфли для танцев. Не дай бог, милая девушка, наступлю вам на ножку — у вас-то, я гляжу, ножки как веточки, как спички, да что я говорю, как лапки у воробушка.

Цыпочке такой ответ совсем не понравился, она нахмурилась и повернулась к своему Лотрандо, лютому разбойнику. Лотрандо зловеще подёргал себя за тощую бородку:

— Ха, да знаешь ли ты, где оказался, жалкий деревенщина? Ты попал к разбойникам!»

Настолько эти Другие зловредны, что Боб и его многочисленные копии (а их уже много поколений) не представляют, что им противопоставить. Кстати, каждая копия Боба – всё равно самостоятельная личность. Среди Бобов хватает тех, кому служение человечеству изрядно надоело. Они уже ощущают себя совсем иной новой расой Homo sideria.

Самый первый Боб тем временем поселился в теле андроида среди почти первобытных людей. Но вот два Боба-клона находят в дальнем космосе нечто полезное, более того, способное сыграть решающую роль. Остается пустяк — добыть и пустить в ход драгоценную находку. Если злыдни-Другие не опередят…

«А сейчас мы загрузили в «Беллерофонт» достаточно стазис-капсул, чтобы разместить в нем остальную часть человечества. Сегодня оставшиеся земляне поселятся в наших уютных грузовых отсеках и отправятся к 82 Эридана. Мэк со своей командой уже построят для них космические фермы и колонии на поверхности планеты. Часть людей неизбежно будет этим недовольна. Ну, значит, этой части людей придется обломаться.

Обломки, оставшиеся после Битвы за Землю – по крайней мере, те, которые не упали на планету в виде метеоритных дождей, собрались в точке L5 между Землей и Луной. Автофабрики по-прежнему с максимальной скоростью строили новые корабли для погибших Бобов. Теперь мы по-настоящему поняли, насколько полезен центр Билла: всего лишь несколько сохранений оказалось повреждено, и этих Бобов мы восстановили из копий, сделанных несколькими минутами ранее.

Большинство Бобов придерживались того мнения, что загрузка из сохраненной копии не равна личному бессмертию, но большинство также считали, что данный вариант лучше всех остальных. Лично я решил, что отложу этот философский вопрос до тех пор, пока он не станет актуален.

Я посмотрел на Нила.

– К старту готов, Номер Первый?

– Да пошел ты. И кстати, капитан Пикар из тебя отвратительный.

– Да, но мы по-прежнему управляем этим корытом. Неплохо для ряски из пруда, верно?

Нил ухмыльнулся.

– Могло быть и хуже».

«Не было людей, мир не возник еще, космос зиял черною бездонностью Гинунгагапа. Далеко на севере — промерзшие пустыни Нифльхейма, а на крайнем юге — пылающие печи гиганта Сурта, названные Муспелльсхеймом. В безграничной пустоте Гинунгагапа ледяные северные ветры встречались с теплыми южными бризами, снежные вихри таяли, сыпались дождем, и вырос из них Имир, всех Ледяных гигантов родитель. Великаны дали ему имя Аургельмир — Голосом Гранит Дробящий.

Из того же снега летучего родилась и первокорова Аудумла. Молоком своим сладким вскормила она Имира, языком своим шершавым вылизала из соляной скалы первого из всех богов, Бури.

Сын Бури, Бор, родил трех сынов от гигантессы Бестлы. Звали их Один, Вили и Be. Эти трое сильных сразили великого Имира и бросили тело его в мертвое сердце бездны Гинунгагапа. Из крови его сотворили они озера, реки и моря, из костей создали горы. Массивные зубы Имира стали валунами и камнями, облака поплыли из мозга его, череп превратился в небосвод, накрывший землю.

Так сотворили сыны Бора мир, ставший домом для сынов человеческих. Напоследок построили они из бровей Имира громадную стену и назвали мир людей Мидгардом. Стена эта поднялась далеко за морями, по самым краям мирового диска, и защищала она людей от враждебных гигантов, не утонувших в потоке крови Имировой.

Здесь, под защитою стены Мидгарда, и суждено было прожить жизни свои бесчисленному множеству людей. Здесь они рождались и умирали, боролись, погибали. Лучшие из них славили себя при жизни, а после смерти вводили их валькирии в ворота Вальхаллы, дворца Одина, где пировать им в ожидании, когда разразится Рагнарёк, последняя битва между богами и гигантами, когда придется им сразиться за Одина, Отца Всеобщего.

Великий волк Фенрир спрыгнет на землю, и земля содрогнется, в океане освободится Змей Ёрмунганд.

Вострепещет Мировое Древо Иггдрасиль, вонзятся в него когти и зубы дракона Нидхёгга.

Придет век топора, век лязгающих мечей и треска ломающихся щитов, когда восстанет брат на брата; грядет век убийств, век ветра, волчий век и сумерки богов, когда весь космос растворится в хаосе безграничном.

Но до пришествия сего великого завершения, которому не в силах противостоять даже боги, пройдут по земле все поколения людей, мужчин и женщин, свершатся все войны, измены, любовь и ненависть, триумфы и жертвы, победы и поражения, воспеваемые в стихах и песнях, в сагах скальдов.

И грядет в Мидгард век героев».

Кэтлин Кирнан. Беовульф

Роман является адаптацией киносценария Нила Геймана и Роджера Эвари, созданного на основе эпической поэмы VIII века «Беовульф». Текст героического фэнтези добротно стилизован под эпос, всё компактно и не затянуто. У короля данов Хродгара проблемы — монстр Грендель нападает и убивает его людей. Приплывший в те земли герой Беовульф со своим другом Виглафом и группой воинов обещает убить монстра и в схватке наносит Гренделю смертельную рану. Король преподносит Беовульфу прекрасный золотой рог-кубок, который Хродгар давным-давно вырвал из когтей дракона Фафнира. Но, как сказала жена короля – золото не долговечно и часто меняет своих владельцев.

Ночью мать Гренделя убивает воинов Беовульфа и соблазняет его самого, приняв облик королевы, которую он хотел. Беовульф отправляется убить чудовище, но в пещере видит бесчисленное количество золота, и сама она появляется в облике обнаженной, облитой золотом женщины. Золотая красавица соблазняет Беовульфа, обещая вековую славу, и просит у него в качестве залога тот золотой кубок. Беовульф соглашается, а вернувшись к королю, рассказывает, что демонессу он убил. Старый король выслушивает и не верит, громогласно заявляет, что после его смерти королевство, золото и красавица-жена перейдут к Беовульфу и шагает с балкона в бездну. Беовульф становится королем.

Через много лет один из слуг случайно находит золотой кубок, отданный Беовульфом матери Гренделя. Значит, их договор закончен! И появляется дракон, который жжёт селения и людей, желая отомстить отцу.

Чудовища, с которыми приходиться сталкиваться Беовульфу, выглядят вполне реальными, примерно так, как они — наверное – могли бы выглядеть для древних жителей европейского Севера. Да и сам воин — хотя и точно герой, одолевший чудовище и его мать, всё же человек со своими слабостями, и — совершенными ошибками. А кто может исправить ошибку Беовульфа кроме него самого? И король данов вонзает кинжал в беззащитное место у основания головы дракона, убивая огнедышащего монстра — сына. Ведь, по словам самого Беовульфа, сказанными перед смертью, «врут саги».

«— Неплохая у тебя страна, отец. Миленький уголок земли. И женщины. Прекрасные женщины, такие хрупкие… О твоих женщинах тоже людишки судачат. Мудрая королева Вальхтеов. Прелестная постельная грелочка Урсула. Которую убить сначала?

— Не смей, ублюдок. Какой тебе смысл в их смерти?

Золотой человек улыбнулся.

— Смысл? Что ж тут неясного? Ты любишь их, я тебя ненавижу.

— Твоя мать просила меня о сыне. Я лишь дал ей то, что она просила.

Золотой юноша уверенно прошествовал к Беовульфу, влача за собою пелену огня. С каждым шагом он увеличивался в размерах, и Беовульф вспомнил, как уменьшался Грендель.

— Ну-ну. А она дала тебе взамен корону и королевство. Ты до сих пор владеешь ими. С тобой твоя слава и твои женщины. Ловкий купчик, выгодная сделка. А что со мною, дражайший родитель? Где место для меня в твоем грандиозном плане?

— Ты сын своей матери. Она никогда не просила…

— Она не просила? А ты хоть поинтересовался? Ты, старик без наследника, лежал когда-нибудь в ночной тиши, думал ли о сыне, которого выменял на богатство и могущество? О сыне, у которого тоже могут быть мечты и устремления? Которые больше, чем призрак и недобрые воспоминания?

— Ты — мой наследник? Ты — чудовище!»

«…Час спустя за столом с пельменями по-астрахански и красным балканским вином мне поведали начало дивной и правдивой истории о третьем походе моего друга в сказочные дали таинственного Востока! Я слушал, я спрашивал, я уточнял, я спорил, только-только успевая записывать самое основное. Сказка вернулась, встала в полный рост и отозвалась в моём сердце, словно откликнувшийся в горах эхом звук узбекского бубна. Дрожащей, полузабытой мелодией, стуком каблучков, жарким током крови в висках, едва уловимым шёпотом жёлтой пустыни, звоном старинной серьги с голубой бирюзой, изогнутой ятаганами арабской вязью древнего текста! Бум-балаки-дон, бум-балаки-дон, бум-балаки…».

Андрей Белянин. Верните вора!

Лёва-джан, он же – сотрудник прокуратуры Лев Оболенский, он – прославленный Багдадский вор, снова оказывается в благородной Бухаре, причем в компании со своим приятелем Ходжой Насреддином. Прежние недруги не дремлют, и друзья сначала попадают в зиндан, где начинают исполнять песню «Учкудук, три колодца!». Но и чудеса тоже нужны не всегда: «Как бы ни романтизировали «Тысячу и одну ночь», но средний россиянин вряд ли бы обрадовался прописке в своём микрорайоне… злобных ифритов, вызывающих бури, могучих джиннов, перемещающих дворцы, вампиров-гулей, поедающих людей…». Но людскими предрассудками порой успешно пользуются и новоявленные пророки, с одним из которых, черным шейхом Абдрахимом Хайям-Кара, и приходиться бороться главному герою. Как и положено в добротной юмористической фэнтези, успешно используется прием «посрамление», против которого любой продвинутый злодей оказывается бессильным.

«Такое зрелище можно увидеть лишь раз в жизни, да и то если очень повезёт. Так что, пожалуй, сегодня многие действительно охотно пошли бы за Хайям-Каром хотя бы из-за надежды вновь увидеть настоящего джинна!

— Что изволит мой господин? — голосом, подобным камнепаду, пророкотал Бабудай-Ага, раздувая щёки и стараясь выглядеть максимально внушительно. — Желаешь ли ты, чтобы я разрушил город или построил дворец?

— Я приказываю тебе взять жизни этих преступников!

— Нам хана, — переглянувшись, поняли Лев и Ходжа.

Джинн злобно оскалился на них и вновь замер в глубоком поклоне:

— Слушаю и повинуюсь! Как будет угодно моему господину умертвить нечестивцев? Утопить их в морской воде, в кислом вине, в оливковом масле, в навозной жиже? Отрубить голову, руки, ноги, предварительно зажарив на медленном огне без соуса и соли? Или же мне разорвать их на части дикими степными жеребцами, у которых из ноздрей валит дым, а из-под копыт летят искры? А быть может, мне надо кормить их песком, пока они не раздуются, подобно жабам, и будут молить тебя о пощаде немыми ртами? Ещё я могу выщипывать их волоски по одному, причиняя страшные муки, так, чтобы…

— О небо! — взвыл чёрный шейх, совершенно запутавшийся в таком обилии предложений. — Да заткнётся ли хоть когда-нибудь этот несносный болтун?!

— Слушаю и повинуюсь!

— Эй, эй, стой, это был не приказ, я не…

А поздно — джинны, которых заставляют быть рабами против их воли и сущности, всегда стараются запутать человека, исполняя его желания в собственной трактовке. Эдакие маленькие хитрости зачуханного подчинённого, подбрасывающего навороченные вирусы в компьютер злобного шефа. Несмертельно, но неприятно, согласитесь…»

«Члены партии имеют образование и выполняют работу, как правило, не предполагающую физического труда или только физического труда. Исключением становятся лишь те члены Внешней Партии, работа которых связана с взаимодействием с машинами и механизмами. Например, создание различного рода произведений в Минправе (Министерстве правды) состоит из вращения огромных калейдоскопов, на которые вчерне набрасываются сюжеты романов. (Перелом руки – частая травма в Департаменте художественной литературы)». Но в любом случае и эти члены партии хорошо (с той или иной степенью освоения) воспринимают новояз и его орфографические особенности… Медленнее всех новояз воспринимают пролы…».

Ирина Мизинина. 1984: Учебник новояза

Мог ли новояз из романа «1984» быть реальным языком, а не просто частью романа и по сути – литературной игрой? А почему бы нет? Что у новояза общего с обычными человеческими языками планеты Земля? Для ответа на этот вопрос нужно «разобрать» и проанализировать новояз. Книга филолога, переводчицы культового романа «1984», представляет собой учебное пособие по изучению новояза, от фонетики до синтаксиса, графики и орфографии (правил употребления прописных и строчных букв, графического сокращения слов) до лексики и словообразования. По словам автора, учебник основан на реалиях романа и к тому же описывает перспективы развития современного языка. А почему бы нет? Присмотритесь внимательно, что происходило в сталинские годы с метаморфозами языка. В тексте детально разбираются функции новояза, ведь Большой Брат определяет язык как «орудие борьбы и развития общества». При помощи языка (привет новоязу!) строится новое общество. Для разнопланового общения язык всеохватным, как всеохватным контроль мышления – через связь мышления и языка.

Учебник новояза стильно оформлен. Завершающая глава – «Краткая характеристика новояза» указывает как необходимость отмены еретических слов и очищения оставшихся от неортодоксальных значений. Ведь в романе упоминается, что предполагалось, после принятия всеми новояза и утилизации (забвения) прежнего языка исчезнут – из-за невозможности – и еретические мысли. Также приводиться краткая характеристика новояза.

«Однако новояз, являясь действительно революционным языком, ломает рамки привычных лингвистических представлений. Так, цельность слов может нарушаться, а при уткоречи выделимость отдельных слов не имеет значения, более того, в процессе уткоречи должны выделяться только значимые слова, такие как Большой Брат, Партия и т.д. Такое качество слова, как цельная воспроизводимость в речи тоже тускнеет в новоязе, где слова легко разбиваются на части, переходят из одной части речи в другую, а на письме части слов, имеющие совпадения с цифрами и другими небуквенными знаками, записываются соответствующими цифрами или небуквенными знаками, что значительно изменяет графический облик слова».

«Я решил поступить в Кутаисский иррегулярный конный полк, состоявший из туземцев Кутаисской же губернии. Но в это время командир Тверского полка предложил мне поступить в переменный состав Офицерской кавалерийской школы, находившейся в Петербурге. Я принял это предложение, предполагая, что после этого вернусь в свой полк.

Но вышло так, что я остался в Петербурге, так как в 1883 году мне было предложено зачислиться в конно-гренадерский полк и оставаться в постоянном составе Офицерской кавалерийской школы. Вследствие этого, силою судеб, я остался в Петербурге и на много лет поселился на Шпалерной улице, близ Смольного монастыря, в Аракчеевских казармах, низких и приземистых, представлявших громадный контраст чудной природе Кавказа, который с тех пор я окончательно покинул. Петербург был мне все же близок, так как я в нем воспитывался и считал его родным…».

Алексей Брусилов. Мои воспоминания. Из царской армии в Красную

В своих воспоминаниях Алексей Алексеевич Брусилов рассказывает о своем детстве, в четырнадцать лет он поступил в Пажеский корпус, через пять лет его окончил, служил в 15-м драгунском Тверском полку. Брусилов отличился в Турецкой войне 1877-1878 годов и за взятие крепостей был удостоен ордена Святого Станислава 3-й и 2-й степеней и ордена Святой Анны 3-й степени. После этого был назначен командиром эскадрона, начальником полковой учебной команды. Далее уделяется внимание своей службе в столице империи и подготовке офицеров, одним из главных недостатков которого, по мнению Брусилова, было то, что при аттестации офицеров аттестационные комиссии не отвечали за свои аттестации. Гвардейские офицеры гордились своими привилегиями, а высшее начальство часто смотрело войска лишь на церемониальном марше.

