«Действие скорее всего происходит во время Второй мировой войны в Польше. История рассказана с точки зрения одного из польских коллаборантов, который начинает испытывать некоторые сомнения в правильности своих действий. История очень жестокая и депрессивная. Показано, что здесь правит закон сильнейшего и никому нельзя доверять. Жаль только, что маловато фантастики и порой сложно понять, что же на самом деле происходит в тот или иной момент. В общем, это непростое чтение» (Из читательского отзыва).
И это первое появление произведения писателя на страницах нашего журнала. Позже новелла нигде не перепечатывалась, на другие языки не переводилась. Карточки новеллы на сайте ФАНТЛАБ нет, об авторе сайт ничего не знает. Что, впрочем, не вызывает удивления.
ГЖЕГОЖ СЕНДА
Гжегож Сенда/Grzegorz Senda (род. 1988) – польский писатель НФ, автор двух рассказов.
Уроженец и житель г. Белостока (Бялыстока). Дебютировал в жанре рассказом “Ostatni szaniec/Последний окоп”, опубликованном в журнале “Fantastyka. Wydanie Specjalne” в первом квартале 2009 года. Второй рассказ писателя – “Wojna piekieł/Война преисподних” напечатал журнал “Nowa Fantastyka” в сентябре 2010 года.
14.2. Подборка коротких текстов носит название «Пятикратно Гжегож Януш и другие литературные миниатюры» (“Pięć razy Grzegorz Janusz i inne miniatury literackie”).
То есть действительно напечатаны пять коротких рассказов хорошо известного читателям журнала польского писателя и сценариста комиксов Гжегожа Януша (Grzegorz Janusz), а также Филипа Хаки (Filip Haka), Ярослава Клëновского (Jarosław Klonowski), Александры Рачки (Aleksandra Raczka), Петра Рогожи (Piotr Rogoża) и Марека Лукашевича (Marek Łukaszewicz) (стр. 34--39). Иллюстрации ТОМАША НЕВЯДОМСКОГО (Tomasz Niewiadomski).
12. В рубрике «Publicystyka” размещено интервью, которое польский журналист, главный редактор журнала “Nowa Fantastyki” Якуб Винярский взял у заместителя главного редактора журнала “Nowa Fantastyka”, журналиста, литературного и кинокритика, писателя НФ, сценариста комиксов Мацея Паровского. Оно носит название:
ФАНКИ КОВАЛЬ. В ГОЛЛИВУД на ЗОЛОТОМ МЕТЕОРЕ
(FUNKY KOWAL. Do Hollywood na złotym meteorze)
Якуб Винярский: Ожидал ли ты, что Фанки Коваль переплывет океан и станет голливудской звездой?
Мацей Паровский: Кажется, я несколько раз бормотал нечто такое себе под нос. Поговаривали, что кинематографисты читают комиксы, да я и сам, когда просматривал иноязычные версии дэникеновского сериала ПОЛЬХА, заметил, что, судя по некоторым кадрам, его наверняка смотрел Джордж Лукас. Например, когда у ПОЛЬХА снимают маску «человека-рыбы», под нею обнажается такое же выродившееся, изъязвленное, киборгизированное лицо, как у Дарта Вейдера. В свою очередь, я вспомнил наших героев из альбома «Wbrew sobie», спасавшихся на вертолёте из-под обломков небоскреба, когда несколько лет спустя, во время показа первой «Матрицы», обнаружил там подобную сцену.
Это круто и парадоксально, потому что мы, придумывая приключения Фанки Коваля и планируя панели, часто в своих спорах ссылались на американские решения американского кино, комиксов и научно-фантастической литературе, как на ориентиры или исходные точки.
Якуб Винярский: Как ты оцениваешь успех комикса, над которым вы работали вместе с Яцеком Родеком и БОГУСЛАВОМ ПОЛЬХОМ?
Мацей Паровский: Мы попросту вошли в поп-культурную семью, во главе которой стоят американцы. Но поскольку, следуя определенным правилам, мы добавили свои проблемы, навязчивые идеи, польский темперамент и неподчинение, нарисованные точными линиями ПОЛЬХА, в результате получилась оригинальная история, которая способна понравиться Фабрике Грез.
