Время истекло

Your Time is Up by Walt Sheldon

Сначала я решил, что просто ошибся номером. В целом и правда попал не туда, но чтобы так! В трубке как обычно зазвучал гудок, затем что-то щелкнуло и мне ответили:

— Бюро исторических исследований, Зон-20 на связи.

— Прошу прощения, — сразу извинился я. — Видимо, набрал не тот номер.

Эвфемизм. Вечно эта моя вежливость не к месту. Сам-то я не ошибся номером, – виной автоматическая система набора, которую верхи, лишь бы сэкономить, приказали установить по всему Пентагону. Из-за нее вечно то номер не тот, то вообще не дозвонишься, и мне даже подумалось, что живые телефонисты, по старинке, обошлись бы куда дешевле. В общем, если работали в военной сфере, не удивитесь.

Я уже собирался повесить трубку, но человек на том конце воскликнул:

— Постойте! Как вы сказали, «набрал номер»?!

— Ну да.

— Что же это... — голос звучал удивленно, если не сказать испуганно. — По какому же аппарату вы разговариваете?

— В каком смысле? — растерялся я. — По самому обыкновенному телефону, дисковому. М-1, или как его там армейские называют.

Человека в трубке как бомбой хватило:

— Армейские?!

— Да, армейские. Что вас так удивляет?

Наверняка с флота или из ВВС. Смежники, соседи по Пентагону. Приходилось их терпеть, как и вообще многое – взять хоть этот барахлящий автонабор, от проблем с которым даже я, полковник Лоуренс Боггс, не был застрахован. Не иначе, кто-то на этой неделе решил довести штабных до ручки. Надо бы подыграть, решил я, и тогда, глядишь, вычислю шутника.

— Вы, наверное, меня разыгрываете? — спросили в трубке.

— Да больно надо.

— Но это ваше «набрал номер»... «Армейские»… Это же все как записи из тривизора о двадцатом веке!

Я безрадостно улыбнулся и помотал головой, не отнимая трубки.

— Слушай, дружок, кончай уже. Некогда мне ерундой маяться.

Хоть бы это не начальству взбрело в голову так дурачиться.

— Погодите! — взмолился голос. — Только не обрывайте мысли, прошу! Скажите, какой сейчас год? В смысле, у вас там?

— Какой год? 1955, разумеется.

— Ничего себе! — воскликнул человек. — Не верится!

— И почему же?

— Вы понимаете, что произошло? Квантовая инверсия!

— Что-что?

— Карпо-16 только на днях предсказывал такую возможность! Друг мой, умоляю, ответьте на пару вопросов!..

В разговор вмешался голос телефониста. Не настоящий, само собой, записанный, – часть новой автоматической системы. Она то и дело встревала с шаблонными фразами в самый неподходящий момент. Так уж работала. А обиднее всего, что с ней ни поругаться, ни договориться. Нет, попробовать можно, но почувствуешь себя последним дураком.

— Извините, время истекло! — сообщила система.

— Нет, еще немного! — через помехи донеслось из трубки. — Не обрывайте! Не обрывайте мысли!

И опять:

— Извините, время истекло!

А затем щелчок. И больше ни звука.

Я подергал за рычаг. Все та же тишина. Пожал плечами и, перебрав бумаги на столе, ушел в работу. Забыл даже, куда изначально звонил. И разговор забыл. Хотя нет, с ним не так просто, – он-то все не шел из головы. Кто мне там ответил, Зон-20? Представился так. Странное имечко. Я, конечно, списал все на розыгрыш, но что-то не давало покоя. Этот Зон так искренне удивлялся, что и не усомнишься. Только из его слов выходило, что я каким-то нелепым образом дозвонился в будущее. Как человек благоразумный, недавно в полковниках, я понимал, что это чушь.

