И вновь зритель становится изначально неподготовлен к сюжету кинофильма только потому, что его название в российском прокате упростили до какого-то клише, возможно даже не досмотрев до конца.

Hunter hunter звучит головоломкой одновременно как игра с старыми английскими словами, как в «Ведьме» (VVitch), так и как некое зоологическое отображение вида, переворачивая смысл – ловец охотников, охотник на охотников. Для примера можно привести также рассуждения библиотекаря Майка Хэнлона в «Оно» С.Кинга, о слове haunt, созвучном слову hunt – «преследуемый» (хищником) и «населенный призраками». Я не филолог, но, разумеется, это очень интересно для стороннего человека.

Зато я люблю поговорить об архетипах. Как и в «Ведьме», мы видим модель семьи, которая не одно поколение живет в лесах, неучтено, без документов и образования, вне социума, но продолжая зарабатывать тем ремеслом, что завещали им предки-трапперы – продажей шкурок добытых животных. Однако даже к моменту событий фильма – а это 1990 г. профессия изживает себя, на место трапперам приходят яппи, для которых жизнь в глуши дань моде, недаром семью протохипстеров показывают два раза. А вот семья охотника живет незамеченной. К несчастью для отца, у него рождается девочка, и он понимает, что будущего для такой модели жизни у его семейства больше нет, ну, а антагонистом здесь выступает жена. Все остальное в фильме, как и в «Ведьме» — лишь отвлекающее, профанное. И чудо-волк, приходящий воровать добычу у голодающей семьи, и маньяк, которому так уютно в глуши творить свои мерзкие дела, и равнодушные работники службы лесоохраны, привыкшие к рутине, и даже сам антураж довольно таки неприятного канадского чернолесья. Это фильм-инициация. Неприспособленная к лесной жизни женщина, неизвестно как ставшая хозяйкой в неуютном доме охотника, не умеющая и не желающая жить в этом неуютном месте с каждой минутой становится все более жесткой, решительной и жестокой. Именно так пробуждаются архетипы, заложенные многими поколениями предков. Ну, и кульминация, о которой так много говорят – разве не похоже в итоге это на своеобразный ритуал-жертвоприношение, после которого приходит катарсис, приправленный каким-то пост-блэк металлом в наушниках. А черного волка возможно даже и нет, он есть в разуме отчаявшегося человека, вовремя приходящий, как Черный Филипп, являясь ловцом тех, кто возомнил себя охотником.

В принципе, как мне кажется, Рассел Кроу не снимается в фильмах, которые были бы недостойны внимания. И один из первых кинорелизов этого года, вышедший на большие экраны после карантина не стал исключением. Высокие рейтинги картины показывают, что люди истосковались по такого рода праздному времяпровождению. Однако, пытливые зрители отметили, что фильм достаточно линейный, без раскрытия персонажей, без внятного сценария. Тем не менее, следует отметить, что этот триллер рассчитан напугать не постсоветского обывателя, а капиталистического, поэтому, если откинуть ненужное умничание диванной экспертизы, можно увидеть действительный ужас фильма. А он заключается в первую очередь в структуре американской системы.

Наиболее близок к новой кинокартине фильм 1992 года «С меня хватит», где отчаявшийся от потери работы человек средних лет просто идет на день рождения дочери, встречая на пути препятствия, которые с каждым новым поворотом сюжета доводят его до высшей точки кипения.

Средних лет женщина в «Неистовом» находится в сложном положении, она на грани развода, а значит перед длительным процессом раздела имущества и поиска решений по оплате налогов и страховки. Каждодневные пробки мешают ей успевать отвезти ребенка в школу, придти на деловую встречу, увидеть друга-адвоката, бесплатно помогающего ей в бракоразводном процессе. И вот, случайная ссора на дороге полностью меняет ее жизнь буквально за пару часов.