Стоит добавить, что до того, как им заинтересовались американцы, «Фанки» купили венгры и чехи (но еще не заплатили). И то, и другое – утешает и радует, а снятый фильм принес бы вдобавок и приличные деньги. Меня будоражит также и чисто художественное любопытство: как это получится, как будет воспринято? Короче говоря, я не могу дождаться.
Якуб Винярский: Насколько сложно для тебя написать сценарий для комикса, которому теперь придется мериться силами со своей собственной легендой и тысячами комиксов, созданных с тех пор, как «Фанки Коваль» перестал публиковаться?
Мацей Паровский: До недавнего времени я был в ужасе. Читатель другой, времена другие, мы состарились. Я имею в виду руки и головы. Фанки был героем-объединителем общества, находившегося под сильным политическим гнетом, а теперь свободная Польше раскололась на фракции и опции, вцепляющиеся друг другу в горло. Им всем будет сложно угодить. Есть эстетические проблемы -- как плавно перескочить девятнадцать лет? Или как красиво оправдать изменение эстетики, чтобы изменение стало частью комиксной истории, а не откатом? Как связать сюжетные решения комикса с горячими событиями за окном, ведь в этом была сила предыдущих альбомов? Идеи, которые были у нас с Яцеком за последние 5–10 лет, размыты, поэтому приходится искать новые. У меня есть хороший опыт работы с «Бурей» -- концепцией, перенесенной и модифицированной через более 20 лет. Там, похоже, мне удалось, так, может быть, и здесь удастся.
Якуб Винярский: Как тебе работается с ПОЛЬХОМ над новым «Фанки Ковалем»? Вы все еще на одной волне спустя столько лет?
Мацей Паровский: В июле, 21-го числа, я позвонил Богуславу с дачи после двух дней работы в одиночестве, расстановки разбрызгивателей, катания на велосипеде и купания в озерце каждые пять часов. Он с ходу закрыл мне рот, потому что думал, что я громлю и разрушаю все, что он успел придумать и нарисовать. Я трижды обошел садовый участок, прижимая сотовый телефон к уху, и лишь тогда, когда он наконец позволил мне заговорить, возразил в молчавшую трубку (сигнал оказался потерянным).
Потом, совсем в другом уже тоне, мы обсудили мелкие детали. Стоит добавить, что столь же драматичным было принятие сцен со зданием Стеллар Фокс, взлетающим к звездам, в альбоме “Sam przeciw wszystkim”. Вот почему мы оба вздохнули c облегчением: возвращается старая атмосфера. Если мы и дадим маху, то это будет не в этот раз.
Якуб Винярский: Какими ты видишь сегодняшних читателей этого комикса? Думаешь ли ты о них, когда пишешь очередные сцены?
Мацей Паровский: Читатели — дети, так это было четверть века назад, и так оно есть и сейчас. Создавая комикс, ты должен активировать скрытого внутри тебя ребенка, который установит с ними контакт. Я думаю об организации времени для работы над этим произведением, об истории, о герое и его мире, о ловушках, которые расставили для него человеческие и нечеловеческие силы. Я просматриваю записи разных лет и ищу в голове хорошие, визуально значимые сцены. Комикс должен быть динамичным, умным, красочным, загадочным, удивительным. Читатель – не проблема, я вообще об этом не думаю. Ну хорошо, особенно я дорожу фантазиями о двадцатилетних читательницах. Но это занимает у меня не больше пяти минут в день.
Якуб Винярский: Вас было трое, теперь двое. Как так получилось?
Мацей Паровский: В альбоме издательства «Эгмонт» я вспоминал о том, как начинался «Фанки Коваль», в короткой статье под знаменательным названием: «У НАС БЫЛО МНОГО ВРЕМЕНИ» Первые три альбома были перенасыщены приключениями и прекрасно нарисованными. Читателю понравилось, но теперь-то у нас не столь уж много времени. Мы постарели. Яцек воспитывает двух сыновей, у него на голове издательство, я работаю в трех журналах вместо одного, у меня есть дача и внучка-аутистка, и «nie ten już, nie ten już wzrok”.
