Павел Дептух представляет читателям журнала сборник рассказов американского писателя Морта Касла «Луна на воде» (Mort Castle “Księźyc na wodzie”. “Replika”, 2008); «Касл — специалист по коротким текстам, который, нарушая жанровые ограничения, возводит ужасы на литературные высоты и в результате способен полностью завладеть читателем. Этот том, номинированный на Пулитцеровскую премию, содержит целых двадцать два рассказа, некоторая часть которых уже собрала многочисленные премии и награды. <…> Помимо неожиданных и фантастических финалов, автор в своих текстах попеременно развлекает, трогает и интригует. В его распоряжении огромный спектр ресурсов, которые он без колебаний использует. <…> Герои его рассказов не демоны, привидения и оборотни, а обыкновенные люди со своими привычками, слабостями и трагедиями, которым только изредка приходится сталкиваться с чем-то необыкновенным. Потому что, как нетрудно убедиться, настоящий ужас кроется в человеческой природе. Морт Касл, бесспорно, мастер краткой формы, умеющий вместить в несколько простых, сжатых предложений квинтэссенцию собственных идей, мыслей и наблюдений. Его проза излучает подлинные эмоции, содержит полнокровные характеры и, прежде всего, неординарные концепции. Он не знает меры и ограничений. Он ни на кого не смотрит, создавая вполне самостоятельную и индивидуальную прозу, отражающую различные литературные концепции. Все эти компоненты создают уникальную подборку, которая позволяет нам определить Касла как мастера современных ужасов»;
Рафал Сливяк рассказывает много интересного о романе американского писателя Роберта Сильверберга «Замок лорда Валентайна» (Robert Silverberg “Zamek Lorda Valentine’a”. Tłum. Helena Michalska. “Solaris”, 2008); «этот роман — нечто гораздо большее, чем просто приключенческий рассказ о борьбе хорошего героя и плохого, его ограбившего. Ведь Валентайн потерял себя и должен сначала найти себя снова. В соответствии с сократической рекомендацией знание о себе извлекается из собственного внутреннего мира. В этом ему помогают послания сновидений, которые современные люди так же игнорируют, как их уважали первобытные народы. В итоге Сильверберг предстает перед нами последовательным моралистом, подчеркивающим, что однажды совершенное зло не забывается, но спустя годы приносит плоды мести. А Валентайн – символ современного человека, который должен странствовать внутри себя и по миру, чтобы вспомнить, кто он есть на самом деле»;
Михал Цетнаровский советует обратить внимание на книгу польской исследовательницы Магдалены Радковская-Валькович «От Голема до Терминатора» (Magdalena Radkowska-Walkowicz “Od Golema do Terminatora”. “WAiF”, 2008); «Культура знает множество фигур искусственных людей. Замечательную попытку критически подойти к этой чрезвычайно обширной теме предприняла Магдалена Радковская-Валькович в этой книге, которая представляет собой опубликованный вариант ее докторской диссертации. <…> Она начинает с античности (вспоминая об истории Пигмалиона и о “золотых девах” у Гомера), а затем быстро переходит к современной эпохе, где особенно выделяется блестящая глава об автоматах эпохи Просвещения — куклах, манекенах, игрушках и механизмах, предназначенных для имитации человека. Неслучайно автор останавливается на пороге современности, ведь именно в XVIII веке возникают идеи Ламетри (и Декарта) о «человеке-машине»; именно во время Французской революции убивали Бога (попытку coupe de grâce предпринял Фридрих Ницше) и на Его место был поставлен человек в роли демиурга («второго демиурга» по Шульцу). <…> Книга <…> не сосредоточена только на перечислении проявлений робототехники в искусстве, но идет гораздо дальше в размышлениях. Благодаря этому мы можем, среди прочего: узнать, почему андроиды часто принимают облик ребенка, почему мы чувствуем себя некомфортно в присутствии манекенов. почему вторичное творение обычно имеет дьявольские черты или что могло быть определяющим фактором человечности у Дика»;
Павел Матушек дает двузначную оценку роману американского писателя Дэна Симмонса «Эндимион» (переизданному в Польше с новым графическим оформлением, в твердом переплете и новом переводе) (Dan Simmons “Endymion”. Tłum. Wojciech Szypuła. “MAG”, 2008); «Книга немного раздута в сюжетном плане, но очень хорошо жонглирует напряжением и затягивает. Симмонс ловко использует разные точки зрения и с садистской сдержанностью раскрывает очередные элементы интриги. Правда, большинство его литературных приемов быстро начинают повторяться, но от начала и до конца они образцово выполняют свои функции, т. е. прежде всего строят динамичный и изобретательный сюжет. Католическая церковь показана здесь как весьма «скользкое» учреждение, которое сделает все для того, чтобы сохранить свою власть над человеческими душами. Религиозные деятели даже готовы подписать договоры с врагами человечества. Возможно, вам понравится это видение. На самом деле, если бы не оно, «Эндимион» был бы еще одним тщательно сконструированным научно-фантастическим произведением, которое забывается сразу же после прочтения»;
Ежи Стахович не слишком высоко ставит очередной роман американских писателей Брайана Херберта и Кевина Андерсона «Дюна. Крестовый поход против машин» (Brian Herbert, Kevin J. Anderson “Diuna. Krucjata przeciw maszynom”. “Rebis”, 2008); «я все еще считаю, что это циничная попытка нажиться на фанатах оригинальной «Дюны». «Крестовый поход против машин» — это продолжение «Джихада» во всех отношениях — к сожалению. Те же герои, те же времена, в которых мы узнаем о начале всего. То же среднекачественное литературное мастерство, обозначенное соответствующей фамилией»;
Иоанна Кулаковская в общем хвалит роман британского писателя Джеймса Барклая «Плач новорожденных» (James Barclay “Placz narodzonych”. Tłum. Anna Studniarek. “ISA”, 2008); «Это история о великих планах и великой силе. Ничто так не отрезает читателей от тягот повседневной жизни, как погружение их в горнило интриг правителей древних империй или ежедневный труд магов, проводящих эксперименты, сотрясающие основы мира. Эпическая фэнтези Барклая хорошо служит этой цели. Здесь мы находим классическую историю заката эпохи и рождения новой, необыкновенных героев, которые являются катализатором перемен и амбиций сильных мира сего. Автор тут и там протаскивает легкую дозу дидактизма и серьезных вопросов, таких как проблема религиозного фанатизма или политических махинаций. Конечно, это не проблемная, а сугубо развлекательная литература, поэтому читателям, ищущим философские трактаты, надо идти в другое место, а вот любителям батальных сцен и зрелищных демонстраций силы книга должна понравиться»;
Славомир Уляш бесспорно хвалит сборник рассказов польского писателя Цезария Збешховского «Реквием для кукол» (Cezary Zbierzchowski “Requiem dla lalek”. “Fantasmagoricon”, 2008); «Прочитав первые несколько предложений книги, уже видишь, что это что-то действительно интересное и небанальное, а через несколько страниц уже не можешь от нее оторваться. Книга почти идеальная как по форме, так и по содержанию. Перед нами восемь разных историй, связанных миром, а иногда и событиями. Большинство из них происходит в не столь отдаленном будущем, в фантастическом государстве, напоминающем нечто среднее между Балканами и Соединенными Штатами. Однако не место и не время привлекло нас к этой книге. Что не дает оторваться от него, так это персонажи и их проблемы. Эти истории излучают трагедию и зло. Практически ни одна из них не заканчивается классическим хеппи-эндом, и каждый, кого хоть раз в жизни коснулась трагедия, найдет ее следы в представленных событиях»;
Якуб Винярский приветствует издание сборника рассказов польского писателя Ярослава Гжендовича «Таксидермист» (Jarosław Grzędowicz “Wypychacz zwierząt”. “Fabryka Słów”, 2008); «Хорошо, что эти рассказы, разбросанные по сборникам и журналам, оказались собранными. Благодаря этому можно увидеть, насколько разносторонним, изобретательным и всегда стремящимся к совершенству является автор “Владыки Ледяного Сада”»;
Войцех Хмеляж находит достаточно интересными романы британского писателя Алана Гордона «Тринадцатая ночь» и «Шут выходит на сцену» (Alan Gordon “Trzynasta noc, Błazeń wkraca na scenę”. Tłum. Paweł Korombel. “Rebis”, 2008); «Романы Гордона — это игра на творчестве Шекспира, истории, идее шутовства, теориях шпионажа и литературе. Здесь мы имеем Европу тринадцатого века, раздираемую конфликтами, с опасными крестовыми походами, хищными папами и жадными монархами. Все это хочет взять под свой контроль Гильдия шутов, которая намерена вывести Европу из тьмы Средневековья. Ее представителем является <один из шекспировских героев, шут> Фесте, и так уж получается, что пьеса Шекспира вовсе не комедия ошибок, а точно построенный спектакль, в котором все играли под дудку шута. Интригует? Еще как, но дальше и того интереснее… <…> Гордон не написал ни коварного бестселлера, ни чрезвычайно занимательной истории, не затмил оригинал. Это талантливый литературный клоун, которого приятно слушать и кому еще более приятно аплодировать»;
Иоанна Коньчак весьма высоко оценивает роман американского писателя Гордона Далквиста «Стеклянные книги похитителей снов» (Gordon Dahlquist “Szklane księgi porywaczy snow”. Tłum. Zbigniew A. Królicki. “Albatros”, “Wydawnictwo A. Kuryłowicz”, 2008); «это безумный стимпанковый сплав ужасов, приключенческого романа, социальных, шпионских и очаровательных старомодных историй в духе Шарлотты Бронте. Только здесь Джейн Эйр меняется местами с Шерлоком Холмсом и попадает в лабораторию Виктора Франкенштейна. Автор с ироническим подмигиванием стилизует язык викторианской прозы, что контрастирует с жестокими сценами и извращениями прямиком из маркиза де Сада. Далквист играет с жанрами, литературными ассоциациями и поп-культурой. Бал-маскарад напоминает запоминающийся эпизод из фильма Кубрика "С широко закрытыми глазами". Городской лабиринт преступного мира, переулков, сточных канав, подозрительные забегаловок — отражает атмосферу нуар-фильмов. Плюс теории заговора, тайные братства и эхо юнгианского подхода к алхимии. А также эпический размах -- автора раздвигает свою интригу более чем на 800 страниц и, несмотря на множество персонажей, совершенно в ней не теряется» (стр. 65—68).