Отдельные главы книги посвящены предвоенным событиям и началу военных действий. Далее Брусилов уделяет внимание отступлению 1915 года и боевым действиям Юго-Западного фронта, которыми он руководил, тому самому знаменитому Луцкому (позже названного Брусиловским) прорывом, ставшего главной победой России в Первой мировой войне. Завершающие главы описывают события Февральской революции, назначение Брусилова в мае 1917 года Верховным главнокомандующим и диалогам с Керенским (которому он не доверял) и своей отставке с поста Верховного главнокомандующего.

«В Варшаве нас окружало блестящее общество, элегантная жизнь, множество театров, в которых у меня были свои ложи (по очереди с начальником штаба), концерты, рауты, обеды, балы, невообразимый водоворот светской и пустой жизни, сплетни и интриги. Разобраться в отношениях людей, служебных и частных, было первоначально очень трудно. У моей жены понемногу наладилось дело, и составился более интимный и симпатичный кружок знакомых.

Я был окружен следующими лицами. Мой ближайший начальник командующий войсками Варшавского военного округа генерал-адъютант Скалон. Он был добрый и относительно честный человек, скорее царедворец, чем военный, немец до мозга костей. Соответственны были и все его симпатии. Он считал, что Россия должна быть в неразрывной дружбе с Германией, причем был убежден, что Германия должна командовать Россией. Сообразно с этим он был в большой дружбе с немцами, и в особенности с генеральным консулом в Варшаве бароном Брюком, от которого, как многие мне это говорили, никаких секретов у него не было. Барон Брюк был большой патриот своего отечества и очень тонкий и умный дипломат.

Я считал эту дружбу неудобной в отношении России, тем более что Скалон, не скрывая, говорил, что Германия должна повелевать Россией, мы же должны ее слушаться. Я считал это совершенно неуместным, чтобы не сказать более. Я знал, что война наша с Германией — не за горами, и находил создавшуюся в Варшаве обстановку угрожающей, о чем и счел необходимым частным письмом сообщить военному министру Сухомлинову. Мое письмо, посланное по почте, попало в руки генерала Утгофа (начальника Варшавского жандармского управления). У них перлюстрация действовала усиленно, а я наивно полагал, что больших русских генералов она не могла касаться. Утгоф, тоже немец, прочтя мое письмо, сообщил его для сведения Скалону.

В этом письме я писал Сухомлинову, что, имея в виду угрожающее положение, в котором находятся Россия и Германия, считаю такую обстановку весьма ненормальной и оставаться помощником командующего войсками не нахожу возможным, почему и прошу разжаловать меня и обратно назначить командиром какого-либо корпуса, но в другом округе, по возможности — в Киевском.

Сухомлинов ответил мне, что он совершенно разделяет мое мнение относительно Скалона и будет просить о моем назначении командиром 12-го армейского корпуса, находившегося в Киевском военном округе, что спустя несколько времени и было исполнено.

Не могу не отметить странного впечатления, которое производила на меня тогда вся варшавская высшая администрация. Везде стояли во главе немцы: генерал-губернатор Скалон, женатый на баронессе Корф, губернатор — ее родственник барон Корф, помощник генерал-губернатора Эссен, начальник жандармов Утгоф, управляющий конторой государственного банка барон Тизенгаузен, начальник дворцового управления Тиздель, обер-полицмейстер Мейер, президент города Миллер, прокурор палаты Гессе, управляющий контрольной палатой фон Минцлов, вице-губернатор Грессер, прокурор суда Лейвин, штаб-офицеры при губернаторе Эгельстром и Фехтнер, начальник Привислинской железной дороги Гескет и т. д. Букет на подбор! Я был назначен по уходе Гершельмана и был каким-то резким диссонансом: Брусилов. Зато после меня получил это место барон Рауш фон Траубенберг. Любовь Скалона к немецким фамилиям была поразительна…»

«В свете того, что говорится в источниках этого периода, можно прийти к выводу, что султаны из династии Газневидов питали интерес к увеселительной музыке, исполнявшейся на пирах, и иногда владели мастерством игры на музыкальных инструментах. Можно разделить круг людей, занимавшихся музыкой, на певцов и музыкантов, с одной стороны, и профессиональных поэтов, владевших мастерством пения и игры на инструментах, — с другой… Значительную роль в развитии музыки этого периода сыграло завоевание некоторых областей Индии и Синда. Одним из событий Газневийской эпохи было появление на территории их державы военнопленных музыкантов, которых называли «лули».

История и антропология музыки мусульманского мира: традиции регионов

В сборнике статей авторы с международным именем повествуют о музыкальной культуре и традициях Северной Африки, Турции и Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана, Ирака и Ирана. Ряд материалов посвящен восточной средневековой музыкальной культуре и участию музыкантов в празднествах. В одной из статей на основе документальных сведений специалист воссоздает картину музыкальной жизни Стамбула в XV-XVI веках, тогда как другой описывает музыкальные вкусы первых правителей из династии Сефевидов (XVI—XVIII века), а третий – рассказывает о турецко-османском влиянии на музыку Ирака.

Немалое внимание составитель уделил тому, какую роль сыграла европейская музыкальная культура, в том числе в конце XIX- начале XX столетия в Тегеране и других крупных городах, в которых музыканты и преподаватели музыки из Европы и стали продаваться граммофоны с записями европейской музыки.

«Через четыре года после учреждения Дар аль-Фонуна (первое в Иране высшее учебное заведение университетского типа, основанное в 1851 г.) по требованию иранского правительства из Парижа в Тегеран прибыли два военных специалиста – Буске и Руйон, которые создали в 1865 г. военный оркестр под названием Императорский музыкальный ансамбль. Буске покинул Иран в 1866 году, а Руйон, который был тщедушным и больным человеком, находился в Иране до 1868 года, но из-за отсутствия прогресса в обучении учеников практически не справился со своей работой.

В 1868 г. в Иран приехал еще один француз, военный музыкант по имени Альфред Жан-Батист Лемер, руководивший оркестром 1-го гвардейского полка, и с этих пор в Дар ал-Фонуне было создано новое отделение, которое называлось Отделение музыки.

Лемер создал первый официальный гимн Ирана под названием «Салам-е-шахи» («За здравие шаха»). Это музыкальное произведение изначально не имело слов, и в 1905 г. оно было впервые записано под руководством мсье Лемера.

Лемер за восемь лет разработал учебную программу и начал обучение десяти учеников. Его учебная программа включала изучение нот на основе научных правил, игру на распространенных в европейской музыкальной системе духовых, ударных и струнных инструментах, разучивание военных музыкальных партитур, подготовку дирижеров оркестров и внесение изменений в музыкальную терминологию, принятую в Иране…»

«Суть деятельности разведывательной службы, наряду с обработкой и оценкой огромного фактического материала, состоит и в прогнозировании будущего. Опытный аналитик может предвосхитить направление развития истории. В обозримом будущем такое предвидение станет еще более возможным, поскольку в его распоряжении ныне имеется огромное количество фактов, которые определяют не только сиюминутную ситуацию, но и указывают направление всеобщего развития.

Естественно, такой вывод не напрашивается сам собой и не падает словно спелое яблоко к вашим ногам. Он – результат большого числа отдельных умозаключений, сделанных исходя из эрудиции и общего кругозора, точного знания положения дел в своей стране и в других государствах и особенно у потенциального противника, которые после тщательной оценки образуют единую мозаичную картину.

Чтобы проделать такую тяжелую и кропотливую работу, необходимо иметь соответственно подготовленный, обученный и целенаправленно организованный аппарат, состоящий из высококвалифицированных специалистов, способных правильно и своевременно выделить, оценить и соотнести отдельные факты и явления, определяющие положение дел и ситуацию в целом. Это – задача внешней разведки, которая, как считают англичане, должна быть важнейшим инструментом, определяющим основные направления внешней политики государства».

Райнхард Гелен. Война разведок. Тайные операции спецслужб Германии

Генерал Райнхард Гелен был одним из руководителей разведки на Восточном фронте, после окончания Второй мировой войны при поддержке американских спецслужб создал новую разведывательную службу — «Организацию Гелена».

В первых главах рассказывается о деятельность против СССР, сотрудничестве с абвером и — после осознания предстоящего краха рейха – сохранении архивов (тайников в горах) и переговорах с американскими военными и разведчиками. В тексте уделено внимание тому, как восточногерманские спецслужбы действовали против «Организации Гелена», и непростым отношениям Гелена и его сотрудников с прессой, периодически выпускавшей о них скандальные публикации.

Одна из завершающих глав носит красноречивое название – «Глобальная коммунистическая активность и методы проникновения». В ней рассказывается о созданных в первые послевоенные годы международных организациях, многие из которых действовали под патронажем СССР. Как подчеркивает Гелен, обычно кадры развивающихся стран проходили подготовку в СССР и ГДР. Многие международные организации принимали резолюции, поддерживающие советскую внешнюю политику, проводили соответствующую агитацию и даже сбор денег. Самой опасной из них Гелен считал Всемирный совет мира.

«У абвера была собственная организация, состоявшая в значительной своей части – так же, как и в британской разведке, – из лиц, заслуживавших особого доверия, но не занимавших штатных должностей. Мнение, что такой способ служения отчизне является почетным делом, своего рода «джентльменским бизнесом», было широко распространено в нашем обществе.

Управление военной разведки и контрразведки занималось сбором не только военной, но и политической информации. Через верховное главнокомандование вермахта, которому управление подчинялось непосредственно, сведения направлялись в соответствующие государственные инстанции. Канарис располагал за рубежом многочисленными личными связями, зачастую с высокопоставленными лицами, которых он постоянно навещал во время своих частых поездок. Особенно тесные контакты он поддерживал в Португалии и Испании, не прерывая их во время войны. Однажды адмирал упомянул, что ему в 1940 году и затем в 1941-м поручали побудить Испанию вступить в войну на нашей стороне. Однако он считал, кстати, как и Гальдер, что это имело бы лишь негативные последствия для Германии. Ей пришлось бы взять на себя дополнительную ношу: слабость Испании в военном отношении была очевидной. Кроме того, для Берлина закрылась бы еще одна дверь в мир. Пиренейская миссия, к большому облегчению Канариса, закончилась безуспешно.

В абвере не было отдела, который занимался бы анализом и оценкой полученной разведывательной информации. Это, несомненно, большой недостаток: оперативные работники – добытчики информации – в большинстве своем не обладают достаточными аналитическими способностями. Сам Канарис был великолепным аналитиком, но, естественно, не мог взять на себя весь этот участок. В результате отсутствия постоянного и систематического анализа с использованием всех имевшихся в управлении материалов многие агентурные сообщения оценивались слишком высоко. К такому выводу я пришел, сотрудничая с абвером, что и побудило меня после 1945 года, с самого начала моей новой деятельности, позаботиться о создании эффективного информационно-аналитического аппарата, который использовал не только секретные данные, но и открытые материалы. Некоторые влиятельные лица в разведке и правительственном аппарате возражали против моего шага. Впоследствии они убедились в том, что заблуждались».

«Культурный герой – прообраз положительного героя, а трикстер – прообраз антигероя. «Культурные герои» являются историческими предшественниками и образов богов, и образов эпических богатырей. От трикстеров тянется нить к хитрецам сказок о животных и к персонажам плутовских романов».

Пожалуй, эта формула лежит в основе комического и часто в основе комического персонажа. Такое сращивание в одном персонаже двух комплексов, а точнее носителей двух разных стихий характерно для самых ранних эпох. Потом произойдет освобождение сюжета от обряда и мифа и вместо одного персонажа появятся два: один предстанет носителем серьезного, жизнеутверждающего героического начала, другой – начала развенчивающего, разрушающего, смехового. На этой разъединяющей стадии возникает гомеровский эпос, с которого начинается литература, свидетельствующая об эмансипации искусства от других сфер, о профессионализации, повышении в нем развлекательного и понижении сакрального начала».

Кинокомедия советского времени: история, звучания, подтексты. Посвящается 100-летию Леонида Гайдая. Сборник статей. Составители Е.В. Сальникова, Н.А. Хренов, В.Д. Эвалльё

Выпущенный под эгидой Государственного института искусствознания сборник научных статей посвящен парадоксам жанра комедии и комическому началу вне комедии как таковой. В книге уделяется внимание влиянию на жизнь кинокомедии идеологических запросов, аппарата цензуры, критики, художественных традиций, авторских устремлений. Во введении подчёркивается, что смыслы советских комедий были гораздо шире, чем просто развлекательные. В 1930-е годы отечественная комедия использовала в качестве союзников прежде всего музыкальную составляющую, традиции оперетты, кабаре, мюзик-холла. «Комедия не просто поёт, а поёт от имени советских героинь и героев. Она заряжена художественной верой в то, что у них есть на это право...»

Рассматривать образ отечественного трикстера, нельзя не упомянуть Остапа Бендера, который является жертвой происходящего в стране перехода к новой жизни, в которой ему нет места. И когда закадровый голос произносит фразу "Остапа понесло", это означает, что герой отделился от окружающей повседневности и отдался во власть фантазии и импровизации. Неслучайно непонятно каким же в фильме Марка Захарова 1977 года получился Остап Бендер — положительным или отрицательным героем?

В тексте подчёркивается, что в советское время именно сказка и фэнтези стали надёжными партнёрами кинематографического юмора. Примером может служить фильм "Тот самый Мюнхгаузен", где мастерски показан конфликт романтика с прагматиками, незаурядного героя — с заурядным большинством. В советской комедии даже негодяи и злодеи обретают комическое обаяние. Примером является министр-администратор в "Обыкновенном чуде" И Герцог (он же поэт швейного дела) в "Том самом Мюнхгаузене", Бармалей в "Айболите-66". Неслучайно в фильме "Старик Хоттабыч" главный герой находит своё место в советской жизни, становясь фокусником в цирке и одновременно занимаясь по школьной программе. Единственно место, где в СССР законно существовали чудеса и экзотика — это область развлечений, то есть иллюзий.

В тексте уделено внимание фильмам "Тридцать три", "Кавказская пленница", " Не может быть!", "Бриллиантовая рука", "Невероятные приключения итальянцев в России", "Формула любви", " Охота на бабочек", "Фортуна" и другим.

«Кинофильмы, телевизионные фильмы и телеспектакль могли обладать каждый своей мерой жизнеподобия и условности, художественной нейтральности или изобретательности. Общее целое диктовалось не этим, как и не техническими особенностями воплощения и ориентации на кинопрокат или телепоказ, а сквозными настроениями, комическими и игровыми нюансами образов, нередко осовременивающимися или шутовски советизирующими абстрактную старину и абстрактное зарубежье, а иногда обходившимися и без этого».

«Собака протянула человеку лапу помощи тысячелетия назад. Изменилось все: мир, люди и животные. Но собаки все также рядом: готовые служить, спасать и, конечно, просто дружить.

На страницах нашей книги вам машут хвостами разные псы: охотники и сторожа, солдаты и космонавты. Они помощники, компаньоны, спасатели. Собака рядом – значит, человек уже не один, а вместе всегда легче.

Охота – первое дело, которое объединило людей и собаку. Вернее, не совсем собаку, а ее древнего прародителя. Трудно с точностью сказать, кто это был: вероятнее всего животные, похожие на современных волка и шакала. Они были приручены первобытными людьми многие тысячелетия назад. А охотиться с собакой начали примерно 11,5 тысяч лет назад. Охота была способом добывать пропитание, и с помощью собак получалось лучше.

Недавно ученые нашли интересные наскальные изображения, сделанные, как оказалось, примерно девять тысяч лет назад! На стенах пещер Аравийского полуострова обнаружили множество рисунков, а точнее, как бы вырезанных в камне силуэтов. Это явно были сцены охоты! В которой участвовали и люди, и собаки».