Мы живем гораздо дальше друг от друга и, насколько я понимаю, все в Польше намного больше работают и больше устают, чем раньше. Мы разъехались, наши темпераменты изменились, мы по-разному, хоть и не слишком по-разному, смотрим на некоторые проблемы. Четвертый альбом мы делаем вдвоем с БОГУСЛАВОМ ПОЛЬХОМ с согласия Яцека — фильм, если он будет реализован, мы отпразднуем втроем. Может быть мы снова соберемся для работы над пятым альбомом, тогда я буду пенсионером, может быть, меньше вовлеченным в текучку. Честно говоря, мне не хватает Яцека, у нас с ним были и есть разные характеры, мы придумывали нечто совершенно разное, затем комбинировали все это опять же совершенно иначе, и история становилась интересной также потому, что иногда мы тянули ее в разные стороны, а Богуслав разрешал спор. Не исключаю, что в ближайшие недели позвоню Яцеку и спрошу, как бы он, то есть Родди, поступил в той или иной ситуации; то есть просто попрошу совета.
Якуб Винярский: Как, по твоему мнению, изменился рынок фантастики, фантастическая агора?
Мацей Паровский: Читатели на съездах-конвентах — все те же, хотя и не те же самые, чуткие, умные, требовательные молодые люди. Те, что были некогда молодыми, сильно постарели. Наверное, сейчас стало больше девушек, феминисток и атеисток. Но также существует четкая регионализация: когда я еду в Познань, то знаю, что встречу там людей, которые поймут меня (как и я их) с полуслова. В Катовице, то есть в Цешине, а я собираюсь поехать на мероприятие SKF после пятнадцати лет отсутствия, может быть наоборот, но я встретил много силезцев на фэндомных тропах, и мы не рычали друг на друга. А вот сетевая фантастическая агора удручает, в ней полным-полно мелочных агрессивных придурков, которые желают зла авторам и другим фэнам, даже не пытаясь этого скрыть...
Якуб Винярский: Вот да, Мацек, кстати. Скажи, как ты сейчас относишься к литературной работе в Интернете? Ты веришь, что в нем можно найти настоящие, пусть и неограненные, фантастические бриллианты?
Мацей Паровский: Я был против тематических литературных конкурсов, но когда состоялся конкурс с англичанами, в котором выплыли Куба Новак и Мацек Гузек, то передумал. Мне казалось, что кандидат в авторы не «утопит» хороший текст в Интернете, но несколько интересных людей рискнули с нашим сайтом, и мы наградили их напечатанием в журналах “Nowa Fantastyka” и “Fantastyka. Wydanie Specjalne”, так что и здесь никаких предубеждений нет. Моя сдержанность в отношении Интернета как нового источника текстов, вероятно, была основана немного на страхе и лени. Я попросту не смог бы справляться с обработкой и нормальной литературной почтой, и сетевой. Ты взял Интернет на себя – теперь мы вместе пожинаем плоды.
Якуб Винярский: «Буря» была номинирована на премию имени Мацкевича. Тебя это радует, и вообще что ты об этом думаешь?
