16. В рубрике «Иностранная проза» размещены два рассказа американского писателя Орсона Скотта Карда/Orson Scott Card.

16.1. Рассказ “Mazer in Prison” (2005, “Orson Scott Card’s Intergalactic Medicine Show #1, Okt.; 2008, ант. “O.S. C’s Intergalactic Medicine Show”; 2009, ант. “Federations”) перевел на польский язык под названием “Więzienie Mazera/Узилище Мэйзера” КАМИЛЬ ЛЕСЕВ/Kamil Lesiew (стр. 46–56). Иллюстрации МАРЦИНА КУЛАКОВСКОГО/Marcin Kułakowski.

“Второе Вторжение отбито. Война с инопланетянами-жукерами окончена. Но будет и третье нашествие, а значит, нужно создать Боевую школу для детей-гениев. И значит, единственная награда для Мэйзера Ракхейма, победителя жукеров, — это полет в далекий космос, откуда он вернется много лет спустя, чтобы стать учителем Эндера Виггина” (Petro Gulak, сайт ФАНТЛАБ).

16.2. Рассказ “Cheater” (2008, ант. “O.S. C’s Intergalactic Medicine Show”) перевел на польский язык под названием “Oszust/Обманщик” (стр. 47 – 64). Иллюстрации ЯРОСЛАВ МУСЯЛ/Jarosław Musiał.

“Одарённый китайский мальчик Хань-Цзы уже включён в перечень потенциальных абитуриентов Боевой школы, но ему предстоит ещё по достижении определённого возраста пройти заключительную серию тестов. Его отец, весьма богатый и влиятельный человек, одержим кастовыми предрассудками и стремится не только оградить своего талантливого наследника от общения с простым народом, но и готов пойти на крупный обман для облегчения экзаменационного пути любимого сыночка...” (igor14, сайт ФАНТЛАБ).

Оба рассказа перевел на русский язык К. ПЛЕШКОВ под названиями “Тюрьма Мэйзера” и “Обманщик” – авт. сб. “Звездные дороги” (2019).

Заглянуть в карточки рассказов можно ЗДЕСЬ (рассказ «Тюрьма Мэйзера») и ЗДЕСЬ (рассказ «Обманщик»). Почитать о писателе можно ТУТ

(Продолжение следует)

15. В рубрике «Польская проза» напечатаны два рассказа.

15.1. Рассказ “Celnik z Dover/Таможенник из Дувра” написал Кшиштоф Пискорский/Krzysztof Piskorski (стр. 17–19). Иллюстрации НИКОДЕМА ЦАБАЛЫ/Nikodem Cabała.

«Фантастическая история, отсылающая к традиции "Кентерберийских рассказов". Действие разворачивается в альтернативной версии восемнадцатого или девятнадцатого века, где история изменилась под влиянием открытия силы эфира. В одной из гостиниц группа путешественников развлекается, рассказывая по кругу истории о легендарном таможеннике. Поначалу сюжет кажется не слишком интересным, а персонаж сборщика налогов напоминает схематическое изображение одинокого рейнджера, почерпнутого из вестерна. Однако по мере развития сюжета рассказываемые истории становятся все более и более изобретательными, и кажется, что за самой идеей истории о таможеннике скрывается нечто большее. В конце есть удивительные размышления о самой сути художественной литературы. Кроме того, автор играет с повествованием, поэтому можно почувствовать, что каждую историю рассказывает кто-то другой» (Из читательского отзыва).

И это первая публикация писателя в нашем журнале.

Позже рассказ не перепечатывался, на русский язык не переводился. Заглянуть в его карточку можно ЗДЕСЬ А почитать о писателе можно ТУТ

15.2. Рассказ “Dominiczka mowi:/Доминичка говорит:” написал Якуб Новак/Jakub Nowak (стр. 30 – 46). Иллюстрации ДАРИИ МАЙ/Daria Maj.

«Рассказ представляет собой свободную экстраполяцию возможного развития виртуального пространства, его влияния на повседневную жизнь и восприятие свободы – это видение озадачивает, но в то же время пугает» (Из читательского отзыва).

И это далеко не первая публикация писателя в нашем журнале (см. тэг «Новак Я.» в этом блоге).

Позже рассказ вошел в состав авторского сборника “Amnezjak” (2017). Он переводился на русский язык – см. антологию «Чужие сны» (2013). Переводчик не известен.

Заглянуть в карточку рассказа можно ЗДЕСЬ А почитать об авторе можно ТУТ

(Продолжение следует)

14. На стр. 10–12 размещена статья польского журналиста Бартоша Щижаньского (Bartosz Szczyżański), которая носит название:

Случается так, что авторы десятков романов и сотен более коротких текстов ассоциируются только с самым известным их произведением. Визитной карточкой Орсона Скотта Карда является «Игра Эндера», один из лучших фантастических романов в истории. Эндер вошел в число самых узнаваемых персонажей научной фантастики, а мир его юности стал зародышем удивительной вселенной, которая продолжает привлекать новых читателей.

