Это самое простое определение, но более точно следует сказать так: женским окончанием называют концовку стиха, состоящую из предпоследнего сильного и последнего слабого слога. В квантитативном стихосложении женское окончание — это сочетание длинного и краткого, а в тоническом и силлабо-тоническом — ударного и безударного слогов.

Происхождение термина.

Термин «женская рифма» уходит корнями в классическую французскую поэзию. В старофранцузском языке большинство прилагательных (и некоторые существительные) женского рода заканчивались безударным звуком e.
В средние века появилась традиция чередовать стихи с рифмующимися словами женского и мужского рода и стали различать «женскую» и «мужскую» рифмы.
Впоследствии эта традиция и терминология перешла в европейскую поэзию, а затем и в русскую.
Термины «женская рифма» и «мужская рифма» по сути являются вторыми названиями двухсложной и односложной рифмы, соответственно.

Примеры.

В приведенном стихотворении Пушкина вторая и четвертая строки объединены женской рифмой:


Он, поравнявшись, поглядел,
Наташа поглядела,
Он вихрем мимо пролетел,
Наташа помертвела.

А. С. Пушкин, «Жених»
В примере ниже в каждой строке присутствуют только женские рифмы:


Есть речи значенье,
Темно иль ничтожно,
Но им без волненья
Внимать невозможно,
Как полны их звуки
Безумством желанья!
В них слезы разлуки,
В них трепет свиданья.

М. Ю. Лермонтов, «Есть речи значенье…»

Стихи с женскими окончаниями в строфе могут контрастировать с мужскими стихами (оканчивающимися на сильный слог). Например, у Пушкина в онегинской строфе:


"Мой дядя самых честных пра́вил, (женское окончание)
Когда не в шутку занемо́г, (мужское)
Он уважать себя заста́вил (женское)
И лучше выдумать не мо́г. (мужское)
Его пример другим нау́ка; (женское)
Но, Боже мой, какая ску́ка (женское)
С больным сидеть и день, и но́чь, (мужское)
Не отходя ни шагу про́чь! (мужское)
Какое низкое кова́рство (женское)
Полуживого забавля́ть, (мужское)
Ему подушки поправля́ть, (мужское)
Печально подносить лека́рство, (женское)
Вздыхать и думать про себя́: (мужское)
«Когда же черт возьмёт тебя́!» (мужское)

А. С. Пушкин, «Евгений Онегин»

Иногда женским окончанием называют окончание любого стиха, заканчивающегося на слабый слог.

Как на пример исключительного использования одного женского окончания можно указать на Сказку об Илье-богатыре Карамзина, многие песни Кольцова и т. п.

http://usherclub.ru/lvovskaya-oblast/%D0%...

Единоначалие, или АНА́ФОРА (греч. ἀναφορά) — вынесение вверх, повторение — стилистический прием, заключающийся в повторении сродных звуков, слов, синтаксических или ритмических построений в начале смежных стихов или строф.

Звуковое Е. составляет особенность аллитерационного стиха, но она встречается иногда и в метрических стихах:

Грозой снесенные мосты,

Гроба с размытого кладбища.

‎(А. Пушкин)

Я ль несся к бездне полуночной,

Иль сонмы звезд ко мне неслись?

‎(А. Фет)

Лексическое Е.:

Только ветер да звонкая пена,

Только чаек тревожный полёт,

Только кровь, что наполнила вены,

Закипающим гулом поёт.

‎(Э. Багрицкий)

Приутихло, приуныло море синее,

Приутихли, приуныли реки быстрые,

Приутихли, приуныли облака ходячие, —

Благоверная царица преставлялася...

(Народная историческая песня «Смерть Настасьи Романовны»)

Синтаксическое Е. (анафорический параллелизм):

Я стою у высоких дверей,

Я слежу за работой твоей.

‎(М. Светлов)

То же, в сочетании со звуковым Е.:

То стынешь

в блеске лунного лака,

То стонешь,

облитый пеною ран.

