Что известно человеку массовой культуры, предположим, об Александре Сергеевиче Пушкине? «Это наше всё», стихи, дуэль и бакенбарды. А ведь был ещё толстый мальчик, которого били и дразнили сверстники, молодым человеком он для чего-то заливал свою трость свинцом, «троллил» всех направо и налево эпиграммами в зрелом возрасте, умудрился стать персонажем анекдотов, да и в мемуарах современников показания меняются от «жития» гения до пошлого анекдота. При чём тут Пушкин? О, бедный Пушкин, он всегда и везде к месту! В «Лиге выдающихся декадентов» Владимира Калашникова его нет, и это, к счастью, не единственное достоинство книги.
Идейно произведение Калашникова близко комиксам «Лига выдающихся джентльменов» и кинотрилогии «Гоголь» Егора Баранова, причём мистическим образом книга и первый фильм вышли в одном и том же 2017-м году. Всё так же берётся «кучка могучих», но не вымышленных героев, а реальных российских литераторов начала двадцатого века, и упаковывается в детективчик, однако без крена в ужасы или фантастику. Роман составлен из четырёх повестей, сделанных по одной схеме: случайно замеченная мелочь объявляется свидетельством существования Плана некой злонамеренной организации, осуществляется расследование, в результате которого выявляется главарь ячейки этой организации, с ним проводится очная ставка, происходит схватка или душеспасительная беседа, и опасность устраняется.
Как после Дарьи Донцовой и Артура К. Дойла насмелиться и вывести в общество ещё одну молоденькую детективную историю? Добавить жанровый тег «порно»? Лорел Гамильтон уже его заняла, а ещё «фэнтези», «юмор» и «ужас» одновременно. Но постойте, в 2016-м году стриминг-сервис Netflix выдал европейский мини-сериал «Параноик», и этого господина ещё не все знают. Пусть первый танец Наташа танцует с ним! В сериале Марка Тондерая каждый специалист из группы детективов, расследующих убийство, со своим немаленьким таким «прибабахом», и в книге Калашникова используется тот же приём. Однако сходство не означает повторение, как и в случае с кинотрилогией и комиксами.
Главный герой и «мозг» романа – писатель, нетипичный философ, злободневный критик и острый публицист Розанов В. В. Яркая личность, которая в наши дни называлась бы публичной, скандально известной и эпатажной. Не вдаваясь в подробности, этот человек метался из крайности в крайность и часто, используя псевдонимы, публиковал диаметрально противоположные освещения одного и того же события или вопроса. В книге он стал обеспеченным и чудаковатым старичком при должности и гениальным параноиком в свободное время, теория заговора которого удивительнейшим образом обретает не только логические, но и реальные доказательства. Пожалуй, главное отличие его от всех прочих «великих сыщиков» в том, что он занимается чистой самодеятельностью, без акта заказа и факта преступления, и результаты его трудов не только не замечаются общественностью, но и вообще сомнительны.
Естественно, Розанову требуются помощники, и на постоянной основе таких два. Н. В. Вольский – здоровяк и подпольщик, обеспечивает силовую поддержку и подобие здравого смысла. В реальности известен как Валентинов, не принявший Октябрьскую революцию революционный деятель и эмигрант-публицист, автор книг о В. И. Ленине, марксизме и НЭП-е, и, что важно, о русских символистах. Второй помощник и по совместительству первая спасённая жертва – Б. Н. Бугаев, он же поэт, писатель, критик, мемуарист и теоретик символизма Андрей Белый. В команде – йог, проныра, мистик, интуитивист, гипнотизёр и клоун. Все трое в связке действуют, как лебедь, рак и щука, но почему-то всегда остаются победителями.
Интересно, что автор использует не только известные и знаковые имена русской культурной и общественной жизни начала двадцатого века. Наряду с Павлом Флоренским и Велимиром Хлебниковым его персонажами становятся люди, про которых ничего не будет знать не только случайный прохожий, но и покинувший стены университета дипломированный гуманитарий. К примеру, что вы можете сказать без гугла о Тинякове А. И., Линцбахе Я. И., Гедройц В. И.? Сериал о Гоголе и комиксы Алана Мура эксплуатируют уже сложившиеся в массовом сознании образы «а-ля Пушкин», тогда как «Лига выдающихся декадентов» создаёт эти образы самостоятельно. Пускай получается не исторический роман о Фандорине, а опирающийся на мемуары шарж, пусть в игровой форме и фривольно, но он действительно несёт реальную информацию. Другое дело, будет ли интересна книга массовому читателю? Сильно сомневаюсь, поскольку здесь требуется по-настоящему активное чтение и справочник.