Мы знакомимся с Эндрю «Эндером» Виггином за несколько мгновений до того, как ему придется отражать нападение своих более дюжих одноклассников. Мальчик учится в школе для особо одарённых детей, но ведёт себя как обычный ребёнок. Немного застенчивый, замкнутый, он подвергается преследованиям со стороны сверстников. Однако его защищает датчик Международного флота. Все вокруг знают, что Эндер находится под наблюдением. Отличные результаты его брата и сестры означают, что военные командиры возлагают на Эндрю большие надежды. Ему предстоит стать одним из слушателей Боевой школы, обеспечивающей базовую подготовку молодых офицеров. Во времена детства Эндера это особенно важно: человечество борется с жукерами, которые уже дважды пытались завоевать Землю. Благодаря героической борьбе и стратегическому гению легендарного полководца Мэйзера Рэкхема призрак разрушения был развеян, но никто не сомневается в том, что захватчики вернутся. Третье Вторжение может оказаться концом человеческой цивилизации, если не найдется тот, кто сможет ее спасти.

Школа жизни

Вселенная Эндера — это мир детей. Важнейшие персонажи дебютного романа Карда — ровесники Виггина. Это резкий контраст: в историю о спасении человечества и борьбе с опасными насекомыми вплетаются невинные, казалось бы, малыши. Однако это всего лишь иллюзия. Потому что в «Игре Эндера», как и в «Повелителе мух» Голдинга, мы встречаем маленьких мальчиков, которые изумляют более даже, чем худшие из взрослых. Кард разбивает образ радостных детей большой дозой жестокости, вездесущей агрессии и трагизма. В дальнейших текстах вся вселенная заметно взрослеет. В романе «Говорящий от имени мертвых» Эндер уже взрослый человек. В этом явное отличие первой от второй части сериала – мир детей, жестокий, но немного наивный, становится темной вселенной взрослых.

Отличным ориентиром является вышеупомянутая командная школа. которая исчезает из саги после «Игры Эндера». Наш герой попадает туда еще мальчиком, и перед ним открывается дверь в огромный, неизведанный мир. Командная школа оказывается не детским садом, а серьезным учителем жизни, призванным превратить детей в блестящих офицеров.

В первую очередь это достигается с помощью игры. Учащиеся школы делятся на армии, которые соревнуются друг с другом на поле боя в невесомости. Победа становится целью их детского существования, каждое нанесение удара – поводом для гордости, любое поражение — позором. Дети не пускают в ход настоящее оружие, но им и не обязательно этого делать, потому что мощная идеологическая обработка, которой их подвергают, заставляет их верить, что единственной целью должна быть победа. Лучший из них воитель – это, конечно же, Эндер. Кард уделяет много места описаниям последующей внутренней борьбы Виггина, чтобы подчеркнуть, что неудач для него не существует.

Опыт, вынесенный из Командной школы, преследует Эндрю. Кажется, именно она оказала наибольшее влияние на образ мышления того спокойного философа, которым становится Эндер в последующих томах -- Школа это опровержение того, что проповедует Голос. Кард не дает читателю забыть, что Эндрю учили побеждать -- в романе «Эндер в изгнании» во время борьбы с Рэндаллом пробуждается его атавистическая воля к выживанию. Командная школа — один из лучших символов «Игры Эндера» — сюжетный виток попыток свести на нет то влияние, которое она оказала на Виггина, — один из важнейших в последующих частях саги.

Основное внимание в Командной школе уделяется исключительно детям. Это объясняется в «Маленьком поляке» (рассказе о судьбе отца Эндера, Яна Павла Вечорека). Оказывается, пика своих военных способностей люди достигают примерно в период полового созревания. Юный Ян Павел так и не становится адептом Школы (он сам этого не хочет, но первоначальное давление со стороны командиров указывает на то, что они будут готовы применить против него силу). Мы можем только надеяться на то, что он породит еще одно поколение гениев прежде, чем человеческие корабли достигнут родной планеты жукеров и перейдут в контрнаступление.

(Вне)земные дела

Важную роль в цикле играет социально-политическая ситуация на Земле. Планета объединена под властью Гегемона, поддерживаемого Полемархом и Стратегом. Похоже, это соответствует духу широко понимаемого сотрудничества, вызванного неминуемым Третьим вторжением. Но это лишь иллюзия — Кард где-то на окраинах «Игры Эндера» и «Эндера в изгнании» показывает конфликты, вспыхивающие между людьми, занимающих высокие позиции.