‎(В. Маяковский)

Строфическое Е.: в следующем примере анафорическое слово, хотя и выделено в отдельную типографскую строку, но оно составляет начало ямбического стиха, который заканчивается последующей строкой:

Земля!..

{

От влаги снеговой

Она еще свежа.

Она бродит сама собой

И дышит, как дежа.

Земля!..

{

Она бежит, бежит

На тыщи верст вперед,

Над нею жаворонок дрожит

И про неё поет.

Земля!..

{

Все краше и видней

Она вокруг лежит.

И лучше счастья нет, — на ней

До самой смерти жить.

Земля!..

{

На запад, на восток,

На север и на юг...

Припал бы, обнял Моргунок,

Да нехватает рук...

‎(А. Твардовский)

Строфико-синтаксическое Е.:

Пока не жаждет пулемёт

Распотрошить людскую гущу,

Живёт и здравствует омёт

Средь мельниц, урожай жующих.

Пока не страждет командарм

Рассечь врага одним ударом,

Амбары полнятся недаром

Полей золотоносным даром.

Пока не скажет вражий гром

Своё вступительное слово,

В полях не может быть иного

Ловца пространств, чем агроном.

‎(Н. Тихонов)

Ритмическое Е. — прием очень редкий. В приводимом ниже стихотворении ритмическое Е. заключается в паузировании третьей доли амфибрахической стопы в четных стихах:

Све|ча наго|рела. Порт|реты в те|ни. /\

Си|дишь /\ при|лежно и | скромно ты.| /\ /\

Ста|рушке зев|нулось. По | окнам ог|ни /\

Про|шли /\ в те | дальние | комнаты.| /\ /\

Ни|как кома|ра не про|гонишь ты | прочь, — /\

По|ёт /\ и к свету всё | просится |. /\ /\

Взгля|нуть ты не | смеешь на | лунную | ночь, /\

Ку|да /\ ду|ша переносится...| /\ /\

(А. Фет)

Паузное Е. на анакрузе (в четных стихах) в сочетании с лексическим Е. (в нечетных стихах):

Только |в мире и |есть, что те|нистый /\ | /\

/\ /\ | Дремлющих | кленов ша|тер. /\ /\ | /\

Только |в мире и |есть, что лу|чистый /\ | /\

/\ /\ | Детски за|думчивый | взор. /\ /\ | /\

Только |в мире и |есть, что ду|шистый /\ | /\

/\ /\ | Милой го|ловки у|бор. /\ /\ | /\

Только |в мире и |есть, этот | чистый /\ | /\

/\ /\ | Влево бе|гущий про|бор. /\ /\ | /\

(А. Фет)

Своеобразный вид «разливной» лексического Е. применил К. Симонов в стихотворении военных лет «Жди меня». Асимметрично расположенные, эти анафорические повторы «Жди!.. жди!.. жди!..» производят сильнейшее действие. На 36 строках стихотворения слово «жди» повторяется 11 раз:

Жди меня, и я вернусь.

Только очень :жди...

Жди, когда наводят грусть

Желтые дожди,

Жди, когда снега метут,

Жди, когда жара,

Жди, когда других не ждут,

Позабыв вчера.

Жди, когда из дальних мест

Писем не придёт...

http://wikilivres.ru/%D0%9F%D0%BE%D1%8D%D...

..оказалось, они никому не нужны, -
Те слова, что ты выпустил в жизнь, на бумагу,
Посреди одиночества и тишины,
Под прицелом часов равномерного шага.

День сегодняшний жжёт равнодушием глаз,
И брезгливостью ртов, и душевной проказой...
Сердца крик, благовест, оголённый алмаз
Для толпы обернулся ничтожностью страза.

Но когда-нибудь, вдруг, по прошествии лет,
Как горящий болид над тунгусской тайгою,
Вознесутся они, проливая свой свет,
И наполнится мир в них сокрытой любовью.


28.11.2016г.

Собственно говоря, тогда мы и познакомились.

Хмурый московский вечер, Овальный зал Библиотеки иностранной литературы им. Рудомино на Николоямской, 6.
Гильдия "Мастера литературного перевода" вручает ежегодную переводческую премию "Мастер".

