Друзья, у меня очень радостная новость! Самый-самый первый написанный мною рассказ опубликован в сборнике «Мой необычный друг», издательство «Перископ-Волга» (да простят меня энты и другие деревья). Вы также можете прочесть мой рассказ на ЛитРес, совершено бесплатно!

Так вышло, что пути Алекса Гарра и АСТ разошлись, так и не начавшись.

Судить, кто прав кто виноват, не берусь. Но хотелось бы вспомнить мое с Алексом интервью.

Итак)

Писатель Алекс Гарр (Алексей Грашин) — финалист премии «Будущее время», призер премии «Рукопись года 2020» от издательства Астрель-СПб. Вскоре в одном из крупнейших российском издательств, а именно: «Астрель-СПб», выйдет его роман "Кошки не всегда молчат". Мы поговорили с Алексом о литературном процессе, ведьмах, неизбежном зле, путешествии во времени, о его музе и планах на будущее.

— Алекс, расскажи немного о себе. Какие у тебя интересы, увлечения?

Привет! Я служил долго в армии по контракту, теперь работаю в коммерческой охранной структуре. При этом высшего образования у меня нет. Живу в Краснодаре. Человек я совершенно обычный.

С детства моим главным увлечением было чтение. Читал я много, запоем, практически все подряд. Потом переключился на фантастику. В более зрелом возрасте увлекся эзотерикой. Биоэнергетика, сила разума, вот это вот всё. Профессионально работаю с Таро – считаю его важнейшей символической системой, плюс немножко умею то-сё.

— У тебя есть вредные привычки?

Я долго курил, сейчас бросил. Иногда люблю выпить.

— В каком возрасте ты впервые начал писать свои произведения?

Первые опыты были еще в школе – писал стихи и рассказы. Потом долгий перерыв, и снова я начал писать в тридцать семь лет.

— Глупый, смешной, но, тем не менее, животрепещущий вопрос, который хочется задать любому автору: зачем ты пишешь? Чем для тебя является литература: призванием, работой, хобби?..

Однозначно призванием. Это то, что у меня получается лучше всего (ну и ещё прекрасные сыновья получаются хорошо)))

— Какое твое самое большое писательское достижение на сегодняшний день?

Я написал пока только один роман (Кошки не всегда молчат), но, я считаю, очень хороший роман. Сейчас работаю над вторым романом – продолжением первого, хочу сделать целый цикл. Первый роман готовится к изданию в издательстве Астрель-СПб.

— Алекс, у тебя есть любимые рассказы? Те, которыми ты особенно гордишься?

Рассказов у меня совсем немного. Лучший, конечно – «Когда же тленное сие», с которым я вошел в число победителей «Будущего времени».

— Поделись, над чем сейчас работаешь? Какие у тебя дальнейшие творческие планы?

Прямо сейчас я пишу рассказ для конкурса фантастики «Прыжок над бездной». В целом работаю над продолжением «Кошек». В дальнейшем буду работать над продолжением продолжения «Кошек».

— А что ты сейчас читаешь? Что читал в детстве?

Сейчас читаю вторую часть трилогии «Август» Кнута Гамсуна. В детстве читал фантастику. Альберт Эйнштейн сказал «Если вы хотите, чтобы ваши дети выросли умными, читайте им сказки. Более умными – читайте больше сказок». Я читал много сказок.

— У тебя есть любимые авторы, которых ты считаешь лучшими в литературном мастерстве?

Брэдбери. Ремарк. Вкусы у меня простые.

— Как ты считаешь, что является важнейшим критерием для того, чтобы книгу можно было назвать «хорошей»?

Ее должно быть интересно читать, конечно. Лично мне. Остальным может быть и неинтересно.

— В каких конкурсах участвовал? Чем они реально помогают в творчестве?

Ммм, это перечислять. Да и смысл. А вот в чем помогают – это в прокачке писательского скилла и развитии воображения. И, конечно, в умении принимать неудачи спокойно и не сдаваться.

— Ты призёр конкурса БВ. Расскажи об этом подробнее.

Ну а что рассказывать. Я написал рассказ и с замиранием ждал, что будет. Вот попал в финал.

— Интересуешься ли ты работами других авторов, которые только ещё начинают осваивать ремесло писателя?

Сейчас практически ни на что нет времени, так что сорян.

— Я знаю, что ты прошел долгий и трудный путь. Алекс, у тебя были моменты, когда хотелось бросить писательство?

Я, блин, знал, что добьюсь! Не позволяйте себе сомневаться! Только тот, кто бьет в одну точку и не бросает это дело – добьется.

— Алекс, как ты относишься к критике и к критикам?

Пофигистично. Завистники идут лесом.

— Чему учат твои книги?

Опа. Прям вопрос с школьной встречи с писателем. Я, конечно, закладываю посыл, но книги должно прежде всего быть интересно читать, а учить должны учебники.

— Есть у тебя какие-то особенные технологии письма: как ты отбираешь идеи, как пишешь? Поделись «писательской кухней» с начинающими авторами.

Идеи приходят сами. Какой-то пазл в голове складывается, и чпок! Пишу обычно – сел и пишу. Ничего такого особенного нет. Все работает само.

— Какие способы продвижения себя, как писателя, ты используешь?

Я не стал жадничать и выложил «Кошек» бесплатно везде, где, только можно. Теперь о них знает, надеюсь, достаточно народу. Кстати, редактор издательства, с которой мы работали над «Кошками», прямо сказала мне – не убирай пока книгу с площадок. Это известность. Это тот вариант, когда еще до начала продаж множество людей может сказать – это хорошая книга.

— Как ты относишься к экранизациям литературных произведений?

Вполне положительно. Еще более положительно отношусь к возможной продаже прав на экранизацию моих книг.

— Признавайся, как ты «ловишь» музу? Как приходят идеи?