С кем или чем борются калашниковские Розанов, Бугаев и Вольский? С частными проявлениями некой силы, которая даже не получила наименования. Розанов утверждает, что это могущественная организация наподобие масонской, – но стоит ли верить параноику? Используемый им метод неполной индукции, в отличие от «дедукции» (абдукции) Шерлока Холмса, с лёгкостью способен выдавать ошибочные суждения. В романе будто бы и нет вовсе никакого антагонистического «Союза Мирового Зла», а выявленные его «представители» больше похожи на таких же самодеятельных чудаков-одиночек, как и сам Розанов. Что защищают наши герои? Смутно понимаемые части чего-то, что никак не складывается в единое целое: ни в Российскую Империю, ни в русскую культуру, ни в русский менталитет, ни в светлое будущее. Похоже на то, что герои шумно и весело играют в жмурки, причём глаза завязаны у всех участников.
Само название «Лиги…» кажется мне странным. Почему декаденты, а не символисты? Роман начинается с известной даты исчезновения А. Р. Минцловой – 1910-м годом, а фазы Серебряного века и пофамильный список литературных направлений утверждены. Вся доказательная база и оперативная работа группы основана на поиске и толковании символов и скрытых взаимосвязей. Кроме того, не в принципах декаданса активно действовать, спасать что-то и творить новое на благо обществу. Конечно, ещё ведутся споры о том, какое понятие шире – символизм или декаданс – но пусть этим занимаются рафинированные академики. Как кажется мне, выбор названия был сделан потому, что декаденты на букву «Д», как и джентльмены. Хотя, по-моему, «Лигой декадентов» должно быть объединение антагонистов, а не героев произведения.
Первые две истории романа без малого великолепны. Правдоподобно выглядящая стилизация разговорного языка того времени, множество устаревших слов и реалий. Непрекращающийся драйв событий и эмоций. Тонкий (преимущественно) юмор, исторические и культурные аллюзии, в том числе из будущего по отношению к художественной реальности времени. Динамичный фарс, местами сбивающийся на американскую мультипликацию по типу «Гадкий я». Дальше «интеллигентское буйство» иссякает, как будто Розанов сам начал путаться в своих умозаключениях. Естественно, читателю тоже стало трудно и скучно следить за сюжетом, который начал терять событийную часть. Четвёртая история самая путаная, по большей части разговорная, и кажется неоконченной, что только усиливается финальным письмом, «намекающим» на продолжение приключений.
Роман интересен не только обращением к Серебряному веку русской культуры, он нестандартен и обладает ярким языковым стилем. К сожалению, именно эти его особенности могут стать основным препятствием к заявленному в финале продолжению. Стиль, теоретически, сохранить можно – но уже к четвёртой повести он либо поистрепался, либо приелся, и не вызывает первоначального эффекта. С нестандартностью сюжетного зерна в новеллах ещё сложнее. Что может стать следующим в ряду историй, в которых были «антимуза», разрушительный для всей будущей жизни искусственный язык, закабаляющие Россию карты Таро и, простите за обман в начале эссе, поддельное стихотворение Пушкина, прямо призывающее к революции? Остаётся надеяться на то, что автору достанет фантазии, что он не надорвался, конструируя языковой бурлеск двух первых историй, и пожелать ему удачи.
Читать «Звёздочку» Юна Айвиде Линдквиста – тяжёлый и грязный труд, всё равно что палас выбивать. Этакий видавший виды ничейный палас, десятки лет пролежавший в общем коридоре секционки. «Чернухи» из него на читателя вываливается столько, что кажется, будто Стивена Кинга хотят превзойти лишь массой и количеством наименований. Тривиальные адюльтеры и бытовое насилие дополняются внезапным осознанием собственной микрофаллии, подростковым ожирением, педофилией, социопатией, влиянием порнографии на сексуальное поведение, жестоким обращением с детьми и родителями, подробными описаниями убийств и посмертных расчленений. Единственное бросающееся в глаза фантастическое допущение в романе – вдыхание убийцами некого «красного тумана», высвобождающегося при вскрытии черепной коробки пока ещё живого человека. Я не уверен, что эта дымка не появляется на самом деле из-за разницы атмосферного и внутричерепного давления, но в романе она временно устраняет опустошённость и ненадолго возвращает интерес к жизни. Это немного похоже на вампиризм или тягу зомби к мозгам, но куда больше на заигрывания с читателем, после «Впусти меня», «Блаженны мёртвые» и «Человеческой гавани» того же автора ищущим мистику привычного толка.