Анна Битько. Собака рядом. Мини-энциклопедия о собачьей службе и дружбе. Художник Анна Линдер

В красочном издании рассказывается о самых разных собаках и их роли в жизни людей. В первой главе внимание уделено борзым, гончим и легавым, а также лайкам. Как гласит издание, первая отечественная выставка собак прошла в Москве в декабре 1874 года. Среди лучших охотничьих пород – русская псовая борзая, изящная и грациозная, но при этом быстрая и сильная.

Собаки-сторожа появились в незапамятные времена. В одной из древних легенд рассказывается, как старинный греческий город Коринф охраняли пятьдесят собак, и когда высадился неприятель и напал на собак, то одна из них, по имени Сотер, сумела громким лаем разбудить защитников города, и они отразили вражеское нападение. За это псу Сотеру городские власти подарили серебряный ошейник.

В Новосибирске поставили памятник псу по имени Антей, прослужившему в охране тринадцать лет. Он участвовал в задержании более ста преступников! В этой главе упоминаются выведенные кинологами породы московская сторожевая и русский черный терьер (которого также называют «черная жемчужина»).

На Севере долгие столетия именно собачьи упряжки были надежным транспортным средством. Неслучайно ездовые собаки были незаменимыми участниками многих экспедиций путешественников-первооткрывателей.

Последняя глава книги описывает памятники, поставленные собакам за преданность и верность: монумент японскому Хатико (ждавшему хозяина); установленный в 2003 году в Тольятти «Памятник преданности», изображающий собаку, чей взгляд устремлен на дорогу. На этом месте несколько лет постоянно видела пса, не сводившего глаз с машин, о нем даже сложены местные легенды.

«История знает много примеров использования собак для военных нужд. Начало этому положено более шести тысяч лет назад. Псы не только несли сторожевую и караульную службу, но и выполняли непосредственно боевые задачи. Собаки могли иметь собственное «оружие» и «форму». Например, в Древней Индии на спину животных крепили горящие факелы. А при раскопках одного древнеримского города был найден барельеф с изображением собаки в чешуйчатом панцире и колючем ошейнике: она обороняет римский пост. Четвероногие солдаты были в армиях многих древних государств: Ассирии, Персии, Древнего Египта».

фэнтези же. Сиротка из термитника способна подслушивать дальние разговоры, гасить пламя без воды и делать так, чтобы недруг попросту лопнул. Причем способности вытворять подобное проявляются раньше, чем приходит умение с ними управляться.

«Смех братьев длится столько, что на лице младшего прорастает злость; не потому, что он ничего не понял, а скорее, наоборот. Ну а девочка знай себе смотрит, как он хватает палку, как делает замах и с силой ударяет среднего поперек спины. Тот взвизгивает, а старший рывком оборачивается и припечатывает младшего по лбу, и тут же по ямкам за коленями.

Младший падает, а старший продолжает его лупцевать. Малец вопит, и средний хватает старшего за руку. Они уходят, оставляя его пускать нюни в грязи. Но вскоре, почуяв, что на него никто не смотрит, он обрывает ор и бежит вслед за ними. Девочка окончательно вылезает из своей хибары и берет оставленную палку. На ощупь она крепче и тверже, чем казалось, а еще намного длинней. Примерно втрое выше, чем она сама. Взмахнув, девочка лупит ею по земле, вздымая облако сыпучей пыли.

– Мы ждали, пока мать издаст четыре вопля. Ждали всеми своими ушами, – рассказывает ей старший брат. День прошел, но ночь еще не наступила, и он дважды дергает за веревку, чтобы девчонка вылезла. В основном он вытягивает ее просто без предупреждения, и наружу она является слегка придушенной…»

«Двенадцать тяжелых серебряных сиклей — это приданое для сестры, лекарства для матери и наш долг перед родом Бен-Алди. Когда еще за сестру будет выкуп! А полосатые одеяла, покрывала, вышитые подушки, запястья и серьги должны быть уже теперь, чтобы свахи не проходили мимо нашего дома.

К тому же я заскучал — каждый день одно и то же! У нас большинство мужчин в большом городе не бывали, так и жили в Субат-Телле, знали только кирки и лопаты, чтобы обрабатывать огороды, да кожаные ведра, да пастушеские кнуты. Женщинам веселее — до свадьбы они живут в одном селе, потом их привозят в другое, а если женщина овдовеет — за ней приезжают из третьего села, а то и из города. Или скука, или голод — давайте уж что-нибудь одно, а когда они вместе — пора собирать дорожную суму и бежать без оглядки».

Далия Трускиновская. Дурни вавилонские

В Истории должны быть не только Золушки, но и их бесправные и бедные папы, вкалывающие день и ночь. Но ведь когда-то и они были молодыми парнями с надеждой на светлое будущее. Но уже в те времена человечество активно строилось и поэтому нуждалось в гастарбайтерах, которых вербовщики находили в маленьких бедных местечках. Итак, добро пожаловать в древний, прекрасный и незабываемый Вавилон, где наши герои занимаются возведением легендарной башни. Жили–были в одном селении шестеро парней: Тахмад – самый старший и самый умный, Гамид – самый пронырливый и, пропустив третьего, четвертого и пятого, сразу переходим к шестому – Вагаду, рассказчику этой дивной истории. Произошли эти события во времена давние, почти сказочные.

Ну как можно отказаться возводить Вавилонскую башню, если вербовщики обещают, что «в столице каждый будет два раза в месяц есть мясо, и не мясо козла, который помер от старости, а баранину и курятину… И еще вам дадут рыбу.

— Что такое рыба? — спросили мы.

Вербовщики объяснили, что она живет в воде и откуда не вылезает. Мы даже не поверили – как можно жить в воде? Тогда нам показали странное создание без лап и в чешуе, высушенное до каменной твердости».

Итак, шестеро работяг принялись возить тяжелые тачки с глиной, а по вечерам шастать по Вавилону и дивиться его чудесам. Но вскоре им пришлось столкнуться как с извечным мошенничеством строительных подрядчиков, так и непонятным поведением жрецов разных богов. Неужели боги тоже конкурируют между собой? Или это игры людей?

«Что вам обещали вербовщики? Что будете катать тачки и получать в день сперва один «кувшин», потом два? А потом, может быть, сикль в месяц? Больше ведь ничего не обещали? Нет! И они вас не обманули — вы еще десять лет будете катать тачки с нижнего яруса на третий. Вы ведь ничего другого не умеете, а учить вас никто не станет»

Так проходит Вечность – люди таскают тяжелые тачки с глиной, строятся и рушатся великие и малые башни, в которых когда-то существовали норы для существования строителей. Может ли существовать единый язык и башня по неба, если люди уходят строить новые башни, тайно сговариваясь с работниками и постоянно их обманывая? Чем Прошлое отличается от Будущего – уровнем техники? А люди остаются такими же… Гастарбайтеры, подрядчики, жрицы и те, кто живет в достроенных и недостроенных башнях и прочих сооружениях.

Вот и приходится трудиться за миску каши и прочие радости. «При этом можно и помечать о высокой прекрасной башне, где никто никого не обманывает, где нет большой разницы в ценах между ярусами, где за хорошую работу дадут тебе комнатку где-нибудь на втором ярусе, пусть даже с окном на жаркий юг…». Всегда найдутся те, кто еще не видел (и не пробовал) рыбы и кто согласиться на комнатку и повезет ту саму тачку, без которой невозможно строительство не только отдельно взятой башни, но и целой технологической цивилизации…

«Жрецы нас обманывают… Никакого храма на вершине э той башни не будет. Он там не нужен. Когда боги хотят спуститься в храм, они сами спускаются, им это нетрудно, вовсе незачем устраивать храм у них под носом. Так что башня неправильная».

«Черная дверь, к которой несли меня ноги, не поражала воображения, впрочем, как все механизмы Каина, что я наблюдал за последние восемь месяцев. Массивным насыщенно-черным квадратом дверь вызывающе зияла на фоне бескрайних снежных просторов, и ослепительно яркий воздух, простирающийся от мертвой земли до самых вершин, налитых синевой, почти бирюзовых небес, ничуть не смущал эту всепоглощающую бездонность, лишенную даже отблесков и теней.

За время, минувшее с момента реинкарнации, я успел привыкнуть к удивительным краскам этого яркого места. Иногда они ослепляли и пугали меня, но сейчас, в последний день моей второй жизни, а может быть, в первый день третьей, сомнений в голове не осталось, и ноги, казалось, несли меня к цели сами.

Опустив взгляд, я посмотрел на металлические конечности, похожие на манипуляторы роботов из старинных фильмов, затем на грудь, закрытую алюминиевым нагрудником, и наконец на место схождения ног. Пах украшала пластина с клепками, гладкая как колено. Восемь месяцев назад новое тело сводило с ума, однако ныне зрелище казалось привычным и не вызывало ничего, кроме сдержанного раздражения.

То, что Каин являлся моим двойником — нелепым металлическим роботом, — немного успокаивало. Господь-механик, как говорится, сотворил человека по собственному подобию. Впрочем, внешностью наше сходство ограничивалось.

Возраст «цельнометаллического» воскресителя составлял десятки, даже сотни тысячелетий, но в нашем покинутом жизнью мире Каин появился недавно. Если принимать во внимание прямой счет времени, я был, безусловно, старше своего механического создателя…»

Илья Тё. Абсолютная альтернатива

Относительно далекое Будущее. Люди на Земле вымерли, превратились в прах, да и вся жизнь на планете исчезла. Но вот однажды появился Каин (внешне — нелепый механический робот), исследователь погибших миров (а точнее – их прошлого) и «воскресил» Ники – человека, умершего два миллиона лет назад, задолго до последней войны. Тело идеально сохранилось на леднике в Антарктиде и техника пришельца, просканировав замороженный мозг, вернула его обитателю подобие памяти. «Поскольку человеческих тел в распоряжении Каина не имелось, он сохранил меня в одном из собственных запасных корпусов. Подкрутил, перезарядил батареи, и вот – стальных существ стало двое, на одной мертвой Земле!»

Оказалось, в наш безжизненный мир хронокорректор Каин прибыл неспроста: «Отыскав в космосе вымерший мир, я веду раскопки и волновые замеры рассеянной информации, составляю хронологию прошлого мертвой планеты и определяю даты, в которых слабое воздействие могло бы быть достаточным для сохранения на ней жизни».

Вскоре Ники, ставший помощником хронокорректора, отправился вместе с ним в такую точку Фокуса. Итак, 22 февраля 1917 года, Петроград. Ники «переносится» в тело императора Николая II. При этому у него имеется доступ к виртуальной «энциклопедии» Каина, в которой говорилось, что Россия станет первой из падших мировых Империй.

До краха осталось всего восемь дней. Как этого избежать? «Сделать какой-либо вывод о причинах и мотивации приближающегося переворота, опираясь на энциклопедию, не представлялось возможным. Хаотические перечисления поступков и высказываний тех или иных видных деятелей русского общества и даже членов правительства давали обширную пищу для общефилософских размышлений, но ни йоту не приближали к пониманию причин царского отречения и последовательности событий, которые к нему привели».

В романе строго по датам описаны реальные исторические события, происходившие в течение тех самых семи роковых дней, что позволяет оценить историческую обстановку того времени. А потом Ники-Николай II начинает действовать по-своему, пытаясь эмпирически, путем проб и ошибок, спасти Российскую империю и всю цивилизацию. Без пролития крови, конечно, не обошлось, но зато в описываемом варианте общее количество жертв оказалось намного меньше, чем в нашей состоявшейся реальности. Особый интерес представляют собой «разбор полетов», т.е. сделанных Ники ошибок, устраиваемых ему «учителем» Каином. Впрочем, своя история всегда ближе к телу...

«В конце концов, подумал я, встреча с Каином когда-то должна была произойти и настоящий миг ничем не хуже и не лучше будущих или прошлых. Сейчас, вероятно, должна была решиться моя судьба.

— Опять угрожаете? — спросил я, стараясь говорить как можно безразлично.

— Нисколько! — мотнул вихрами флигель-адъютанта хронокоректор. — Просто я хотел бы прояснить обстановку, которая выглядит несколько запутанно с момента нашей последней встречи. Мы с вами делаем здесь общее дело, вы мой первый и единственный помощник в исполнении корректировки. Но меня беспокоит ваша неуправляемость! Признаться, когда в прошлый раз вы выстрелили в зеркало, я действительно решил вас стереть, но сдержался. Так что это жест доброй воли, Ники. Надеюсь, вы его оценили.

— У вас прекрасное чувство юмора, — холодно заметил я. — Добрым жестом было вроде бы мое воскрешение на Земле будущего. Теперь я знаю, что вы возродили меня, исходя из собственных интересов…

— Вы опять видите во мне монстра, — перебил Каин. — А разве вы, будучи Императором России, не используете того же дворянина Воейкова в качестве слуги?»

«В руках историков есть уникальный документ – перепись алжирских янычар, составленная в 1829 г., которая показывает, что их было немного, 3661 человек. Они получали казенное жалование и размещались мелкими гарнизонами (нуба) в населенных пунктах, где выполняли полицейские функции. На гарнизонную службу попадали также их сыновья от браков с местными женщинами – кулугли. Они составляли особую касту: селились в отдельных кварталах, говорили по-турецки и посещали другие мечети, нежели основная масса алжирцев.

Пятьсот кулугли жили в поселке, обнесенном высокими стенами, под Тлемсеном, откуда они в 1847 г. перебрались в Оран. Каждый из кулугли мечтал пробиться «наверх», но такие случаи были единичными (это удалось последнему бею Константины). В мирное время они занимались ремеслами, садоводством и огородничеством, подрабатывали цирюльниками или подавальщиками в кофейнях. Восставшие в ХVII веке кулугли вообще превратились в селян: их разместили неподалеку от столицы в долине Митиджа, на берегу небольшой реки, где они выращивали оливковые деревья и образовали со своими потомками племя (!) аль-шашена, были освобождены от налогов и могли, получив жалование, выставить три тыс. воинов. Существовали и другие «искусственные племена»: например, племя змул, размещенное на стратегической дороге между городами Оран и Алжир. Оно входило в категорию служилых, «государственных» племен (кабаиль махзен), хотя жалование такие племена получали нерегулярно».

Мария Видясова, Владимир Орлов. Алжир у трех дорог

Книга видных отечественных исследователей — подробный и живой рассказ об истории Алжира, от древности и Средневековья до наших дней. Одна из драматических историй, связанных с Алжиром — возвышение и героическая гибель пирата и властителя Аруджа Барбароссы. Ещё в юности он сражался под османским флагом, и, попав во время морской схватки в плен к родосским рыцарям-иоаннитам, сумел сбежать. Вначале пират захватил чужой корабль, а затем — овладел двумя военными галерами самого римского папы Юлия II.

В 1516 году Арудж провозгласил себя владыкой Алжира под именем Барбароссы I, после чего в сражениях разгромил отряды вассалов испанского короля и присоединил к своим владениям города Медеа и Тенес. В мае 1518 года отряд Барбароссы отходил под преследованием превосходящих войск испанцев. Барбаросса успел переправиться на другой берег реки Саладо и мог бы спастись, но оглянувшись и увидев, как гибнут в бою его товарищи, вернулся и героически погиб в неравной схватке. Самоотверженность полководца оставила о себе долгую память в легендах, песнях и преданиях.

Новым владыкой Алжира стал младший брат Барбароссы Хайраддин, сделавший город Алжир своей столицей. В 1520 году Хайраддин обратился к прославленному владыке Османской империи, грозе Европы, султану Сулейману Великолепному, признав себя его вассалом. При помощи полученных османских подкреплений Хайраддин смог изгнать с алжирских земель испанцев. Позже Алжир стал провинцией Османской державы, а в 1711 году страна де-факто стала независимой. Во главе этой военной республики стоял избранный янычарами дей.

«Осуществленное Францией в 1830 г. завоевание Алжира было предпринято под предлогом «удара хлопушкой для мух», а точнее, опахалом, которым дей Хусейн   ударил 29 апреля 1827 г. французского консула Деваля, явившегося во дворец с претензиями насчет задолженности Алжира французской казне, тогда как дей считал, что это она ему задолжала.