15. В рубрике «Felieton» напечатана статья Ярослава Гжендовича/Jarosław Grzędowicz “Jak porozumiewać się z głównym nurtem/Как договариваться с главным течением”, в которой автор дает пару дельных советов на указанную тему (стр. 77).
16. В этой же рубрике в статье “Ciemniej/Чернее”Лукаш Орбитовский/Łukasz Orbitowski рассказывает о фильме “Blakula” (реж. Уильям Грейн, США, 1972) и делится мыслями, навеянными его просмотром (стр. 78).
17. В списках бестселлеров за октябрь 2008 года из книг польских авторов находятся книги “Miecz I kwiaty” t. 1 Марцина Мортки, “Wiedźmin” Анджея Сапковского, “Klamca 3: Ochłap sztandaru” Якуба Цьвека, “Lód”и “Katedra” Яцека Дукая (стр. 78).
18. В рубрике «Присланное» названы 12 книг. Интересна их разбивка по издательствам: “Rebis” – 2; “Egmont” – 5; “Kultura Gniewu” – 3; “Replika” – 1; “Wilga” -- 1 (стр. 78).
Ежи Жимовский представляет читателям журнала новый роман британского писателя Нила Геймана «Кладбищенская книга» (Neil Gaiman “Księga cmentarna”. Tłum. Paulina Braiter. “MAG”, 2008); «роман часто сравнивают с киплинговской “Книгой джунглей”, и фактически это сравнение справедливо – там Маугли воспитывали дикие животные, тут мальчика Ника учат поколения духов и других сверхъестественных существ. Со всеми последствиями, которые влечет за собой уход от нормальной жизни или жизни вообще. <…> “Кладбищенская книга" -- роман для юных читателей, хотя и принадлежит к типу тех, очарование которых универсально. Читать его можно в любом возрасте, и чтение не вызовет ощущения наивной инфантильности содержания. (Поляки тоже найдут здесь один особенно приятный акцент, который доказывает, какое огромное впечатление произвел на писателя Краков). <…> Гейман для литературы — то же самое, что Тим Бертон для кино: они оба полностью контролируют форму и содержание своих произведений, и оба очень хорошо используют черный юмор. И, наконец, они оба — изысканные стилисты, способные так подобрать место действия и оборудование, и распределить роли в своих историях, что это самое действие в них начинает происходить как бы вне времени. Кладбище у Геймана становится местом, где явственно сталкиваются постоянные и меняющиеся вещи. Призраки являются свидетелями прошлых эпох и их наследия: старой культуры, языка, традиций и обычаев, уходящих в небытие. Ник сочетает в себе два мира, живой и мертвый — и фокус в том, что не обязательно должно быть очевидно, который из них который. Как прекрасно сказал французский маршал Фош: «Родина — это земля и могилы. Народы, теряющие память, теряют жизнь»;
Иоанна Кулаковская в общем хвалит роман британского писателя Ричарда Моргана «Тринадцатка» (также известен как «Черный человек») (Richard Morgan “Trzynastka”. Tłum. Marek Pawielec. “ISA”, 2008); «автор концентрируется на социальных и психологических последствиях генетических экспериментов, касаясь при оказии проблемы расизма. Стоит сразу сказать, что эта книга, которая, казалось бы, не осуждает чрезмерное совершенствование человека, интересно подчеркивает возможность ужасного злоупотребления, заключающегося в создании людей, модифицированных для достижения определенной цели (в качестве простых инструментов), что является заметным включением в дискуссию на эту тему»;
Павел Дептух приветствует издание долгожданного третьего тома цикла «Лжец» польского писателя Якуба Цьвека «Лжец 3: Лоскут знамени» (Jakub Ćwiek “Kłamca: Ochłap Sztandaru”. “Fabryka Słów”, 2008); «были опасения по поводу того, будет ли третий “Лжец” так же хорош, как и предыдущие. Однако, как оказалось, это были излишние сомнения. Цьвек тщательно все обдумал и не бросил своего героя в волны популярности. Он знал, что для того, чтобы порадовать читателей, ему нужен идеально отточенный сюжет, нестандартные повороты и время. <…> Цьвек со свойственной ему ловкостью сочетает свои идеи с достижениями других писателей. Он выбирает лучшие ингредиенты для своего изысканного супа и приправляет их так, как не осмелились бы сделать другие повара. Все это имеет бесценный вкус, который надолго остается во рту, напоминая “Американских богов”, приправленных соусом из “Песочного человека”, и при этом не теряет своей оригинальности. Неутомительное повествование, хорошее действие, интересные и неожиданные повороты — визитная карточка Цьвека. Единственное, что может разочаровать его постоянных читателей, — это отсутствие кульминации. Однако это сделано сознательно, чтобы подогреть аппетит к четвертой и предположительно последней части серии. Автор с большим удовольствием жонглирует разными жанрами, от фэнтези до зомби-хоррора, разрабатывая оригинальный стиль. Читатель не только поглощает все ему предложенное как губка, но еще и получает от этого массу удовольствия»;
Иоанна Кулаковская находит интересной «космическую оперу» американского писателя Джона Скальци «Война старого человека» (John Scalzi “Wojna starego człowieka”. Tłum. Wojciech Pusłowski. “Runa”, 2008); «Угроза из космоса — это, казалось бы, хорошо известный мотив, но он все еще находит использование. Здесь это сделано на удивление провокационно и с удивительно хорошим результатом. <…> В романе присутствуют многочисленные отсылки к произведениям Холдемана, Хайнлайна и Карда. Помимо великолепного стиля и чувства драматизма, самым большим достоинством книги является комизм: читателей ждут неожиданные перебросы от острой иронии и черного юмора к ситуативному юмору. В промежутке между всем этим появляются наблюдения героя, его дилеммы, боль потери новых друзей, его тоска по жене и связанному с ней месту в жизни. То есть мы имеем динамичный сюжет и неплохо проработанную психологическую сторону»;
Войцех Хмеляж весьма пренебрежительно отзывается о романе польского писателя Михала Кшивицкого «Язвы этой земли» (Michał Krzywicki “Płagi tej ziemi”. “Runa”, 2008); «роман обладает определенными достоинствами (быстрый темп действия, отличный стиль, юмор в умеренных количествах), но есть и недостатки. В частности, он разочаровывает в плане секса. Главный герой монах Пшецлав не чурается плотских удовольствий. На страницах романа он занимается любовью как минимум с четырьмя женщинами. Звучит интригующе, правда? К сожалению, автор прекращает все пикантные описания в самый неподходящий момент, т. е. непосредственно перед этим, и возобновляет действие, когда все уже кончено. Вместо этого он эпатирует “сиськами, похотью, восставшим прибором и сгорающими от вожделения девицами” Так что все вроде бы и привычно, и сермяжно, и читать можно, и посмеяться есть над чем, но никакой конкретики. Проблема в том, что и самом романе можно сказать это же самое – привычно, сермяжно, можно посмеяться, есть кое-что интересное (борьба за власть между двумя интересными персонажами, представляющими разные религиозно-философские системы, сумерки язычества, возникновение христианства, идея крестовых походов), но едва затронутое»;