Поднимается и выходит вперед невысокий, худой человек.
Негромким, глуховатым голосом говорит слова благодарности за оценку своей работы.
И начинает читать свои переводы.

Это был первый и последний раз, когда я слышал выступление Анатолия Михайловича со сцены вживую.
Не по бумажке, наизусть.
С испанского, польского, французского.

Он читал так, как может прочитать лишь автор.
Потом, не один раз, я бывал на многих выступлениях и вечерах, где переводы Гелескула читали разные люди: любители поэзии, переводчики, известные поэты и даже профессиональные актёры.

Но тот, первый, раз — запомнился лучше всего.
Я слушал строки, которые читал до этого много раз, которые знал наизусть — и всё воспринималось по-новому, как в первый раз, много лет назад, когда я открыл для себя поэтическую вселенную Гелескула.

Бесконечно жаль, что не было возможности сделать видеосъёмку того вечера.
Но упущенного не вернуть.

Да и не любил он официальщины, терпеть не мог шумихи и внимания к себе.

И вот, сегодня, когда прошло уже пять лет, как его нет с нами, но есть и будет его Поэзия, магия его слова, я хочу вспомнить несколько стихотворений, которые услышал в тот вечер.

----------------------- --------------------------- -------------------------

Ф.Г. Лорка


***
Август. Персики и цукаты,
и в медовой росе покос.
Входит солнце в янтарь заката,
словно косточка в абрикос.

И смеется тайком початок
смехом желтым, как летний зной.
Снова август. И детям сладок
смуглый хлеб со спелой луной.


ПРЕЛЮДИЯ

И тополя уходят –
но след их озерный светел.

И тополя уходят –
но нам оставляют ветер.

И ветер умолкнет ночью,
обряженный черным крепом.

Но ветер оставит эхо,
плывущее вниз по рекам.

А мир светляков нахлынет –
и прошлое в нем потонет.

И крохотное сердечко
раскроется на ладони.


Леопольд Стафф

ОСЕННИЙ ДОЖДЬ

Звенит дождь осенний, звенит монотонно...
Стеклянные всхлипы... стеклянные стоны...
И тянется плач – и унять его нечем,
А стекла слезятся... и плач бесконечен...
И сумрак сочится свинцово и сонно...
Звенит дождь осенний, звенит монотонно...

Вечерних видений русалочьи тени
Просвета искали в пустыне осенней,
И в серую мглу, в нелюдимые дали,
Пошли под лохмотьями черной печали –
Ненастного мира нездешние гостьи –
Искать себе места на тихм погосте.
А лица в дожде все грустней и туманней...
В печаль и кочевье, в сиротство скитаний
Понурою цепью уходят без звука –
Лишь катятся слезы... Так плачет разлука...

То льет дождь осенний, звенит монотонно...
Стеклянные всхлипы... стеклянные стоны...
И тянется плач – и унять его нечем,
А стекла слезятся... и плач бесконечен...
И сумрак сочится свинцово и сонно...
Звенит дождь осенний, звенит монотонно...

Кого-то утратил я в ночь эту злую...
Кого?.. Кто-то умер, по ком я тоскую.
Но кто?.. Вспоминаю я снова и снова...
Кого схоронил я?.. Кого-то родного...
Да... Шло ко мне счастье, но сгинуло в поле.
Любил меня кто-то – не вытерпел боли,
Понявши, что искру в меня не заронит...
Угас сирота – и чужие хоронят...
А где-то пожаром спалило лачуги...
И дети сгорели... Как плачут в округе...

То льет дождь осенний, звенит монотонно...
Стеклянные всхлипы... стеклянные стоны...
И тянется плач – и унять его нечем,
А стекла слезятся... и плач бесконечен...
И сумрак сочится свинцово и сонно...
Звенит дождь осенний, звенит монотонно...


НАДЕЖДА

Уходишь. Гуще сумрак серый.
Я не окликну. Бог с тобою.
Боишься, мрак разлучит с верой,
Как разлучил уже с любовью?