Основная сюжетная линия проста, как всё та же ковровая дорожка – это жизнь двух девочек от младенчества примерно до шестнадцати лет, «изнаночная» её сторона и «лицевая». Сложность в том, что в книге прописано множество таких же по размеру и даже больших историй, годами описывающих житьё-бытьё других людей. Есть противопоставление найдёныша и её «двойника», выросшего в нормальных условиях так называемой «благополучной» семьи, но некоторые вставные сюжеты кажутся откровенно избыточными. Главные герои истории ещё малы, и Линдквист будто решает занять читателя на всё то время, пока они растут, целым сборником других рассказов. Тот ещё «срез общества» вышел! Лишь потратив немало сил и времени, продрав глаза от пыли и откашлявшись, читатель начинает различать хитросплетения узоров ковра: в центре повествования жизнь одной девочки в двух лицах. Ребёнка дважды особенного, необычайно одарённого и психически искалеченного одновременно. Девочки, обладающей уникальным талантом и даром чувствовать и вести за собой сверстниц.
Не знаю, насколько реальна в современной Швеции возможность годами прятать в подвале ребёнка, регулярно покупая ему вещи и детское питание, но мне она кажется странной, как и некоторые другие ситуации. Например, приобретение безработным квартиры без внимания налоговых органов, участие в национальном конкурсе при подаче одного поддельного детского удостоверения, самостоятельные поездки несовершеннолетних к знакомым, которых родители в глаза не видели. Этих ситуаций действительно много, и они выполняют сюжетообразующую функцию: нарушь цепочку странностей, и книги не будет. Просто один человек пошёл в лес по грибы, а нашёл младенца, прикопанного в полиэтиленовом пакете неизвестно кем и почему. Кажется даже, что он бы и не стал брать на себя ответственность, не закричи этот младенец с чистотой камертона. Ничего особенного, прошёл бы мимо. Волчьи времена – волчьи нравы. Неудивительно, что автору приходится отвлекать читателя от алогизмов, начиная повествование презентацией сцены будущей трагедии в стиле «сейчас прольётся чья-то кровь» хорового припева «Пиф-паф, ой-ой-ой!» Юрия Энтина.
Героев, вызывающих симпатию, в романе нет. Обладай хоть кто-то из них пусть одной и насквозь порочной, но по-настоящему живой страстью, ему многое бы простилось. Но всем всё равно. Равнодушие и серость, эгоизм и чувство собственной неполноценности, зависть и невезение. Тотальная пустота всех вместе и каждого по отдельности, и желание заполнить эту пустоту, пожрав другого такого же целиком или оторвав от него хотя бы кусочек. Откуда могла взяться эта всеобщая депрессивная атмосфера? До 2000-го года Церковь Швеции считалась государственной организацией, а священники, соответственно, госслужащими. Шведы до сих пор платят церковный подоходный налог, а их вероисповедание определяется по тому, какой конфессии эти деньги уходят. Налицо абсурдная ситуация, когда 67,2 % населения Швеции приписана к христианам, но при этом 85 % того же населения считают себя атеистами. В романе «Звёздочка» Бог не упоминается, но как-то так совпало, что единственной ненарушенной в нём осталась лишь третья заповедь (о том, что нельзя упоминать имя Господа всуе). Люди, потеряв само понятие греха и спасения, опустели и опустились во вседозволенности, впусте проходят их жизни и в запустении. Люди забыли о Боге, но первородный и все остальные грехи остались, переродившись в необъяснимое чувство вины и вечную неудовлетворённость. Возможно, потому здесь нет положительных персонажей. Скрытый христианский смысл произведения, описывающего атеистическое общество, кажется мне подходящим и объективным прочтением современного шведского романа.