Рафал Сливяк знакомит читателей журнала со вторым авторским сборником польского писателя Щепана Твардоха «По волчьему закону» (Szczepan Twardoch “Prawem wiłka”. “superNOWA”, 2008); «сборник содержит четыре текста, три из которых уже известны по публикациям в журналах. Сам выбор произведений кажется не случайным. Они прекрасно иллюстрируют две разные тенденции в творчестве этого писателя. Первое из них — это увлекательные истории, действие которых разворачивается в конкретных исторических и социальных реалиях, второе направление исследует внутреннюю вселенную человека, ее противоречивость, живущие в ней фобии и темные желания. Оба подхода к литературному делу требуют создания разных типов героев, имеющих, однако, много общих черт. Твардох стремится к романтической традиции, поэтому герои без исключения трагичны: внутренне раздираемые, страдающие от различных душевных наслаждений, переживающие значительную внутреннюю трансформацию. И последнее, кажется, является лейтмотивом всей коллекции. <…> Твардох сочетает попытки прояснить универсальную правду о человеке. Он дозирует напряжение, жонглирует словами и временными пластами, играет с формой. Его язык богат, а тексты полны почти журналистской страсти и сильных эмоций, которые передаются нам во время чтения. Как будто автор хотел инициировать какие-то внутренние перемены и в читателях. Поэтому невозможно игнорировать его прозу»;
Михал Цетнаровский советует читателям журнала обратить внимание на монографию польского ученого Гжегожа Трембицкого «Фэнтези. Эволюция жанра» (Grzegorz Trębicki “Fantasy. Ewolucja gatunku”. “Universitas”, 2007); «Книга — судя по форме, магистерская диссертация -- состоит из четырех частей, в которых автор характеризует отдельные этапы эволюции фэнтези. По мнению Трембицкого, это будут: 1895-1956 годы (рождение жанра), 1956-1977 годы (ренессанс эпической фэнтези), 1977-2003 годы (использование основных решений) и последняя, самая амбициозная глава, в которой автор собирался обсудить гибридные формы фэнтези и научной фантастики. Проблема заключается в экзомиметическом критерии, перенятом автором из академических кафедр. Потому что когда в фантастике на первый план выходит независимость создания литературного мира от нашей реальности, то из условностей выпадают такие авторы, как...Льюис с “Нарнией” и Нил Гейман с его городской фэнтези (ведь, заметьте, это антиметическая литература, расширяющая образ реальности, а не строящая его заново). Такой подход подчеркивает несущественные черты конвенции и не приближает читателя к пониманию феномена “Толкин и последователи”, поэтому с познавательной точки зрения его ценность вторична. Похожий недостаток присутствует и в последней части – которая, как никак, была наиболее многообещающей, и которая заканчивается как раз перед миром Нью-Вирда и попыткой освежить пыльные декорации. Самой сильной стороной “Эволюции жанра” является предпринятый в ней обзор наиболее важных изданий и классики жанра»;
Якуб Винярский одобрительно отзывается об очередной книге польского писателя Марцина Пшибылека «Геймдек: Игрушечки, отблески» (Marcin Przybylek “Gamedec: Zabaweczki. Błyski”. “superNOWA”, 2008); «буйство неординарных идей, взрыв воображения, направленного в постгуманоидное будущее… Марцин Пшибылек еще раз доказал, что твердая научная фантастика в сочетании с сенсационным сюжетом и в обстановке космической оперы может стать хитом»;
Михал Висьневский сожалеет, что книга Брижит Кояма-Ришар «Манга. 1000 лет истории» (Brigitte Koyama-Richard “Manga. 1000 lat historii”. Tłum. Marta Domagalska. “Wydawnictwo Naukowe PWN”, 2008) не была издана в Польше 15 лет назад. Ибо это «отличный способ начать путешествие по этим территориям. Книга не пытается ответить на все вопросы, что было бы невозможно, но показывает источники и культурное вдохновение японских комиксов.С этой целью автор (профессор литературы и истории искусств Токийского университета Мусаси) отправляет читателей в путешествие: от иллюстрированных свитков, через развитие гравюры на дереве – золотой век карикатуры, творчество Хокусая, открытие Японии для Запада, вплоть до зарождения современной манги. <…> Самым большим достоинством альбома является собрание множества интересных и красивых иллюстраций. Например, впечатляет гравюра на дереве 1930-х годов, изображающая персонажа словно взятого прямиком из современных комиксов для девочек. Особенно интересен любителям научной фантастики будет репродукции первых страниц научно-фантастических комиксов – таких как «”Открытие Марса” 1940 года или годом позже датированная история о роботах “Забавная металлическая фабрика”. Целая глава посвящена ОСАМЕ ТЭДЗУКЕ, так называемому «богу манги», отцу современного японского комикса. Врач по образованию, киноман и художник по страсти, влюбленный в мультфильмы Диснея, он вошел в историю в числе прочих как создатель первого аниме-телесериала (“Астробой”), основанного на его собственном комиксе. Следующая часть представляет собой обзор сегодняшней манги –жанра, тематики, ее места в жизни среднестатистического японца, культовые серии – изрядная порция знаний для каждого, в сознании которого японский комикс ассоциируется только с порно или киберпанком. Последняя часть содержит портреты создателей комиксов, в том числе мастера шойо-манги, т.е. комикса для девочек, РИЕКО ИКЕДЫ и выдающегося творца приключенческой научной фантастики, а также интервью с ИСАО ТАКАХАТОЙ («Могила светлячков», «Наши соседи Ямата»), соучредителем знаменитой студии Ghibli, которая в своих анимациях опирается на традиционные источники»;
а Павел Матушек с радостью сообщает о том, что «после множества анонсов и многократных переносов даты премьеры наконец-то в продажу поступил первый том знаменитой серии романов Джона Кроули “Эгипет” под названием “Одинокие” (John Crowley “Samotnie”. Tłum. Konrad Walewski. “Solaris”, 2008). Это третья книга этого автора, изданная в нашей стране (после “Позднего лета” и гениального романа «Маленький, большой»), но, безусловно, одна из самых важных, поскольку с нее начинается тетралогия, являющаяся его выдающимся произведением, которому он посвятил более двадцати лет своей жизни» (стр. 65—68).
22. В рубрике «Felieton» напечатана статья Ярослава Гжендовича/Jarosław Grzędowicz “Jak nie systematyzować/Как не систематизировать”, в которой автор предлагает не забивать себе голову систематизаций жанра и поджанров фантастики – из этого ничего хорошего не получится (стр. 77).
23. В этой же рубрике в статье “Na czarno/Начерно”Лукаш Орбитовский/Łukasz Orbitowski рассказывает о фильме “Woman in Black” (реж. Герберт Уайз, Великобритания, 1989) и делится мыслями, навеянными его просмотром (стр. 78).
24. В списках бестселлеров за октябрь 2008 года из книг польских авторов находятся книги “Nikt” Магдалены Козак, “Klamca 3: Ochłap sztandaru” Якуба Цьвека, “Lód” Яцека Дукая, “Bliznobrody” Томаша Лысяка (стр. 78).