Слова прощального привета –
А лампа гаснет понемногу.
И я не выйду горечь света
Ронять на темную дорогу.

Все сочтено душой моею,
Тревожно замершей на кромке.
Она пытливей и смутнее
Окна, раскрытого в потемки.

Дневная кончилась морока
Подобно долгому недугу.
Я с ночью встречусь у порога –
И ночь мне будет за подругу.



Болеслав Лесьмян

КУКЛА

Я – кукла. Светятся серьги росой нездешнего мира,
И сном по шелковой яви на платье вытканы маки.
Люблю фаянсовый взгляд мой и клейкий запах кармина,
Который смертным румянцем горит на матовом лаке.

Люблю в полуденном солнце лежать на стройном диване,
Где скачут зайчики света и где на выгнутой спинке
Безногий ирис витает у ног задумчивой лани,
А в тихой вечности плюша гнездо свивают пылинки.

Признательна я девчурке за то, что с таким терпеньем
Безжизненностью моею играет, не уставая.
Сама за меня лепечет и светится вдохновеньем –
И кажется временами, что я для нее живая.

И мне по руке гадая, пророчит она, что к маю,
Взяв хлеб и зарю в дорогу, предамся я воле божьей
И побреду, босоногая, по Затудальнему краю,
Чтоб на губах у бродяги поцеловать бездорожье.

Однажды судьба невзлюбит – и вот я собьюсь с дороги,
Останусь одна на свете, гонимая отовсюду,
Уйду от земли и неба и там, на чужом пороге,
Забыта жизнью и смертью, сама себя позабуду.

Подобна я человеку – тому, Который Смеется.
Я книгу эту читала... Премудростям алфавита
Я, словно грехам, училась – и мне иногда сдается,
Что я, как почтовый ящик, словами битком набита.

Хочу написать я повесть, в которой две героини.
И главная – Прадорожка, ведущая в Прадубравье,
Куда схоронилась Кукла, не найденная доныне, –
Сидит и в зеркальце смотрит, а сердце у ней купавье.

Два слова всего и знает, и Смерть называет Мамой,
А Папой могильный холмик. И все для нее потеха...
Голодные сновиденья снуют над пустою ямой,
А кукла себе смеется и вслушивается в эхо...

Конец такой: Прадорожка теряет жизнь на уступе...
Намеки на это были. Смотри начальные главы...
И гибнет кукла-смеялка с четой родителей вкупе.
И под конец остаются лишь зеркальце да купавы.

Писать ли мне эту повесть? Становятся люди суше,
И сказка уже не в моде – смешней париков и мушек...
Цветного стиха не стало... Сереют сады и души.
А мне пора отправляться в лечебницу для игрушек.

Заштопают дыры в бедрах, щербины покроют лаком,
Опять наведут улыбку – такую, что станет тошно, –
И латаные красоты снесут напоказ зевакам
И выставят на витрине, чтоб выглядели роскошно.

Цена моя будет падать, а я – все стоять в окошке,
Пока не воздену горько, налитая мглой до края,
Ладони мои – кривые и вогнутые, как ложки, –
К тому, кто шел на Голгофу, не за меня умирая.

И он, распятые руки раскрыв над смертью и тленом
И зная, что роль игрушки давно мне играть немило,
Меня на пробу бессмертья возьмет по сниженным ценам –
Всего за одну слезинку, дошедшую из могилы!



К.И. Галчинский

САПОГИ ШИМОНА

Ладил Шимон сапоги и сапожки,
а между делом играл на гармошке:

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.

И хоть не знали люди об этом,
только гармошка была с секретом –
скряге, вояке, хлюсту и крале
резала правду, ежели врали:

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.

Старый Шимон поучал за делами:
– Кривда и правда – как пепел и пламя.
Правда, сынок, не коптилка в окошке.
Правду на стол – от стола головешки.

Умер сапожник. Но золотая
ниточка песни перевитая,
песни зеленой, той, что вплеталась
в ранты и прошвы, – там и осталась:

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.