Мацей Паровский: Я попросту счастлив, тем более что, кроме премии на конкурсе рассказов журнала «Młody Technik» в 1973 году, я не получил никаких литературных премий. Мои авторы получали, даже многие из них, я -- нет. У меня есть антипремия Золотой Метеор от SKF (Силезский клуб фантастики), но это не то. За «Бурю» тоже ничего не было, я не фигурировал ни в одном фантастическом рейтинге, а тут – Юзеф Мацкевич — человек очень серьезный, категоричный, грозный, смелый, боровшийся с миром, который не хотел его слушать. На медали его премии написана фраза: ИНТЕРЕСНА ТОЛЬКО ПРАВДА. Номинировать на такую награду фантастический роман, написанный к тому же не по-божески, а языком кино и комиксов – забавный парадокс. Я хотел бы напомнить, что Щепан Твардох за «Prawem wilka» также был номинирован на Мацкевича, и что в список претендентов в этом году входит наряду с «Бурей» также «Wroniec» Яцека Дукая. Видимо, мейнстрим научился читать фантастику; он понял, что правду об определенных эмоциях и механизмах можно написать в фантастической прозе, эссе. Моя Варшава 1940 года – свободная и победоносная -- более правдивая, чем проигравшая и опустошенная, которая досталась нашими родителям, бабушкам и дедушкам. Я рад, как редактор журнала «Фантастыки» и «Новой Фантастыки» на протяжении вот уже 28 лет, что Комитет по наградам тоже посмотрел на это c такой же точки зрения.
Якуб Винярский: Я тоже этому очень рад. И я надеюсь, что ты получишь премию, ну или хотя бы на то, что премия достанется фантасту. Спасибо за интервью.
Танки (и даже огромные роботы) – это все ушедший XX век. Как возвещает в «Черных океанах» ("Czarne oceany", 2001) Яцек Дукай, наступают времена экономических войн, многослойных шахматных игр, разыгрываемых сложными искусственными интеллектами на уровнях абстракции, недоступных homo sapiens-у.
В анимационном фильме «Патлабор 2» (режиссер Осии Мамору) Токио атакован террористами, власти вводят военное положение. Между тем атака произошла не в реальности, а в киберпространстве. Будущее войны – это информация – важно не то, что произошло, а какие данные дошли до штаба.
Это можно увидеть в рассказе Конрада Левандовского «Нотека 2015» ("Noteka 2015, 1995), описывающем короткую войну между Польшей и... Соединенными Штатами (как легко сегодня забыть неопределенность и растерянность польских 1990-х годов), выигранную поляками благодаря блестящему использованию теории хаоса, а также действиям хакеров, искажающим реальность.
Похожий, но мрачный сценарий описал Томаш Пациньский в романе «Сентябрь» ("Wrzesień", 2002) -- здесь Польша оказывается завоеванной после прихода к власти кровавых антисемитов. В лесах сидят партизаны, воспитанные не на легенде о Восстании, а на Толкиене и «Ведьмаке» Сапковского.
Чудесное оружие
В романе Филипа К. Дика «Духовное ружье» ("The Zap Gun", 1967) гонка вооружений между странами Востока и Запада превратилась в пародию: оружие предназначено для того, чтобы произвести впечатление на врага, но оно вообще не работает (что окажется болезненным перед лицом войн с инопланетянами).
Интересно, не вдохновлялись ли его конструкторы Империей из «Звездных войн», что объяснило бы, почему штурмовики не могут поразить Люка и Хана Соло выстрелами из бластеров?
Однако обычно фантастические арсеналы содержатся в полном порядке. Каждое изобретение реального мира становится источником вдохновения для создания воображаемого оружия. Открытие радиации отразилось в научной фантастике применением лучеметов. «Лучи смерти» Николы Теслы предоставили обильную пищу воображению фантастов.
В 1960-х годах в моде было лазерное оружие, но его быстро заменили не совсем понятные фазеры и бластеры, когда выяснилось, что лазер не может причинить большого вреда (Джеймса Бонда и британскую разведку это, впрочем, не особо волновало, когда они брали на абордаж космическую станцию в финале “Moonraker”-а).
Гонка вооружений сбивается с пути, что прекрасно показано в «Терминаторе» -- военная сеть искусственного интеллекта Скайнет берет вооружение под свой контроль и после ядерного холокоста истребляет остатки человечества.
А все могло бы закончиться так же красиво, как в фильме «Военные игры» (1983) — нашелся бы какой-нибудь талантливый хакер. который объяснил бы Скайнету на примере игры в крестики-нолики, что война не имеет смысла.
Самое интересное оружие, известное научной фантастике, — это особый вид биологического оружия: главный герой сериала «Чужой». По крайней мере, таковы были планы. Несмотря на многочисленные попытки, контролировать чудовищных ксеноморфов не удалось.