Двуединая героиня – Терез и Тереза, взявшие псевдоним Тесла – владеет словом; одна поёт, другая сочиняет песни. К чему бы это? Обратимся к Евангелию от Иоанна: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Всё чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нём была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». Стоит ли напоминать о том, что тот самый Иоанн записал свои апокалиптические откровения? Название романа буквально переводится со шведского как «маленькая звезда», так что «звёздочка» сохраняет все авторские смыслы. Звёздочка, свет во тьме, путеводная и Вифлеемская звезда. Но в мире романа нет места даже упоминанию о Боге, и потому изначально чистые божественный свет, талант и дети в нём непоправимо замараны, искажены, искалечены деяниями и равнодушием взрослых. Рефреном повторяется убеждение Терез, что она умерла, но живёт, что её едят. Что это – воскресение, психологическая тренировка погребением для группы «апостолов» или посттравматическая деперсонализация? Как бы то ни было, благодаря своему дарованию и сети интернет Тесла стала духовным пастырем для множества девочек-подростков, заняв, к примеру, место реальной группы «Тату». Автор будто ставит вопрос: может ли поп-идол и кумир молодёжи заполнить зияющую пустоту, нежданно-негаданно возникшую в людях взамен чего-то важного, утраченного и забытого? Роман действительно полон христианских аллюзий, но здесь все они почему-то ведут не к свету, а к страданию и смерти, взять хоть плотницкие увлечения Леннарта. Житие Терез и Терезы заканчивается тем, что они вдвоём, рука об руку заходят в клетку к волкам, как мученики за веру в звериную яму римского Цирка. Искупление это или просто гибель? Финал обрывается на этой сцене, и ответа нет. В спасение хочется верить, но доказательств для веры, надежды и любви нет.
Исторически «комедия ужасов» выросла из буйства средневековой «пляски смерти», манерного декаданса и жизнеутверждающих принципов пира во время чумы, но в качестве современного поджанра хоррора она очень редко выходит за границы циничного пародирования известных бестселлеров. По сути, сейчас это целиком вторичные произведения, пусть смешные, но вульгарные и бессмысленные. В кинематографе можно привлечь внимание зрителей популярными актёрами и обнажёнкой, в литературе же всё гораздо сложнее. Необходимость писать качественный текст и попадать в жанр сохраняется, и как совместить это с юмором, неизвестно. Готовых «рецептов» нет.
Внешне рассказ «Чучело-мяучело» Елены Щетининой выстроен по всем канонам «ужасного» жанра. Последовательно даются мирный быт молодой семьи, спуск в современное подземелье ради спасения попавшего в беду беззащитного существа, встреча и схватка с монстром, невозможность победы, принесение в жертву другого вместо себя и бегство. Качественно собранный, но простенький хоррор – в чём здесь юмор? В позиции автора. Ищите женщину! Это такое существо на заднем плане, в халате и тапочках, которое вечно что-то клянчит, надоедает и мешает. Его терпят за то, что оно милое, а ещё его можно отнести в спальню и использовать по назначению. Только ли? Именно женщина здесь инициатор «квеста на выживание», занявший выгодную позицию наблюдателя не только на балконе, но и в сюжете, автором которого она, собственно, и является. Попробую угадать авторское отношение к этой истории.
Само название рассказа так и просит закончить строчку словами: «…ты меня замучило». Кто, кого и чем? Муж, жену, компьютерными играми, сильнее тяги к которым только желание секса. Ну, есть такой грешок у современных представителей сильного пола, каюсь. Дорогая, зато я почти не пью и всегда дома, а не шляюсь по гаражам, кабакам и бабам! Что, тоже не прокатило?.. Вот и Кирилла от монитора оторвали. Зомбей бьёшь, смелый? А сходи-ка ты в подвал. Темноты и в детстве не боялся? Держи тогда чуть живой фонарик, да гляди, лицо не потеряй. Устрою я тебе маппет-шоу из мохнатой драной варежки! Считали, сколько раз герой получил по голове и мокрой попе за время блужданий? Много, и всё это явно неспроста. Был пацан пацаном, зато наружу вышел, как заново родился – другим человеком. Играть если во что и будет, то исключительно в поддавки (лишь бы поддавать не начал). Заодно и квартиру сменили, а там, глядишь, и дети заведутся.
Смысл иронии в сокрытии истинного смысла, и Елене Щетининой, по моему скромному мнению, удалось-таки подсадить жёлтенького пластмассового утёночка в стаю диких уток, всего лишь выкрасив его в чёрный цвет. Вот вам «комедия ужасов», или «иронический хоррор»! Женское коварство неподражаемо!