Герой Рассела Кроу лишь недалеким может показаться маньяком. Он просто отчаявшийся человек, который сидит на препаратах из-за бесконечных стрессов, совсем недавно совершивший преднамеренное преступление из-за отчаяния, поэтому раздражительные гудки главной героини становятся тем самым катализатором, что превращают его в жестокого мстителя. И в этом он очень похож на героя Майкла Дугласа. Однако в этом фильме нет следователя-пенсионера, который распознает в психопате просто отчаявшегося человека. О судьбе Тома Паркера мы узнаем только из отголосков новостей. Но знаменитый взгляд Рассела Кроу, его расчетливость и острый ум позволяют видеть в Томе Паркере именно оскорбленного глупой женщиной случайного водителя, а не маньяка. Зрители могли и не узнать ничего об обозленном пожилом грузном мужчине, но именно его отчаяние и поиск быстрой смерти, спровоцированной его жестокостью, вызывает сопереживание ему, а не главной героине.

Режиссер фильма выбрал автомобильные конфликты как катализатор стресса и завязки фильма, наверное, как наиболее нейтральную причину дорожных преступлений, поэтому здесь нет ни БЛМ, ни сложных персонажей, ни их рассуждений. Это фильм о роковой случайности, и возможность увидеть Рассела Кроу, вытягивающего своей харизмой весь актерский состав.

Японская экранизация рассказа Марка Машейна и, одновременно, ремейк английского детективного фильма «Сеанс дождливым вечером» 1964 года от режиссера Киёси Куросавы.

Собственно, сам рассказ, и следующий его канонической версии английский фильм рассказывают нам историю женщины-медиума, чья карьера спирита никак не складывается, и она, влекомая жаждой славы, решается при помощи своего мужа на похищение девочки из зажиточной семьи с целью прославиться, якобы найдя девочку, в то же время, выстраивая ряд хитроумных уловок, чтобы их ни в чем не заподозрили. Однако, ввиду череды неудач, не осуществив свой изначальный план, женщина решается на убийство, а ее муж следует своей совести, что, в итоге приводит к разоблачению неудачливой спиритессы. В общем, скорее детективная история, нежели мистичная.

Куросава пошел совершенно другим путем, в отличие от английской экранизации, он рассказал нам историю о психозе одной семейной пары, где жена считает, что наделена неким даром видеть мертвых, а муж трудится на рутинной работе, своим каждодневным пребыванием в состоянии мнимого стабильного микромира, лишь подогревает веру жены в свои способности, как и молодой ученый-психолог, выбравший эту даму в качестве объекта исследований. Впрочем, живя скромно и небогато, супруги тайно мечтают прославиться, и, наконец, странная череда совпадений приводит их к задумке, граничащей с безумием и героизмом.

Девочка, сбежавшая от маньяка, случайно забирается в кофр от звуковой аппаратуры мужа главной героини, и он, не ведая о том, привозит ее домой. Ведомая интуицией и доверием полиции и ученых жена, случайно (но предполагая, что по воле своих способностей) находит девочку, которая видимо, страдает аутизмом и не до конца отображает реальность, поэтому притворяться им почти не надо, когда они решают произвести фурор чудесным нахождением ребенка. Впрочем, у супругов ничего не получается, странным образом во время грозы девочка умирает (хотя мне кажется, что скорее от волнения ее придушил супруг, все время затыкая ей рот, потому как в дом к жене стал приходить почти поверивший в способности его жены следователь). Девочку прикапывают, и начинается сам замысел Куросавы. Жене, и без того поехавшей от статуса внесоциумной личности, яалчяется девочка. От чувства вины у мужа начинается психоз, и он также начинает видеть призрак девочки, постепенно перенапрягаясь от осознания содеянного и постоянного нагнетания мистического женой. Внутренний мир мужа и его изменения и есть тот самый сюжет, где все остальные герои лишь статисты. Именно муж в порыве самокопания во время спиритического сеанса восклицает – «Что у тебя в руке?», этим вопросом доканчивая сам сеанс, оказавшийся проверкой и разоблачением, вкупе с трагичным финалом и крушением надежд. Именно обреченность мужа, его угрызения совести, видения во время психоза, отчаяние и множество поступков, говорящих о крайней степени нервного расстройства – уникальный замысел режиссера. Антураж ранней осени, вкупе с обстановкой, не дающей понять о временных рамках кинофильма, великолепная для телефильма операторская работа, и нагнетание атмосферы неотвратимости судьбы делает фильм не таким занудным во второй своей половине, как могло бы показаться в самом начале просмотра. Впрочем, и пересматривать его не возникает желания.

Ключевые слова — триллер, выраженный сквозь призму артхаусного кино.