Те же мысли не оставляли меня и за обедом. Я двигал поднос по полозьям в офицерской столовой и вдруг заметил за дальним столиком майора Московитца, – Клиппера. Он жить не мог без науки, вечно говорил о ракетах, полётах на луну и прочей такой чепухе. Помнится, у нас завязался спор, как это ракеты летают в космическом вакууме, так он бил кулаком по столу, рисовал графики, цитировал Ньютона, но так меня и не убедил. В общем, я подсел к Клипперу.

— Привет, Ларри, — заговорил он первым. — Как жизнь?

— Да как обычно. Перевод опять отклонили. Видно, так и помру в Пентагоне с карандашом за ухом.

Мы несколько минут проговорили о рутине.

— Клиппер, — подвел я наконец. — Ты ведь у нас ГС по научным тонкостям...

— Кто-кто?

— Главный спец. Новшество пентагонского жаргона. Скажи лучше, что ты думаешь о контакте с будущим?

— Ты о путешествиях во времени?

— Пусть так, если угодно.

— Путешествия во времени – бред, — отрезал он. — Нелепость с точки зрения логики. Время есть последовательность бесконечно малых мгновений, и если в нём появилось событие, его нельзя изменить, как нельзя уничтожить энергию.

— А я не о прошлом. Можно, скажем, пообщаться с кем-то в будущем?

— Все равно парадокс, — отмахнулся он, заглатывая огромный кусок тушеного языка. — Если даже поговорить с кем-то в будущем, это будущее повлияет на прошлое через тебя. И ни нам, ни людям в будущем не вернуться назад. Случатся изменения, пусть небольшие, но их число будет расти. «Цветок хоть тронь, – иначе вспыхнет звезд огонь». Френсис Томпсон. Раздавишь паука – пустишь эволюцию паукообразных под откос, а через много лет и всю экосистему. От такого простого действия могут погибнуть или появиться целые виды.

— О голова, гудит она, — иронически срифмовал я. — Но ты лучше ответь...

Но Клиппера несло, и ему это нравилось:

— Наблюдать явления прошлого, не будучи их участником, возможно, никто не спорит. Предположим, мы летим от Земли на скорости большей скорости света и обгоняем световую волну определенного события, к примеру, боя "Монитора" и "Мэрримака"...

— Или битвы при Геттисберге, — заговорил мой патриотизм.

— ...и, оглянувшись, можем его наблюдать. А в будущее – нет, не посмотреть. Разве что, как полагают, время и пространство замыкаются.

— Ну ясно. — Я допил кофе и оставил Клиппера Московитца в одиночестве.

* * *

После этого Зон-20 как-то на время вылетел из головы: неделя выдалась загруженной. Норму по призывникам увеличили, да ещё кадровое планирование выдумало новый критерий классификации, и пришлось вводить его в дело. Не работали в военштабе – не поймете. Я вот работал, и работал на износ, в призрачной надежде, что кто-нибудь из верхов оценит мои усилия и меня наконец-то переведут за океан.

Здесь нужно кое-что прояснить. Не подумайте, я не этакий герой-доброволец, которого тянет на подвиги, а кадровый офицер, и служба за рубежом – самый быстрый путь в командиры боевым подразделением, что ценится в послужном списке. Без этого многие достойные полковники так и остались в полковниках.

В общем, я погрузился в работу, и, само собой, послал еще один запрос на перевод, но теперь составленный иначе. И о Зоне-20 позабыл, пока где-то через неделю, в обед, не зазвонил телефон.

— Кадровый анализ. Полковник Бо...

Но мне не дали закончить:

— Человек из прошлого! Попал-таки на вас!

— О нет, — протянул я. — Только не вы. Только не Зон-20...

— Конечно же я! Как повезло! Признаюсь, я так надеялся с вами поговорить! Только, именем технологий, вы теперь не обрывайтесь!

— Может, ну его? Грош цена такому разговору.

— Грош! — воскликнул он. — Денежная единица в эпоху, когда деньги существовали, так ведь?

— Послушайте, мистер...

— Вы так и не поняли, что случилось, да? А мы здесь все как следует проанализировали. Ваша-то наука вряд ли на это способна.