Иногда они приводят к абсурдным ситуациям, на что во многом влияют действия старших сестры и брата Эндера, Валентины и Питера (скрывающихся под псевдонимами Демосфен и Локк), легко манипулирующих общественным мнением. Проблема массового перенаселения важна и для геополитики. Санкции, введенные Гегемоном, приводят к религиозным преследованиям, что, в свою очередь, приводит к изоляции некоторых стран. Одна из них — Польша, член Варшавского договора, где родился Ян Павел Вечорек. Узнав от солдат Интернационального Флота, что есть страны, где люди живут в достатке и процветании, он решает покинуть родину. Ян Павел меняет имя на Виггин и становится законопослушным гражданином атеистических Соединенных Штатов (хотя и остается тайным католиком). После того, как двое из его детей не смогли пройти квалификацию в Боевую школу, ему дается разрешение (или, скорее, приказание) на зачатие третьего ребенка, что при обычных обстоятельствах является незаконным. Дьявол стучится в его дверь с подписанным много лет назад договором — Эндер фактически становится собственностью правительства.

Пора, наконец, рассказать об угрозе, которая нависла над человечеством в «Игре Эндера». Поначалу инопланетяне-формиды, называемые жукерами, кажутся героями историей, которые взрослые используют, чтобы пугать непослушных детей. Затем, когда Эндрю становится учеником Школы, дело усложняется: к родине жукеров приближаются человеческие корабли. В конце происходит ксеноцид -- полное, казалось бы, истребление вражеской расы. Однако это не конец истории -- Эндер находит яйцо, из которого может вылупиться последняя Королева Улья. Как носительница единственного сознательного разума, для которого другие особи ее вида являются лишь инструментами, она не понимает, какой огромный урон причинила, убив тысячи людей-солдат. В последующих томах цикла происходит возрождение цивилизации формидов.

Насекомые обладают гораздо более продвинутыми технологиями, чем люди. Это рой безличных существ, движимых сознанием Королевы, что делает их идеальным пушечным мясом. Такой подход вызывает ассоциации со «Звездным десантом» Хайнлайна, но Кард, несмотря ни на что, превратил жукеров в существ, близких к человеку. Похоже, автор "Игры Эндера" хотел показать, что братоубийственные войны, развернувшиеся на Земле после Ксеноцида, страшнее, чем конфликты с жукерами.

Вторая раса во вселенной Эндера — свинксы. Это существа очень низкого уровня цивилизации, коренные жители Лузитании — планеты, на которую Эндрю прибывает в романе «Говорящий от имени мертвых» (и где он остаётся долгое время). Они живут в традициях существующего анимистического культа, чей источник находится глубоко в их эволюционных адаптациях. Таинственный вирус, который свирепствовал на Лузитании, привел к тому, что у местных видов возникла очень специфическая система размножения. Молодые свинксы рождаются только тогда, когда взрослые особи выполняют соответствующие ритуалы, связанные с конкретными деревьями.

Еще один необычный чужак из вселенной Эндера – Джейн. Во вселенной, соединенной сетью датчиков, которые незамедлительно передают информацию на невообразимые расстояния, происходит технологический прорыв. Создается искусственный интеллект Джейн, который становится спутницей Эндера. Кард пытается проанализировать чувства и ощущения анимированного ИИ. Заключительный этап его развития принимает биологическую форму – завершается метафорическое превращение машины в человека.

Нелегко привыкнуть к неустоянной смене ракурсов и неустанным перетасовкам мировоззрений, которые Кард преподносит читателю. Злые жукеры внезапно становятся самым трагическим коллективным героем в истории литературы, бедные поросята, творящие зло лишь бессознательно, становятся религиозными фанатиками, а жестокий Питер Виггин в «Детях разума» переживает полную моральную реабилитацию. Такие принципиальные повороты делают цикл герметичным — от Эндера можно отвернуться в любой момент, но шансов присоединиться к нему в любой момент его приключений нет.

Люди Эндера

Читатель «Игры Эндера» становится свидетелем непрерывного развития Эндрю: от измученного мальчика в земной школе, через Ксеноцид, до духовного наставника, которым он становится в романе «Говорящий от имени мертвых».

Рядом с ним всегда находится Валентина, старшая сестра, являющаяся воплощением доброты. Она играет роль вечного помощника, оставаясь в тени своих гениальных братьев. Потому что Питера, как и Эндера, ждет необыкновенная жизнь. В детстве он ужасен: издевается над младшими; используя свой необыкновенный интеллект, манипулирует взрослыми. Со временем происходит реабилитация: все его действия и вправду были направлены на обретение власти над миром, но только для того, чтобы по-настоящему объединить его, положить конец фарсу, которым является Гегемония, трепещущая перед молохом Варшавского договора.