Якуб Винярский представляет читателям журнала антологию фантастических рассказов чешских и словацких писателей «Веди себя как порядочный труп» (“Zachowuj się jak porządny trup”. “Fabryka Słów”, 2008) с текстами Мирослава Жамбоха, Иржи Кулханека, Онджея Неффа, Михала Хворецкого и других авторов;
Мацей Паровский советует обратить внимание на монографию Петра Клетовского и Петра Марецкого «Жулавский. Путеводитель Политической критики (сборник интервью)» (Piotr Kletowski, Piotr Marecki “Żuławski. Przewodnik Krytyki Politycznej (wywiad rzeka)”. “Wydawnictwo Krytyki Politycznej”, 2008); «в 70-х годах прошлого столетия режиссер работал над экранизацией знаменитой НФ-трилогии своего великого деда, но работа эта была внезапно прервана. Жулавский рассказывает о причине такого решения польских властей, о характере своих взаимоотношений с ними, о ПНР-овском видении войны, о марте 1968 года, о формах идеологической войны между коммунизмом и Церковью, и мы находим в нем социолога, равного Зайделю. Также описаны французский период, интересные подробности сотрудничества с актерами (Клаусом Кински, Роми Шнайдер, Софи Марсо) и др. <…> Но когда он говорит о киноискусстве, о фантастике, об экранизациях, об актерской игре, о своей ситуации высоко поставленного сына коммунистического чиновника и вместе с тем бунтующего против коммунизма кинорежиссера – к этому безусловно нужно прислушаться. Может быть, впервые в Польше все это сказано настолько ясно и отчетливо»;
Павел Дептух рекомендует для чтения роман американского писателя Морта Касла «Чужаки» (Mort Castle “Obcy”. Tłum. Ewa Wojtczak. “Replika”, 2008); «Морт Касл — один из тех авторов, которым не повезло с польскими издательствами. Несмотря на его значительные писательские заслуги (семь романов, пятьдесят рассказов) и признание (десятки номинаций на важнейшие премии), в Польше у него вышли всего две книги. В чем же дело? Либо Касл — плохой писатель, либо с издателями что-то не так. Лично я склоняюсь ко второму утверждению, поскольку, прочитав недавно вышедших «Чужаков», не могу отрицать артистизм и литературное обаяние этого писателя. <…> Касл мастерски выстраивает напряжение и атмосферу с самых первых страниц. Используя скупо, но хорошо подобранные слова и шокируя наводящими на размышления образами убийств, он одновременно интригует и восхищает. Каждое предложение кажется хорошо продуманным, благодаря чему по страницам романа можно пронестись вихрем, а сюжет и загадки построены таким образом, что финал предсказать невозможно. Морт Касл – настоящий мастер ужасов. чья плавность стиля, элегантность фраз и описаний делают его заслуживающим признания. <…> «Чужаки» — это роман, который эффектно пугает от начала и до конца и остается в памяти надолго. Было бы полезно, если бы имя Касла чаще вспоминалось польскими издателями»;
Иоанна Коньчак в общем хвалит роман американского писателя Кита Донохью «Украденный ребенок» (Keith Donohue “Skradzione dziecko”. Tłum. Adriana Sokołowska. “Wydawnictwo Otwarte”, 2008); «В «Украденном ребенке» форма традиционного бытового романа наполнена сказочным фольклором. Где-то в лесах прячутся хохгоблины, которые похищают детей, оставляя вместо них своих детенышей (по-английски changeling, по-немецки Wechselbalg). Дети, запертые в маленьких телах, но с недетским разумом, обречены на долгое ожидание возвращения в мир людей и странную жизнь. Такова судьба и семилетнего Генри Дэя, который однажды убегает из дома, а его место занимает подменыш. <…> Писатель хотел написать сказку для взрослых, немного их очаровать. Генри и подменыш по его замыслу должны узнать, кто они есть на самом деле и разобраться в своих смутных воспоминаниях, а ощущение отчужденности — величайшая их трагедия. <..> Автору удалось создать довольно интересную историю о поиске себя, из под которой виднеется нечто другое. Тоска по тайне»;
Якуб Винярский находит достаточно интересным роман-фэнтези американского писателя Джима Хайнса «Задание гоблина» (Jim C. Hines “Zadanie goblina”. Tłum. Dominika Schimscheiner. “Fabryka Słów”, 2008) – о приключениях неудачливого гоблина Джига, который в компании с принцем Бариусом, его полубезумным братом, эльфийкой и гномом ищет легендарный Посох Творения, охраняемый драконом Страумом, в который после Войны Богов маг Эллнорейн, согласно преданиям, вложил путем заклинания огромную силу;
Ежи Стахович знакомит читателей журнала с романом испанского писателя Антонио Гомеса Руфо «Моря страха» (Antonio Gomez Rufo “Morza stracha”. Tłum. Wojciech Charchalis/ “Zysk I S-ka”); «Название книги предполагает, что читателю предстоит познакомиться с морской литературой, приправленной определенной дозой ужаса. Между тем, это исторический роман с элементами фэнтези, действие которого происходит преимущественно в Мадриде, на рубеже XVI и XVII веков. Главный герой – дон Фернандо Руис де Алькала, человек, одержимый желанием познать тайны жизни, в том числе тайну бессмертия, ради разгадки которой он жертвует отношениями с единственным человеком, который ему по-настоящему близок. К сожалению, годы, потраченные на изучение анатомии человека, не приближают Фернандо к желанной цели, но он начинает понимать, что его академические познания весьма скудны. Постепенно медик начинает поглядывать в сторону алхимических практик. Став тайным адептом искусства Гермеса Трисмегиста, он приобретает репутацию лучшего врача Мадрида, уважение короля и его загадочного друга Бена ар-Рази, который обещает познакомить Фернандо с более высоким уровнем герметических знаний. и раскрыть тайны знаменитой Изумрудной скрижали. Однако неизвестно, не погибнут оба мужчины в шестеренках жестокой машине инквизиции. Антонио Гомес Руфо — известный в Испании эссеист, обозреватель “El Pais”, политический и общественный деятель, участвовавший в движении за демократизацию Испании. Он не гонится за дешевыми сенсациями и в большинстве своих романов пытается затрагивать серьезные темы. Поклонники творчества Дэна Брауна и Пауло Коэльо могут быть разочарованы видением тайных наук испанским писателем. Врач, использующий запрещенные практики и приемы, показан здесь прежде всего как прототип современного психоаналитика. Ибо поскольку Фернандо посвящает себя погружению в глубины тайны жизни, он обнаруживает, что большинство его пациентов имеют проблемы в свой психике, и заставить их осознать свои собственные страхи — единственная возможная терапия. Для Дона Фернандо и его ученика, от имени которого ведется в романе рассказ, именно человеческое земное существование является путешествием по морям страха, страха перед смертью, любовью и инквизицией. Подводя итог, можно сказать, что это довольно изящный роман, намного лучший, чем это может показаться по обложке»;
Ежи Жимовский считает мудрой книгой роман американской писательницы российского происхождения Екатерины Седиа «Секретная история Москвы» (Ekaterina Sedia «Tajemna historia Moskwy”. Tłum. Maria Frąc. “MAG”, 2008); «это городская фэнтези, не только мощно укорененная в российской традиции, но и насквозь проникнутая русским духом. Можно догадаться, что именно выезд из родной страны дал Седиа перспективу, необходимую для столь выразительного показа представляемого образа. И образ этот не назовешь приятным. Во всем романе, в жизнеописаниях и раздумьях его героев, даже, когда они находятся “по другую сторону”, в сказочной стране, чувствуется горечь, разочарование, тоска по иному миру. Показательно то, как редко здесь появляются яркие, насыщенные краски <…> Сама же реальность блекла, бледна и грязна. Из судеб персонажей рисуется картина России, которая в своем стремлении к могуществу век за веком уничтожила создававших ее людей, а значит и саму себя. Герои Седиа заплутали в жизни, свою тревогу и ощущение неудовлетворенности они заглушают алкоголем, работой, мишурой богатства «новых русских». Они не находят смысла жизни в городах, поскольку Москва по обе стороны «зеркала» в равной степени развращена — они могут найти его только в других людях. Юмор в «Секретной истории Москвы» практически отсутствует, что резко отличает роман Седиа от романов Булгакова или Геймана, с которыми его сравнивают. Также сюжет романа менее искусен, он то и дело тормозится для описаний невеселых деяний очередных персонажей. Книгу не слишком приятно читать, хотя она мудра и полна точных наблюдений»;