Вызванный необратимыми изменениями собственного тела страх не исчезнет до того фантастического будущего, когда медицина в своём развитии превзойдёт природу. Увы, сейчас всех равно пугают старость, болезни и травмы. Любое нарушение нормы и целостности ужасает не столько болью, сколько невозможностью его отмены. Вероятно, некоторые из нас регулярно щекотали бы себе нервы, записываясь на приём к пыточных дел мастерам, а Всемирная организация здравоохранения доказала бы полезность этой процедуры – при условии, что после всё можно легко исправить. Напротив, необходимость посещения парикмахера при допущении, что волосы есть только «молочные» и «постоянные», как зубы, станет весьма неприятной.
Обычно авторы ужасов эксплуатируют этот страх, банально насыщая свои произведения расчленёнкой, подробно описывая стадии неведомых хворей и переселяя героев в дряхлые или монструозные тела (недалеко ушли от этого вампиры, оборотни и зомби). Да, страшно – вернее, было страшно, но уже надоело. Разные авторы решают проблему пресыщенной публики по-разному. Одни могут позволить себе тактику боксёров-свормеров, втираясь в доверие и нокаутируя читателя несколькими сериями взрывных и мощных «ударов» на ближней дистанции. Другие, как бодипанчеры, долбят и долбят тяжело и однообразно по «корпусу», изматывая глава за главой, и не факт, что к финалу пробьют «печень» – возможно, читатель просто упадёт от изнеможения. Лично мне кажутся интересными современные писатели, способные нарушить правила и выйти на «ринг» со шпагой или пистолетом. Позвольте представить: «убийца» Вадим Громов («Лепила») и «матадор» Оксана Ветловская («Моя вторая половина») – и да простят они меня за эти странные сравнения.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Первый ход сделан обоими авторами одинаково: рассказы ведутся от лица подростков периода полового созревания, когда недовольство собственным телом и происходящими с ним изменениями и без того на пике. Однако разница видна сразу. «Лепила» жёстко и реалистично описывает группу хулиганов из трёх пареньков, возглавляемую агрессивной пацанкой, но совершенно упускает главную скрепу этой компании – влюблённость и вожделение в отношении лидера. Казалось бы, какая разница? Но градус накала уже не тот, что мог бы. «Моя вторая половина» постепенно, исподволь награждает читателя знанием о том, что неунывающая и милая героиня – одна из пары обречённых на смерть сиамских близнецов. Второй ход: хулиганьё издевается над сверстником, а близняшка рассказывает о своей жизни в интернате для "особенных" детей. Персонажи Громова осознанно преступают моральные принципы, ломая себя и жертву, а девушка Ветловской воспринималась бы полностью нормальной – не будь она от рождения сломанной куклой. Естественность близнецов ранит больнее подростковой жестокости. Третьим ходом Громов вводит в сюжет проклятие, которое может стать наказанием, а Ветловская использует классический любовный треугольник, который априори трагичен из-за особенности её героини. Колдовство или естество – что страшнее? Я голосую за естество.
скрытый текст (кликните по нему, чтобы увидеть)
Наконец, «фаталити». Лепила пришёл, и плоть виновных деформировалась самым ужасным образом, и это не сон, а жуткая реальность. Но сопереживания пострадавшим нет, поскольку причина раздута из мелочи, а следствие фантастично настолько, что в него не веришь. Автор подошёл к читателю, нагнул, завернув ему руку за спину, приставил пистолет к голове, оповестил о причине «заказа» и выстрелил. "Убийство" без сантиментов! Что делает Ветловская? Она весь рассказ дразнит «быка» красной мулетой, ведя интригу запрещённых медицинских экспериментов, а после даёт забодать её пошлейшим, казалось бы, хэппи-эндом. Тру-ля-ля, любовь-морковь! И вдруг шпагой в сердце вонзается понимание того, что естественная для героини ненормальность непоправимо нарушена. Катарсис в стиле «дарк» достигнут.
Взявшись экзотики ради за трилогию «Игры с богами» Елены Малиновской, я поначалу вообще не мог уразуметь, что читаю. Мне обещали оригинальное героическое фэнтези, отличающееся как от классических его образцов, так и от всей «типично-женской» литературы разом. В действительности же я получил нечто, неуловимо напоминающее «Земноморье» Урсулы Ле Гуин, но аморфное и ужасно затянутое, великоимперски и магократически окрашенное, с «вампирами»-садистами, которые тут, слава Богу, не вампиры, а странно инициируемые волшебники, с оборотнями и навязчивыми матримониальными поползновениями со всех сторон, которые почему-то приобрели здесь насильственно-сексуальную подоплёку и стали исходить (во что никак не верится) от мужчин.