Всех персонажей вселенной Эндера объединяет трагизм. Ни в одном из текстов нет героя, который был бы счастлив с самого начала. Наоборот: они погружаются в страдания и стараются предотвратить их действием, редко позволяя себе мечтать о счастье. Кард подвергает их моральным пыткам, чтобы довести до катарсиса, к которому обычно ведет очень тернистая дорога.

Успех Эндера, провал Эндрю

После прочтения произведений всего цикла возникает вопрос: почему только «Игра Эндера» имела огромный успех как среди критиков, так и среди читателей. Дебютный роман Карда упоминается на одном дыхании среди произведений классики научной фантастики, и гораздо реже говорят о последующих томах. Похоже, что на это влияет взросление вышеупомянутой вселенной. Она становится все обширнее, все интереснее, но быстро перестает быть миром маленьких детей, борющихся с очевидным злом – агрессивными насекомыми. Судьба Эндера, начинающаяся в простом романе с явно развлекательной ноткой, заканчивается спокойными, задумчивыми, даже меланхоличными текстами. Это постепенное замедление действия, конечно, отпугнуло читателей. И конечно же Эндрю – Говорящий от имени мертвых -- гораздо менее притягательный герой, чем маленький Эндер, которого злые люди вынуждают неустанно сражаться и побеждать в очередных битвах, в которых победить невозможно. Читатель быстро привязывается к нему в «Игре Эндера», где весь мир, кажется, стремится уничтожить его нежную психику. Однако трудно сохранить эту связь, когда он становится ходячей сокровищницей мудрости и мира, принесенного другим людям.

13. Интервью, взятое польской журналисткой Иоанной Кулаковской у американского писателя-фантаста Орсона Скотта Карда, носит название:

Иоанна Кулаковская: Вы часто сосредотачиваетесь на переживаниях ребенка, особенно мальчика, в возрасте от шести до двенадцати лет. «Игра Эндера», «Тень Эндера», «Седьмой сын» или «Пропавшие мальчики» — почему вы так любите эту тему?

Орсон Скотт Кард: Большинство моих романов более или менее биографичны по форме, а то, чего обычно не хватает в биографии, так это как раз ранних лет, потому что никто еще не знает, что взрослеющий человек позже прославится. Вот поэтому мне и нравится заниматься этим этапом жизни человека, на котором еще только формируется его характер и личность. Когда человек становится взрослым, все, что он делает, оказывается обусловленным его детством и юностью.

Иоанна Кулаковская: Эндер, Элвин, Терпение... Они все якобы обладают свободой воли, но их выбор ограничен альтернативой: либо они спасут мир, людей, за которых чувствуют ответственность, либо его уничтожат или, скорее, позволят его уничтожить. При создании этих персонажей вас увлекала идея предопределения, идея мессианства?

Орсон Скотт Кард: Что касается мессианизма и профетизма, то мы можем говорить об этом в случае с Терпением из «Wyrms», однако у нас также есть маленькая Пегги из цикла о мастере Элвине, которая умеет видеть будущее, и это все-таки разные версии. В «Wyrms» можно увидеть персонажей, которых влечет судьба, а идея романа заключается в убеждении, что если у тебя достаточно сильная воля, нет в мире силы, которой нельзя было бы себя противопоставить, нет ничего, чего нельзя было бы сделать. Одним из обманов нашего времени является утверждение, что биология — это судьба, что наш мозг определяет, кто мы есть, и что мы всегда становимся теми, кем мы себя считаем, пока растем и взрослеем. Я думаю, что нельзя изменить свои самые сокровенные желания, но можно выбирать среди них и, таким образом, выбирать, кем вы хотите быть. В противном случае никого нельзя было бы обвинить в последствиях своего выбора. И если мы не будем возлагать на людей ответственность за свои действия, само существование общества окажется под вопросом. Независимо от того, существует свобода воли или нет, мы должны жить так, как если бы она существовала.

Иоанна Кулаковская: У ваших персонажей есть не только психологические проблемы, вызванные уникальностью, но также свои nemezis. Для Эндера и Валентины это Питер, для Боба — Ахиллес Фландерс. Вы хотели напомнить читателям, что чем больше вы получаете, тем больше налога вам придется платить? Вы считаете это правилом жизни?

Орсон Скотт Кард: Это вы хорошо сказали насчет налога. Прекрасная идея, теперь я с вашего разрешения буду исходить из того, что все в мире облагается налогом.

Иоанна Кулаковская: Пожалуйста.