Павел Матушек советует не пропустить замечательную книгу итальянского писателя Дино Буццати «Знаменитое нашествие медведей на Сицилию» (Dino Buzzati “Słynny najazd niedźwiedzi na Sycylię”. Tłum. Magdalena I Jarosław Mikołajewscy/ “Czuły Barbarzyńca Press”, 2008); «Выдающийся итальянский писатель, драматург и журналист Дино Буццати обладал огромным литературным талантом. Но не только. Также он умел очень хорошо рисовать, и помимо прекрасных романов («Татарская пустыня») и новелл («Шестьдесят рассказов»), он оставил после себя и необыкновенные картины, потрясающие комические стихотворные произведения («Поэма в картинках»), а также иллюстрированные сказки, такие как, например, «Знаменитое нашествие медведей на Сицилию». Его проза отличается своеобразным, меланхоличным тоном, приправленным иронией, юмором, фантазией, а иногда и кафкианской невероятью. Некоторые из этих элементов можно найти и в «Знаменитом нашествии», но в целом оно отличается от его типичных произведений, поскольку на этот раз перед нами прежде всего универсальная сказка о медведях, в которой нет недостатка в забавных иллюстрациях, иронических аллюзиях, поучительные историях и рифмованных вставках. <…> История замечательная, местами смешная, местами трогательная, но всегда мудрая и неизменно привлекательная для читателей всех возрастов. Его тон чем-то напоминает тон известного романа Джорджа Оруэлла«Скотный двор», но здесь меньше горечи и больше веры в доброту человека, то есть медведя, хотя речь идет об одном и том же, ведь все знают, что медведь – это тоже человек»;
Войцех Хмеляж приветствует возвращение на польский книжный рынок замечательного польского писателя Марека Баранецкого со сборником «Голова Кассандры» (Marek Baraniecki “Głowa Kasandry”. “superNOWA”, 2008); «В потоке серой, бездарной, скучной, написанной левой рукой польской фантастики «Голова Кассандры» — глоток свежего воздуха, первоклассное произведение, настоящая литература, безупречно написанная, элегантно изложенная, хорошо скроенная и опасно близкая к совершенству. Заглавная «Голова Кассандры» ошеломляет и восхищает современного читателя так же, как и новелла 1983 года, когда текст был впервые опубликован в журнале «Fantastyka». Это написанное с невероятным размахом произведение, одно из лучших когда-либо созданных видений постнуклеарной действительности, и в то же время история о долге и одержимости. <…> Еще два рассказа “Karlgoro, godz.18.00” и “Wynajęty człowiek”, также классика жанра, твердая научная фантастика, написанная в лемовской традиции. Очень солидные и сильные тексты, оставляющие в голове приятный осадок, в чем-то подобный тому, который можно почувствовать на языке после выпитой порции изысканного бургундского вина -- доказательство того, что у нас имеется возможность попробовать что-то действительно хорошее»;
Иоанна Кулаковская весьма невысоко оценивает роман чешского писателя Франтишека Новотного «Долгий день Валхаллы» (František Novotny “Dlugi dzień Walhalli”, t 1-2. Tłum. Joanna Czaplińska. “Solaris”, 2007); «Утверждают, что “Новый день Валхаллы” признан лучшим НФ-романом в Чехии и Словакии. Откровенно говоря, это весьма странно, и вовсе не потому, что это скорее фэнтези, а потому, что содержание обеих томов можно резюмировать так: горсть хороших идей, но совершенно провальное исполнение»;
Ежи Стахович расценивает как «великий финал великого цикла» роман американского писателя Нила Стивенсона «Система мира» (Neal Stephenson “Ustrój świata”, t. 1, 2, 3. Tłum. Wojciech Szypuła. “Warszawa”, 2007-2008); «название одолжено у Ньютона – его “System of the World” был опубликован в 1728 году. Наглость? Ну да, но не беспричинная. Этот захватывающий сериал, исполненный множеством приключенческих сюжетных витков, свойственных романам XIX века, представляет собой также что-то вроде сборника эссе автора, увлеченного культурными изменениями эпохи. В «Системе мира» читатель получает достойное объединение обоих дискурсов, представленных в книге»;
Рафал Сливяк считает роман украинских писателей Марины и Сергея Дяченко “Vita nostra” (Marina I Siergiej Diaczenko “Vita nostra”. Tłum. Piotr Ogorzalek. “Solaris”, 2008) «романом-метафорой, интересно показывающим трудный путь к зрелости и самопознанию. Ввиду того, что роман не чурается натурализма и брутальности, он не предназначен для детей, в отличие от приключений юного волшебника, с которыми сравнивает его издатель»;
Михал Цетнаровский находит неудачной научно-популярную книгу физика и математика, профессора Джона Бэрроу «Книга бесконечности» (John D. Barrow “Księga nieskończoności”. Tłum. Tomasz Krzysztoń. “Prószyński I S-ka”, 2008); профессор, конечно, великий ученый, лауреат премии Темплтона, автор почти двух десятков научно-популярных книг и театрального сценария, но с этой книгой он определенно дал маху: скачет с темы на тему; высказывая какую-то мысль, завершает ее совершенно неубедительным выводом; слишком увлекается обширными рассуждениями;
Ежи Жимовский увлеченно пересказывает сюжет замечательного романа американской писательницы Наоми Новик «Империя Слоновой Кости» (Naomi Novik “Imperium Kości Słoniowej”. Tłum. Jan Pyka. “Rebis”, 2008), «герои которого отправляются в Африку, чтобы отыскать там лекарство от смертельно опасной болезни, угрожающей драконам. <…> В томе много чего происходит, хватает сюрпризов, писательница с первых же страниц погружает читателя в стремительное действие и повышает ставки»;
Рафал Сливяк хвалит ретроспективный авторский сборник рассказов английского писателя Брайана Олдисса «Момент затмения» (Brian W. Aldiss “Chwila zaćmienia”. “Solaris”, 2008), 31 текст которого отобрал специально для польского читателя сам писатель во время пребывания на НФ-фестивале в Нидице;
Павел Матушек представляет читателям роман британского писателя кашмирского происхождения Салмана Рушди «Флорентийская чародейка» (Salman Rushdie “Czarodziejka z Florencji”. Tłum. Jerzy Kozłowski. “Rebis”, 2008); «писатель выделяется не только тем, что начинал с фэнтези. Гораздо интереснее то, что он почти во все свои произведения включает необычные, фантастические темы». В результате книги его представляют собой «блестящую смесь фактов и вымысла, которую можно увидеть в его лучших романах, в том числе и во “Флорентийской чародейке”. <…> Это великолепное произведение, которое неустанно водит читателя за нос. На первый взгляд это исторический роман. Однако быстро оказывается, что это лишь верхний слой литературного торта. Под ним скрывается притча о силах, высвобождающих хорошо рассказанные истории, и похвала магии сознательной женственности, способной вызвать философский и воистину диверсионный резонанс» (стр. 73—78).
17. В рубрике «Felieton» напечатана статья Ярослава Гжендовича/Jarosław Grzędowicz “Jak odróżnić język literacki/Как отличить литературный язык”, в которой автор предлагает свои критерии для решения указанной проблемы (стр. 87).
18. В этой же рубрике в статье “Twoje życie jest ustawione/Твоя жизнь налажена”Лукаш Орбитовский/Łukasz Orbitowski рассказывает о фильме “Suspension” (реж. Алек Джолер и Этан Шафтель, США, 2008) и делится мыслями, навеянными его просмотром (стр. 92).
.
19. В списках бестселлеров за октябрь 2008 года из книг польских авторов находятся книги “Nikt” Магдалены Козак, “Lód” Яцека Дукая, “Oko jelenia. Drewniana Twierdza” Анджея Пилипюка (стр. 93).