Опять двадцать пять. Вы хотите, чтоб я сказал: я закидываюсь коксом и танцую голый при луне? Идеи приходят сами, главное успевать их ловить.

— Случались ли такие моменты, когда ни строчки написать не получалось? Если да, то как ты с этим боролся?

Нет. Если ты садишься и начинаешь писать, пусть даже через силу – то процесс через несколько минут начинает идти. Другое дело, что я не сажусь писать от балды – всегда есть план, и я всегда знаю, что я буду сегодня писать.

— Алекс, а какие у тебя отношения с редакторами? Пытаются ли они что-то исправлять или вычеркивать в твоих текстах?

Редакторы всегда пытаются что-то исправлять или вычеркивать. Это их работа, это неизбежное зло.

— Роман "Кошки не всегда молчат" заинтересовал издательство ЗКСМО и ты получил предложение о заключении договора на публикацию. Почему ты отказался от этой возможности?

Ну, ребят, они хотели порезать его на две части, назвать «Тролльхавенские ведьмы», чтоб я выкинул всю политику и переписал в жанре янг-адалт с уклоном в фэнтези. Я решил, что они охренели.

— Согласился бы ты переписывать частично текст под издательство?

Я хорошо пишу, без ложной скромности, и выдаю сразу готовый продукт. Не вижу необходимости в подобных мерах.

— Если бы у тебя была возможность вернуться в прошлое, какое событие в своей писательской жизни ты бы изменил?

Ничего в своем прошлом я бы менять не стал. Всё происходит в правильное время в правильном месте, хоть нам иногда и кажется, что это не так.

— Какие творческие планы на будущее?

На глобальное будущее – хотелось бы попробовать себя еще в паре жанров. Но сейчас я решил полностью сосредоточиться на «Обыкновенном Волшебстве» (это название цикла с «Кошками»)

— Какой ты можешь дать совет молодым авторам?

Путь к успеху может занять несколько лет. Пишите, не бросайте, рекламируйте себя в соцсетях, завязывайте полезные связи. Везёт тому, кто везёт.

— Алекс, большое спасибо за интересные ответы, за откровенный и честный разговор.

И вам спасибо, хоть я и подзадолбался писать ответы на вопросы )))

На этот раз я провёл интервью с Катей Степанцевой.

Катя Степанцева — талантливый писатель из Москвы. Пишет в разных жанрах, ведет семинары для начинающих авторов. Мы познакомились на конкурсе «Пишем роман» Литературного Объединения «Щеглы», где Катя является одним из кураторов и администраторов группы.

О себе автор пишет так: «Меня называют Солнышком и Ангелом, но в глубине души я Белка-Паникер, которой даже если все так, все равно кажется, что что-то не так. Я всегда куда-то бегу, стараюсь все сделать, все успеть, везде побывать, обо всем написать. Я везде и нигде одновременно. А еще #катястепанцевакоролевамира, хоть об этом пока никто и не знает» .

В 2019 г. опубликовала сборники рассказов «Не бойся! Люби!» и «Продам радость. 1 шт.», которые доступны на ЛитРес. В этом же году отослала рассказ «Мне нужны твои пальчики» на премию «Алиса-2019» издательства «Перископ-Волга». Жюри включило рассказ в сборник лучших произведений, присланных на I премию в области детского литературного творчества. В 2020 году редакторский совет издательства «Перископ-Волга» включил рассказ «Оленька» в сборник современных авторов «Антология русской литературы XXI века» 2/2020. В этом же году сказка «Ксюша и белый козлик» вошла в лонг-лист конкурса «Зимние сказки-2020» журнала «Стол», сказка «Барсик» вошла в шорт-лист конкурса «Теплые коты» журнала «Стол».

В творчестве автор особое внимание уделяет любви и поиску человеческих ценностей.

— Катя, расскажи немного о себе. Какие у тебя интересы, увлечения?

Я закончила филфак КГУ им. Н. А. Некрасова по специальности «Филолог. Преподаватель». С детства хотела быть учительницей русского языка и литературы, но училась очень плохо в связи с семейными обстоятельствами и особенностями характера, после практики в школе твердо решила, что работать преподавателем не буду. Сначала я работала в Костромской общественной организации Российского Союза Молодежи руководителем программ РСМ: помогала проводить КВНы для школьников, учащихся колледжей и студентов, помогала организовывать тимуровское движение в области, готовила и проводила интеллектуальные игры. Потом ушла в декретный отпуск. За время декрета научилась с нуля вязать крючком и навязала очень много детских вещей: шапок, жилетов, юбок, сумок. Умею вышивать крестиком и по картону (изонить), люблю делать картины из шерсти. Немного плету из бисера.

— У тебя есть вредные привычки? Если да, то какие?

Сидеть в чате и много болтать, вместо того, чтобы писать роман. Уходить из чата. (смеется и включает Клаву Коку «Покинула чат»)

— Катя, ты написала целых два сборника рассказов. Поздравляю! Расскажи, у тебя есть любимые рассказы? Те, которыми ты особенно гордишься?

Я все свои рассказы очень люблю и, признаюсь по секрету, перечитываю. Иногда даже удивляюсь: «Неужели это написала я?» Самыми сильными на мой взгляд получились: «Мне нужны твои пальчики», «Оленька» и «Ложные ярлыки».

— Как ты начала писать? Можешь выделить этапы в становление себя, как писателя?