Вечная война
Неужели человечество, рожденное войной (как показал Кубрик в знаменитой сцене с обезьянами в «Космической одиссее 2001 года»), обречено на войну и на военное пекло? Мрачный ответ дает сериал о путешествиях во времени «Доктор Кто»: ад войны вездесущ и неизбежен даже в конце вселенной. К счастью, это всего лишь фантазия — в реальности мы можем все это разыграть совершенно по-другому.
С тех пор как в руки фантастов попало изобретение машины времени, они принялись заглядывать не только в будущее, но и в прошлое. Одно из постоянных мечтаний — вернуться в прошлое с соответствующим арсеналом и повернуть историю на новый путь. Подобный сценарий разыгрывается в романах Марцина Цишевского «www.1939.com.pl» и «www.1944 waw.pl», в которых во времена Второй мировой войны попадает отборное (и хорошо оснащенное) подразделение польской армии.
Похожую идею использовали ранее создатели фильма «Последний отсчет» (“The Final Countdown”, 1980), в котором американский авианосец возвращается во времени за день до нападения японцев на Перл-Харбор, и сталкивается с дилеммой: вмешиваться или не вмешиваться ему в историю.
Современное оружие не обязательно должно обеспечить преимущество, о чем свидетельствует фильм “G.I. Samurai” (“Sengoku jieitai", 1979) -- подразделение японских сил самообороны, перенесенное во времена самураев, не может справиться с воинами четырехсотлетней давности, несмотря на наличие танка и вертолета.
Отдельная глава состоит из альтернативных историй -- описаний мира, в котором что-то пошло не так. «Человек в Высоком Замке» Филипа Дика, где державы Оси выиграли войну,
или «Буря» Мацея Паровского, в которой поляки остановили нацистов.
Часто поворотным моментом является фантастический элемент – в рассказе Дэвида Брина «Тор встречает Капитана Америку» — нацисты останавливают вторжение в Нормандию благодаря черной магии и вызову скандинавских богов,
а в книжном цикле «Война миров» Гарри Тертлдава все меняется в момент вторжения инопланетян из космоса – для отражения такого врага Черчилль вступает в союз с Гитлером (а поляки — нет!).
В графическом романе "Хранители" по сценарию Алана Мура американцы выигрывают войну во Вьетнаме благодаря вмешательству супергероя Доктора Манхэттена, что приводит к эскалации конфликта холодной войны.
Прошлое в научно-фантастической версии полюбилось создателям, использующим эстетику стимпанка, особенно в визуальных медиа — фильм «Дикий, дикий Запад», где в годы Гражданской войны сумасшедший южанин пытается изменить ход событий с помощью огромного робота.
Точно так же выглядит польский комикс "Первая бригада" (“Pierwsza brygada”) — тут разделы, там москали, а здесь здоровенный робот и летающая фиговина.
В том же духе мыслится постановка “Hardkor 1944” Томаша Багиньского (“Katedra”), где в Варшавском восстании принимают участие фантастические киборги родом из «Терминатора».
Другим путем направились Анна Бжезинская и Гжегож Висьневский в сборнике «На нейтральной полосе» (“Na ziemi niczyjej”).
Они обогатили эпизоды Первой мировой войны фантастическими сюжетными витками, помогающими уловить подобие смысла в великой бессмысленной войне.
15. В рубрике «Из польской фантастики» размещены три текста.
15.1. Рассказ “Glina I krew/Глина и кровь” написал Лукаш Демборуг/Łukasz Dęboróg (стр. 17--24). Иллюстрации РАФАЛА ШЛАПЫ/Rafał Szłapa.
«В небольшом городке происходит наводнение. Жители с совершенно разным мировоззрением объединяют усилия во имя спасения перед лицом катастрофы. Интересна атмосфера представленного мира. Читатель чувствует, что горожане – настоящее крепкое сообщество. Здесь нет черно-белой морали, а у персонажей есть свои достоинства и недостатки. Кроме того, отчетливо представляется, что этот мультикультурный город скрывает некую тайну. К сожалению, нет никаких объяснений происходящему, и кроме впечатления от хорошей атмосферы, читатель в конце концов остается ни с чем» (Из читательского отзыва).