Орсон Скотт Кард: Действительно, можно посмотреть на это именно так. Давайте рассмотрим пример Билла Гейтса, одного из самых богатых людей в мире, который в то же время является всесторонне плохим человеком. Свой бизнес он построил на перехвате идей у других людей, сам ничего не изобретает, но считается великим первооткрывателем. Я думаю, он платит налоги, потому что его жизнь морально пуста. Даже если он думает, что несет ответственность за все изобретения, которые сделали его богатым, это всего лишь означает, что он живет в мире лжи. Возникающая таким образом моральная пустота является результатом веры в то, что все, что вы сделали, было правильным выбором. Я не знаю, так ли обстоит дело с Биллом Гейтсом, но если так, то это делает его очень трагической личностью. Между тем, люди, которые переживают трудные времена, совершают ошибки и в результате, например, теряют работу, но они прекрасно осознают последствия своего выбора, поэтому так и живут.

Иоанна Кулаковская: Если говорить о потенциально морально и духовно пустом человеке, то Элвин определенно не такой человек. Правда ли то, что прототипом этого персонажа стал основатель мормонской общины Джозеф Смит.

Орсон Скотт Кард: Да, это так. Джозеф Смит – весьма привлекательная личность. Это человек, перед которым стояла великая задача, который был наделен божественной силой, но существовала вероятность, что он не сможет справиться с решением, ведь как ни крути, он был всего лишь человеком. Жизнь Джозефа Смита послужила как бы костяком идеи. Начиная писать «Седьмого сына», я использовал эту концепцию, но затем пошел дальше уже со своими собственными идеями. Я решительно никоим образом не пропагандирую религию мормонов. Если я когда-нибудь захочу проповедовать мормонство, то скажу об этом прямо.

Иоанна Кулаковская: Религия играет важную роль в ваших произведениях -- цикл «Возвращение домой», роман «Пропавшие мальчики». Эндер, как Голос Тех, Кого Нет, создает новую религию… Почему вы сделали эту часть человеческой жизни таким важным элементом своих книг?

Орсон Скотт Кард: Я не проповедую свою религию, но пишу о людях, а все люди как таковые наделены какой-то религией. Каждый человек во что-то верит. Атеисты самые религиозные из всех, потому что они считают, что то, во что они верят, является абсолютной истиной. Они не допускают других возможностей. Самыми опасными религиозными фанатиками являются люди, считающие свою религию чистой, стопроцентной правдой. С моей точки зрения, как мормона, я могу сказать, что мы не знаем всего и, возможно, что-то интерпретируем неправильно. Это очень важно и заставляет нас быть смиренными.

Иоанна Кулаковская: И как вы думаете, угрозы со стороны фанатиков заставят писателей бояться обсуждать тему религии? Я, в частности, говорю об исламском терроризме – например, о том, что случилось с Тео Ван Гогом. Еще немного, и нельзя будет даже упоминать имя Мухаммад в произведениях.

Орсон Скотт Кард: Это уже произошло. Что касается ислама, мы собирались опубликовать в моем журнале один рассказ. И я сказал, что мы можем без проблем заниматься будущим ислама, но если там появится слово «Магомет», мы просто не станем его печатать. Сейчас начинается исламский эквивалент Тридцатилетней войны в Европе. И эта война не закончится, пока ислам не обнаружит того. что христианство открыло в Европе в XVII веке. В настоящее время ислам в каждой стране, где он доминирует, ведет себя так, как будто никакой другой религии никогда не существовало и не имело права на существование.

ДИоанна Кулаковская: То есть теперь это они – «крестоносцы».

Орсон Скотт Кард: Они всегда были своего рода «крестоносцами». Если вы оглянетесь на крестовые походы, то увидите, что крестоносцы и арабы были на самом деле идентичны друг другу. С тех пор мы выросли, а они еще нет.

Иоанна Кулаковская: Ислам моложе на шесть веков.

Орсон Скотт Кард: Цена крови, которую платили в религиозных войнах до XVII века, — это тот же самый налог, которым ислам сегодня облагает немусульман. Как вы заметили, это более новая религия, поэтому им еще предстоит научиться сосуществовать без кровопролития. И это трудный урок. Единственная религия, фанатики которой сейчас борются с фанатиками ислама за приоритет нежелания сосуществовать, – это академический атеизм. В настоящее время в Америке мы боремся с представителями такого университетского атеизма, которые пытаются устранить религию из всей общественной жизни. Они никого не убивают, но вы не сможете устроиться на работу в американский университет, если открыто религиозны. Это происходит во многих научных областях, хотя и не во всех. Скажем, вы по-прежнему можете быть футбольным тренером в колледже и в то же время христианином.

Иоанна Кулаковская: Демократия в целом должна основываться на обеспечении разнообразия, хотя из-за различий в культурах трудно общаться. И кстати, даже людям трудно общаться, так как насчет других мыслящих существ? Как, по-вашему, смогут ли разные расы когда-нибудь вообще сосуществовать на одной планете? Люди, искусственный интеллект и эквиваленты формидов или свинксов? Если мы встретим инопланетян, сможем ли мы с ними общаться?