Мы переехали в Москву, здесь с детскими садами было сложно, поэтому пошла работать в детский сад воспитателем, чтобы пристроить ребенка. В детском саду впервые написала сказку для утренника в соавторстве с нянечкой группы. Сказку мы умудрились даже поставить и презентовать для родителей малышей. Из детского сада я ушла снова в декрет и тогда родилась идея «еще что-нибудь написать». Я искала литературные конкурсы, но так ни в одном и не поучаствовала. Зато нашла в «Универсариуме» бесплатный курс «Сам себе писатель», который успешно освоила и даже получила сертификат, подтверждающий его окончание. На курсе было несколько лекций о стихах, баснях, сонетах, сказках и рассказах. После каждой лекции слушатели выполняли домашнее задание: писали и сказки, и сонеты, и стихи. Признаюсь, я выполнила не все. Но то, что выполнила, на мой взгляд вышло не плохим и тогда я решила, что мне нужны еще какие-нибудь курсы по писательству. Так я нашла канал Ирины Владимировны Щегловой на ютьюбе. Вступила в группу «Щеглы», подала заявку на первый этап первого конкурса «Пишем роман» и тут все как завертелось…

— Поделись, над чем сейчас работаешь? Какие у тебя дальнейшие творческие планы?

Сейчас я дописываю роман «Хочу танцевать с тобой». В столе еще лежит любовный роман, из которого написано семь глав. Ждут своего часа. Прохожу обучение в школе писательского мастерства «Пишем на крыше» от журнала «Вопросы литературы», учусь на курсе «Сказки: формула волшебства». После курса планирую выпустить на Литресе книгу сказок.

— А что ты сейчас читаешь? Что читала в детстве?

Сейчас я читаю Ксению Левонесову «Последний день магии. Душа лишенца». Вообще очень люблю читать щеглят: Ксению Пашкову, Павла Шушканова, Юлию Лим, Алекса Гарра. Да много кого. Устану перечислять.

В детстве читала все подряд и часто далеко вперед программы. Обожала сказки и легенды. Самыми любимыми книгами были: «Серебряная дудочка Маккримонса», «История Доктора Дуллитла» Хью Лофтинга, «Бабушкины сказки. Сборник» Жорж Санд, «Питер Пен» Джеймса Барри, в более взрослом возрасте «Таинственный остров» Жюля Верна. Перечитывала раз сто и каждый раз открывала что-то новое. Одним из открытий юности стал роман «Граф Монте-Кристо» Александра Дюма. Зачитывалась до глубокой ночи, искренне сопереживала главному герою, ненавидела тех, кто был виноват в его страданиях.

— У тебя есть любимые авторы, которых ты считаешь лучшими в литературном мастерстве?

Это слишком общий вопрос. Я думаю в каждом жанре есть свои мастера. Например, в янг эдалте я считаю лучшим Джона Грина. Именно его книги вдохновили меня вообще начать писать. Его герои, живые, непосредственные, смешные, поломанные судьбой, но не сдающиеся. Порой, чтоб вдохновиться, беру его книги и открываю на любой странице, достаточно прочитать пару строк и я уже плачу и смеюсь, и готова дальше жить, любить и творить.

— Когда молодые авторы приходят к тебе на семинар, можешь ли ты сказать, кто из них имеет потенциал, а кто нет?

Я исхожу из позиции, что потенциал есть у всех. Никогда не скажу человеку: «Э, нет, батенька, вам в литературу путь заказан». При должном упорстве каждый может научиться писать хорошие добротные истории. Возможно они не будут гениальными, возможно через 20-30 лет о них никто не вспомнит, их никто никогда не издаст, но человек заполнит свое существование не пустым проживанием дня, а действительно интересным делом: созданием миров, героев, событий.

А возможно, именно благодаря мне человек сможет перевернуть эту чертову планету, и действительно создать нечто прекрасное и гениальное. И я буду рада, если хоть кто-нибудь когда-нибудь скажет: «Спасибо, Катя, что поверила в меня».

— Катя, ты веришь в то, что писательскому мастерству можно научиться?

Научиться можно, научить нельзя. Если человек готов впитывать то, что ему дают, готов меняться, работать над собой, принимать советы, а не критиковать их, то он обязательно научится. И пойдет дальше, и превзойдет своих учителей. Но если человек настроен критически и видит только плохое, если он «сам знает, как лучше», то он рискует застрять на той ступени, на которой находится сейчас, а то и вовсе даже спуститься ниже.

— Как ты считаешь, что является важнейшим критерием для того, чтобы книгу можно было назвать «хорошей»?

В хорошей книге живые интересные герои, за которыми интересно наблюдать. Они могут быть плохими, хорошими, добрыми, злыми. Не важно. Важно, что они не оставляют читателя равнодушным. Ведут за собой в дебри истории. Не отпускают ни на шаг, ни на миг. Терзают душу. Радуют. Соблазняют. Иногда поступают так, что хочется надавать им по голове, за то, что творят такие глупости/умности/дерзости/странности.

— Катя, как думаешь, что такое писательский талант и как он соотносится с изучением писательского мастерства?

Писательский талант — взять читателя за горло и не отпускать до последней страницы книги. Не удивлюсь, что у многих нет никакого таланта, есть дикое желание стать тем, кем ты не являешься и тонна трудолюбия и упорства за спиной.

Особо упоротые ничего никогда не изучают, считая, что сами все итак знают. Изобретают колесо. Удивляются, что могли бы и не изобретать, а воспользоваться чертежом и потратить гораздо меньше времени.

Есть те, кто учатся-учатся-учатся, посещают лекции, читают книги о писательском мастерстве одну за другой. Но толку ноль. Потому что их теория никак не подкрепляется практикой.

Идеально, когда человек и учится писательскому мастерству, и сразу же применяет на практике то, что он узнал. В таком случае, если у человека есть талант, то он многократно усиливается и практической, и теоретической составляющей, если у человека нет таланта, то он добирает его отсутствие техникой и знаниями.

— Катя, как ты относишься к критике и к критикам?

Когда я только начинала писать, плакала от каждого комментария на мой текст, даже от хорошего или прямо скажем лестного. Я вообще очень впечатлительная и каждое слово вонзалось в самое сердце. Но постепенно, научилась отделять зерна от плевел: лесть от действительно добрых и искренних отзывов. Желание ужалить и убить словом от конструктивной критики, по существу.