Раз в мастерскую зашел агитатор,
важная шишка и видный оратор,
клявшийся всем увеличить зарплату,
пенсию – старцу, приварок – солдату.

Вынул бумажник кордовской кожи,
взял себе пару полусапожек
и удалился гордо и чинно.
Знал бы, какая в них чертовщина!

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.

Выпил оратор, вышел на площадь,
снова речами горло полощет,
пообещал увеличить зарплату,
пенсию – старцу, приварок – солдату.

Но у трибуны свист соловьиный
слушают люди с кислою миной,
кто усмехнется, кто негодует:
– Малый блефует – значит, надует.

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.

А как пошло про высшие цели,
полусапожки тут и запели,
ну а с треклятым “Ой ради ради”,
раз зазвучало, дьявол не сладит.

Целую площадь полусапожки
разбередили звуком гармошки,
от педагога до коновала
все под гармошку затанцевало.

Пляшут в заулке, пляшут в аллейке,
мастеровые и белошвейки,
бабы и дети, папы и мамы,
пляшут мазилы нашей рекламы,
пляшут путейцы и проводницы,
няни, цыгане, кони, возницы,
официанты и брадобреи,
ангелы, черти, турки, евреи,
даже начальство нашего града,
хоть и пузато, пляшет как надо:

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.

Тут и сапожки – цок каблуками,
с ног соскочили и поскакали.
Вскачь друг о друга бьют голенища.
Босой оратор скулит, как нищий.
Не помогает вой словоблуда,
дело с концами – чудо есть чудо:

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.

За сапогами, за каблуками
мастеровые с призывниками
двинули следом что было силы,
вывески прокляв, скачут мазилы,
бабы и дети, люд с водокачки,
няни, цыгане, пекари, прачки,
даже чиновник из магистрата
скачет не хуже нашего брата.
Все потянулось длинной колонной
в мир отдаленный, вечно зеленый,
где позабыты войны и схватки,
где у любого денег в достатке,
сайкой и сказкой тешатся дети
и не бывает пусто в кисете.
Двинулись, будто на богомолье,
и агитатор шел поневоле,
нищий с богатым, муфтий с аббатом,
ангел с отпетым, цадик с рогатым,
дурень с портфелем, умный с заначкой,
поэт с тетрадкой, слепой с собачкой
в свете небесном шли к поднебесью,
шли, провожая зеленую песню:

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.

Гей по дороге, вольной, не панской,
за каблуками, дробью цыганской,
в паре сапожек, шитой Шимоном,
песенка вьется цветом зеленым:

Ой ради ради, ой ради рара,
полька не полька, смех да и только.


***
Если разлюбишь однажды, не говори мне об этом.
Бог поступает иначе – из запредельности синей
мор насылая и голод, с нами прощается светом,
зная прекрасно, что станет оазис пустыней.



Пабло Неруда


Осенняя бабочка

Кружится бабочка на солнце,
вся загораясь временами.

Листа коснется, остывая,
частица пламени живая –
и лист колышет это пламя.

Мне говорили: – Ты не болен.
Все это бред, тебе приснилось.
И что-то тоже говорил я.
И лето жатвою сменилось.

Печальных рук сухие кисти
на горизонт роняет осень,
И сердце сбрасывает листья.

Мне говорили: – Ты не болен.
Все это бред, тебе приснилось.
И время хлеба миновало.
И снова небо прояснилось.

Все на земле, друзья, проходит.
Все покидает и минует.
И та рука, что нас водила,
нас покидает и минует.
И те цветы, что мы срываем.
И губы той, что нас целует.

Вода и тень, и звон стакана –
все покидает и минует.

И время хлеба миновало.
И снова небо прояснилось.
А солнце лижет мои руки
и говорит: – Тебе приснилось.
И ты не болен, это бредни.

Взлетает бабочка и чертит
круг огнецветный
и последний.



Ф. Пессоа

***
Уже за кромкой моря кливера!
Так горизонт ушедшего скрывает.
Не говори у смертного одра:
"Кончается". Скажи, что отплывает.