— Вы вообще кто и откуда звоните? — гнул я своё.

— Зон-20, как уже представился. Я техник-историк в Бюро изучения древности, что в Вашингтоне, столице Земли. Сам, разумеется, землянин. Исследую древние цивилизации, вот как ваша...

— Это что, подкол какой-то?

— «Подкол»? А, этот термин у вас обозначает шутку! Так и запишу!

— Ну ладно, хватит. Вас Клиппер Московитц подговорил?

— Да, этого я и боялся, — тяжело вздохнул он. — Вы не осознаёте всей ситуации. Видимо, придется как-то доказать. Какая у вас там дата?

— Я уже говорил. Сейчас 1955.

— Нет-нет, я не только про год.

— Сегодня 23 августа 1955. И вы не хуже меня знаете.

— 23 августа. Минуту... сейчас залезу в киб... Ага, вот, 23 августа. Ближайшая значимая дата – 1 сентября. В этот день двадцать одна из ваших так называемых стран подписали в ООН — или скорее подпишут — соглашение по тарифам и торговле, что в итоге приведет к созданию свободной федерации...

— Извините, время истекло! — опять вмешался этот проклятый голос электронного телефониста.

— Нет! Не разъединяй! — прикрикнул я.

— Алло, вы ещё слышите? Я постараюсь перезвонить! Это трудно, но, надеюсь, получится! — сказал Зон-20.

— Извините, время истекло!

И опять щелчок и тишина.

Теперь Зон-20 надолго въелся в память. Если меня и правда разыграли, то разыграли с шиком: шутка безумная, продуманная, и сыграна – не подкопаешься. А если нет... ну, эту мысль я от себя пока гнал. Вся следующая неделя потонула в море бумажной работы. Перевод опять завернули. А утром 2-го сентября я открываю газету и читаю:

«СТРАНЫ ООН ЗАКЛЮЧИЛИ ТОРГОВОЕ СОГЛАШЕНИЕ».

Я прочитал разворот. Все так, как предрекал Зон-20. Или пересказывал, если угодно. Я впал в замешательство.

В тот день работа не шла. Не мог сосредоточиться и все тут. Я не из мудрецов, сам знаю, и всё же мной завладела одна идейка. Забрезжила где-то глубоко гипнотическим огоньком и разрослась, перекрывая остальные мысли.

Считайте, я дал слабину, или лучше задумайтесь, устояли бы сами. Или плюньте на нравственную сторону и просто примите, что соблазн взял надо мной верх. Свяжись я с Зоном – если он и впрямь из будущего, к тому же историк – разузнал бы обо всём, что нас ждёт. Заделался бы тогда пророком или поимел выгоду. Взлетел бы так быстро, что Цезарь на моём фоне сошёл бы за неумёху-резервиста. Я...

Но затем я еще раз взвесил эту мысль. А сколько пользы я принёс бы родине! Я даже убедил себя, будто и порочных мыслей у меня не было, а моя изначальная цель – служить во благо других.

Понятное дело, я пытался связаться с Зоном-20. Всё набирал тот номер, затем набирал и наугад. В попытке покрыть все комбинации выслушал нудную лекцию Московитца о перестановке чисел. Комбинаций оказалось несметное количество.

* * *

Телефон зазвонил через десять дней.

Это был Зон.

— Ну наконец-то! Я уже почти отчаялся! Квантовая инверсия нормализуется, так что это наш последний разговор. Каждая секунда на счету!

— Как скажете, — ответил я. — Хотя мне не очень-то понятно, как мы вообще так говорим. Объясните вот...

— Это не имеет значения. Мы передаем сообщения телепатической индукцией, потому я так удивился, что вы говорите с телефона. Ну и армий у нас больше нет!

— Да, но...

— Послушайте, полковник... Как вас? Да, собственно, не важно. Мне бы пригодилась помощь в исследовании. Мы ведь так мало знаем о вашей эпохе...