Бывало так, что мне приходилось переписывать отрывок по шесть-десять раз. И мне казалось: ну вот уж сейчас-то не к чему придраться, все идеально. Но все равно находились косяки. И я рыдала, переписывая заново.

Сейчас меня тоже можно убить словом. Если хорошо постараться. Я по-прежнему уязвима. Но если я вижу, что человек хочет искренне помочь, он не кичится тем, что знает больше меня, если он не унижает мое достоинство своим язвительным комментарием, то я открыта к критике. И всегда прислушиваюсь к мнению читателей. Меняю слова, смыслы, добавляю, убираю, заменяю.

Однажды было так, что я, прислушавшись к мнению критика, убрала из главы романа одно сравнение. Но, прочитав заново – не узнала свой текст. Это уже была не я. Вернула все так как было. Пусть это неправильно с чьей-то точки зрения, даже с точки зрения литературы с большой буквы эЛ, но я хочу быть собой. Я хочу писать те сравнения, те слова, которые идут из моего сердца. А не по чьей-то указке.

Критика может быть разной: доброй и вдохновляющей, желчной и унижающей, ровной и отстраненной. Я сторонюсь желчной и унижающей критики и всем советую. Она не принесет пользы. Только вред.

— Признавайся, как ты «ловишь» музу? Как приходят идеи для рассказов?

Почти все мои рассказы написаны для писательских дуэлей, в которых я, по большей части, проигрывала. Я очень азартный человек. Многие мои друзья-писатели говорили, что я теряю время и талант на дурацкие дуэли, что я ничего не выигрываю в них. Пусть меня не издает «Эксмо», пусть мои рассказы не расхватывают литературные журналы, какие мои годы, я вас умоляю, но я считаю, что все равно выиграла, потому что два года назад не умела писать рассказы от слова «вообще». Я даже не знала, с какого боку к ним подходить. А сейчас у меня есть целых два сборника. Идеи приходят отовсюду: из новостей, из песен, из книг, из слухов и сплетен.

Например, рассказ «Оленька» родился из выпуска новостей на канале Россия-2, в котором обсуждалось, что нижегородский ученый-краевед Анатолий Москвин выкапывал из могил тела, предпочитая девушек в возрасте от 15 до 25. Из их трупов он изготавливал мумии, уверяя, что все это делается во имя науки. Почти полтора года Москвин вскрывал могилы, среди бела дня переносил тела, и никто ничего не заподозрил.

Рассказ «Лида дура, в лес подула» родился из песни «Вахтеры» группы Бумбокс, а рассказ «Пятерка за секс. Отменяется» я придумала, когда в «Щеглах» начались первые дуэли и я побоялась участвовать. Тема была «Неожиданная встреча». Просто возникла в мыслях последняя фраза героя. На Литнете этот рассказ бешено популярен, там любят такие истории: свидание, студентка и преподаватель.

— Случались ли такие моменты, когда ни строчки написать не получалось? Если да, то как ты с этим боролась?

Я не борюсь с такими моментами. Если я не могу написать ни строчки, то я не пишу ни строчки. Ну редко бывает, что пишу все-таки пару-тройку строчек. Чаще всего их же я потом и вычеркиваю. Меня мотивирует работа в команде, работа по заданию, мотивирует, когда я могу кому-то отчитаться о сделанной работе.

Благодарю Ксению Пашкову, она читает порой огромные куски текста, которые в порыве вдохновения я имею привычку ей скидывать. Вообще, это очень здорово, когда есть человек, которому не все равно, пишешь ты или нет, что ты пишешь, писала ли ты сегодня? Это такой двойной контроль. С одной стороны. А с другой стороны стимул писать дальше.

— Какие способы продвижение себя, как писателя, используешь?

Я использую бесплатные способы продвижения себя, как писателя. Веду страницу в Инстаграмме, где читаю онлайн свои истории. Сейчас планирую начать читать сказки по вечерам.

Я выкладываю свои тексты на интернет-площадках: Литрес, Литнет. Участвую в текстовых марафонах, активно общаюсь в группе «Щеглы», дружу с другими литгруппами, в частности с «Кают-компанией».

Участвую в литературных конкурсах, отсылаю свои произведения в журналы. Думаю, что рано или поздно, я добьюсь успеха, но даже если нет, я буду знать, умирая, что прожила интересную жизнь, познакомилась с интересными людьми, писала клевые истории. В любом случае все не зря.

— Катя, а какие у тебя отношения с редакторами? Пытаются ли они что-то исправлять или вычеркивать в твоих текстах?

У меня нет отношений с редакторами 

— Если бы у тебя была возможность вернуться в прошлое, какое событие в своей писательской жизни ты бы изменила?

Никакое.

— Катя, какой ты можешь дать совет молодым авторам?

Никогда не сдавайтесь и доводите свои произведения до конца. Не важно сколько у вас начатых крутых историй. Не важно сколько книг у вас в голове. Пока они не завершены, их нет. Не будьте писателями, которые «как бы пишут». Пишите по-настоящему. Так, чтобы в конце концов в ваших руках была настоящая пахнущая типографией, краской и клеем книга – и не важно, напечатана она в «Эксмо» или в «Литрес. Самиздат». Книга есть книга.

— Кого из молодых писателей ты считаешь наиболее перспективными?

Наиболее перспективные те, кто умеют не только писать истории, но и продавать их. Кто умеет себя преподнести. Кто трудолюбив и упорен. Кто ведет за собой людей, увлекая их харизмой, текстом, искренностью.

— Катя, большое спасибо за интересные ответы, за откровенный и честный разговор.

Я вас тоже благодарю, особенно за то, что не было ни одного вопроса про роботов.

Сегодня познакомлю вас с редактором Ольгой Митюгиной — человеком, который помогает мне (и не только мне) в редактировании моих текстов.

— Ольга, расскажите немного о себе. Какие у Вас интересы, увлечения?