О море, непроглядное вдали,
Напоминай, чтоб верили и ждали!
В круговороте смерти и земли
Душа и парус выплывут из дали.



--------------------- ---------------------------- -----------------------------


Человек жив, пока жива память о нём.
Анатолий Михайлович оставил по себе добрую память.

Его переводы дарят радость постижения тайны всем, кто прикасается к великому чуду поэзии.


Любим и помним.

Группа энтузиастов решила установить в Вологодской области народный памятник Ивану Антоновичу Ефремову – знаменитому советскому палеонтологу, основателю тафономической науки и известному писателю-фантасту.
Проект осуществляется исключительно силами ценителей творчества и научных заслуг Ефремова.

Памятник будет представлять собой фигуры самого ученого и первого открытого им доисторического существа – темноспондила, рассказала PaleoNews куратор проекта "Памятник И.А.Ефремову" Лана Князева.

"Иван Ефремов – не только известный ученый-палеонтолог, основатель тафономии – научной дисциплины, изучающей закономерности захоронения ископаемых организмов, но также и писатель-фантаст с мировым именем, философ, выдающийся мыслитель ХХ века. Мы задумали создать мемориал, достойный его таланта.
Подобных объектов в настоящий момент не существует, что искренне кажется нам несправедливым, особенно принимая во внимание вклад Ефремова в отечественную и мировую науку и культуру", – говорит Лана Князева.

Согласно предварительному проекту, памятник из искусственного камня в рост человека будет установлен на специальном постаменте, украшенном мраморной мемориальной доской с текстом, рассказывающим о жизненном пути Ефремова.
Внутри постамента – камера с заложенным в нее посланием потомкам: работами самого Ивана Ефремова, именами создателей памятника и письмом к будущим поколениям.
Место для установки уже выбрано – это деревня Вахнево на реке Шарженьге в Никольском районе Вологодской области.
Именно в этих местах проходили первые экспедиции и совершались первые открытия будущего знаменитого палеонтолога.

"Молодой ученый держит в ладони тонкую расширяющуюся спираль в 3,5 оборота с символическими звездами. Спираль – символ Вселенной, Шакти и Тамаса, Эволюции, то есть образ основных мотивов творчества Ивана Ефремова. У ног ученого уютно возлег открытый им в этих краях милый бентозух", – цитирует Князева описание памятника.

Напомним, что в 1929 году Ефремов описал триасового темноспондила Benthosuchus sushkini из этих мест.
Видовое название было дано животному в честь учителя Ивана Антоновича, академика Петра Петровича Сушкина, известного русского зоолога и палеонтолога, специалиста по палеозойским тетраподам, скончавшегося в 1928 году.

"Выбранное место далековато от крупных городов, но мы не хотим отказываться от этих пространств, потому что они наши... В этом даже есть нечто принципиальное. Мы могли бы приблизить эти расстояния, создать новую точку сбора, например, для запланированного на открытие слета ефремовцев, наконец, привлечь большее внимание, чем к очередному городскому памятнику, – продолжает Лана Князева. – Но что касается крупных городов, то вот в Москве уже почти три года чиновники не могут согласовать установку памятной доски на доме, где жил Ефремов. Хотя все давно готово, это решение нуждается в таком количестве согласований и нажатий на такие рычаги, что пока остается трудноосуществимым. Но мы все же надеемся, что в ближайшие годы что-то появится".

Особый оптимизм внушает позиция местных властей – администрация Никольского сельского поселения согласилась выделить место под мемориал Ефремова.
Да и местные жители все еще помнят о том, что знаменитый ученый и писатель в каком-то смысле приходится им земляком. Кстати, скульптор, занимающийся созданием памятника, также вологжанин.

"Мы энтузиасты, вдохновленные многогранным творчеством Ефремова. Для сбора средств по принципу краудфандинга мы создали сообщество во ВКонтакте и приглашаем всех неравнодушных присоединиться к нашей команде!" – резюмировала Лана Князева.

http://paleonews.ru/index.php/exclousive/...