Оскорбление, нанесенное консулу, было сочтено королем Карлом Х (1824-1830 гг.) и правительством Франции как оскорбление ей самой и повлекло за собой морскую экспедицию: 100 военных судов и около 500 транспортных, три пехотных дивизии, три стрелковых эскадрона, саперы и артиллерия (всего 37 тыс. человек). Вскоре дей, у которого было под ружьем 50 тыс. человек, но разношерстных, понял, что держать оборону, которую он поручил своему казначею (тот не придумал ничего лучше, как поджечь пороховой погреб в Касбе – верхней части г. Алжир) и капитулировал.

Десятого июля 1830 г. он отплыл на французском фрегате со своими министрами, слугами, личной казной и гаремом в Малую Азию. Еще четыре французских корабля отвезли туда же 2,5 тыс. янычар».

На смену привычным «титанам» сталинского времени пришли «простые рабочие парни» Николай Рыбников и Юрий Беляев, аристократичные Олег Стриженов и Василий Лановой. Новые стандарты мужской телесности оказывались непривычными для представителей старой школы, характерно замечание представительницы швейной фабрики им. Володарского на обсуждении коллекции ЛДМО в 1963 году: «Костюм выглядит как-то не так: узкие плечи... Это не создает мужественности. Хотя, может быть, это мое личное впечатление. Но все-таки плечи расширить нужно было бы, дать плечевые накладки или что-то другое». При этом красавцы оттепельного периода были отнюдь не субтильны, эталоном представал спортсмен-интеллектуал, который «поправляя очки, невзначай ронял томик Вознесенского, а установив рекорд, спешил на зачет по сопромату», но контраст с образами героев предыдущего десятилетия был ощутим.

Профессиональные спортсмены ставили рекорды и достойно представляли страну на международной арене, а их фотографии в журналах не только вызывали гордость за достижения, но и позволяли любоваться красотой спортивного тела. Особенно любили публиковать фотографии гимнасток, пловчих и девушек на коньках.

В официальных документах все еще предусматривали «вовлечение в физкультурное движение все более широких слоев населения, особенно молодежи», как формулировала это Третья программа КПСС в 1961 году, но в реальности массовый спорт превратился в форму досуга. Комплекс ГТО стремительно утрачивал популярность и престиж, если в 1950 году значками обладала треть физкультурников Ленинграда, то к 1965-му эта цифра уменьшилась до одной шестой, молодежь просто не видела нужды выполнять эти нормы».

Мэган Виртанен. Советская красота. 1917–1991

Книга известного исследователя посвящена тому, как в разные периоды советского времени менялось представление об идеальной внешности и здоровом образе жизни. С первых лет Советской власти образцами для подражания были спортсмены и просто физкультурники, готовые «к труду и обороне». Подтянутость и энергичность в движениях воспринимались как идеал для юношей и девушек, но в то время еще считалось, что молодость проходит очень быстро. Готовность не оставлять спортивных занятий и в зрелом (лет эдак после двадцати пяти) возрасте очень даже одобрялась с официальной точки зрения.

Впоследствии внедрение здорового образа жизни стало более развернутым. В позднем СССР особую популярность обрели те виды активности, которыми можно было заниматься индивидуально, будь то лыжи, бег трусцой или йога. Но трудящихся приучали и к производственной гимнастике без отрыва от рабочего места. А по утрам напоминали о том, что надо сделать зарядку.

«Производственная гимнастика, которую иногда называли «пятиминутками бодрости», по-прежнему оставалась непременной составляющей трудового дня на многих предприятиях. В ленинградском Пассаже, например, за 15 минут до начала рабочего дня начиналась радиотрансляция: специальная «физкультурница», официально состоявшая в штате работников, объявляла гимнастические упражнения, которые и продавцы, и вспомогательный персонал должны были выполнять. В начале 1960-х появилась и транслируемая на всю страну утренняя передача, где диктор, под аккомпанемент фортепиано, бодро объявлял упражнения, а по окончании гимнастики предлагал перейти к водным процедурам».

«Нужно сказать, что уже в первую мировую войну конница стала терять свое былое значение. Появились на театре военных действий массовые армии, насыщенные автоматическим оружием (пулеметы), скорострельной артиллерией, танками и авиацией. Образовались сплошные фронты. Войска, зарывшиеся в землю и огородившиеся колючей проволокой, исключали успешные действия кавалерии в конном строю. Конница наряду с пехотой была посажена в окопы, конь стал преимущественно средством передвижения. Гражданская война в России воскресила ненадолго роль конницы. Это определялось особыми обстоятельствами, в первую очередь тем, что на полях сражений не было сплошных фронтов. Конница, как наиболее подвижный в то время род войск, приобрела тогда большое значение. Этому способствовали сравнительно еще богатые в стране ресурсы конского поголовья. Сказывалось и наличие старых кавалерийских кадров. Брошенный Коммунистической партией клич «Пролетарий, на коня!» быстро осуществился, и красная кавалерия сказала своё веское слово в разгроме внутренней контрреволюции и иностранной интервенции.

Годы шли. Народ претворял в жизнь лозунг партии— догнать передовые капиталистические страны в развитии современной промышленности. Пятилетки создавали возможность оснащать армию более совершенным вооружением. Развивалась и военная мысль. Наша военная наука далеко шагнула вперед по сравнению с военной наукой крупных капиталистических государств. Тогда на Западе были в ходу такие теории, как теории Дуэ и Фуллера. В одном случае превозносилась роль авиации, способной будто бы самостоятельно решить исход войны, в другом— возможности танковых войск. У нас же и танкам, и авиации, и артиллерии, и пехоте отводилось свое место, а в целом в основу подготовки Вооруженных Сил было положено взаимодействие всех родов войск, нашедшее выражение в теории глубокого боя, разработка которой связана с именами М. Н. Тухачевского, В. К. Триандафиллова и других. Были, конечно, ярые конники, сохранявшие еще увлечение кавалерией, но не они делали погоду. Формирование бронетанковых соединений началось как раз за счет некоторого сокращения конницы».

Константин Рокоссовский. Солдатский долг

Выдающий советский полководец, маршал Советского Союза Константин Константинович Рокоссовский появился на свет 21 декабря 1896 (в некоторых документах – 1894) года. В заполненных им документах (анкете и автобиографии) указано обычно одно из двух мест рождения – Великие Луки или Варшава. До 1945 года он указывал Варшаву, а затем – Великие Луки.

Сразу после начала Первой мировой войны он добровольцем вступил в драгунский полк. Не меняя специальной военной подготовки, уже в первые дни войны драгун Рокоссовский, принявший участие в составе 9-й армии в Галицийской, отличился в бою, за что и был награжден 28 октября Георгиевским крестом 4-й степени.

В октябре 1917 года Рокоссовский добровольно вступил в Красную Гвардию. Прошел всю Гражданскую войну, был дважды ранен, награжден тремя орденами Красного знамени и орденом Ленина.

После ареста Тухачевского «за потерю классовой бдительности» был исключен из партии и арестован. 22 марта 1940 года Рокоссовский был освобожден и восстановлен в правах. 4 июня ему присвоили звание генерал-майора и затем прикомандировали к штабу Киевского особого военного округа и назначили командиром 5-го кавалерийского корпуса.

Как военачальник Рокоссовский стал широко известен в годы Великой Отечественной войны, его полководческий талант, выдержка, эрудированность стали основанием для многих наград и звания Маршал Советского Союза. В своих воспоминаниях маршал рассказывает о непростой военной службе, планировании военных операций и встречах с руководством страны и конечно вспоминает своих сослуживцев.

«В связи с передачей 2-й гвардейской армии в Сталинградский фронт нам пришлось внести значительные поправки в план операции. Идея оставалась прежняя: расчленение вражеской группировки на две части, но уже путем нанесения не двух, а одного главного удара с запада на восток.

Окончательно план был отработан при деятельном участии Н. Н. Воронова, который прибыл к нам в Заворыкино 19 декабря.

27 декабря план был представлен в Ставку.

Донской фронт должен был уничтожить двадцать две вражеские дивизии, общая численность которых к концу декабря составляла 250 тысяч человек. В главной полосе по линии фронта окружения оборонялись пятнадцать пехотных, три моторизованные и одна танковая дивизии противника. В резерве он имел две танковые и одну кавалерийскую дивизии. Кроме того, в его распоряжении было 149 отдельных частей различных родов войск, которые использовались как для пополнения пехотных дивизий, оборонявшихся в главной полосе, так и для усиления резервных соединений.

Резервы располагались так, что образовывали внутри окружения как бы второе кольцо, что способствовало увеличению глубины обороны и создавало возможность маневра для контратак в любом направлении. В декабре немецко-фашистские войска провели большую работу по укреплению своих позиций. В главной полосе обороны и на промежуточных рубежах они создали сеть опорных пунктов и узлов сопротивления. В западной части района противник воспользовался сооружениями бывшего нашего среднего оборонительного обвода, проходившего по левому берегу Россошки и далее на юго-восток по правому берегу Червленой. На этом рубеже противник имел возможность усовершенствовать оборону, создав сплошную линию укреплений.

В восточной части кольца, где также проходил бывший наш внутренний оборонительный обвод, противник тоже оборудовал опорные пункты и узлы сопротивления, причем сеть их распространялась в глубину до десяти километров, вплоть до самого Сталинграда».

«Эллинизм как политическая эпоха начался завоеванием Александром Македонским Персидского царства в 334 г. до н. э. После смерти императора в 323 г. до н. э. его полководцы-диадохи разделили между собой монархию Александра Македонского, а последователи-эпигоны укрепили систему эллинистических государств. Конец их наступил с присоединением к расширяющейся Римский империи: Македония 168 г. до н. э., Греция 146 г. до н. э, Пергам 133 г. до н. э„ царство Селевкидов в Передней Азии до 63 г. до н. э., империя Птолемеев в Египте | 30 Г. до н.э.

Эллинизм как культурно-историческое явление выходит далеко за рамки 300 лет. От Нубии до Черного моря, от Пенджаба до Тирренского моря постепенно развивалась единая, прогрессивная греческая культура, расставшаяся с характерными чертами старых городов-государств. Единым языком на основе аттического диалекта стал койне. Центрами новой культуры становятся Александрия, Пергам, Антиохия, Родос и Афины. Расцветают философия и науки, из старых греческих городов привлекаются талантливые художники. Аристотель, учитель Александра Македонского, разработал категории новой учености — из смеси восточного духа и греческой культуры (к чему стремился сам Македонский в космополитическом смысле). В Малой Азии и Египте в период позднего эллинизма развился синкретизм, который способствовал проникновению восточных религий в Европу».

Вильгельм Кох. Энциклопедия архитектурных стилей

Этот объемный фолиант рассказывает не только об архитектуре, причем не только культовой и парадной, но и феномене человеческого жилища. Архитектура веками формирует пространственную среду для жизни и деятельности миллионов людей. Каждая эпоха оставляет на земле свой след, воздвигая и перестраивая города, отдельные здания и целые ансамбли, площади и проспекты, парки и стадионы, постоянно формируя новые «стандарты» красоты и удобства для окружающих, неизменно обвиняя прежние эталоны в отсталости и непрактичности.

Как и почему менялись архитектурные стили нашей цивилизации? Издание с академической достоверностью прослеживает основные тенденции развития архитектуры, чередование стилей, по которым можно определить не только эпоху их строительства, но социально-экономический и культурный уровень народа, его культуры и традиции

Книга наглядно прослеживает взаимосвязи истории и архитектуры. «Французская революция 1789 г. видит в древнеримских добродетелях граждан путь исцеления от «старого режима» и объявляет римскую античность образцом для подражания. В результате «археологический» классицизм превращается в «революционный» или «романтический» классицизм».

«В Англии преромантика начинается в середине XVIII в. Известна по литературным источникам и столь же близка немецкому и швейцарскому объединению «Буря и натиск», как и взглядам Руссо. Новое осознание природы находит свое архитектоническое выражение в ландшафтом парке, широко распространившемся в Европе в качестве «английского парка». Английская готика, никогда полностью не исчезавшая, уже в XVIII в. создает «неоготические» загородные дома и продолжается до начала XX в. в многочисленных «готических возрождениях»».

Один из самых интересных разделов – «Социально-реформаторские проекты годов». итак, первая же фраза: «Идеи создания отличающихся социальной направленностью квартир и рабочих мест в XVIII-XIX вв. почти никогда предлагались правителями или архитекторами, а почти всегда неспециалистами, т.е. обычными гражданами, купцами или фабрикантами». В итоге среди концептуальных типов, помимо рабочего поселка, появились город-сад («поселок в духе «социального города», но сельского типа») и пригород-сад, который зависел от ближайшего промышленного комплекса или делового центра…

В 1902 г. появилась книга «Города-сады завтрашнего дня» Эбинизера Хоуарда, разрабатывавшего концепцию жилых поселков в сельской местности. В книге приводится схема-концепция года-сада (1898 г.), состоящего из шести секторов.

Приводятся данные, как жили в 1917 г. рабочие в Вене: «92 % квартир не умеют туалета, 95 % без водопровода, площадь квартиры рабочего в среднем 20 кв. м…». В 1919-1934 гг. была принята городская программа строительства жилых поселков («Красная Вена»), которая ставила своей целью создать – «несмотря на кризис и зарождающийся фашизм – «остров социализма», что подразумевает также и поселение рабочих в автономных жилых сооружениях, ставших «кольцевой улицей пролетариата».

«Не очень удачное название «романский стиль» создает впечатление, что средневековое искусство является нечем иным, как просто ответвлением средиземноморской поздней античности. На деле же это правильно только в отношении каролингского и отгонского периодов. Здесь вполне ясно просматриваются параллели с Византием, Римом, Малой Азией, Сирией и Арменией. Однако именно в эту эпоху возникают и новые, ранее невиданные северо-западноевропейские архитектурные формы, которым предстоит в будущем стать выразительными чертами всего европейского строительного искусства.

После падения Рима на политическую авансцену, а с началом правления Карла Великого и на художественную, все больше выходят регионы, расположенные севернее Альп. Под властью германского императора находится огромная территория, простирающаяся вплоть до Италии и Испании (лишь в XI в. крупные города Ломбардии добиваются независимости). В том же в XI в. норманны обосновываются в Англии, южной Италии и на Сицилии. На севере и востоке Европы миссионерство «язычников» ведет к завоеванию стран и народов до Балтийского моря и регионов, населявшихся западными славянами и венграми. Менее длительными по воздействию, но столь же характерными для влияния Запада являются и столкновения с исламом во время Крестовых походов (1096-1270). Во всяком случае, крестоносцам из всех европейских стран удается поближе познакомиться друг с другом и сгладить в какой-то мере различия культурных истоков. Европейскую общность демонстрирует феодальная ленная система, с помощью которой достигается социальная, военная и административная организация Европы. Иерархическая сословная структура из аристократии и рыцарства, духовенства, горожан и крестьян, церковная организация с делением на епархии и приходы, расцвет монастырского движения по всей Европе — все это признаки великолепного духовного и физического единства Европы».

«Тир, главный финикийский город, возник в IV тысячелетии до н. э. Город практически не имел земли, пригодной для обработки, но древний народ не унывал и не испытывал голода. Предприимчивые финикийцы занялись торговлей, постройкой кораблей и вскоре стали лучшими в мире мореходами, а Тир превратился в центр мировой торговли…

Всем хороши были финикийцы, вот только воинственностью не отличались. Они не участвовали в разделах, переделах мира, не выражали никаких претензий на мировое господство, хотя по уровню развития превосходили большинство соседних народов. Они довольствовались тем, что имели все богатства мира.

Миролюбие стало национальной чертой финикийцев. Они предпочитали выплачивать дань могущественным соседям, чем воевать. Как замечает Моммзен, происходило это не из-за трусливости, ибо плавание по Средиземному и прочим морям было всегда сопряжено с опасностью: это и бури, периодически уничтожавшие целые флоты вместе с командами, и процветавшее пиратство…

Самое известное из африканских поселений финикийцев было основано в 825 году до н. э. Карфаген вынес из своей метрополии принцип мирного сосуществования, первое время он исправно платил дань местным племенам. Однако царьку по имени Ярба денег показалось мало, и он потребовал руку основательницы Карфагена – царицы Дидоны…»

Геннадий Левицкий. Рим и Карфаген: Мир тесен для двоих

Два с небольшим тысячелетия назад на Земле прогремели три Пунические войны. Рим стал владыкой цивилизованного мира — отдаленные царства Азии, Африки и Южной Америки – не в счет, они все равно не вышли в финал Истории. Карфаген был разрушен, место распахано, легендарный полководец Ганнибал покончил с собой и стал одним из персонажей школьных учебников и исторических блокбастеров.