— Здравствуйте, Сергей. Вот даже не знаю, что и сказать. Я обычный человек, не президент и не звезда шоу-бизнеса. Очень проста в обращении, без каких-либо «понтов». Никого еще не съела и не покусала Живу с мамой, воспитываю дочку. Люблю путешествовать. Узнавать что-то новое. Люблю готовить. Но больше всего я люблю писать свои книги.

Что можно добавить?

Родилась 17 ноября 1975 года в Перми, где и живу. Закончила Пермский государственный классический университет, историко-политологический факультет по специальности "История", красный диплом. Дипломную работу защищала по теме "Феномен Ордена иезуитов". Знаю английский, французский и немного итальянский языки, а также, в пределах университетского курса — латынь и древнегреческий. Учу хинди, в планах добраться до японского. :)

Свою редакторскую деятельность начала в Питере, с сотрудничества с "Террой-Фантастикой", а затем перешла в "Лениздат", поскольку там лучше платили.»

— В каком возрасте Вы впервые начали писать свои произведения?

— Вот именно что писать? В девять лет. Сочинять, правда, начала еще раньше, лет с трех-четырех. Все подружки со двора за мной ходили: «Оля, расскажи сказку!» Потом мама подарила мне тетрадку, эти сказки записывать. Если я ничего не путаю, это было в средней группе детского садика… словом, очень-очень давно. Я в этой тетрадке или сама писала – печатными буквами, или просила писать маму под диктовку. Причем тоже печатными – бедная мама! – поскольку письменных я тогда не знала Большей частью это было «под настроение» и эпизодически, а вот в девять лет я взялась за литературное творчество серьезно. Я понимаю, что «девять лет» и «серьезно» плохо воспринимается вместе, но так оно и было.

— Вы работаете редактором уже 14 лет. Понятно, что редакторы по-прежнему работают с фактами и словами, — но, наверное, за это время многое и изменилось.

— Редакторы работают с мирами. Каждый новый заказ – это всегда соприкосновение с новым миром. И не только миром данной конкретной книги. Это соприкосновение с внутренним миром другого человека, писателя, создавшего эту вещь и доверившего ее тебе, с его убеждениями и взглядами. Поэтому к каждой правке редактор должен подходить, исходя из понимания именно этого: насколько гармонично слово или факт вписывается в мир, вселенную книги – и насколько работает на авторскую идею. Неверной правкой можно загубить как оригинальность созданного мира, так и самую суть того, что писатель хотел донести до читателя. А необходимые правки нужно вносить так, чтобы читатель и не заподозрил, что к тексту прикасался кто-то, кроме его автора. Нужно уметь чувствовать авторский стиль.

— Ольга, как Вам кажется, насколько вообще редактор важен для текста? Может ли хороший редактор спасти плохой текст? Может ли плохой редактор испортить хороший материал?

— Тут ведь возникает вопрос – для какого текста? Есть тексты настолько чистые, что работать с ними одно удовольствие, там правки практически не нужны. Исправишь пару ошибок – и думаешь: «Боже, даже неловко за это деньги брать!» А есть другие, через которые продираешься, как через джунгли Амазонки. Такой текст плохой редактор точно не вытянет. Но это скорее две крайности. Как правило, в текстах, которые мне присылают на редактуру, некоторое количество грамматических и стилистических ошибок и штук семь-восемь логических либо фактологических ляпов. Вот такой текст, текст-середнячок, плохой редактор вполне может испортить, а хороший – спасти. Без редакторской правки читателю было бы неприятно спотыкаться об ошибки или горько усмехаться нестыковкам. В этом случае труд редактора, устранение всех этих шероховатостей, позволит читателю в полной мере оценить интригу сюжета, внутренний рост героя и мысль автора. Но надо понимать, что огромную роль тут также играет эрудиция редактора, его литературный вкус, его умение «чувствовать» текст. Дело даже не в том, что плохой редактор пропустит ошибки или что-то подобное. Нет. Как правило, редакторы все же люди грамотные. Плохой редактор может легко поддаться искушению сломать, удалить то, что, по его мнению, неверно. А это фишка текста! А это так задумывалось автором! В итоге теряется своеобразие мира и на выходе мы получаем скучный, шаблонный, стерильный текст «ни о чем». Ну вот, простейший пример: редактор не отличил речь автора от… даже не от речи персонажа – от фокала персонажа. В речи автора, разумеется, не должно быть повторов, жаргонизмов и тому подобного. Но если текст пишется «из фокала», глазами персонажа – тут все меняется. Не может, скажем, деревенский дедок изъясняться, как университетский профессор. И на мир смотрит иначе.

Хороший редактор умеет отличать фишки от ляпов – и обрабатывает текст, как драгоценный камень, чтобы в результате он сиял всеми своими гранями.

— Какие самые сложные решения Вам приходилось принимать как редактору? Чем Вы руководствовались?

— Самое сложное – когда тебе приходится что-то самой вписывать в текст. Твое прикосновение должно быть филигранно тонким, подобным дуновению ветерка, чтобы читатель и не заподозрил, что тут редакторская вставка. Нужно обладать умением не только чувствовать авторский стиль, но и мимикрировать под него. А чем в таких случаях я руководствуюсь… Если в тексте зияет заметная такая «дыра», в которой читатель по-настоящему забуксует, пытаясь понять, что хотел сказать автор, либо почему герой так сказал-сделал. Короче, я ступаю на минное поле дополнений к тексту, когда в книге не хватает логической связки. Но сначала, конечно, спрашиваю у автора, что он в данном конкретном случае имел в виду, ставлю его в известность.

— Интересно Ваше мнение. Ольга, как Вы считаете, почему в последние годы на прилавках появилось очень много откровенно плохих книг? Это вина редакторов издательств, которым не нужна качественная литература, писателей, которые не умеют писать, или читателей, которых вполне удовлетворяют немудреные тексты графоманов?