И это первое появление писателя на страницах нашего журнала.
Позже рассказ не переиздавался, на другие языки (в том числе на русский) не переводился. Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет, равно как нет и биобиблиографии автора. С биобиблиографией дела, впрочем, сложноватые.
ЛУКАШ ДЕМБОРУГ
Лукаш Демборуг/Łukasz Dęboróg – автор трех фантастических рассказов.
Собственно, Лукаш Демборуг – псевдоним, используемый человеком преклонных лет (starszy pan), который (судя по справке, опубликованной в журнале ”Nowa Fantastyka”), время от времени пишет прозаические произведения, а при этом терпеть не может кошачье племя и постмодернизм, громкие скандалы, замещающие серьезные полемики и еще кое-что подобное.
Опубликовал рассказы “Portret Miry/Портрет Миры” (“Fenix” 9/2000), “Świętowidzenia” (“Fenux” 11/2000),
“Glina I krew/Глина и кровь” (“Nowa Fantastyka” 8/2010).
15.2. Рассказ “Kropka, kropka…/Точка, точка…” написал Ян Рудзиньский/Jan Rudziński (стр. 25--33). Иллюстрации НИКОДЕМА ЦАБАЛЫ/Nikodem Cabała.
«Главная героиня рассказа – преподавательница высшей школы с идеальным телосложением, но с довольно-таки отталкивающим лицом. Однако каникулярный отдых в Хорватии может многое изменить в этом отношении. Текст, благодаря флешбекам из прошлого героини, облегчает читателю идентификацию с ней. Фантастический элемент фэнтези сам по себе очень интригует – читатель не слишком понимает, к чему он может привести. Однако в итоге он ни к чему не приводит и читатель может почувствовать себя обманутым» (Из читательского отзыва)
C писателем мы уже знакомы – он дебютировал в жанре рассказом “Prawdziwe osiołki świecą po ciemku/Настоящие ослики светятся в темноте” в журнале “Nowa Fantastyka” в августе 1999 года.
Позже рассказ не переиздавался, на другие языки (в том числе и на русский) не переводился. В его карточку можно заглянуть ЗДЕСЬ Биобиблиографии писателя на сайте ФАНТЛАБ нет, но кое-что о нем можно узнать, пройдя в этом блоге по тэгу «Рудзиньский Я.»
15.3. Рассказ “Piweńko/Пивко” написал Якуб Каминьский/Jakub Kamiński (стр. 34--41). Иллюстрации МАЦЕЯ ПАЛКИ/Maciej Pałka.
«Двое друзей побеждают в конкурсе, выигрывая первую премию -- кругосветное путешествие. В Индии один из них приходит к выводу, что единственный способ помочь своей родине – это… отыскать некое привидение. Идея весьма перспективная. Ее развитие можно было бы превратить в забавный гротеск, отсылающий к старым верованиям. Однако вместо этого получилась довольно тяжелая драма с расплывчатым посылом и отталкивающими персонажами» (Из читательского отзыва).
И это первое появление писателя на страницах нашего журнала.
Позже рассказ не перепечатывался, на другие языки (в том числе на русский) не переводился, ни карточки рассказа, ни биобиблиографии его автора на сайте ФАНТЛАБ нет. Об авторе, впрочем, известно не слишком много.
ЯКУБ КАМИНЬСКИЙ
Якуб Каминьский/Jakub Kamiński (род. 1979). Варшавянин. Изучал международные отношения (ученая степень магистра), лиценциат в области этнологии. В ранней молодости немного занимался журналистикой, в 2010 году опубликовал фантастический рассказ “Piweńko” в журнале “Nowa Fantastyka” (# 8). По утверждению редакции журнала “Nowa Fantastyka”, кроме пива обожает котов и кошек (и вообще все кошачье племя) и интересуется настольным теннисом.
облако тэгов