Во время второй Пунической войны римское войско начало штурм Сиракуз, принявших сторону Карфагена. Но живший в городе великий ученый Архимед построил множество хитроумных машин и на вражеские суда внезапно стали спускаться укрепленные на стенах брусья и топили их. Архимед держал римлян в таком страхе, что по словам Плутарха, «едва завидев на стене веревку или кусок дерева, они поднимали отчаянный крик и пускались наутек…». Но вот однажды жители загуляли (праздновали всенародное жертвоприношение Артемиде) и даже не заметили, как римляне поднялись на городскую стену…

Лишившись сильного соперника, Рим расслабился, погряз в роскоши, коррупции и лени. И тогда пришли вандалы, захватившие и разграбившие Вечный город. Ганнибал был отомщен…

«В отличие от карфагенян римляне комплектовали войско из своих граждан. Военная служба считалась почетной обязанностью. Причем эту обязанность мог исполнять не каждый: граждане, чей имущественный ценз был ниже 400 драхм, не имели возможности служить в пехоте или коннице – в крайнем случае, последних отправляли на презираемый легионерами флот. Кроме имущественного ценза, имелись ограничения по возрасту, физическим и нравственным качествам. Каждый гражданин до 46-летнего возраста был обязан совершить 10 походов в коннице или 20 – в пехоте. Никто не имел права занять государственную должность прежде, чем совершит 10 годичных походов.

Естественно, боеспособность римской армии была гораздо выше карфагенской. Сражались легионеры не за деньги, а за отечество, свои дома, жен, детей; мобилизация при возникновении опасности происходила мгновенно. Дисциплина римской армии не шла ни в какое сравнение с карфагенской…»

«В одном персидском городе жили родные братья – Кассим и Али-Баба. После смерти отца братья мирно поделили скромное наследство. Через некоторое время Кассим женился на богатой девушке, в приданом у нее были виноградники, сады, лавки с роскошными товарами.

Али-Баба женился на бедной девушке, и за ней отец не давал ни динара. Когда были потрачены последние деньги из наследства, Али-Баба решил на последние гроши купить топор и несколько ослов, подняться на гору и нарубить там дров. По его разумению, денег от их продажи должно было хватить на некоторое время.

Али-Баба нарубил уже несколько вязанок, как увидел облако пыли, а в нем отряд всадников. Али-Баба очень встревожился, когда заметил у каждого копье, меч и в придачу лук с колчаном стрел. Решив, что это недобрые люди, он поскорей забрался на большое ветвистое дерево, и там уже хорошенько рассмотрел разбойников. Сорок человек ехали на благородных аравийских скакунах, и у каждого на седле висел мешок».

Арабские сказки Шахерезады. Иллюстрации Ольги Тамкович

Красочное издание, в которое вошли одни из самых известных и популярных сказок, рассказанных прекрасной и хитроумной Шахерезадой: про Али-Бабу и сорок разбойников, Аладдина и принцессу Будур, волшебного коня и Синдбада-морехода. В этих сказочных поучительных историях добро побеждает зло, настоящая любовь творит чудеса, а жадные и жестокие люди остаются ни с чем. Эти сказки были придуманы столетия назад на Востоке, а в Европе и России были переведены и изданы немногим более двух веков назад, и сразу полюбились читателям. Главная героиня, которая рассказывает сказки разгневанному шаху, чтобы выиграть время, рассказывает каждый вечер по сказке, обрывая её на самом интересном месте и повелитель с нетерпением шаловливого ребёнка ждал следующего вечера, чтобы узнать продолжение, и что же случилось с героями. Так Шахерезада стала символом женской красоты, ума и изобретательности, сказки вошли в золотой фонд мировой литературы

«В былые времена в персидской стороне жил шах. Он любил праздники, особенно праздник осеннего равноденствия и Новый год. В первый день нового года у любого жителя страны – будь то беден или богат, знатен или безроден – была возможность прийти во дворец, поздравить шаха с праздником и преподнести свои скромные дары. Однажды перед царственным ликом предстал мудрец. Он терпеливо ждал своей очереди, и, когда шах удостоил его своим вниманием, низко поклонился.

— Откуда ты, чужеземец? Что хочешь в моих землях? – благосклонно обратился к мудрецу правитель.

— О Светлейший повелитель, — ответил мудрец, не поднимая головы. – Сам я из Ассирии, это несколько недель пути отсюда, но дальний и опасный путь ничто по сравнению с моим желанием порадовать тебя. Сделай милость, посмотри на моего коня из слоновой кости и золотистого кедра. Он умеет летать и за какой-то миг перенесет всадника в любой угол земли. Но разве это не чудо? И я готов уступить тебе его всего лишь за сто тысяч золотых монет».

Фавны – смышлёные существа.

«Полный газ» — история о путешествии и мести байкерам за убийство дочери дальнобойщика. Текст злобный и могущий стать, как лучшие книги Стивена Кинга, сценарием для добротного триллера.

«Кот тоже повернул морду и посмотрел прямо на меня. Я зажмурился, вздрогнул и снова открыл глаза. И, конечно, ничего подобного не было.

Наши скакуны несли нас в ночь, во тьму, несли в безумной ярости, круг, и круг, и еще круг, — и этот путь не имел конца. Ни для кого из нас.

Следующие три часа мы гуляли по пристани под порывами ветра. Ждали, пока Нэнси доработает смену. Пиво во мне уже вовсю плескалось, я это понимал и все равно продолжал пить. Ветер бил в спину и почти сдувал нас.

В ожидании Нэнси мы с Джейком некоторое время рубились в китайский бильярд. Потом Гэри и я прошлись по пляжу, вполне романтично держась за руки и любуясь звездами, а затем предсказуемо начали беситься. Гэри схватила меня и потащила в воду. Я потерял равновесие, шлепнулся, встал; в кроссовках захлюпало, штанины вымокли и затвердели от налипшего песка. Гэри отделалась легким испугом: ее сандалиям вода была нипочем, штанины джинсов она предусмотрительно подвернула — и поэтому сейчас едва не падала от хохота, целая и невредимая. Позже я согрелся парочкой хот-догов с беконом, истекающих расплавленным сыром.

В десять тридцать все бары оказались настолько переполнены, что толпы народа выплеснулись на тротуар. Дорога в гавань была забита под завязку; автомобили шли бампер к бамперу; ночь оглашали счастливые восклицания и сигналы клаксонов. Однако почти все другие заведения, кроме баров, расположенные вокруг пристани, или уже были закрыты, или закрывались. Большой батут и пиратская шхуна окутались темнотой час назад.

К тому времени я едва держался на ногах от выпитого пива и от всего съеденного на ярмарке. Подступила тошнота. Похоже, к тому моменту, когда у нас с Гэри дойдет до постели, я буду мало на что способен.

Киоск с пончиками располагался у самого начала пирса. Когда мы туда дошли, электрическая вывеска над окошком выдачи уже не горела. Нэнси салфеткой сметала с шершавой стойки корицу и сахарный песок; она пожелала хорошего вечера второй девушке, которая с ней работала, и вышла через боковую дверь — прямо в объятия Джейка. Они долго и страстно целовались; Нэнси стояла на цыпочках, прижимая локтем нашумевшую тогда книгу «Кони, кони».

«Величайшим благом считаю я друзей. Ибо они есть отрада нам в дни радости и поддержка и утешение в дни скорби. Так, ежедневно посещает меня в моей башне Гай Светоний Транквилл, мудрейший философ среди всех петухов, которых я знавал, неся успокоение моей растревоженной душе и яс позволяя впасть в уныние.

— Сам ты животное! — Я с трудом заставил себя спрятать копи. — Тоже мне друг называется!

— Я не животное, я птица, — резонно возразил Транквилл.— И я тебе настоящий друг, потому и воспользуюсь привилегией настоящего друга...

— Портить настроение?

— Нет, говорить правду. Даже если это горькая правда. Знаешь ли, лекарства обычно бывают именно горькими.

— И от чего ты меня собрался лечить?

— От тебя самого. Ты сам себе злая лихорадка, Ко-ко-конрад…»

Сергей Ковалев. Котт в сапогах. Конкистадор

Второй роман трилогии «Котт в сапогах». Забавный, но не слишком перегруженный высокими идеями и мироописанием фэнтезийный текст. Что делать Котту, бывшему наемнику, а теперь Личному шпиону Короны, по случайности превращенного магиней в пушистого кота? Маленькая кошачья голова совсем не приспособлена для человеческого разума, да и в кошачьем облике не очень-то и воспользуешься многими радостями жизни. Выход только один – найти специалиста по тайным искусствам, способного вернуть за вознаграждение человеческий облик.

Для его поисков в королевстве даже устроили всемирный конгресс магов, на котором магу, сумевшему расколдовать Котта, была обещана немалая награда. Но и это не помогло. А тем временем Котту-коту надоело постоянно слышать: «Какой симпатичный котик! Да еще говорящий». А тут в столицу тайно вернулся бывший придворный маг — негодяй Морган Мордаун, превращенный в крысу. По приказу Моргана, провозгласившего себя избранным, крысы и мыши стали скрытно собирать деньги, воруя у людей. А зачем крысам деньги? Но вскоре армия крыс была разбита союзниками Котта – дикими котами и птицами, и попавший в плен Морган поведал, что в далекой Южной Америке сохранился когда-то применяемый к позабывшим себя берсеркам способ обратного превращения – из медведя или волка в человека. И начались поиски местных потомков шаманов, а потом – дорога дальняя — через океан в городишко Нехренаско-дель-Пупо...

«Что ж, милые дамы и уважаемые господа, как вы уже могли заключить по моему виду, мэтр Бахус не сумел вернуть меня в прошлое, дабы Коллет развеяла свое заклятие. Я не очень понял тогда его объяснения, да и сейчас не понимаю, ведь в магии я не силен. Мэтр Бахус объяснил, что все события в мире как бы связаны невидимыми нитями, которые он поэтично назвал Тканью Мироздания. Пока событие только произошло или само по себе не слишком значительно, к нему тянется мало нитей и его легко изменить при помощи магии. Но после того неудачного Хеллоуина, куда я хотел вернуться, произошло слишком много важных событий, в которых я принимал активное участие в обличье кота. И теперь этот факт так плотно вплетен в Ткань Мироздания, что изменить его не сможет никакая магия.

Вы что-нибудь поняли? Если да — вам повезло! Мне же удалось понять только одно — если мэтр Бахус попытается отправить меня в прошлое, я в лучшем случае просто исчезну. В худшем же весь мир может постигнуть катастрофа. В последнее я не очень-то верю, но рисковать своей шкурой мне как-то страшновато».

«Дворяне подчёркнуто почтительно обращались ко мне «князь». Первое время льстило, иногда — удивляло с непривычки, даже оглядывался посмотреть, где тут князь. Потом привык, воспринимая как должное, что при встрече с вологодскими боярами те первые шапки ломали да кланялись. А ведь они — родовые дворяне, бояре с рождения; я начинал в ополчении поместном ещё неопытным воеводой, когда они уже сотни в сечу водили. Думаю — завидовали, но внешне это никак не проявлялось. Да бог с ним, с чинопочитанием. Не до того сейчас мне — закрутился в делах. И то сказать — то походы, то приключения, хозяйством и заняться некогда.

Я несколько дней пропадал в вотчине: без хозяина на земле — никак. Хоть и управляющие были толковые — что Андрей, что сын его, а всё же и свой пригляд нужен. Да и деньги теперь потребуются немалые. Льготный год, на который государь освободил меня от налогов в казну, закончился.

Занимаясь повседневными делами в Вологде и Смоляниново, я с жадностью ловил новости с порубежья. Мне было важно знать, как станут развиваться события после нашей победы под Великими Луками. Готовит ли Сигизмунд ответный удар, будет ли искать союза с Крымом против России? Вопросы для меня не праздные. Если польский король пойдёт войной, государь снова призовёт меня в войско, и мне будет не до Смоляниново, и тем более — не до подъёма деревень в моём уделе под Коломной. Могу ли я расслабиться и продолжить многочисленные дела, прерванные войной?

Конечно же наш государь не станет ждать у моря погоды, а будет выстраивать отношения с соседями, искать союзников, исходя из своих, державных интересов. Мне важно было как-то ориентироваться в большой политике, чтобы определиться, где приложить свои усилия в этом году — здесь или под Коломной?...»

Юрий Корчевский. Атаман: Княжий суд

Настоящий отечественный "попаданец" из Современности в Прошлое уже не является этаким забавным "Янки при дворе короля Артура", попавшим сразу на все готовое, а неутомимым тружеником, заботящимся о благе Руси и окружающих. В данном романе восприятие героического отечественного Прошлого облегчается тем, что повествование ведется от имени нашего современника, неведомым образом угодившего в XVI век и ведущего борьбу против набегов татар, жадных дьяков, чванливых бояр и неумелых князей-воевод, по незнанию губящих русских ратников".

Юрий Котлов героически бьется с кровожадными татарами, совершающими злодейские набеги на наши земли, возводит укрепления и дает мудрые советы приближенным государя Василия Иоанновича. Но чем больше он поднимается по тамошней карьерной лестнице (а как иначе можно заботиться о простом русском народе?), тем больше возникает вокруг врагов, разгневанных и его возвышением, и полученными от царя деревеньками. Поэтому приходиться новопожалованному князю опасаться не только злобных иноземцев, но и коварных бояр, сующих ему ядовитых змей в сапоги, и подбрасывающих пометные письма за иконы. А ведь из чудо-средств у Юрия под рукой только некий порошок, делающий его на время невидимым, да и таинственная книга, за которой охотится иноземный чародей…

«Мы ехали вдоль Оки, и я с трудом узнавал изменившуюся местность.

Наконец показался знакомый холм. Кажется, здесь.

Всего четыре дня, как отсюда уехал, а прошло пятьсот лет. Местность та же: вот склон, а острога нет уже, как и изб. Стоит на холме дом мой княжеский — полуразрушенный.

Глядел я на него и поверить не мог — я же недавно в него вселился, а уже крыши нет, запустение. И все равно выглядит он строго и благородно.

Пропасть времени отделяла меня от беспокойной, опасной, но такой интересной и яркой жизни, в которой остались дорогие моему сердцу Елена, Василий, Федор Кучецкой, ратники, бывшие рядом в сражениях. Все случилось так, как и предвещала «Книга Судеб», и как сообщал мне бестелесный призрак из подземелья.

Я глядел на остатки постройки — безмолвные следы моей прежней жизни, и сердце колотилось при воспоминаниях о давно минувшем времени…»

«Но особенно страшным представляется Аламут в преломлении легенды. Построенная на гребне отвесных скал длинной 400 метров и шириной местами всего несколько шагов, от силы 30, крепость возникала перед взором путника, идущего Азербайджанской дорогой, и издалека казалась естественной стеной, белой в ослепительном дневном свете, голубоватой на фоне пурпурного заката, бледной на рассвете и кроваво-красной в первых лучах восходящего солнца; в иные дни ее контуры едва проступали в пелене облаков или внезапно озарялись вспышками молний».

«Когда крепость была цела и там жили люди, наверх поднимались по потайной винтовой лестнице, выдолбленной в скале, и для ее охраны хватало одного лучника. Так описывали Аламут, неприступный оплот ассасинов, куда попасть можно было, только прилетев на орле…

До сих пор итальянский язык использует слово "assassino" в значении "убийца", а по-английски "assassination" означает убийство известного человека по политическим мотивам, то есть "assassin" — это наемный убийца. Бытует также сомнительная этимология, производящая «ассасин» от слова «гашиш».

Умберто Эко. История иллюзий: легендарные места, земли и страны

Помимо поистине энциклопедических познаний Эко издание обладает еще одним неоспоримым достоинством – искусством рассказчика. В этой книге к интригующим темам добавился еще красочный, удачно тематически подобранный иллюстративный рядом.