— Все хороши, Сергей. Тут возникает замкнутый круг: читатель покупает то, что предлагают издательства, издательства ориентируются на то, что покупают читатели. Хуже другое: формируется литературное безвкусие, и, как говорит Макс Далин (не поручусь за точность цитаты), люди, которые всю жизнь ели колбасу из картона, не могут переварить настоящий, сочный кусок мяса. Воспитанные на примитивных романчиках с картонными героями, они уже не могут воспринять и оценить по достоинству хорошее талантливое произведение. Оно требует труда. И умственного, и душевного. «А зачем напрягаться, — рассуждает читатель, — если я могу прочитать сто-пиццотую перепевку своего любимого сюжета, как герой всех нагнул? Я на работе устаю, негатива мне и в жизни хватает. От книги я хочу легкости и позитива». А издательства идут навстречу этим запросам, тем более от них это особых вложений не требует. Им проще запустить в печать несколько сотен книг-однодневок, чем вкладываться в раскрутку хорошего автора: «Он ведь, зараза, потом вырастет, станет востребованным и сможет свои условия выдвигать, гонорары совсем другие попросит… А эти графоманы – да они рады будут нашему вниманию и на все наши условия пойдут. Их же – как грязи… Одного использовали и выкинули, а у дверей очередь желающих занять его место. А пипл – он все что угодно схавает. Выбора у него все равно нет».

Печально говорить это, но за таким подходом стоит чудовищное презрение и к авторам, и к читателям. Но, с другой стороны – и те, и другие сами виноваты в таком отношении к себе. Писатели, чтобы пробиться в печать, зачастую готовы «отдать первородство за чечевичную похлебку». Потакать дурным вкусам читателя, прогибаться под требования издателя… Ради святой же цели – издаваться! В итоге финал печален. Автор теряет свое лицо, свою индивидуальность. Ради денег, ради сиюминутной славы он фактически отдает свою душу. А что хорошего может написать человек без души?

Ефремовская Стрела Аримана, как она есть, увы.

— Как бы Вы описали хорошего редактора?

— Хорошему редактору необходимо обладать несколькими качествами. Про грамотность не говорю, она, как говорится, должна быть «по умолчанию».

Во-первых, человек должен быть очень ответственным, поскольку во многом именно от него зависит успех книги у читателя. Редактор отнюдь не какой-то малозначительный винтик в механизме успеха, и из-за его поверхностности или неряшливости труд автора может быть загублен. И наоборот, благодаря его усилиям книга может стать на порядок лучше и заиграть перед читателем всеми своими гранями.

Во-вторых – умение творчески мыслить: при необходимости внесения литературной правки в текст – найти среди множества вариантов наиболее подходящий к стилю автора, благо богатство нашего языка дает возможность выбора.

В-третьих – редактор обязан уважать труд автора. Здесь опасно и даже вредно высокомерие и самолюбование – я такой весь супер-грамотный, с высоким литературным вкусом, что это за г… мне тут прислали, сейчас я тут все наперечеркиваю и сам заново перепишу — так, что этот графоман свой текст не узнает! А чо? Я же редактор, мне можно!

Вот именно потому, что ты редактор – такое нельзя. Недопустимо. Автора всегда надо уважать и с большим трепетом относиться к тексту, который он доверил тебе. Даже в случае очень грязного и неряшливого текста, который требует огромного количества исправлений, надо стремиться максимально сохранить языковое своеобразие, авторский стиль и прочие важные личностные «изюминки» — при этом надо суметь пройти по очень тонкой грани: сохранив это все, добиться того, чтобы текст стал безупречен в литературном отношении. Это основное требование любой редактуры.

Здесь, чтобы не наломать дров, важно поддерживать личный контакт с автором, уметь тактично и аккуратно расспросить у него, что он хотел сказать, донести до читателя, что имел в виду – и, исходя из этого, определять необходимость и масштабы изменения текста.

В-четвертых, редактор обязан обладать огромной работоспособностью. Иногда приходится одновременно работать над огромными текстами самых разных жанров и стилей. Пропускать через себя десятки авторских листов в месяц. Зачастую гораздо больше, чем восемь часов обычного рабочего дня. Бывает, что и без выходных. Вот ты определил себе норму, количество листов данного конкретного романа в день – и ты обязан ее сделать. Да, это самодисциплина, но без нее в профессии литературного редактора вообще никуда.

В-пятых, редактор всегда обязан самосовершенствоваться. Всегда узнавать что-то новое, всегда сомневаться. Нельзя знать всего. И если автор в рукописи пользуется фактами или данными (историческими, физическими и т.д.), которые редактор не знает, то он обязан их отыскать и проверить. Не полениться побродить по сайтам, открыть хотя бы Википедию, на худой конец. Но – проверить. Последний совет относится также и к писателям. Не стоит писать, исходя из одного лишь «я так вижу». Нельзя позволять Пегасу нести тебя в звездную даль наобум, надо уметь управлять им твердой рукой. А то занесет туда, откуда потом и не выберешься

— Что Вы думаете о состоянии книжного рынка в России?

— Он устойчивый и стабильный. Его рост демонстрирует положительную динамику. Доля интернет-канала в нем превышает 20%. Но существует и ряд достаточно серьезных проблем. Как я уже говорила, есть острая необходимость, с одной стороны, в привитии любви к чтению, развитии литературного вкуса, понимания, что художественная книга – это не только отдых, а писатель – не парикмахер-стилист и уж тем более не девушка с пониженной социальной ответственностью: «Ты мне не просто хорошо, ты мне прекрасно сделай!» Это вот понимание надо прививать со школьной скамьи. Тогда мы в итоге получим не только грамотного, понимающего читателя, но и новых хороших авторов. Молодые таланты будут искать свежие, не заезженные сюжеты, думать над идеей своего произведения, слушать свое сердце, а не примитивные требования обывателя – да таких требований уже и не будет. С другой же стороны, издателям и книготорговцам надо бы задумываться о выявлении и продвижении новых талантов, а не заниматься производством картона. («Наша бумажная промышленность работает великолепно!» ) Сюда входит и издание аудио-книг, и перевод книг на иностранные языки, их предложение зарубежному читателю. А еще в идеале – сотрудничество с киноиндустрией и создание фильмов по наиболее талантливым книгам. Эх… Имею я право помечтать?