Я долго и честно пытался и всё никак не мог понять главную героиню, Эвелину. Необыкновенное предсказанное рождение, необычная внешность, уникальный талант в магии и немалые способности к фехтованию, системное многолетнее обучение, оттачивающее эти природные дарования. Задатки уровня полубога, – но героиня, во-первых, сама не знает, зачем ей эти способности и как их использовать в жизни, и, во-вторых, постоянно находится под деспотическим присмотром и контролем гораздо более одарённых, сильных и опытных личностей, которые не позволяют ей ничего, кроме учёбы и тренировок. Ну, думаю, хоть ко второй книге она выучится, освободится и всем задаст! А она не смогла. Неоднократно пыталась и даже не оставила эти попытки после многочисленных жестоких наказаний, но не смогла. Даже полубогу сложно переиграть богов в игру, которую они сами и придумали.
Дальше стало понятно, что внешнее действие здесь отсутствует, оно сымитировано для того, чтобы разбавить и украсить авторский психологический этюд. Каждая книга лишь повторяет ситуацию предыдущей в новой, одинаково ограниченной и замкнутой локации, всё усугубляя подчинённое положение героини. Там, где любой другой герой стал бы действовать хотя бы по принципу бильярдного шара, Эвелина может лишь упереться упрямым осликом под градом ударов, упасть и волочиться по земле на поводке, как вынесенная на прогулку квартирная кошка, сжаться ежом в комочек и ждать – пинка кирзовым сапогом или когда её оставят в покое. Похоже, что единственная её надежда на будущее заключена в убеждении, что всё как-нибудь утрясётся само собой, если потерпеть достаточно долго.
Оказалось, что в случае с Еленой Малиновской грубейшей ошибкой будет идти бычком на верёвочке вслед за привычным шаблоном маскулинного образа действия персонажей, используемым также и большинством авторов-женщин. Надо признать, что Эвелина действительно не такая, как все. Не первобытная затравленная феминистка Эйла, как в цикле «Дети Земли» Джин Ауэл, не какая-нибудь рыжая юморная и раскрепощённая ведьмочка, не агрессивная и стервозная сексуальная пацанка с клинками и частями тела наголо. Не женщина, не мужчина и не что-то среднее, а великовозрастный ребёнок, если уже и осознавший свой пол, то ещё не придавший этому особого значения. Питер Пэн Дж. М. Барри – это мальчик, не желающий взрослеть, вампирша Клодия у Энн Райс – сошедшая с ума женщина, навсегда запертая в детском теле, а Эвелина Елены Малиновской – насильственно задержанная в личностном развитии, но продолжающая физически расти девочка, упрямо стремящаяся к плохо представляемым ею свободе и самостоятельности, но оказавшаяся не в силах вырваться из-под «родительской опеки» то одного, то другого тирана. Также обращает на себя внимание некое глубинное родство с фильмом «В компании волков» Нила Джордана, в котором история взросления была показана изнутри причудливого, образного и чувственно-ассоциативного восприятия почти такой же девчонки, что и у Малиновской.
История Эвелины – это борьба ребёнка-жертвы гиперопеки за индивидуализацию, самость и социализацию в жестоком, требовательном и непонятном мире взрослых людей. Трилогия, рассмотренная даже с этой позиции, выглядит не менее странно и уж никак не тянет на героическое фэнтези, не становится она ни типично-женским романтическим его вариантом, ни юмористическим, ни даже полностью детско-подростковым. Что же это такое? По всему выходит, что иносказательная психологическая сказка, ориентированная на подростков женского пола и их родителей.
Да простят меня Елена Малиновская и боящийся спойлеров читатель, но сейчас я перескажу эту сказку сам, и так, как её вижу, находясь вне целевой аудитории.
Жила-была на одном острове маленькая девочка, и звали её Эвелина. Никому она была не нужна, и все её обижали и боялись из-за того, что были у неё красные глаза. Мама её умерла, а папа так грустил по маме, что не мог любить свою дочку, а немного погодя и сам умер.
Забрала тогда девочку к себе одна добрая старушка, хотя тоже боялась её красных глаз, и жили они вместе хорошо, но недолго. Приплыли на корабле большие злые мальчики и стали всех обижать, и бабушку тоже, и Эвелине пришлось с ними так сильно подраться, что потом разболелась вся.