В книге рассказывается о семи чудесах света; счастливых мифических островах, на писки которых отправлялось не одно поколение моряков; чудесах Востока и загадках Запада; так и ненайденном царстве пресвитера Иоанна, неведомой Гиперборее, исчезнувшей Атлантиде, которую долго искали, то так и не нашли. Но были эти странствия, плавания и хождения напрасными? Или все же было найдено нечто другое? «Иной раз образы, порожденные утопиями, воспринимаются настолько серьезно, что у людей возникает желание претворить их в жизнь, и об этом красноречиво свидетельствуют идеальные города, придуманные архитекторами Возрождения». Не забыты и недра Земли (в которой не одно десятилетие уверовавшие энтузиасты искали ту, что внутри, да еще с живыми обитателями!) и история экспедиции адмирала Ричарда Бёрда, устроенная после окончания Второй мировой войны. Вооруженные корабли США отправились в Антарктиду. Результаты этой экспедиции вызывают вопросы. Как и подлинность дневника самого адмирала Ричарда Бёрда.

«... средневековые карты не имели научного предназначения, но отвечали массовому спросу на все сказочное, примерно так же, как в наши дни глянцевые журналы сообщают о летающих тарелках, а по телевизору рассказывают, что пирамиды строили инопланетяне».

«Искусство пить чай достигло своего пика в конце эпохи Сэнгоку (Япония, XVI век). Страна пережила два века мятежей и войн. Самое время развивать безумно сложные успокаивающие ритуалы».

Энди Уорнер. Краткие истории обычных вещей

В книге с множеством рисунков коротко и доходчиво рассказывается о самых разнообразных изобретениях, какие были сложности с попытками их применения и как эти предметы стали незаменимыми в жизни миллионов людей: ванны (с фальшивой историей возникновения) и микроволновки, зубные щетки и шампуни, велосипеды и пылесосы, пиво в банках и чипсы. Кстати, «ученые установили: если с помощью наушников усилить хруст чипсов, будет казаться, что они более свежие».

Были и изобретения, которые первоначально были предназначены не для того, чтобы внести благие изменения в быт дома и на производстве, а лишь в целях борьбы с преступностью. Как, например, прожекторы, как это было на полудиком Западе, в Америке в конце позапрошлого века. Первые общественные фонари были гигантскими: сверх мощные лампы висели на огромных вышках (высота самой первой была 72 метра!), расставленных на большом расстоянии друг от друга. «Их называли Башни лунного света. Доктора предупреждали, что их свет вызывает болезни глаз, нервное истощение и веснушки». Но зато тогда считалось, что такое освещение снижает уличную преступность, а пойманные грабители заявляли, что «электрическое освещение убивает наше ремесло». Увы, в туманные городские ночи башни не помогали, и к тому же — темные участки стали более опасными, а от сильного ветра башни падали. Не прошло и полувека, как смену башням лунного света пришли обычные фонари.

Одна из самых драматических историй – это история наполнителя для кошачьего лотка. Один из ее создателей (ранее продававший подстилочный материал для курятников) Эдвард Лоу понял, что нащупал золотую жилу. «Лоу принялся разъезжать со своей продукцией по стране, демонстрируя наполнитель на кошачьих выставках. Продажи кошачьего наполнителя взлетели до небес. Когда кошки перестали разносить по дому золу и какашки, их все полюбили с новой силой. А Лоу заработал на кошачьем наполнителе столько, что даже смог купить небольшой городок». Придумавшая мусорное ведро с педалью рациональная женщина Лилиан Моллер Гилбрет осталась после внезапной смерти мужа от инфаркта с 11-ю детьми на руках. Она ненавидела готовить и избегала бывать на кухне, но зато придумала новый план рациональной кухни, полки на дверце холодильника, была профессором и входила в состав американской комиссии по химическому оружию.

Компания «Лондондерри Лития Уотер» заплатила Энни Копчовски 100 долларов за то, что она сменила фамилию на Лондондерри и объехала вокруг света на велосипеде. Хотя до этого Энни никогда не ездила на велосипеде, она положила в сумку смену одежды и револьвер и совершила путешествие за 15 месяцев».

«В ходе распада Римской империи на Западную и Восточную (конец III века) Триполитания отошла к первой из них. В 439–534 гг. она являлась частью Вандало-Аланского королевства со столицей в Карфагене. Печально прославившиеся разорением Рима в 455 г., вандалы не разрушали города в своих новых пределах, однако Эя и Сабрата давно страдали от набегов кочевников, а Лептис-Магну, покинутую жителями, уже засыпал песок. Ситуация здесь не улучшилась после падения Вандало-Аланского королевства и частичного перехода Северной Африки под длань Константинополя. К моменту арабского завоевания в Лептис-Магне ютился только небольшой византийский гарнизон. Развалины античных Лептис-Магны и Сабраты (современная Сабрата находится в стороне от них) неплохо сохранились, а отдельные памятники Эи можно увидеть среди жилой или административной застройки Триполи, возникшего на месте этого древнего города. Киренаика в 525 г. до н.э. была завоевана персами и вошла в державу Ахеменидов. Со времен преемников Александра Македонского эта область — часть эллинистического Египта, затем она стала провинцией Римской империи, потом Византии».

Мария Видясова. Ливия. Куда идет страна 140 племен?

Эта книга — честный рассказ об истории Ливии от глубокой древности до новейшего времени. Автор описывает наиболее известные античные мифы, связанные с этой страной, и ее отношения с великими державами древнего мира. Уже в античности сложилось традиционное деление ливийской территории на три области — Киренаика, Триполитания и Феццан. Древнейшие города Триполитании — Лабдах (впоследствии Лептис-Магна), Эя и Сабрата — были основаны финикийцами, а после — вошли в состав мощного Карфагенского государства.

Характерной особенностью Ливии является то, что в этой стране до сих пор даже городские сообщества сохраняют племенное устройство, экспансия которого относится к XI веку, когда на пространстве от Западной Сахары до Центральной Азии происходили массовые миграции кочевых народов. И эта структура племенного деления оказывает значительное влияние на все стороны жизни ливийского общества. При этом само название «Ливия», как и близкие к современным границы этой страны, появились намного позже — в эпоху колониального раздела Африки.

«В 1955 г. вышел закон, по которому создавалась комиссия, уполномоченная давать концессии на добычу нефти с условием раздела прибыли пополам (50:50) между добывающей компанией и ливийским правительством. Ожидалось, что и в его казну «черное золото» прольется золотым дождем. Однако до начала в Ливии нефтяного бума она была нищей страной с крайне слабо развитой транспортной инфраструктурой и зачаточной промышленностью. Только в Триполи был оборудован механизированный торговый порт; там же работали табачная фабрика, мукомольные, маслобойные и рыбоконсервные предприятия. По переписи 1954 г. жителей Ливии насчитывалось чуть больше 1,092 тыс., из них: 746 тыс. в Триполитании, 291,3 тыс. в Киренаике и 54,4 тыс. в Феццане. Крупнейшим городом являлся Триполи, где проживали тогда 130 тыс. человек, на втором месте стоял Бенгази – 70 тыс. человек, а население Себхи, столицы Феццана, составляло всего 7 тыс. человек».

«Как и «Школьные джунгли», «Темная история» – вполне традиционная предостерегающая сказка: двумя положительными героями движут любовь, дружба и чувство долга, даже когда они попадают под тлетворное влияние бандитской группировки. Некоторые критики похвалили фильм за аутентичность и суровый реализм, несмотря на то, что рэп, звучащий в картине, комментирует события весьма отстраненно. Фильм далек от пропаганды насилия в молодежной среде, и вряд ли можно сказать, что он воспевает образ жизни, который в нем изображен.

Дискуссии о влиянии СМИ на подростков и об их репрезентации на экране принимают разные формы в зависимости от эпохи и территории. Может показаться, что это вечные вопросы, однако у них есть историческая конкретика: молодежная среда в США в 1955 году – совсем не то же, что в Великобритании в 2019-м. Впрочем, подростки всегда были уникальны и неоднозначны в кино и на телевидении. С момента зарождения кинематографа зрителю предлагали чувственные и соблазнительные образы юношества в бесчисленных кинокартинах и телефильмах. Кроме того, сама молодежь становится все более влиятельной и прибыльной аудиторией, обладающей значительным доходом.

И все же нужно признать очевидное: образ подростков в кино и на телевидении редко строят сами подростки. Конечно, они снимают кино, и, хотя такие фильмы имеют долгую историю (и часто отправляются в стол), развитие цифровых медиа значительно расширило возможности юных кинематографистов. Почти все коммерческие фильмы о подростках (те, что выходят в прокат, появляются на стриминговых сервисах и на телевидении) производят взрослые».

Дэвид Бэкингем. Юность на экране. Репрезентация молодых людей в кино и на телевидении

Для кино и телевидения тема целевой аудитории традиционно очень актуальна. И немалая часть кинопродукции адресуется молодым людям. Но существует ли при этом традиция отображения молодости на экране? Автор этой книги исследует ряд периодов классического кинематографа и с точки зрения истории медиа, и как своеобразное повествование о том или ином поколении. Причем центре внимания непременно оказывает и время, в которое снимались фильмы, и те периоды, которые в это время наиболее часто становились временем, где развивается действие киносюжетов.

В книге рассматривается и общий для разных эпох символизм молодости. «Юность обычно ассоциируется с энергией, идеалами и физической красотой, но также часто представляется как нечто беспокойное и тревожное. Само это понятие имеет давнюю историю, но современные представления о молодежи во многом обязаны работе социального психолога Грэнвилла Стэнли Холла (1844-1924). Холл рассматривал юность (или подростковый возраст) как самый нестабильный этап в развитии личности. Это период «бури и натиска», который характеризуется конфликтом поколений, перепадами настроения и стремлением к рискованному поведению». Современность добавила к этому то, что сохранение молодости стало трендом для самых разных поколений, что в свою очередь добавило кинематографу новый пласт драматизма.

«Однако поразительным – и требующим объяснения – остается тот факт, что эти волны тревоги зачастую мало связаны с реальным уровнем преступности среди молодежи. «Факты» преступлений среди молодежи трудно установить, потому что доказательства ненадежны. Официальная статистика преступности, а также другие данные, такие, как опросы жертв и исследования самоотчетов, существенно различаются в зависимости от того, какое именно поведение воспринимается как преступление, какие меры принимаются (например, сообщается ли о преступлениях, регистрируются ли они, приводят ли к аресту и осуждению), а также от того, как эти цифры интерпретируются.

Для современных криминалистов этот вопрос больше связан с навешиванием ярлыков – то есть с тем, каким образом виды поведения квалифицируются как преступные. В случае с молодежью возникает особая проблема статусного хулиганства: то есть поведения, которое считается преступлением для молодых людей, но не является таковым для взрослых. У молодежных преступлений своя особая история: часто даже очень незначительные проступки «закреплялись законодательно», и для решения этой проблемы были разработаны альтернативные режимы вынесения приговоров и наказаний для несовершеннолетних – такие, как исправительные школы».

«Петр Петрович всё надеялся получить Нобеля за свои опыты по выведению медоносных ос. Постоянно множимые осиные гнёзда вызывали панику у соседей-дачников, и председатель правления самолично отправился к нему с увещанием. Петр Петрович стоял на садовой дорожке с сеткой на лице и руках. Он угрожающе размахивал граблями, а осы не менее угрожающе жужжали вокруг. Тогда между ним и председателем произошёл такой разговор:

– Петенька, что же ты граблями так размахиваешь?

– Не видишь? Ос костыляю! – И с этими словами Петр Петрович решительно направился к председателю.

– Но я-то ведь не оса! – запротестовал последний.

– Нет, оса!..»

Катазан. Сост. д-р Ганс (Иоганн) Хазе

В книге собраны поэтические и прозаические миниатюры, продолжающие обширную традицию литературы абсурда. Она, как известно, простирается от знаменитых нарочито бессмысленных стихов Льюиса Кэрролла до текстов современных рок-поэтов. Даже в сказках про Алису почтенный Доджсон aka Кэрролл не мог удержаться от приколов, которые он так любил. А уж когда писал для взрослых читателей – оттягивался по полной. И если кто-то наивный пытался предъявить ему претензии, что, мол, в творениях нельзя понять ни единого слова, то гарантированно получал вторую серию роскошной пародии на высокоученых лингвистов. Уже в прозе, с подробным раскрытием глубокого смысла всех «хливких шорьков» до единого…

Впрочем, отечественная традиция абсурдизма, восходящая, как минимум, к Гоголю, сама по себе внушительна. И вот перед нами таинственный доктор Хазе, достойный продолжатель дела Кэрролла и мастер разбора русских поговорок примерно в таком же духе. Дескать, не «к теще на блины» должно быть, а «тощий как блины», потому что блины – они же тонкие, не кулебяка ведь…

«Я изучаю русские пословки и поговорицы. То, что вскочило в словари, никуды не годно и нуждится в исправке. Примеров у меня больше, чем нужно. Вот, возьмём пословку: «К тёще на блины». Но ведь блины – это Масленица. Масленица же бывает годораз, а пословка… каждодневно! Здесь – нестычка. Видно, раньше было: «Тощий, как блины» (ведь блины – дело тонкое). Или же: «Тёщи влюблены». В кого, спросим? Конечно, в зятьёв! Но для сокрытки этого факта пословку и перелицевали!..».

«Однажды маленький мальчик Евсейка, — очень хороший человек! — сидя на берегу моря, удил рыбу.

Это очень скучное дело, если рыба, капризничая, не клюет. А день был жаркий: стал Евсейка со скуки дремать и — бултых! — свалился в воду.

Свалился, но ничего, не испугался и плывет тихонько, а потом нырнул и тотчас достиг морского дна.

Сел на камень, мягко покрытый рыжими водорослями, смотрит вокруг — очень хорошо!

Ползет, не торопясь, алая морская звезда, солидно ходят по камням усатые лангусты, боком-боком двигается краб; везде на камнях, точно крупные вишни, рассеяны актинии, и всюду множество всяких любопытных штук: вот цветут-качаются морские лилии, мелькают, точно мухи, быстрые креветки, вот тащится морская черепаха, и над ее тяжелым щитом играют две маленькие зеленые рыбешки, совсем как бабочки в воздухе, и вот по белым камням везет свою раковину рак-отшельник. Евсейка, глядя на него, даже стих вспомнил…»

Максим Горький. Случай с Евсейкой

В красочное издание (иллюстрации Инны Глебовой) вошли самые известные сказки Максима Горького: «Миша», «Воробьишко», «Иванушка-дурачок», «Случай с Евсейкой». В Советском Союзе знаменитый отечественный писатель, любящий детей, стал создателем и издателем первого в стране детского познавательного журнала «Северное сияние», который в том числе рассказывал детям об окружающем мире, учил их быть добрыми и внимательными.

Именно таковы сказки, вошедшие в этот авторский сборник. Воробей-птенец Пудик весел и бесстрашен, как подобает ребенку, не представляющему, что реальность намного масштабнее уютного родного гнезда. И в ней обитают не только заботливые родители… Первый раз увидев человека, он удивляется, почему у того нет перьев. И никак не верит маме, которая рассказывает, что не все живые существа умеют летать. Предостережения о кошке, которая не откажется поймать воробушка, он тоже невнимательно слушает, балуется на краю гнезда и выпадает. А кошка тут как тут! Но самоотверженная мама бросается на помощь.

А в сказке «Случай с Евсейкой» описаны приключения мальчика, задремавшего у моря с удочкой в руках. Евсейке приснился необыкновенный сон – будто он оказался под водой. К нему подплыла огромнейшая рыба в сизо-серебряной чешуе, выпучила глаза и начала с ним разговаривать. Евсейка удивился – ведь рыбы не говорят!

«Ой, ой, ой!» — воскликнул про себя Евсейка, стараясь смотреть на всё беззаботно и ласково, как папа, когда он виноват, а мамаша сердится на него.

А вокруг в воде повисли рыбы — множество! — поводят тихонько плавниками и, вытаращив на мальчика круглые глаза, скучные, как алгебра, бормочут:

Как он может жить на свете без усов и чешуи?