Орсон Скотт Кард: Для меня разумные существа из космоса — такая же фантастика, как и магия. Я использую их только как аллегорию. Это эквивалент общения людей с другими людьми. В этой ситуации должен возникнуть вопрос: смогут ли когда-нибудь люди общаться и сосуществовать на одной планете с другими людьми? Мой ответ: ну конечно же... нет. Но именно поэтому существует литература. Как писатель, я могу рассказать вам, почему персонажи делают то, что делают, а вы, как читатель, можете мне доверять. Никто не может мне в этом возразить, потому что этих персонажей я придумал сам. Если бы мы говорили о реальных людях, кто-то всегда мог бы возразить и сказать, что мотивы на самом деле были другими.

Иоанна Кулаковская: Была ли какая-то особая причина, по которой вы сделали отцом Эндера поляка с очень символичным именем Ян Павел?

Иоанна Кулаковская: На меня большое впечатление произвела борьба польского католицизма за выживание, несмотря на навязанный государством атеизм. Это причина выбора именно этого персонажа и этого имени. «Тень Эндера» была создана при оказии моего первого посещения Польши несколько лет назад. Уже до этого у меня возникла такая идея благодаря «Солидарности» и ее борьбе в Польше. Я уверен, что среди поляков, как и у представителей любой другой нации, есть герои и трусы, но также есть такое понятие как национальный характер. Я думаю, что национальное воплощение поляков -- это героическая фигура. Различные народы пытались стереть Польшу с лица земли, снова и снова, и все же вы как-то не желаете исчезать.

Иоанна Кулаковская: Ну что ж, мы действительно ужасно упрямые. Ранее вы говорили, что в Америке атеисты хотят исключить религию как таковую из общественной жизни. Насколько я вижу, в Польше всё наоборот: многие атеисты, выступающие в СМИ, являются медиаторами, а при этом существует большая группа католических журналистов и политиков, которые хотят навязать другим свои единственно правильные взгляды и ценности, нападая прежде всего на евреев и атеистов. Лично я думаю о «равновесии в природе», но мне интересен ваш комментарий.

Орсон Скотт Кард: Все зависит от того, кто считает, что у него большинство и у кого власть. В США атеизм стал национальной религией — это единственное воззрение, которое можно преподавать в школах, его представители — единственные люди, которые могут рассчитывать на должности в университетах или доступ к средствам массовой информации. В Польше атеизм долгое время был закреплен законом. Потом партия потеряла власть, поэтому, естественно, угнетавшиеся ранее силы пытаются сделать то же самое, что раньше делали с их представителями. Когда царит нетерпимость и происходит смена власти, новая партия меняет не саму нетерпимость, а только жертву.

Иоанна Кулаковская: Читая сегодня «Маленького поляка», некоторые читатели немного раздражаются тем, что «если ты поляк, то обязательно католик». Речь идет о представлении типичной польской семьи семьей католических фундаменталистов с большим количеством детей. Лишь немногие люди идентифицируют себя с этим, особенно читательницы не хотят этого делать. Многие крещеные молодые люди не чувствуют себя католиками, а многие из тех, кто все же чувствуют себя таковыми, поддерживают строго светское государство.

Орсон Скотт Кард: Но «Маленький поляк» — это не история об обычной польской семье. Это история о семье, которая по религиозным соображениям нарушила указ, запрещающий иметь более двух детей. Более того, эта конкретная семья представляет собой религиозно экстремистское население. Я подозреваю, что если полякам запретить быть католиками, они сразу же станут гораздо более католиками, чем могли бы быть по своему выбору. Такова человеческая природа.

Иоанна Кулаковская: Ваши романы часто представляют собой критику современного общества. Не поэтому ли вы уделяете так много места семейным связям и взаимоотношениям героев?

Орсон Скотт Кард: Люди живут или хотят жить в семьях. Исключения крайне редки и часто склонны к самообману. Лишь на этапе созревания, когда человек покидает семью и ведет одинокую жизнь, семья становится менее важной, но опять же – только до тех пор, пока он не создаст собственную семью. Большая часть литературы посвящена юным героям, одиночкам или супергероям, которые не поддерживают семейных связей или полны презрения к семьям, которые они покинули. Это плачевная ситуация, которая ограничивает авторов и сбивает с толку читателей. Я предпочитаю писать о персонажах, которые живут как нормальные люди, то есть в отношениях с целой сетью людей, связанных с ними генетически или социально на всю оставшуюся жизнь. Относительно немногие писатели понимают это, но характеры формируются отношениями. Поэтому только после показа персонажа в нескольких важных отношениях – то есть того, каков он по отношению к матери, отцу, братьям, сестрам или друзьям, --появляется более богатая картина личности. Это просто ингредиент хорошего письма.