— Ольга, как меняется работа редактора, когда речь идет о чувствительных и травматичных темах? Можно ли говорить о том, что редактор — еще и немножко психотерапевт?

— Естественно, психологическая составляющая есть в каждой книге. Герои иногда могут совершать поступки, неубедительные с точки зрения психологии. Это тоже надо уметь отследить. Если приходится работать с текстом, где главный герой – социопат, маньяк или что-то подобное, конечно же, надо разбираться и в таких моментах.

А вообще, любая книга – это отражение души автора. Работая с ней, ты начинаешь понимать и ее творца. Видишь его болевые точки, волнующие его проблемы, его комплексы, его мечты. Видишь, как это все преломляется и сублимируется в творчестве. Кто-то пишет главного героя с себя. А кто-то становится миром, который окружает очень разных героев. Поэтому да, редактор действительно чем-то сродни психотерапевту, с одной стороны, а с другой – священнику-исповеднику. И так же, как тот и другой, он обязан соблюдать профессиональную этику и держать при себе все свои выводы касаемо личности писателя, с которым он сотрудничает.

— По Вашему мнению, чтобы хорошо писать, человек должен быть талантлив или достаточно упорного труда, штудирования литературы?

— Ага, Моцарт и Сальери. Вообще, если говорить о вкусах, то сразу на ум приходит высказывание братьев Стругацких: «Какой бы шедевр Вы ни написали, всегда найдутся тысячи людей, которые скажут, что это бред. Какой бы бред Вы ни написали, всегда найдутся тысячи людей, которые скажут, что это шедевр. И что бы Вы вообще ни написали, всегда найдутся миллионы людей, которым не будет до этого никакого дела». Если говорить о литературе, как о ремесле – то достаточно упорного труда. А если как об искусстве… Да, надо быть талантливым.

— Какие из отредактированных Вами книг особенно запомнились Вам лично и почему? Не имею в виду: какие лучшие. Интересно, какие запомнились.

— Я помню все книги, которые редактировала, потому что в каждую вкладываю частичку души. Потому что люблю свою работу. А если говорить о тех, которые запомнились особенно… Есть один роман – из соображений профессиональной этики я не скажу ни его названия, ни имени автора – но я его вспоминаю как кошмар наяву. Разумеется, с этим человеком я больше не сотрудничаю. Из самых приятных – это книги Георгия Смородинского, Ильи Полякова и роман одного прекрасно нам обоим известного человека, Сергей. Эти авторы пишут в совершенно разных жанрах, у них абсолютно разные стили, но их книги хочется перечитывать снова и снова. Роман «Рюммери» к тому же еще и очень глубокая вещь, заставляющая серьезно задуматься над многими вещами.

— Какие приемы Вы посоветуете тем, кто редактирует роман сам? К примеру: сколько нужно вылежаться тексту? Простительно ли оставлять тавтологии, если очень нравится так — с повторами?

— Сейчас я скажу ужасную вещь: единого рецепта нет. То, что подходит одному человеку, не факт, что подойдет другому. У кого-то текст должен вылежаться месяц, у кого-то два, кому-то хватит недели. Лично я перечитываю эпизод после его написания сначала сразу, потом через несколько часов, потом через пару дней. Можно показать нескольким друзьям, послушать, что скажут они. Но опять же, как говорил Лютер: «Выслушивай всех, прислушивайся к немногим, слушай лишь себя».

Что касается тавтологий и прочего, то мне сейчас вспомнились слова Станислава Логинова: «Писатель в своей книге имеет право на все при одном условии: если он знает, для чего это делает». Если ты видишь необходимость того же повтора – ради бога. Может быть, ты используешь рефрен, или гиперболизацию, или гротеск. Смотря ведь для чего ты повторяешь. Тавтология – это просто повтор, без какого-либо художественного значения. Ее, конечно, надо убирать.

— Вы производите впечатление человека милого и приятного.

— Спасибо, Сергей!

— Это влияет на Ваши критические способности? Сможете Вы прямо сказать автору: извини, но тебе стоит ещё много работать над текстом. Не боитесь ли обидеть человека?

— Думаю, я смогу найти слова, чтобы максимально мягко донести до автора горькую истину. Но, так или иначе, скажу обязательно.

– Бывало ли так, что Вы отвергали материал, поступивший к Вам? Если да, то почему?

— Сергей, Вы помните первый вопрос, что я задала при нашем знакомстве, когда узнала, что Вы с Украины? Не содержат ли Ваши тексты русофобии в той или иной ее форме, не несут ли в себе политической окраски. Я никогда не возьмусь редактировать ничего подобного, а также не возьмусь за тексты, нарушающие законодательство РФ. Был также в моей практике случай, когда ко мне обратился человек с книгой, написанной как черный пиар против одного депутата. Я отказалась.

— Я знаю, что Вы тоже пишете. Интересно, насколько Ваша редактура самокритична по отношению к себе и насколько критично Вы оцениваете клиентов?

— Я нисколько не снижаю планку относительно своих собственных текстов, а для своих заказчиков редактирую, как для себя. И слово «клиент» мне не очень нравится, я предпочитаю его не использовать. Почему? Потому что «клиент» – это в сфере обслуживания, а там он, как известно, всегда прав. А редактор призван именно указывать своему заказчику на те моменты, где он не прав. Конечно, последнее слово всегда остается за автором, он может не принять ту или иную правку – но на свой страх и риск. Если он считает, что рядом с ним, великим светочем литературы, Пушкин нервно курит в сторонке, а редактор – идиотка… ну что ж. Его право. Стоило ли тогда вообще обращаться? Работа тандема автор-редактор основывается на взаимном доверии и уважении, на равенстве и взаимопонимании. Это всегда сотрудничество, а вовсе не потакание авторским капризам. В конце концов, когда за плечами уже не одна отредактированная книга, со многими писателями у редакторов складываются не просто рабочие, но и дружеские, очень теплые и уважительные отношения.