Мы бы, рыбы, не могли бы раздвоить хвосты свои!

Не похож он ни на рака, ни на нас — весьма во многом!

Не родня ли это чудо безобразным осьминогам?

«Дуры! — обиженно думает Евсейка. — У меня по русскому языку в прошлом году две четверки было…»

И делает такой вид, будто он ничего не слышит, даже хотел беззаботно посвистеть, — но — оказалось — нельзя: вода лезет в рот, точно пробка…»

******

Вышла моя новая книга – «100 символов эпохи Сталина», иллюстрированное полноцветное издание

Аннотация:

Сталинский период в истории СССР часто называют временем великих перемен и достижений: индустриализация и строительство, научно-техническая революция, опережающее время оружие и техника, и, наконец, Победа в Великой Отечественной войне. Что было символами этих достижений?

Сейчас осталось не так много людей, которые хотя бы в юности застали сталинскую эпоху и помнят, какой она была на самом деле, причём — не только в провозглашаемых тогда лозунгах, но в реальной жизни обычных людей. В этой книге рассказывается о главных символах сталинской эпохи — легендарной Выставке достижений народного хозяйства, Мавзолее Ленина и окне Сталина, о речных каналах имени Москвы и «Волга—Дон», метрополитене и коммунальных квартирах. Не менее важными атрибутами первого советского пятидесятилетия были духи «Красная Москва», орден Победы и значок «Ворошиловский стрелок», приказ «Ни шагу назад» и роман «Два капитана», танк Т-34 и автомат ППШ.

Прошли десятилетия, но многие символы далекого прошлого по-прежнему присутствуют в нашей жизни. Как приметы эпохи Сталина стали частью современной повседневности и не утратили своего символического значения? Почему они одинаковы дороги пенсионерам и подросткам? Ответы на эти вопросы ищите на страницах книги.

Фрагменты книги:

«Торжественное открытие выставки состоялось 1 августа 1939 года — ленточку перерезал председатель советского правительства Вячеслав Молотов. В отечественных газетах пошла согласованная волна публикаций: «Яркая демонстрация победы колхозного строя», «Школа социалистического земледелия», «Исторический смотр побед социалистического сельского хозяйства»…

Всего выставка проработала 86 дней и 25 октября под звуки «Интернационала» была закрыта. Позже она получила название Выставка достижений народного хозяйства (ВДНХ).

Первоначальный главный вход на выставку находился в районе нынешнего Северного входа, и там стояла скульптура Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». Планировка выставки была построена вокруг главной аллеи и трех площадей. Имелась площадь Колхозов с павильонами союзных республик и областей РСФСР, площадь Механизации с павильонами важнейших отраслей промышленности и памятником Сталину, а также Прудовая площадь, к которой прилегала зона отдыха.

Выставка в первые же годы своего существования попала в несколько кинофильмов».

«Засуха 1946 года повлекла за собой неурожай и голод в СССР. Обещанная отмена карточной системы оказалась невозможной. 16 сентября 1946 года произошло повышение зарплаты, но вскоре поднялись в более чем два раза цены на мясо, сливочное масло, хлеб, сахар…

Сельское хозяйство СССР оказалось в глубоком кризисе не только из-за погодных условий – не хватало рабочих рук, в дефиците было горючее для техники. Курировать сельское хозяйство Сталин поручил Маленкову, решать проблему с топливом — Берии. Кризис был преодолен сравнительно быстро. Так что 14 декабря 1947 года вождь подписал Постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) № 4004 «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары».

Но вскоре появилась масштабная идея предотвращения сельскохозяйственных проблем как таковых. 20 октября 1948 года был принят так называемый Сталинский план преобразования природы. Соответствующее постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП(б) носило название «О плане полезащитных лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства прудов и водоёмов для обеспечения высоких устойчивых урожаев в степных и лесостепных районах Европейской части СССР». Согласно Сталинскому плану, с целью предотвращения засух и песчаных бурь на территории южных районов страны планировалось высадить более четырех миллионов гектар леса и создать водоемы, преобразовав коренным образом флору и фауну страны Советов…»

СОДЕРЖАНИЕ

Крейсер «Аврора»

Фото Тегеранской конференции

Орден Победы

Кремлевская звезда

Значок «Ворошиловский стрелок»

Автомат с газировкой

Бревно Ленина

Буденовка

Погранзнак №1 в Арктике

«Дом Павлова» в Сталинграде

Окно Сталина в Кремле

Мост Бачелиса

Коммунальная квартира

Банка черной икры

Московский трамвай

Книга о вкусной и здоровой пище

Планетарий

Граненый стакан

Самолет «Максим Горький»

Дача Сталина — Зубалово

Детская железная дорога

Рабочий поселок

Докторская колбаса

Измайловский парк культуры и отдыха имени Сталина

Газета Правда

Мавзолей

Ледоруб Меркадера

Продовольственные карточки

Дворец Советов

Афиша фильма «Броненосец Потемкин»

Генплан развития Москвы 1935 года

Автомат Калашникова

Новогодняя елка

Афиша фильма «Чапаев»

Полярная станция «Северный полюс – 1»

Октябрятская звездочка

Медаль «За оборону Москвы»

Шляпа советского вождя

Телевизор КВН

Аэродром полярной авиации

Здание Военной академии имени Фрунзе

Памятник Иуде

Бронепоезд Троцкого

Микояновская котлета

Кинотеатр «Родина»

Юнгштурмовка

Табель учета трудодней

Главное здание МГУ

Медаль «За взятие Берлина»

Скульптура матроса-сигнальщика

Афиша фильма «Волга-Волга»

Указ об отмене смертной казни

Крепдешиновое платье

Канал имени Москвы

Кирзовые сапоги

Картина Кузьмы Петрова-Водкина «Семья командира»

Роман «Два капитана»

Анкета

Золотая медаль «Серп и молот»

Ватник

Роман «Двенадцать стульев»

Наркомовские 100 грамм

Автомат ППШ

Советский паспорт

Дирижабль

МИД — сталинская высотка

Картина Николая Самокиша «Переход Красной армии через Сиваш»

Подводная лодка «Щука»

Дом-коммуна на улице Орджоникидзе

Плакат Интуриста

Реактивный миномет «Катюша»

ВДНХ

Брошюра «Когда Россия будет иметь атомную бомбу»

Картина Людмилы Ждановской «Выступление стахановки»

Танк Т-34

Календарь непрерывной недели

Сталинский френч

Дом Обрабстроя

Пионерский лагерь «Артек»

Метрополитен

Переделкино

Измайловский аэродром

Золотой крейсер «Эдинбург»

Радиоприемник

Автомобиль «Победа»

Приказ «Ни шагу назад»

Стратостат

Шуховская башня

Советское мороженое

Аэроклуб имени Чкалова

Парк Горького

Днепрогэс

Духи «Красная Москва»

Танк КВ-1

Канал Волга-Дон

Уличный репродуктор

Самолет АНТ-25

Центральный дом культуры железнодорожников

Первый автомобиль «Москвич»

Лесозащитные полосы Сталинского плана преобразования природы

События повсюду разворачиваются драматические, от придворных заговоров до безнадежной любви.

Гиперборейцы – не просто наблюдатели, им жизненно важно, чтобы у людей было побольше переживаний. Потому что источник их жизненной силы — эфир, та самая субстанция, волновавшая не только средневековых алхимиков, но и ученых относительно недавних эпох. А порождать его в достаточном количестве могут только человеческие эмоции. Именно искренние, неподдельные чувства! От страстей пользы намного меньше.

В центре действия – судьба московского писателя, который влюблен в соседку, молодую художницу, но даже себе самому не рискует в этом признаться. Она, в свою очередь, поначалу и не видит в нем возможного возлюбленного. Так, вроде хороший человек, даже котёнка во дворе подобрал, и собеседник интересный. Но гипербореец, наблюдающий за этой парой, раньше них замечает, что это действительно любовь, глубочайшая, искренняя, всепобеждающая.

«Этинкуль удивился: в этом городе везде были развешаны или расставлены странные плиты разных размеров с гладкими поверхностями, на которых каким-то волшебным образом менялись яркие картинки, изображающие людей, жрецов и вождей, которые прямо в этих плитах что-то говорили, пели, танцевали или обращались к подданным. Подданные прятались по домам, но говорящие плиты были и там тоже. Если же человек пропускал какую-то важную молитву или ритуал, то он тогда смотрел двигающиеся картинки в маленькой плиточке, которая была у каждого в руке. В этой маленькой плиточке люди, жрецы и вожди тоже двигались, как и на больших плитах, но люди почему-то картинки на маленьких плиточках смотрели внимательнее и дольше».

«Посыпались цитаты, закипели страсти – старый, более чем двухсотлетний спор разгорелся вновь.

— Да ваш Байер вообще русского языка не знал, а туда же, о русской государственности рассуждать!

— А я вам говорю, что все знают – «варяг» слово скандинавское, в точности звучало как «вэрингьяр», то есть наемник.

— Вэрингрьяр этот ваш во множественном числе, а единственное число лингвисты даже смоделировать не смогли, не то что найти!

— А летопись что, врет?

— Ее писали двести лет спустя! Вот я сейчас начну писать о прекрасном начале дней Александровых, а вы потом на мои слова будете ссылаться? Да я что угодно выдумать могу! А Нестор, значит, не мог выдумать?

— Я большую часть времени живу в Швеции, — проговорил Дан, — но в тамошней истории не было никакого известного Рюрика. Такого знаменитого, я хочу сказать, чтобы можно было его позвать. Был в Норвегии Рюрик Хадсон, заговорщик против короля Олава, ослепленный и сосланный в Исландию. Но даже этот Рюрик жил позже легендарного призвания варягов.

— То есть, все выдумка?

— Выдумка, выдумка, пиши, что хочешь!»

Ольга Шатохина. День Рюрика

Всё начинается с того, что памятник Рюрику так и не успели открыть. Несмотря на весеннюю холодную погоду с бодрящим ветром, накануне события изваяние внезапно нагрелось и в несколько секунд расплавилось. Все остатки сугробов вокруг растаяли заодно. Очевидцев не было... почти. Поскольку далеко не все были готовы признать за монументом хоть какие-то художественные достоинства, то немедленно пошли слухи, что это самому славному варягу не понравилось бронзовое воплощение. Не оценил, дескать, Рюрик изыски современного искусства.

Но очень быстро ироническая история о памятнике и перепуганном водителе ночного автобуса, который видел, что там на самом деле происходило, превращается в насыщенное повествование, которое балансирует на грани между НФ и фэнтези. Заклинания тут не в ходу, хотя тени страшных древних сказок нависают неотступно.

И Рюрик, не слишком исторический, но с характером, — лишь тот, от кого начинает разворачиваться обширная панорама событий и преданий. В Сибирь, к диким берегам Иртыша, Ермаку и хану Самару, обратно к столичной суете начала XXI века, и снова в тишину, близкую вечности, к древним камням Господина Великого Новгорода. Но разгадывать загадки и выбирать дороги приходится всё равно людям.

«- Один глаз круглый, другой обычный? – переспросила Игнатьич. — Да разве это глюки? Есть такое, да.

— Как есть?! – Лариса чуть горячий чай на себя не выплеснула. Только настроилась, что этот кошмар лишь привиделся нам в клубах метели, и вот тебе…

— Дорогие мои! – укоризненно воззрилась на всех Игнатьич. — Мне еще в детстве бабушка про них рассказывала. Это овертыш ходит и заманивает людей к себе под землю. У нас все знают, что да, в глухих местах живет вот такое, мешать ему не надо, тогда и оно не тронет.

— Кто ходит? – переспросила Лариса.

— Овёртыш. Ну, это вроде как оборотень, только не совсем.

— Как это не тронет? – спохватилась Лера. — Ты же сама говоришь, что заманивает.

— Если не гнаться, не кричать, дорогу не загораживать – не тронет.

— А зачем ему люди?

— Да кто его знает, нежить этакую... Говорят еще, в таких местах под землей есть пещеры, а в них какие-то старики хранят древний огонь. Может, это им новые люди нужны. На смену, так сказать.

— И что, многие эту белую пакость видели?

— Время от времени бывает. Нет, лично я не видела, а вот мать за грибами рано утром ходила и, говорит, встречала…»

«Это был уникальный опыт, ничего подобного мне видеть ещё не приходилось. Суть сводилась к следующему: зритель становился на специально оборудованную площадку, отведённую для композиции, надевал очки, и перед ним за счёт включённых проекторов возникало объёмное графическое изображение. Причём восприятие этого изображения отличалось от всех подобных изображений тем, что ты мог не просто видеть перспективу и чувствовать объём этой графики, самое удивительное было в том, что ты мог зайти в неё и походить внутри композиции. Когда подошла моя очередь, и я смог зайти в первую композицию, передо мной предстал римский фонтан Тритона, который я мог обойти со всех сторон. Застывшие в воздухе объёмные брызги воды создавали двойственное ощущение реальности и нереальности происходящего, и казалось, если подставить — ладонь, то большая и тёплая капля воды, преломляя спектр солнечного света, долетит до неё через мгновение…»

Владислав Козырев. Профиль одержимости

В этом романе действие иногда развивается настолько неторопливо, что были бы довольны даже древние философы, предпочитавшие обстоятельные беседы. А порой оно стремительно ускоряется, бросая героев навстречу приключениям и потрясениям. Три человека, три характера, разные судьбы, и общий интерес к вечным вопросам бытия, которые вышли из моды на фоне расцвета общества потребления. Технологии могут быть похожи на чудо, но они не могут решить душевные проблемы…

Одного из героев воспитывали так, чтобы он не поддавался эмоциям и чувствам, поскольку они повышают уязвимость. Но вместе с уязвимостью ушла способность радоваться. Другой был уверен, что принадлежность к сливкам общества дает ему особые права в осуществлении любых своих желаний, невзирая на чужие чувства и границы. И он пережил настоящие потрясение, когда столкнулся с изощренной защитой женщины, которую уже считал своей законной добычей. А вот третий герой – он просто счастлив. У него нормальная жизнь, любимая и талантливая жена, и он вряд ли нуждается в самоутверждении.

Наконец, они – мальтиец, англичанин и русский – встречаются в Санкт-Петербурге. И постепенно от простых разговоров о погоде и архитектуре переходят к обсуждению тайн истории. Какова была на самом деле судьба великой Византии? Что послужило толчком к возникновению Ренессанса и почему история европейского искусства оказалась во многом искаженной? Ведь эти нераскрытые загадки до сих пор оказывают влияние на жизнь человечества.

«Каждая из сложившихся к тому времени европейских монархий, понимая, что орден – это в первую очередь проводники уникальных знаний: знаний, берущих и ведущих свое начало еще с добиблейских времен (времен писания на дощечках, пифагорейских школ, трудов Платона, Аристотеля и древнеримского Атенеума), скрупулезно собираемых и систематизированных. К тому времени библиотека ордена насчитывала почти миллион свитков и книг. Так вот, каждый состоявшийся к тому времени двор Старого Света посылал самых достойных своих представителей (как правило, это были отпрыски новоевропейской аристократии, знати) набираться методик ума и традиций чести, служа и обучаясь здесь, на Мальте…»

«Уже древние толкователи обратили внимание на то, что не сказано «день первый» (йо́м ришо́н), но – «день один» (йо́м эха́д). Это указывает на содержание «многого – в одном», включает в «день один» все потенциально присутствующие в нем будущие времена. Поскольку же описанные далее акты Творения мыслятся происходящими во времени (что выражается в перечислении дальнейших дней – вплоть до Седьмого, Субботы), время становится основой, фундаментом связи между Создателем и Его творениями: каждое Его деяние как бы «выдыхается» Им, изливается из глубин Его сущности в виде нового потока времени, наполненного теми или иными стихиями и существами… Поэтому бытие неразрывно связано с временем, а именно – временем будущим, из которого оно мощнейшим потоком изливается в реальность данного момента – в настоящее – и, проходя далее, уходит в прошлое».

Дмитрий Щедровицкий. Откуда исходит время?