Иоанна Кулаковская/Joanna Kułakowska рекомендует для внимательного чтения роман американского писателя Сэмюэля Дилэни «Вавилон 17» (Samuel R. Delany “Babel-17”. Tłum. Jołanta Pers. “Solaris”, 2008); «чтобы роман мог эффективно противостоять ходу времени, ему не обязательно следует быть лишенным недостатков. Нужна лишь интересная основная мысль, оригинальная сюжетная идея и эффектная игра слов. Пригодится также важное наблюдение относительно функционирования человеческого организма. Все это есть в удостоенном в 1966 году премии “Небьюла” романе “Вавилон-17”. <…> Это красочная история с великолепным дизайном, сочетающим космическую оперу с киберпанком, содержащая несколько деталей, которые заставляют задуматься. <…> Дилэни считает, что каждый может выйти за пределы узких рамок стереотипов – мы льнем к необыкновенными людьми, поскольку сила этих последних заключается в способности открывать глаза на мир другим людям. Он спорит с темами, электризовавшими общественное мнение в то время (время сексуальной революции, анархистов и холодной войны), показывая, что «жгучие проблемы» современности окажутся в будущем совершенно пустяшными. Однако самое главное – лингвистический аспект произведения. Во-первых, концентрация сюжета вокруг языковой проблемы все еще редко встречается в научной фантастике. Во-вторых, писатель обращает внимание на то, что языковая карта организует сознание и облик цивилизации. В-третьих, читатели, желающие расширить свои знания лингвистики, получат много информации о ней (хорошие энциклопедии и учебники обычно бывают тяжеловатыми для восприятия). Наконец, остается только похвалить язык самого романа, его композицию, подбор стихов, содержащих ключевые слова для глав, и чувство юмора автора»;
Рафал Сливяк/Rafał Śliwiak советует не пропустить книжный цикл английского писателя Теренса Уайта «Король былого и грядущего», три первые книги которого уже опубликованы в Польше: «Меч для короля», «Лесная ведьма», «Рыцарь Темной Звезды» (T.H. White “Miecz dla króla”, “Wiedźma z lasu”, “Rycerz spod Ciemnej Gwiazdy”. Tłum. Jołanta Kozak. “Solaris”, 2008); это «оригинальная интерпретация легенды о короле Артуре, отфильтрованная через личный опыт, страсти, взгляды и разочарования автора. Деяния Артура, Мерлина, Джиневры, Ланселота и других персонажей представлены Уайтом настолько современно, что не утратили своей выразительной силы и по сей день. Тем более, что автор приложил все усилия, чтобы сделать их метафорой не только последующих этапов взросления человека, но и развития всего человечества и его упадка. <…> Это метафора взросления невинной молодости до морально двузначных компромиссов взрослости, а также описание прогрессирующей горечи и разочарования в жизни. С другой стороны, это выражение великого стремления к простой жизни, гармонии и душевному спокойствию. И именно этот аспект придает прозе Уайта наиболее универсальный смысл, поскольку она говорит о надежде. Это она дает человеку силы и мобилизует его на достижение своей мечты, даже перед лицом растущих препятствий»;
(В настоящее время речь идет уже о пенталогии)
Якуб Винярский/Jakub Winiarski в общем хвалит второй роман польского писателя Войцеха Шиды «Город душ» (Wojciech Szyda “Miasto dusz”. “Zysk I S-ka”, 2008); «Шиду можно отнести к тем из писателей, которые смело берутся за самые важные темы, и условность фантазии позволяет им проводить самые смелые мысленные эксперименты. И в этом нет ни малейшего преувеличения. Шида строит многоуровневую историю с большим вниманием к деталям и наполняет текст историческими и философскими “вкуснотами”. Но есть кое-что еще. Писатель, который уже в дебютном романе “Отель “Вечность”» дал о себе знать, как о дерзком постмодернисте, извлекающим пользу из всех литературных традиций, также и в «Городе душ» преподнес читателю нечто дополнительное — на этот раз это рамочный рассказ о самом центре всеобъемлющего повествования, где расположена Башня Слов, называемая также Невидимой Библиотекой. За ее эфемерными, возможно, стенами живет хранитель -- библиотекарь, летописец этого мира, который знает, что даже если для человеческих душ и не существует загробной жизни, то для слов таковая есть. Души слов, убитых письмом, летят в библиотечную Башню, где Летописец вносит их в каталог. Когда истории переплетаются, сотрудничают и дополняют друг друга, как здесь, это не может быть плохо. Это хорошо»;
Ежи Стахович/Jerzy Stachowicz сообщает о появлении на польском книжном рынке романа американского писателя Брандона Сандерсона «Рожденный туманом» (Brandon Sanderson “Z mgły zrodzony”. “MAG”, 2008); «книга с одной стороны полна великих идей, с другой — содержит столько же много традиционных решений и развязок»;
Павел Матушек/Paweł Matuszek представляет читателям журнала книгу американского писателя и журналиста Дугласа Рушкоффа «Киберия» (Douglas Rushkoff “Cyberia”. Tłum. Dariusz Misiuna. “Okultura”, 2008); «что общего у Интернета, язычества, виртуальной реальности, хакерства, психоделических веществ, ролевых игр, оккультизма, хаус- и эмбиент-музыки, морфогенеза и прозы Уильяма С. Берроуза? Дуглас Рушкофф считает, что в современном мире все это существует в новом культурном пространстве, которое создается на основе контркультурных потрясений 1960-х годов и вдохновляется обратной связи, вызванной контактом с современными технологиями. Рушкофф назвал это пространство Киберией. В 1994 году он опубликовал книгу под этим названием. Сегодня мы видим, что это была новаторская работа. Он первым затронул культурообразующие явления, формирующие нашу реальность, и, несмотря на течение времени, его выводы не утратили значительной части своей актуальности»;
Вальдемар Мяськевич/Waldemar Miaśkiewicz рассказывает много интересного о довольно-таки неожиданной книге – «гибриде рассказа и альбома с рисунками»Нила Геймана и ЙОШИТАКИ АМАНО «Песочный человек: Сонные охотники» (Neil Gaiman, Yoshitaka Amano “Sandman: Senni łowcy”. Tłum. Paulina Braiter. “Egmont Polska”, 2008); «о сказке Геймана можно сказать много хорошего, но книга обречена на успех прежде всего благодаря картинам АМАНО. Они похожи на гобелены из материи сна — стихийные, легкие, тонкие произведения, прекрасно обогащающие скудные и экономные средства письменной речи, они излучают силу воображения, близкую к сонным видениям, не скованную рамками действительности и ограничениями повседневной жизни. Они вводят чувства в искушение, сбивают с толку глаза и превращают странствие по стране грез в еще одну метафору жизни»;
Войцех Хмеляж/Wojciech Chmielarz не слишком высоко оценивает двухтомный роман российского писателя Александра Рудазова «Архимаг» (Aleksander Rudazow “Arcymag”. T. 1 I 2. Tłum. Agnieszka Chodkowska-Guyrics. “Fabryka Słów”, 2008); ”Польский читатель, перелистывая романы и повести Булгакова, Стругацких, Сорокина, Пелевина, да того же Лукьяненко, может прийти к выводу, что каждый фантаст в России — потенциальный гений, а творчество Стругацких вскоре будет забыто, затменное достижениями их более талантливых последователей. Однако теперь, прочитав роман Рудазова, он убедится в том, что Россия — не страна фантастических Толстых <..> Это типичная развлекательная фантастика, немного смешная, немного грустная, лишенная амбиций и не требующая некоего особого внимания»;
Ежи Жимовский/Jerzy Rzymowski считает «приятным, хоть и несколько герметическим чтением» роман канадского писателя Стивена Эриксона «Подонки конца смеха» (Steven Erikson “Męty końca śmiechu” – это “The Lees of Laughter’s End”, 2007. Tłum. Michał Jakuszewski. “MAG”, 2008);
Михал Цетнаровский/Michał Cetnarowski довольно высоко оценивает роман американского писателя Сальвадора Пласенсия «Люди из бумаги» (Salvador Plascencia “Ludzi z papierzu”. Tłum. Bohdan Maliborski. “Świat Książki”, 2007); роман, «великолепно ломающий литературные привычки, можно поместить где-то между Кальвино, с его «Если зимней ночью путник» и О'Брайеном с его «Суинни между деревьев». Структурно книга состоит из отдельных колонок, в которых одни и те же события описаны с точки зрения разных героев, появляющейся каждые несколько страниц графики, внешне хаотичного расположенных абзацев и даже – именно так! – вырезанных из страниц слов и намеренно блекло отпечатанных предложений. Великолепная в издательско-типографском отношении работа!»;
Павел Матушек/Paweł Matuszek хвалит роман немецкого писателя Вальтера Моэрса «Румо, или Чудеса в темноте» (Walter Moers “Rumo I cuda w ciemnościach”. Tłum. Katarzyna Bena. “Wydawnictwo Dolnośląskie”, 2008); «героем этого романа является титульный Румо, из расы вольпертингов, то есть разумных собак, которые ходят на двух лапах, умеют говорить и в большинстве своем являются прирожденными воинами. <…> «Румо», как и другие книги Моэрса, с восхитительной легкостью вовлекает в свой мир, восхищает множеством оригинальных идей и никогда не скатывается к тривиальным, эскапистским развлечениям. Это связано не только с впечатляющим зверинцем неординарных персонажей, «шкатулочными» историями, коварным юмором и специфическими иллюстрациями автора, но и с тем, как все эти элементы переплетаются друг с другом и развивают классические сказочные схемы, известные, в том числе, из сказок и обычных фантастических рассказов» (стр. 69—72).
15. В рубрике «Felieton» напечатана статья Ярослава Гжендовича/Jarosław Grzędowicz “Jak czytać półtorej książki roczne/Как читать полторы книжки в год”, в которой автор касается проблемы чтения литературы в Польше. «Да нет никакой проблемы, – говорит журналист. -- Ну никогда не было такого, чтобы какая-то нация состояла целиком из читателей, так же как другие не состоят только и исключительно из теннисистов, игроков (неважно во что) или рыбаков. Чтение книг, особенно художественных, — специфическое занятие. Некоторые люди этим занимаются, и если посчитать количество проданных экземпляров книги, добавить к ним старые книги, прочитанные снова и снова, взятые взаймы, а также прочитанные на месте в книжном магазине, то окажется, что поляки читают довольно много. Конечно, те поляки, которые вообще что-то читают» (стр. 85).
16. В этой же рубрике в статье “O miłości I śmierci/О любви и смерти”Лукаш Орбитовский/Łukasz Orbitowski рассказывает о фильме “Dellamorte dellamorte” (реж. Мишель Соави, США-Италия, 1996) и делится мыслями, навеянными его просмотром (стр. 78).
17. В списках бестселлеров за июль 2008 года из книг польских авторов находятся книги “Płomień I kryż” t. 1 Яцека Пекары, “Żarna niebios” Майи Лидии Коссаковской, “Lód” Яцека Дукая, “Oko jelenia. Drewniana Twierdza”, "Oko Jelenia: Droga do Nidaros” и “Oko Jelenia: Srebrna Łania z Visby” Анджея Пилипюка (стр. 79).