— Мало? А как же фильмы там, записи, журналы?

— Что вы! Всё уничтожила Последняя война.

— Что, простите?

— Последняя война. Скоро поймете, о чем я, если, конечно, выживете. От человечества осталось всего триста тысяч. Они-то и дали росток нынешней цивилизации.

— Погодите-ка! Что ещё за война? Когда случилась... то есть, случится?

— Вопросы не помогут, вам ее не отвратить – иначе мы бы с вами не говорили. Раз мой мир существует, вы ничего не смогли изменить. А теперь вздохните, успокойтесь и...

— Успокоиться?! — заорал я на него через века. — Успокоиться! Легко вам говорить! Скажите хоть, скоро эта ваша Последняя война начнется?

— Ладно, это можно. Сравнительно скоро. Вы наверняка её застанете. Лучше подготовьтесь, смиритесь с неизбежным. А пока что вы очень поможете, если ответите на мои вопросы.

Я прислушался к совету и вздохнул.

— Вопросы? Что же, Мистер Зон или как вас там, я согласен, но хочу кое-что взамен. Я отвечу на ваши вопросы, если вы ответите на мои. Объясню, как мы тут живем, – спрашивайте что угодно, – а вы покопаетесь там и скажете, что произойдет в моем времени. По рукам?

Он замолчал, и на миг мне показалось, что это связь опять оборвалась.

— Зон, вы ещё там?

— Я вас слышу. — Его голос почему-то притих. — Легенда о Фаусте повторяется, да?

— Не знаю, о чём вы. — Я и правда не знал. Пока что. — Мои ответы взамен на ваши. Я спрашиваю первый.

— Согласен, — сказал Зон.

* * *

И я дал очередь. Когда будет Последняя война? Он ответил. Как начнется? Сказал. Кто развяжет, какие оружие и техника будут в начале, какие изобретут под конец? И это знал. Где будут основные бои, сколько войск? Я разузнал все, лихорадочно записывая каждое слово.

Затем настал его черёд. Спрашивал он, в отличие от меня, о безобидных вещах: табу, брачных обычаях, жаргоне, образовании, одежде и привычках в еде. Я все рассказал.

Мы говорили, верите ли, о лото, и тут трубке зашуршало и защелкало.

— Зон? Слышите меня?

— Да, но, кажется, сигнал слабеет. Инверсия идет на спад. Скорее всего, это наш последний разговор! Алло?

— Раз так, тогда последний вопрос: говорите, этот ненавидимый диктатор пережил с подчиненными финальные взрывы. Где же они спаслись?

— Та страна тогда звалась Канадой. Укрылись в местечке Резолюшен на Большом невольничьем озере, в огромном бункере.

— И с датой вы не ошиблись?

— Вряд ли. Вижу, настроены вы решительно, так что наверняка будете там, — бодро добавил он.

— Уж не сомневайтесь.

И снова помехи.

— В таком случае последний совет, — сказал Зон-20. — Выжившие захватили диктатора с последователями – те же сожгли мир, так что не удивительно. Что началось – говорить страшно. Почти двадцать лет самых жутких истязаний. В общем, если отправитесь в тот бункер, выбирайте сторону с умом.

— Разберусь, не бойтесь. Ларри Боггс себя в обиду не даст, и если кто-нибудь...

— Что вы сказали?

— Говорю, не дам себя в обиду...

— Нет-нет, вы Боггс?

— Именно так. Полковник армии США, Лоуренс Боггс.

Он залился хохотом. Диким, раскатистым и даже несколько зловещим.

Помехи всё накатывали, теперь походя на морской шторм. На фоне что-то щелкало и трещало. По нутру разливалось мерзкое чувство.

Внезапно Зон-20 пробился снова, по-прежнему хохоча:

— Будьте покойны, генералиссимус Лоуренс Боггс выжил. Он...

И всё смолкло. Потянулась тишина.

А затем внезапно:

— Извините, время истекло!