Тогда прилетел её дядя-волшебник и вылечил её, и забрал к себе в большой город, и стал там воспитывать и наказывать, и отдал её в школу, в которой учили и тоже наказывали. Оказалось, что Эвелина и сама могла стать волшебницей, если постарается!
Стала тогда учиться девочка на одни пятёрки, но её за это невзлюбили в школе. Узнал про её оценки самый главный волшебник и сделал своей ученицей, и стал её учить и наказывать строже всех. Мучилась-мучилась Эвелина, терпела-терпела и наконец всему научилась, и самый главный волшебник стал с ней гулять, хвалить и сказки рассказывать, и всё у них было хорошо, но недолго.
Выросла у Эвелины грудь, не очень большая, но заметная, и все мальчики и взрослые дяди стали к ней приставать и хватать, и даже самый главный волшебник стал замуж звать. А девочка не хотела! Она была хорошей девочкой, и потому никуда ни с кем не ходила и ни на что не соглашалась.
Правда, девочке даже понравилось то, что один раз сделал с ней самый главный волшебник, но за это она обиделась на него, а на себя ещё больше. Ей стало так противно и так грустно, что она улетела от всех далеко-далеко, за синее море, упала там и сильно-сильно разболелась.
Подобрала Эвелину одна добрая беременная тётенька и взяла к себе в деревню, и вылечила. Узнала девочка, что дети из тётенек родятся, и что тётенькам это тяжело и больно делать, и стала она тогда большой девочкой, и принялась защищать всех маленьких детей.
Но детей, оказывается, от всего защищать нельзя, а Эвелина попыталась, и её за это побить хотели и из деревни выгнать. Обиделась она тогда и сама от всех ушла, и даже наказывать никого не стала.
Шла-шла Эвелина куда глаза глядят и вдруг увидела, что взрослые дяди девочку обижают, за грудь её хватают, и заступилась за неё. А девочка почему-то разозлилась и искусала Эвелину так, что дяденькам пришлось её саму от этой девочки спасать.
Обиделась тогда Эвелина на всех и снова сильно разболелась, а одному дяденьке понравилось, как она со злой девочкой дралась, и забрал он её к себе домой жить, и вылечил. Правда, не до конца вылечил: раз в месяц Эвелина всё равно болеть стала и становиться злой, совсем как та нехорошая девочка.
Она пообещала доброму дяденьке, что не будет никого кусать, и они подружились, и ещё с одним хорошим мальчиком подружилась, и жили они все хорошо, но недолго.
Узнал, где она живёт, самый главный волшебник и заставил её дядю у доброго дяди её отобрать и назад привезти. Самый главный волшебник даже не побоялся, что она теперь раз в месяц злая становится и может всех покусать, он был старше и сильнее, и, хоть она и была против, делал с ней всё, что хотел. Почти всё – потому, что ему обязательно хотелось, чтобы она соглашалась с ним и делала то, что он от неё хочет, по своей собственной воле. А она не хотела и не соглашалась, даже замуж.
Тогда запер самый главный волшебник Эвелину в комнате и гулять не пускал, и сказал, что всё равно на ней женится. Скучно стало девочке, и начала она чахнуть, и зачахла бы до смерти, но пожалел её её дядя и договорился с добрым дядей и хорошим мальчиком, что надо её спасать.
Набросились её дядя, добрый дядя и хороший мальчик на самого главного волшебника и стали его колотить, но он вырвался и сам всех побил, ведь был он самым главным волшебником и самым сильным! И пришлось бы Эвелине идти за самого главного волшебника замуж, всё время сидеть взаперти в комнате и никогда не гулять, но проснулся вдруг в ней какой-то очень старый дядя и накричал на самого главного волшебника так, что тот испугался, и сказал девочке, что теперь она может делать всё, что хочет, и никто её за это не накажет.
Подумала-подумала девочка, чего она хочет, ничего не придумала и решила всех пожалеть, и сделала всем то, что те от неё хотели, чтобы только они больше не ругались и не дрались, и самому главному волшебнику тоже. Тогда они все помирились, и Эвелина ушла с добрым дядей, потому что он добрый и никогда её не наказывал и всегда спрашивал, что она хочет и что думает, а с самым главным волшебником остался жить хороший мальчик, потому что он сильный, смелый и самостоятельный, и даже помощь очень старого дяди ему не нужна.
облако тэгов