Иоанна Кулаковская: В «Саге об Эндере» и «Саге Теней» вы создали интересную политическую обстановку. Вы построили мир Эндера до написания книг, или он развивался и начал жить собственной жизнью, пока вы писали и одновременно наблюдали за политическими событиями реальности?

Орсон Скотт Кард: Действие «Саги Теней» происходит через полтора века от нынешнего времени. Достаточно вспомнить карты Европы, Америки, Азии и Африки 1860 года, чтобы представить, как многое еще может измениться. Однако «национальный характер» – вполне реальное понятие — меняется очень медленно. Это означает, что, например, россияне, чья страна пережила семь десятилетий коммунизма, все еще остаются русскими и больше, чем демократию ценят царизм... извините, путинизм. Китай, привыкший к коммунизму, как лягушка к грязной воде, вернулся к собственническому бюрократизму, который был его более чем тысячелетней традицией. Польша была раздавлена, разорвана на части, потом ее снова разорвали и раздавили, а поляки до сих пор остаются поляками со своей крайне упрямой натурой. Итак, создавая будущее, я, с одной стороны, предполагал существенные перемены, а с другой, некоторые вещи считал неизменными. Это означает, что Россия по-прежнему будет больше своих соседей, мусульмане и индуисты по-прежнему будут воевать друг с другом в Индии и так далее. Однако произойдут изменения в экономике, и страны, которые сейчас выходят из третьего мира, будут полностью процветать. Между тем, в Африке сумасшедшая совокупность структур, претендующих на звание наций, продолжит разрушать предоставленную им возможность разумно создавать общую историю. Одно можно сказать наверняка: шансов на то, что я все предскажу правильно, нет. Я могу только надеяться, что мои прогнозы будут иметь какой-то смысл.

Иоанна Кулаковская: Меня удивило, что в мире «Игры Эндера» девушки так неохотно использовались в качестве кандидаток в Боевую школу. Ведь таким образом можно потерять немало военных талантов, и когда погибнет все человечество в результате атаки жукеров, уже не будет иметь значения, что какая-то часть населения не родила детей, потому что служила в армии. Почему тестировались не все дети? Я помню, что Кася из рассказа "Маленький поляк" хотела пройти испытание.

Орсон Скотт Кард: Трудно спорить с эволюцией человека. В ее ходе женщины оставались гораздо менее агрессивными, чем мужчины. И хотя есть отдельные исключения, женщины с большей вероятностью создают более кооперативные или иерархические общества, а мужчины гораздо более агрессивны и конкурентоспособны. Военные действия носят именно агрессивный и конкурентный характер. Нельзя сказать, что нет женщин, которые бы приняли в них участие. Однако можно предположить, что большинству женщин эта тема менее интересна, поэтому критериям Боевой школы будет соответствовать меньшее количество из них.

Иоанна Кулаковская: В начале романа «Эндер в изгнании» наблюдается несоответствие содержащейся там информации содержанию последних глав «Игры Эндера». Вы сделали это сознательно? Решили внести некоторые исправления?

Орсон Скотт Кард: Я мог бы попытаться совместить начало «Эндера в изгнании» с тем, что я написал двадцать лет назад, но теперь я стал лучше писать, а для развития сюжета романа требовалась некоторая исходная информация. Поэтому я сохранял основные факты из финала «Игры Эндера», пока они были полезны «Эндеру в изгнании». Я собирался пересмотреть концовку «Игры Эндера», чтобы соединить две книги в каком-нибудь будущем издании, но потом решил, что это будет пустой тратой времени. Читатели оценят то, что за годы между написанием двух романов я научился кое-чему в писательстве и узнал кое-что новое о человеческой природе и о том, что разные произведения требуют разных сцен и акцентов.

Иоанна Кулаковская: Один популярный польский автор фантастических романов утверждает, что больше не читает фантастику, потому что она либо ему не понравится, и тогда он будет злиться из-за того, что зря потратил время, либо, напротив, понравится, и тогда он будет злиться из-за того, что не он это придумал. Читаете ли вы работы своих коллег?

Орсон Скотт Кард: Раньше я читал и рецензировал все научно-фантастические рассказы, написанные на английском языке. Затем я вел колонку обзоров. Думаю, я могу спокойно сказать, что выгорел. Теперь, когда я беру в руки научно-фантастическую книгу, то уже через несколько страниц говорю себе: «Ага, снова речь пойдет об этом» или «Еще одна история об этом». Это не значит, что я вообще не читаю фантастики. Сегодня я гораздо охотнее читаю фэнтези, чем научную фантастику, потому что в фэнтези происходит гораздо больше интересного. Более того, я более тщательно выбираю материалы для чтения. Я также получаю удовольствие от чтения современных криминальных романов и произведений классиков, которые я пропустил в процессе обучения.