Ежи Жимовский/Jerzy Rzymowski разбирает по косточкам сборник эссе польского писателя-фантаста и дипломированного философа Конрада Левандовского «Похвала ереси» (Konrad T. Lewandowski “Pochwała herezji”. “Fantasmagoricon”, 2008); это «во многих отношениях выдающаяся книга. Во-первых, это метафизический трактат, что само по себе в наши дни редкость. Чтобы иметь возможность написать эту книгу, которую сам КТЛ считает самой важной в своих достижениях, автор поступил в докторантуру по философии. А поскольку доступ к метафизике в этой области академического развития ограничен, то, чтобы обойти ограничения, ему пришлось получить докторскую степень по созологии – науке о взаимоотношениях и взаимодействиях между обществом и природой. Во-вторых, Левандовский представляет здесь совершенно новую метафизическую конструкцию: в первом очерке он формулирует ключевой для целого Принцип Сохранения Свободы Воли, который в некоторой степени сводится к тому, что свобода воли присуща самой природе существования (не только человеческого) и все и всякие ее ограничения рано или поздно обречены на провал. Например, именно из-за ПССВ невозможно ни однозначно доказать существование Бога, ни отказать Ему в существовании. А если кто-то признает ограничения, привязанные к определенному моральному кодексу (например, Декалогу), это не значит, что он лишается свободной воли, потому что сознательно делает выбор и придерживается его (или не придерживается) в дальнейшем поведении. ПССВ отрицает детерминизм: будущее никогда не будет определенным, потому что сам акт наблюдения меняет его. <…> Все это прекрасно вписывается в современный уровень научных знаний и в то же время позволяет надеяться, что Вселенная и мир никогда не перестанут нас удивлять. Во втором эссе «Движение познания»КТЛ развивает свою структуру и расправляется, совершенно бесцеремонно, с основами классической и новой философии — как с аристотелевским гилеморфизмом, так и с томизмом. Вместо материи и формы мы получаем бытие и познаваемость. Потенциальные сущности возникают в результате изменения (сдвига) познаваемости, из общего числа возможностей одна становится фактом. Существование основано на потоке познания между тем, что было, есть и может быть. И опять же, Левандовский создает свою метафизику не в вакууме, рядом или против физики и других точных наук, а дополняет свою теорию доказательствами как раз из этих областей. Таким образом он показывает, что метафизика не ограничивается только деятельностью в сфере отвлеченных понятий, но неустанно влияет на действительность. И все это описано не характерным для научного труда исключительно доступным языком, а это значит, что «Похвала ереси» — произведение не для герметической группы избранных ученых, а для всех, кто может интересоваться поднимаемыми в нем вопросами»;
Рафал Сливяк/Rafał Śliwiak знакомит читателей журнала с романом американского писателя Томаса Диша «Концентрационный лагерь» (Thomas M. Disch “Obóz koncentracji”. Tłum. Dariusz Kopociński. “Sołaris”, 2008); проза Диша«многомерна и неоднозначна, можно даже сказать, что порой чрезмерно интеллектуализирована. Она насыщена цитатами из произведений высокой и популярной культуры, отсылками к поэзии, эзотерике, философским произведениям. Но эта интеллектуальная игра с читателем является лишь фоном для исследований автора и не мешает пониманию основных идей его книг. <…> Каждый творец в той или иной степени раскрывает свою внутреннюю сущность в своем творчестве. Иногда случается, однако, что произведение и его создатель настолько неразрывно связаны друг с другом, что трудно определить, где заканчивается самоанализ и начинается творение. Тогда внутренняя жизнь писателя – его дилеммы, фобии, навязчивые идеи -- непосредственно отражается в его книгах. Клиническим примером этого в области фантастики был Филип К. Дик. Подобные отношения со своей работой были и у Диша. Он одержимо поднимал вопросы свободы и порабощения – физического, но прежде всего душевного. Это прекрасно видно в «Концлагере», а также в более позднем романе «На крыльях песни». Другой мотив, присутствующий в творчестве Диша, — это отчуждение героя, его непонимание и преследование со стороны окружения, его гениальность, неспособная проявиться во всей красе. Судьба этих несбывшихся героев отмечена фатализмом и трагизмом. Все это в немалой степени касалось самого писателя»;
Ежи Стахович/Jerzy Stachowicz советует обратить внимание на новую книгу польского писателя-фантаста и ученого-химика Анджея Зимняка «Как человечество не погибнет» (Andrzej Zimniak “Jak nie zginie ludzkość”. “Solaris”, 2008); книга «поднимает настроение читателя уже одним своим названием. Зимняк рассматривает взгляды современной науки на то, что может ожидать людей в будущем. <…> Книга разделена на три части: "Тело", "Земля", "Космос" и дополняющие их "Беседы". Короткие главы делают чтение легким и приятным, и люди, не обладающие специальными знаниями, легко во всем разберутся. <…> Хороший ход — включить микробиблиографию после каждой главы. Однако мы найдем здесь не научные труды, а продолжение тем в области фантастической литературы. Благодаря этому помимо видения будущего Анджея Зимняка читатель получает субъективный литературный путеводитель»;
Войцех Хмеляж/Wojciech Chmielarz, рецензируя роман американского писателя Патрика Ротфусса «Именем ветра» (Patrick Rothfuss “Imię wiatru”.[/i] “Rebis”, 2008), начинает издалека: «История показывает, что принятие рациональных решений может привести к катастрофе. Примером могут служить действия издательства “Allen & Unwin”, которое первым опубликовало «Властелина колец»Дж. Р. Р. Толкина. Книга задумывалась как замкнутое целое, и автор не мог себе даже представить, что труд всей его жизни можно разделить на три части. Между тем эксперты издательства утверждали, что из-за послевоенного дефицита бумаги лучше разделить произведение на части, что это положительно скажется на популярности книги, что в случае рыночной успешности первого тома, это позволит минимизировать бизнес-риск. Эти аргументы нельзя было опровергнуть. “Властелин колец” превратился в трилогию. Таким образом издательство нанесло невообразимый вред зарождающемуся жанру. Потому что если флагман, архетипическое --- трилогия, каждый из десятков подражателей захочет создать свою. И по этой причине нам приходится бороться с потоком трилогий с драконами и эльфами в главных ролях и с обязательной картой на первой или последней странице первой, второй и третьей частей романа. Вот и все. Последний пример: “Именем ветра”Патрика Ротфусса, первого из трёх томов «Хроник убийцы короля» cамо название которого настолько претенциозно, что вызывает беспокойство у рядового читателя. А когда мы узнаем, что главный герой разговаривал с богами, воровал принцесс у королей и сжёг город, всё это кажется неприятно стандартным. Дальше, как ни странно, гораздо лучше. Ротфусс знаком с произведениями Урсулы К. Ле Гуин, читал «Золотую ветвь»Фрейзера и неплохо пишет. Правда, его персонажи, живущие в квазисредневековом мире, используют такие термины, как автомат, психология, микроэлементы и обладают более чем базовыми знаниями современной химии, но ведь в конце концов это фэнтези. Немного нелогичная, но все же фэнтези. И было бы здорово, если бы «Хроники убийцы короля» не были трилогией. Потому что на протяжении восьмисот страниц не произошло ничего, что оправдало бы такое словоизвержение. Вместо восьмисот вполне хватило бы двухсот страниц и одной книги вместо трех. Ну, если дебют, то трилогия, а если трилогия, то надо дожидаться оставшихся двух частей, а в междучасье мечтать о мире, в котором Властелин колец» был издан единым томом»;
Павел Матушек/Paweł Matuszek не слишком высоко оценивает дебютный роман российской писательницы Анны Старобинец (Anna Starobiniec “Schron 7/7”. Tłum. Ewa Skórska. “Prószyński I S-ka”, 2008); «С молодой русской писательницей Анной Старобинец мы познакомились в прошлом году, когда вышел ее небольшой сборник рассказов “Szczeliny”. Чтение этого тома показало, что у автора нет недостатка в интересных идеях, но не хватает писательских навыков, а главное, несмотря на несомненный талант, она все еще пишет через призму своих любимых авторов, таких как Филип К. Дик или Стивен Кинг. Короче говоря, проза Старобинец казалась произведением талантливого эпигона. Это подтверждает и ее дебютный роман "Убежище 7/7". Правда, писательница неустанно развивается и вторая книга немного лучше первой, но, к сожалению, она страдает теми же недостатками – недостатком навыков, слишком очевидными литературными источниками вдохновения и явным отсутствием творческой дисциплины. <…> Поначалу книга производит хорошее впечатление, увлекает и интригует. К сожалению, через некоторое время оказывается, что автор не контролирует множество тем и с трудом объединяет их в единое целое. Но самое ужасное, что впечатление оригинальности пропадает. Реальность представляемого мира пропитана сказочным светом, напоминающим произведения Геймана, приправленные идеями Пелевина. Детская трагедия, открывающая дверь в сказочный мир, кажется прямиком взятой из романа Уильяма Браунинга Спенсера“Zod Wallop”. Все это означает, что Старобинец — пока все еще лишь многообещающий эпигон»;
Михал Цетнаровский/Michał Cetnarowski несколько растерянно листает роман немецкого писателя Герберта Розендорфера «Письма в китайское прошлое» (Herbert Rosendorfer “Listy w chińską przeszlość”. Tłum. Ryszard Turczyn. "PAX”, 2008); «автор возрождает идею путешествия во времени.