Известный ученый-библеист посвятил свою новую книгу изучению того, как воспринималось время в древних культурах. И, соответственно, как это отражено в библейских текстах. Это восприятие принципиально отличается от современных представлений о ходе времени. В рамках библейской концепции время движется из будущего в прошлое. А сам человек как бы рассматривает подробности уже пережитого, опираясь на свою память и опыт. Таким образом, за спиной у отдельного человека и всего человечества оказывается не прошлое, которое известно благодаря воспоминаниям и доступно для осмысления, а неведомое будущее.

И это грядущее приходит внезапно, оно всегда неведомо. Только немногочисленным людям, наделенным пророческим даром бывает доступен взгляд в неизвестность будущего.

Кроме этого, автор рассматривает вопрос, кто всё же движется по оси между прошлым и будущим – или будущим и прошлым – человек сквозь время или время вокруг человека

«Итак, человек представляется повернутым лицом к прошлому и как бы рассматривающим его подробности. И действительно, ведь именно прошлое — всегда перед нами, доступно нашему созерцанию» через воспоминания. Будущее же – у нас «за спиной», оно для нас до поры до времени невидимо и как бы «сзади» настигает нас, наступая внезапно. Итак, согласно библейской концепции времени, оно движется из будущего – через настоящее – в прошлое. И только пророка-провидца, чтобы явить ему грядущее, Бог «обращает лицом назад», и тот, обернувшись, становится способным воспринимать наступающие – или относящиеся к далекому будущему – события»

«Когда человеческое нутро свободно от суетности, письмо получается хорошим. Отменное письмо просветляет око — как говорят: «Прекрасный стиль письма — радость для очей». И если кто-либо узрит прекрасный почерк, даже если он во всём сведущий, то он захочет [им насладиться]. А некоторые из великих мудрецов изрекли: «Сущность письма заключается в душе, хотя проявляется она через посредство конечностей человеческого тела». Некоторые другие сказали так: «Красивый стиль письма — достояние для бедного, украшение для богатого, совершенство для учёного». Мыслитель Платон говорит: «Письмо — это геометрия духовности, а проявляется она посредством телесных членов». По этой причине Платон не связывал письмо непосредственно с рукой, не привязывал [его] непосредственно к руке, поскольку [процесс письма] включает в себя [все] члены [тела]».

Кази Ахмад Куми. Трактат о каллиграфах и художниках

Автор этого классического труда жил в XVI веке и был потомственным мастером каллиграфии. Отец Кази Ахмада во времена шаха Тахмаспа служил визирем при дворе его второго сына Измаила, а потом в той же высокой должности служил самому шаху,— ведал его делами и лично вел необходимую переписку. В персидской традиции считалось непременным, чтобы письмо государя, научный труд или поэма обладали совершенной внешней формой. Поэтому искусство каллиграфического письма ценилось персами особенно высоко.

В своем трактате Кази Ахмад рассказывает об истории появления и развития различных почерков-шрифтов, применявшихся каллиграфами в разные эпохи. Также им изложены биографии и заслуги выдающихся мастеров письма. Кроме них уделено внимание живописцам, позолотчикам и переплетчикам, — то есть всем, кто создавал книги. Кази Ахмад пишет и об инструментах, применявшихся каллиграфами, прежде всего о каламе – тростниковом пере, которое надлежало готовить к работе строго определенным способом. Умение хорошо владеть каламом, по его мнению, является одним из важнейших достоинств мастера.

«В древности не существовало никакого письма и в сем деле положил начало Тахмурас-полонитель дэвов. И начало [пошло] от него. После чего все вносили свой вклад, и во всяком веке и в каждую эпоху создавалась какая-либо письменность и [ей] придавалось какое-нибудь название. А те названия, что встречаются в книгах жизнеописаний и в исторических хрониках, таковы: еврейское, берберское, андалузское, китайское, коптское, набатейское, древо-видное , греческое, химьяритское, сирийское, тамудийтамудийское, хаджарийское (наскальное?), румийское, румийское зеркальное , куфическое, ма‘кили, джа‘фарийское, индийское, персид-ское, грузинское. Эти письменности были в ходу среди людей, и они писали друг другу. До того, как персидское письмо вошло в употребление и мастерская вселенной, как в нынешние времена, украсилась драгоценными каменьями письмён и диковинными узорами, существовало письмо ма‘кили, которое целиком состояло из прямых линий и в нём не было ни единого округлого [начертания]. Наилучшее же письмо ма‘кили то, в котором можно отметить как черноту, так и белизну».

"Вот так всегда и обманываешься. Думаешь, все наладится, войдет в нормальное русло. Но не можешь ничего предусмотреть. Как легко тешить себя иллюзиями. Что вам нужно? Вам нужна картина? Вам нужна красивая картина эпохи Возрождения? Можно устроить. Почему бы не Кондотьер, в конце концов…

Его дряблое лицо. Хлыщеватый вид. Галстук. «Руфус мне много рассказывал о вас». И что? Подумаешь! Тебе следовало насторожиться, усомниться… Ты ведь и знать не знал этого господина… Но сразу же ухватился за предоставленную возможность. Слишком просто. А что теперь? А теперь вот что…

Вот ради чего. Он быстро подсчитывает: все деньги потрачены на оборудование лаборатории, на материалы, репродукции — фотографии, рентгенограммы, макроснимки, — прожекторы, ультрафиолетовые лампы Вуда и светильники для бокового освещения, а еще поездки по европейским музеям, личные расходы… баснословная сумма ради шутовского финала… Было ли что-то комичное в этом дурацком заточении? Он сидел как ни в чем не бывало за своим столом…"

Жорж Перек. Кондотьер

Этот мистический роман, написанный более полувека назад, долгое время считался утраченным – как рассказывается в предисловии, переезжая в 1966 году, Перек по ошибке выкинул вместо чемодана с ненужными бумагами, чемодан с рукописями и до самой смерти жалел об утрате «своего первого завершенного романа». Но, как известно, рукописи не только не горят, но и не исчезают, и спустя тридцать лет были найдены машинописные копии многих неопубликованных произведений Перека, и в том числе – «Кондотьера».

Кстати, в предисловии описано, как менялся текст романа, используемые темы и приемы, а также тогдашние злоключения Перека, молодого неизвестного автора, пытавшегося сей роман издать.

В чем смысл, соль и сверх-идея «Кондотьера»? Казалось бы, все на поверхности — творец особого рода, искусный мастер, король фальсификации, хочет свободы – внутренней, свободы самовыражения. И ради этого он готов пойти на все. Неужели радо того, чтобы создать подлинный шедевр, а не очередную копию по мотивам, стоит убивать, рисковать?

В чем же секрет тайного фальсификаторского «разлома»? Неужели только в поиске своего «я», слегка затертого фальшивыми творениями?

Фальсификация — не просто картин и эпизодов чужих биографий, но, и, увы, растворение в них, ибо – не вникнув, нельзя и создать тот самый чужой шедевр. Не стоит существовать в чужих жизнях, даже если ты не занимаешься подделкой произведений искусства

«Жить – ничего не значит, когда ты фальсификатор. Это значит жить с мертвыми, это значит знать мертвых, это значит быть неважно кем, Вермеером, Шарденом. Это значит прожить день, месяц, год в шкуре итальянца эпохи Возрождения, или француза Третьей республики, или немца периода Реформации, испанца, фламандца. Это значит добавить несколько мелких деталей к его жизни, совокупность более или менее связанных фактов, нечто вероятное между двумя бесспорными фактами: где был Мемлинг перед тем, как приехать в Брюгге? Писал ли он там? Конечно. Так почему бы не найтись Богоматери и Донатору, которых он написал в Кёльне приблизительно в 1477 году? начинаешь искать и понимаешь, что, согласно последним данным, все может склеиться: едешь на три недели в Брюгге, в госпиталь Святого Иоанна изучать Богоматерь с яблоком, святую Урсулу… возвращаешься, и через шесть месяцев на чердаке полузаброшенного монастыря под Кёльном находят Богоматерь, которая очень похожа на Марию Морель, и Донатора, который смахивает одновременно на какого-нибудь кабана из Рейксмуеума и Мартина ванн дер Что-то, бургомистра Брюгге и еще какого-нибудь Мецената. Вот так всё и делается, но и это не важно…»

«Нет, читатель, как ты ни отнекивайся, как ни ссылайся на профессора Мечникова, душа у тебя всё-таки есть… Не зря же, раскрыв «Собачье сердце», ты сразу находишь, к кому прилепиться душой — вот он, герой, учёный, бесстрашный преобразователь природы. Его, Филиппа Преображенского, полюбишь ты как самого себя, и умилишься всем, что ему мило, и возненавидишь всё, что ему враждебно, что мешает его победоносному движению вперёд. Но знай, читатель, не будет тебе в этой любви счастья… Чтобы убедиться в этом, надо перечитать «Собачье сердце», перечитать очень внимательно… ибо написано оно автором, который хорошо знает, что за каждое слово предстоит держать ответ, и поэтому не позволяет себе ничего не значащих, случайных слов».

Елена Степанян. Судьба грамотея

Сборник произведений драматурга, поэта и прозаика, в котором представлены разные произведения – и стихи, и памфлет, и документальный рассказ-воспоминание «Елизавета Сергеевна, человек Божий», и литературоведческое эссе. К примеру, автор подробно анализирует знаменитую повесть «Собачье сердце», наглядно показывая, что Михаил Афанасьевич явно не собирался представлять профессора Преображенского положительным героем и образцовым интеллигентом. Бесстрашный разговор со Швондером и его товарищами основан не на верности высоким принципам, а на том, что профессор чувствует себя надежно защищенным. У него есть влиятельные знакомые из новой советской элиты. Еще бы, он ведь проводит операции омоложения. А Шариков появился в результате опыта, напрямую связанного с этими операциями.

Историко­социальный памфлет «Судьба грамотея» повествует о некоем болотном чудище – трехголовом змее, который очень хотел перебраться в столицу и превратиться в человека. Разумеется, для того, чтобы захватить побольше власти и богатства. Началась эта история еще во времена Ивана Калиты. И все неудачи только больше злили чудовище. Наконец, во дни потрясений Октябрьской революции у него все вроде бы получилось.

«Другого ему хотелось, когда в Москву эту полз. А тут еще отыскался на него лютый супротивник. Был он грамотей из грамотеев, и мог бы жить себе припеваючи, грамотейством своим похваляясь, – так нет, скучно ему это казалось. Зато не скучно было ему совать всюду свой нос и выискивать, где правда, а где неправда. И усумнился он в необходимости и закономерности ползучего гада на княжем дворе и не побрезговал очи свои к самой змеиной морде приблизить. Приблизил – да и отпрянул с воплем великим, ибо глянули на него не одна, а целых три пары змеиных глаз. Понял змей, что он разоблачен».

«– У нас ЧП! На лестнице номер два пропал ароматизатор, – начальница службы приема и размещения в растерянности звонила на пост охраны. – В 11.00 прибор точно был на месте – его отрегулировал техник. А в 14.30 супервайзер почувствовала отсутствие аромата на лестнице номер два. И связалась с техслужбой с просьбой вновь отрегулировать уровень ароматизации.

Техник, получив на складе новую аромакапсулу, отправился к ароматизатору. Но, подойдя к месту постоянной дислокации прибора, обнаружил, что вместо массивного черного агрегата из розетки гордо торчал лишь переходник.

Сотрудник, бросив на ходу пару крепких слов, помчался на ресепшн, докладывать о пропаже.

– Пока никаких версий нет, – коротко заключил начальник охраны. – Я должен изучить записи видеокамер. Правда, непосредственно в зоне ароматизатора их нет. Это осложняет дело. Ну а пока на служебном входе будет введен тотальный досмотр сумок и личных вещей всего персонала.

– Никому из сотрудников точно не нужен этот тяжелый бесполезный ящик! – сокрушался главный инженер. – Все в курсе, что прибор умеет лишь преобразовывать жидкий аромат из капсулы в холодный пар. Никак по-другому его нельзя использовать. И залить в него ничего невозможно, даже воду. Работает он только с капсулой единственного производителя. Но при этом стоит почти сорок тысяч рублей».

Юнис Теймурханлы. Записки отельера. «Гельвеция»

Документальная книга состоит из множества новелл, в которых красочно описана повседневная жизнь отеля в Санкт-Петербурге. Постояльцы и сотрудники, рутина и неожиданные проблемы. А иногда и радости. Вот, гости зачем-то стащили профессиональный ароматизатор с лестницы отеля. А потом… забыли его в такси. Честный водитель привез агрегат обратно. Мол, здесь забирал пассажиров, это их имущество. Нет, не их, водителю сказали спасибо, а незадачливых любителей аромата черного дерева навсегда внесли в черный список.

Роскошная дама забыла в номере дорогие часы, подаренные новым кавалером, и требует срочно передать их ей в Москву. Часы взорвались в руках у сотрудницы. Спешно вызванный мастер сказал: дело обычное, подделка, они часто так. Жадный кавалер у дамы оказался. Но часы собрали по шестеренке и доставили хозяйке.

В одном из рассказов гость отеля предлагает его хозяину создать виртуальный отель и позволить гостям жить в цифровой «Гельвеции», то есть бывать в ней. Не уезжая из дома. Неужели действительно есть постояльцы, которым не нужны атмосфера, дух и настроение, которое всеми усилиями создает отель?

«Наша работа совсем в другом, – я все же решил объясниться. – Мы, подобно врачам, обязаны иметь дело абсолютно со всеми – независимо от пола, расы, политических взглядов, вероисповедания или сексуальной ориентации. А согласно законодательству – еще и гарантировать тайну личной жизни и защиту персональных данных. Не только постояльцев, но и сотрудников отеля. Нас не интересует, остановился ли у нас шпион, убийца, маньяк, вор или добропорядочный гражданин. Этим занимаются совсем другие организации. Каждый делает свое дело. Нам важны лишь соблюдение постояльцами правил проживания в отеле и оплата услуг.

Аргументы про шпионов, убийц и маньяков, по-видимому, возымели действие. И внезапно переключили гостя на другую тему – он охотно пустился в конспирологические рассуждения об отравлениях в гостиницах, шпионах и «прослушках» в номерах.

Через час мы закончили разговор и разошлись. Постоялец выглядел вполне довольным…»

"— Был бы я богат, — сказал Джибс, тыча пальцем в Яйцо-пропадашку, — купил бы себе вот это. И это. — Он уже присмотрел Взаправдашнего Плачущего Пупса. — И это. — На глаза ему попалась какая-то таинственная штука, называвшаяся, судя по симпатичной этикетке, «Купи — и все друзья в отпаде!».

— Вот под этой круглой пирамидкой, — рассказывал Джибс, — пропадает всё, что под неё положишь. Я в книжке читал. А вот, па, гляди, это Полувидный Полугрошик, только они его специально так положили, чтобы мы не догадались, как он устроен".

Герберт Уэллс. Волшебная лавка

Классический рассказ великого фантаста вышел в отдельном издании с красочными иллюстрациями. Сама же история, хоть и хорошо знакомая многим поколениям читателей, но впечатляет по-прежнему. Солидный папа давно забыл о детских мечтах, он несколько раз видел вывеску лавки, обещавшей чудеса, трюки и фокусы, но не пытался зайти. Разве может быть взрослому человеку интересно такое?

Но вот он отправился гулять с сыном, снова увидел ту самую лавку, и устоять против желания своего малыша не смог. Был в итоге удивлен и напуган. Сначала возможным размером трат, а потом начавшейся вокруг фантасмагорией. Но кончилось всё хорошо. Сынок не потерялся, покупки остались при нем – три коробки с солдатиками и прелестный котенок. Вроде всё обычное. Но сын уверяет, что солдатики оживают с началом игры, а отец, конечно, не верит, но как бы ему хотелось это увидеть…

«Джибби, любимое чадо, весь в маму пошёл. Он не предлагает зайти в магазин и вообще не смущается, знаете, он просто инстинктивно тянет меня за палец к двери, не давая усомниться, как ему в самом деле туда хочется.

— Это хочу, — заявил он, указывая на Волшебную Бутылку.

— А если у тебя такая будет? — спросил я.

Мои слова показались ему настолько многообещающими, что он взметнул на меня взгляд, внезапно просияв.

— Я мог бы это показать Джесси, — сказал он. Славный мальчик, не забывает позаботиться о других».