Иоанна Кулаковская: Каких авторов (не только фантастов) вы цените больше всех остальных? Какие книги или, возможно, фильмы оказали на вас наибольшее влияние как на автора?

Орсон Скотт Кард: В юности я много читал Шекспира – сначала как актер и режиссер, а потом как писатель. Я также писал пьесы белым стихом, чтобы овладеть шекспировским стилем. Я поставил несколько пьес Шекспира и хотел бы поставить еще несколько. Я многому научился из того, как он использует персонажей и как он использует язык. На меня большое влияние оказал голос Джозефа Смита, звучащий из священных книг мормонов, и Библия короля Иакова. Эти тексты были важной частью моего чтения с раннего детства, и ритм их языка до сих пор проявляется в моем творчестве, даже когда я этого не замечаю.

Иоанна Кулаковская: Вы написали множество отмеченных наградами романов и рассказов. Вы также являетесь автором обзоров компьютерных игр, сценариев радиопрограмм и радиоспектаклей, а также эссе, в том числе советов для молодых писателей. И вот, наконец, вопрос, на который вы, вероятно, уже много раз отвечали, но польские читатели с этими ответами еще не знакомы. Какой совет вы можете дать начинающему писателю/писательнице?

Орсон Скотт Кард: Пишите все, во что вы верите и что вас волнует, и пишите как можно яснее. Когда вы начинаете писать (в отличие от мыслей о писательстве или желания стать писателем), то становитесь человеком, равным любому другому писателю -- вы можете формировать собственное мнение о других писателях, вы можете принимать или отвергать любые модели писательства. Вы писатель только тогда, когда пишете, и вы научитесь писать только в ходе написания своего произведения.

Иоанна Кулаковская: Особенно это последнее следует принять близко к сердцу начинающим писателям. Большое спасибо за интервью.

1. Под заголовком “Анонсы” (“Zapowiedzi”) напечатан список книжных, кино, DVD/BLU-RAY и комиксных премьер, его комментирует Ежи Жимовский (стр. 2).

2. На следующую страничку вернулся «Галактический гонец», где речь идет о лауреатах премии имени Ежи Жулавского, списке лучших литературных «хорроров» по версии SciFi.com, возможном начале работы над сиквелом (третьей частью) фильма «Охотники за привидениями», новом фильме о Конане-варваре, программе конвента “Nordcon 2010” (стр. 3).

3. В рубрике “Publicystyka” размещено интервью, которое польская журналистка Иоанна Кулаковская взяла у американского писателя Орсона Скотта Карда (стр. 4–6, 8). Мы к нему вернемся.

4. В рубрике “Publicystyka” напечатана также статья польского журналиста Бартоша Щижаньского/Bartosz Szczyżański “Świat Endera/Мир Эндера” (стр. 10—12). Мы к ней также вернемся…

5. Напечатаны дальнейшие четыре черно-белые панели нового «Фанки Коваля» (стр. 13—16). Две из них приведены ниже. Комикс называется “Akcja «Pułapka»/Операция "Западня".

6. В рубрике “Felieton” размещена очередная рецензия Лукаша Орбитовского – на фильм “Monsters” реж. Гарета Эдвардса (стр. 78). Как всегда у Орбитовского, дающая толчок далеко идущим размышлениям. Вернемся…

7. Нам стр. 65 – 71 размещены рецензии книг. Вернемся…

8. В рубрике «Рецензии кино» Петр Пенькош/Piotr Pieńkosz называет фильм “Mr. Nobody” реж. Жако ван Дормаэля (Бельгия-Франция-Германия-Канада, 2009) сочетанием солидного НФ-кино с экзистенциальной драмой,

а фильм “Vampires Suck” реж. Джейсона Фридберга и Аарона Сельтцера (США, 2010) -- вполне приемлемой пародией на фильм «Сумерки» (стр. 72).

9-10. В рубрике «Фильмы на DVD» Ежи Жимовский в общем хвалит диски с фильмами “The Colour of Magic” реж. Вадима Жана (Великобритания, 2008)

и “Hogfather” реж. Вадим Жан (Великобритания, 2006) (стр. 73).

11. Две рецензии на комиксы (стр. 74). К ним мы вернемся позже.

12. Плюс рецензия на игру “Arcania: Gothic 4” (стр. 75).

13. И список содержания годового комплекта журнала “Nowa Fantastyka” за 2010 год (стр. 76—77).

(Продолжение следует)