В романе рассказывается история средневекового поэта Као Таджа, который решил посмотреть с помощью “компаса времени”, как будет выглядеть Поднебесная через тысячу лет. Однако вместо Китая герой попадает в Западную Германию 1980-х годов. Благодаря специальному тайнику он может отправлять письма другу в прошлое и потихоньку начинает описывать увиденное глазами “гипериностранца”. Не самый редкий сюжетный ход в фантастике. Удалось ли Розендорферу все-таки открыть Америку? К сожалению, книга опубликована у нас слишком поздно (в оригинале была издана в 1983 году). Сейчас, будучи перенесенным на почти тридцать лет в будущее, она не говорит нам ничего из того, чего мы еще не знаем…»;
Павел Дептух/Paweł Deptuch с энтузиазмом приветствует появление нового романа американского писателя Стивена Кинга «Рука мастера» (Stephen King “Ręka mistrza” – это “Duma Key”, 2008. Tłum. Michał Juszkiewicz. “Prószyński I S-ka”, 2008); это «первая книга Кинга за многие годы, которую можно назвать типичной для этого автора. Здесь есть все, что делало его любимым в былые времена. Необычный герой, атмосфера, запоминающиеся фрагменты и отличный финал. Хотя в последнее время король немного сбился с пути, оказывается, он не отказался от трона. “Ты сумеешь” и “ты справишься”, которые звучат как мантра на протяжении всех страниц романа, являются доказательством того, что Стивен Кинг вернулся в свою прежнюю высокую форму. Это одна из его лучших книг»;
Якуб Винярский/Jakub Winiarski несколько насмешливо (но, смею заметить, умело) привлекает внимание читателей журнала к роману польского писателя Петра Рогожи «По спирали» (Piotr Rogoża “Po spirali”. “Wydawnictwo Dolnośląskie”, 2008); это «приключенческий роман. Герой-старшеклассник живет в Целенцине, велосипедной столице Любушского воеводства. Он только что перешел во второй класс, обладает кое-какими психотронными способностями, его кличут Дубарем (Modrzew). У него есть друзья Будзигнев (Budzigniew), Мышарь (Netopyr) и девушка Малая (Mała). В романе также фигурируют кореши во главе с Паровиком (Parówy), носящимся <как c писаной торбой> с не очень стройной фигуркой Великой Блудницы, которую они называют Мать-Блудницей (Kurwa Maci), и ведьма Зита (Zita), которая летает не на метле, а на моторе от МиГа и умеет превратить кого угодно в жабу или изнасиловать. Еще есть Встанько (Wstańko), ищущий сокровища тамплиеров, похожий на “ветерана-хиппи на последней стадии своего романа с компотом”. А на заднем плане движется Смолень (Smoleń), сумасшедший, который уже много лет пытается построить самолет. Вот и все обыденные, можно сказать, персонажи. Потому что в Целенцине мы также встретим и гораздо более фантастических персонажей. Оборотня Пимпуся (Pimpuś), Князя Тьмы, говорящее зеркало и древнеславянских призраков. Присутствует и преподавательский состав, в качестве фона, но описанного весьма добросовестно. Действие происходит в быстром темпе. старшеклассники время от времени сталкиваются с чем-то паранормальным, в остроумных диалогах нет недостатка, чего большего желать? Может быть, единственное, чтобы талант автора и дальше так же быстро и незатейливо развивался, и чтобы последующие его книги уже были бы литературой не только для подростков, достигших возраста пятнадцати лет»;
Славомир Уляш/Sławomir Uliasz в общем хвалит роман польского писателя Рафала Косика «Хамелеон» (Rafał Kosik “Kameleon”. “Powerograph”, 2008); «Что случится, когда человек наконец обнаружит жизнь в огромном космосе? А что, если эта жизнь будет не такой уж инопланетной, как можно было бы ожидать, а наоборот, окажется очень похожей на ту, которую мы знаем. Как отреагирует исследовательская экспедиция? Какие появятся намерения у человечества в отношении планеты? <…> “Хамелеон” ни в коем случае не является новаторской книгой. Все это в той или иной форме уже присутствовало, например, у Лема или у братьев Стругацких. Косик обобщает историю человеческого рода, показанную с точки зрения людей с другой планеты. Здесь мы видим промышленную революцию, священную инквизицию, французскую революцию — все это происходит примерно за месяц. В книге задаются вопросы о морали и о том, что делает человека человеком. К счастью, писатель задает эти вопросы не слишком навязчиво и не пытается морализировать, а лишь показывает действия и оставляет их оценку самому читателю. Однако, что действительно отличает роман от многих ему подобных, это концовка. Не раскрывая слишком многого, можно сказать, что последняя глава – это практически отдельная история, по сути приквел ко всей истории. Из-за блестящей концовки однозначно оценить данный роман очень сложно. С одной стороны, мы имеем дело с довольно средней и очень многословной историей, сюжет которой сам по себе шаблонен и наивен. Автор нас ничем не удивляет, особенно если мы знаем классиков научно-фантастической литературы. Персонажи несколько однообразны, из-за чего сложно идентифицировать себя с ними и по-настоящему переживать за их судьбу. С другой стороны, перед нами последняя глава, которая лишь незначительно связана с основным сюжетом и посвящена описанию судьбы первой земной экспедиции, достигшей планеты. Этакий horror о первом контакте человека с совершенно неизвестной и в то же время тревожно знакомой формой жизни. Динамичное действие упаковано в несколько десятков страниц, а атмосфера сгущается с каждым мгновением. Несмотря на. что книгу трудно назвать оригинальной, от нее трудно оторваться и она читается с неослабным вниманием до самого конца. В конце концов с этим романом стоит ознакомится хотя бы ради того, чтобы прочитать то, с чего он начинается»;
и снова Павел Матушек/Paweł Matuszek советует обратить внимание на авторский сборник «ужасных» рассказов американской писательницы Эдит Уортон (Edith Wharton “Duchy I ludzie”. “C&T”, 2008); «сборник содержит одиннадцать рассказов. Все они написаны красивым, сочным языком, который безусловно выдержал разрушительное воздействие времени. Правда, между строк видна вовлеченность автора в борьбу за права женщин и ее забота об обеспечении им достойных условий труда, что ясно показывает время, в которое были написаны эти тексты. Однако благодаря впечатляющему мастерству создания необыкновенной атмосферы, уже упомянутой красоте языка и последовательному использование недосказанностей эти фрагменты не только не портят общей картины, но и служат дополнительными центрами притяжения — интригующими картинки мира, которого больше не существует» (стр. 65—68).
13. В рубрике «Felieton» напечатана статья Ярослава Гжендовича/Jarosław Grzędowicz “Jak zastrzelić wzystko, co się rusza/Как застрелить все, что движется”, в которой автор касается проблемы использования оружия в фантастике (стр. 77). Мы к ней вернемся.
14. В этой же рубрике в статье “Duch Orsona Wellesa/Призрак Орсона Уэллса”Лукаш Орбитовский/Łukasz Orbitowski рассказывает о фильме “Malpertuis” (реж. Гарри Кюмель, Франция-Бельгия-ФРГ, 1971) и делится мыслями, навеянными его просмотром (стр. 78). А пожалуй что и к ней мы вернемся.
15. В списках бестселлеров за июль 2008 года из книг польских авторов находятся книги “Ani słowa prawdy” и “Płomień I kryż” t. 1 Яцека Пекары, “Żarna niebios” Майи Лидии Коссаковской, “Galeony wojny” t. 2 Яцека Комуды, “Oko jelenia. Drewniana Twierdza” и “Oko Jelenia: Srebrna Łania z Visby” b]Анджея Пилипюка[/b], а из книг российских авторов “Dzienny Patrol” Сергея Лукьяненко, “Korund I Salamandra” Аллы Гореликовой и “Nekromeron” Виктории и Олега Угрюмовых (стр. 79).