В череде фильмов, посвященных событиям середины-конца XIX века, австралийский вестерн «Печь» выглядит очень выигрышно и ново, благодаря тому, что затрагивает одну из наиболее интересных и малоизвестных тем истории Австралии – это история отношений Великобритании внутри своих колоний. И если об Индии мы знаем достаточно, благодаря популярности того же Киплинга, то об Австралии, как вариации Сибири для Британской империи, мы не знаем практически ничего. Очень интересно, что именно необычность темы выдвинула фильм на Венецианский кинофестиваль в номинации «Лучший фильм». Обширность британских территорий и огромное количество различных народов, покоренных за время своего владычества, позволило сделать из Австралии сначала своеобразную каторгу. А после открытия там золотых месторождений и вариацию Клондайка, когда сотни иммигрантов из Афганистана, Индии, Китая и многих других стран ринулись в Австралию в поисках заработка. А между ними на обширных территориях бушей скитаются аборигены, находясь на том же уровне, что и были всю свою историю, оставаясь самобытными и нативными. Сикхи и мусульмане из различных стран подвязываются перевозить грузы на прихотливых к условиям пустыни верблюдах, щедро завезенных британцами, устанавливая межкультурный контакт с помощью общения на диалекте аборигенов. Китайцы промышляют контрабандой и опием, а британская колониальная армия следит за тем, чтобы ничего из ценностей принадлежащих Короне, не было утеряно.

Вот именно в таких интересных и непривычных декорациях и развивается сценарий о краже золота, алчности, мести и пути к своей судьбе. Фильм достаточно динамичный и неплохо поставленный, поэтому вполне рекомендован к просмотру любителям исторических лент.

Тема возвращения к истокам архетипов в искусстве не нова, и особенно четко она прослеживается через призму случайных обстоятельств, при которых в человеке просыпаются первобытные инстинкты. Нет смысла напоминать, что наиболее ярким примером здесь является произведение Уильяма Голдинга «Повелитель мух». Несколько раз экранизированный роман не мог не вдохновить той неприкрытой прямолинейностью, с которой показывается одичание культурного человека в условиях первобытности. И самое ужасное, что примером всего этого становятся дети, та невинность, что напрямую связана с романтическим ореолом неиспорченности. И вот как раз объективная реальность показывает, что именно дети более жестоки и более изощренны, оказавшись вне присутствия взрослых.

Фильм Алехандро Ландеса «Monos» не показывает нам абсолютно ничего нового, идя по проторенной дорожке Голдинга, но, не делая в итоге совершенно никаких философских выводов, стараясь делать упор на откровенность и реалистичность.

Высоко в Андах, на территории Колумбии, некая Организация поднимает мятеж, попутно захватив в заложницы гражданку США, инженера, которую, тем не менее, весь фильм зовут Докторшей. Следить за ней оставляют восемь подростков, которых попутно обучает низкорослый человечек с очень развитой мускулатурой. Так видимо показывается внезапная взрослость детей и низменность участия взрослых в их жизнях. Оружие, перовая сексуальность, конфликты и жестокие игры – все это делается как осуществление миссии, долга. Однако первый же проступок пробуждает в этих детях первобытные инстинкты, борьбу за лидерство и даже юных дам. Название у отряда символическое – «Обезьяны», и по мере приближения финала мы все больше слышим фоновый звук обезьяньих криков, а герои неизбежно обретают повадки, скорее, стаи дикий животных, нежели отряда повстанцев. Наиболее сентиментальному пареньку здесь отводится роль Ральфа из «Повелителя мух», который ко второй половине почти двухчасового фильма используется уже в открытую, без всяких отсылок, вплоть до головы свиньи, насаженной на кол перед связанным мальчуганом-отступником.

По итогу, мы не имеем ничего общего с Голдингом в плане философских смыслов, но здесь нет и выводов. Юные мятежники здесь также всего лишь данность – ведь ничего шокирующего в военной подготовке и использовании подростков в военных кампаниях стран третьего мира уже нет, как и всего того, что делало бы фильм отталкивающим, в недавнем российском сериале «Трудные подростки» все было гораздо откровеннее, поэтому «Обезьяны» не шокируют, но и не увлекают. И никаких отсылок к «Апокалипсису сегодня» там нет, кроме джунглей.