— Глупый, смешной, но, тем не менее, животрепещущий вопрос, который хочется задать любому автору: зачем Вы пишете? Чем для Вас является литература: призванием, работой, хобби?..

— И призванием, и работой. Я в этом смысле счастливый человек. А пишу зачем… Потому что хочу рассказать интересную историю. А заодно попробовать заставить читателя задуматься над некоторыми вопросами.

— Какое Ваше самое большое писательское достижение на сегодняшний день?

— Выходит в свет моя авторская серия! Это действительно здорово.

— Ольга, у Вас есть любимые рассказы или романы? Те, которыми Вы особенно гордитесь?

— Я нежно люблю все свои книги. Родители ведь любят всех своих детей. Если говорить о самой сложной и неоднозначной, то это, бесспорно, «Перстень и чаша». Исторический роман о деятельности Ордена иезуитов в период его расцвета – в XVII веке. О приключениях одного из офицеров этого Ордена. А также – о деградации человеческой души. Я в самом начале создаю образ практически идеального, благородного, чистого юноши. Потом очень интересно наблюдать, как он меняется практически до собственного антипода. Мне интересны обстоятельства, при которых подобное превращение становится возможным – и необратимым. «Отверженные» наоборот. Почему именно «Отверженные»? Потому что там главный герой меняется благодаря религии, благодаря встрече со священником. Мой герой меняется тоже благодаря этому – но в обратную сторону.

— У Вас есть любимые авторы, которых Вы считаете лучшими в литературном мастерстве?

— Начинать от Гомера и Шекспира? Право, список окажется очень длинным

— Расскажите, пожалуйста, какие из последних прочитанных книг произвели на Вас впечатление и почему?

— Книги, прочитанные по работе, считаются? Если да, то не воспримите как лесть – до сих пор просто болею «Рюммери». Из-за ее глубины и непредсказуемого сюжета. От того, насколько она отличается от привычного фэнтези.

— Как Вы считаете, что является важнейшим критерием для того, чтобы книгу можно было назвать «хорошей»?

— То, ради чего она пишется: мысли, которые автор пытается через нее донести до читателя. И, конечно же, интересный сюжет никто не отменял. Как и ярких живых персонажей, населяющих продуманный мир.

— Ольга, у Вас были моменты, когда хотелось бросить писательство?

— Нет. Иногда хотелось бросить тот или иной сайт, на который выкладываешь книги – когда вот всю душу в очередную главу вложила, а в ответ ни единого комментария, при том что статистика показывает множество прочтений… Обидно ужасно. Но совсем бросить писательство – нет. Я просто не смогу Это часть меня.

— Интересно, а как Вы относитесь к критике и к критикам?

— Выслушиваю всех, прислушиваюсь к немногим, слушаю лишь себя Кажется, я это уже говорила?

— Признавайтесь, как Вы «ловите» музу? Как приходят идеи?

— Очень многие сюжеты пришли мне во сне — например, «Храм Мортис». Это вообще был сон с продолжением. Две ночи подряд снился, просто двухсерийный фильм! Никогда бы раньше не поверила, что сон может продолжиться на следующую ночь, с того самого места, на котором закончился предыдущей.

Некоторые сюжеты, как «Перстень и чаша», родились из желания поспорить с каким-либо автором… или с общепринятой точкой зрения. А что до ловли Музы… Муза – она птица гордая, пока не пнешь, не полетит. Поэтому просто садишься и начинаешь писать. Даже если нет вдохновения. Главное, чтобы было время и силы. А Муза сама потом проснется и явится. А то, что выстрадалось до ее прилета – берется и очень легко потом переписывается… если совсем уж ужасно получилось.

— Согласились бы Вы переписывать частично текст под издательство?

— Нет. Были предложения – возьмем, если уберете вот это, это и это. Я отказывалась. Просто… это как калечить собственного ребенка – просто потому, что кому-то кажется, будто у него рост не тот или комплекция. Так что вежливо отправляла с такими вот предложениями по известному адресу.

— Если бы у Вас была возможность вернуться в прошлое, какое событие в своей писательской жизни Вы бы изменили?

— Ничего бы я не стала менять. Все было правильно.

— Если бы Вы могли поменять что-либо в современном книжном рынке, что бы Вам хотелось поменять в первую очередь?

— Чтобы наши ведущие издательства наконец перестали работать по инерции и начали уважать как читателей, так и писателей.

— Ольга, какой Вы можете дать совет молодым авторам?

— Верить в себя и никогда не сдаваться. Несмотря ни на что. Дорогу осилит только идущий.

— Огромное спасибо за интересные ответы, за откровенный и честный разговор.

— Вам спасибо, Сергей!

Ура!) Ещё один мой рассказ вышел в бумаге)

Мой «Седобород» вошёл в тройку лучших рассказов в жанре мистика-ужасы.

Как все начиналось?

К участию в конкурсе было допущено 314 рассказов от 235 авторов из 11 стран (Россия, США, Украина, Польша, Беларусь, Канада, Казахстан, Израиль, Узбекистан, Германия). В финал вышли 73 произведения.

Победителей и лауреатов определяла коллегия жюри под председательством Евгения ЛУКИНА — знаменитого писателя-фантаста, переводчика, автора песен. Перу Е. Лукина принадлежат несколько романов, повестей, сборников рассказов, переведенных на многие иностранные языки. Член Союза писателей России. Лауреат премий «Звездный мост», «Аэлита», «Портал», «Интерпресскон» и др. Кавалер Ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени.